Прости морпех ошибка вышла глупая

Текст песни «Чёрные Береты Каспия (Каспийск) — Снег в Ноябре»

Снег в ноябре, суровый снег
Нас приласкал, гражданкой проспиртованных.
И мы пошли по рыхлой полосе.
Забрали нас долгами арестованных.

Смеясь навзрыд, навзрыд кричали девочки,
И обещали ждать: «А Вы служите, мальчики».
И мы хотели грызть, и мы хотели рвать, чтоб только жили Вы,
И чтоб трудились Ваши пальчики над письмами, над письмами.

Ломали нас, как спички на морозе.
Но проростали вновь, кто не умел ломаться.
Метали нас, роняли как подкоженных,
Чтоб только научились мы в атаке подниматься.

И крик «Ура!» врывался в наши души,
Кровавый снег служил святой иконою.
Мы били в барабаны, по рожам и по нервам,
И ротной песней шли мы зачарованные.

Нас не страшит дисбат, нет, не его боялись мы.
Боялись не вернуться к «дембелю» домой.
Друга не дождется мать, друзья порастеряются.
И кто-то спать заляжется с девчонкой дорогой.

А письма шли, и по началу нежные,
Но каждому в последствии пришлось читать:
«Прости морпех, ошибка вышла глупая.
Я не тебя люблю, и некого мне ждать».

И мы плевались Ольками и Ленами,
И жгли чинариками губы, обозленные.
И по отбою жилами и венами
Терзали душу телу напряженному.

Мы шли вперед, и мы везде по-разному
Несли свой крест по приказу меченых.
Мы шли вперед, несмело оборачиваясь,
Чтоб видеть всех убитых и калеченных.

Мы шли в Чечню, и возвращались мертвыми,
А после нас судили пересудами.
Висели на тросах, на разных кабелях.
И засыпали в ночь с боеголовками.
Мы утопали на подлодках атомных.
И все кончалось мылом и веревкою.

Там, где стоит родимый дом,
У окошка мать думает о том,
Как редко пишет сын.
Сын глотает никотин,
Все думает о том,
Как плохо мы живем. Как плохо мы живем!

От части вертолет, и завтра марш-бросок.
И через час отбой, и фильмы в выходной.
И тритий сапоги, и каждый день тиски.
И тянутся часы по распорядку дня.

Отвоевали мы два лета, две зимы.
Нас встретят девушки, бульвары и сады.
Прощай казарма, автомат и сапоги.
Отвоевали свое, отвоевали свое.

Снег в ноябре, суровый снег

Snow in November, harsh snow

Нас приласкал, гражданкой проспиртованных.

We were closed, a citizen of accompanied.

И мы пошли по рыхлой полосе.

And we went along the loose stripe.

Забрали нас долгами арестованных.

We took us debts arrested.

Смеясь навзрыд, навзрыд кричали девочки,

Laughing sorrow, the girl shouted the girls,

И обещали ждать: «А Вы служите, мальчики».

And they promised to wait: «And you serve, boys.»

И мы хотели грызть, и мы хотели рвать, чтоб только жили Вы,

And we wanted to gnaw, and we wanted to tear, so that you just lived

И чтоб трудились Ваши пальчики над письмами, над письмами.

And so that your fingers have worked on letters, above letters.

Ломали нас, как спички на морозе.

Locked us like matches in the cold.

Но проростали вновь, кто не умел ломаться.

But again, again, who did not know how to break.

Метали нас, роняли как подкоженных,

Metali, dropped as subcutaneous,

Чтоб только научились мы в атаке подниматься.

So that only we learned to rise in the attack.

И крик «Ура!» врывался в наши души,

And Creek «Hurray!» broke into our souls

Кровавый снег служил святой иконою.

Bloody snow served as holy icon.

Мы били в барабаны, по рожам и по нервам,

We beat in the drums, by little and nervous,

И ротной песней шли мы зачарованные.

And we went rutted songs.

Нас не страшит дисбат, нет, не его боялись мы.

We are not afraid of the dysbat, no, we were not afraid of him.

Боялись не вернуться к «дембелю» домой.

They were afraid not to return to the «demob» home.

Друга не дождется мать, друзья порастеряются.

A friend will not wait for the mother, friends are striking.

И кто-то спать заляжется с девчонкой дорогой.

And someone sleeps to sleep with the girl dear.

