Роковая ошибка гитлера

Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Сегодня мы продолжим разговоры о Великой Отечественной войне: что было, почему, как. В гостях у нас историк Егор Яковлев.

Егор, добрый день.

Егор Яковлев. Здравствуйте.

Д.Ю. Вот война закончилась с известным результатом. Скажи пожалуйста, возможно гражданин Гитлер допустил какую-то роковую ошибку, что вот так вот у него всё закончилось? Была ли у него какая-нибудь глобальная ошибка или всё состояло из ошибок мелких?

Егор Яковлев. Да, я думаю, что глобальная роковая ошибка у него безусловно была. И эта ошибка заключалась в том, что Гитлер абсолютно не понимал, с кем ему придётся воевать. У него была сбита оптика – он не видел реальных масштабов своего противника и не понимал, с каким народом придётся ему сражаться.

Д.Ю. Это вызывает недоумение. А разведка у него была?

Егор Яковлев. У него была другая разведка. У него была военная разведка, но у него не было того, что впоследствии получило название «советология», того, чем занималось потом ЦРУ.

Представления Гитлера о русском народе и о тех процессах, которые происходили в Советском Союзе с момента его основания и до начала Великой Отечественной войны, были крайне примитивными. Всё, что мы рассказывали об «аморфной тупой массе», которая «стонет под игом гнусных евреев-кровопийцев», всё это в принципе составляло часть не только пропаганды, но и гитлеровского мышления и мышления той элиты, которая его окружала. В целом, они и сами в это верили.

Д.Ю. Поразительно.

Егор Яковлев. Они верили, что евреи просто эксплуатируют эту тупую, необразованную, аморфную массу и раз происходит просто паразитирование на этой массе, соответственно, там не может быть серьёзного вооружения, там не может быть серьёзной культуры, там не может быть серьёзного строительства, там не может быть серьёзных каких-то инженерных сооружений, инженерной мысли в принципе. А как известно, весь нордический слой он был либо уничтожен, либо эмигрировал, благополучно проживает в Европе и Америке.

Поэтому никакого серьёзного сопротивления подобное образование оказать Гитлеру не может.

Д.Ю. Поразительно, честно говоря. Все же ДнепроГЭСы, Магнитки и прочее, их же строили на глазах у всех и всем про это рассказывали…

Егор Яковлев. Каким-то чудесным образом гитлеровское командование, гитлеровская элита всего этого не замечала, а если замечала, то значения этому не предавала. Это и была роковая ошибка Адольфа Гитлера.

Д.Ю. Это как наше любимое – «Сталин не знал про репрессии», так и это бред какой-то получается. Как это так, это же самообман.

Егор Яковлев. Да, это был какой-то самообман. Меня, например, долго мучил вопрос: Вячеслав Молотов в разговоре с Феликсом Чуевым, известным поэтом и его биографом, как-то сказал удивительную фразу, что «Гитлер был умным, но тупой». Вот я этот ребус долго разгадывал – как умный человек может быть тупым. Потом я понял, как мне кажется, что имел в виду Молотов. Он имел в виду, что Гитлер мог мыслить в рамках какой-то определённой концепции, но выйти за её рамки он не мог. Вот Гитлер однажды во что-то поверил и выйти за рамки этой веры к сожалению, он не мог. Более или менее смог уже весной 1945 года.

Д.Ю. Ну это у многих такое бывает: когда ты силён, так скажем, на тактическом уровне и совсем не шаришь в стратегическом. Так бывает.

Егор Яковлев. И удивительно, что как раз крах гитлеровской концепции оказал очень серьёзное влияние на состояние общества и на доверие общества к нацистам. Произошло это в тот момент, когда жители Германии начали реально соприкасаться с жителями Советского Союза и начали понимать, что практически всё, что им рассказывали о советском народе – неправда. Ну а если не всё, то очень многое.

Два момента, о которых они знали, подтверждались, но не полностью. Первый момент – это информация о репрессиях в Советском Союзе. Естественно гитлеровская пропаганда преувеличивала их значение, поэтому немцы думали, что любой, буквально каждый житель Советского Союза жил в страхе перед этими репрессиями, что было неправдой. И второй момент, который немцев поразил, у нас есть документальные подтверждения этому – это религиозность русского народа. То есть несмотря на то, что в Советском Союзе действительно проводилась антирелигиозная политика, взрывались храмы и официальная позиция государства была атеистической, тем не менее, многие из остарбайтеров, которые прибыли в Германию, это были жители какой-то сельской местности, которые сохраняли веру, везли с собой какие-то иконки, носили крестики. И при этом, грубо говоря, были живые и не в ГУЛАГе. Это немцев поражало, скажем так.

Но ещё более их поражало, скажем так, интеллектуальное состояние советских людей, которые оказались в Германии. Вот сейчас мы обратимся к документам, которые рисуют удивление и поражение немецкого обывателя при столкновении с обывателем советским.

Данные высказывания взяты из доклада СД, которое естественно следило за настроениями обычных немцев. Вот один из немцев заявил:

«Наша пропаганда всегда преподносит русских как тупых и глупых. Но я здесь установил противоположное. Во время работы русские думают и совсем не выглядят такими глупыми. Для меня лучше иметь на работе 2 русских, чем 5 итальянцев.»

«Во многих докладах отмечается, что рабочий из бывших советских областей обнаруживает особую осведомлённость во всех технических устройствах. Так, немец на собственном опыте не раз убеждался, что остарбайтер, обходящийся при выполнении работы самыми примитивными средствами, может устранить поломки любого рода в моторах и т. д. Различные примеры подобного рода приводятся в докладе, поступившем из Франкфурта-на-Одере:



«В одном имении советский военнопленный разобрался в двигателе, с которым немецкие специалисты не знали что делать: в короткое время он запустил его в действие и обнаружил затем в коробке передач тягача повреждение, которое не было еще замечено немцами, обслуживающими тягач».

«В Ландсберге-на-Варте немецкие бригадиры проинструктировали советских военнопленных, большинство которых происходило из сельской местности, о порядке действий при разгрузке деталей машин. Но этот инструктаж был воспринят русскими покачиванием головы, и они ему не последовали. Разгрузку они провели значительно быстрее и технически практичнее, так что их сообразительность очень изумила немецких сотрудников.

Директор одной силезской льнопрядильни (г. Глагау) по поводу использования остарбайтеров заявил следующее: «Направленные сюда остарбайтеры сразу же демонстрируют техническую осведомленность и не нуждаются в более длительном обучении, чем немцы».



«Остарбайтеры умеют ещё из «всякой дряни» изготовить что-либо стоящее, например, из старых обручей сделать ложки, ножи и т.д. Из одной мастерской по изготовлению рогожи сообщают, что плетельные машины, давно нуждающиеся в ремонте, с помощью примитивных средств были приведены остарбайтерами снова в действие. И это было сделано так хорошо, как будто этим занимался специалист.»

Это что касается технических навыков, но также восхищали и поражали немцев и гуманитарные. Во-первых, было удивительно, что многие русские изъясняются по-немецки.

