Врачебные ошибки врача педиатра

Медицинский директор, педиатр GMS Clinic Олег Тогоев дал интервью информационному порталу «Здоровые дети».

Олег Олегович, предлагаю начать беседу с вопроса о «доказательной медицине», которая, как я знаю, в круге ваших особых интересов. Расскажите, пожалуйста, об особенностях этой практики, и о том, как она помогает избегать ошибок медицинского характера?

Этот подход к медицинской практике начал формироваться на Западе еще в 1970-х и сегодня является официальной доктриной здравоохранения практически во всем мире. В нашей стране также появляются клинические рекомендации, основанные на выводах доказательной медицины.

Если объяснять «на пальцах», то это попытка уйти от медицины как искусства и приблизить ее к науке. Доказательная медицина основана на результатах научных исследований и опросов, то есть, собранных с их помощью статистических данных, доказывающих или, наоборот, опровергающих целесообразность использования различных методов диагностики, назначения препаратов при той или иной болезни. Цель подобного подхода — дать врачам возможность руководствоваться научно обоснованными фактами, правилами при принятии каких-либо клинических решений. Например, какое точное количество препаратов принимать пациенту при гипертонии, в каких дозах и на какой срок назначать ингаляторы при бронхиальной астме, нужны ли в принципе сиропы при лечении кашля и даже в каких случаях показана трансплантация почки.

Получается, это самый объективный из медицинских подходов?

Сложно сказать. Известно, что для «покрытия» доказательной медициной всех более-менее важных клинических вопросов требуется подготовить порядка 30 тысяч документов, однако, на данный момент их всего около 3 тысяч. А ещё в дверь стучит персонализированная медицина — в рамках этого метода препараты будут назначаться с еще более высокой точностью также на основании научных данных, но не статистических, а, скажем, генетических. Например, если сегодня всем больным с фибрилляцией предсердия рекомендуют, условно, принимать аспирин, то через некоторое время можно будет исследовать ген восприимчивости к лекарству и понять, что конкретно этому пациенту аспирин не поможет, и необходимо назначить альтернативное лечение.

Но, безусловно, доказательная медицина как огромный массив накопленных за десятилетия знаний — очень важна. Эти знания двигают науку, обогащают и расширяют наше представление о медицине и человеке в целом.

Вы проходили стажировку в США в Госпитале Св. Иуды. Насколько отличается подход к лечению детей в Америке от того, который принят у нас?

Отмечу, что это был детский гематологический госпиталь. А гематология и онкология построены именно на доказательной медицине, и это дает поразительные результаты. Например, в девяностых годах рекомендации по лечению острого лейкоза, разработанные в Германии и США, «привезли» в Россию. После внедрения этих протоколов в нашей стране выживаемость при остром лейкозе выросла в 4 раза — до 80%!

Что касается общей медицины и педиатрии в частности, то сложилось ощущение, что врачи США придерживаются принципа «все здоровы, пока не доказано обратное». В России же всё ровно наоборот — «все больны, пока не доказано обратное». У нас принято назначать много лекарств, обследовать человека, копаться, находить причину, а в Америке подход более синдромный, то есть доктора предпочитают не делать лишних обследований. И тот и другой метод, на мой взгляд, имеют равные преимущества и недостатки. Российский — более дорогой, но, наверно, более социально направленный, потому что пациента обследуют тщательнее, хотя всегда ли нужны лишние хождения по врачам? Американская школа более легкая: чувствуете боль — примите таблетку, будет хуже — придете на прием повторно, не будет — не приходите. И большинству пациентов не бывает хуже — они, действительно, выздоравливают.

Пример: ребенок заболел, у него кашель и насморк, температура, вирусная сыпь. Российские врачи будут искать вирус, брать анализы и назначать иммуностимулирующие препараты (кстати, доказательная медицина говорит, что иммуностимулирующие препараты не помогают, и в этом я с ней согласен). В американских клиниках в подобной ситуации не будут брать кровь на анализ — в этом нет необходимости, потому что вирусные инфекции проходят сами собой. И здесь мне ближе американский подход: если заболевание проходит самостоятельно, то часто нет смысла докапываться до того вируса, который его вызвал. Но, конечно, нельзя терять бдительность, чтобы не пропустить признаки более тяжелой болезни.

… и решение, какой из подходов применять в данный момент, всегда остается за врачом?

