Правовая ошибка при неосновательном обогащении

Недавно гражданская коллегия ВС РФ рассмотрела ничем не примечательное дело о взыскании неосновательного обогащения. Не понятно, собственно, почему оно было передано на рассмотрение тройки, но в итоге ВС РФ выдал определение по делу № 2-КГ19-7.

Детальных подробностей спора практически нет, но буквально правовая позиция изложена так:

«Между тем данный вывод судов основан на неправильном применении положений пункта 4 статьи 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Названая норма Гражданского кодекса Российской Федерации подлежит применению только в том случае, если передача денежных средств или иного имущества произведена добровольно и намеренно при отсутствии какой-либо обязанности со стороны передающего (дарение) либо с благотворительной целью».

____________________

По общему правилу, ст. 1102 ГК РФ устанавливает принцип «чужие деньги жгут карман», обязывающий любое лицо возвратить потерпевшему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.

Данная норма логична и характерна для многих правопорядков. Кроме того, она довольно грамотно и органично вписана в отечественное гражданское законодательство с точки зрения юридической техники. Буквальное толкование позволяет сделать вывод о том, что это законоположение может применяться очень широко и гибко.

В качестве примеров можно привести огромное количество ситуаций, например, обязанность продавца возвратить сумму предварительной оплаты при расторжении договора купли-продажи до его исполнения (ввиду отсутствия правового основания для удержания этой суммы), обязанность лица, которое фактически пользовалось нежилым помещением, но не оформило арендных отношений с собственником (и тем самым сберегло свои деньги за счет собственника этого имущества).

Правила ст. 1102 ГК РФ относятся не только к деньгам или денежным средствам, а к любому имуществу, как объектам гражданских прав (ст. 128 ГК РФ).

Под данное правило по смыслу ст. 1102 ГК РФ подпадает и произведение ошибочного платежа, поскольку логично с точки зрения нормального человека аргументированная ошибка в платеже не позволяет применить исключения из общего правила о неосновательном обогащении, установленные ст. 1109 ГК РФ, и установить иную волю плательщика.

Ст. 1109 ГК РФ содержит ряд исключений, при наличии которых суд должен установить, что имущество, полученное приобретателем за счет потерпевшего, действительно является неосновательным обогащением, но оно не подлежит возврату и должно остаться у его приобретателя.

Из анализа вышеуказанных положений ГК РФ следует, что доказанность факта передачи одним лицом другому лицу определенной денежной суммы без законных на то оснований само по себе не влечет удовлетворения исковых требований. Проверке и доказыванию в любом случае подлежит отсутствие оснований, при которых взыскание неосновательного обогащения, даже если таковое и имело место, не допускается.

В частности, денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства не подлежат возврату, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности (п.п. 4 ст. 1109 ГК РФ).

Классическая позиция ВС РФ по вопросу применения указанной выше нормы содержится в определении СК по гражданским делам ВС РФ от 26.11.2013 г. № 56-КГ13-9.

В этом деле суд напомнил о распределении бремени доказывания по спорам о взыскании неосновательного обогащения и, в целом, толковал п.п. 4 ст. 1109 ГК РФ буквально.

После этого начинается эпоха судебных постановлений СОЮ разных уровней с несуществующей цитатой из определения № 56-КГ13-9. Везде что-то на подобии:

«При применении данной нормы бремя доказывания между сторонами распределяется следующим образом: плательщик должен доказать наличие обязательства, в счет которого он перечислил денежные средства, а получатель должен опровергнуть этот факт, доказав, что средства были предоставлены плательщиком, который знал об отсутствии обязательства или имел намерение их подарить».

Может быть, я что-то не понимаю, но мне кажется, что дарение все же является правым основанием для приобретения имущества, а значит и в принципе речи о применении гл. 60 ГК РФ быть не может.

Кроме того, сразу хотелось бы оставить вопрос так называемой «благотворительности» за скобками, поскольку встречается он крайне редко и ГК его прямо не регулирует.

