Заключение под стражу как найти 15 ошибок суда

В настоящем обзоре представлена судебная практика кассационных судов общей юрисдикции за 2019, 2020 и 2021 г., когда судебные коллегии отменяли решения нижестоящих судов по избранию и продлению меры пресечения в виде содержания под стражей.

Проверяя судебные акты нижестоящих судов, кассационные инстанции отмечали следующее важные обстоятельства:

– при разрешении вопроса о заключении под стражу суд не вправе предрешать вопрос о виновности лица;

– при избрании меры пресечения необходимо проверять законность возбуждения уголовного дела, задержания, предъявления обвинения уполномоченным лицом с соблюдением установленной уголовно-процессуальным законом процедуры;

– судам необходимо обеспечивать право обвиняемого на защиту;

– судам следует проверять, производится ли предварительное расследование эффективно, нет ли со стороны органа следствия волокиты;

– для заключения лица под стражу должны иметься основания, указанные в ст. 97 УПК РФ;

– в постановлении суда должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых принято решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу;

– в постановлении суда должна быть дана оценка соблюдению процедуры объявления обвиняемого в международный розыск;

– само по себе объявление обвиняемого в розыск не свидетельствует о наличии оснований для заключения его под стражу, если не будут достоверно доказано, что он скрывался от правоохранительных органов.

В одном из дел судебная коллегия сделала ссылку позицию Конституционного Суда РФ по факту уведомления защитника о розыске доверителя. Данным доводом, как мне кажется, сторона защиты при необходимости должна активно апеллировать: «Вместе с тем, принимая решение о розыске подозреваемого, обвиняемого, следователь должен убедиться в том, что место его нахождения действительно неизвестно, и привести в подтверждение этого соответствующие доказательства, а также уведомить о принятом решении его защитника, если он участвует в деле. Такая обязанность вытекает как из статьи 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому подозреваемому, обвиняемому, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, право на помощь адвоката (защитника), так и из части четвертой статьи 49 УПК Российской Федерации, предусматривающей необходимость обеспечения права на помощь защитника в том числе при осуществлении в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, процессуальных действий, затрагивающих его права и свободы» (Определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. № 26-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Коновалова Сергея Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью пятой статьи 108, статьями 172 и 210 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»).

1. При разрешении вопроса о заключении под стражу суд не вправе предрешать вопрос о виновности лица (п. 2 ППВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41).

«Вместе с тем на третьей странице постановления суда первой инстанции от 30 октября 2020 года содержится следующая формулировка: “материалы содержат достаточные данные, позволяющие убедиться в имевшем место событии преступления и о причастности к нему обвиняемой…” Соответственно, судом предрешен вопрос о причастности обвиняемой, а также о наличии события преступления, что исходя из требований п. 1 ч. 1 ст. 73, п. 1 ч. 1 ст. 299, ч. 3 ст. 306 УПК РФ может быть разрешено только при постановлении приговора».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 15 июня 2021 г. № 77-1629/2021)

2. При избрании меры пресечения необходимо проверять законность возбуждения уголовного дела, задержания, предъявления обвинения уполномоченным лицом с соблюдением установленной уголовно-процессуальным законом процедуры.

«По смыслу закона, суд вправе рассматривать только такие ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, которые возбуждены и внесены с согласия должностных лиц, указанных в ч. 3 ст. 108, ч. 2, 3, 7 ст. 109 УПК РФ. Если согласие на заявление ходатайства дано иным лицом, суд возвращает ходатайство без рассмотрения, о чем выносит постановление.

* * *

Согласно справке управления Министерства юстиции по Курской области от 19 сентября 2018 г. (л.д. 105), сведений негосударственной некоммерческой организации Адвокатская палата Курской области (л.д. 111) на основании решения квалификационной комиссии Адвокатской палаты Курской области от 28 февраля 2008 г. в реестр адвокатов Курской области внесены сведения о присвоении статуса адвоката.

Таким образом, Щ. являлась лицом, в отношении которого применяется особый порядок производства по уголовным делам.

Уголовное дело было возбуждено заместителем руководителя Курского МСО СУ СК России по Курской обл. 6 декабря 2018 г. по признакам преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ. Тем же лицом, с согласия руководителя первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по Курской области, 13 февраля 2019 г., было подано ходатайство об избрании Щ. меры пресечения в виде заключения под стражу.

Между тем, согласно протоколу Щ. задержана в качестве подозреваемой 12 февраля 2019 г. (л.д. 80). На момент обращения с ходатайством и избрании меры пресечения обвинение Щ. предъявлено не было.

Таким образом, располагая сведениями о том, что в отношении Щ., являвшейся адвокатом на этапе, предшествующем решению вопроса об избрании меры пресечения, не осуществлялись процедуры, направленные на обеспечение дополнительных процессуальных гарантий, обусловленных осуществлением ею публичных профессиональных обязанностей (п. 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ), суд рассмотрел ходатайство следователя, возбужденное и внесенное в общем порядке».

(Кассационное определение 1 КСОЮ от 21 января 2020 г. № 77-65/2020)

3. Судебный акт отменен, в том числе и по основаниям нарушения порядка и процедуры судебного рассмотрения материала.

«Кроме того, как видно из постановления судьи Московского городского суда Довженко М.А. от 26 января 2021 года, судебное заседание назначено на 9 часов 40 минут 26 января 2021 года. Вместе с тем извещения участников о дате, времени и месте судебного заседания, назначенного на указанное число, так же, как и протокол судебного заседания от указанного числа, в судебном материале отсутствуют.

Также в нарушение требований ст. 259, 389.34 УПК РФ в протоколе судебного заседания суда апелляционной инстанции не указано время начала и окончания судебного заседания».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 3 июня 2021 г. № 77-1586/2021)

4. Судебный акт отменен в связи с нарушением права обвиняемого на защиту.

«Вместе с тем, по смыслу закона участие адвоката при рассмотрении ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей в отношении обвиняемого является обязательным. Эти же гарантии права на защиту обвиняемого распространяются и на стадию апелляционного рассмотрения дела.

Следовательно, адвокатов А. и Ф., участвовавших в уголовном деле в отношении З. по соглашению, надлежало известить о дате и месте рассмотрения материала в суде апелляционной инстанции по поступившим апелляционным жалобам указанных защитников. Какие-либо объективные данные, подтверждающие, что адвокаты А. и Ф. были своевременно извещены о рассмотрении их апелляционных жалоб, в материале отсутствуют.

