Врачебная ошибка правовые вопросы и последствия реферат

Министерство
транспорта Российской Федерации

федеральное
агентство морского и речного транспорта

федеральное
государственное образовательное

учреждение
высшего профессионального образования

Московская
государственная академия водного
транспорта

Факультет
транспортного права

Кафедра
«Государственного,

административного
права

и
правоохранительной деятельности»

Специальность
030501

«Юриспруденция».

Реферат

по
правовым основам охраны здоровья граждан

На
тему: «Правовые проблемы врачебной
ошибки»

Выполнила:

студентка
группы Юр-22

Янковская
Е. И.

Проверил:

К.м.н,
доцент

Марченко
В.В.

Москва

2013

Оглавление

Введение 3

Глава
I. Характеристика и виды врачебной
ошибки 5

1.1.Понятие врачебной
ошибки 5

1.2.Виды врачебных
ошибок 6

Глава
II. Законодательство об ответственности
за врачебные ошибки 8

2.1. Уголовная
ответственность 9

2.2. Материальная
ответственность 11

Заключение 13

Список
используемой литературы 14

Введение

В
настоящее время, когда уровень медицины,
техники и технологии значительно вырос,
проблема четкого установления уголовной
ответственности за преступления,
совершаемые медицинскими работниками
в процессе осуществления ими своей
профессиональной деятельности, приобрела
особую актуальность, поэтому законодательное
обеспечение государственной политики
всесторонней охраны жизни предполагает
детальное рассмотрение преступлений
медработников и поиск способов снижения
вероятности таких случаев в медицинской
практике.

Проблема
врачебных ошибок является одной из
важнейших в медицинском праве. Количество
врачебных ошибок, к сожалению, не
сокращается, а возрастает

Целью
данного реферата является подробное
рассмотрение такого социально-правового
явления, как врачебная ошибка и ознакомится
с ее проблемами.

Врачебная
ошибка это незлоумышленное заблуждение
медицинского работника в его
профессиональной деятельности, если
при этом исключается халатность и
недобросовестность.

Рассматривая
проблему врачебных ошибок, хотелось бы
выделить некоторые основные положения:

• В
  мире не существует единого общепринятого
  определения врачебной ошибки. А оно,
  по нашему мнению, должно быть, потому
  что медицина — не математика, ошибки
  в ней случаются.

• В
  Уголовных кодексах государств отсутствует
  данное определение. Врачебная ошибка,
  как таковая, вне зависимости от
  последствий не наказуема.

• Юридически
  наиболее ответственным моментом
  является дифференциация ошибки от
  элементарного невежества (отсутствие
  знаний, безграмотность), халатности,
  преступления.

• В
  медицине, хотя и редко, имеет место
  фактор случайности, который бывает
  трудно прогнозировать и который может
  обусловить непредсказуемые последствия.

В
мире нет государства, где бы врачи не
допускали ошибок. ¹Проблема врачебных ошибок является
одной из важнейших в медицинском праве
не только в России, но и в мире.²

Актуальностью
данной темы заключается в том, что
причинение вреда жизни и здоровью в
результате медицинской ошибки является
достаточно распространённым явлением.
Последние годы выявили не только
увеличение числа таких явлений, но и
готовность пострадавших и их родственников
к законной борьбе за компенсацию
причинённого вреда, судебных органов
— к удовлетворению подобного рода
требований при наличии законных
оснований.

ГлаваI. Характеристика и виды врачебной ошибки

1. Понятие врачебной ошибки

В
российском законодательстве термин
«врачебная ошибка» не рассматривается.
Он употребляется в медицинской литературе,
но четкого определения этому понятию
нет. В «Основах законодательства
Российской Федерации об охране здоровья
граждан» есть лишь упоминание о
профессиональной ошибке, но ее содержание
не раскрывается. Более того, на сегодня
нет и юридического понятия «ошибки в
профессиональной медицинской
деятельности». Уголовный кодекс
Российской Федерации также не содержит
норму, раскрывающую содержание врачебной
ошибки. ³

С
точки зрения права врачебной ошибке
можно дать несколько определений:

Врачебная
ошибка — ошибка врача в профессиональной
деятельности, вследствие добросовестного
заблуждения при отсутствии небрежности,
халатности или невежества;⁴

Врачебная
ошибка — ошибка врача при исполнении
своих профессиональных обязанностей,
являющиеся следствием добросовестного
заблуждения и не содержащие состава
преступления или признаков проступков;⁵

Врачебная
ошибка — неправильное определение
болезни врачом (диагностическая ошибка)
или неправильное врачебное мероприятие
(операция, назначение лекарства и др.),
обусловленные добросовестным заблуждением
врача;⁶

Врачебная
ошибка — неправильное действие (или
бездействие) врача, имеющее в своей
основе несовершенство современной
науки, незнание или неспособность
использовать имеющиеся знания на
практике. ⁷

Каждое
из этих определений содержит в себе
такое понятие как «добросовестное
заблуждение», являющееся смягчающим
основанием и исключающее уголовную
ответственность. ⁸

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Как сообщает пресс-служба Федеральной палаты адвокатов, 16 апреля в рамках курса «Специальные знания в деятельности адвоката» с лекцией на тему «Медико-правовые аспекты неблагоприятного исхода в медицинской практике» выступил профессор кафедры судебной медицины Российского национального исследовательского медицинского университета им. Н.И. Пирогова, д.м.н., член правления Ассоциации судебно-медицинских экспертов Иван Буромский.

«Специфика медицинской деятельности допускает в том числе возможность недостижения благоприятного результата лечения, ухудшения состояния здоровья пациента и даже наступления его смерти», – отметил Иван Буромский в начале выступления. При этом он добавил, что пациенты и их родственники, не представляя реальных возможностей современной медицины, нередко склонны обвинять в неблагоприятном исходе заболевания только врача. Порой даже юристы забывают, что post hoc не всегда propter hoc.

Именно недостижение желаемого эффекта от лечения либо неблагоприятный исход заболевания и являются, по словам лектора, причиной лавинообразного роста количества обращений граждан в правоохранительные органы и суды с заявлениями о привлечении медицинских работников к уголовной или гражданской ответственности в связи с ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи. В значительной степени формированию негативного отношения к медицинским работникам среди населения способствуют и СМИ, в погоне за популярностью периодически муссирующие тему врачебных ошибок в искаженном виде, возводя их в ранг преступлений, выставляя врачей убийцами в белых халатах.

Иван Буромский высказал уверенность в том, что требования ужесточить ответственность врача лишь ухудшают ситуацию, приводя к утрате баланса между риском и пользой для пациента. Страх оказаться под следствием за исполнение своих повседневных обязанностей приводит к развитию феномена оборонительной медицины – когда врач в своих действиях начинает руководствоваться не собственными убеждениями и интересами пациента, а советами своего адвоката: лишь бы лечение было безукоризненно с юридической точки зрения, насколько оно эффективно с клинической точки зрения – вопрос второстепенный.

На самом же деле, как показывает практика, причинами неблагоприятного исхода чаще всего являются характер и тяжесть самого заболевания или травмы. Даже в случаях правильного, адекватного и своевременного проведения профилактических, лечебно-диагностических и медико-реабилитационных мероприятий возможны осложнение основного заболевания или индивидуальная патофизиологическая реакция организма, пояснил спикер.

Нередко к неблагоприятному исходу приводят действия самого пациента: позднее обращение за медицинской помощью (следствием этого являются запоздалые диагностика имеющегося у него заболевания и начало лечения), отказ или уклонение от профилактических и лечебно-диагностических мероприятий: «Как это ни парадоксально, но основная причина летальных исходов – позднее обращение за медицинской помощью».

Иван Буромский рассказал, что следует иметь в виду, предпринимая попытку оценить медико-правовые аспекты неблагоприятного исхода в медицинской практике:

• полноценный анализ причин такого исхода оказания медицинской помощи (медицинской услуги, медицинского вмешательства) в конкретном случае;
• оценка лечебно-профилактического процесса в конкретном медицинском учреждении, сравнение результатов исследований, полученных различными авторами, возможны лишь при условии использования унифицированной терминологии, основанной на принципе устойчивой однозначности понятий и терминов.

Для обозначения любого неблагоприятного исхода оказания медицинской помощи, отметил лектор, принято использовать термин «ятрогения», впервые примененный немецким психиатром Освальдом Бумке в 1925 г. При этом уголовное, гражданское и административное законодательство Российской Федерации в принципе не предусматривают понятий «ятрогенные преступления» и «гражданско-правовые последствия ятрогенных воздействий». Крайне важным представляется также и отсутствие правовой трактовки понятия «врачебная ошибка».

Ятрогения – это новое заболевание или осложнение, обусловленное оказанием медицинской помощи вне зависимости от субъекта, которому она оказана. Принципиально важным при этом является то обстоятельство, что ятрогения не имеет значения квалифицирующего критерия по делам о профессиональных правонарушениях медицинских работников и не влечет сама по себе каких-либо правовых последствий.

С учетом такого понимания термина «ятрогения» наиболее логичной и удобной в практическом отношении Иван Буромский считает следующую классификацию случаев неблагоприятного исхода заболевания:

1. Обусловленные характером и тяжестью самого заболевания или травмы;

2. Вызванные действиями самого пациента;

3. Имеющие ятрогенную природу (ятрогении):

3.1. Несчастные случаи;

3.2. Недостатки в оказании (оказания) медицинской помощи (медицинской услуги):

а) не повлекшие развития неблагоприятных последствий для пациента;

б) обусловившие развитие неблагоприятных последствий для пациента (находящиеся с ними в прямой причинно-следственной связи);

3.2.1. Врачебные (медицинские) ошибки;

3.2.2. Медицинские деликты.

Он заметил, что именно непредсказуемость отличает несчастный случай от прогнозируемого наступления неблагоприятного исхода в виде осложнения, обусловленного характером и тяжестью самого заболевания (травмы).

По словам лектора, существенное значение при оценке действий (бездействия) медицинского персонала в случае причинения им вреда здоровью человека или наступления его смерти в процессе проводимого лечения либо по его окончании имеет их совершение в условиях крайней необходимости и обоснованного риска. Риск в деятельности медицинского работника присутствует всегда, потому что происходит вторжение в человеческий организм, который может повести себя непредсказуемо. С учетом этого обстоятельства 100% гарантии успешного исхода лечения, манипуляции, операции не может дать ни один врач.

Обоснованность риска, на который идет врач в условиях экстремальной ситуации в целях спасения жизни пациента, то есть когда он рассчитал риск и последствия своих действий (бездействия) и достаточные к тому основания при оказании медицинской помощи (медицинской услуги), предпринял все возможные и соответствующие нормативным предписаниям в сфере здравоохранения меры для предотвращения вреда здоровью пациента, исключает согласно ст. 41 УК РФ преступность деяния врача. Тем не менее риск в любом случае признается необоснованным, если он заведомо сопряжен с угрозой жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия.

Совершенными в состоянии крайней необходимости закон признает действия, предпринятые для предотвращения бóльшего вреда, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости, а причиненный вред является менее значительным, чем вред предотвращенный. При этом, как указал Иван Буромский, деятельность врачей протекает, как правило, именно в условиях крайней необходимости. Медицинские вмешательства в этих случаях нередко проводят по жизненным показаниям. Подчас им нет альтернативы, хотя они и сами по себе также могут представлять опасность для жизни человека.

Таким образом, при анализе и оценке действий медицинского персонала в случаях недостижения ожидаемого результата лечения или медицинского вмешательства, вызванного ими ухудшения состояния здоровья пациента следует строго придерживаться закона, требующего, чтобы не было допущено превышение пределов крайней необходимости, а риск был обоснован и соразмерен цели. Это означает, что опасность и тяжесть медицинского вмешательства не должны быть больше опасности и тяжести заболевания или травмы, по поводу которых это медицинское вмешательство производится, иными словами, «лекарство не должно быть горше болезни».

Далее Иван Буромский особо отметил те случаи, при которых недостаток в оказании медицинской помощи (медицинской услуги) принято называть в медицинской среде врачебной ошибкой. Каждая из них должна подвергаться детальному анализу на клинико-анатомической конференции с обязательным установлением ее причины и конкретных условий возникновения, разработкой конкретных мер профилактики повторения подобных ошибок. В тех случаях, когда врачебную ошибку затруднительно дифференцировать от правонарушения в виде неосторожного виновного деяния, установление факта причинения вреда здоровью, его степени тяжести, связи с конкретными предшествующими обстоятельствами осуществляется посредством производства судебно-медицинской экспертизы. Принятие решения о том, имело ли место в конкретном случае правонарушение, входит в компетенцию правоохранительных органов.

Врачебные ошибки, заметил спикер, следует отличать от проявления профессионального невежества – отсутствия у медицинского работника элементарных медицинских знаний, некомпетентности в рамках своей специальности. Неблагоприятный исход, обусловленный невежеством или виновным противоправным действием (бездействием) медицинского работника в виде полного или частичного невыполнения или недобросовестного выполнения им своих профессиональных и должностных обязанностей, получил наименование медицинский деликт.

Далее Иван Буромский пояснил, кто и когда назначает судебно-медицинскую экспертизу по делам, связанным с оказанием медицинской помощи, что является ее предметом и объектами, на какие вопросы должен ответить эксперт.

Он отметил, что грамотно и непротиворечиво оформленная медицинская документация помогает экспертной комиссии составить правильное впечатление о тактике ведения пациента, ее обоснованности, об использованных способах и методах обследования, диагностики и лечения, а также защитить медицинского работника от несправедливых нападок в конфликтной ситуации, вызванной неблагоприятным исходом лечения.

Лектор обратил внимание на то, что судебно-медицинскую экспертизу по определению степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, следует отличать от экспертизы качества оказания медицинской помощи, осуществляемой согласно ст. 64 Закона об основах охраны здоровья граждан в рамках производства медико-социальной экспертизы, представляющей собой самостоятельный вид медицинской экспертизы, в задачи которой входит среди прочих выявление нарушений при оказании медицинской помощи, в том числе оценка своевременности ее оказания, правильности выбора методов профилактики, диагностики и реабилитации, степени достижения запланированного результата.

При формулировании выводов судебно-медицинской экспертизы рекомендуется избегать употребления словосочетаний и понятий, имеющих юридический или неоднозначный смысл, заметил он.

Рассказывая об ответственности за причинение вреда жизни и здоровью пациента медицинским работником, Иван Буромский указал, что обязанность возмещения причиненного в связи с этим ущерба возлагается на работодателя (ст. 1068 ГК РФ). Однако, и это очень важно, руководствуясь ст. 1081 ГК РФ, он имеет право обратного требования (регресса) к этому работнику в размере выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом. Частнопрактикующий врач несет ответственность самостоятельно и возмещает ущерб за счет собственных средств.

Возмещение ущерба, обусловленного причинением вреда жизни или здоровью пациента медицинским работником в связи с небрежным или халатным выполнением своих профессиональных или должностных обязанностей, осуществляется в соответствии с Письмом Федерального фонда ОМС от 5 мая 2012 г. № 3220/30-3/и «О возмещении расходов на оплату оказанной медицинской помощи застрахованному лицу вследствие причинения вреда его здоровью».

Лица, ответственные за вред, вызванный смертью потерпевшего, обязаны возместить также и необходимые расходы на погребение лицу, понесшему эти расходы (ст. 1094 ГК РФ). Возможна также компенсация морального вреда – физических и нравственных страданий, причиненных действиями (бездействием) медицинских работников. Она назначается в денежной форме независимо от наличия (отсутствия) подлежащего возмещению имущественного вреда (ст. 1099 ГК РФ). Определяя ее размер, суд учитывает степень вины ответчика, характер и степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями пострадавшего (ст. 151, 1101 ГК РФ).

Правовые отношения пациента и лечебно-профилактического учреждения и (или) конкретного медицинского работника при оказании медицинской помощи (медицинской услуги) регулируются также Законом Российской Федерации «О защите прав потребителей».

Виды ответственности за некачественно оказанную медицинскую помощь

Общий порядок привлечения виновных лиц к ответственности

Врачебная ошибка в уголовном праве России

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

ВРАЧЕБНАЯ ОШИБКА В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ

ВВЕДЕНИЕ

Проблемы ответственности медицинских работников за ненадлежащее оказание медицинских услуг либо медицинской помощи, повлекшее вред здоровью человека либо смерть, становятся все более актуальными на современном этапе развития российского общества. Несмотря на это, факты привлечения врачей к уголовной ответственности за указанные действия остаются крайне редкими.

Статья 41 Конституции Российской Федерации закрепляет за гражданами России право на охрану здоровья. В развитие конституционных положений в 1993г. были приняты Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан. В то же время следует отметить, что законодатель не ввел правовую терминологию, не дал определений, этот документ не содержит механизмов реализации провозглашенных правовых норм, в нем не указаны конкретные меры ответственности за нарушение прав пациентов, отсутствуют ссылки на нормы других отраслей права, в частности на нормы, предусматривающие конкретный вид ответственности медицинских работников за несоблюдение прав пациентов. Следовательно, изучение этих проблем имеет не только важное научное, но и практическое значение.

Что касается литературы, посвященной данному вопросу, то существует множество научных статей, посвященных рассмотрению ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей медицинскими работниками. Это подтверждает особый интерес к этой теме различных исследователей, как юристов, так и медицинских работников. При написании данной работы были использованы труды таких авторов, как О.Ю. Алесандровой, В.Б. Стукалина, А. Золоева, Л.В. Канунниковой, Н.Е. Крыловой и других.

Согласно различным данным в последние годы в России значительно увеличилось число жалоб на неправильные и неправомерные действия медицинских работников при исполнении ими своих профессиональных обязанностей. Особое место среди этих случаев занимают те, которые принято называть врачебными ошибками.

По всей видимости, врачебную ошибку можно считать наиболее противоречивым явлением теоретико-правового осмысления медицинской практики.

Сегодня в научной литературе отсутствует единая концепция понимания юридического значения ошибки в профессиональной медицинской деятельности. В науке существует не менее 65 определений медицинской (врачебной) ошибки, при этом диапазон вариантов ответов достигает диаметрально противоположных значений: от небрежных, недобросовестных, неосторожных действий и приемов до добросовестного заблуждения без признаков халатности и невежества.

Но все авторы сходятся во мнении, что по источнику возникновения медицинские ошибки можно классифицировать, как обусловленные: внешними, объективными факторами; внутренними, субъективными факторами.

Слабая разработанность данной проблемы в уголовном праве приводит к невозможности привлечения медицинских работников к уголовной ответственности за преступления именно с неосторожной формой вины, под которые и подпадает термин врачебная ошибка.