И пока практика всех СОЮ шаталась из стороны в строну по вопросу, стоит ли взыскивать платежи в качестве неосновательного обогащения, если материалы дела однозначно указывают, что плательщик знал об отсутствии обязательства между сторонами, ВС РФ зачем-то периодически штамповал однотипные и, на мой взгляд, правильные, определения от 23.06.2015 г. № 50-КГ15-5, от 27.10.2015 г. № 5-КГ15-134, от 11.12.2018 г. № 41-КГ18-51, от 11.12.2018 г. № 18-КГ18-192, от 18.12.2018 г. № 5-КГ18-260.

Все дела отправлялись на новое рассмотрение. Внимательное их изучение позволяло сделать вывод о том, что ВС РФ вовсе и не блокирует применение п.п. 4 ст. 1109 ГК РФ, а наоборот его поддерживает. В каждом из этих дел хотя бы одна из сторон спора утверждала об обязательственном характере приобретения имущества, но суды в этих делах поторопились, применили п.п. 4 ст. 1109 ГК РФ, и просто не стали исследовать и расписывать в своих судебных постановлениях довод об обязательственном характере платежей.

В настоящее время практика СОЮ уже склонилась к подходу буквального применения положений п.п. 4 ст. 1109 ГК РФ.

И действительно, исходя из фактических обстоятельств дел, например, о безналичных платежах каждый раз происходит приблизительно одно и то же:

— в иске истец пишет, что ошибся и случайно перевел 5 миллионов рублей ответчику, при этом он не раскрывает ни надлежащего получателя платежей, ни сути ошибки, а также конкретного обязательства, которое он при этом исполнял;

— истец приписывает в иске, что никаких сделок с ответчиком никогда не заключал (то есть сам говорит о фактическом отсутствии обязательств между сторонами);

— в ходе судебного разбирательства выясняется, что платежей было 48, в половине из них реквизиты получателя были в одном банке, в другой половине – в другом;

— часть платежей была осуществлена непосредственно в отделении банка путем взноса на счет его клиента, что требует информации для идентификации банком своего клиента – владельца счета (Ф.И.О., паспортные данные, номер счета);

— назначение у платежей отсутствует либо не указывает на возвратный характер сумм;

— период платежей растянут во времени, при этом никаких действий истец не предпринимал, но вдруг месяц назад спохватился и отправил претензию;

— истец утверждает, что не знает ответчика, но для отправки претензии легко установил его адрес и внятно не может объяснить, где он его взял.

При этом складывается ситуация, при которой такой плательщик совершенно ничего и никогда не слышал о необходимости оформления отношений надлежащим образом, о существовании ГК РФ знает немного, только лишь положения гл. 60. И все это при наличии «наследства» советской эпохи, когда на все нужна была не просто какая-то бумажка, а еще и обязательно с печатью.

То есть все фактические обстоятельства подобных дел чаще всего указывают на то, что потерпевший осуществлял платежи добровольно и намеренно (без принуждения и не по ошибке), ему было достоверно известно об отсутствии видимых для гражданского права обязательств, и он не имел никаких оснований рассчитывать на возврат (в том числе, принудительный) спорных денежных средств.

И да, это как раз именно та ситуация, когда суд, на мой взгляд, должен сохранить у сторон существующее состояние отношений (status quo), поскольку это способствует повышению стабильности гражданского оборота и отвечает требованию о недопустимости произвольного аннулирования последствий имущественного предоставления в счет несуществующего обязательства.

Логично, что я, как плательщик, не могу взыскать назад деньги, которые я перечислил своему коллеге по офису, который в свою очередь рассчитался за меня на обеде в столовой. Ну, или взыскать назад перечисленный мной платеж, например, с продавца с сайта объявлений, пусть даже он и передал мне товар, ведь доказать этого он скорее всего не сможет, а платеж – железобетонный факт.

Еще здесь нужно учитывать, что взыскивают неосновательное обогащение по платежам чаще всего при наличии конфликта между ранее дружными сторонами, когда «джентльменские соглашения» перестают исполняться, тем самым используя судебное принуждение в качестве инструмента «наказания».