При таких обстоятельствах рассмотрение по существу судом апелляционной инстанции материала по апелляционным жалобам защитников А. и Ф. в отношении обвиняемого З. на принятое судом первой инстанции решение о продлении срока содержания под стражей обвиняемого с участием адвоката З., защищавшей интересы З. в порядке, предусмотренном ст. 51 УПК РФ, обоснованным признать нельзя.

Таким образом, судом апелляционной инстанции нарушено право обвиняемого на защиту, судебное заседание проведено в отсутствие адвокатов по соглашению, которые не были извещены о дне судебных заседаний, в то время как в соответствии со ст. 15 УПК РФ суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 3 сентября 2020 г. № 77-1385/2020)

5. Необходимость рассмотрения ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в ночное время должна быть вызвана исключительностью случая, не терпящего отлагательства.

«Как усматривается из имеющейся в представленных материалах телефонограммы, прокурор и адвокат вызывались в Удомельский городской суд Тверской области для рассмотрения ходатайства о продлении срока содержания Т. под стражей на 19 часов 00 минут 28 ноября 2019 года (л.д. 96).

Согласно протоколу судебного заседания, рассмотрение судом ходатайства прокурора о продлении срока содержания под стражей в отношении Т. было начато 28 ноября 2019 года лишь в 22 часа 30 минут, а окончено – в 23 часа 03 минуты (л.д. 98–102). При этом судом мнение сторон о возможности рассмотрения в ночное время ходатайства прокурора о продлении срока содержания Т. под стражей не выяснялось.

Каких-либо данных, позволяющих признать, что необходимость рассмотрения ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в ночное время вызвана исключительностью случая, не терпящего отлагательства, материалы дела не содержат. Напротив, учитывая, что постановление прокурора о возбуждении перед судом ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей датировано 26 ноября 2019 года, а срок содержания его под стражей истекал 2 декабря 2019 года, у суда первой инстанции имелась возможность своевременного рассмотрения ходатайства с соблюдением указанных выше требований уголовно-процессуального закона».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 2 ноября 2020 г. № 77-1934/2020) 

6. Судам следует проверять, производится ли предварительное расследование эффективно, нет ли со стороны органа следствия волокиты.

«Между тем в нарушение требований ч. 8 ст. 109 УПК РФ, судом не проверено, производится ли предварительное расследование эффективно, нет ли со стороны органа следствия волокиты, не выяснено, какие следственные действия из числа запланированных не выполнены и по каким причинам.

Изучение протокола судебного заседания показало, что судом не выяснялись вопросы, когда с М. проводились очередные следственные действия; для проведения каких конкретно следственных действий следователь ходатайствует о продлении М. срока содержания под стражей, поскольку, по смыслу закона, срок, на который продлевается содержание обвиняемого под стражей, должен определяться судом, исходя из объема следственных действий, и должен быть разумным и достаточным».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 27 июля 2021 г. № 77-1117/2021) 

7. Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

«Уголовное дело в отношении Д. находилось в производстве СЧ ГСУ ГУ МВД России по Ставропольскому краю, то есть следственного органа, занимающего в системе следственных органов положение вышестоящего по отношению к следственным органам районного уровня.

Обвиняемый Д. содержался под стражей в СИЗО-1 УФСИН России по Ставропольскому краю (т. 3, л.д. 147).

Главное следственное управление ГУ МВД России по Ставропольскому краю и СИЗО-1 УФСИН России по Ставропольскому краю расположены на территории, относящейся к подсудности Ленинского районного суда г. Ставрополя (т. 3, л.д. 91).

Ходатайство заместителя начальника отдела СЧ по РОПД ГСУ ГУ МВД России по Ставропольскому краю о продлении срока содержания под стражей обвиняемого Д., подсудное Ленинскому районному суду г. Ставрополя, рассмотрено и удовлетворено Промышленным районным судом г. Ставрополя, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Данный факт оставлен без внимания судом апелляционной инстанции».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 31 мая 2021 г. по делу № 77-752/2021) 

8. Результаты ОРМ, не проверенные и не подтвержденные в судебном заседании, не могут учитываться судом для избрания меры пресечения в виде содержания под стражей.

«Кроме того, избирая в отношении Ц. меру пресечения в виде заключения под стражу, суд сослался на не подтвержденный доказательствами рапорт старшего оперуполномоченного по ОВД 17 отдела “К” оперативного управления ГУСБ МВД России от 1 февраля 2021 года о том, что Ц., в случае возбуждения в его отношении уголовного дела, планирует скрыться от органов предварительного следствия, опасаясь избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, и попытается оказать давление на свидетелей с целью изменения изобличающих его показаний».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 20 мая 2021 г. № 77-712/2021) 

9. Само по себе объявление обвиняемого в розыск не свидетельствует о наличии оснований, предусмотренных п. 4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ.

«Однако постановление следователя от ДД.ММ.ГГГГ об объявлении розыска подозреваемого ФИО требованиям не отвечает.

В постановлении отсутствуют сведения, на основании которых следователь пришел к выводу о том, что ФИО20 скрывается от следствия, а также оценка проведенным в целях установления места нахождения обвиняемого мероприятиям, а также результаты этих мероприятий, которые бы свидетельствовали о том, что подозреваемый действительно скрылся от органов предварительного следствия.

Согласно рапортам следователя ФИО, он вызывал ФИО для производства следственных действий с помощью телефонной связи, однако ФИО отказался прибыть в следственный отдел пока не получит повестку, а в последующем перестал отвечать на телефонные звонки.

Согласно постановлению о приводе от ДД.ММ.ГГГГ обвиняемый ФИО подвергнут приводу к следователю ФИО ДД.ММ.ГГГГ.

Исходя из представленных органами предварительного следствия материалов, усматривается, что следователь в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ фактически какие-либо мероприятия по установлению местонахождения и розыску ФИО не проводил.

Основания полагать, что результаты этих мероприятий были достаточными для вывода о том, что обвиняемый действительно скрылся от органов предварительного следствия, отсутствуют.

При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что подозреваемый ФИО. был объявлен в розыск ДД.ММ.ГГГГ при отсутствии доказательств того, что он скрылся».

(Кассационное определение 4КСОЮ от 19 августа 2020 г. по делу № 77-1478/2020) 

10. Суд не мотивировал свой вывод о необходимости продления меры пресечения в виде заключения под стражу и не сослался на результаты исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств.