Д.Ю. Извини, перебью. В отношении зачитанного, на мой взгляд, это больше говорит не о русских, это говорит про немцев. То есть наша сообразительность у нас никакого удивления не вызывает, но то, что вы к людям вот так относитесь, это туши свет… Это примерно, как сейчас на стройках узбеки, они же тоже ничего не знают, не понимают. Но машины, ты знаешь, чинят великолепно.

Ну-ну. А про гуманитариев что говорят?

Егор Яковлев. Неожиданно узнали, что говорят по-немецки и узнали, что этот язык изучался даже в сельских школах. Немцев это шокировало. В сообщении из Бреслау говорилось:

«Студентка из Ленинграда изучала русскую и немецкую литературу, она может играть на пианино и владеет многими языками, в том числе бегло говорит по-немецки…»

Д.Ю. То есть у них ничего подобного не было, надо понимать. В сельских школах у них языки не учили, я так думаю…

Егор Яковлев. Дело не в этом. А дело в том, что представления о русских были именно как о дикарях, которые вылезли из каких-то нор, схватили палку и бросились на доблестные немецкие войска, были ими разбиты и вот теперь прибыли в Рейх, для того чтобы тут обслуживать.

Точно такие же сомнения охватывали и военных в минуты отдыха. Вот у нас есть воспоминания полковника Луитпольда Штейдле (Luitpold Steidle) и его сомнения в правдивости гитлеровской пропаганды охватили, когда он оказался в разрушенной сельской библиотеке и там увидел книгу, валяющуюся на полу, он её поднял и увидел, что это были стихотворения Гейне на немецком языке. И он стал думать, как же так, каким образом стихотворения Гейне, да ещё и на немецком здесь оказались. Но хотя, если бы он больше был подкован в национал-социалистическом духе, он мог бы предположить, что, поскольку Гейне был какой-то частью еврейской крови, возможно это были хитрые происки мирового жидо-большевизма.

В книге Светланы Алексиевич «У войны неженское лицо» есть очень интересное интервью с женщиной по имени Зоя Васильева, которая как раз рассказывает, как она встретилась с врачами Вермахта и вот, что она рассказывает:

«Когда они узнали, что я училась ещё и в балетной школе, не поверили. Тут же, в кузове, показала им своего «цыплёнка». А учила ли я иностранный язык? В пятом классе мы уже начали учить французский язык, всё это еще свежо в памяти. Немка что-то спросила у меня по-французски, я ей ответила. Они были поражены, что подобрали в деревне девочку, которая закончила пять классов, училась в балетной школе и даже её учили французскому языку. Надо было видеть их лица! Я не могу сейчас даже вспомнить то своё состояние. Осталось чувство оскорбления. От их глаз, от их слов… От их недоверия и удивления… А это были, как я поняла, медики, образованные люди. Им внушили, что мы дикари…»

Д.Ю. Ещё раз повторюсь, это не совсем по всей видимости «внушили», это как раз про то, что в Германии ничего подобного не было: в деревне не могли учить иностранные языки – церковно-приходская школа, в деревне не могли учить балету, в деревне в немецкой ничего не было. Поэтому, то, что это происходит у русских в деревне, это по всей видимости, больше всего и удивляло. Что пропаганду не отметает.

Егор Яковлев. И это тоже, конечно.

И здесь мы переходим к важнейшему вопросу – а что из себя представлял Советский Союз 1920-1930-ых годов? Что-то такое, что заставляло людей воевать за эту власть? И было ли что-то такое, что способствовало их развитию, а не только террор и ГУЛАГ?

Д.Ю. Так-так. Для многих сейчас будут открытия, я чувствую…

Егор Яковлев. И здесь мы должны будем забраться подальше в историю и очень бегло, схематически наметить решения вот этого ребуса, этой загадки исторической. Потому что она сейчас абсолютно неочевидна. То есть вот этот тезис о стране, где половина сидела, а вторая половина писала доносы, он же насильно вбивается в голову, но при этом, если принять этот тезис, то объяснить победу в войне можно только тезисом «завалили трупами».

Д.Ю. Да.

Егор Яковлев. Но в реальности конечно всё было не так.

Отвечать на этот вопрос я бы начал с информации о том, кто такие были в принципе большевики, кто были те люди, которые взяли власть. Есть такая точка зрения, что это были не то немецкие, не то английские шпионы, не то действительно деятели жидо-большевистской закулисы, которые были заброшены в Россию из-за рубежа и поставили над Россией, страной, которую они не считали своей Родиной, какой-то античеловеческий эксперимент.

Д.Ю. На немецкие деньги, как теперь рассказывают.

Егор Яковлев. Да. Вообще отдельную программу надо про это снимать.

В реальности же, когда мы смотрим имена старых большевиков, мы неожиданно обнаруживаем, что значительная часть большевистской партии — это дворяне и интеллигенты, дворянская интеллигенция.

Д.Ю. Так-так…

Егор Яковлев. И я сейчас обосную тезис о том, что частично, не полностью конечно, но в большевизме было много разных примесей. Но в целом большевизм конечно вырос на почве русского революционного движения и питался соками идей Новикова, Радищева и декабристов, то есть всё оттуда.

В чём проявилась та линия, которая шла ещё из XVIII века? Дело в том, что до середины XVIII века в Российской Империи существовал такой межсословный общественный договор – каждое сословие выполняло свою обязанность внутри вот этого русского мира: царь правил; дворяне служили царю и были готовы положить жизнь ради защиты Отечества; крестьяне, которые принадлежали дворянам в рамках института крепостного права, обслуживали жизнь дворян, понимая, что дворянин может завтра умереть на войне и поэтому он нуждается в помощи. То есть в рамках такого договора крестьянская служба дворянам рассматривалась как помощь, помощь на благо Отечества. Они воспринимали это естественным образом.

В середине XVIII века император Пётр III, желая заручиться поддержкой дворянского сословия, дал жалованную грамоту дворянству, которая отменила необходимость военной службы для этого сословия.

Д.Ю. В знак благодарности дворяне его удавили, я надеюсь?

Егор Яковлев. Дворяне его отравили, видимо, как показывают последние исследования, но Екатерина II этот приказ не отменила, а наоборот подтвердила. И с тех пор внутри дворянства начали протекать два параллельных процесса. Один из этих процессов – это была безусловно деградация. Потому что дворяне прожигали свои состояния, сидели на шее у народа, многие из них беднели, а те, которые не беднели продолжали упиваться своими возможностями, которые на многих-то свалились вообще случайным образом.

Д.Ю. То есть речь шла о том, что больше нести военную службу они не обязаны и защищать Отечество они не обязаны тоже?

Егор Яковлев. Да, защищать Отечество они были не обязаны. Жили в своих имениях, играли в карты, проигрывали своих крестьян, меняли на борзых щенков, охотились, заводили любовниц, разъезжали по европам, но никакой пользы государству, никакой пользы Родине от них не было.