Я считаю, что во всех случаях, в первую очередь именно плательщик, если он хочет иметь правовую защиту, должен позаботиться о правильном юридическом оформлении отношений (принцип «нормально делай, нормально будет»). Остальные же случаи откровенной «уголовщины» должны решаться в соответствующем им порядке.

Так вот в свете этой новой позиции ВС РФ коллеги уже даже выразили мнение о необходимости исключения п.п. 4 ст. 1109 ГК РФ из кодекса за ненадобностью (см. zakon.ru/blog/2020/01/20/pravovye_pozicii_verhovnogo_suda_rf_po_sdelkam_dogovoram_i_obyazatelstvam_za_sentyabr_-_dekabr_2019_).

В общем, делаем выводы и не позволяем клиентам скидывать на вашу личную карту деньги на оплату услуг нотариуса, госпошлины в суд или еще чего-нибудь, заключаем договоры дарения на все переводы от родственников, друзей, коллег, знакомых и т. д. А то ведь запросто могут и попросить вернуть, да еще и с процентами.

Верховный Суд опубликовал Определение
от 21 июня 2022 г. № 5-КГ22-З7-К2 по делу, в котором рассмотрел вопросы о правовой квалификации неосновательного обогащения и о лице, с которого оно может быть взыскано.

Читайте также

Вкратце напомню фабулу дела. Роман Маслов и его сожительница Наталья Кононова решили приобрести квартиру с использованием ипотечного кредита. В качестве заемщика попросили выступить Александра Полякова – сотрудника банка, имеющего возможность получить кредит по более выгодной процентной ставке. По устной договоренности сторон квартира должна была быть оформлена в равную долевую собственность Маслова и Кононовой.

В период совместного проживания Маслов и Кононова производили платежи в счет погашения ипотеки, однако впоследствии расстались. В дальнейшем Маслов обнаружил, что Кононова стала единоличной собственницей спорной квартиры, в связи с чем обратился с иском к Полякову о возврате уплаченных ему для погашения ипотечного кредита средств в качестве неосновательного обогащения.

В ходе судебного разбирательства было установлено, что между Александром Поляковым и Натальей Кононовой был заключен договор, согласно которому Поляков принял на себя обязательство оформить ипотечный кредит на приобретение квартиры, а Кононова, в свою очередь, – полностью погасить кредит по кредитному договору с возможностью внесения аннуитетных платежей с помощью третьих лиц, после чего Поляков должен был любым удобным способом в течение 6 месяцев передать Кононовой указанную квартиру в собственность. В итоге Поляков продал Кононовой квартиру по мнимому договору купли-продажи.

Судом первой инстанции исковые требования были удовлетворены. Апелляция и кассация с данным решением согласились.

Александр Поляков обратился в Верховный Суд. Рассмотрев кассационную жалобу, ВС обратил внимание, что нижестоящие суды пришли к взаимоисключающим выводам: с одной стороны, они указали, что денежные средства передавались в погашение ипотечного кредита с целью приобретения доли в жилом помещении; с другой – что на стороне ответчика возникло неосновательное обогащение ввиду отсутствия каких-либо обязательственных отношений между ним и истцом. Верховный Суд отметил также, что при рассмотрении дела суды не дали оценку заключенному между Поляковым и Кононовой соглашению, по условиям которого Поляков оформил на себя ипотечный кредит и после его погашения Кононовой обязался передать ей квартиру.

Суд указал, что, поскольку между сожителями была устная договоренность о приобретении истцом 50-процентной доли в праве собственности на недвижимое имущество, есть основания для обращения с иском также к бывшей сожительнице Маслова – Кононовой, так как в данном случае неосновательное обогащение возникло именно на ее стороне, а сделка, заключенная между Кононовой и Поляковым, имеет признаки мнимости, что стороны в ходе судебного разбирательства не отрицали (денежные средства по договору купли-продажи не передавались). Следовательно, именно Кононова, а не Поляков получила неосновательное обогащение за счет денежных средств Маслова и, вероятно, должна быть привлечена в качестве соответчицы по данному спору. Доказательствами неосновательного обогащения Кононовой выступают факт мнимости договора купли-продажи, а также изначальная договоренность сторон о том, что квартира будет передана в равных долях в собственность Маслова и Кононовой.