«Между тем суд первой инстанции, в нарушение требований закона, не мотивировал свой вывод о необходимости продления меры пресечения в виде заключения под стражу и не сослался на результаты исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств, обосновывающих продление Х. меры пресечения, не привел основания, предусмотренные ст. 97 УПК РФ, и доказательства, подтверждающие наличие таких обстоятельств, уклонился от оценки сведений о личности обвиняемого, не изложил мотивы принятого решения.

Более того, постановлением Георгиевского городского суда от 16 июля 2021 года удовлетворены замечания адвоката Ш. на протокол судебного заседания от 30 июня 2021 года: из протокола судебного заседания исключено указание на исследование характеризующих Х. материалов.

Нарушения требований уголовно-процессуального закона, допущенные судом первой инстанции, являются существенными, повлиявшими на исход рассмотрения вопроса о продлении срока содержания под стражей, то есть на правильность его разрешения по существу, и служат основанием для отмены постановления суда».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 8 декабря 2021 г. №77-1991/2021) 

11. После направления дела в суд для рассмотрения по существу суд при рассмотрении вопроса о продлении меры пресечения в виде содержания под стражей должен оценить факт перехода уголовного дела на другую стадию уголовного судопроизводства.

«Продлевая срок содержания под стражей, суд указал, что материально-правовые основания для избрания в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу не изменились и, учитывая тяжесть преступлений, объявление в розыск, отсутствие легального источника дохода, сделал вывод о том, что Ч. может скрыться от суда или иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Оставляя Ч. под стражей и оправдывая это аналогичным образом сформулированными в постановлениях о продлении срока содержания под стражей выводами, суд не уделил должного внимания переходу уголовного дела на другую стадию уголовного судопроизводства, не учел того, что содержание обвиняемого в период рассмотрения дела в суде на основании только тяжести предъявленных ему обвинений и тяжести потенциального наказания не может обосновывать длительные сроки содержания под стражей».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 20 апреля 2021 г. № 77-1193/2021) 

12. Ходатайство об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу может быть возбуждено перед судом следователем с согласия руководителя следственного органа, дознавателем с согласия прокурора.

«Из материала усматривается, что ходатайство об избрании обвиняемому З. меры пресечения в виде заключения под стражу от 31 июля 2020 года, внесенное в суд следователем СО по г. Балашову СУ СК РФ по Саратовской области Ч., не было согласовано с руководителем следственного органа, поскольку в соответствующей графе постановления следователя согласие руководителя следственного органа отсутствует.

Указанное нарушение ч. 3 ст. 108 УПК РФ суд оставил без внимания, рассмотрев по существу ходатайство об избрании в отношении З. меры пресечения в виде заключения под стражу, наличие согласия руководителя следственного органа на возбуждение перед судом этого ходатайства не выяснил».

(Кассационное определение 1КСОЮ от 5 ноября 2020 г. № 77-2072/2020) 

13. В постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял решение о избрании/продлении срока содержания под стражей.

«Удовлетворяя ходатайство следователя о продлении обвиняемой ФИО срока содержания под стражей, судья Ленинского районного суда г. Краснодара отметил в постановлении, что ходатайство следователя обоснованно фактическими данными, подтверждающими невозможность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу, и содержит указание на наличие предусмотренных законом оснований для дальнейшего ее применения.

Соглашаясь с изложенными в ходатайстве доводами о невозможности окончить предварительное следствие по уголовному делу в отношении ФИО в срок до 17 августа 2019 года в связи с необходимостью проведения ряда следственных действий, которые до настоящего времени не проведены по объективным причинам, суд, принимая во внимание тяжесть инкриминируемого ФИО преступления и данные о ее личности, пришел к выводу о том, что, находясь на свободе, она может продолжить заниматься преступной деятельностью, скрыться от органов предварительного расследования и суда либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

При этом суд первой инстанции ограничился лишь изложением названных выше оснований, не выяснив при этом, сохранилась ли вероятность совершения ФИО действий, перечисленных в ч. 1 ст. 97 УПК РФ, и подтверждается ли это представленными материалами, не указал конкретные мотивы, обосновывающие необходимость продления обвиняемой срока содержания под стражей.

С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу о том, что при решении вопроса о продлении в отношении ФИО меры пресечения в виде заключения под стражу судьей Ленинского районного суда г. Краснодара не были учтены и соблюдены необходимые для разрешения данного вопроса требования УПК РФ.

(Кассационное определение 4КСОЮ от 11 декабря 2019 г. по делу № 77-21/2019) 

14. Отсутствуют основания, указанные в ст. 97 УПК РФ.

«Судами первой и апелляционной инстанций не было учтено, что К. обвиняется в совершении преступления, согласно ч. 3 ст. 15 УК РФ относящегося к категории средней тяжести, к уголовной ответственности привлекается впервые, имеет постоянное место жительства и регистрации на территории РФ, работает, характеризуется положительно, имеет на иждивении малолетнего ребенка.

Таким образом, указание суда в постановлении на отсутствие у К. регистрации и постоянного места жительства на территории г. Тулы и Тульской области необоснованно, поскольку п. 1 ч. 1 ст. 108 УПК РФ допускает применение данной меры пресечения при отсутствии постоянного места жительства на территории Российской Федерации, а не по месту совершения преступления.

Кроме того, при избрании меры пресечения суд указал, что органами предварительного следствия местонахождение похищенного имущества и соучастники преступления не установлены.

Вместе с тем, согласно сведениям из постановления о привлечении в качестве обвиняемой от 15 августа 2019 года, К. обвиняется в хищении чужого имущества, путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, с причинением значительного ущерба гражданину, в соучастии с ФИО (л.д. 26–29).

При этом, как следует из представленного материала, на момент избрания судом 16 августа 2019 года К. меры пресечения в виде заключения под стражу, ФИО был задержан 14 августа 2019 года в качестве подозреваемого по данному уголовному делу в порядке ст. 91, 92 УПК РФ. В этот же день ему было предъявлено обвинение. Из показаний ФИО следует, что похищенное имущество было реализовано (л.д. 15–18)».

(Кассационное определение 1КСОЮ от 10 декабря 2019 г. № 77-23/2019) 

15. Судебный акт отменен, так как в постановлении судьи отсутствует оценка соблюдения процедуры объявления обвиняемого в международный розыск.