Ваш вопрос связан с давним спором: что есть медицина — искусство или наука. Когда врач решает следовать клиническим рекомендациям — это наука и технология. Когда полагается на собственный опыт и, возможно, на интуицию — это искусство. В искусстве ценится уникальность и индивидуальность, а в науке — нет, она должна полагаться на стандарты. Поэтому приходится работать то так, то эдак.

Например, ребенок заболел гриппом: какие «мероприятия» назначат специалисты, придерживающиеся «классических» и «доказательных» методов? В международных рекомендациях, сказано, что единственное средство, спасающее от гриппа, — прививка. Однако, если ребенок уже болеет, то необходимо применять препараты «Тамифлю» и «Реленза», а также парацетамол для снижения температуры и обильное питье.

В «классической» медицине сначала исключают ОРЗ, потому что грипп часто принимают именно за него. Далее — назначают некие «домашние» средства (чеснок, мед, черную редьку, прогревание ног, ингаляции с «Ессентуками» или соленой водой, горчичники) и одновременно медицинские: таблетки и микстуры от кашля, капли в нос, иммуностимуляторы. Да, все это помогает ребенку легче перенести гриппозное состояние, но не сократит продолжительность болезни.

Нет других лекарств, кроме доказанных «Тамифлю» и «Релензы», сокращающих грипп. И лично я предложу принимать именно их, если у ребенка диагностирована эта болезнь в первые 24 часа. Однако, если время ушло, я назначаю лекарства для контроля за температурой — «Панадол» или «Нурофен», капли в нос и питье. От кашля — ингаляции с физраствором или горячее молоко, которое успокаивает кашель (но если кашель совсем уж тяжелый, не дает спать, то рекомендую «Синекод»). Больше ничего.

Иногда родители спрашивают меня, можно ли применять гомеопатию. И я отвечаю, что это будет бесполезно, к тому же дети рискуют получить аллергическую реакцию.

Другими словами, самолечение — это ошибка? К каким последствиям может привести неправильно подобранный «народный» метод или препарат?

Я не вижу большой проблемы в самолечении: родители, в большинстве своем, — здравомыслящие люди, которые способны самостоятельно вылечить ребенка школьного возраста, заболевшего ОРЗ. Нет смысла вести к врачу ребенка с насморком и болью в горле, как у всех его одноклассников: пусть он спокойно лежит дома, смотрит мультфильмы, пьет «Панадол», а через три дня, мы точно знаем, он поправится. Это нормально.

Не нормально, когда родители применяют слишком много препаратов или самостоятельно назначают антибиотики. В аптеках не имеют право продавать подобные сильнодействующие препараты без рецепта врача, однако продают. Например, я недавно слышал, как аптекарь предложил «Аугментин» — антибиотик для лечения инфекций — посетителю, с которым говорил через окошко всего 30 секунд: «…вот, возьмите Аугментин, мне в том году помогло». Это полнейшее безобразие. На Западе, кстати, за этим строго следят: вам ни за что не продадут антибиотик без рецепта.

Однако ошибки во время диагностики, лечения или профилактики болезни у ребенка могут совершать и врачи, что это за ошибки и как их вовремя заметить? Главная ошибка заключается в том, что можно недооценить или, наоборот, переоценить симптомы, например, не заметить сыпь или услышать хрипы, которых на самом деле нет, назначить лишние рентген, анализ крови, экстренную госпитализацию при высокой температуре.

Кстати, в последнем случае (если мы говорим о детях, старше 6 лет) доказательная медицина советует переждать ровно 72 часа — скорее всего за это время лихорадка сойдет на нет. Я, следуя проверенным рекомендациям Американской Академии Педиатрии, которые были опубликованы еще в 2002 году, ни разу не делал ребенку Анальгин внутримышечно, никогда не было нужды, потому что температура прекрасно снижается свечками и сиропами — у нас нет задачи сразу ее нормализовать, необходимо лишь немного понизить, чтобы ребенок смог поесть, поспать и в целом легче перенести лихорадку. Но если по истечении трех суток температура продолжает держаться, тогда да — необходимы анализы и, возможно, госпитализация.

Я также считаю ошибкой небрежно составленный рецепт, в котором не указана дозировка лекарства или длительность его приема, или назначение препарата, которого просто нет в аптеках, а мама, сбиваясь с ног, бегает по всему городу в его поисках.

Получается, что ошибки на этапе диагностики могут перерасти в ошибки в процессе лечения?