В данной позиции Верховный Суд акцентировал внимание на нарушении норм права при признании ответчика неосновательно обогатившимся, а также на отсутствии факта оценки доказательств, что послужило основанием для направления дела на новое рассмотрение.

Стоит отметить, что большинство подобных сделок между физическими лицами законодательство запрещает совершать в устной форме, что приводит к их незаключенности либо невозможности представить в суде надлежащие доказательства наличия таких договоренностей.

Однако в спорах, имеющих характер семейных (хотя прямо не отнесенных к этой категории, поскольку законодательством урегулированы вопросы только зарегистрированных браков, а фактические брачные отношения и споры, вытекающие из них, относятся к общегражданским), суды принимают во внимание устные договоренности между сожителями, учитывая фактические брачные отношения и отсутствие письменных соглашений о возврате долга. Находясь в доверительных отношениях, сожители не прибегают к заключению каких-либо гражданско-правовых договоров, а предпочитают неформальные устные соглашения.

Читайте также

Нажитое в фактических брачных отношениях имущество, включая кредитные обязательства, нередко становится предметом судебных разбирательств между сожителями. Самая частая категория таких дел – взыскание неосновательного обогащения, а также признание права собственности на часть имущества. Стороны мотивируют требования их финансовыми вложениями в совместно приобретенное имущество и создание прибавочной стоимости объекта.

Поскольку Верховный Суд предлагает исходить из презумпции того, что имущественные отношения между сожителями носят безвозмездный характер, практика последних лет показывает, что по данному вопросу суды зачастую принимают решения не в пользу истца.

Ярким примером является Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС от 16 июня 2020 г. по делу № 5-КГ20-29, вынесенное по жалобе Сергея Максютова. В данном деле истец нес расходы на строительство и обустройство дома на участке, принадлежащем его сожительнице, а после расставания с ней заявил о взыскании неосновательного обогащения. Однако в названном споре Верховный Суд пришел к выводу, что Максютов осуществлял расходы в силу личных отношений сторон в период их совместного проживания, в отсутствие каких-либо обязательств, добровольно, безвозмездно и без встречного предоставления (то есть в дар), в связи с чем заключил, что в силу п. 4 ст. 1109 ГК РФ потраченные таким образом денежные средства не подлежат взысканию с ответчика в качестве неосновательного обогащения.

Интересно также дело № 2-5079/2019, рассмотренное ВС. В рамках указанного дела Александр Согачев обратился в суд с иском к бывшей сожительнице Екатерине Сергеевой о взыскании неосновательного обогащения, указав, что ошибочно перечислил на ее банковскую карту 300 тыс. руб., однако правовых оснований для перевода денежных средств не имелось, поскольку какие-либо обязательственные отношения между сторонами отсутствуют. В ходе разбирательства Сергеева настаивала, что денежные средства были перечислены в целях оплаты услуг третьего лица, Тимофеева, по ремонту ее транспортного средства. Суд первой инстанции в удовлетворении иска отказал, с чем не согласились суды апелляционной и кассационной инстанций, удовлетворив требования истца в полном объеме.

Определением от 16 марта 2021 г. № 60-КГ20-6-К9 Верховный Суд отменил акты апелляционной и кассационной инстанций и направил дело на новое апелляционное рассмотрение, обратив внимание, что установленные первой инстанцией доводы были безосновательно отклонены апелляционным судом.