«Между тем, принимая решение по ходатайству следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении С.И., суд не в полной мере проверил материалы, представленные следствием, обосновывающие избрание меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении лица, объявленного в международный розыск, в частности, применительно к порядку объявления обвиняемого в международный розыск, регламентированному Инструкцией по организации информационного обеспечения сотрудничества по линии Интерпола, утвержденной Приказами МВД РФ № 786, Минюста РФ № 310, ФСБ РФ № 470, ФСО РФ № 454, ФСКН РФ № 333, ФТС № 971, зарегистрированной в Минюсте РФ 03.11.2006 № 8437, согласно которой решение оформляется постановлением об объявлении лица в международный розыск, которое выносится сотрудником розыскного подразделения, утверждается начальником или заместителем начальника этого подразделения, согласовывается с начальником соответствующего органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, и заверяется печатью. Один экземпляр постановления об объявлении лица в международный розыск должен быть вручен следователю для обращения в суд в порядке ч. 5 ст. 108 УПК РФ с целью получения судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого.

В соответствии с требованиями закона, суд, принимая решение по ходатайству следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого, должен убедиться в том, что представленные документы соответствуют требованиям закона.

Однако в постановлении судьи отсутствует оценка соблюдения процедуры объявления С.И. в международный розыск.

Из представленного материала следует, что постановлением ОРР ОУР УМВД России по Приморскому району Санкт-Петербурга от 19 ноября 2018 года обвиняемый С.И. объявлен в международный розыск (л.м. 40–41, 177–180).

Вместе с тем, согласно ответу и.о. заместителя прокурора Приморского района Санкт-Петербурга от 20 ноября 2019 года, то есть до принятия решения апелляционной инстанции, С.И. в международный розыск не объявлялся.

По сведениям, имеющимся в материале (л.м. 176, 209), 19 марта 2019 года предварительное следствие по делу было приостановлено и не возобновлялось вплоть до заседания суда апелляционной инстанции. При этом из содержания постановления следователя от 19 марта 2019 года не усматривается, что обвиняемый С.И. был объявлен в международный розыск, напротив его розыск был поручен сотрудникам ОРР ОУР УМВД по Приморскому району Санкт-Петербурга.

Судебная коллегия усматривает, что судом апелляционной инстанции не в достаточной мере было проверено существенное обстоятельство, имеющее значение для дела, – факт действительного нахождения С.И. в международном розыске. Установление данного обстоятельства прямо связано с проверкой законности постановления районного суда.

Суд апелляционной инстанции, рассматривая апелляционную жалобу защитника, при наличии процессуальной возможности допущенные судом первой инстанции нарушения закона не устранил.

При таком положении судебные решения не могут быть признаны законными и подлежат отмене».

(Кассационное определение 3КСОЮ от 2 июня 2020 г. № 77-302/2020). 

16. Суд в судебном заседании не выяснил, представляет ли расследование уголовного дела особую сложность для очередного продления срока содержания под стражей.

«Однако в ходатайстве следователя К.А.В. от 1 ноября 2019 года о продлении А. домашнего ареста на срок до 9 месяцев отсутствуют доводы об особой сложности данного уголовного дела (т. 1 л.д. 180–190).

Из протокола судебного заседания от 5 ноября 2019 года видно, что вопрос о том, представляет ли расследование уголовного дела в отношении А. особую сложность, судом не выяснялся (т. 1 л.д. 203–209).

Тем не менее, в постановлении судом сделан вывод об особой сложности данного уголовного дела. Тем самым суд встал на сторону обвинения, чем нарушил принцип состязательности сторон.

Суд апелляционной инстанции указанные выше обстоятельства оставил без внимания».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 27 мая 2020 г. № 77-257/2020).

• Местонахождение
• BELMARC-запись

В настоящем обзоре представлена судебная практика кассационных судов общей юрисдикции за 2019, 2020 и 2021 г., когда судебные коллегии отменяли решения нижестоящих судов по избранию и продлению меры пресечения в виде содержания под стражей.

Проверяя судебные акты нижестоящих судов, кассационные инстанции отмечали следующее важные обстоятельства:

– при разрешении вопроса о заключении под стражу суд не вправе предрешать вопрос о виновности лица;

– при избрании меры пресечения необходимо проверять законность возбуждения уголовного дела, задержания, предъявления обвинения уполномоченным лицом с соблюдением установленной уголовно-процессуальным законом процедуры;

– судам необходимо обеспечивать право обвиняемого на защиту;

– судам следует проверять, производится ли предварительное расследование эффективно, нет ли со стороны органа следствия волокиты;

– для заключения лица под стражу должны иметься основания, указанные в ст. 97 УПК РФ;

– в постановлении суда должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых принято решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу;

– в постановлении суда должна быть дана оценка соблюдению процедуры объявления обвиняемого в международный розыск;

– само по себе объявление обвиняемого в розыск не свидетельствует о наличии оснований для заключения его под стражу, если не будут достоверно доказано, что он скрывался от правоохранительных органов.

В одном из дел судебная коллегия сделала ссылку позицию Конституционного Суда РФ по факту уведомления защитника о розыске доверителя. Данным доводом, как мне кажется, сторона защиты при необходимости должна активно апеллировать: «Вместе с тем, принимая решение о розыске подозреваемого, обвиняемого, следователь должен убедиться в том, что место его нахождения действительно неизвестно, и привести в подтверждение этого соответствующие доказательства, а также уведомить о принятом решении его защитника, если он участвует в деле. Такая обязанность вытекает как из статьи 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому подозреваемому, обвиняемому, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, право на помощь адвоката (защитника), так и из части четвертой статьи 49 УПК Российской Федерации, предусматривающей необходимость обеспечения права на помощь защитника в том числе при осуществлении в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, процессуальных действий, затрагивающих его права и свободы» (Определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. № 26-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Коновалова Сергея Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью пятой статьи 108, статьями 172 и 210 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»).

1. При разрешении вопроса о заключении под стражу суд не вправе предрешать вопрос о виновности лица (п. 2 ППВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41).

«Вместе с тем на третьей странице постановления суда первой инстанции от 30 октября 2020 года содержится следующая формулировка: “материалы содержат достаточные данные, позволяющие убедиться в имевшем место событии преступления и о причастности к нему обвиняемой…” Соответственно, судом предрешен вопрос о причастности обвиняемой, а также о наличии события преступления, что исходя из требований п. 1 ч. 1 ст. 73, п. 1 ч. 1 ст. 299, ч. 3 ст. 306 УПК РФ может быть разрешено только при постановлении приговора».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 15 июня 2021 г. № 77-1629/2021)

2. При избрании меры пресечения необходимо проверять законность возбуждения уголовного дела, задержания, предъявления обвинения уполномоченным лицом с соблюдением установленной уголовно-процессуальным законом процедуры.