В настоящее время, когда уровень медицины, техники и технологии значительно вырос, проблема четкого установления уголовной ответственности за преступления, совершаемые медицинскими работниками в процессе осуществления ими своей профессиональной деятельности, приобрела особую актуальность, поэтому законодательное обеспечение государственной политики всесторонней охраны жизни предполагает детальное рассмотрение преступлений медработников и поиск способов снижения вероятности таких случаев в медицинской практике.

Объектом исследования выступают общественные отношения, обуславливающие совершение врачебных преступлений, их признаки, меры по предупреждению, а также нормы уголовного законодательства, предусматривающие ответственность за ненадлежащее исполнение медицинским работником своих профессиональных обязанностей.

Предметом исследования является юридический анализ норм уголовного законодательства, выявление недостатков законодательной техники, изучение проблем квалификации ненадлежащего исполнения медицинским работником своих профессиональных обязанностей.

Целью данной работы является исследование такого социально-правового явления, как врачебная ошибка.

Указанная цель реализуется посредством решения следующих исследовательских задач:

Исследовать врачебную ошибку в историко-теоретическом и сравнительно-правовом аспектах.

Выявить проблемы квалификации ненадлежащего исполнения медицинскими работниками своих профессиональных обязанностей.

Рассмотреть спорные вопросы уголовной ответственности медицинских работников.

В работе использовались общенаучные методы (анализ, единство исторического и логического), специальные методы (системный) и частнонаучные методы (сравнительное правоведение).

1. ПОНЯТИЕ ВРАЧЕБНОЙ ОШИБКИ В уголовном ПРАВЕ России и зарубежных стран

.1 Разнообразие подходов к толкованию понятия врачебная ошибка

Врачебная ошибка считается наиболее противоречивым явлением правового осмысления медицинской практики, существенным значением которого является вопрос об ответственности врача при совершении им ошибки. Всеми признается, что, несмотря на успехи медицины, безошибочная работа врачей в принципе является невозможной, поэтому чрезвычайно важной проблемой является выработка взвешенного подхода к правовому регулированию медицинской деятельности и определению однозначного подхода относительно юридической квалификации ошибочных действий врачей.

Действующее законодательство в настоящее время не знает правового понятия «врачебная ошибка». Данная ситуация не является уникальной. Юриспруденция оперирует десятками и сотнями понятий, терминов, не имеющих легального (законодательного) определения. Правовая доктрина должна взять на себя эту задачу.

В настоящее время отсутствует четкое определение понятия «врачебная ошибка» и в науке, существует не менее 65 определений медицинской (врачебной) ошибки, при этом диапазон вариантов ответов достигает диаметрально противоположных значений: от небрежных, недобросовестных, неосторожных действий и приемов до добросовестного заблуждения без признаков халатности и невежества; это свидетельствует об отсутствии единства взглядов на проблему врачебной ошибки.

Одно из первых определений врачебной ошибки в советский период было сформулировано известным патологоанатомом И.В. Давыдовским. Он считал, что главным критерием врачебной ошибки является вытекающее из определенных объективных условий добросовестное заблуждение врача, основанное на несовершенстве современного состояния медицинской науки и методов исследования, на особом течении заболевания у определенного больного или на недостатке знаний и опыта врача, но без элементов халатности, небрежности и профессионального невежества.

При анализе этого определения возникает вопрос о его практической значимости. Если оно преследует цель профессиональной оценки деятельности врача, то под него можно подвести значительную часть повседневной медицинской работы, как имеющей негативные последствия, так и не имеющей таковых. Если говорить об ответственности, то нельзя исходить только из того, заблуждался ли врач, поскольку основное условие наступления ответственности — наличие общественно опасных последствий. В этом случае необходимо согласиться с мнением некоторых авторов, которые считают, что любое добросовестное или недобросовестное заблуждение само по себе не причинит вреда жизни или здоровью человека лишь до тех пор, пока оно не приведёт к ошибочным действиям врача, которые и повлекут неблагоприятные последствия. Поэтому врачебная ошибка должна рассматриваться не как заблуждение, а как неоправданное (неправильное, ошибочное) действие врача или его бездействие.

Ещё один распространённый подход к определению данного понятия основан на мнении Р. Ригельмана, подразумевающего под врачебной ошибкой нежелательные результаты в лечении больного, связанные с неведением или недомыслием врача по причине нехватки информации о пациенте и его болезни. Введение в структуру понятия о врачебной ошибке таких определений, как халатность, невнимательность, медицинское невежество, неведение, недомыслие ставит вопрос о необходимости их соединения с такими юридическими терминами, как неосторожность, легкомыслие и небрежность, указывающими на наличие вины. Если подразумевается совпадение этих понятий, то И.В. Давыдовский называет врачебной ошибкой невиновные действия врача, а позиция Р. Ригельмана направлена на его виновность.

Как уже говорилось выше, юридическое определение понятия врачебная ошибка отсутствует. Косвенно о врачебных ошибках говорится в ст. 63 Основ Законодательства РФ об охране здоровья граждан, предусматривающей страхование профессиональной ошибки, в результате которой причинён вред или ущерб здоровью гражданина, не связанный с небрежным или халатным выполнением медицинскими работниками профессиональных обязанностей.

Большой медицинский энциклопедический словарь определяет врачебные ошибки как «ошибки врача при исполнении своих профессиональных обязанностей, являющиеся следствием добросовестного заблуждения и не содержащие состава преступления или признаков проступков».

Согласно юридическому словарю, под врачебной ошибкой понимают неправильное определение болезни врачом (диагностическая ошибка) или неправильное врачебное мероприятие (операция, назначение лекарства и др.), обусловленные добросовестным заблуждением врача.

Ю.Д. Сергеев и С.В. Ерофеев на основе анализа различных точек зрения относительно природы врачебных ошибок приходят к следующему выводу: «Ятрогения — это причинение вреда здоровью в связи с проведением диагностических, лечебных, профилактических мероприятий».

В их определении сделана довольно удачная попытка увязать понятия «вред здоровью» и «врачебная ошибка».

По мнению И.В. Тимофеева и О.В. Леонтьева, «медицинская ошибка» по юридическому смыслу близка к понятию «дефект в проведении лечебно-профилактических мероприятий».

Под дефектом в проведении (оказании) лечебно-профилактических мероприятий ученые предлагают понимать «ошибочное действие (бездействие) медицинского персонала, выразившееся в неправильном оказании (неоказании) медицинской помощи, ошибочной диагностике заболеваний и неверном лечении заболевших (пострадавших). При этом дефекты, по их мнению, с которым можно полностью согласиться, могут иметь объективные и субъективные причины.

А.А. Мохов, И.Н. Мохова считают: медицинская ошибка — это невиновное причинение вреда здоровью лица в связи с проведением диагностических, лечебных, профилактических мероприятий лицом (лицами), призванным оказывать какого-либо рода помощь в соответствии с законом, договором, специальным правилом или сложившейся практикой. По мнению Мохова А.А., Моховой И.Н., целесообразно вести речь о медицинской или врачебной ошибке как родовом понятии. Данный термин сложился исторически, он связан не с профессиональной деятельностью лица — врача, а с видом деятельности — врачеванием.

С.Г. Стеценко считает, что врачебная ошибка — это «дефект оказания медицинской помощи, связанный с неправильными действиями медицинского персонала, характеризующимися добросовестным заблуждением при отсутствии признаков умышленного или неосторожного преступления», поэтому нет причин подозревать наличие состава преступления. При этом автор считает, что ошибки, возникающие у врачей при наличии объективных обстоятельств (несовершенство медицины, отсутствие необходимых лекарственных средств и техники и др.) должны быть ненаказуемыми для врачей — не должностных лиц, тогда как ошибки, обусловленные субъективными обстоятельствами (неправильная интерпретация результатов лабораторно-инструментальных исследований, недостаточный опыт и т.п.), должны предусматривать персональную ответственность врачей.

По мнению Акопова В.И. причинение вреда при невозможности установления правильного диагноза и назначения соответствующего лечения по объективным причинам юридически не предусматривает вины врача, а отсутствие вины в поведении врача при врачебной ошибке указывает на то, что им были предприняты все меры для оказания надлежащей помощи (должная заботливость и необходимая осмотрительность, которая требовалась по характеру профессиональной деятельности), т.е. отмечается добросовестное заблуждение, вызванное объективными обстоятельствами.

Рыков В.А. также считает, что ошибки, имеющие объективные причины (добросовестное заблуждение врача из-за атипического течения болезни, кратковременности пребывания или тяжести состояния, недостатка диагностических материальных ресурсов и др.), должны называться врачебными ошибками, без возникновения у врачей юридической ответственности.

Так называемое «добросовестное заблуждение» врача, связанное с субъективными причинами (недостаток знаний, непроведение или неполное проведение необходимых методов обследования при имеющейся возможности, плохо выполненная работа и др.), является виновным деянием врача. В этом случае врачебная ошибка перестает быть ошибкой и должна обозначаться термином «медицинский деликт», предложенным А.З. Виноградовым, как виновное противоправное деяние врача, причиняющее вред здоровью и/или жизни пациента и имеющее прямую причинно-следственную связь между противоправным поведением и причиненным вредом, с возникновением соответствующей юридической ответственности.

Что касается классификации врачебных ошибок, то она зависит от выбранного критерия. Наиболее адекватной и отвечающей требованиям медицины и права может считаться классификация, разработанная юристом И.Ф. Крыловым, согласно которой врачебные ошибки делятся на три группы:

) диагностические (нераспознавание или ошибочное распознавание болезни);

) тактические (неправильное определение показаний к операции, ошибочный выбор времени и объёма операции);

) технические (неправильное использование медицинской техники, оставление при операциях инородных тел в полостях и ранах и т.д.).

Мы же в своей работе будем опираться на точку зрения тех авторов и, в частности Канунниковой Л.В. , Фролова Я.А. , Фроловой Е.В., которые предлагают использовать понятие врачебная (медицинская) ошибка, но разделять врачебные ошибки на противоправные виновные деяния медицинских работников (учреждений) и случаи причинения вреда здоровью или жизни пациента при отсутствии вины и юридической ответственности медицинских работников (учреждений). Они считают, что если врачебная ошибка вызвана субъективными причинами, такими, как неосторожность, недостаточность опыта и знаний медицинского работника, невнимательность, неудовлетворительная организация деятельности медицинских учреждений и т.п., то она должна нести за собой уголовную ответственность. Если же врачебная (медицинская) ошибка вызвана объективными причинами, такими, как атипичное развитие болезни, недостаточная обеспеченность медицинских учреждений специалистами, оборудованием, лекарственными препаратами и т.п., то она не должна считаться преступлением и, следовательно, нести за собой уголовную ответственность. Это наиболее компромиссная точка зрения.

Кроме того, не следует игнорировать тот факт, что в наше время термин врачебная ошибка воспринимается в общественном сознании как любое нанесение вреда пациенту, и чаще всего врачебная ошибка воспринимается именно как причинение вреда по вине врача. Возможно, такое понимание данного термина было навязано обществу СМИ. Но проводимые исследования по социологии медицины показывают, что обыватели не отличают врачебные ошибки от проступков и преступлений.

Подводя итог исследованию понятия врачебная ошибка, необходимо отметить следующее. Сегодня в научной литературе отсутствует единая концепция понимания юридического значения ошибки в профессиональной медицинской деятельности.

В данной работе под врачебной ошибкой будет пониматься объективно противоправный, неблагоприятный результат, обусловленный объективными и субъективными факторами. Таким образом, будут рассматриваться врачебные ошибки, обусловленные субъективными факторами, то есть преступления, характеризующиеся неосторожной формой вины, предусмотренные Уголовным Кодексом Российской Федерации, квалифицирующие ненадлежащее оказание медицинской помощи.

1.2 Врачебная ошибка в истории уголовного законодательства России

Деятельность врача в России с древних времён жестко регламентировалась посредством различного рода социальных норм (морали, религии, права).

В Древней Руси за смерть больного врач подлежал «умерщвлению». Русское законодательство допетровской эпохи не различало умысла и неосторожности — лечение приравнивалось к «волхованию и чародейству».

Судопроизводство периода Русской Правды (XI-XIII в.в.) было в основном обвинительным. Доказательства имели характер подтверждений формальными средствами заявленных перед судом требований. Это касалось и требований, предъявляемых врачам недовольными пациентами. Для этого использовались такие средства доказывания, как признание, испытания, судебный поединок, очистительная присяга, крестное целование и некоторые другие.

Немаловажную роль сыграл Аптекарский приказ, который был создан в 1584г. С целью централизации управления здравоохранением. Врачебное освидетельствование (экспертиза больных и увечных), как одна из функций Аптекарского приказа, заключалась в проведении экспертного исследования по определению степени утраты здоровья. В результате такого освидетельствования составлялись «дохтурские сказки», в которых указывалось, в частности, «какой болезнью кто скорбен», «можно ль ему государеву службу служить».

Иными словами, речь шла, говоря современным языком, о зарождении несудебных медицинских экспертиз, в первую очередь, о военно-врачебной экспертизе. Врачи Аптекарского приказа осуществляли экспертизу случаев ненадлежащего оказания медицинской помощи и освидетельствовали пострадавших от такого лечения. Проверка историй болезни («дохтурских сказок») была одним из направлений работы Аптекарского приказа. Таким образом, осуществлялся контроль за врачебной деятельностью (прообраз ведомственной экспертизы).

С XVII века стали активно проводиться освидетельствования и для других целей, в частности для установления характера телесных повреждений. Во второй половине XVII века зафиксированы первые случаи освидетельствования монахами психического состояния обвиняемых, получения справок и допросов докторов и лекарей о порядке употребления лекарств.

В Указе 1686 года лекари предупреждались, что «буде из них кто нарочно или не нарочно кого уморят, а про то сыщется, быть им казненными смертью». Морской устав Петра I, предусматривая уголовную ответственность врача при неблагоприятном исходе лечения, ввел специальную медицинскую экспертизу и особый порядок расследования врачебных дел. Дореволюционное законодательство устанавливало: «Если от неправильного лечения последует смерть или важный вред здоровью, то виновный предается церковному покаянию», если же указанных последствий не произошло, врачам, допустившим ошибку, воспрещалась практика «доколе они не выдержат новые испытания и не получат свидетельства о надлежащем знании своего дела». Таким образом, законодатель с учетом специфики специального субъекта преступления устанавливал соответствующий вид и меру государственного принуждения за нарушение уголовного запрета.

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Предусматривало наступление ответственности за явные и серьезные врачебные ошибки, за смерть больного и причинение важного вреда его здоровью, за дефекты лечения. Но Уложение предусматривало за профессиональные упущения врачей не уголовные санкции, а меры административного и нравственного порядка, а именно «за явные и серьезные врачебные ошибки — запрещение заниматься практикой, а за смерть больного или серьезный вред здоровью — церковное покаяние».

В Уголовном уложении 1903г. деяние, ранее предусмотренное статьей 870 Уложения о наказаниях 1845 года (неправильное врачевание), влекло ответственность по ст. 464 и 272, предусматривающих соответственно неосторожное лишение жизни и неосторожное причинение телесных повреждений.

Советский период характеризуется ростом числа норм, предусматривающих уголовную ответственность медицинских работников, в связи с чем проблема врачебной ошибки приобрела свою остроту применительно к потребностям судебно-следственных органов. Не случайно вопросам врачебной ошибки стали уделять пристальное внимание судебные медики, патологоанатомы и юристы.

Уголовный кодекс РСФСР 1922г. устанавливал ответственность за неправильное врачевание в ст. 147 — убийство по неосторожности и ст. 154 — неосторожные телесные повреждения. В дальнейшем на врачей, допускавших в своей профессиональной деятельности неосторожные преступления, стали распространятся нормы ст. 109 УК РСФСР (о должностных преступлениях). Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 01.12.1924 «О профессиональной работе и правах медицинских работников» врач признавался должностным лицом и отвечал за должностные преступления. Рядовые медицинские работники (санитары, фельдшеры, медсестры) к уголовной ответственности в случае наступления смерти пациента не привлекались. В Уголовный кодекс 1960г. кардинальных изменений внесено не было, и врачебная небрежность стала квалифицироваться по ст. 172 — халатность. Основной аргумент — профессия врача ничем не отличается от других и ответственность за их служебные преступления должна наступать по статьям о должностных преступлениях.

Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. Установил ответственность медицинских работников за умышленные общественно опасные деяния, повлекшие последствия, в зависимости от характера и тяжести вреда, причиненного здоровью, а за неосторожные правонарушения предусмотрена ответственность в ч. 2 ст. 109 (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей), ч. 2 ст. 118 (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей), ч. 4 ст.122 (заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей), ст. 124 (неоказание помощи больному).

Таким образом, можно сделать вывод, что уголовное законодательство со временем претерпело существенные изменения.

1.3 Отношение к врачебной ошибке в зарубежных странах

Государственная регламентация врачебной деятельности наметилась в Риме. Положения римского права, разграничивающего неосторожные и умышленные действия врачей, постепенно стали отражаться и в уголовных законах стран Западной Европы. В средние века католическая церковь задержала развитие медицины и права, вопросы ответственности за неудачное врачевание решались, прежде всего, с позиций нарушение теологических догм.

Институт ошибки на протяжении многих лет глубоко исследуется специалистами в области уголовного права. Нормы об ошибке содержатся в уголовном законодательстве отдельных зарубежных стран, в частности, Аргентины, Болгарии, Испании, Норвегии, Польши, США, Франции, ФРГ.

Разграничение умысла и ошибки постепенно нашло отражение в законодательствах всех европейских государств, хотя вопрос об их ответственности решался по-разному. В Германии и Австрии ответственность врача за его профессиональные упущения также рассматривалась с точки зрения частных отношений между ним и больным. Уголовная ответственность за ошибки врачей почти полностью отсутствовала, но им предъявлялось много гражданских исков. Установление причинной связи между ошибкой врача и причиненным им вредом лежало на истце. Если больной, в какой-то степени, сам оказывался виновным в неудовлетворительном исходе лечения, то ответственность врача исключалось. Современное законодательство зарубежных стран (Австрия, Германия, Франция) наказуемой считает только грубую врачебную ошибку, поскольку отношения между врачом и больным и в настоящее время признаются частными. Зарубежное законодательство содержит специальные нормы об уголовной ответственности «за неправильное лечение по незнанию медицинского искусства и за неумело, неловко проведенную операцию», например параграфы 856, 857 УК Австрии.

Согласно ст. 122-3 УК Франции не подлежит уголовной ответственности лицо, представившее доказательства того, что в силу ошибки относительно права, которой оно не могло избежать, оно полагало, что имеет законное основание совершить действие. В данной статье ошибка рассматривается как неправильное представление лица о юридических свойствах совершенного действия, т.е. о юридической ошибке.