Разумеется, если ошибка закралась в самом начале, то дальше доктор идет по ложному следу. Это в принципе свойственно человеческой психике — абсолютно всем, на всех континентах: свойственно принимать очевидную причину за истинную, хотя это не всегда совпадает, искать простое объяснение «сложным» вещам.

Например, педиатр осматривает ребенка, у которого температура и сопли, и насчет последнего симптома бабушка роняет фразу: «…у него всегда так, потому что аденоиды, он под наблюдением ЛОРа». А дальше, как в анекдоте: «Правда ли что, Рабинович выиграл в карты 1000 долларов? Правда, но не в карты, а в кости, не 1000 долларов, а 100 рублей, не выиграл, а проиграл, не Рабинович, а Раппопорт. А в остальном, да, все верно». Так и здесь: начинаешь разбираться, оказывается, что не под наблюдением, а «как-то раз чуть ли не мимо шли и решили показаться, оказалось, что небольшие аденоиды». Но врач может и не разобраться, принять аденоиды за аксиому и пропустить, скажем, пневмонию. Просто не хватает времени.

Особенно у участковых врачей: они работают в жестких условиях, когда только зашел к пациенту и уже пора обратно. Играет роль и фактор усталости.

Существует технология принятия клинических решений и избегания ошибок: сначала оцениваются симптомы болезни, потом делается дифференциальный диагноз и затем, за редким исключением, остается один верный диагноз. Врач должен пройти все эти этапы.

Объясню на бытовом примере: если вы хотите ввинтить шуруп в стену, то нужно выполнить несколько последовательных действий — подобрать шуруп, разметить стену, просверлить дырку в стене и только затем ввинтить шуруп. Нельзя сначала сделать дырку, а потом разметить стену, сначала просверлить дырку, а потом подбирать шуруп, вы точно в чем-то ошибетесь.

На консилиумах по сложным медицинским случаям, организуемых в нашей клинике, мы строго следуем технологии принятия медицинских решений, и это дает отличные результаты. Так и педиатр. Если он слышит кашель, то должен задать несколько вопросов: в течение какого времени длится, какие препараты для его лечения уже принимаются, есть ли у ребенка аллергия или астма. Однако все это можно не спросить, потому что у врача нет времени, он может быть уставшим, а мама называет симптом кашлем, исходя из каких-то собственных представлений, наконец, с ребенком может быть няня, которая вообще не в курсе его прежних болезней…

Европейская ассоциация по медицинской коммуникации советует врачам по завершении беседы с пациентом, обязательно задать «контрольный» вопрос: «Вас беспокоит что-нибудь еще?» И ответом на это «что-нибудь еще» может быть самая главная информация. Например, во время расспросов врача мама сосредоточилась на кашле, но совсем забыла сказать, что ребенок недавно контактировал со своим дедушкой, у которого туберкулез.

Как же родителям уберечь своих детей от врачебных ошибок? Не бояться уточнять информацию, обращать внимание доктора на определенные симптомы, прямо говорить, что лекарство не помогает, как?

Как мы говорили ранее, среди самых распространенных причин ошибок — нехватка времени. Поэтому, в первую очередь, попробуйте поставить себя на место врача: если вас предупредили, что участковый педиатр приедет к вашему ребенку в 8 вечера — после всех вызовов за день, то нужно понимать, что врач в 8 вечера — это уже не тот врач, что в 9 утра, это другой человек, действительно уставший, принимающий решения буквально на автомате. Тем более, если в городе эпидемия гриппа и он уже видел похожие симптомы много раз. В подобной ситуации лучший выход — перенести вызов на следующее утро, врач выйдет на работу с новыми силами, плюс накопится некая статистика, как ребенок болеет и что с ним происходит.

Я также советую перед встречей с врачом подготовить список вопросов и затем все их задать, сделать своего рода чек-лист и четко ему следовать. Иначе может случиться, что мама задала много вопросов, но не узнала главного — что делать, если лекарство не поможет. А сам доктор может и не акцентировать на этом внимания, для него решение очевидно.

Одновременно со списком вопросов, можно составить и список симптомов.

Создать максимально комфортные условия для работы врача также важно. Например, не разговаривать по мобильному телефону, что чаще всего случается с папами. Этот момент многие просто игнорируют, и писать об этом бесполезно (в нашей стране есть даже штрафы за разговоры по телефону за рулем, но все на это плевали, хотя известно, что это может привести к аварии и даже к гибели). Лишняя суета мешает специалисту сосредоточиться, ему необходимо время и условия для того, чтобы подумать и понять, что происходит.