«По смыслу закона, суд вправе рассматривать только такие ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, которые возбуждены и внесены с согласия должностных лиц, указанных в ч. 3 ст. 108, ч. 2, 3, 7 ст. 109 УПК РФ. Если согласие на заявление ходатайства дано иным лицом, суд возвращает ходатайство без рассмотрения, о чем выносит постановление.

* * *

Согласно справке управления Министерства юстиции по Курской области от 19 сентября 2018 г. (л.д. 105), сведений негосударственной некоммерческой организации Адвокатская палата Курской области (л.д. 111) на основании решения квалификационной комиссии Адвокатской палаты Курской области от 28 февраля 2008 г. в реестр адвокатов Курской области внесены сведения о присвоении статуса адвоката.

Таким образом, Щ. являлась лицом, в отношении которого применяется особый порядок производства по уголовным делам.

Уголовное дело было возбуждено заместителем руководителя Курского МСО СУ СК России по Курской обл. 6 декабря 2018 г. по признакам преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ. Тем же лицом, с согласия руководителя первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по Курской области, 13 февраля 2019 г., было подано ходатайство об избрании Щ. меры пресечения в виде заключения под стражу.

Между тем, согласно протоколу Щ. задержана в качестве подозреваемой 12 февраля 2019 г. (л.д. 80). На момент обращения с ходатайством и избрании меры пресечения обвинение Щ. предъявлено не было.

Таким образом, располагая сведениями о том, что в отношении Щ., являвшейся адвокатом на этапе, предшествующем решению вопроса об избрании меры пресечения, не осуществлялись процедуры, направленные на обеспечение дополнительных процессуальных гарантий, обусловленных осуществлением ею публичных профессиональных обязанностей (п. 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ), суд рассмотрел ходатайство следователя, возбужденное и внесенное в общем порядке».

(Кассационное определение 1 КСОЮ от 21 января 2020 г. № 77-65/2020)

3. Судебный акт отменен, в том числе и по основаниям нарушения порядка и процедуры судебного рассмотрения материала.

«Кроме того, как видно из постановления судьи Московского городского суда Довженко М.А. от 26 января 2021 года, судебное заседание назначено на 9 часов 40 минут 26 января 2021 года. Вместе с тем извещения участников о дате, времени и месте судебного заседания, назначенного на указанное число, так же, как и протокол судебного заседания от указанного числа, в судебном материале отсутствуют.

Также в нарушение требований ст. 259, 389.34 УПК РФ в протоколе судебного заседания суда апелляционной инстанции не указано время начала и окончания судебного заседания».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 3 июня 2021 г. № 77-1586/2021)

4. Судебный акт отменен в связи с нарушением права обвиняемого на защиту.

«Вместе с тем, по смыслу закона участие адвоката при рассмотрении ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей в отношении обвиняемого является обязательным. Эти же гарантии права на защиту обвиняемого распространяются и на стадию апелляционного рассмотрения дела.

Следовательно, адвокатов А. и Ф., участвовавших в уголовном деле в отношении З. по соглашению, надлежало известить о дате и месте рассмотрения материала в суде апелляционной инстанции по поступившим апелляционным жалобам указанных защитников. Какие-либо объективные данные, подтверждающие, что адвокаты А. и Ф. были своевременно извещены о рассмотрении их апелляционных жалоб, в материале отсутствуют.

При таких обстоятельствах рассмотрение по существу судом апелляционной инстанции материала по апелляционным жалобам защитников А. и Ф. в отношении обвиняемого З. на принятое судом первой инстанции решение о продлении срока содержания под стражей обвиняемого с участием адвоката З., защищавшей интересы З. в порядке, предусмотренном ст. 51 УПК РФ, обоснованным признать нельзя.

Таким образом, судом апелляционной инстанции нарушено право обвиняемого на защиту, судебное заседание проведено в отсутствие адвокатов по соглашению, которые не были извещены о дне судебных заседаний, в то время как в соответствии со ст. 15 УПК РФ суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 3 сентября 2020 г. № 77-1385/2020)

5. Необходимость рассмотрения ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в ночное время должна быть вызвана исключительностью случая, не терпящего отлагательства.

«Как усматривается из имеющейся в представленных материалах телефонограммы, прокурор и адвокат вызывались в Удомельский городской суд Тверской области для рассмотрения ходатайства о продлении срока содержания Т. под стражей на 19 часов 00 минут 28 ноября 2019 года (л.д. 96).

Согласно протоколу судебного заседания, рассмотрение судом ходатайства прокурора о продлении срока содержания под стражей в отношении Т. было начато 28 ноября 2019 года лишь в 22 часа 30 минут, а окончено – в 23 часа 03 минуты (л.д. 98–102). При этом судом мнение сторон о возможности рассмотрения в ночное время ходатайства прокурора о продлении срока содержания Т. под стражей не выяснялось.

Каких-либо данных, позволяющих признать, что необходимость рассмотрения ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в ночное время вызвана исключительностью случая, не терпящего отлагательства, материалы дела не содержат. Напротив, учитывая, что постановление прокурора о возбуждении перед судом ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей датировано 26 ноября 2019 года, а срок содержания его под стражей истекал 2 декабря 2019 года, у суда первой инстанции имелась возможность своевременного рассмотрения ходатайства с соблюдением указанных выше требований уголовно-процессуального закона».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 2 ноября 2020 г. № 77-1934/2020) 

6. Судам следует проверять, производится ли предварительное расследование эффективно, нет ли со стороны органа следствия волокиты.

«Между тем в нарушение требований ч. 8 ст. 109 УПК РФ, судом не проверено, производится ли предварительное расследование эффективно, нет ли со стороны органа следствия волокиты, не выяснено, какие следственные действия из числа запланированных не выполнены и по каким причинам.

Изучение протокола судебного заседания показало, что судом не выяснялись вопросы, когда с М. проводились очередные следственные действия; для проведения каких конкретно следственных действий следователь ходатайствует о продлении М. срока содержания под стражей, поскольку, по смыслу закона, срок, на который продлевается содержание обвиняемого под стражей, должен определяться судом, исходя из объема следственных действий, и должен быть разумным и достаточным».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 27 июля 2021 г. № 77-1117/2021) 

7. Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

«Уголовное дело в отношении Д. находилось в производстве СЧ ГСУ ГУ МВД России по Ставропольскому краю, то есть следственного органа, занимающего в системе следственных органов положение вышестоящего по отношению к следственным органам районного уровня.