Д.Ю. А зачем это было сделано? В чём был смысл поступка Петра III, зачем он это сделал?

Егор Яковлев. Всё очень просто – Пётр III взошёл на трон в условиях, когда он нуждался в серьёзной поддержке и отвечая на чаяния дворянского сословия, которому не очень хотелось служить, и которое понимало, что власть сильная и настал момент, которое, видимо, через канцлера М.И. Воронцова, ближайшего советника, донесло до него мысль, что этот шаг безусловно обеспечит ему широчайшую поддержку дворянских кругов. И даже был план отлить Петру III в благодарность статую из чистого золота.

Д.Ю. Отжали, короче, права.

Егор Яковлев. И Екатерина II, которая тоже чувствовала в начале своего царствования некую шаткость положения, подтвердила указ Петра III.

Д.Ю. Опасно было менять…

Егор Яковлев. Конечно опасно. Ну и дворянские заговоры, они же преследовали царей и потом. Есть известное высказывание о том, что «в России самодержавие ограничено удавкой». В общем, удавку на шею царя накидывали дворяне, аристократы.

Д.Ю. И вот ты сказал, что два направления развития было. Одни ничего не делали, безобразничали. А другие?

Егор Яковлев. В другой части дворянства это положение вызывало стыд. Стыд и сочувствие к народу. Особенно это ощущение росло под воздействием идей Просвещения, идей Французской революции о «свободе, равенстве и братстве» и впоследствии под влиянием событий 1812 года внутри которых все сословия в едином порыве сражались с агрессором, и условный Пьер Безухов и условный Платон Каратаев вместе громили войска Наполеона.

Отсюда вырос декабризм. То есть сочувствие к народу, его забитости, его тёмности, его бесправию, оно действительно беспокоило, мучило просвещённую часть дворянства. И несмотря даже на разгром Декабристского восстания эта идея никуда не делась. Она развивалась и пестовалась внутри дворянства и нарождающейся разночинной интеллигенции в течение всего XIX века.

Эта же идея – сочувствие к народу красной нитью проходит через всю русскую литературу. И это явилось одной из причин, по которой русская литература вполне естественно существовала и внутри советского общества. То есть Пушкин, с его сочувствием деревне, тем более Некрасов и Лев Толстой, с его Платоном Каратаевым и рассказом «После бала», они были вполне советскими, вполне народными.

Поэтому конечно эта идея, она естественным образом перетекала из течения в течение и в итоге вошла в арсенал основных идей большевиков, идея сочувствия к народу.

Д.Ю. Это ж была даже такая квалификация: ты большевик, н большевик, я – сочувствующий…

Егор Яковлев. Нет, это сочувствующий большевикам. А здесь речь шла именно о сочувствии к народу, потому что большевики позиционировали себя, не без оснований, как радетели за народное благо.

Ну а было ли чему посочувствовать народу? Безусловно. Несмотря на то, что в 1861 году было отменено крепостное право и крестьянство получило личную свободу, жизнь обычного крестьянина улучшалась очень медленно.

Остановимся на двух важных вопросах, они тесно связаны между собой. Первый вопрос – с землёй. Да действительно, крестьяне получили землю. Но, во-первых, говоря современными терминами эта земля была в ипотеку. В течение 49 лет крестьяне должны были ещё выплачивать государству так называемые выкупные платежи, совсем немаленькие. Во-вторых, земли они получили мало, это были маленькие наделы, а крестьянское население – это представители традиционного общества, которые рассматривают деторождение, так скажем, как божью благодать.

Крестьянские семьи были большими и если в первом поколении кормиться с этой земли ещё хватало, то, когда у тебя допустим девять детей и допустим четверо из них – дочери, допустим, крестьянин успешно выдал их замуж. Пятеро сыновей, какова их судьба? Им нужно выделять какую-то отдельную землю. Пусть кто-то из них ушёл в город. Но индустриализация России происходила медленно, заводов было немного, условия работы на этих заводах были не очень комфортными, прямо скажем. И как жить уже через 20 лет было не совсем понятно, с чего кормиться. Поэтому очень часто Россию поражал тяжёлый голод. Крестьянская жизнь – это голодная жизнь. Была очень высокая смертность, потому что совершенно невеликое количество больниц и если человек заболел, не какой-то страшной болезнью, а простудился, заболел ангиной, гриппом, какой-то такой заразой, которая нам кажется совершенно обыденной, мы внимания-то на неё не обратим – таблетки приняли и пошли гулять, то для крестьянина середины XIX века и даже начала XX века, любая болезнь – это угроза его жизни.

Поэтому говорить о какой-то крестьянской зажиточности в эту эпоху очень и очень сложно. И вырваться из этого замкнутого круга для крестьянина было практически невозможно, очень мало шансов. А кроме того, был ещё один способ – снова пойти в кабалу к помещику. Крестьяне шли, и помещики были очень разные: бывали помещики, которые нанимали крестьян на нормальных условиях, а бывали и те, которые пользуясь их безграмотностью принимали их буквально в кабалу.

И, например, на всю Россию прогремело дело так называемых люторических крестьян, когда помещик Бобринский буквально закабалил целую деревню. Его земли окружали деревню Люторичи, где жили такие классические крестьяне, которые не владели грамотой, обычные люди. И они оказались кругом должны этому помещику и не в состоянии выплатить, оказали сопротивление войскам, которые прибыли выбивать с них долги. К счастью, крестьянам повезло, потому что об этом случае стало широко известно и внимание на инцидент обратил внимание знаменитый московский адвокат Фёдор Никифорович Плевако.

Фёдор Никифорович сам был человеком из народа – его отец был бедный ссыльный дворянин, а мать была калмычка кажется и купил он её за 10 рублей у каких-то своих знакомых. Плевако, человек очень набожный, очень совестливый, но при этом очень богатый, немедленно взял этих крестьян на содержание и в течение всего судебного процесса они жили в Москве за его счёт. Он изучил дело, вскрыл всю подноготную и его речь прогремела на всю Россию, он причислил Бобринского и его приказчика к лагерю Малюты Скуратова.

Но это не был единичный случай, он просто сильно прозвучал. В реальности такое происходило довольно часто.

Д.Ю. С точки зрения капиталиста, странно не пользоваться, если можно обмануть, кинуть, заставить работать за три копейки…

Егор Яковлев. Это был ещё не капитализм, это был феодализм.

Д.Ю. В Соединённых Штатах Америки, когда отменили рабство на Юге, а работать на плантациях кому-то было надо, картина была абсолютно такая же: безграмотные несчастные негры, которых плантаторы обманывали во всём и везде – отработав год они оставались должны и надо было работать следующий год, и следующий, и следующий. Всё тоже самое, только там не было адвоката Плевако.

Егор Яковлев. Там свои были.

Возвращаясь к нашей теме. Ещё очень важный момент, связанный с просвещением, образованием. К 1917 году Российская Империя оставалась единственной европейской страной, в которой всеобщее начальное образование не было закреплено законодательно.