Норма о фактической ошибке содержится в Уголовном кодексе ФРГ, в котором параграф 16 называется «Ошибка в фактических обстоятельствах деяния». В соответствии с п. 1 данного параграфа кто, совершая деяние, не знает об обстоятельстве, которое относится к составу деяния, предусмотренному законом, тот действует непреднамеренно. Наказуемость за деяние, совершенное по небрежности, при этом остается без изменений. В ст. 14 УК Болгарии установлено: «Незнание фактических обстоятельств, которые относятся к составу преступления, исключает умысел относительно этого преступления. Это положение применяется и к деянию, совершенному по неосторожности, если только само незнание фактических обстоятельств не составляет неосторожности».

Из сказанного следует, что ошибка в аналитическом аспекте связана с субъективной стороной состава преступления и сущностью ее является добросовестное заблуждение лица о юридических или фактических признаках деяния.

Согласно Типовому уголовному кодексу США (Model Penal Code) медицинский персонал совершает преступления с двумя формами вины — неосторожно (recklessly), «небрежно» (negligently). Так, американский комментарий к Уголовному кодексу и руководство по уголовному праву определяют преступную небрежность («negligence») как ситуацию игнорирования существенного и неправомерного риска, о котором субъект не знал, хотя должен был знать. Эти же источники толкуют преступную неосторожность («recklessness») как ситуацию игнорирования существенного и неправомерного риска, о котором субъект знал, игнорировал его сознательно и продолжал опасное поведение. Легко сделать вывод, что в отечественной юридической литературе эта форма вины носит название «преступное легкомыслие».

Как и в США, в Великобритании существует особый вид юристов — коронеры («coroners»), которые чаще всего имеют два высших образования — медицинское и юридическое, и расследуют дела о насильственной и скоропостижной смерти. В России ощущается потребность в таких специалистах.

В отличие от зарубежных стран информация о количестве, существе обвинительных и оправдательных приговоров, о решениях кассационных инстанций в нашей стране не регистрируется, не публикуется, не анализируется. Получается, что мы игнорируем весьма важный принцип для профилактики правонарушений в медицине: «знающий уже защищен».

В этом отношении зарубежные руководства по медицинскому праву отличаются от отечественной литературы в лучшую сторону, поскольку в них уделяется значительное место рекомендациям по профилактике преступлений среди медицинского персонала. Подчеркивается и активно реализуется тезис о том, что врачи должны быть точно информированы о методах и обстоятельствах оказания помощи, которые являются наиболее рискованными в смысле возникновения виновного неблагоприятного исхода и особенно — по материалам уже завершенных судебных процессов.

Таким образом, экскурс в историю показывает, что отношение государства к ненадлежащему поведению врача в различные периоды было неодинаковым и зависело от правосознания, религиозных воззрений, морально-этических норм и успехов медицинской науки.

С точки зрения действующего уголовного законодательства России, ошибки в профессиональной медицинской деятельности, обусловленные внешними, объективными факторами, не влекут уголовной ответственности, а если такие ошибки по источнику происхождения обусловлены внутренними, субъективными факторами, то медицинские работники будут привлекаться к уголовной ответственности за ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей.

Изложенное демонстрирует необходимость углубленного изучения судебно-медицинских и правовых аспектов проблемы ненадлежащего оказания медицинской помощи, а сравнение отечественной и зарубежной практики позволяет избрать оптимальный путь профилактики правонарушений с использованием позитивного опыта и исключением ошибок, уже допущенных зарубежными коллегами.

2. КВАЛИФИКАЦИЯ НЕНАДЛЕЖАЩЕГО ИСПОЛНЕНИЯ МЕДИЦИНСКИМ РАБОТНИКОМ СВОИХ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ

.1 Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ)

Из всего многообразия преступлений медицинских работников особое внимание привлекают случаи ненадлежащего выполнения ими своих профессиональных обязанностей, влекущие по неосторожности смерть. Из всех неосторожных преступлений медицинских работников те, что приводят к смерти пациента, являются наиболее опасными. Такие деяния подпадают под действие ч. 2 ст. 109 УК РФ. Смертельный результат процесса лечения нередко не зависит от действий медицинского работника и при определенных объективных условиях не является незаконным. При уголовно-правовой оценке смертельных исходов в медицинской практике в первую очередь необходимо ответить на вопрос: правильно или неправильно оказана медицинская помощь. Если медицинская помощь оказана правильно, то с юридической точки зрения необходимость в проверке причин неблагоприятных последствий отпадает. При неправильном лечении возникает необходимость установить причины, которые это обусловили. В правовой литературе, медицине и обществе распространено мнение, что каждый случай ятрогенных заболеваний и связанный с ним летальный исход является заслуживающей особого внимания ситуацией.

Российский Уголовный Кодекс не относит причинение смерти другому лицу по неосторожности к разряду убийств. Однако это преступление, безусловно, относится к посягательствам на жизнь человека. В рамках ненадлежащего оказания медицинской помощи нас интересует часть 2 статьи 109 Уголовного Кодекса Российской Федерации, предусматривающая квалифицирующий признак — причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Этот признак характеризуется наличием специального субъекта — лица, имеющего определенную профессию, и особенностями объективной стороны, состоящими в ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей, возложенных на указанное лицо законом, другим нормативно-правовым актом или вытекающих из специфики профессии, когда лицо имеет возможность исполнить их надлежащим образом.

Итак, следует провести юридический анализ данного преступления.

Понятно, что субъект причинения смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей специальный, в нашем случае медицинский работник. Исходя из основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан можно сделать вывод, что это лица, получившие высшее или среднее медицинское и фармацевтическое образование в Российской Федерации, имеющие диплом и специальное звание, а также сертификат специалиста и лицензию на осуществление медицинской или фармацевтической деятельности, а также лица, не имеющие законченного высшего медицинского или фармацевтического образования, которые могут быть допущены к занятию медицинской или фармацевтической деятельностью в должностях работников со средним медицинским образованием. То есть это лица, осуществляющие свою профессиональную деятельность в медицинской сфере (врачи, фельдшеры, медицинские сестры, санитары и т.д.).

Объектом данного преступления является жизнь человека. Объективная сторона складывается из:

) деяния, которое может быть в форме действия или бездействия медицинских работников;

) общественно опасных последствий в виде смерти, в нашем случае смерти, пациента, больного;

) причинной связи между деянием и наступившими последствиями.

Что же следует понимать под ненадлежащим исполнением лицом своих профессиональных обязанностей, из чего же вытекают профессиональные обязанности медицинских работников? Прежде всего, следует отметить, что профессиональные обязанности могут исходить из закона, другого нормативного акта, всякого рода правил и инструкций, установленных стандартов и т.п. Специфика медицинской профессии заключается в том, что профессиональные обязанности вытекают из закона (Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан 1993 г.), и из многочисленных инструкций, приказов, предписаний Министерства здравоохранения и социального развития и других органов здравоохранения, содержащих перечень показанных диагностических и лечебно-профилактических мероприятий с учетом имеющейся у больного патологии (Стандарт медицинской помощи больным с желудочковой тахикардией и т.п.). Именно данными инструкциями и предписаниями врач и руководствуется в своей профессиональной повседневной деятельности. Проблемным для юридического анализа является то, что эти нормы могут существовать как в письменной форме (в источниках информации, учебниках, журнальных статьях и т.д.), так и в неписанных традициях медицинской деятельности. Единого мнения по поводу оценки правильности действий медицинских работников в науке нет. Под ненадлежащим исполнением лицом своих профессиональных обязанностей понимаются нерадивые, небрежные, безответственные или недобросовестные действия лица, обязанного должным образом выполнить свои служебные функции и имеющего реальную возможность эти функции выполнить. То есть, если врач, оказывая помощь пациенту, не опирается на данные нормативные акты, то он ненадлежащее исполняет свои обязанности. Таким образом, если в данных обстоятельствах пациент умирает, то действия врача следует квалифицировать по части 2 статьи 109 УК РФ. Существует огромное количество инструкций, предписаний, стандартов, которые последовательно регламентируют действия врача при том или ином случае заболевания, патологии. Другим важным моментом, который выделяется доктринальными источниками, является реальная возможность исполнить свои профессиональные обязанности надлежащим образом. Под реальной возможностью в данном случае следует понимать нормальные условия оказания медицинской помощи, соответствие квалификации врача, его знаний тому, что от него требует момент оказания помощи, соответствие медицинского оборудования, наличие всех необходимых в данном случае лекарственных препаратов и т.д., то есть отсутствие объективных обстоятельств, способным привести к ненадлежащему исполнению медицинским работником своих профессиональных обязанностей. Под отсутствием возможности надлежащего исполнения медицинским работником своих профессиональных обязанностей следует понимать трудности оказания помощи из-за кратковременности пребывания, крайне тяжелого состояния и поздней госпитализации больного или его алкогольного опьянения, недостаточного уровня знаний в медицине о сути патологического процесса и несовершенства методов медицинской науки и практики, атипичности течения болезни, отсутствия необходимых средств диагностики и лечения.

Общественно опасные последствия должны выразиться в смерти хотя бы одного пациента, больного. Состав преступления материальный, поэтому считается оконченным с момента наступления смерти. Как и для всех составов, квалифицирующих ненадлежащее исполнение медицинским работником своих профессиональных обязанностей, данному составу характерна сложность в установлении причинно-следственной связи между деянием и наступившими последствиями. Это напрямую связано с проблемой установления субъекта преступления. Ведение больного — это производство, которое имеет довольно сложную организацию и требует четкого распределения функций и ответственности между участниками лечебно-диагностического процесса. Согласно ст. 59 «Основ законодательства об охране здоровья в РФ», личную ответственность за лечение больного несет его лечащий врач.

Казалось бы, четкая и ясная формулировка, однако если вдуматься, эта четкость — мнимая. Не вполне ясно, что означает термин «лечение больного», кроме того, далеко не везде мы можем четко и ясно определить, кто именно является лечащим врачом больного в данный конкретный момент. Часто сложно установить, действия, какого именно медицинского работника привели к нежелательному результату. Ведь все медицинские работники, в том числе и лечащий врач, опираются на заключения, данные другими узкими специалистами, на результаты различных лабораторных исследований и т.д. Как правило, виновным объявляют врача, который последний лечил больного.

Еще одной проблемой для установления объективной стороны в преступлениях медицинских работников является наличие дефектов в ведении медицинской документации. Данные дефекты осложняют как установление субъекта преступления, так и установление причинно-следственных связей.

Субъективная сторона части 2 статьи 109 УК РФ характеризуется неосторожной виной в виде легкомыслия или небрежности. Причинение смерти, совершенное по легкомыслию, будет иметь место в том случае, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий. При причинении смерти по небрежности лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия. В качестве примера причинения смерти по небрежности можно привести случай из судебной практики: приговором Тобольского городского суда Тюменской области осужден дежурный врач городской больницы Ковальчук Сергей Михайлович, в результате ненадлежащего исполнения обязанностей которого наступила смерть пациентки. Ковальчук признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей), ему назначено наказание в виде 2 лет лишения свободы условно с лишением права заниматься лечебно-диагностической деятельностью на 2 года.

Вот еще один случай из судебной практики: 9 декабря 2005 года «скорая помощь» доставила больного Глупышева в Холмогорскую ЦРБ. Накануне он почувствовал острую боль в животе. Ночь терпел, а на следующий день обратился к медикам. С диагнозом «аппендицит» больной оказался на операционном столе. Удалить аппендикс взялся заведующий хирургическим отделением Ефрем Ефремов. Как говорится в материалах следствия, при операции врач скальпелем повредил мочевой пузырь больного. После операции Ефремов не осуществлял надлежащего наблюдения за пациентом. К примеру, не провел консультацию с врачом-урологом, которая обязательна в таких случаях. В результате состояние больного резко ухудшилось, развился не только перитонит, но и энтотоксиновый шок, и Глупышев умер. По показаниям свидетелей, операцию в Холмогорской больнице врач проводил, будучи в нетрезвом состоянии. Районный суд признал Ефремова виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 109 ч. 2 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности». Он приговорен к двум годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении с лишением права заниматься врачебной деятельностью сроком на три года.

2.2 Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 118 УК РФ)

Ответственность медицинских работников за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения их профессиональных обязанностей наступает по части 2 статьи 118 УК РФ.

Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, в нашем случае врачей — квалифицированный состав. Поучается, что вред причиняется в той сфере и тем лицом, которые призваны гарантировать безопасность здоровья граждан. Нередко при этом возрастает и объем (размер) вреда.

Под вредом здоровью понимаются либо телесные повреждения, т.е. нарушение анатомической целостности органов и тканей или их физиологических функций, либо заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных факторов внешней среды: механических, физических, химических, биологических, психических. По объективным признакам состав ч. 2 ст. 118 УК РФ соотносится со ст. 111 УК РФ — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, различие усматривается лишь в субъективной стороне и в субъекте. Важнейший признак тяжкого вреда здоровью — создание опасности для жизни. При наличии этого признака причинение вреда здоровью признается тяжким независимо от того, какие это повлекло последствия.

Опасным для жизни является вред здоровью, вызывающий состояние, угрожающее жизни, которое может закончиться смертью. Предотвращение смертельного исхода в результате оказания медицинской помощи не изменяет оценку вреда здоровью как опасного для жизни.

Признаки тяжкого вреда здоровью названы в статье 111 УК РФ. Тяжкие последствия, причиненные медицинскими работниками должны выразиться в состоянии опасном для жизни человека, или повлекшем за собой потерю зрения, речи, слуха либо какого-либо органа или утрату органом его функций, прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией либо токсикоманией, или выразившегося в неизгладимом обезображивании лица, или вызвавшего значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть или полную утрату профессиональной трудоспособности.

Не все из перечисленных опасных для жизни повреждений одинаково распространены в судебной практике. Повреждения, наносимые медицинскими работниками имеют свою специфику, так как большинство из них уже связано с нарушением целостности человеческого организма. Для неосторожного причинения вреда здоровью медицинскими работниками наиболее характерны повреждения крупных кровеносных сосудов, органов (при хирургических вмешательствах), оставление при операциях инородных тел в полостях и ранах, ампутация конечностей и т.д..

В законодательстве различаются общая и профессиональная трудоспособность, учитывается повышенная опасность такого преступления в связи с наличием дополнительного объекта посягательства (наряду со здоровьем — утрата профессиональной деятельности).

Размер стойкой утраты трудоспособности устанавливается судебно-медицинской экспертизой после определившегося исхода повреждения на основании объективных данных, с учетом специальных таблиц процентов утраты трудоспособности с округлением до 5. Значительной стойкой утратой общей трудоспособности не менее чем на одну треть считается утрата трудоспособности на 35% и более.

Объектом преступления является здоровье человека. Объективная сторона складывается из:

) деяния в форме действия медицинских работников;

) общественно опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью пациента, больного;

) причинной связи между деянием и наступившими последствиями.

Как уже рассматривалось выше, в рамках ч. 2 ст. 109 УК РФ, ненадлежащее исполнение медицинскими работниками своих профессиональных обязанностей вытекает из несоблюдения врачом инструкций, предписаний, стандартов, которые последовательно регламентируют действия врача при том или ином случае заболевания, патологии. Данное неисполнение должно носить субъективный характер, то есть должны отсутствовать объективные причины ненадлежащего оказания медицинской помощи. Состав материальный, преступление окончено в момент наступления последствий.

Общественно опасные последствия должны выразиться в виде причинения тяжкого вреда здоровью хотя бы одного пациента. Необходимым является установление причинной связи, с чем могут возникнуть проблемы, свойственные всем врачебным преступлениям с неосторожной формой вины.

Субъект преступления специальный — медицинские работники, обязанные в силу своих профессиональных обязанностей оказывать врачебную помощь.

Субъективная сторона предполагает неосторожную форму вины — либо легкомыслие, либо небрежность. Причинение смерти, совершенное по легкомыслию, будет иметь место в том случае, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий. При причинении смерти по небрежности лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.

В этой связи возникает вопрос о соотношении ч. 2 ст. 118 и ст. 124 (неоказание помощи больному), когда речь идет о неисполнении профессиональных обязанностей медицинским работником. Различие между ними усматривается в объективной стороне: в одном случае помощь вообще не оказывается (преступное бездействие), в другом она оказывается, но ненадлежащее, не в полном объеме, не на должном профессиональном уровне.

Вот один из приговоров по причинению тяжкого вреда здоровью при прерывании беременности. Приговором Казанского районного суда Тюменской области признана виновной по ч.2 ст. 118 УК РФ врач-гинеколог отделения Центральной районной больницы Самсонова Марина Геннадьевна. Она осуждена и подвергнута наказанию в виде лишения свободы на срок 9 месяцев с лишением права заниматься медицинской деятельностью на срок 1 год.

Вот например еще один случай, произошедший в г.Братске: 26 июня 2008 года гражданка Н. вызвала скорую помощь, так как у ее сына Е. поднялась температура 38,5 градусов. Е. был госпитализирован в инфекционное отделение. Ребенок был направлен в реанимацию. Состояние его ухудшилось и 3 июля 2008г. Е. был направлен в областную инфекционную больницу г.Иркутска. Врачи, по мнению матери ребенка, ненадлежащее оказали медицинскую помочь, что в результате повлекло паралич Е. Проведенная служебная проверка не выявила отклонений от стандартов ведения больных с данной патологией. Н. было отказано в возбуждении уголовного дела по данному факту.

2.3 Заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 4 ст.122 УК РФ)

СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита человека), названный «чумой XX века», представляет собой тяжелое хроническое, на сегодняшний день неизлечимое заболевание, поражающее иммунную систему человека. Количество лиц, заболевших СПИДом, увеличивается день ото дня. Число вирусоносителей исчисляется сотнями. К несчастью, растет число инфицированных детей.

Несмотря на предпринимаемые государством и медицинскими учреждениями меры, по-прежнему одним из самых опасных факторов распространения вируса остается переливание крови. В нем нуждаются лица, страдающие лейкемией, анемией, попавшие в автокатастрофы и другие. Спрос на донорскую кровь и ее компоненты велик. В средствах массовой информации все время сообщается о новых случаях парентерального (через кровь) заражения ВИЧ-инфекцией в российских медицинских учреждениях.

Статья 122 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) предусматривает уголовную ответственность, во-первых, за заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией, а во-вторых, за фактическое заражение ею. Ответственность за поставление в опасность заражения данной инфекцией не дифференцируется в зависимости от субъекта преступления. За это деяние могут нести равную ответственность и лица-вирусоносители, и медицинские работники. Что касается фактического заражения, то в данном случае уголовная ответственность различна для лиц-вирусоносителей, знавших о наличии у них этой инфекции, и для лиц, выполнявших свои профессиональные обязанности ненадлежащим образом.