Обвиняемый Д. содержался под стражей в СИЗО-1 УФСИН России по Ставропольскому краю (т. 3, л.д. 147).

Главное следственное управление ГУ МВД России по Ставропольскому краю и СИЗО-1 УФСИН России по Ставропольскому краю расположены на территории, относящейся к подсудности Ленинского районного суда г. Ставрополя (т. 3, л.д. 91).

Ходатайство заместителя начальника отдела СЧ по РОПД ГСУ ГУ МВД России по Ставропольскому краю о продлении срока содержания под стражей обвиняемого Д., подсудное Ленинскому районному суду г. Ставрополя, рассмотрено и удовлетворено Промышленным районным судом г. Ставрополя, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Данный факт оставлен без внимания судом апелляционной инстанции».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 31 мая 2021 г. по делу № 77-752/2021) 

8. Результаты ОРМ, не проверенные и не подтвержденные в судебном заседании, не могут учитываться судом для избрания меры пресечения в виде содержания под стражей.

«Кроме того, избирая в отношении Ц. меру пресечения в виде заключения под стражу, суд сослался на не подтвержденный доказательствами рапорт старшего оперуполномоченного по ОВД 17 отдела “К” оперативного управления ГУСБ МВД России от 1 февраля 2021 года о том, что Ц., в случае возбуждения в его отношении уголовного дела, планирует скрыться от органов предварительного следствия, опасаясь избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, и попытается оказать давление на свидетелей с целью изменения изобличающих его показаний».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 20 мая 2021 г. № 77-712/2021) 

9. Само по себе объявление обвиняемого в розыск не свидетельствует о наличии оснований, предусмотренных п. 4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ.

«Однако постановление следователя от ДД.ММ.ГГГГ об объявлении розыска подозреваемого ФИО требованиям не отвечает.

В постановлении отсутствуют сведения, на основании которых следователь пришел к выводу о том, что ФИО20 скрывается от следствия, а также оценка проведенным в целях установления места нахождения обвиняемого мероприятиям, а также результаты этих мероприятий, которые бы свидетельствовали о том, что подозреваемый действительно скрылся от органов предварительного следствия.

Согласно рапортам следователя ФИО, он вызывал ФИО для производства следственных действий с помощью телефонной связи, однако ФИО отказался прибыть в следственный отдел пока не получит повестку, а в последующем перестал отвечать на телефонные звонки.

Согласно постановлению о приводе от ДД.ММ.ГГГГ обвиняемый ФИО подвергнут приводу к следователю ФИО ДД.ММ.ГГГГ.

Исходя из представленных органами предварительного следствия материалов, усматривается, что следователь в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ фактически какие-либо мероприятия по установлению местонахождения и розыску ФИО не проводил.

Основания полагать, что результаты этих мероприятий были достаточными для вывода о том, что обвиняемый действительно скрылся от органов предварительного следствия, отсутствуют.

При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что подозреваемый ФИО. был объявлен в розыск ДД.ММ.ГГГГ при отсутствии доказательств того, что он скрылся».

(Кассационное определение 4КСОЮ от 19 августа 2020 г. по делу № 77-1478/2020) 

10. Суд не мотивировал свой вывод о необходимости продления меры пресечения в виде заключения под стражу и не сослался на результаты исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств.

«Между тем суд первой инстанции, в нарушение требований закона, не мотивировал свой вывод о необходимости продления меры пресечения в виде заключения под стражу и не сослался на результаты исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств, обосновывающих продление Х. меры пресечения, не привел основания, предусмотренные ст. 97 УПК РФ, и доказательства, подтверждающие наличие таких обстоятельств, уклонился от оценки сведений о личности обвиняемого, не изложил мотивы принятого решения.

Более того, постановлением Георгиевского городского суда от 16 июля 2021 года удовлетворены замечания адвоката Ш. на протокол судебного заседания от 30 июня 2021 года: из протокола судебного заседания исключено указание на исследование характеризующих Х. материалов.

Нарушения требований уголовно-процессуального закона, допущенные судом первой инстанции, являются существенными, повлиявшими на исход рассмотрения вопроса о продлении срока содержания под стражей, то есть на правильность его разрешения по существу, и служат основанием для отмены постановления суда».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 8 декабря 2021 г. №77-1991/2021) 

11. После направления дела в суд для рассмотрения по существу суд при рассмотрении вопроса о продлении меры пресечения в виде содержания под стражей должен оценить факт перехода уголовного дела на другую стадию уголовного судопроизводства.

«Продлевая срок содержания под стражей, суд указал, что материально-правовые основания для избрания в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу не изменились и, учитывая тяжесть преступлений, объявление в розыск, отсутствие легального источника дохода, сделал вывод о том, что Ч. может скрыться от суда или иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Оставляя Ч. под стражей и оправдывая это аналогичным образом сформулированными в постановлениях о продлении срока содержания под стражей выводами, суд не уделил должного внимания переходу уголовного дела на другую стадию уголовного судопроизводства, не учел того, что содержание обвиняемого в период рассмотрения дела в суде на основании только тяжести предъявленных ему обвинений и тяжести потенциального наказания не может обосновывать длительные сроки содержания под стражей».

(Кассационное определение 2КСОЮ от 20 апреля 2021 г. № 77-1193/2021) 

12. Ходатайство об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу может быть возбуждено перед судом следователем с согласия руководителя следственного органа, дознавателем с согласия прокурора.

«Из материала усматривается, что ходатайство об избрании обвиняемому З. меры пресечения в виде заключения под стражу от 31 июля 2020 года, внесенное в суд следователем СО по г. Балашову СУ СК РФ по Саратовской области Ч., не было согласовано с руководителем следственного органа, поскольку в соответствующей графе постановления следователя согласие руководителя следственного органа отсутствует.

Указанное нарушение ч. 3 ст. 108 УПК РФ суд оставил без внимания, рассмотрев по существу ходатайство об избрании в отношении З. меры пресечения в виде заключения под стражу, наличие согласия руководителя следственного органа на возбуждение перед судом этого ходатайства не выяснил».

(Кассационное определение 1КСОЮ от 5 ноября 2020 г. № 77-2072/2020) 

13. В постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял решение о избрании/продлении срока содержания под стражей.