Д.Ю. Церковно-приходские школы-то были?

Егор Яковлев. Они не были обязательными. Кто хочет отдаёт, кто не хочет – не отдаёт. К тому же их было мало.

Николай II действительно задумывался, особенно после Русской-японской войны, о том, чтобы ввести всеобщее школьное образование, были такие мысли. Но в этом и заключается как раз трагедия последних лет Российской Империи и личная трагедия Николая – многое, о чем задумывался, сделать не удалось. В 1908 году был подготовлен законопроект, но до 1914 года Государственный Совет и Государственная Дума ругались на тему какой бюджет нужен для всех этих новаций и в результате ничего не получилось. Историческое время для введения такого рода реформ, образовательных, со стороны царя – прошло. То есть он хотел, но не сделал – для истории это не аргумент. Это и явилось одной из причин монархии в России – много хотело, но не сделало: не решило ни вопрос с землёй, ни вопрос с образованием, ни с народным просвещением, ни с народной медициной… Поэтому монархия и пала, по большому счёту…

Д.Ю. И тут у нас подоспели большевики, многие из которых были из дворян, с этими самыми мыслями.

Егор Яковлев. Давайте присмотримся к тому, кто входил в лидеры в большевистской партии до 1917 года.

Д.Ю. Лейба Троцкий – первый! Что скажешь?

Егор Яковлев. Да, да, как раз есть что сказать на эту тему. Лейба Троцкий ведь не был большевиком до лета 1917 года.

Д.Ю. Так-так, кем же он был?

Егор Яковлев. Он был просто социал-демократом, у которого с Лениным было много расхождений. И даже знаменитая фраза про «иудушку Троцкого», которая потом оказалась востребована впоследствии, уже после смерти Владимира Ильича, была высказана задолго до 1917-го, потому что были очень серьёзные расхождения между Лениным и Троцким. И они стали тактическими союзниками только уже непосредственно накануне Октября. А классические большевики — это как раз не Троцкий на самом деле.

Д.Ю. А кто?

Егор Яковлев. Начнём с Владимира Ильича Ленина. Ведь Владимир Ильич Ленин был дворянином. Да, он был дворянин во втором поколении, дворянство выслужил его отец – Илья Ульянов. Человек небезынтересный, который руководил учебными заведениями города Симбирск и как раз занимался народным образованием. Поэтому в том числе и от него Владимир Ильич усвоил эти идеи о необходимости просвещения народа.

Также дворянского сословия была и супруга Владимира Ильича – Надежда Константиновна Крупская. Её отец был поручиком, а сама она окончила частную гимназию с золотой медалью. И кстати именно Надежда Константинова потом много занималась народным просвещением, в частности, организацией сети библиотек в сельской местности. За что кстати, я считаю, она заслуживает самых лестных слов, потому что сделала она это замечательно.

Феликс Эдмундович Дзержинский. Неожиданно мы можем узнать, что в Минской области находится имение Дзержиново – фамильное имение его семьи. Сам он был поляком, как известно, готовился стать ксендзом, ему прочили духовную карьеру, как и Сталину, но он вступил в кружки молодой социал-демократии и совсем другими идеями там заразился.

Идём дальше. Первый нарком Советского Союза, Георгий Чичерин. Это вообще представитель древнейшего аристократического рода.

Д.Ю. Не знал.

Егор Яковлев. Это самая что ни на есть белая кость.

Александра Коллонтай – первая в мире женщина-министр, была наркомом государственного призрения. Дочь героя Русско-турецкой войны М.А. Домонтовича, девичья фамилия – Домонтович. Сводная сестра знаменитой певицы Е.К. Мравинской. А такой тоже знаменитый поэт Серебряного века Игорь Северянин был её троюродным братом. То есть здесь речь идёт ещё и о том, что часть этого дворянского большевизма имела широкие, в том числе и родственные, связи в русском обществе и имела возможности через них пропагандировать свои идеи и доносить своё видение ситуации в стране. И я потом покажу, как это осуществлялось.

Елена Дмитриевна Стасова, очень близкая к Ленину деятель коммунистического движения. У нас в Санкт-Петербурге стоит Троицкий собор, его построил её дедушка – Василий Петрович.

Д.Ю. Стасов.

Егор Яковлев. Да, Стасов. А её отец – Дмитрий Васильевич, был знаменитым петербургским адвокатом и попутно, насколько я помню, основателем вместе с Антоном Рубинштейном Петербургской консерватории. А дядя её, Владимир Васильевич, был знаменитым художественным критиком. Те, кто занимается историей искусств, знает этого человека безусловно. То есть такая совсем классическая дворянская интеллигенция.

Возьмём, например, первого наркома просвещения – А.В. Луначарского, дворянин. Возьмём первого управделами Совнаркома – В.Д. Бонч-Бруевича, дворянин. А кем был брат Владимира Бонч-Бруевича Михаил – он был генералом Российской императорской армии и, как это ни странно, перешёл на сторону большевиков.

Д.Ю. Вот ведь.

Егор Яковлев. И таких людей было очень много.

Д.Ю. Немедленно зададут вопрос: а как же жидо-большевики? Как же проклятые евреи, которые как известно составляли большинство?

Егор Яковлев. Здесь всё очень просто. Конечно евреев было очень много в социал-демократии. Причина проста – евреи действительно подвергались гонениям в Российской Империи, существовала черта оседлости, существовали такие явления, как еврейские погромы, и действительно, оспаривать это невозможно. Естественно, что в еврейской среде крепло движение за борьбу против всех этих препон и преград и часть людей, которые против этих препонов боролись шла в разнообразные радикальные левые партии.

Д.Ю. Я бы сделал примечание, что все еврейские погромы проходили на территории нынешней Украины.

Егор Яковлев. На территории нынешней Белоруссии они тоже происходили…

Д.Ю. Это рядом. Но не у нас.

Егор Яковлев. Поэтому здесь нет ничего удивительного. И евреи конечно шли в социал-демократию.

Но я ещё вернусь к вопросу главного еврейского персонажа большевистской партии – Льва Давидовича Троцкого. При всех его достоинствах, мы не должны забывать, что он как раз к большевизму присоединился только уже непосредственно перед Октябрём.

Но да, действительно, евреев было много именно по этим причинам.

Д.Ю. Я бы задал ключевой вопрос. Когда спрашиваешь самих евреев, евреи это что вообще такое? Они отвечают, что это религия. Не только кровь, но и религия.

Егор Яковлев. Да, это очень важно.

Д.Ю. Я сильно сомневаюсь, что в большевиках были религиозные евреи. Я так полагаю, что религиозные евреи тех, кто состоял в большевиках, за евреев не считают. Это позор еврейского народа с точки зрения религиозных евреев, я так думаю.

Егор Яковлев. Безусловно, евреев было достаточно много в большевистской партии. Это было, скажем так, другое течение, другой корень, который мешался с этой старинной идеей освобождения народа и служению народу.

Д.Ю. И ещё бы добавил, что это уже тогда в целом был интернационал, то есть никто там никакого культа из своих национальностей не делал.