Вначале следует определить круг медицинских работников, которые способны нести уголовную ответственность за рассматриваемые преступления. Заготовкой крови занимаются специальные учреждения — станции переливания (пункты забора) крови. Допустим, медицинский регистратор, в обязанности которого входит проверка прописки донора, установление наличия или отсутствия противопоказаний к донорству и другое, этого не делает. Должен ли он нести уголовную ответственность за поставление другого человека в опасность заражения ВИЧ-инфекцией? Ведь кровь должна проходить карантинизацию в течение 6 месяцев, в течение этого времени донор, сдавший кровь, обследуется повторно с целью выявления у него возможных инфекций, передаваемых с кровью. Кроме того, кровь (плазма) имеет определенный срок хранения и вообще может быть не перелита пациенту. На этапе регистрации донора неизвестно, о какой инфекции идет речь: о ВИЧ-инфекции, вирусе гепатита, сифилисе, другом венерическом заболевании.

Думается, что ненадлежащее выполнение медрегистратором своих профессиональных обязанностей, в результате чего возникает реальная опасность заражения ВИЧ-инфекцией других лиц, дает основания для квалификации его действий (бездействия) по ч. 1 ст. 122 УК РФ при условии, что поведение медика характеризуется прямым умыслом. Диспозиция данной уголовно-правовой нормы такова, что наказуемым признается сам факт поставления в опасность заражения другого лица ВИЧ-инфекцией.

За поставление в опасность заражения названной инфекцией должны нести ответственность и другие медицинские работники, которые непосредственно забирают кровь и ее компоненты (для переливания, клинических исследований и т.п.), переливают их или выполняют с ними иные манипуляции с нарушением установленных правил, а также врачи самых разных специальностей (стоматологи, хирурги, гинекологи и др.), ненадлежащее исполняющие свои профессиональные обязанности и ставящие в опасность заражения ВИЧ-инфекцией своих пациентов. Однако следует иметь в виду, что данное преступление очень латентно. Правоохранительным органам и общественности, как правило, становится известно лишь об уже свершившихся случаях заражения ВИЧ-инфекцией: если «грязная» кровь была перелита больному или были совершены иные действия (акты бездействия), приведшие к фактическому заражению.

Фактическое заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей наказывается в соответствии с ч. 4 ст. 122 УК РФ, о которой мы и будем говорить как об одной из форм ненадлежащего оказания медицинской помощи. И хотя закон прямо не называет медицинских работников как возможных субъектов данного преступления, в действительности поведение именно этих лиц, ненадлежащее выполняющих свои профессиональные функции, приводит к заражению пациентов ВИЧ-инфекцией. Таким образом, по ч. 4 ст. 122 УК РФ несут ответственность только специальные субъекты, причем преступление совершается ими в момент выполнения своих профессиональных обязанностей.

И так, следует провести юридический анализ данного преступления. Объектом преступления является здоровье гражданина. Субъектом данного преступления являются лица, профессионально связанные с процессом лечения и обслуживания больных вирусом иммунодефицита (врачи, медсестры и т.д.), а также с получением или хранением крови (например, работники станции переливания крови).

Объективная сторона заключается в ненадлежащем исполнении лицом профессиональных обязанностей, в результате чего было заражено другое лицо ВИЧ-инфекцией. Объективную сторону преступления образуют действия (бездействие), состоящие в нарушении как специально установленных правил профилактики ВИЧ-инфекции (например, некачественная проверка донорской крови и лиц, проходящих освидетельствование), так и общих требований предосторожности (например, некачественная подготовка к повторному использованию медицинского инструмента). Местом в данном случае может выступать больница, помещение в станции переливания крови, любое другое место, где непосредственно произошло заражение. Так и время должно соответствовать моменту заражения. Обязательным последствием является заражение ВИЧ-инфекцией хотя бы одного лица. В данном случае обязательно установление причинной связи между ненадлежащим исполнением лицом своих профессиональных обязанностей и наступившими последствиями. В этом возникает сложность, свойственная всем составам ненадлежащего оказания медицинской помощи. Из чего вытекает сложность непосредственного установления субъекта, который должен нести ответственность. Кто именно должен отвечать — регистратор, лаборант, делающий анализ, либо лицо, непосредственно осуществляющее переливание на месте? Целесообразнее говорить именно об ответственности лаборанта по ч.4 ст. 122 УК РФ. Но и действия регистратора можно квалифицировать по ч.4 ст. 122 УК РФ.

Средствами совершения преступления в данном случае являются различные аппараты для переливания, перекачивания крови, шприцы и т.д.

Состав преступления материальный, то есть деяние считается оконченным с момента наступления последствий в виде заражения другого лица ВИЧ-инфекцией.

Установление субъективной стороны преступлений, предусмотренных ст. 122 УК РФ, может вызвать сложности в судебно-следственной практике, в особенности если речь идет о заражении ВИЧ-инфекцией в результате ненадлежащего выполнения медицинским работником своих профессиональных обязанностей. В связи с этим рассмотрим данный вопрос более подробно.

Определить форму вины применительно к случаю заражения вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей сложно. Законодатель не говорит здесь о заведомости, не употребляет других терминов, указывающих на умышленный характер преступления. Это провоцирует неоднозначный подход к субъективной стороне данного преступления, существование различных точек зрения на субъективную сторону. Заражение ВИЧ-инфекцией в медицинских учреждениях происходит преимущественно по неосторожности — в результате легкомыслия или небрежности со стороны медиков. Случаи умышленного заражения медицинскими работниками своих пациентов ВИЧ-инфекцией крайне редки. Согласно п. 2 ст. 24 УК РФ деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ. Подобного указания в п. 4 ст. 122 УК РФ нет. Следовательно, можно предположить, что в намерения законодателя входило установление ответственности как за умышленное, так и неосторожное совершение рассматриваемого преступления. Косвенным подтверждением этому служит сопоставление санкций анализируемого преступления с санкциями неосторожных преступлений против жизни и здоровья человека. Санкция п. 4 ст. 122 УК РФ для неосторожного преступления неоправданно высока. Сопоставление этой санкции с санкцией, предусмотренной в норме об ответственности за причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), позволяет сделать вывод о том, что причинение медицинским работником смерти при ненадлежащем исполнении своих профессиональных обязанностей наказывается мягче, чем заражение ВИЧ-инфекцией. Это можно понять только как то, что законодатель считает заражение ВИЧ-инфекцией более общественно опасным деяние. Возможно, законодатель считает, что инфицированный ВИЧ человек может поспособствовать, гипотетически заразить других здоровых людей и этим объясняется более высокая санкция, нежели за убийство по неосторожности.

Неосторожное причинение смерти вследствие ненадлежащего исполнения медицинским работником своих профессиональных обязанностей (п. 2 ст. 109 УК РФ) наказывается в качестве максимального наказания лишением свободы сроком до трех лет, в то время как заражение ВИЧ-инфекцией (п. 4 ст. 122 УК РФ) лишением свободы на срок до пяти лет. При этом дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (в частности, медицинской) сроком до трех лет в случае причинения смерти является факультативным, т.е. может и не назначаться. В случае же заражения ВИЧ-инфекцией назначение указанного дополнительного наказания составляет обязанность суда. Его не назначение возможно лишь на основании ст. 64 УК РФ (назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление).

Но большинство авторов сходятся во мнении, что субъективная сторона данного преступления выражается в неосторожной форме вины.

Как уже отмечалось, в медицинских учреждениях России заражение ВИЧ-инфекцией происходит, как правило, по неосторожности, а не умышленно. Однако уголовный закон не дифференцирует ответственность за заражение этой инфекцией в зависимости от формы вины — умышленной или неосторожной. Установление повышенной в сравнении с причинением смерти по неосторожности ответственности было бы понятно, если бы речь шла об ответственности за умышленное заражение ВИЧ-инфекцией, но конструкция рассматриваемой нормы такова, что теоретически допускает любую форму вины. В результате неосторожное заражение пациента ВИЧ-инфекцией медицинским работником может быть наказано строже, чем причинение по неосторожности смерти пациенту. При прямом умысле медицинский работник должен осознавать общественную опасность своего поведения, выразившегося в ненадлежащем выполнении своих профессиональных обязанностей, предвидеть возможность или неизбежность заражения пациента ВИЧ-инфекцией и желать наступления этих последствий. При косвенном умысле медицинский работник осознает общественную опасность заражения другого лица ВИЧ-инфекцией в результате нарушения им своих профессиональных обязанностей, предвидит возможность заражения другого лица этой инфекцией, не желает этих последствий, но сознательно их допускает либо относиться к ним безразлично.

Медицинские работники, выполняющие ненадлежащим образом свои профессиональные обязанности, как правило, относятся легкомысленно к возможности заражения пациентов ВИЧ-инфекцией и рассчитывают на предотвращение этих последствий. К примеру, регистратор станции переливания крови, не проверивший донора по компьютерной картотеке вирусоносителей, поверивший донору, утверждавшему, что он не является носителем ВИЧ, надеется на то, что кровь все равно тестируется на наличие антител ВИЧ, гепатита В и С, сифилиса, поэтому заражения не произойдет.

Психическое отношение к факту заражения пациента может быть и в виде небрежности. В таком случае медицинский работник, ненадлежащее исполняющий свои профессиональные обязанности, вообще не предвидит заражения другого лица ВИЧ-инфекцией, но при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть заражение другого лица этой инфекцией.

Конструкция п. 4 ст. 122 УК РФ очень сходна с конструкцией п. 1 ст. 293 УК РФ о должностном преступлении — халатности. Последняя заключается в неисполнении или ненадлежащем исполнении должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, повлекшем причинение крупного ущерба. Ученые-юристы единодушны в том, что халатность — неосторожное преступление. Однако применительно к заражению другого лица ВИЧ-инфекцией говорят и об умышленном, и о неосторожном характере поведения виновного лица.

Исследователи считают необходимым в ст. 122 УК РФ специально оговорить, что в отношении факта заражения может быть лишь неосторожность. Умышленное (с прямым или косвенным умыслом) заражение ВИЧ-инфекцией медицинским работником следует наказывать по общей норме об ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью по ст. 111 УК РФ. Предварительно нужно внести изменения в данную норму, дополнив ее указанием на такое последствие, как заражение ВИЧ-инфекцией. В настоящее время ни одно из перечисленных в диспозиции данной уголовно-правовой нормы последствий не охватывает эту инфекцию (это не утрата органа, не утрата органом его функции и т.д.). К опасному для жизни состоянию в том понимании, какое давалось в Правилах судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г. (данный нормативно-правовой акт считается недействующим, поскольку не прошел регистрацию в Министерстве юстиции РФ), ВИЧ-инфекцию тоже нельзя относить. Правила говорили о таких состояниях, телесных повреждениях и заболеваниях, которые уже в момент совершения преступления представляют непосредственную угрозу жизни и в отсутствие эффективной медицинской помощи приводят к летальному исходу. При ВИЧ-инфекции лицо может несколько лет быть вирусоносителем, но не болеть СПИДом. Именно это обстоятельство позволяет отграничить умышленное заражение другого лица ВИЧ-инфекцией от убийства. В случае убийства действия или бездействие виновного лица являются ближайшей непосредственной причиной наступления смерти другого человека, при заражении ВИЧ-инфекцией поведение преступника не ведет с необходимостью к смерти потерпевшего, длительное время он может вообще не ощущать признаков болезни. Но характер данной инфекции, неизлечимость на сегодняшний день СПИДа дают основания говорить о причинении здоровью зараженного тяжкого вреда. Законодатель уже включил в ст. 111 такие заболевания, как наркомания и токсикомания, признав их тяжкими по последствиям видами вреда здоровью. Думается, что перечень этих заболеваний нужно дополнить ВИЧ-инфекцией.

Что касается наказуемости неосторожного заражения другого лица ВИЧ-инфекцией, некоторым авторам представляется необходимым снизить размер наказания за это преступление как минимум до трех лет лишения свободы. Неосторожное заражение ВИЧ-инфекцией не может караться строже, чем неосторожное причинение смерти. Иначе нарушится логика построения уголовно-правовых норм. Норма об уголовной ответственности за заражение ВИЧ-инфекцией далека от совершенства. Видимо, в этом кроется одна из основных причин крайне редкого ее применения на практике. Данная норма является скорее одной из новелл Уголовного Кодекса РФ, нежели, действительно действующей в судебной практике нормой. Норма ст. 122 УК РФ практически не работает ввиду отсутствия четких научно-обоснованных рекомендаций по наиболее значимым проблемам ее применения. Одной из приоритетных задач всего государства следует считать предупреждение распространения ВИЧ-инфекции, особенно в учреждениях здравоохранения.

2.4 Неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ)

Неоказание помощи больному — наиболее распространенное преступление медицинских работников.

В соответствии со ст. 38 и 39 Основ законодательства Российской Федерации о здравоохранении медицинская помощь подразделяется на первичную, скорую, специализированную и медико-социальную помощь (гражданам, страдающим социально-значимыми заболеваниями и заболеваниями, представляющими опасность для окружающих). Не до конца ясен вопрос, о всяком ли виде помощи идет речь в ст. 124 УК РФ либо только о срочной, первичной, скорой. Согласно ч. 1 ст. 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на медицинскую помощь, которая в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно. Авторы сходятся во мнении, что неоказанием помощи считается отказ или уклонение от оказания не терпящей отлагательства помощи, что создает реальную угрозу причинения серьезного вреда здоровью потерпевшего.

Потерпевшим от преступления является больной, т.е. лицо, страдающее каким-либо заболеванием и нуждающееся в оказании медицинской помощи. Вид заболевания и стадия его течения в плане квалификации значения не имеют. Важно, чтобы болезнь при неоказании помощи создавала реальную угрозу причинения вреда здоровью потерпевшего.

В объективную сторону неоказания помощи больному входят элементы, характеризующие деяние (неоказание помощи без уважительных причин), последствие (как минимум вред здоровью средней тяжести) и причинную связь между ними.

Неоказание помощи выражается в бездействии. Существует мнение, что оно может воплотиться и в частичном бездействии (непринятии всего комплекса медицинских мер, некачественном лечении и т.п.). Вряд ли это верно. Закон различает понятия неоказания помощи и ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч.2 ст. 118 УК РФ), с чем нельзя не считаться. Другой вопрос, что санкции ст.ст. 118 и 124 УК РФ должным образом не скорректированы.

Уголовная ответственность за бездействие, как известно, предполагает, что лицо должно было и могло действовать.

Обязанность (долженствование) действовать вытекает из предписаний Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (ст. ст. 38 и 39), где сказано, что первичная и скорая медицинская помощь оказывается гражданам в случаях травм, отравлений и других неотложных состояний лечебно-профилактическими учреждениями независимо от территориальной, ведомственной подчиненности и форм собственности. Обязанность оказывать помощь больному подкрепляется Клятвой Гиппократа, произносимой выпускником медицинского учебного заведения.

Возможность действовать (субъективный критерий) — обязательное условие ответственности. Не случайно в данной статье говорится о неоказании помощи без уважительных причин. К уважительным относятся причины, непреодолимые в момент возникновения конкретной обязанности действовать. Ими можно считать непреодолимую силу, состояние крайней необходимости, болезнь самого медицинского работника, отсутствие необходимого инструмента, лекарств и т.д.

Условиями, вызывающими обязанность действовать, являются обращение больного, его родственников, иных лиц, а также наблюдение самим обязанным лицом ситуации, вызывающей необходимость действовать (например, оно является свидетелем дорожно-транспортного происшествия с наличием пострадавших). Как правило, на медицинское вмешательство требуется согласие больного. В соответствии со ст. 32 Основ «необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина». Вместе с тем оказание помощи без согласия больного (его родственников, законных представителей и т.д.) возможно, если по каким-либо причинам согласие не может быть получено (например, ввиду коматозного состояния потерпевшего), а медицинское вмешательство безотлагательно необходимо.

Составы преступления сконструированы по типу материального, считаются оконченными при наступлении как минимум вреда здоровью средней тяжести. Причинение вреда здоровью средней тяжести — минимальный размер вреда, при наличии которого возможна уголовная ответственность. Если же неоказание помощи вызвало, лишь легкий вред здоровью, уголовное преследование исключается. Необходимым признаком состава преступления является причинно-следственная связь. Вред здоровью должен быть обусловлен бездействием виновного, неоказанием им помощи потерпевшему. Если такой связи нет, содеянное не может быть квалифицировано по ст. 124 УК РФ, даже если и деяние в виде неоказания помощи, и вредные последствия имели место.

Субъектами преступного посягательства являются медицинские работники, а также лица, обязанные оказывать первую помощь по закону или по специальному правилу (ст.ст. 38 и 39 Основ). Под медицинскими работниками следует понимать лиц, профессионально выполняющих свои функции (врач, фельдшер, медицинская сестра, акушерка, провизор и т.п.). Некоторые авторы считают, что подсобный медицинский персонал (санитары, сиделки, лаборанты, регистраторы и т.д.) субъектом данного состава преступления не является и при соответствующих условиях может нести уголовную ответственность по ст. 125 УК РФ. В литературе существуют споры относительно ответственности за неоказание помощи больному различных медицинских работников. Но большинство авторов сходятся во мнении, что субъектом данного преступления могут быть врачи, провизоры, лица со средним медицинским образованием, фармацевты и даже студенты старших курсов медицинских ВУЗов и другие, — все те, кто получили определенные знания в области медицины.

Субъективная сторона неоказания помощи больному характеризуется неосторожной формой вины: лицо, отказывая или уклоняясь от оказания помощи, предвидит возможность причинения вреда здоровью больного, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение такого вреда (например, надеется, что помощь окажет другой живущий невдалеке медицинский работник), либо не предвидит возможности причинения вреда здоровью в результате неоказания помощи больному, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть наступление вреда (например, врач отказался обследовать больного, заявив, что, судя по словам родственников, ничего страшного не произошло; если бы обследование было проведено, итог мог быть иным). Случай из судебной практики: Полуторагодовалого малыша привезли в больницу 1 мая 2005 г. Все признаки указывали на острое и опасное отравление ребенка. О его состоянии говорила и высокая температура. Как рассказывала на процессе мать, врач не проявил особой озабоченности. Он спокойно объяснил, что поскольку день праздничный, никто в больнице обследовать малыша не будет. Пропущенное время обернулось трагедией. Мальчик умер. 15 февраля 2007 г. Преснинский суд г. Москвы признал врача 9-й столичной больницы Пикалина Д. виновным и приговорил к трем годам лишения свободы с лишением права заниматься врачебной практикой в течение трех лет после истечения срока условного наказания. Вышестоящая инстанция оставила приговор в силе.