«Удовлетворяя ходатайство следователя о продлении обвиняемой ФИО срока содержания под стражей, судья Ленинского районного суда г. Краснодара отметил в постановлении, что ходатайство следователя обоснованно фактическими данными, подтверждающими невозможность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу, и содержит указание на наличие предусмотренных законом оснований для дальнейшего ее применения.

Соглашаясь с изложенными в ходатайстве доводами о невозможности окончить предварительное следствие по уголовному делу в отношении ФИО в срок до 17 августа 2019 года в связи с необходимостью проведения ряда следственных действий, которые до настоящего времени не проведены по объективным причинам, суд, принимая во внимание тяжесть инкриминируемого ФИО преступления и данные о ее личности, пришел к выводу о том, что, находясь на свободе, она может продолжить заниматься преступной деятельностью, скрыться от органов предварительного расследования и суда либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

При этом суд первой инстанции ограничился лишь изложением названных выше оснований, не выяснив при этом, сохранилась ли вероятность совершения ФИО действий, перечисленных в ч. 1 ст. 97 УПК РФ, и подтверждается ли это представленными материалами, не указал конкретные мотивы, обосновывающие необходимость продления обвиняемой срока содержания под стражей.

С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу о том, что при решении вопроса о продлении в отношении ФИО меры пресечения в виде заключения под стражу судьей Ленинского районного суда г. Краснодара не были учтены и соблюдены необходимые для разрешения данного вопроса требования УПК РФ.

(Кассационное определение 4КСОЮ от 11 декабря 2019 г. по делу № 77-21/2019) 

14. Отсутствуют основания, указанные в ст. 97 УПК РФ.

«Судами первой и апелляционной инстанций не было учтено, что К. обвиняется в совершении преступления, согласно ч. 3 ст. 15 УК РФ относящегося к категории средней тяжести, к уголовной ответственности привлекается впервые, имеет постоянное место жительства и регистрации на территории РФ, работает, характеризуется положительно, имеет на иждивении малолетнего ребенка.

Таким образом, указание суда в постановлении на отсутствие у К. регистрации и постоянного места жительства на территории г. Тулы и Тульской области необоснованно, поскольку п. 1 ч. 1 ст. 108 УПК РФ допускает применение данной меры пресечения при отсутствии постоянного места жительства на территории Российской Федерации, а не по месту совершения преступления.

Кроме того, при избрании меры пресечения суд указал, что органами предварительного следствия местонахождение похищенного имущества и соучастники преступления не установлены.

Вместе с тем, согласно сведениям из постановления о привлечении в качестве обвиняемой от 15 августа 2019 года, К. обвиняется в хищении чужого имущества, путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, с причинением значительного ущерба гражданину, в соучастии с ФИО (л.д. 26–29).

При этом, как следует из представленного материала, на момент избрания судом 16 августа 2019 года К. меры пресечения в виде заключения под стражу, ФИО был задержан 14 августа 2019 года в качестве подозреваемого по данному уголовному делу в порядке ст. 91, 92 УПК РФ. В этот же день ему было предъявлено обвинение. Из показаний ФИО следует, что похищенное имущество было реализовано (л.д. 15–18)».

(Кассационное определение 1КСОЮ от 10 декабря 2019 г. № 77-23/2019) 

15. Судебный акт отменен, так как в постановлении судьи отсутствует оценка соблюдения процедуры объявления обвиняемого в международный розыск.

«Между тем, принимая решение по ходатайству следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении С.И., суд не в полной мере проверил материалы, представленные следствием, обосновывающие избрание меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении лица, объявленного в международный розыск, в частности, применительно к порядку объявления обвиняемого в международный розыск, регламентированному Инструкцией по организации информационного обеспечения сотрудничества по линии Интерпола, утвержденной Приказами МВД РФ № 786, Минюста РФ № 310, ФСБ РФ № 470, ФСО РФ № 454, ФСКН РФ № 333, ФТС № 971, зарегистрированной в Минюсте РФ 03.11.2006 № 8437, согласно которой решение оформляется постановлением об объявлении лица в международный розыск, которое выносится сотрудником розыскного подразделения, утверждается начальником или заместителем начальника этого подразделения, согласовывается с начальником соответствующего органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, и заверяется печатью. Один экземпляр постановления об объявлении лица в международный розыск должен быть вручен следователю для обращения в суд в порядке ч. 5 ст. 108 УПК РФ с целью получения судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого.

В соответствии с требованиями закона, суд, принимая решение по ходатайству следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого, должен убедиться в том, что представленные документы соответствуют требованиям закона.

Однако в постановлении судьи отсутствует оценка соблюдения процедуры объявления С.И. в международный розыск.

Из представленного материала следует, что постановлением ОРР ОУР УМВД России по Приморскому району Санкт-Петербурга от 19 ноября 2018 года обвиняемый С.И. объявлен в международный розыск (л.м. 40–41, 177–180).

Вместе с тем, согласно ответу и.о. заместителя прокурора Приморского района Санкт-Петербурга от 20 ноября 2019 года, то есть до принятия решения апелляционной инстанции, С.И. в международный розыск не объявлялся.

По сведениям, имеющимся в материале (л.м. 176, 209), 19 марта 2019 года предварительное следствие по делу было приостановлено и не возобновлялось вплоть до заседания суда апелляционной инстанции. При этом из содержания постановления следователя от 19 марта 2019 года не усматривается, что обвиняемый С.И. был объявлен в международный розыск, напротив его розыск был поручен сотрудникам ОРР ОУР УМВД по Приморскому району Санкт-Петербурга.

Судебная коллегия усматривает, что судом апелляционной инстанции не в достаточной мере было проверено существенное обстоятельство, имеющее значение для дела, – факт действительного нахождения С.И. в международном розыске. Установление данного обстоятельства прямо связано с проверкой законности постановления районного суда.

Суд апелляционной инстанции, рассматривая апелляционную жалобу защитника, при наличии процессуальной возможности допущенные судом первой инстанции нарушения закона не устранил.

При таком положении судебные решения не могут быть признаны законными и подлежат отмене».

(Кассационное определение 3КСОЮ от 2 июня 2020 г. № 77-302/2020). 

16. Суд в судебном заседании не выяснил, представляет ли расследование уголовного дела особую сложность для очередного продления срока содержания под стражей.

«Однако в ходатайстве следователя К.А.В. от 1 ноября 2019 года о продлении А. домашнего ареста на срок до 9 месяцев отсутствуют доводы об особой сложности данного уголовного дела (т. 1 л.д. 180–190).