Егор Яковлев. Не делал, конечно.

И вот эта старинная русская дворянская идея мешалась конечно с марксизмом, потому что какие-то черты казались похожими, правильными.

Хотя в истории была полемика между Марксом и Бакуниным, например. Очень серьёзная, как раз по поводу России. Потому что Маркс считал, что в промышленно развитых странах, к которым Россия не относилась. Он вообще причислял русских к «неисторическим народам», то есть к народам, которые не могут вершить историю. И он считал, что Россия последней будет в этой всемирной революции. А Бакунин с ним спорил. Он-то считал, это была народническая идея, что как раз существование крестьянской общины позволит России перейти к коммунизму, минуя капитализм.

Д.Ю. О как.

Егор Яковлев. Это была старая народническая идея. И по сути, не явно, Ленин её заимствовал и развил, прикрываясь марксистской риторикой. Во времена Сталина это стали называть «творческим развитием марксизма», потому что с точки зрения ортодоксального Маркса конечно революции в отдельно взятой стране произойти не может, она может произойти только во всём мире и начаться в странах с очень развитым пролетариатом. А в России пролетариат 3% составлял. 3% рабочих и то, это были вчерашние крестьяне. Но прикрывшись Марксом Ленин обосновал, почему в Советском Союзе нужно строить социализм, и Сталин впоследствии эту идею активно развил.

И после Октябрьской революции большевики помимо того, что они действительно принялись за разрушение основ старого мира, но сразу же параллельно они начали возводить здание нового мира. Это произошло молниеносно, буквально с первых дней Советской власти. И во многом им сопутствовал успех.

В первую очередь надо сказать о чём. Грандиозная заслуга большевиков, которая была очевидная – это была конечно ликвидация безграмотности. Это была огромная национальная программа, к которой были привлечены все здоровые силы общества и в целом с ней справились за 20 лет. По переписи населения 1897 года, просто вдумайтесь в это – в Российской Империи был 21% грамотных. При этом наивысшая грамотность была, как вы думаете, где?

Д.Ю. В церквях?

Егор Яковлев. Нет, на каких территориях?

Д.Ю. В европейской части, наверное.

Егор Яковлев. Правильно, но европейская часть большая. Чтобы было понятно: Царство Польское, прибалтийские губернии, Москва и Петербург. Всё остальное – похуже, а самая низшая была в Средней Азии.

Д.Ю. Ну в общем, даже само понятие «ликбез» (уже многие не знают, что такое) – ликвидация безграмотности, живо до сих пор.

Егор Яковлев. Да. Действительно, когда эти данные выявились, царское правительство попыталось справиться с такой ужасающей статистикой. Но даже если принять самые высокие цифры, что там удалось, скорее всего больше 35% грамотных в Российской Империи не было к 1917 году. И грамотность тогда оценивалась как – если ты можешь написать свою фамилию, соответственно, ты грамотный. Никто уже не будет смотреть, можешь ли ты прочитать Пушкина.

Поэтому сразу же, после того, как большевики начали одерживать какую-то более или менее внятную победу в Гражданской войне, на полную катушку запустилась программа ликвидации безграмотности. И на острие этой программы был созданный комсомол. Есть знаменитая речь Ленина на III-м съезде комсомола. Это очень полезный исторический документ…

Д.Ю. Кто не знает, на всякий случай, комсомол – это Коммунистический союз молодёжи.

Егор Яковлев. Это очень полезный документ, который разрушает многие мифы. В этой речи Ленин, во-первых, говорит о том, что мы не можем построить коммунизм, если не мы будем брать всё лучшее, что подготовлено всем развитием человечества. И нам нужно взять лучшее из той культуры, которая создана на данный момент. То есть речи о полном разрушении старого мира у Ленина нигде не шло. Ленин призывает «учиться, учиться и ещё раз учиться». Там он говорит, что мы продукты старого мира, но есть молодёжь и молодёжи придётся решать многие задачи. Первая задача – мы должны завоевать доверие народа, чтобы завоевать доверие народа – мы должны для народа что-то сделать. Вот наша первая задача – ликвидировать народную безграмотность, поэтому молодые люди должны отправляться в деревни, принимать участие в этой программе и своё образование распространить на народные массы.

И действительно, вот эти комсомольцы, они чувствовали себя рыцарями революции, которым дали реальное дело. И я позволю себе проиллюстрировать происходившее тогда таким историческим документом, как стихотворение Варлама Шаламова, называется оно «О ликбезе». Варлам Шаламов известен в первую очередь как человек, который значительную часть своей жизни провёл в сталинских лагерях, написал знаменитые и очень трагические «Колымские рассказы».

Д.Ю. Был троцкистом, врагом народа.

Егор Яковлев. Да, он был левым коммунистом, но тем не менее, в 1970 году, уже после всех лагерей он написал такое очень трогательное стихотворение про свою молодость. Называется оно «Воспоминание о ликбезе» и я позволю себе прочесть оттуда некоторые строки:

Я сам, мальчишка-педагог,


Сижу среди старух,


Старухам поднимаю дух,


Хоть не пророк, не Бог.

Я повторяю, я учу,


Кричу, шепчу, ворчу,


По книге кулаком стучу,


Во тьме свечой свечу.

Я занимаюсь – сутки прочь!


Не ангел, не святой,


Хочу хоть чем-нибудь помочь


В сраженье с темнотой.

«Мы – не рабы. Рабы – не мы».

Я ликвидатор вечной тьмы,


В моих руках – букварь:

Букварь и сам – фонарь.

Д.Ю. Хорошо написано.

Егор Яковлев. Себе я ставлю «уд.» и «плюс»


Хотя бы потому,


Что силой вдохновенья муз


Разрушу эту тьму.

Людей из вековой тюрьмы


Веду лучом к лучу


«Мы – не рабы. Рабы – не мы» –


Вот все, что я хочу.

Д.Ю. Молодец.

Егор Яковлев. Вот по этим стихам, написанным человеком, у которого было очень много претензий к Советской власти, можно понять, как ощущали себя, как мыслили рядовые комсомольцы, которым было дано вот это задание. Они действительно ощущали себя передовым отрядом Добра, Света, который идёт разгонять вековую Тьму.

Д.Ю. А что за этим было? Ну то есть, комсомолец, который обучит грамоте, это хорошо, но это же не совсем образование. Научился грамоте и стал читать газету «Правда», это, наверное, не совсем то, чего хотелось.

Егор Яковлев. Была предпринята грандиозная программа книгоиздания, то есть весь народ был приобщён и собран на базе классической русской литературы. То есть все разговоры о том, что запрещался Пушкин, Достоевский, всё это глупости. Даже несмотря на то, что большевики недолюбливали Фёдора Михайловича, тем не менее и он издавался и довольно большими тиражами.