Не соответствует закону распространенное мнение, что анализируемое преступление предполагает «двойную форму вины»: умысел по отношению к бездействию и неосторожность по отношению к последствию. Согласно ст. 27 о преступлении, совершенном с двумя формами вины, можно говорить лишь в случае, когда результатом совершения умышленного преступления являются тяжкие последствия, усиливающие уголовную ответственность. Речь, следовательно, идет о квалифицированных составах. Применительно к основному составу нельзя говорить о двух формах вины, поскольку деяние само по себе преступным не является. Оно способно повлечь дисциплинарную, административную или общественную ответственность.

Итак, следует подвести итоги.

Анализируя судебную практику можно сделать вывод, что в различных городах России уголовная ответственность за причинение смерти вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей в отношении медицинских работников все-таки наступает, несмотря на всю проблематику доказывания.

3. СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА врачебные ошибки

врачебный ошибка неосторожность смерть

Среди спорных вопросов уголовной ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи можно выделить несколько очень важных аспектов. Прежде всего, к ним относятся: обстоятельства, исключающие уголовную ответственность за медицинские ошибки, ответственность за коллегиальные решения врачей и, наконец, проблема уголовной ответственности за медицинский эксперимент.

Правомерность медицинской деятельности в целом не вызывает каких-либо сомнений. Однако любое медицинское вмешательство, будучи направленным на охрану жизни или здоровья больного, так или иначе, связано с риском для последнего. Наиболее это выражено в хирургической практике. Кроме того, процесс развития науки сопровождается внедрением в медицинскую практику новых методов диагностики и лечения, что также часто сопровождается определенным риском для больных. Вопрос о правомерности обоснованности подобных рискованных действий, как правило, возникает при неблагоприятном исходе оказания медицинской помощи, что часто требует надлежащей оценки действий медицинского персонала.

Проблема обстоятельств, исключающих общественную опасность и противоправность деяний в области здравоохранения, недостаточно разработана в отечественной науке. Существует множество точек зрения относительно перечня таких обстоятельств, к числу которых, помимо «производственного риска», крайней необходимости, относят и «общественно полезную профессиональную деятельность», и «согласие потерпевшего». Но в соответствии с существующей в российском праве догмой научная теория никогда не считалась источником уголовного права. Исключить уголовную ответственность могут только обстоятельства, прямо предусмотренные Уголовным кодексом.

Действующий УК РФ предусматривает условия шести обстоятельств, исключающих преступность деяния: необходимая оборона; причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление; крайняя необходимость; физическое или психическое принуждение; обоснованный риск; исполнение приказа или распоряжения (ст. 37-42 УК РФ).

Среди предусмотренных уголовным законом обстоятельств, исключающих преступность деяния, для медицинской деятельности существенное значение имеют крайняя необходимость и обоснованный риск.

Медицинская деятельность часто осуществляется в условиях крайней необходимости. В соответствии со ст. 39 УК РФ не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости. Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный.

В юридической литературе встречается мнение, согласно которому о крайней необходимости нужно вести речь в любом случае обращения пациента в медицинское учреждение за медицинской помощью. С такой позицией согласиться нельзя. При крайней необходимости ситуация должна отличаться неординарностью, конфликтностью различных интересов, возможностью разрешения только путем причинения вреда правоохраняемым интересам. Все эти обстоятельства отсутствуют в случае обычной необходимости. За медицинской помощью могут обращаться в целях омоложения, изменения пола, формы тела, для преодоления естественного облысения и т.д. Во всех перечисленных случаях говорить о ситуации крайней необходимости нельзя, поскольку в них изначально отсутствует опасность для жизни и здоровья человека, а медицинские знания используются с целью улучшения качества жизни. Даже в случаях обращения в медицинское учреждение в связи с каким-либо заболеванием далеко не всегда можно говорить о ситуации крайней необходимости, диктующей врачу такое поведение, которое связано с причинением вреда правоохраняемому интересу.

Одним из самых дискуссионных вопросов в уголовно-правовой доктрине является вопрос о допустимости причинения смерти человеку ради спасения жизни других людей в условиях крайней необходимости. Так, профессор М.Д. Шаргородский, говоря об условиях правомерности причинения вреда при крайней необходимости применительно к трансплантации органов и тканей человека, писал: …разобравши донора на части можно спасти жизнь не одному, а нескольким лицам, а с точки зрения существующего решения вопроса о крайней необходимости это следует признать правомерным, так как ценой жизни одного лица спасается жизнь нескольких человек. В более поздней работе Г.Р. Рустемова отмечает, что по свидетельству медицинской науки один человек, отдав все свои органы и ткани, может спасти жизнь 400 человек. М.Д. Шаргородский считал подобный подход неприемлемым: жизнь человека не может быть принесена в жертву даже для достижения цели спасения нескольких людей.

Вместе с тем в современной уголовно-правовой доктрине встречается и другое мнение. Так, например, Ю.М. Ткачевский полагает, что в исключительных случаях лишение жизни человека может быть признано актом крайней необходимости, если только таким путем можно предотвратить смерть нескольких людей. Это мнение далеко не единственное. Возможно, это вызвано тем, что институт крайней необходимости не устанавливает запрета на умышленное причинение смерти одному человеку для спасения нескольких, а тем более множества людей, использование органов и тканей донора для спасения жизни нескольких сотен реципиентов не только правомерно, но и общественно полезно. Такое понимание крайней необходимости недопустимо в силу ряда обстоятельств. Во-первых, происходит коллизия норм о крайней необходимости и нормы уголовного закона о принуждении к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст. 120 УК РФ). Во-вторых, Конституция РФ (ст. 2) признает человека, его права и свободы высшей ценностью. Это положение делает невозможным не только спасение жизни и здоровья одного человека за счет жизни и здоровья другого, но и спасение жизни нескольких людей за счет жизни одного (сказанное не относится к случаям необоснованных общественно опасных посягательств со стороны со стороны человека, которому впоследствии причиняется вред (необходимая оборона и задержание лица, совершившего преступление.). Шаргородский предлагает решить этот вопрос следующим образом: ненаказуемость деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости, должна быть ограничена только причинением определенных видов вреда.

По существу, любое медицинское вмешательство в той или иной мере причиняет вред здоровью больного. Так, при инвазивных медицинских вмешательствах, особенно хирургических операциях, фактически неизбежно имеет место нарушение анатомической целости органов и тканей или их физиологических функций, т.е. причинение телесных повреждений. Вместе с тем такое вмешательство, будучи выполненным по неотложным показаниям, т.е. для предотвращения реальной угрозы для жизни больного, и технически правильно, т.е. в соответствии с предусмотренной оперативной технологией, не только не является противоправным, но признается общественно полезным и целесообразным. Последнее является настолько очевидным, что на практике даже не возникает вопросов относительно правомерности причинения телесных повреждений при таких вмешательствах. Аналогичная ситуация может встречаться и при консервативном лечении некоторыми лекарственными средствами, при которых неизбежны неблагоприятные побочные эффекты. Будучи направленным на предотвращение наличной и действительной угрозы охраняемому законом праву на жизнь, такое вмешательство, причиняя фактически меньший вред здоровью больного, полностью соответствует предусмотренным ст. 39 УК РФ условиям крайней необходимости, что и исключает преступность такого деяния.

В.А. Глушков в качестве примеров крайней необходимости в медицинской практике упоминает случай краниотомии (нарушения целостности черепа) на еще живом плоде с целью спасения жизни матери, а также пересадку органа от одного человека (донора) другому (реципиенту) как единственное средство спасения жизни или восстановления здоровья последнего.

Однако крайняя необходимость может иметь место лишь в неотложных случаях, когда угроза жизни реальна, налична и действительна, которыми не исчерпывается медицинская практика. Но и в неотложных случаях, по нашему мнению, далеко не все медицинские вмешательства соответствуют установленным в действующем УК РФ критериям крайней необходимости. Так, по мнению Ф.Ю.Бердичевского, перитонит, вызванный воспалением отростка слепой кишки (аппендицитом), полностью оправдывает действия хирурга, берущегося оперировать больного с гемофилией (заболеванием, сопровождающимся нарушением свертываемости крови). Тот факт, что при наличии нескольких вариантов отражения опасности, грозящей больному, врач выбрал вариант, причиняющий, по его мнению, наименьший вред, с юридической точки зрения само по себе не означает состояния крайней необходимости, поскольку уголовный закон говорит не о наименьшем вреде при отражении опасности, а о менее значительном по сравнению с предупрежденным.

Далее Ф.Ю. Бердичевский отмечает, что невозможность приглашения врача соответствующей узкой специальности, необходимость в чем возникла в процессе уже начатой другим врачом (не являющимся таким специалистом) операции, также является весьма характерной для медицинской деятельности ситуацией, укладывающейся в понятие крайней необходимости. И этот случай, по мнению Ившина И.В., при неблагоприятном для жизни исходе операции формально не укладывается в предусмотренные уголовным законом условия крайней необходимости.

Несоответствие некоторых случаев условиям крайней необходимости вовсе не означает, что указанные действия медицинских работников, правомерность которых очевидна, выпадают из правового поля.

Следует согласиться с исследователями, которые считают, что подавляющее большинство не являющихся общественно опасными и противоправными медицинских вмешательств с неблагоприятным для жизни или здоровья больного исходом выполняются в условиях обоснованного риска.

Следует отметить, что существующее законодательство в области здравоохранения не раскрывает понятия медицинского риска, условий его обоснованности. Это создает реальные проблемы в оценке деятельности медиков в допускаемых ими рискованных ситуациях. В связи с этим возникают трудности, как у медицинских работников, так и в правоприменительной практике.

Условия правомерности обоснованного риска предусмотрены статьей 41 УК РФ. В соответствии с ней не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели. Риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам. Риск не признается обоснованным, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия.

Таким образом, условия правомерности причинения вреда при обоснованном риске, указанные в законе, можно разделить на две группы:

) условия, характеризующие риск как ситуацию, дающую право на рискованные действия;

) условия, характеризующие действия, предпринимаемые при наличии риска.

В отношении самого риска закон указывает три условия:

) цель риска — общественно полезная;

) эта цель не может быть достигнута иными, не связанными с риском действиями (бездействием);

) оправданный риск исключается, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, или с угрозой экологической катастрофы, или с угрозой общественного бедствия.

Относительно действий, предпринимаемых в условиях риска, закон предъявляет одно требование — принятие лицом достаточных мер для предотвращения вреда, охраняемым законом интересам.

Важно также подчеркнуть, что в отличие от крайней необходимости, при которой в соответствии со статьей 39 УК РФ требуется, чтобы вред, фактически причиненный, был меньше вреда предотвращенного, при обоснованном риске ограничений в размере вреда не предусмотрено.

Приведенные выше случаи оперативного лечения больного с гемофилией, проведения операции неспециалистом с целью спасения жизни больного, которые Ф.Ю. Бердичевский относил к условиям крайней необходимости, а также другие упоминаемые примеры, касающиеся проведения операции по жизненным показаниям в ненадлежащих условиях скорее соответствуют условиям обоснованного профессионального риска. Следует отметить, что многие авторы рассматривают обоснованный риск, в т.ч. в медицинской практике, преимущественно лишь как связанный с новаторством, экспериментом, внедрением новых методов профилактики, диагностики и лечения. Другие авторы определяют врачебный риск как «правомерное применение для спасения жизни, сохранения здоровья больного лечебно-диагностических мероприятий (в обычных условиях не применяющихся ввиду их определенной опасности), если положительный результат недосягаем традиционными, проверенными средствами. При правомерном врачебном риске медицинский работник как бы пренебрегает предвидением вредных последствий для больного. Однако такая позиция является единственным выходом в клинической ситуации.

Вместе с тем практика говорит о том, что обоснованный риск встречается и в самых «обычных» клинических ситуациях (например, выскабливание полости матки, применяемое в акушерско-гинекологической практике при медицинском аборте и в ряде других случаев всегда связано с риском повреждения матки). Весьма актуальным в связи с этим является вопрос о том, каковы критерии достаточности мер, предпринятых врачом при подобном риске, для признания последнего обоснованным. По мнению ряда авторов, одно и то же действие врача с одинаковыми последствиями должно расцениваться по-разному в зависимости от конкретных условий. Так, если врач произвел перфорацию болезненно измененной стенки матки во время выскабливания последней, но делал это в больничных условиях после тщательного исследования больной, то прободение матки может быть, либо ошибкой, либо несчастным случаем. Другое дело, если врач сделал это в тех же условиях, но без предварительного тщательного исследования больной. В этом случае, как они отмечают, речь может идти о небрежности.

Таким образом, для признания обоснованным риска при производстве подобного медицинского вмешательства помимо надлежащей техники выполнения оперативного пособия требуется наличие соответствующих условий проведения операции, а также полнота и тщательность предоперационного обследования больной с целью выявления возможных патологических изменений, которые могут обусловить неблагоприятный исход операции. Вывод о том, были или не были предприняты все необходимые меры предосторожности, могут сделать только высококвалифицированные судебные эксперты, которые должны привлекаться в каждом таком случае.

Следует отметить, что в медицинской практике целый ряд иных инвазивных вмешательств, помимо выскабливания матки, также совершается практически «вслепую», «по ощущениям». Это касается, например, и пункций, и катетеризации, и многих иных инвазивных вмешательств. Во всех этих случаях при возникновении осложнений требуется тщательная оценка всех обстоятельств медицинского вмешательства с точки зрения условий обоснованного риска.

В литературе существует мнение, что юридическая природа правомерности обоснованного риска определяется отсутствием вины у причинителя вреда. Лицо, причиняющее вред при наличии всех условий правомерности оправданного риска, не осознает общественно опасного характера своих действий, напротив, оно понимает их полезный для общества результат и стремится к нему, предпринимая все необходимые меры предосторожности.

Одной из самых наименее разработанных является и проблема ответственности врачей в связи с принятием коллегиальных решений. Каковы же будут варианты юридических последствий для участников консилиума в случае возбуждения уголовных дел?

Принятие коллегиального решения в обследовании и лечении больного для медицинской практики — явление распространенное и крайне необходимое в сложных ситуациях врачебного искусства. О важности выработки общего — объективного — медицинского мнения говорит тот факт, что одним из ключевых принципов врачевания, изложенных в своих трудах еще Гиппократом («Клятва», «О законе», «О врачах»), является обращение за помощью и советом в интересах больного к коллегам. Более того, этот постулат, без смысловой переработки, возведен в ранг закона. В 1999 году Государственная Дума РФ приняла текст «Клятвы врача», которая составляет статью 60 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан. В этой же статье определено, что врачи за нарушение клятвы несут ответственность, предусмотренную законодательством РФ.

Среди доступной литературы, прежде всего правой и судебно-медицинской тематики, не встречается разработок по вопросу уголовной ответственности врачей в случае принятия коллегиальных решений и причинения вреда здоровью пациента. Исключение составляет книга А.П.Зильбера «Этика и закон в медицине критических состояний», в которой профессор задается вопросами о персональной юридической ответственности врачей, принимавших коллективное решение в лечении больных.

В арсенале лечащего врача имеются всего две официальные формы принятия совместного решения по тактике ведения больного: консилиум и консультация специалиста этой или другой специальности. В Энциклопедическом словаре медицинских терминов «консилиум (consilium; лат. совещание, обсуждение) — совещание врачей одной или разных специальностей с целью выработки заключения о состоянии здоровья обследуемого, установления диагноза болезни, определения ее прогноза, тактики обследования и лечения больного». В Словаре русского языка С.И.Ожегов дает толкование слова «консультация» как совещание специалистов по какому-нибудь делу, вопросу или совет, даваемый специалистом.

Рассмотрим возможные варианты наступления юридической ответственности участников консилиума при неблагоприятном исходе лечения и в случаях расхождения мнений среди коллег. Хотелось бы обратить внимание на то, что амбициозность и откровенная несостоятельность в коллегиальных рекомендациях лишь усугубляют правовые последствия, не говоря уже о том, что в проигрыше всегда оказывается больной. А организация и проведение необоснованных консультаций и консилиумов свидетельствуют о превентивном поведении врачей и являются одним из проявлений известного в западной медицине явления defensive medicine («защита от ятрогении»).

Итак, в судьбе больного посредством консилиума (консультации) принимают участие двое и более врачей. Их мнение и рекомендации в обязательном порядке должны фиксироваться в первичной медицинской документации и скрепляться подписями участников, а эти записи, в свою очередь, используются при доказывании виновности (невиновности) в судебно-следственных разбирательствах. Кто из врачей будет нести ответственность в случае неблагоприятного исхода лечения?

Вред, причиненный больному лечащим врачом, в том числе по рекомендации консилиума, считается неумышленным, а если к причинению неумышленного вреда были причастны двое и более медицинских работников, то согласно уголовно-правовой доктрине, они не могут быть привлечены к уголовной ответственности. Таким образом, если лечащий врач (например хирург) был согласен с мнением членов консилиума, а после операции это мнение оказалось ошибочным и в результате этого лечения наступили последствия в виде вреда здоровью пациенту, то хирург не будет привлечен к уголовной ответственности. Если же у хирурга было особое мнение, отличное от выводов членов консилиума, и он его оформил в медицинской карте больного, то его виновность следует поставить под сомнение (при отсутствии дефектов в проведенном оперативном вмешательстве). Любой лечащий врач вынужден выполнять решения большинства, так как этого требуют его функциональные обязанности, тем более что в состав консилиума входят и более опытные коллеги. Следовательно, ответственность ложится на других членов консилиума, которые ненадлежащим образом исполняли свои обязанности (рекомендовали неправильную тактику лечения), в результате чего наступили неблагоприятные последствия. Но привлекать к уголовной ответственности за неумышленное причинение вреда здоровью двух и более лиц запрещено законодательством. Это означает, что никто из участников медицинского происшествия от уголовного преследования не пострадает. В аналогичной, более распространенной лечебной практике ситуации, когда после осмотра больного заведующим отделения его мнение расходится со взглядом лечащего врача, заведующий остается один на один с Уголовным кодексом и может быть привлечен к уголовной ответственности.

Из практики здравоохранения известно, что особое мнение при проведении консилиумов, совместных осмотров с заведующим отделением, консультировании встречается относительно редко. Причем это «единодушие» обусловлено не столько единством медицинских взглядов, сколько морально-этическими отношениями между коллегами, прежде всего между руководителем и подчиненным, начинающим и опытным врачом, ординатором и профессором. Каждый врач, подписывая заключение консилиума, обязан сделать выбор между личной ответственностью перед законом и корпоративными отношениями, но всегда и везде во главу угла должны ставиться интересы больного.

Еще одним краеугольным камнем является проблема уголовной ответственности медицинских работников за медицинский эксперимент. Эта проблема очень сильно связана с институтом добровольного информированного согласия пациента. Вопрос информированного согласия является краеугольным камнем современной биологической этики, значительно изменившим традиционные подходы в медицинской практике, остававшиеся незыблемыми со времен Гиппократа.