Из протокола судебного заседания от 5 ноября 2019 года видно, что вопрос о том, представляет ли расследование уголовного дела в отношении А. особую сложность, судом не выяснялся (т. 1 л.д. 203–209).

Тем не менее, в постановлении судом сделан вывод об особой сложности данного уголовного дела. Тем самым суд встал на сторону обвинения, чем нарушил принцип состязательности сторон.

Суд апелляционной инстанции указанные выше обстоятельства оставил без внимания».

(Кассационное определение 5КСОЮ от 27 мая 2020 г. № 77-257/2020).

На днях столкнулся с тем, что при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу суд буквально на слово верит следователю в части квалификации  совершенного преступления.  

Защиту я осуществлял с момента задержания и после беседы с доверителем сделал вывод о том, что следствие совершенно неверно квалифицирует совершенное деяние. А именно , 15.01.2019 г. в рамках проведения ОРМ проверочная закупка, был задержан гражданин Н., Следствие квалифицировало его деяния по п. Б, ч.3 ст. 228.1 УК РФ – т.е сбыт наркотических средств в значительном размере, что в соответствии со ст.15 УК РФ, относится к категории особо тяжких преступлений. Т.к. защита с данной квалификацией была категорически не согласна, я посоветовал доверителю воспользоваться ст. 51 Конституции РФ.

16.01.2019 г. было назначено судебное заседание по избранию меры пресечения в виде заключения под стражу. Предварительно, до судебного заседания я ознакомился с материалами, представленными в суд следователем. Так из содержащихся там актах об оперативно-розыскном мероприятии и показаний закупщика мне стало известно следующее: 15.01.2019 закупщик позвонил на абонентский номер моего доверителя и попросил достать для него наркотическое средство «героин», т.к. он себя очень плохо чувствует, на что доверитель согласился. После чего он приехал на адрес закупщика, получил от последнего денежные средства в размере __тысяч рублей, после чего уехал за наркотиком к сбытчику, спустя некоторое время он вернулся на адрес закупщика, где и был задержан. Исходя из этого, я полагаю, что деяния, совершенные моим доверителем, следует квалифицировать по ч. 5 ст.33 , ч.3 ст.30, ч.1 ст. 228 УК РФ, т.е. как пособничество в покушении на приобретение наркотических средств. 

В ходе судебного заседания следователь мотивировала необходимость избрания меры пресечения в виде заключения под стражу тяжестью совершенного преступления. В свою очередь при ознакомлении с материалами дела, я обратил внимание судьи на неточность квалификации преступления и попросил огласить акт о проведении ОРМ «Проверочная закупка», неохотно, с возражениями, но это было сделано. 

В итоге суд постановил: избрать в отношении Н. меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на 2 месяца. Суд пришел к выводу о том, доводы защиты о наличии постоянного места жительства, малолетнего ребенка и неверной квалификации основанием для избрания иной меры пресечения не являются.

Соответственно возникает разумный вопрос, должен ли судья проверять квалификацию преступления при избрании меры пресечения, если это может повлиять на обоснованность такого решения? Полагаю, есть некий пробел в законодательстве относительно этого вопроса.

Если судами ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу будет рассматриваться подобным образом, то это дает возможность следствию предварительно квалифицировать деяние по более тяжкой статье или части соответствующей статьи УК РФ и мотивировать свое ходатайство именно тяжестью совершенного преступления.

В настоящее время ни УПК РФ, ни Пленум Верховного Суда РФ прямо не обязывают суд проверять квалификацию преступления, данную органами предварительного расследования при избрании меры пресечения, т.е. не требуют контролировать правильность отнесения деяния к той или иной категории тяжести.

В результате в практике мы имеем получившее распространение явление: судья проверяет законность возбужденного уголовного дела формально, выясняя лишь такие обстоятельства, как компетентность должностного лица, соблюдение сроков проверки сообщения о преступлении, соответствие постановления о возбуждении уголовного дела требованиям УПК РФ и т.д. При этом судья не вникает в оценку уголовно-правовой квалификации преступления, т.к. считается, что на досудебном этапе производства по делу это является прерогативой органов расследования. Такой подход нередко ведет к судебным ошибкам.

Мог ли факт неверной квалификации преступления быть установлен судом — при заключении под стражу? Представляется, что особых затруднений это не составляло. Достаточно было судье проверить, имеющиеся в материалах документы.

Пленум Верховного Суда РФ в своих решениях не дает прямых установок на проверку судами правильности квалификации преступления. В своем первом Постановлении от 29.10.2009 N 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» Пленум Верховного Суда РФ указал: «В постановлении о рассмотрении ходатайства в порядке ст. 108 УПК РФ суду следует дать оценку обоснованности выдвинутого против лица подозрения… а также убедиться в достаточности данных об имевшем место событии преступления и о причастности к нему подозреваемого. Однако суд не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица в инкриминируемом преступлении.

Еще через три года Пленум Верховного Суда РФ вернулся к этому вопросу. В Постановлении от 24.05.2016 N 23 даны такие указания: «Обратить внимание судов на то, что проверка обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению не может сводиться к формальной ссылке суда на наличие у органов предварительного расследования достаточных данных о том, что лицо причастно к совершенному преступлению. При рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении. Оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению должно расцениваться в качестве существенного нарушения уголовно-процессуального закона (части 4 статьи 7 УПК РФ), влекущего отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу».

Из этих формулировок следует, что сложившаяся практика решения вопроса об избрании заключения под стражу расценивается Верховным Судом РФ как неудовлетворительная по причине формального подхода суда к проверке ходатайства органов предварительного расследования о применении данной меры пресечения. 

Полагаю, что нужен другой подход — содержательный, состоящий в первоначальной оценке квалификации деяния, т.е. определении тяжести преступления, с последующей проверкой наличия достаточных данных о причастности лица к его совершению.

Необходимым шагом в данном направлении могло бы стать наделение суда обязанностью проверять уголовно-правовую квалификацию деяния при избрании и продлении меры пресечения. При этом не следует полагать, что суд, оценивая квалификацию преступления, вторгается в разрешение вопроса, являющегося предметом будущего судебного рассмотрения дела по существу. При разрешении ходатайства следователя об избрании меры пресечения судья не решает вопроса о виновности лица, не дает деянию собственную оценку, а лишь проверяет наличие или отсутствие достаточных оснований для той уголовно-правовой квалификации преступления, которая дана органом уголовного преследования.