Иногда есть смысл приехать с ребенком в клинику самому, не бояться, что вы его простудите в автомобиле, этого не случится. В клинике можно без отлагательств решить большинство вопросов, например, сдать анализ крови, мочи, сделать рентген, если потребуется. Не ждать врача, который едет, ведь часто это профанация: ну послушает он ребенка и, наверняка, предложит дополнительное обследование, которое все равно возможно только в клинике. Опять потеря времени, растет риск пропустить что-то серьезное. И, конечно, никогда не ставьте диагноз своему ребенку с помощью интернета.

И если возвращаться к профилактике и прививкам от гриппа: некоторые родители опасаются их делать, уверены, что ребенок может заболеть именно после вакцинирования… Повторюсь, согласно международным исследованиям, единственное гарантированное средство, спасающее от гриппа, — прививка. Американская академия педиатрии рекомендует вакцинировать от гриппа детей до 5 лет в обязательном порядке. После 5 и до 65 лет (при условии, что человек не болеет астмой, диабетом, хронической пневмонией, у него нет вич-инфекции, или не удалена селезенка — таким вакцинироваться нужно каждый год) — по желанию, в этом возрасте вероятность не заболеть гриппом в данном конкретном году равна 85%. В любом случае родители заблуждаются, если думают, что именно вакцинирование может стать причиной гриппа.

Источник: healthy-kids.ru

• Авторы
• Резюме
• Файлы
• Ключевые слова
• Литература

Врачебные ошибки и непрофессионализм медработников приводят к более чем 70 тыс. случаев осложнений каждый год, а случаи смерти бывают даже при использовании простых лекарств и медоборудования, начиная от неосторожного использования каталок и заканчивая ошибками во время операций [1]. По данным Всемирной организации здравоохранения ежегодно 0,7 % больных страдают от врачебного вмешательства. Также нельзя оставить без внимания тот факт, что на каждую отрасль медицины есть свой процент медицинских ошибок. Лидером в данном рейтинге являются хирургические вмешательства – 25 % [2]. В России статистика по данному вопросу не ведется. Это связано с тем, что в законодательстве нашей страны нет понятия «врачебная ошибка». Проблема весьма актуальна в современном мире, поскольку затрагивает не только сферу здравоохранения, но и правовой аспект как пациента, так и врача. Данное явление встречается повсеместно [3].

На основании литературных данных проанализировать структуру врачебных ошибок, а также выявить наиболее частые причины их возникновения.

Материалы и методы исследования

Проведен поиск в базах данных Pubmed, Web of Science, Scopus, eLibrary и академии Google, используя следующие ключевые слова: врачебные ошибки, причины врачебных ошибок, неправильный диагноз, полипрагмазия, медицина, диагностика. Исключены статьи с дублирующей информацией. Всего найдено 63 статьи, из них релевантных – 32 статьи.

Результаты исследования и их обсуждение

Как показывает практика, полностью избежать врачебных ошибок нельзя, но можно научиться сводить к минимуму их число и последствия [2]. Неизбежность врачебных ошибок определяется спецификой клинического мышления, заключающегося в отсутствии в нем однозначных решений, вследствие чего клинический диагноз может содержать определенную долю гипотезы [1, 2]. Многие авторы считают, что термин «врачебная ошибка» следует заменить на «невиновная ошибка». Однако с юридической точки зрения данные понятия не являются синонимами [4]. Наличие врачебных ошибок как феномена само по себе абсурдно, так как противоречит главному правилу всех медицинских работников – «не навреди» [5].

Врачебным ошибкам противостоит клинический опыт врача. Он формируется, к сожалению, только в течение многих лет по не изученным до настоящего времени законам [6, 7]. Клиническая медицина характеризуется недоразвитостью, которую можно объяснить недостаточным вниманием клиницистов и системы обучения врачебной профессии к теории диагностики. Знание патологии и владение теорией диагноза могут восполнить недостатки клинического опыта врача, предостеречь пациентов от многих ошибок [3]. Важно, что все люди разные, и конкретные клинические случаи должны рассматриваться с учетом основных клинических рекомендаций, а также дополнительных приказов по маршрутизации [7].