Д.Ю. Знаешь, я всё время слушаю, известнейшее – давайте выкинем Пушкина с корабля истории. Люди крайних радикальных взглядов есть всегда и в любом обществе, точно так же, количество дегенератов сегодня, которые орут, что в советской литературе не было создано вообще ничего…

Егор Яковлев. Ну это глупости.

Д.Ю. …оно чудовищно велико. И там было хорошее, и тут было хорошее. У меня тётка заведовала в деревне библиотекой, богатейшая библиотека была – Шекспир, 1937 года издания и прочее, и прочее, про наших я вообще молчу. Всё было, абсолютно. Причём, именно 30-ых годов.

Егор Яковлев. Да, да. В течение 20-ых и 30-ых годов в Советском Союзе был создан буквально культ книги. Буквально культ. Я просто приведу два факта, из которых это очень хорошо заметно.

Лётчик-истребитель Андрей Ровнин в 1937 году был направлен в Китай, воевать с японскими интервентами. Он был добровольцем, «вежливым человеком», которому нужно было взять псевдоним, по легенде он был наёмником. И вот что он рассказывает:

«Я взял девичью фамилию матери, а остальные назвались кто Ленским, кто Онегиным, кто Пушкиным, кто Гоголем — каких классиков читали, те фамилии себе и брали.»

Вот этот факт в принципе достаточно ярко высвечивает, что читали и чем занимались обычные люди, самые простые. А вот, например, другой факт: герои-челюскинцы, спасаясь с погибающего судна, в числе самого необходимого забирают с собой ещё и четыре книги – томик Пушкина, поэму «Песнь о Гайавате» и романы двух нобелевских лауреатов – «Пан» Кнута Гамсуна и «Тихий Дон» Михаила Шолохова.

Была создана мода на чтение и здесь уместно привести цитату Александра Зиновьева, который был в юности фрондёром, впоследствии он стал знаменитым философом, а в юности замышлял убийство Сталина. Он написал об этом в книге «Русская трагедия»:

«Доступ к образованию и культуре был мощной компенсацией за бытовое убожество. Люди переносили такие бытовые трудности, о которых теперь страшно вспоминать, лишь бы получить какое-то образование и приобщиться к культуре. Тяга миллионов людей к этому была настолько сильной, что ее не могла бы остановить никакая сила в мире.»

И продолжая эту историю, надо сказать, что не только через канал литературы шло приобщение к мировой культуре, но над этим активно трудился и советский кинематограф. И мы это легко поймём, если посмотрим, какие фильмы были сняты в 30-ые годы.

Д.Ю. Так…

Егор Яковлев. Нам кажется, что снимали только «Броненосец Потёмкин» или фильм «Чапаев», но на самом деле это далеко не так. Михаил Ромм экранизировал «Пышку» (1934) Ги де Мопассана, там играет Фаина Раневская между прочим…

Д.Ю. Несомненно большевистское произведение.

Егор Яковлев. Да.

Константин Эггерт экранизировал бальзаковского «Гобсека» (1936). Для юношества были сняты превосходные экранизации, «Дети капитана Гранта» (1936). Все эти песни на музыку Исаака Дунаевского, «А ну-ка песню нам пропой весёлый ветер…», это всё оттуда. Это всё очень ложилось на социальный энтузиазм, который реально существовал, эти фильмы были очень любимыми. Потом вышел «Пятнадцатилетний капитан» (1945), «Остров сокровищ» (1937), где Николай Черкасов – Александр Невский – играл Билли Бонса.

Так что очень много снимали по зарубежной классике. Но не забывали и свою: вышел фильм «Дубровский» (1936), вышел фильм в 1941 году «Маскарад» по Лермонтову, Исидор Анненский снял сразу два фильма по Чехову – «Медведь» (1938) и «Человек в футляре» (1939), вышли фильмы по Гоголю – «Шинель» (1926), «Женитьба» (1936), в 1941 году вышел фильм «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

И здесь называю только русскую классику, не говорю про советскую, потому что снимались фильмы и по Максиму Горькому (я думаю, никто не будет спорить, что Максим Горький как писатель весьма и весьма талантливый мастер), конечно же экранизировался и Алексей Толстой – знаменитый «Пётр Первый» (1937).

Поэтому приобщение к культуре, классике шло по каналам литературы, по каналам кино и по театральным каналам очень-очень активно.

Д.Ю. Это уже было в рамках не ликвидации безграмотности, а, так сказать, всеобщего образования.

Егор Яковлев. Это, я бы сказал так, большая просветительская культурная программа. Она была очень разная. С одной стороны, это было приобщение к классической русской культуре, с другой стороны, это было просветительская работа по распространению, например, личной гигиены. Это было очень важный момент. Мы немного затрагивали этот момент в предыдущих программах, детская смертность в деревнях была колоссальная – детям давали вместо соски жёванный хлеб, из-за этого инфекции распространялись очень динамично, и дети вымирали в огромных количествах.

Д.Ю. Мой любимец – граф Аракчеев, составил специальную методичку, как баба должна готовиться к родам и когда рожает должна бежать к сельскому фельдшеру, которого Аракчеев сажал в деревню, платил зарплату. Таким образом смертность у него катастрофически снижалась, так он издевался над крестьянами.

Егор Яковлев. А большевики провернули это всё в рамках всей страны, в результате чего, в 30-ых годах средняя продолжительность жизни увеличилась на 12 лет.

Д.Ю. Ого.

Егор Яковлев. Это было колоссальное достижение.

Д.Ю. А мы в Перестройку ухитрились понизить оную.

Егор Яковлев. Да. Это другая сторона советского быта. Конечно значительно расширялась сеть учебных заведений…

Д.Ю. Извини, перебью. Это ж в рамках индустриализации, если мы хотим построить заводы, то нужны ПТУ, в которых мы подготовим рабочих…

Егор Яковлев. Нужны кадры. «Кадры решают всё», знаменитое высказывание.

Д.Ю. …нужны техникумы, где мы подготовим мастеров, ВУЗы, где готовят уже, так сказать, верхний командный состав и прочее. Это ж всё одновременно надо было делать. Ну и по всей видимости, делали?

Егор Яковлев. Да. Это была системная работа. Но самое главное, что это были не голые рамки, не просто подписали бумагу «создать институт», все эти учебные заведения были наполнены очень опытным преподавательско-профессорским составом.

Д.Ю. Который, по всей видимости, остался от царской России.

Егор Яковлев. Совершенно верно.

Д.Ю. Лично мне гораздо интереснее судьбы вот этих людей – которые остались в родной стране и в заботе о родной стране строили фабрики, учили детей, готовили рабочих, в отличие от тех, которые убежали в Париж, работали в такси и подрабатывали мужскими проститутками, достаточно активно. Как-то местные меня интересуют больше, а им внимания не уделяют никакого.

Егор Яковлев. Да, и об этом стоит рассказать. Таких людей было очень много. Сейчас начнём называть фамилии и… мы все их знаем, просто почему-то в этом контексте их судьбы никто не рассматривает.

Надо же рассказать людям, что в Советском Союзе остался, например, академик Павлов.