При новом рассмотрении дела апелляция вновь пришла к выводу о правомерности исковых требований, однако с этим не согласился кассационный суд, указавший на наличие между истцом, ответчицей и лицом, оказавшим услуги по ремонту автомобиля, устного трехстороннего соглашения: «Ответчиком Сергеевой Е.В. представлено письменное доказательство – история операций по дебетовой карте за период с 05 июня по 31 декабря 2018 г., которым подтверждаются неоднократные факты перечисления истцом денежных средств ответчику. Указанное доказательство в силу пункта 1 статьи 162 ГК РФ, с учетом показаний сторон, свидетеля относительно выполнения им ремонтных работ по заказу истца, относятся к допустимым доказательствам для подтверждения позиции относительно возникших трехсторонних правоотношений сторон по порядку оплаты ремонта транспортного средства. При этом суд первой инстанции мотивированно отклонил доводы истца об ошибочности перевода, поскольку для осуществления безналичного перевода денежных средств лицу необходимо совершить ряд осознанных, целенаправленных действий, подтвердить правильность реквизитов получателя и переводимую денежную сумму. При этом суд дал анализ позиции истца, который не смог дать разумные объяснения как самому факту перевода спорной денежной суммы ответчику, так и отсутствию претензий, связанных с ее возвратом, в течение длительного времени – 9 месяцев. Доводы заявителя об отсутствии основания для перечисления денежных средств были отвергнуты судом первой инстанции ввиду сложившихся между сторонами трехсторонних обязательственных правоотношений».

То есть в данном случае суд в отсутствие договоров, заключенных в письменной форме, пришел к выводу о наличии обязательственных отношений между сторонами и отсутствии оснований для признания наличия на стороне ответчика неосновательного обогащения.

Исходя из приведенных примеров, можно сделать вывод, что нахождение сторон судебного спора в личных отношениях (в частности, фактических брачных) значительно усложняет – а зачастую делает невозможным – взыскание неосновательного обогащения, поскольку суды в таких случаях нередко «закрывают глаза» на отсутствие письменных соглашений между сторонами, даже если из существа обязательства следует, что такие сделки должны быть совершены строго в письменной форме. Ссылаясь на наличие между сторонами личных отношений, суды порой в вопросах распоряжения имуществом отождествляют институт брака и сожительство. Применительно к требованиям о взыскании денежных средств – если будет доказано, что они перечислены в период совместного проживания, – суды, как правило, не считают это неосновательным обогащением.

С одной стороны, в законодательном регулировании очевиден пробел, который частично «закрывается» судебной практикой. С другой – существует множество инструментов защиты для предотвращения конфликтных ситуаций и судебных споров.

Лица, состоящие в фактических брачных отношениях, должны осознавать, что правоотношения по приобретению ими имущества не регулируются нормами о совместной собственности. В связи с этим целесообразно заранее прийти к соглашению о правовой квалификации совершаемых действий (дарение, приобретение в долевую собственность и т.д.) и заключить соответствующие договоры.

Суд обратил внимание, что нижестоящая инстанция, установив факт перечисления истцом денег ответчику, переложила обязанность доказать отсутствие оснований их получения ответчиком на самого истца

По мнению одного из адвокатов, Верховный Суд обоснованно встал на защиту интересов истца, поскольку, установив факт получения ответчиком денежных средств, нижестоящие суды не выяснили, как того требуют положения гражданского законодательства, имелись ли между сторонами какие-либо обязательства, как существующие, так и нет; цели перевода денежных средств, предпринятые истцом действия и т.п. По мнению второго, сам по себе факт обращения в суд через длительное время, с того момента как стало известно о нарушении прав, не может свидетельствовать о недобросовестности истца.

Верховный Суд опубликовал Определение № 21-КГ20-9-К5, в котором обратил внимание нижестоящих судов на правила доказывания в деле о неосновательном обогащении.

16 сентября 2016 г. Людмила Семёнова со своей банковской карты перевела на карту Заиры Кумаловой деньги в размере 55 тыс. руб. Почти три года спустя, 8 июля 2019 г. она обратилась в Нальчикский городской суд с иском к Кумаловой о взыскании неосновательного обогащения и процентов за пользование чужими денежными средствами, указав, что ошибочно перевела деньги.