А письма шли, и по началу нежные,

And letters went, and at first gentle,

Но каждому в последствии пришлось читать:

But everyone later had to read:

«Прости морпех, ошибка вышла глупая.

«Sorry Morpekh, the mistake came out stupid.

Я не тебя люблю, и некого мне ждать».

I don’t love you, and I have to wait. «

И мы плевались Ольками и Ленами,

And we were spoiled by Olki and Lena,

И жгли чинариками губы, обозленные.

And burned her lips with chinaarians, crowned.

И по отбою жилами и венами

And on the selection of residents and veins

Терзали душу телу напряженному.

Torn the soul body tense.

Мы шли вперед, и мы везде по-разному

We went ahead and we everywhere in different ways

Несли свой крест по приказу меченых.

They carried their cross on the orders of labeled.

Мы шли вперед, несмело оборачиваясь,

We walked forward, looked around,

Чтоб видеть всех убитых и калеченных.

To see all the dead and crossed.

Мы шли в Чечню, и возвращались мертвыми,

We went to Chechnya, and returned to the dead,

А после нас судили пересудами.

And after us were tried.

Висели на тросах, на разных кабелях.

Hung on cables, on different cables.

И засыпали в ночь с боеголовками.

And fell asleep on the night with warheads.

Мы утопали на подлодках атомных.

We drowned on atomic submarines.

И все кончалось мылом и веревкою.

And everything ended with soap and rope.

Там, где стоит родимый дом,

Where there is a birthday

У окошка мать думает о том,

At the window mother thinks about

Как редко пишет сын.

How rarely writes the son.

Сын глотает никотин,

Son swallows Nicotine,

Все думает о том,

Everything thinks about

Как плохо мы живем. Как плохо мы живем!

How bad we live. How bad we live!

От части вертолет, и завтра марш-бросок.

From the part of the helicopter, and tomorrow the march.

И через час отбой, и фильмы в выходной.

And after an hour, hang up, and movies in the weekend.

И тритий сапоги, и каждый день тиски.

And tritium boots, and every day a vice.

И тянутся часы по распорядку дня.

And the clock is drawn on the routine.

Отвоевали мы два лета, две зимы.

We allotted two summer, two winters.

Нас встретят девушки, бульвары и сады.

We will meet girls, boulevards and gardens.

Прощай казарма, автомат и сапоги.

Goodbye barracks, automatic and boots.

Отвоевали свое, отвоевали свое.

Weave their own, walked their own.

Черные береты Каспия — Батальонная разведка

Черные береты Каспия — Балтийский флот

Черные береты Каспия — Чужая сторона

Черные береты Каспия — Целуйте бабы рельсы, я еду домой

Черные береты Каспия — Я еду домой

Все тексты Черные береты Каспия >>>

• Тексты песен
• Черные Береты
• прости морпех

Снег в ноябре, суровый снег
Нас приласкал, гражданкой проспиртованных.
И мы пошли по рыхлой полосе.
Забрали нас долгами арестованных.

Смеясь навзрыд, навзрыд кричали девочки,
И обещали ждать: «А Вы служите, мальчики».
И мы хотели грызть, и мы хотели рвать, чтоб только жили Вы,
И чтоб трудились Ваши пальчики над письмами, над письмами.

Ломали нас, как спички на морозе.
Но проростали вновь, кто не умел ломаться.
Метали нас, роняли как подкоженных,
Чтоб только научились мы в атаке подниматься.

И крик «Ура!» врывался в наши души,
Кровавый снег служил святой иконою.
Мы били в барабаны, по рожам и по нервам,
И ротной песней шли мы зачарованные.

Нас не страшил дисбат, нет, не его боялись,
Боялись не прийти по дембелю домой.
Вдруг не дождется мать, друзья порастеряются,
И кто-то спать уляжется с девчонкой дорогой

А письма шли, и по началу нежные,
Но каждому в последствии пришлось читать:
«Прости морпех, ошибка вышла глупая.
Я не тебя люблю, и некого мне ждать».

И мы плевались Ольгами и Ленами,
И жгли чинариками губы, обозленные.
И по отбою жилами и венами
Терзали душу телу напряженному.

Мы шли вперед, и мы везде по-разному
Несли свой крест по приказу меченых.
Мы шли вперед, несмело оборачиваясь,
Чтоб видеть всех убитых и калеченных.