Д.Ю. Который, кстати, жил на площади Восстания, это же на улице Восстания, раньше Знаменская была. На месте нынешнего метро (этой шайбы) стояла Знаменская церковь, от слова «знамение», Павлов туда ходил молиться и при этом говорил, что «если то, что большевики делают с Россией, называется эксперимент, то я для этого пожалел бы даже лягушку»… Но не уехал.

Егор Яковлев. Это он так говорил в определённый период своей жизни, то есть невозможно такое постоянно говорить и здесь жить. У Павлова была очень своеобразная манера общения: с одной стороны, он был человек уже пожилой, ему видимо было совсем не страшно, с другой стороны, он понимал, что скорее всего большевики его не тронут, потому что он является лицом проекта.

Д.Ю. И через это дерзил, да?

Егор Яковлев. Он дерзил, он писал очень дерзкие письма Молотову, он писал ему о том, что вы растите фашизм, никакого фашизма не было, до тех пор никакая мировая революция не нужна. В каком-то смысле академик Павлов был черносотенцем.

Д.Ю. Мне напоминает гражданина Короленко, который живя на Украине, где как в фильме «Свадьба в Малиновке»: белые, красные, зелёные, коричневые, постоянно власть меняется, Короленко пытался заниматься некой общественной деятельностью, но его везде пинком под зад вышибали и разговаривать с ним не хотели. Разговаривали с ним только большевики, никто другой не говорил. Поэтому в воспоминаниях Короленко масса претензий к большевикам: они такие, они это не сделали, это не сделали. Так они хотя бы с тобой разговаривали, почему тебя другие не убили из-за твоей настырности, непонятно. Но про это он почему-то не написал.

Егор Яковлев. С академиком Павловым, там несколько другая история. Его отношение к большевикам начало меняться к середине 30-ых годов. Он поддержал новую Конституцию, сталинскую. А в 20-ых он имел возможность выезжать за рубеж, но при этом, хотя его и провоцировали, он нигде негативно ни о Советском Союзе, ни о Советской власти не высказывался.

Д.Ю. Молодец.

Егор Яковлев. То есть внутри себя он какие-то надежды на успешное завершение «советского эксперимента» питал и в общем, к середине 30-ых уже появились какие-то реальные результаты. И это его с большевиками примирило, раз мы располагаем таким доказательством, как его публичное заявление о том, что он «с нетерпением ждёт успешного результата большевистского эксперимента». В 1935 году он это публично с кафедры сказал. Не надо думать, что пожилой академик Павлов так решил польстить и обеспечить себе спокойную старость, потому что и раньше он точно также публично с кафедры своим студентам говорил про большевиков совершенно другое.

Но Павлов-то был не единственным человеком…

Д.Ю. А кто ещё?

Егор Яковлев. Их огромное количество… Ну давайте. Ну допустим И.В. Мичурин.

Д.Ю. Всегда думал, что Мичурин прожжённый большевик.

Егор Яковлев. Нет, он не был конечно никаким большевиком. Он был выдающимся учёным в своей области и даже ещё в царское время его приглашали эмигрировать в Америку, где он был бы востребован, но нет, Мичурин отказался.

Владимир Вернадский конечно же, который оставался в Советском Союзе и даже под конец жизни стал убеждённым сталинистом.

Д.Ю. Вот ведь.

Егор Яковлев.Но это было связано с успехами Советского Союза в Великой Отечественной войне. В общем, сделал Вернадский для себя такой нелёгкий выбор.

Академик А.Е. Ферсман, судостроитель академик А.Н. Крылов, главный сподвижник адмирала С.О. Макарова. К.Э. Циолковский, несмотря на все свои причуды, был самым главным пропагандистом космонавтики в Советском Союзе. И не будь у нас Циолковского, большой вопрос, был бы у нас Гагарин, полёт в космос.

Таких людей было очень много. Но не только среди технической интеллигенции, среди художественной тоже. Революцию поддержали Блок, Есенин, Маяковский – это были звёзды Серебряного века. Революцию поддержал, питая большие надежды и даже вступил в ВКП(б), Валерий Брюсов – ещё один выдающийся поэт Серебряного века. Многие дореволюционные успешные деятели культуры вернулись в Советский Союз после эмиграции.

Д.Ю. Как тот же Толстой, Куприн.

Егор Яковлев. Да, Алексей Толстой, Куприн, который прибыл умирать, он был уже тяжело болен, но всё-таки сделал выбор в пользу того, чтобы умереть здесь, а не там. Например, знаменитый художник И.Я. Билибин, он приехал сюда не умирать, он приехал сюда жить, преподавал в Петербурге, в Академии художеств и был здесь принят как классик русского искусства.

Д.Ю. В детстве его картинки лично мне заменяли все фильмы ужасов, то есть они настолько страшные были, слов нет. Молодец.

Егор Яковлев. Так что, вне всякого сомнения в Советском Союзе осталась значительная часть интеллигенции, которая имела возможность не просто где-то по углам жить, а она здесь преподавала.

Д.Ю. Занималась своими непосредственными обязанностями и делал то, что ей интересно было делать.

Егор Яковлев. Меня, например, поразил такой факт: один из создателей Дороги Жизни через Ладожское озеро был последний министр путей сообщения во Временном правительстве Керенского – Александр Васильевич Ливеровский. За свою деятельность во время войны он получил орден Ленина. Я знаю лично несколько человек, у которых это просто не укладывается в мозгу – как член Временного правительства мог получить орден Ленина. Но это так. Я выступал консультантом фильма о Ливеровском, меня спросили: почему он нашёл себя в советской действительности. И я прямо ответил, что наряду со всеми трагическими страницами, которые были в советской жизни 30-ых годов, был и очень влиятельный проект созидания, который реализовывался внутри СССР. И этот проект созидания был настолько осязаемым, что он без всяких сомнений привлекал к себе людей такого склада. Потому что они понимали, что у них есть дело с социальной миссией, дело, которое принесёт пользу миллионам и поэтому они здесь оставались. С Ливеровским на эту тему разговаривал лично Дзержинский

Но к сожалению, этот мой комментарий из фильма вырезали. Я-то считаю, что это как раз самое важное.

Или, допустим, Генрих Графтио. Генрих Графтио – это человек, который запустил первый трамвай в Петербурге. Есть такой забавный анекдот, что обыватели неправильно расслышали его фамилию и решили, что трамвай создал некий граф Тио. А он в самом первом трамвае катался, чтобы понять, нормально или нет, протестировать. И они думали, что их катает настоящий граф и там образовалась целая очередь – с графом покататься.

И вот Генрих Осипович тоже остался в Советском Союзе, был активным участником плана ГОЭЛРО, которым руководил большевик и дворянин Глеб Кржижановский. А Генрих Графтио строил Волховскую ГЭС, например. Судьба сложилась вполне себе успешно и достойно в рамках советского проекта.

И таких людей великое множество.

Д.Ю. То есть только что ты привёл конкретные примеры личностей тех граждан, которые, как это теперь модно говорить, составляли «генетический мусор», из которого и состояла страна Советов, да?