Чаще все же говорят об ошибках диагностики. К примеру, распознавание опухоли желудка или инфаркта миокарда достаточно определено, и это, в меньшей степени, относится к дефектам хирургического лечения, которые выявить относительно проще [8, 9]. С ошибками в лечении все гораздо сложнее. Исключая грубые дефекты, взгляды на лечение той или иной болезни у представителей различных школ отличаются. Это касается отношения к всевозможным методам, тактикам, рекомендациям применения или неприменения различных лекарств, диет, физиотерапии и т.д. [10]. Одни и те же болезни по-разному лечатся в разных странах и даже в разных клиниках одного и того же региона [11, 12]. Тем не менее заключение об ошибочном лечении возможно на основе обширных в стране установок. Любопытные данные обнаруживаются при анализе приема больных в поликлиниках [13]. Выявлены ошибки в диагностике и лечении у каждого третьего-пятого пациентов в разных группах болезни [14]. В стационарах, по тем же данным, эти ошибки обнаруживаются не реже, но они несколько иного характера. Так, в поликлиниках не всегда мотивированно заменяют один медикамент другим, а в стационарах наблюдается другая картина: назначенное лекарство могут давать со дня поступления и до самой выписки, хотя надобности в этом и нет [15].

Возникает вопрос: каковы же причины ошибок? Ответить на прямой вопрос довольно сложно. Здесь уместно вспомнить, что включает в себя весь лечебный процесс. Условно можно выделить четыре главных направления: диагностика основного заболевания, недооценка хронических сопутствующих заболеваний и осложнений, отсутствие преемственности в лечении больного и ошибки в самом лечении [16–18].

Таким образом, ошибка диагностики – это неспособность к концептуальному мышлению в распознавании конкретного заболевания, которая оборачивается хаотичным лечением. По существу, к этой группе можно отнести недооценку сопутствующих заболеваний и осложнений [19]. На фоне старения населения и хронизации многих заболеваний пациенты, страдающие только одним из заболеваний, встречаются все реже [20]. На сегодняшний день множественность болезней присуща не только больным пожилого и старческого возраста, но и многим молодым [21]. К сожалению, современная система подготовки врачей мало учитывает это обстоятельство, отсюда и нередкие случаи лечения, например, без учета уровня артериального давления, состояния печени, наличия сахарного диабета, состояния других органов и систем [22].

Недостаточная преемственность, как причина дефектов в лечении, отмечается в дублирующих системах территориальной и ведомственной медицины, но особенно между врачами разных специальностей [4]. При этом необходимо иметь в виду не только прямую, но и обратную связь. Например, много споров возникает в лечении язвенной болезни между хирургами и терапевтами: хирурги выступают за активные действия, а терапевты являются сторонниками выжидательной тактики. В результате резко увеличилось количество пациентов с перфорациями и кровотечением как осложнениями хронических язв [5]. Относится это и к преемственности лечения в поликлиниках после выписки больного из стационара [23]. Всем хорошо известен афоризм: кто хорошо диагностирует, тот хорошо лечит. Безусловно, правильно установленный диагноз – предпосылка «адекватного» лечения. Но и при распознанной болезни возможно её неправильное лечение.

Собственно, ошибки в лечении, как вообще врачебные ошибки, могут иметь в своей основе объективные и субъективные причины [7, 24]. Однако грань между ними относительна и не всегда отчетлива. К объективным факторам можно отнести отсутствие необходимых медикаментов, хотя и в этом случае могут оказываться субъективные обстоятельства.

Если при неправильной диагностике большой процент ошибок вызывается субъективными причинами, то при ошибочном лечении их удельный вес – подавляющий [24]. Обычно при этом всё сводят к врачебному незнанию, забывая о таких факторах, как особенности личности и мышления врача.

Исходная врачебная специальность во все времена несет в себе философскую нагрузку. Врач в определенной и достаточно большой мере является философом, так как в повседневной диагностической практике ему приходится решать вопросы, требующие владения аналитическим, пространственным и концептуальным мышлением [19, 22]. Поставив больному диагноз, врач лечит его и наблюдает за ним. Он всегда учитывает широкий круг неожиданностей, и это необходимо для защиты от врачебных ошибок.

Философский аспект в работе врача обнаруживается в следующих положениях: знании свойств, характерных для всех без исключения симптомов, синдромов и диагнозов; знании, что в медицине нет абсолютно специфических симптомов и синдромов, а диагноз в определенной степени является гипотезой [25]. Врач систематически занимается проверкой диагностических гипотез, выстраивает план дифференциального диагноза, размышляет далеко за пределами частной формы патологии, используя важнейшие законы логики, философии, общей патологии и в достаточной мере владеет ими в процессе размышления над клинической картиной [18]. Таким образом, данные факторы определяют содержательность творческой личности и творческого характера труда врача-клинициста. Это дает основание гордиться своей профессией, носящей на себе особую печать благородства. Именно этим, несмотря на трудности и ошибки, медицина привлекает молодых людей, наполненных жизненной силой служения людям и, конечно же, ожиданием достойной оценки обществом своего труда [26].