Мы шли в Чечню, и возвращались мертвыми,
А после нас судили пересудами.
Висели на тросах, на разных кабелях.
И засыпали в ночь с боеголовками.
Мы утопали на подлодках атомных.
И все кончалось мылом и веревкою.

Там, где стоит родимый дом,
У окошка мать думает о том,
Как редко пишет сын.
Сын глотает никотин,
Все думает о том,
Как плохо мы живем. Как плохо мы живем!

От части вертолет, и завтра марш-бросок.
И через час отбой, и фильмы в выходной.
И тритий сапоги, и каждый день тиски.
И тянутся часы по распорядку дня.

Отвоевали мы два лета, две зимы.
Нас встретят девушки, бульвары и сады.
Прощай казарма, автомат и сапоги.
Отвоевали свое, отвоевали свое.

Еще тексты Черные Береты

Популярное сейчас

• ＊ななん＊ — Undefined
• Токийский гуль — Opening оригинал
• Катя Sambuka — Я Самбука
• Музыка для секса — Сексуальная
• Валентин Стрыкало — если ты не хочешь больших проблем — просто забудь меня))))
• Григорий Лепс и Ирина Аллегрова — Я тебе не верю
• VladimirTarasov — Глава 1 ПУТЬ — 18.Пути не пересекаются
• Гимн — города Запорожье
• Rhymist Grim — Аллилуйя (по-русски смеха ради)
• Jonathan Young — HEAVY METAL POKÉRAP
• Сергей Шнуров — Дикий Мужчина
• Rageb Alama — Naseny el-donia
• С годовщиной мой любимый — Обручальных колец золото ღღ
• Детские песни — Рыжий, рыжий, конопатый
• Сура — «Аль-Ихлас» «Аль-Фалакъ» «Ан-Нас»

Снег в ноябре, суровый снег

Snow in November, harsh snow

Нас приласкал, гражданкой проспиртованных.

We were closed, a citizen of accompanied.

И мы пошли по рыхлой полосе.

And we went along the loose stripe.

Забрали нас долгами арестованных.

We took us debts arrested.

Смеясь навзрыд, навзрыд кричали девочки,

Laughing sorrow, the girl shouted the girls,

И обещали ждать: «А Вы служите, мальчики».

And they promised to wait: «And you serve, boys.»

И мы хотели грызть, и мы хотели рвать, чтоб только жили Вы,

And we wanted to gnaw, and we wanted to tear, so that you just lived

И чтоб трудились Ваши пальчики над письмами, над письмами.

And so that your fingers have worked on letters, above letters.

Ломали нас, как спички на морозе.

Locked us like matches in the cold.

Но проростали вновь, кто не умел ломаться.

But again, again, who did not know how to break.

Метали нас, роняли как подкоженных,

Metali, dropped as subcutaneous,

Чтоб только научились мы в атаке подниматься.

So that only we learned to rise in the attack.

И крик «Ура!» врывался в наши души,

And Creek «Hurray!» broke into our souls

Кровавый снег служил святой иконою.

Bloody snow served as holy icon.

Мы били в барабаны, по рожам и по нервам,

We beat in the drums, by little and nervous,

И ротной песней шли мы зачарованные.

And we went rutted songs.

Нас не страшит дисбат, нет, не его боялись мы.

We are not afraid of the dysbat, no, we were not afraid of him.

Боялись не вернуться к «дембелю» домой.

They were afraid not to return to the «demob» home.

Друга не дождется мать, друзья порастеряются.

A friend will not wait for the mother, friends are striking.

И кто-то спать заляжется с девчонкой дорогой.

And someone sleeps to sleep with the girl dear.

А письма шли, и по началу нежные,

And letters went, and at first gentle,

Но каждому в последствии пришлось читать:

But everyone later had to read:

«Прости морпех, ошибка вышла глупая.

«Sorry Morpekh, the mistake came out stupid.

Я не тебя люблю, и некого мне ждать».

I don’t love you, and I have to wait. «

И мы плевались Ольками и Ленами,

And we were spoiled by Olki and Lena,

И жгли чинариками губы, обозленные.

And burned her lips with chinaarians, crowned.

И по отбою жилами и венами

And on the selection of residents and veins

Терзали душу телу напряженному.

Torn the soul body tense.

Мы шли вперед, и мы везде по-разному

We went ahead and we everywhere in different ways

Несли свой крест по приказу меченых.