Отказывая в иске, суд исходил из того, что Людмила Семёнова не доказала возникновение на стороне ответчика неосновательного обогащения. Первая инстанция указала, что с момента перечисления спорной суммы до подачи иска в суд прошло более двух лет, в течение которых истица никаких мер по возврату денег не принимала. Кроме того, при осуществлении платежа требуется совершить ряд действий, в том числе подтвердить операцию по перечислению денежных средств.

Так как апелляция и кассация оставили решение первой инстанции в силе, Людмила Семёнова обратилась в Верховный Суд, который постановил вернуть дело на новое апелляционное рассмотрение.

Изучив материалы дела, ВС сослался на ст. 1102 ГК РФ, согласно которой лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество за счет другого лица, обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество, за исключением случаев, указанных в ст. 1109 ГК. Правила, предусмотренные гл. 60 ГК, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли. Кроме того, п. 4 ст. 1109 ГК установлено, что не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

«Из приведенных норм материального права следует, что приобретенное за счет другого лица без каких-либо на то оснований имущество является неосновательным обогащением и подлежит возврату, в том числе когда такое обогащение является результатом поведения самого потерпевшего», – подчеркивается в определении. ВС также указал, что в соответствии с ч. 1 ст. 56 ГПК обязанность доказать факт получения ответчиком денег или имущества за счет истца должна быть возложена на истца, а обязанность доказать наличие обстоятельств, в силу которых неосновательное обогащение не подлежит возврату, либо то, что денежные средства или иное имущество получены обоснованно и неосновательным обогащением не являются, должна быть возложена на ответчика.

Между тем, обратил внимание Суд, первая инстанция, установив факт перечисления истцом денег ответчику, по утверждению истца, ошибочно, переложил обязанность доказать отсутствие оснований их получения ответчиком на самого истца. При этом суд не дал оценки доводам Людмилы Семёновой о принятых ею мерах по установлению лица, которому ошибочно переведены деньги, в том числе предъявлению иска по месту жительства истца с целью установления фактического адреса ответчика.

Адвокат КА г. Москвы «Гильдия Московских адвокатов “Бурделов и партнеры”» Наталья Кузьмина отметила, что в условиях все большего использования безналичных переводов денежных средств в быту – при оплате различного рода услуг, финансовой помощи родным и близким, благотворительности и т.п., когда перевод возможно осуществить, зная только номер мобильного телефона, – очень часто возникают ситуации ошибочных переводов. «Вернуть деньги затруднительно, поскольку для этого необходимо выяснить данные лица, которому были переведены деньги. А поскольку эти данные составляют банковскую тайну и защищаются законодательством РФ о персональных данных, то получить их очень сложно. Вполне возможно, что для этого может потребоваться и год, и два, ведь закон требует указание в иске данных ответчика, от чего зависит и правильная подсудность», – заметила она.

По мнению Натальи Кузьминой, Верховный Суд абсолютно обоснованно встал на защиту интересов истца, поскольку, установив факт получения ответчиком денежных средств, нижестоящие суды не выяснили, как того требуют положения гражданского законодательства о неосновательном обогащении, имелись ли между сторонами какие-либо обязательства, как существующие, так и нет, цели перевода денежных средств, предпринятые истцом действия и т.п. При этом, указала адвокат, сам факт того, что с момента перевода денег до подачи иска в суд прошло более двух лет, не может служить основанием для отказа в иске.

Адвокат Московской коллегии адвокатов «Град» Вера Тихонова отметила, что о распределении бремени доказывания по спорам о неосновательном обогащении указано в Определении Верховного Суда от 26 ноября 2013 г. № 56-КГ13-9, позиция в котором совпадает с позицией по данному делу.

«Исходя из судебных актов можно прийти к выводу, что истцом денежные средства были перечислены ошибочно, стороны между собой не знакомы (ответчик не утверждал обратное). Установить информацию об адресе получателя денежных средств истец самостоятельно не мог, соответственно, без полных данных невозможно было решить вопрос с возвратом в досудебном порядке. О том, что истцу не был известен получатель, также свидетельствует факт подачи иска по адресу истца. С учетом указанных обстоятельств можно сделать вывод, что суды нижестоящих инстанций неправомерно отказали в возврате неосновательного обогащения, тем самым лишив истца возможности получения денежных средств», – указала Вера Тихонова.