В этой связи следует подчеркнуть, что согласие пациента на медицинское вмешательство означает лишь реализацию его права обладать информацией для принятия решения о вмешательстве, и вовсе не означает освобождение исполнителя медицинской услуги от ответственности за ненадлежащее ее оказание. В соответствии со ст. 43 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.93. Медицинские работники могут применять новые, научно обоснованные, но еще не допущенные к всеобщему применению методы лечения, диагностики, профилактики и лекарственные средства в интересах излечения больного и с его согласия. К числу названных методов можно отнести те, которые еще не допущены ко всеобщему применению в клинической практике, однако проверены в условиях научно-исследовательского эксперимента либо применялись в условиях какого-либо конкретного заболевания.

Медицинская деятельность немыслима без экспериментирования. Однако не в этом ее специфика для уголовного права, так как эксперимент, являясь средством человеческого познания, характерен для многих отраслей деятельности, а в том, что медицинский эксперимент, как правило, не может быть завершен в искусственно созданных условиях и окончательная проверка новых лечебно-диагностических средств и методов возможна лишь на человеческом организме, в связи, с чем и возникает риск наступления вредных последствий. Эту особенность медицинской деятельности уголовному праву нельзя не учитывать, поскольку в принципе любое экспериментирование над человеком стоит вне закона. С другой стороны, любая попытка запретить применение к человеку новаторских средств и методов медицинского вмешательства только потому, что они не являются общепризнанными, делает невозможным прогресс медицины и, по существу, ставит вне закона ее открытия.

Медицинский эксперимент, в зависимости от его назначения, можно разделить на терапевтический, т.е. связанный с применением новых методов и средств для диагностирования и лечения больных, и научно-исследовательский, не имеющий прямого диагностического или лечебного воздействия на испытуемых лиц. Но и тот и другой должны проводиться с целью излечения или улучшения состояния больного.

Удачным представляется определение медицинского эксперимента, предложенное В.Ф. Глушковым, как доклинического или первого клинического проведения научно обоснованного метода диагностики, лечения, профилактики, применения новых лекарственных веществ с терапевтической или научной целью, а также создания контролируемых и управляемых условий для изучения биологических процессов в человеческом организме. Оно должно быть осуществлено в целях излечения больного. Отсутствие этих целей либо подчинение их задачам апробации новаторского метода или средства делает медицинское вмешательство неправомерным, придает ему характер незаконного экспериментирования, при котором ответственность наступает как за нарушение целостности тканей и органов человека и их функций, так и за последствия. При наличии причинной связи даже с более отдаленными результатами — стойкой инвалидностью или смертью — последние также могут быть инкриминированы виновному. Новаторские средства и методы медицинского вмешательства во всех случаях, когда это возможно, должны пройти достаточную предварительную проверку на животных. Достаточной считается такая проверка, которая подтверждает возможность наступления ожидаемых результатов с определенной степенью вероятности. От величины этой вероятности и от состояния здоровья пациента зависит диапазон оправданного врачебного риска.

Некоторые авторы предлагают дополнить условия правомерности медицинского эксперимента гласностью — полной информацией об условиях проведения эксперимента — и запрещением эксперимента на психически больных, заключенных, военнопленных, безнадежно больных, новорожденных, беременных женщинах, а также запрещением проведения терапевтического эксперимента на людях, болезнь которых не имеет непосредственной связи с целью опыта.

Иные нарушения условий проведения медицинского эксперимента, результат которого — смерть пациента, влекут уголовную ответственность. По мнению М.Д. Шаргородского, «если согласия больного или его законных представителей получено не было, а результатом эксперимента явилась смерть или вред здоровью пациента, врач может отвечать как за неосторожное преступление против жизни и здоровья, так иногда и за преступление, совершенное с эвентуальным умыслом. Так как целью действия врача здесь является экспериментирование, а не лечение, то оснований для исключения возможности состава телесных повреждении нет». Действительно, если больной умер в ходе операции, проводимой в целях эксперимента, то действие врача данном случае можно считать совершенным с косвенным умыслом, так как он осознает общественную опасность деяний и, не желая смерти своему пациенту, сознательно допускает возможность ее наступления или относится к этому безразлично, считая главной целью для эксперимента получение результата (неважно, положительного или отрицательного).

Причинение смерти или других неблагоприятных последствий в этой ситуации может быть совершено и по неосторожности, если врач предвидел наступление общественно опасных последствий, но самонадеянно рассчитывал на предотвращение этих последствий, либо не предвидел возможности наступления этих общественно опасных последствий, но при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог их предвидеть (ч. 2 и 3 ст. 26 УК РФ). В этом случае действия медицинского работника должны квалифицироваться по статьям Уголовного кодекса.

Проведенный анализ позволяет нам прийти к следующим выводам.

Среди предусмотренных уголовным законом обстоятельств, исключающих преступность деяния, в практической медицинской деятельности встречаются крайняя необходимость и обоснованный профессиональный риск.

Наиболее часто правомерные медицинские вмешательства, влекущие неблагоприятные для больного последствия, соответствуют условиям обоснованного профессионального риска, для выявления которых необходим тщательный анализ медицинского происшествия.

Для правильной юридической квалификации в каждом конкретном случае требуется тщательный анализ исходя из обозначенных выше позиций. Для решения в процессе расследования и судебного рассмотрения дела вопросов, связанных с наличием условий обоснованного профессионального риска при производстве медицинского вмешательства, необходимо назначение судебно-медицинской экспертизы.

Некоторые авторы предлагают решить вопрос ответственности за коллегиальные решения следующим образом: в статье 26 УК РФ в качестве дополнительной самостоятельной части может быть сформулировано положение о том, что если преступный результат причиняется неосторожными действиями нескольких лиц, суд при назначении наказания учитывает, насколько действия каждого лица способствовали наступлению преступного последствия.

Что касается медицинского эксперимента, то представляется возможным дополнить ч.2 ст. 43 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, изложив ее следующим образом: «Не разрешенные к применению, но находящиеся на рассмотрении в установленном порядке методы диагностики, лечения и лекарственные средства могут использоваться в интересах излечения или с целью облегчения тяжелого состояния пациента только после получения его добровольного письменного согласия».

При проведении медицинского эксперимента с терапевтической целью, когда результат лечения неизвестен, а оценка самого эксперимента носит вероятностный характер, его применение будет законным, если оно охватывается понятиями крайней необходимости (ст. 39 УК РФ), когда устранение реальной опасности для жизни человека невозможно иными средствами, кроме как проведением медицинского эксперимента, или обоснованного риска (ст. 41 УК РФ). В этих случаях врач освобождается от уголовной ответственности даже при наступлении смерти пациента.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Традиционно общество предъявляет к врачам высокие требования, предусматривающие недопущение в их деятельности профессиональных ошибок, особенно влекущих за собой невосполнимые последствия. Во времена, когда деятельность врачей отождествляли с действием сверхъестественной силы, в случаях неблагоприятных исходов болезни врача жестоко наказывали. К примеру, по Законам Хаммурапи, «если врач сделает человеку тяжелый надрез бронзовым ножом и причинит смерть этому человеку или неудачно снимет бельмо… то ему должно отрезать пальцы». В России XVII в. за смерть от неправильного лечения или «важный вред здоровью» виновные предавались церковному покаянию; врачам воспрещалась практика, «доколе они не выдержат нового испытания и не получат свидетельства в надлежащем знании своего дела».

В число элементов гражданской правоспособности и конституционных прав современного гражданина России входит возможность обратиться в специализированное медицинское учреждение с требованием об оказании медико-социальной помощи в целях восстановления утраченного или поврежденного здоровья. В процессе их реализации непосредственное воздействие на пациента осуществляется с помощью соответствующих медицинских средств и способов, которые в определенных комбинациях, объединенные единой целевой направленностью воздействия на организм пациента, образуют законченную систему действий, именуемую медицинскими мероприятиями. Они, в свою очередь, включают манипуляции, процедуры и вмешательства.

В Основах законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан закреплены общие основания правовой ответственности медиков. Данный закон значительно расширил права пациентов, среди которых наиболее важными в свете настоящей публикации представляются: право на возмещение ущерба в случае причинения вреда его здоровью при оказании медицинской помощи (п. 1 ст. 68); право на информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство (п. 7 ст. 30); на получение информации о своих правах и обязанностях и состоянии своего здоровья, а также на выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья (п. 9 ст. 30); на допуск к пациенту адвоката или иного законного представителя для защиты его прав (п. 12 ст. 30). Вместе с тем в современных условиях данные нормы остаются во многом декларативными, а права пациента — незащищенными.

Проведя исследование проблем и, осуществив анализ законодательства в сфере регулирования ответственности медицинских работников за ненадлежащие исполнение своих обязанностей, автор выявил следующие основные проблемы:

отсутствует единообразие в определение понятия «врачебная ошибка», поэтому считаем целесообразным разработать определение понятия «врачебная ошибка», что позволит усовершенствовать понятийный аппарат науки уголовного права в целом, и медицинского права в частности, и тем самым будет способствовать правильной квалификации того или иного деяния, совершенного при ненадлежащем исполнении медицинским работником своих профессиональных обязанностей. Автор предлагает следующее определение «врачебной ошибки»: это действие (бездействие), совершенное виновно или по неосторожности, медицинским работником при осуществлении своих профессиональных обязанностей, повлекшее причинение вреда здоровью пациента различной степени тяжести либо его смерть.

для всех составов, квалифицирующих ненадлежащее исполнение медицинским работником своих профессиональных обязанностей характерна сложность в установлении причинно-следственной связи между деянием и наступившими последствиями. Это напрямую связано с проблемой установления субъекта преступления. Далеко не везде мы можем четко и ясно определить, кто именно является лечащим врачом больного в данный конкретный момент. Часто сложно установить, действия, какого именно медицинского работника привели к нежелательному результату. Проблема установления причинно-следственных связей в медицинском судебном процессе имеет глубокие корни. Многие связывают ее с тем, что практически все судебные экспертизы проводятся в территориальных Бюро судебно-медицинской экспертизы (СМЭ), которые являются учреждениями здравоохранения и подчинены органу здравоохранения субъекта Российской Федерации. Естественно, что местные СМЭ дают, как правило, оправдательные для медиков заключения. Для обеспечения реальной независимости экспертов целесообразно назначать проведение судебных экспертиз в независимых экспертных организациях (в частности, в лабораториях судебной экспертизы Минюста России), которые имеются в большинстве областей России, либо направлять дела для производства экспертизы в другие регионы. Выбирая эксперта для судебной экспертизы, следует руководствоваться уровнем его компетентности в той области медицины, к которой относится конкретный процесс.

— проблемой для установления объективной стороны в преступлениях медицинских работников является наличие дефектов в ведении медицинской документации. Данные дефекты осложняют как установление субъекта преступления, так и установление причинно-следственных связей.

проблема привлечение к уголовной ответственности за коллегиальные решения медицинских работников. В арсенале лечащего врача имеются всего две официальные формы принятия совместного решения по тактике ведения больного: консилиум и консультация специалиста этой или другой специальности. Проблемным в данном случае является то, что при отсутствии особого мнения какого-либо врача, привлекать к уголовной ответственности за неумышленное причинение вреда здоровью необходимо двух и более лиц. А это запрещено уголовным законодательством. Из практики здравоохранения известно, что особое мнение при проведении консилиумов, совместных осмотров с заведующим отделением, консультировании встречается относительно редко. Причем это «единодушие» обусловлено не столько единством медицинских взглядов, сколько морально-этическими отношениями между коллегами, прежде всего между руководителем и подчиненным, начинающим и опытным врачом, ординатором и профессором. Некоторые авторы предлагают решить вопрос ответственности за коллегиальные решения следующим образом: в статье 26 УК РФ в качестве дополнительной самостоятельной части может быть сформулировано положение о том, что если преступный результат причиняется неосторожными действиями нескольких лиц, суд при назначении наказания учитывает, насколько действия каждого лица способствовали наступлению преступного последствия. Такое решение служило бы дальнейшей дифференциации ответственности и гарантировало бы обоснованность привлечения к ответственности в случае неосторожного сопричинения.

Среди мер профилактики преступлений медицинских работников следует предложить частичную и временную дисквалификацию всего медицинского учреждения в случае вынесения определенного количества обвинительных заключений в отношении его сотрудников в течение, например, года. Повысить требования к процедуре аттестации медицинских работников. России необходим, в том числе опыт зарубежных стран по введению института должностных лиц типа коронеров («coroners»), которые чаще всего имеют два высших образования — медицинское и юридическое, и расследуют дела о насильственной и скоропостижной смерти. Необходим независимый орган, осуществляющий контроль и надзор за медицинскими учреждениями. Его независимость должна обеспечиваться тем, что он не будет входить в систему органов здравоохранения.

Решение данных проблем будет способствовать совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1.Всеобщая декларация прав человека. Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948г.// Международное публичное право: Сб. документов. Т.1. — М., 1996. — С.460 — 464.

2.Конституция Российской Федерации: Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Уголовный Кодекс Российской Федерации: ФЗ от 13.06.1996 № 63 ФЗ (в ред. ФЗ от 13.02.2009г.) // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан: ФЗ от 22.07.1993 N 5487-1 ФЗ (в ред. ФЗ от 30.12.2008г.) //СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Стандарт медицинской помощи беременным с многоплодной беременностью: Приказ Министерства здравоохранения и социального развития от 2 марта 2006 г. № 132 // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Стандарт медицинской помощи больным с желудочковой тахикардией: Приказ Министерства здравоохранения и социального развития от 30 ноября 2005 г. № 705 // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Постановление Прокуратуры г.Братска от 1 апреля 2006г. О возбуждении уголовного дела № 62035.

.Постановление Прокуратуры г. Братска от 6 октября 2007г. О прекращении уголовного дела № 62035.

.Постановление Прокуратуры г.Братска от 26 октября 2008г. Об отказе в возбуждении уголовного дела №1587цр-2008.

.Александрова О. Ю. Юридическая квалификация врачебных ошибок и дефектов медицинской помощи /О. Ю. Александрова, И. Ю. Григорьев, О. Н. Лебединец // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Акопов В. И. Медицинское право в вопросах и ответах / В. И. Акопов //СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Андреев А. А.Отношение к врачебным ошибкам и социальные пути их предупреждения /А. А. Андреев //СПС «Консультант Плюс». Версия проф.

.Бондаренко Д.В. К вопросу о юридической ответственности медицинских работников /Д.В. Бондаренко //Медицинское право. — 2006. — №4. — С.37.

.Васильева Е.Е. Институт добровольного информированного согласия пациента на медицинское вмешательство в российском и американском праве / Е.Е. Васильева // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Векленко В. Уголовно-правовой анализ понятия «вреда здоровью» /В. Векленко, М. Галюкова // Уголовное право. — 2007.- №1. — С.34.

.Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть /Под ред. Н.И. Ветрова — М.: Норма, 2008. — 410с.

.Владыкина Т. Роды в ванной /Т. Владыкина //Российская газета . — 2007. — 10 апреля. — С.7.

.Гаухман Л.Д. Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов. — М., 2009. -317с.

.Гецманова И.В. Актуальные вопросы правовой оценки и расследования преступлений, связанных с дефектами оказания медицинской помощи /И.В. Гецманова // Медицинское право. — 2007. — №2. -С.61.

.Громов Н.А. Постатейный комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / Под ред. Н.А. Громова.- СПб., 2007. — 368с.

.Гуревич К.Г. Этические и правовые проблемы оказания медицинской помощи в чрезвычайных ситуациях / К.Г. Гуревич, Е.Г. Фабрикант, И.А. Якиревич // Медицинское право — 2008. — №4. — С.17-18.

.Ерофеев С.В. Медико-правовые аспекты оценки качества медицинской помощи: сравнение отечественной и зарубежной практики / С. В. Ерофеев //Медицинское право. — 2006. — №1 — С.47.

.Журавлев М.П. Уголовное право России. Части общая и особенная: учебник /Под ред. М.П. Журавлева, А. И. Рарога. — М., 2008. — 487с.

.Завидов Б.Д. Общественно опасные последствия и их значение для квалификации преступлений (научно-практический и аналитический комментарий уголовного законодательства России) /Б.Д. Завидов. — М.: ПРИОР, 2008. — 219с.

.Золоев А. План проверки по факту ятрогении /А. Золоев //Законность. -2007.- №9. — С.28-29.

.Золоев А. Причины неблагоприятных результатов (исходов) медицинских мероприятий /А. Золоев //Законность. — 2008. — №2. — С.44.

.Ившин И.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния в сфере профессиональной медицинской деятельности /И.В. Ившин //Медицинское право. — 2006. — №1.- С.35.

.Канунникова Л.В. О правовых проблемах врачебной (медицинской) ошибки /Л.В. Канунникова, Я.А. Фролов, Е.В. Фролова //Медицинское право. — 2003. — №2. — С.38.

.Козак В.С. Кто отвечает за лечение больного? /В.С. Козак //Качество медицинской помощи. — 2004. — № 4. — С.47.

.Козак В.С. Частичная и временная дисквалификация как возможная мера ответственности медицинских работников /В.С. Козак //Медицинское право. — 2004. — № 1. — С.55.

.Комментарий к УК РСФСР 1960г. /Под ред. В.И. Радченко. — М.: 2000. — С.217-218.

.Комментарий к Уголовному Кодексу РФ /Под ред. В.И. Радченко. — М.: Проспект, 2008.- 418с.

.Комментарий к УК РФ. / Под ред. Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова. — М.: Норма, 2009. — 254с.

.Комментарий к УК РФ. / Под ред. В.Т. Томина, В.С. Устинова, В.В. Сверчкова. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Инфра, 2007. — С.159.

.Крылова Н.Е. Крайняя необходимость в медицинской деятельности: некоторые вопросы практического применения /Н.Е. Крылова, Н. Павлова //Уголовное право. — 2005. — № 1. — С. 41-43.

.Крылова Н.Е. Некоторые вопросы уголовной ответственности медицинского работника за заражение ВИЧ-инфекцией /Н.Е. Крылова //Медицинское право. — 2004. — № 3. -С.27.

.Кудрявцев В.Н. Курс Российского уголовного права. Общая часть /В.Н. Кудрявцев, А.В.Наумов. — М., 2008. — 256с.

.Кузнецов А.Н. Проблема установления причинно-следственных связей в медицинском судебном процессе /А.Н. Кузнецов //Медицинское право и этика. — 2004. — № 1. — С.56.

.Кузнецова Н.Ф. Курс уголовного права. Общая часть. Учение о преступлении. Т.1. Учебник для вузов / Н.Ф. Кузнецова, И.М. Тяжкова. — М., 2007. — 569 с.

.Кузнецова А.С. О законодательстве в сфере предупреждения ВИЧ/СПИДА/ А.С. Кузнецова // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Лебедев В.М. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева.- М., 2008. — 382с.