They carried their cross on the orders of labeled.

Мы шли вперед, несмело оборачиваясь,

We walked forward, looked around,

Чтоб видеть всех убитых и калеченных.

To see all the dead and crossed.

Мы шли в Чечню, и возвращались мертвыми,

We went to Chechnya, and returned to the dead,

А после нас судили пересудами.

And after us were tried.

Висели на тросах, на разных кабелях.

Hung on cables, on different cables.

И засыпали в ночь с боеголовками.

And fell asleep on the night with warheads.

Мы утопали на подлодках атомных.

We drowned on atomic submarines.

И все кончалось мылом и веревкою.

And everything ended with soap and rope.

Там, где стоит родимый дом,

Where there is a birthday

У окошка мать думает о том,

At the window mother thinks about

Как редко пишет сын.

How rarely writes the son.

Сын глотает никотин,

Son swallows Nicotine,

Все думает о том,

Everything thinks about

Как плохо мы живем. Как плохо мы живем!

How bad we live. How bad we live!

От части вертолет, и завтра марш-бросок.

From the part of the helicopter, and tomorrow the march.

И через час отбой, и фильмы в выходной.

And after an hour, hang up, and movies in the weekend.

И тритий сапоги, и каждый день тиски.

And tritium boots, and every day a vice.

И тянутся часы по распорядку дня.

And the clock is drawn on the routine.

Отвоевали мы два лета, две зимы.

We allotted two summer, two winters.

Нас встретят девушки, бульвары и сады.

We will meet girls, boulevards and gardens.

Прощай казарма, автомат и сапоги.

Goodbye barracks, automatic and boots.

Отвоевали свое, отвоевали свое.

Weave their own, walked their own.

Черные береты Каспия — Чужая сторона

Черные береты Каспия — Балтийский флот

Черные береты Каспия — Батальонная разведка

Черные береты Каспия — Целуйте бабы рельсы, я еду домой

Черные береты Каспия — Я еду домой

Все тексты Черные береты Каспия >>>

Снег в ноябре, суровый снег
Нас приласкал, гражданкой проспиртованных.
И мы пошли по рыхлой полосе.
Забрали нас долгами арестованных.

Смеясь навзрыд, навзрыд кричали девочки,
И обещали ждать: «А Вы служите, мальчики».
И мы хотели грызть, и мы хотели рвать, чтоб только жили Вы,
И чтоб трудились Ваши пальчики над письмами, над письмами.

Ломали нас, как спички на морозе.
Но проростали вновь, кто не умел ломаться.
Метали нас, роняли как подкоженных,
Чтоб только научились мы в атаке подниматься.

И крик «Ура!» врывался в наши души,
Кровавый снег служил святой иконою.
Мы били в барабаны, по рожам и по нервам,
И ротной песней шли мы зачарованные.

Нас не страшит дисбат, нет, не его боялись мы.
Боялись не вернуться к «дембелю» домой.
Друга не дождется мать, друзья порастеряются.
И кто-то спать заляжется с девчонкой дорогой.

А письма шли, и по началу нежные,
Но каждому в последствии пришлось читать:
«Прости морпех, ошибка вышла глупая.
Я не тебя люблю, и некого мне ждать».

И мы плевались Ольками и Ленами,
И жгли чинариками губы, обозленные.
И по отбою жилами и венами
Терзали душу телу напряженному.

Мы шли вперед, и мы везде по-разному
Несли свой крест по приказу меченых.
Мы шли вперед, несмело оборачиваясь,
Чтоб видеть всех убитых и калеченных.

Мы шли в Чечню, и возвращались мертвыми,
А после нас судили пересудами.
Висели на тросах, на разных кабелях.
И засыпали в ночь с боеголовками.
Мы утопали на подлодках атомных.
И все кончалось мылом и веревкою.

Там, где стоит родимый дом,
У окошка мать думает о том,
Как редко пишет сын.
Сын глотает никотин,
Все думает о том,
Как плохо мы живем. Как плохо мы живем!

От части вертолет, и завтра марш-бросок.
И через час отбой, и фильмы в выходной.
И тритий сапоги, и каждый день тиски.
И тянутся часы по распорядку дня.

Отвоевали мы два лета, две зимы.
Нас встретят девушки, бульвары и сады.
Прощай казарма, автомат и сапоги.
Отвоевали свое, отвоевали свое.