Корни незнания прежде всего в том, что высшая школа не учит будущих врачей систематически учиться. Усовершенствование — это прежде всего самоусовершенствование. Молодой специалист переоценивает только что полученные знания, врач со стажем – свой опыт. И тот и другой забывают, что информация имеет неодолимую «привычку» устаревать [16].

Личность врача в лечебном процессе трудно переоценить. Слабость синтетического мышления является одной из причин полипрагмазии и преимущественно симптоматического лечения [27]. Неуверенность приводит к отсутствию динамичности в понимании болезненного процесса, что в свою очередь приводит к длительному неэффективному лечению. Между тем, помимо знания и понимания всего комплекса взаимоотношений, необходимо уметь подстраиваться под психологическое состояние пациента, учитывать разные аспекты его состояния здоровья, возраста, пола и т.д. К слову сказать, именно это, по высказыванию С.Н. Боткина, занимает важное место в системе подготовки врача [28].

Огорчает слабое понимание некоторыми врачами (особенно узких специальностей) важности комплексного подхода в лечении пациента. Порой врачи лечат только заболевание, забывая, что перед ними живой человек. Именно комплексный подход к здоровью пациента поможет избежать такого распространенного явления, как полипрагмазия [29]. Тенденция такова, что большинство врачей упускают из вида диетотерапию, реабилитацию, физическую активность человека, хотя все эти направления терапии являются важным составляющим общего здоровья населения. Диету обычно упрощают, сводя все, независимо от болезни, к запрету острых, жареных и жирных блюд, в итоге – не есть ничего вкусного. То же самое можно отметить и в применении физиотерапии. Она чаще применяется при болезнях опорно-двигательного аппарата и крайне редко в кардиологии, гастроэнтерологии, пульмонологии. Забывают терапевты и хирурги о лечебной физкультуре, санаторно-курортном лечении, как профилактике многих заболеваний, а ведь именно грамотный подход к профилактике позволяет избежать хронизации процесса, что, в свою очередь, также является пусть не халатным обращением, но совершенно точно упущением со стороны медицинских работников.

На сегодня нужно отметить, что имеется много ошибок в фармакотерапии. Никак не прививается разумное начало: где можно лечить без лекарств, лучше их не использовать [30]. Особенно распространена полипрагмазия, увеличение частоты функциональных расстройств нервной системы. Больные обращаются к нескольким врачам, получая от них различные рекомендации.

Неудовлетворительно знают терапевты, хирурги и другие специалисты диапазоны дозировки лекарств, их совместимость, побочные эффекты, противопоказания, особенности применения у людей пожилого возраста, беременных и детей [27]. Не случайно в наше время заговорили о все более опасной терапии. Хотелось бы еще отметить несомненные успехи анестезиологии и реаниматологии, которые порождают у отдельных врачей, чаще хирургов, эйфорическую веру в действенность оперативного вмешательства как такового, без учета фона, на котором оно проводится. К сожалению, даже при отсутствии ургентности приглашают консультанта только после проведенной операции, когда наступают осложнения. Умирает такой больной не от операции, которая технически проведена безупречно, а от болезни внутренних органов, состоянию которых не придали должного значения.

Нельзя не затронуть тот момент, когда лечение задерживается по вине других специалистов и вмешиваться приходится уже по жизненным показаниям [23]. Нет надобности доказывать, что прогноз при этом ухудшается или оказывается неблагоприятным.

Заключение

Как же уменьшить число ошибок при лечении? Прежде всего, этой проблеме нужно уделить больше внимания при повышении квалификации врачей. В медицине, как вообще в жизни, негативные примеры педагогически более конструктивны, чем позитивные. Как отметил А.Ф. Билибин, хороший врач отличается от плохого тем, что первый знает, как не надо лечить.

Таким образом, при обсуждении общих принципов лечения и допускаемых при этом ошибок следует учитывать влияние специализации, стремление к усовершенствованию, что должно помочь врачу и начинающему, и опытному противостоять врачебным ошибкам, а также уменьшить негативное влияние неизбежных врачебных ошибок на здоровье пациентов.

Библиографическая ссылка