.Маляева Е.О. Причинение смерти медицинскими работниками в результате медицинского эксперимента: проблемы уголовной ответственности /Е.О. Маляева // Медицинское право. — 2004. — №2. — С.52.

.Мохов А.А. Врачебная ошибка как актуальная проблема судебной практики / А.А. Мохов, И.Н. Мохова // Медицинское право. — 2004. — №2. — С.37.

.Мохов А.А. История использования медицинских знаний для целей уголовного и гражданского судопроизводства в России /А.А. Мохов //Медицинское право. — 2003. — №2. — С.35-36.

.Мыц Я. Неоказание помощи больному / Я. Мыц // Законность. — 2006. — №11. — С.35.

.Набитович В. Нетрезвая операция /В. Набитович // Российская газета. — 2007. — 13 апреля — С.7.

.Наумов А.В. Практика применения Уголовного Кодекса Российской Федерации. Комментарий судебной практики и доктринальное толкование /А.В. Наумов, Г.М. Резник.- М., 2007. — 276с.

.Невинная И. Белая халатность / И. Невинная // Российская газета.- 2007. — 30 марта.- С. 7.

.Постатейный комментарий к УК РСФСР 1922г. / Под ред. Д. Карницкого, Г. Рогинского. — М.: Юристъ, 1932. — С.125-126.

.Попов В.Л. Правовые основы медицинской деятельности. /В.Л. Попов. — СПб., 1997. — С.6-7.

.Путило Н.В. Комментарий к основам законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22.07.1993 N 5487-1 ФЗ / Под ред. Н.В. Путило.- М., 2008. — 93с.

.Риффель А.В. Отказ от оказания медицинской помощи: правовой и медицинский аспекты / А.В. Риффель //Современное право. — 2008. — №8. -С.62.

.Риффель А.В. Роль врача в современном обществе /А.В. Риффель //Медицинское право. — 2007. — №3. — С.56.

.Рустемова Г.Р. Проблемы совершенствования борьбы с преступлениями в сфере медицинского обслуживания населения / Под ред. Г.Р. Рустемовой.- М., 2007. — 148с.

.Рыков В.А. Врачебная ошибка: медицинские и правовые аспекты / В.А. Рыков // Медицинское право. — 2005. — № 1. — С.47.

.Сальников В.П. Регламентация медицинской деятельности в России: историко-правовые вопросы / В.П. Сальников, С.Г. Стеценко // Журнал Российского права. — 2001. — №4. — С.72.

.Сергеев В.В. Профессиональные ошибки медицинских работников: проблемы правового обоснования / В.В. Сергеев // Медицинское право. — 2004. — №4.- С.23.

.Сергеев Ю.Д. Ятрогенная патология — актуальная судебно-медицинская проблема / Ю.Д. Сергеев, С.В. Ерофеев // СПС «КонсультантПлюс». Версия проф.

.Сидоренко Э. Заражение ВИЧ-инфекцией: вопросы уголовно-правовой оценки / Э. Сидоренко // Уголовное право. — 2007. — № 1. — С. 55.

.Стеценко Е.Г. Врачебные ошибки и несчастные случаи в практике работ учреждений здравоохранения: правовые аспекты / Е.Г. Стеценко // Юрист.- 2004. — № 2. — С.44.

.Стукалин В.Б. К вопросу об ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи и медицинских услуг / В.Б. Стукалин // Общество и право. — 2008. — №2. — С.59.

.Тарасова Ю.В. История формирования специального субъекта преступления / Ю.В. Тарасова // Российский следователь. — 2007.- №8 .- С.73.

.Уголовное Уложение 1903 года. Проект Редакционной комиссии и объяснение к нему. Т.6. — СПб.: Питер, 1897.-С.138.

.Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под. ред. Л.В. Иногамова-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаев. — М., 2008. — 442 с.

.Уголовное право России. Часть Особенная. /Отв. ред. Л.Л. Кругликов.- М., 2008. — 254с.

.Уголовное право России: Учебное пособие / Под ред. Н.В. Полосина, С.А. Скверцовой. — М., 2007. — 272с.

.Филиппов Ю.Н. Соблюдение прав пациента как критерий правовой грамотности медицинского персонала лечебно-профилактических учреждений / Ю.Н.Филипов, Н.С. Эделев, И.П. Краев // Медицинское право.- 2008. — № 2. — С.72.

.Черниловский З.М. Хрестоматия по общей истории государства и права. /З.М. Черниловсий. — М., 1996. — 651с.

.Шаргородский М.Д. Избранные работы по уголовному праву /М.Д. Шаргородский. — СПб., 2007. — 615с.

.Большой медицинский энциклопедический словарь /Под. ред. В. Быстренина — М., 2006. — 768 с.

.Большой юридический словарь /Под. ред. А.Я. Сухарева, В.Д. Зорькина, В.Е. Крутских. — М, 2008. — 790с.

.Лысов В. Прокуратура проверила врачей и ужаснулась / В. Лысов // http: //www. pnp. ru/ 17520132.

.Прокуратура «трясёт» лечебные учреждения. // http: // www. vsluh. ru/ news/ incident/ 54928.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ. 3

БИОЭТИЧЕСКИЕ
ПРОБЛЕМЫ ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК.. 6

1.
ПРИЧИНЫ ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК.. 6

2.
ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК.. 10

3.
ЭКСПЕРТИЗА ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК.. 11

4.
СВОЙСТВЕННО ЛИ ВРАЧУ ОШИБАТЬСЯ?. 13

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 19

 

ВВЕДЕНИЕ

Errare humanum est.

Человеку свойственно ошибаться.

Еврипид

Врачебные ошибки – это серьезная и

всегда актуальная проблема врачевания.

И.А. Кассирский

Медицина является наиболее сложной формой человеческой
деятельности, требующей глубоких специальных знаний, практических навыков,
высоких душевных качеств. На протяжении веков к представителям медицинской
профессии предъявлялись требования о недопущении ошибок. Однако врач ошибается
потому, что имеет дело с очень сложным человеческим организмом, ежедневно
сталкивается с нетиповыми задачами, нетипичным течением патологических
процессов, да и медицинская наука несовершенна.

Врачи всех поколений не были и не будут застрахованы от
своих ошибок, чаще именуемых «врачебными ошибками». Правда, по мнению
профессора С.Д. Носова, правильнее пользоваться термином «медицинские ошибки»,
так как ошибки может допускать не только врач, но и медицинская сестра,
лаборант и др. Добросовестные заблуждения медицинские сестры допускают при
выполнении лечебных назначений. Такие ошибки изредка могут вести к трагическим
последствиям. М.И. Райский вместо термина «врачебная ошибка» пользуется такими
терминами как «неверный диагноз» и «неправильное лечение» (Цит. по: Кисин С.В.,
1963, с. 85). И, тем не менее, более популярен термин «врачебные ошибки».

Одним из наиболее распространенных определений врачебной
ошибки является предложенное академиком Давыдовским: «врачебная ошибка —
это следствие добросовестного заблуждения врача при выполнении им
профессиональных обязанностей. Главное отличие ошибки от других дефектов
врачебной деятельности — исключение умышленных преступных действий —
небрежности, халатности, а также невежества».

В медицинской литературе под врачебной ошибкой часто
понимают действия (бездействие) врача, имеющие в своей основе несовершенство
современной медицинской науки, объективные условия работы, недостаточную
квалификацию или неспособность использовать имеющиеся знания.

Основными квалифицирующими медицинскую ошибку признаками
являются: соблюдение медработниками предусмотренных законом и обычаями правил
профессионального поведения; добросовестность поведения при осуществлении
медицинской деятельности. Т.к. отрицательные последствия для жизни и здоровья
пациента могут нести действия не только врача, но и медсестер, фельдшеров
других медработников, то есть мнение, что в данных случаях целесообразно
употреблять более широкий термин «медицинская ошибка». Хотя при этом
за профессиональные действия медсестры юридическую ответственность несет не
она, а врач.

Можно услышать, что врачебная ошибка – это не преступная
халатность, а погрешность в профессиональных действиях врача, совершаемых во
благо больного. В тридцатые годы у юристов был заимствован популярный термин
«добросовестное заблуждение». Известный патологоанатом И.В. Давыдовский (1941)
одним из первых стал применять его в размышлениях о «неправильных действиях»
медиков, которые являются следствием «добросовестного заблуждения». Ряд
судебных медиков (М.И. Авдеев, Н.В. Попов, В.М. Смольянинов и др.) указывает,
что под врачебной ошибкой следует понимать добросовестное заблуждение врача в
его профессиональной деятельности, если исключены небрежность, халатность,
недозволенное экспериментирование на больных. В противном случае будет уже не
врачебная ошибка, а преступление, за которое врач несет предусмотренную нашим
законодательством судебную ответственность.

Понятие «врачебная ошибка» близко примыкает к термину
«несчастный случай». Под этим в медицинской практике обычно понимают
неблагоприятный исход лечения, связанный со случайными обстоятельствами,
которые врач не мог предвидеть и предотвратить (Глушков В.А., 1985; Иванюшкин
А.Я., 1998). По суждению академика Е.А.Вагнера, в отличие от несчастного случая
профессиональное преступление или врачебная ошибка связаны с неправильными
действиями самих медиков. Он приводит яркий пример несчастного случая: «Спасая
больного, ввели ему обезболивающее средство, а он погиб – у него индивидуальная
непереносимость новокаина…Врач не знал об этом. Он не ошибался в своих
действиях, но трагическое стечение обстоятельств свело его действия на нет»
(1986, с. 142).

А.В. Грегори относит к несчастным случаям все неожиданные
смертельные исходы. К этой группе он относит: 1) активизирование дремлющей
инфекции; 2) послеоперационные осложнения (воздушную эмболию, перитонит и
кровотечение); 3) асфиксию во время наркоза; 4) рефлекторную остановку сердца
во время эзофагоскопии.

Известны случаи со смертельным исходом по причине остановки
сердца или бронхоспазма при проведении наркоза. Психический шок со смертельным
исходом иногда развивается у больных перед операцией или в начале ее. Особую
группу несчастных случаев составляют летальные исходы при проведении таких
диагностических мероприятий, как-то: ангиография, пиелография,
гастрофиброскопия, спинномозговая пункция, катетеризация сердца. Смертельные
исходы известны при переливании крови, хотя пробы на групповую, индивидуальную,
резус-биологическую совместимость не выявили противопоказания. К несчастным
случаям в медицинской практике относятся не только случаи с летальным исходом,
но и различного рода осложнения после операций, диагностических процедур и
манипуляций (Цит. по: Котельников В.П., 1987).

 

 

БИОЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК

1. ПРИЧИНЫ ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК

К объективным обстоятельствам, ведущим к ошибке, следует
отнести условия, при которых нет возможности или средств для проведения того
или иного исследования или вмешательства (например, невозможность при
отсутствии эндоскопов диагностировать некоторые формы рака желудка и бронхов).

Из существенных объективных причин ошибок следует отметить
непостоянство отдельных постулатов и принципов в области теоретической и
практической медицины, в связи с чем меняются взгляды на этиологию, патогенез,
понимание сущности болезней. Ошибки, имеющие в своей основе несовершенство
медицинской науки, встречаются даже у опытного врача, так как ему приходится
консультировать наиболее тяжелых и сложных в диагностическом отношении больных.
В аналогичном положении, очевидно, оказываются и авторитетные клиники.

Ошибки, вызванные врачебным незнанием, наиболее
многочисленны и особенно ответственны по своей интерпретации. В каждом
отдельном случае вопрос об отнесении действий врача к ошибке, особенно при
дифференциации незнания, обусловленного недостаточной квалификацией и
элементарным медицинским невежеством, решается исходя из конкретных особенностей
течения болезни, длительности наблюдения, возможностей обследования.

Неверно связывать субъективные причины диагностических
ошибок лишь с квалификацией врачей. Бесспорно, трудно переоценить значение
знаний для правильной диагностики. Но знания — это не просто подготовка врача,
это и способность к их накоплению, пониманию, использованию, во многом
зависящая от индивидуальных особенностей, интеллекта и характера человека.
Т.е., условно, субъективный фактор выражается как в незнании, так и в недомыслии.

По мнению многих исследователей, на долю субъективного
фактора приходится 60 — 70% причин диагностических ошибок. По данным А.А.
Дзизинского, на нелогичное осмысление полученных данных приходится 26% причин
диагностических ошибок в поликлинике и 22% — в стационаре. Однако к этим
показателям следует приплюсовать соответственно 10 и 8% ошибок, обусловленных
переоценкой или недооценкой лабораторно-инструментальных методов и
консультаций. На них также указывает автор, но в основе и этих ошибок чаще
всего находятся недостатки мышления.

Значительную опасность в плане неправильной диагностики
представляют так называемые внушенные диагнозы, во многом также зависящие от
характера врача. Речь идет о заведомом «настрое» на определенное
заболевание, вызванном специальным к нему интересом врача, психологическим
«давлением» заключения консультанта или авторитетного учреждения,
влиянием эпидемиологической обстановки (в период эпидемии гриппа этот диагноз
выставляют большинству пациентов с повышенной температурой, среди которых
оказываются больные ангиной, плевритом, менингитом и др.) или увлечением
недавно описанными нозологическими формами (в свое время часто немотивированно
ставились диагнозы «коллагеноз», «диэнцефальный синдром» и
т.п.).

К этой категории ошибок примыкают и те, которые зависят от
предвзятого, положительного или отрицательного, отношения к пациенту (вера, что
врач не может заболеть СПИДом, трактовка бессознательного состояния у больного
алкоголизмом как связанного только с алкогольной интоксикацией и т.п.). Большую
роль играет присущая многим людям особенность психики, проявляющаяся в отборе
фактов, подтверждающих, а не противоречащих сложившемуся мнению. В этих случаях
врач попросту игнорирует не укладывающиеся в имеющуюся у него концепцию
симптомы или данные исследований.

Молодые врачи часто ошибаются из-за отсутствия опыта, более
опытные — из-за его переоценки и снижения квалификации.

Достижения фармацевтической промышленности, постарение
населения, изменения реактивности организма и другие факторы изменили характер
течения ранее более или менее «стандартно» текущих заболеваний.

Следует учитывать то, что техника обследования достигла
такого уровня, что признать кого-либо здоровым стало невозможно. В этом
ироническом высказывании содержится немалая доля правды. По материалам
некоторых массовых обследований взрослого населения в 50% случаев выявлены
чисто клинические отклонения от нормы, в 25% — отклонения в лабораторных
показателях и в 25% — рентгенологические отклонения Мнение, что большинство
ошибок диагностики обусловлено редкими болезнями не точно. Не распознают часто
встречающиеся, но изменившие свое течение болезни — злокачественные опухоли,
инфаркт миокарда, инфекционные болезни.

Необычные симптомы распространенных болезней чаще ведут к
ошибкам, чем редкие заболевания. Наличие симптома может свидетельствовать в
пользу предполагаемой болезни, отсутствие его последнюю не исключает.

Лабораторные методы исследования иногда «уводят»
врача от рационального диагноза и лечения. Так, по данным столичных клиник,
рентгенологические, ультразвуковые, эндоскопические, цитологические и даже
гистологические ошибки допускаются в 12-38% случаев. А потому врачам нельзя
забывать, что медицинская техника призвана давать необходимую «информацию
к размышлению», а не диктовать, как поступить.

Имеются наблюдения, согласно которым наибольшее количество
расхождений клинико-патологоанатомических диагнозов приходится на 1-е сутки
пребывания больных в стационарах, затем кривая расхождений падает. Начиная с 7
— 10-го дня она вновь поднимается из-за «коррекции» врачебного
мышления полученными данными лабораторно-аппаратных исследований. По данным
патологоанатома Р.И. Шмурина, на 1-е сутки госпитализации приходится 28,2%
расхождений диагнозов, на 3-и — 14,5%, на 10-е — 22,8%, а при длительных сроках
пребывания в больнице — 34,5%.

Классификациям врачебных ошибок посвящены многочисленные
работы, что само по себе свидетельствует о чрезвычайной сложности настоящей
проблемы. Наиболее популярны следующие классификации. Профессор Ю.Я. Грицман
(1981) предложил делить ошибки на диагностические, лечебные,
лечебно-тактические, лечебно-технические, организационные и на ошибки,
связанные с неправильным ведением документации и с поведением медицинского
персонала.

Классификация причин ошибок по академику-онкологу Н.Н. Петрову:

1) зависящие от несовершенства наших знаний на современном
этапе – 19%;

2) зависящие от несоблюдения правил клинического
обследования – 50%;

3) зависящие от состояния больного – 30% (1956).

Обзор литературы, посвященной общим вопросам врачебных
ошибок, показывает, что в этой проблеме не все «благополучно».

Клинический опыт показывает, что причины ошибок, допускаемых
врачами разных профориентаций, самые вариабельные. Не счесть кинофильмов,
художественных произведений (прозы и поэзии), в которых остро дискутируются
проблемы врачебных ошибок. Приводим кратко сюжет одного романа.

Хирург Бартлет, герой романа А. Хейли «Окончательный
диагноз», тяжелому больному ставит диагноз: «Прободная язва желудка». Диагноз
поставлен на основании сильных (кинжальных) болей в верхнем отделе живота,
снижения артериального давления, пепельно-серого цвета лица с холодной
испариной. О катастрофе в животе свидетельствовали доскообразное напряжение
брюшной стенки и положительный симптом Щеткина-Блюмберга. Однако во время
экстренной лапаротомии данных за прободную язву хирург не нашел. В первые сутки
после операции наступил летальный исход. При аутопсии установлена причина
смерти – пневмония. Герой романа и читатели невольно задумываются о причине
диагностической ошибки. Лицам, далеким от медицины, эта ошибка представляется
дикой, аморальной, а самокритичные врачи просят Бога отвести от них подобные
ситуации ложного острого живота.

Трагическими могут быть по исходам случаи просмотра рака
клиницистами, эндоскопистами и морфологами. Обследуем и оперируем студента 4
курса Г.В. Б-а, мастера спорта. Интраоперационный диагноз: рак желудка 4
стадии, подслизистый. Накануне многократное обследование и лечение в
специализированной гастроэнтерологической клинике с диагнозом хронический
гастрит. Диагноз гастрита был установлен на основании данных клиники,
результатов многократных рентгенологических, фиброгастроскопических и
морфологических исследований кусочков слизистой желудка, взятых при ФГС.

Пожалуй, самыми частыми и в большинстве случаев нелепыми, но
от этого не менее драматичными по исходу курации остаются ошибки организации
нашей работы. Они нередко указывают и на нашу низкую культуру общения, низкую
культуру труда.