Егор Яковлев. Да, да. Можем ещё поговорить о «генетическом мусоре» в армии. Потому что там по разным оценкам, 30% генералитета царской армии осталось в Советском Союзе и потом служило в Красной Армии. Часть из них конечно погибла во время репрессий 30-ых годов (о которых нужно снять отдельную программу и объяснить, почему они произошли), но необходимо отметить, что я вот насчитал порядка двадцати генералов императорской армии, которые пережили Вторую мировую войну. А некоторые из них даже умудрились в ней поучаствовать.

Вообще, военные специалисты практически не командовали войсками после Гражданской войны, но все они были профессорами и заведующими кафедр военных учебных заведений. Военные учебные заведения в Советском Союзе были укомплектованы старыми специалистами.

Несколько примеров военспецов, которым нужно глубочайший поклон отвесить. Во-первых, это конечно маршал Б.М. Шапошников. Надо понимать, что руководитель Генерального Штаба в самое тяжёлое время Великой Отечественной войны, это царский военный специалист, полковник на октябрь 1917 года. Выдающимся дореволюционным ещё военным специалистом на октябрь 1917 года подполковником был генерал Д.М. Карбышев, например, который попал в плен и был зверски казнён – залит водой на морозе, в 1945 году, и посмертно получил звание Героя Советского Союза.

Но это такие, известные примеры военных специалистов. Были и менее известные. Например, генерал Николай Дроздов, выдающийся артиллерист, лауреат Сталинской премии 1943, кажется, года. Генерал Самойло, очень интересный персонаж. Тоже симпатизировал большевикам и в 1943 году вступил в ВКП(б). Совершенно потрясающий пример полковника Игнатьева, будущего генерал-лейтенанта Красной Армии…

Д.Ю. Двухтомник написал…

Егор Яковлев. Полковник Игнатьев был военным атташе Российской Империи во Франции и на его имя были вложены баснословные суммы. В России началась смута, возник вопрос – а что с этими суммами делать. В 1925 году Игнатьев передал их советскому правительству. Он стал сотрудником полпредства в Париже и в 1937 году вернулся в Советский Союз, где с ним ничего не сделали, он продолжал свою службу – он был руководителем кафедры иностранных языков в одном из военных учебных заведений. И собственно ему мы обязаны двум достаточно важным для нашей истории событиям: во-первых, по его предложению были возвращены погоны в Красную Армию, это предложение было поддержано товарищем Сталиным, и второе – по его предложению были созданы суворовские училища, прототипами которых были кадетские корпуса. А полковник Игнатьев был графом между прочим…

Д.Ю. Граф – это второй после царя человек, по званию, так сказать…

Егор Яковлев. Нет.

Д.Ю. Нет? А кто?

Егор Яковлев. Князь. Князь считался потомком Рюриковичем. То есть князь – это потомок удельных князей средневековой Руси. Но граф был как бы равным… нет, точнее так: царь, потом великие князья – члены императорской семьи, и потом в иерархии родовитости шли графы и князья. Следующими шли бароны, потому что в основном это были прибалты и их титул не так ценился в Российской Империи.

Вот я назвал уже достаточное количество военных специалистов, которые достаточно успешно в течение долгого времени служили в Красной Армии…

Вице-адмирал А.В. Немитц, вот тоже ещё один интересный персонаж. Вице-адмирал Немитц прославился тем, что защищал восставших матросов броненосца «Потёмкин», он был их защитником на суде. И впоследствии он пошёл служить к «красным», был участником Великой Отечественной войны и дожил до 60-ых годов.

Вот такие неожиданные биографии.

Д.Ю. То есть речь о том, что силами старых специалистов, новых специалистов, была построена огромная система образовательных учреждений, в рамках которых и готовились упомянутые выше онегины, пушкины…

Егор Яковлев. Совершенно верно, да.

Д.Ю. А Гитлер про это, выходит, не знал.

Егор Яковлев. Совершенно верно. Вот в результате всех этих усилий были возведены заводы, были построены фабрики, были построены самые разнообразные виды вооружений, были написаны книги, сняты фильмы, которые могли мобилизовать людей на отпор агрессору. И все эти вещи, о которых я сказал: и образование, и система ГОЭЛРО, и просвещение, они были очень привлекательными. Там ещё совершенно отдельный пласт, связанный с покорением Севера, потому что кто герои мальчишек 30-ых годов?

Д.Ю. Челюскинцы.

Егор Яковлев. Своершенно верно, челюскинцы, Чкалов, папанинцы. Существовал культ всех этих героев. И они действительно герои, как ты придерёшься? То есть 30-ые годы для многих людей это не репрессии, а это именно в первую очередь челюскинцы и папанинцы.

Д.Ю. Не было у них своих Тимати и снупдогов…

Егор Яковлев. Всё это Гитлер проглядел. А именно это и привлекало, именно вот эти реальные дела и привлекали основную массу населения. Поэтому они и считали возможным сражаться за эту власть и за Россию в образе Советского Союза. Всего этого Гитлер не понимал: степень боевого духа Красной Армии, степень вооружения Красной Армии, вообще, степень сопротивления, которую он в итоге получил, явилось для него огромной и неприятной неожиданностью.

Д.Ю. Тут с Вячеславом Молотовым не поспоришь – Гитлер был умный, но тупой.

Егор Яковлев. В завершение я хотел бы добавить, что и русская эмиграция видела все эти успехи, не могла их игнорировать. И это очень ранило многих, так сказать ортодоксальных эмигрантов, которые считали, что без них сейчас всё развалится. И для иллюстрации я хотел бы прочесть одно стихотворение Игоря Северянина, о котором я говорил, который был троюродным братом Александры Колонтай. Он жил в эмиграции, правда, недалеко – в Эстонии. И вот в 1935 или 1936 году он написал такое стихотворение, которое в принципе отражает переживания части эмиграции по поводу совей судьбы и судьбы России:

От гордого чувства, чуть странного,

Бывает так горько подчас:

Россия построена заново

Не нами, другими, без нас…

Уж ладно ли, худо ль построена,

Однако построена всё ж.

Сильна ты без нашего воина,

Не наши ты песни поёшь!

И вот мы остались без Родины,

И вид наш и жалок, и пуст, –

Как будто бы белой смородины

Обглодан раскидистый куст.

Д.Ю. Печально получилось у Игоря Северянина…

Егор Яковлев. Печально. Ничего не поделаешь.

Д.Ю. Не только у него…

Егор Яковлев. Правду жизни это отражает.

Д.Ю. А вот такой тезис: когда кто-то из немцев сказал, не помню кто, про то, что «войну победил немецкий учитель». Оно применительно к нам правильное или неправильное?

Егор Яковлев. Да, конечно, без всяких сомнений. Войну победил советский учитель.

Д.Ю. Спасибо советским учителям, что тут сказать.

Спасибо, очень интересно. Вроде бы и знаешь всё, а вроде ка бы совершенно с другой стороны…