 

2. ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК

В зависимости от квалификации врачебной ошибки врач либо не
несет ответственности (ст 13 ЗК РФ «О защите прав потребителей»
исполнитель услуг освобождается от ответственности за неисполнение или
ненадлежащие исполнение, если докажет, что это произошло вследствие
непреодолимой силы, или по иным основаниям предусмотренным законом. Аналогичное
правило закреплено в п. 19 «Правил предоставления платных медицинских
услуг населению медицинскими учреждениями», утвержденных постановлением
правительства РФ №27 от 13 января 1996 г.), либо на основании нормативных
правовых актов, регулирующих защиту прав граждан при получении медицинской
помощи. К ним относятся ГК (гл. II и гл. VIII); Конституция РФ (ст. 41); закон
«О защите прав потребителей» (гл. III); закон «Об охране
здоровья граждан РФ» (раздел VI), а также закон «О медицинском
страховании граждан в РФ» (ст. 6 и 7), Постановление Правительства РФ № 27
от 13.01.96 г. «Правила предоставления платных медицинских услуг населению
МУ независимо от ведомственной подчиненности и формы собственности».
Осуществляется защита прав граждан в виде возмещения материального и морального
ущерба, нанесенного пациенту во время оказания ему некачественной медицинской
помощи. Это право закреплено следующими законами: ГК (ст. 1064-1101); закон
«О защите прав потребителей» (ст. 14-17); закон «Основы
законодательства в РФ об охране здоровья граждан» (разд. 12, ст. 66, 67,
69); а также ФЗ «О медицинском страховании граждан в РФ» (ст. 6).
Также врач может нести ответственность по УК РФ ст 109, 118; 293 и др, в
зависимости от частных обстоятельств.

 

3. ЭКСПЕРТИЗА ВРАЧЕБНЫХ ОШИБОК

Для доказательства нарушений со стороны мед работников
необходимо проведение экспертизы которая отвечает на вопросы о правильности
лечения — это «экспертиза качества медицинской помощи», которая
является самостоятельным видом медицинских экспертиз. Экспертизу качества
медицинской помощи должны проводить квалифицированные врачи клинических
профилей.

Экспертиза качества медицинской помощи — это исследование
случая медицинской помощи, выполняемое специалистом-экспертом в целях выявления
врачебных ошибок, выяснения причин их возникновения и установление
причинно-следственной связи с наступившими последствиями.

 

 

При этом обязательной частью такого заключения специалиста
должно быть указание на:

·  
имевшиеся нарушения со стороны медицинских
работников (неправильные действия либо бездействие, дефекты, недостатки,
упущения, ошибки);

·  
фактическое наличие у пациента повреждения
здоровья;

·  
причинно-следственная связь между 1-м и 2-м;

·  
выполнение либо невыполнение медицинскими
работниками всех необходимых мер для надлежащего оказания медицинской помощи.

Вопросы «правового характера» перед экспертами не
ставится. Экспертные исследования бывают досудебными и судебными.

Досудебная экспертиза проводится без специального поручения
суда, различными организациями, у которых есть право (лицензия) для такой
деятельности. Обычно — это медицинские страховые компании. В силу закона
«О медицинском страховании граждан в РФ» (ст.15) они не только
вправе, но и обязаны проводить экспертизу качества медицинской помощи, а также
защищать интересы застрахованных. Эксперты в данном случае привлекаются
страховой компанией, они не дают подписки о предупреждении их об уголовной
ответственности за дачу заведомо ложного заключения., и суд никак не влияет на
ход такого исследования.

Судебное экспертное заключение является самостоятельным
видом доказательств. В качестве недостатка судебной экспертизы для пациентов
следует отметить ее платный характер.

Высокая стоимость судебных экспертиз не позволяет многим
пациентам обращаться в суд за защитой своих прав, несмотря на то, что, по
закону, по окончании процесса все судебные расходы взыскиваются с проигравшей
стороны.

 

 

4. СВОЙСТВЕННО ЛИ ВРАЧУ ОШИБАТЬСЯ?

Врач трудится в условиях риска, неопределенности и
противоречивых ситуаций.

А.Ф. Билибин

 

Все мы, врачи и медсестры, стремимся жить и работать без
ошибок, решаем эту многотрудную, острую проблему, все мы помним, как велика
плата за врачебные ошибки и… ошибаемся. К тому же мы хорошо помним суждение
Л.Н. Толстого, что «не ошибается тот, кто ничего не делает, хотя это и есть
основная ошибка» (Цит. по: Воронцов В., 1977, с.149). Это светский взгляд. Нам
же важны суждения по настоящей животрепещущей теме медиков и их пациентов.

Знаменитый медик-экспериментатор Клод Бернар считает, что
«опасность ошибиться в диагнозе всегда велика; но еще опаснее рисковать жизнью
больного, оставив его без лечения» (Цит.по: Моруа А., 1979). «Надо признать, —
пишет известный гематолог И.А. Кассирский,- как бы ни было хорошо поставлено
медицинское дело, нельзя представить себе врача, уже имеющего за плечами
большой научно-практический стаж, с прекрасной практической школой, очень
внимательного и серьезного, который в своей деятельности мог бы безошибочно
определить любое заболевание и столь же безошибочно лечить его, делать идеально
операции» (1970). Талантливый детский хирург, профессор С. Долецкий прав, когда
утверждает, что медик, как и сапер, не вправе ошибаться. И все-таки ошибается.
Эти ошибки порой трагичны, порой исправимы (1974).

И наш опыт убеждает, что при современном
лечебно-диагностическом оснащении медучреждения, при искренних желаниях творить
добро, при добросовестной и самоотверженной работе самый хороший врач не
защищен от ошибок, как морально-этических, так и профессиональных. Об этом
говорят тревожные, упрямые факты. Так рентгенологическое обследование желудка
дает до 30% ошибок (В.П. Казначеев, А.Д. Куимов,1992).

В.М. Араблинский (1993) делится большим опытом диагностики
начального центрального рака легких, накопленным за последние годы в НИИ
онкологии им. П.А. Герцена. Он показал, что ложноотрицательные результаты
рентгенологического исследования при этой стадии опухоли получены у 69,4%
больных.

Ультразвуковые методы диагностики заняли одно из ведущих
мест в современной клинике. Однако не следует обольщаться достоверностью УЗИ.
По наблюдениям академика Е.И. Чазова (1988) достоверность ультразвуковых методов
диагностики при сердечнососудистых заболеваниях составляет от 90-95% до 50-80%.
Частота ошибок при установлении УЗИ-топического диагноза у больных с
новообразованиями в брюшной полости и малом тазу составляет от 10 до 35%
(Назарова А.С., 1993).

По данным литературы и НИИ онкологии им. П.А. Герцена
частота эндоскопической визуальной гипердиагностики начальных форм рака органов
дыхания и желудочно-кишечного тракта составляет 25-59,6%, гиподиагностика –
8-15%.

К.А. Агамова (1993) приводит литературные данные и
результаты цитологических исследований, проведенных в НИИ онкологии им. П.А. Герцена:
частота ошибок цитолога и неудач, связанных с получением материала для
исследования при распознавании рака, может достигать 15,4±5,3%, при других
злокачественных опухолях – 19,7±3,3%.

Нельзя не согласиться с Г.А. Франком (1993), что
гистологическое исследование – ведущий, решающий и завершающий этап диагностики
онкологических заболеваний, фоновых состояний и предопухолевых изменений. По
данным НИИ онкологии им. П.А. Герцена при исследовании даже 100 кусочков ткани
частота неинформативных заключений составила 14,5, сомнительных – 7%.

По И.А. Кассирскому процент расхождения клинического
предсекционного и патологоанатомического диагноза составляет 10-20% всех
вскрытий (1970). По данным академика Н. Пермякова в 4-х крупнейших больницах
Москвы частота расхождений диагноза по основным заболеваниям составила от 4,7
до 21,6% (1993).

Известный врач-патологоанатом Ипполит Васильевич Давыдовский
писал: «Интересно отметить, что количество ошибок по мере квалификации…скорее
увеличивается, чем падает. Подтверждением тому являются примеры правдивого
анализа своей работы, проведенной рядом профессоров, из когорты знаменитых. В
клинике, которой заведовал академик Ю.Ю. Джанелидзе, при анализе врачебных
ошибок было установлено, что почти половина ошибок приходится на долю известных
профессоров» (Цит. по: Шамов И., 1987).

Как пишет А.А. Грандо, даже выдающиеся клиницисты ошибались
в 25-30%. Очевидно, что самые талантливые и опытные врачи не застрахованы от
ошибок, более того они их нередко совершают чаще прочих. По суждению Менендера,
это отчасти объясняется тем, что «кто на многое отваживается, тот неизбежно во
многом и ошибается».

Допускали ошибки с трагическими последствиями Н.И. Пирогов и
С.П. Боткин, С.С. Юдин и Н.Н. Петров, А.И. Кассирский и Е.И. Чазов, Н.Н. Блохин
и мн. др. Они всю жизнь не могли простить себе допущенных ошибок, так как после
смерти больных и их аутопсии диагноз представлялся ясным и возможность спасения
жизни больного реальной.

Крупнейший терапевт профессор С.П. Боткин всю жизнь укорял
себя за то, что, не поверив жалобам больного на упорные головные боли, по
поводу которых он вновь поступил в клинику после выздоровления от брюшного
тифа, и не найдя у него объективных признаков болезни, выписал его с пометкой
«симуляция», а на следующий день больной умер от абсцесса легкого,
обнаруженного на вскрытии.

Выдающийся хирург профессор С.С. Юдин до конца жизни упрекал
себя в смерти 30-летней женщины, у которой он, будучи молодым врачом, не
распознал непроходимость кишечника, приняв это за «завал от питания чечевицей»,
и назначил ей касторку. На следующий день больная умерла. Осталось двое
маленьких сирот ее собственных и еще две девочки-племянницы погибшей сестры»
(Цит. по: Юхтин В.И., 1976).

А то, что «несчастливые часы» бывают у всякого, даже самого
выдающегося представителя нашей профессии, может свидетельствовать хотя бы еще
такой пример. Знаменитый хирург, творец спинномозговой анестезии, профессор
Август Бир за один несчастливый год (1925) потерял трех таких больных, как
первый президент Германской республики Эберт, всемирно известный врач
акушер-гинеколог Эрнст Бумм, крупнейший немецкий финансист того времени мультимиллионер
Тиссен. Все они были оперированы по поводу «острого живота», явления которого у
двух из них были связаны с воспалением желчного пузыря (Цит. по: Вагнер Е.А.,
1976).

Долгие годы пытали себя за трагический исход операции
генерального конструктора космических кораблей академика С.П. Королева наши
знаменитые хирурги академики А.А. Вишневский и Б.В. Петровский.

Эти примеры достаточно убедительно показывают, как реальны и
тяжелы последствия ошибок знаменитых врачей, как и «среднестатистических»
врачевателей. Конечно, врачу нужно иметь мудрость и терпение в переживании
своих ошибок. Это трудная, невероятно трудная миссия становится стрессогенной,
инфарктогенной, так как на нас давит еще и общественное жесткое мнение: ошибки
врача «нельзя ни терпеть, ни прощать».

К сожалению, мы часто являемся свидетелями «общенародного»
обсуждения и осуждения врачебных ошибок не только больными, но и журналистами,
людьми далекими от медицины, на телевидении, радио, в печати, то есть при
«выходе на публику». При этом они либо вовсе обходят объективные причины
врачебных ошибок, либо в сенсационном, обвинительном, разгромном тоне сообщают
о каком-нибудь отдельном случае, причем, как правило, неквалифицированно, и,
что еще печальнее, не только дилетантски, но и далеко не беспристрастно.
Вероятно, в вашей памяти сохранились грубейшие обвинения врачей во всех
смертных грехах, курирующих известных телеобозревателя А.Каверзнева, певца
И.Талькова, журналиста Ю. Владимирова, наисекретнейшего конструктора
космических кораблей Сергея Павловича Королева.

Наши «судьи» нередко гневно недоумевают: как можно ошибаться
в век НТР, в век фантастического развития фармакологических, биохимических,
электрических, электронных, ультразвуковых, радиологических, иммунных и прочих
методов диагностики и лечения?!

Наши судьи-популисты, дилетанты недостаточно осведомлены,
что объем медицинской информации столь велик, что не может быть оптимально
усвоен и освоен одним человеком, так как число известных заболеваний превышает
10 тысяч наименований, число симптомов превышает 100 тысяч, число только
операций и их модификаций составляет десятки тысяч, число лабораторных,
клинических, радиоизотопных, биохимических, электронных и других тестов –
тысячи.

Имеет негативное значение и то положение, что признаки заболевания
нередко бывают атипичными, стертыми, скрытыми, что технические, лабораторные
методы исследования иногда «уводят» врача от правильного диагноза и лечения.
Так, почти у 12% больных гнойным перитонитом мы наблюдали нормальные показатели
«белой крови» и других тестов хирургической инфекции. А потому следует помнить,
что «техника» – лишь придаток мышления врача, а не фактор, диктующий ему его
решения. Нельзя сбрасывать со счета и то, что среди больных растет удельный вес
лиц пожилого и старческого возраста, лиц, обремененных «набором» многих
заболеваний, определяющих тяжесть заболевания больных, атипию течения
заболевания. Не меньшее значение приобретает и известный факт, что в последние
20 лет резко снизился иммунитет населения. Защитные силы подавлены многими все
возрастающими социальными, физическими, химическими, физиологическими,
психическими, информационными стрессами. Актуальной и трудноразрешимой остается
проблема опасности сильнодействующих, а то и токсических профилактических,
диагностических и лечебных средств и методов, могущих неузнаваемо извратить
клинику, послужить причиной драматических осложнений. По некоторым данным
зарубежной статистики, побочное действие одних только лекарств наблюдается в
среднем у 10-12% больных, а в странах Индокитая и Ближнего Востока достигает
40% (Пермяков Н., 1993).

Несоизмеримо сложнее стал социальный, психологический
«объект» изучения – больной. Он все энергичнее стремится к самодиагностике и
самолечению. Мы часто видим «горе от ума» больного, когда он некритически
относится к рекомендациям псевдоцелителей разного рода, настойчиво внушающим
чудо – исцеление. Упаси вас Бог, коллега, курировать больных после того, как их
длительно лечили Балакирев, Кашпировский, Чумак. Подвергая себя многомесячной
терапии, «заряжаемые» «магической силой» воды, пищи, слова, больные, как
правило, запускают рак, и придут к вам, когда вы будете бессильны им помочь.
Ваше же бессилие лишь укрепит мнение «народа» в возможности официальной,
научной медицины.

И, тем не менее, несмотря на столь сложную социальную,
морально-психологическую ситуацию, мы должны всемерно учиться искусству
врачевания, чтобы как можно меньше совершать врачебные ошибки.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если врач сделал какую-то ошибку, обязан ли он ставить
пациента в известность? С одной стороны не обязан. Дело в том, что нет четко
прописанной обязанности врача извещать пациента о допущенной ошибке. Нет такой
статьи, т.к. нет вообще понятия врачебной ошибки. Есть понятие о причинении
вреда здоровью. Но этот вред, если он не явный, никак не обнаружить. А потому,
согласно законодательству, никто «не обязан давать показания против самого
себя». Врач совсем не обязан говорить о совершенной ошибке. Другое дело,
что врач, совершив какое-то неправильное действие, обязан сделать все, чтобы
предотвратить негативные последствия. Если врач на операции случайно перерезал
не тот кровеносный сосуд, но тут же его зашил и остановил кровотечение, то
никто этого не заметит и извещать об этом пациента он не обязан. Но если он
плохо ушил этот сосуд и пациенту не сказал, что ему нельзя неделю прыгать, а
тот прыгнул, сосуд порвался опять и пациент умер, то врач будет виноват. То
есть врач не имеет права утаивать ту информацию, которая важна для жизни и
здоровья пациента.

Обсуждая проблему «права врача на ошибку», полезно
обратить внимание на мнение известных представителей медицинской науки. По
мнению Кассирского «ошибки — неизбежные и печальные издержки врачебной
деятельности, ошибки — это всегда плохо, и единственное оптимальное, что вытекает
из трагедии врачебных ошибок, это то, что они по диалектике вещей учат и
помогают тому, чтобы их не было… Они несут в существе своем науку о том, как не
ошибаться и виновен не тот врач, кто допускает ошибку, а тот, кто не свободен
от трусости отстаивать ее». Ошибки допускали и будут допускать и молодые и
опытные врачи, так как это свойственно человеку, а медицина очень сложная
наука. Лишить врача права на ошибку и привлекать его к уголовной
ответственности — значит сковать инициативу, убрать творчество и потерять
множество хороших специалистов. Но это должно относиться только к
добросовестным специалистам, соответствующим требованиям профессии и
квалификации.

Акадкмик Амосов: «Надо называть вещи своими именами. Я
много думал и передумывал снова и снова. Тысячи сложных и сложнейших операций
и… довольно много смертей. Среди них много таких, в которых я прямо виноват.
Нет, нет, это не убийства! Все во мне содрогается и протестует. Ведь я
сознательно шел на риск для спасения жизни».. И далее: «… в тридцатые
годы — резекция желудка, удаление почки казались нам, аспирантам, вершиной
хирургии. Наши светила лишь очень робко пытались сделать что-либо в грудной
полости и почти всегда — неудачно. Потом надолго бросали. А теперь у меня
оперируют ординаторы митральные пороки сердца, и больные не умирают. Да,
конечно это дорого стоило людям. И хирургам. Но теперь есть отдача. Идет
прибыль…. Смотришь — умирает все меньше и меньше. Уже думаешь — достиг!
Начинаешь оперировать больных потяжелее — и тут тебя — раз! раз! Лежишь потом
мордой в грязи. «Ах, зачем я взялся? Почему не остановился тут?» А
потом отойдешь и снова что-то ищешь. И так многие хирурги, во всем мире».

В то же
время необходимо защищать права пациентов на квалифицированную надлежащую
медпомощь. Вера во врачей не должна быть верой отчаяния, необходимо ее
подкрепление не только качественными действиями врачей, но и отсутствием
невежества, недобросовестности. Пациент не должен превращаться на объект, на
котором можно ошибиться, лишь действительно непридвиденные и непреодолимые
обстоятельства должны приводить к нанесению вреда его здоровью, а врач со своей
стороны должен стремиться к снижению риска возникновения ошибок в своей
практической деятельности.

 

 

 

 

 

СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

В. И. Акопов, Е.Н, Маслов. Право в медицине. М.:
Книга-сервис, 2002- 352 с.Введение в 
биоэтику : учеб. пособие /А.Л. Иванюшкин и др. — М.: Прогресс-Традиция,
1998. — 384 с.Тихомиров А. В. Медицинское право. Практическое
пособие. — М.: Издательство «Статут», 1998. — 418с.