По ее мнению, ссылка судов на то, что истец является недобросовестным, поскольку иск заявлен по истечении двух лет, несостоятельна. «Сам по себе факт обращения в суд через длительное время, с того момента как стало известно о нарушении прав, не может свидетельствовать о недобросовестности истца. В ином случае не имел бы юридического значения установленный срок исковой давности», – заключила адвокат.

Марина Нагорная

Обращаясь в суд за взысканием с контрагента денежных средств важно иметь правильное представление о природе возникновения требования. В частности, истцу необходимо определить, чем является подлежащая возврату сумма денежных средств – долгом или неосновательным обогащением. Ошибка может привести к тому, что денежные средства с контрагента взыскать не получится.

Так, в рассмотренном Калининским районным судом Санкт-Петербурга деле (№ 2-4344/18), в котором истцом было заявлено требование о взыскании с ответчика денежной суммы и процентов, факт передачи денег подтверждался выданной распиской. Сложившиеся между сторонами отношения были квалифицированы истцом в качестве займа, в связи с чем в обосновании искового заявления истец ссылался на ст. ст. 809-811 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

В свою очередь, суд посчитал, что к отношениям сторон подлежали применению нормы ГК РФ о неосновательном обогащении (ст. ст. 1102 – 1109 ГК РФ). Судами апелляционной и кассационной инстанции решение суда первой инстанции оставили без изменений.

Однако Верховный суд решил, что нижестоящими судами были допущены существенные нарушения норм процессуального права. Верховный суд со ссылкой на ст. 12, а также п. 2 ст. 56 ГПК РФ указал, что, сделав вывод о квалификации спорных правоотношений как неосновательного обогащения, Калининский районный суд, должен был поставить этот вопрос на обсуждение сторон, а также определить имеющие значение для разрешения судебного спора обстоятельства, даже несмотря на то, что стороны на некоторые из них не ссылались, а также распределить между сторонами спора обязанности по доказыванию указанных обстоятельств.

Несмотря на то, что к отмене решения привели процессуальные нарушения, избежать подобного сценария можно было бы в том случае, если бы истец верно определил правовую природу истребуемой денежной суммы.

Поэтому при решении проблемы точного определения предмета иска, а именно определения того, что необходимо требовать: вернуть долг или вернуть неосновательное обогащение, фактором, имеющим ключевое значение, становится истинное намерение сторон при передаче денежной суммы. Так, двигаться можно от противного: например, если это не заём (нет суммы, ставки по процентам и срока возврата) и нет встречного предоставления (услуги, товара), следовательно, это неосновательное обогащение.

Вместе с тем, это правило действует не во всех случаях. Допустим, стороны заключили договор поставки. Покупатель перечислил деньги поставщику намереваясь оплатить товар, однако в установленный договором срок товар поставлен не был, срок договора истек и договор был расторгнут. В такой ситуации обязательство поставить товар к моменту предъявления требования о взыскании денежных средств прекращено. А именно, покупатель требовать передать товар уже не может. В свою очередь основания для удержания денежных средств у поставщика отсутствуют, таким образом на его стороне возникает ни что иное как неосновательное обогащение.

Однако расторжение договора не всегда означает, что стороне, являющейся должником, корректно требовать взыскания именно неосновательного обогащения. Так, если поставщик передал покупателю товар, покупатель в установленный договором срок его не оплатил, срок договора истек и договор на момент обращения в суд является расторгнутым, заявлять требование о взыскании неосновательного обогащения будет неправильно. Здесь следует вновь вернуться к наличию/отсутствию встречного предоставления, товар по договору был передан, следовательно на покупателе лежит обязанность встречного предоставления. Другими словами, обязательство уплаты денежных средств возникло именно из договора, однако сторона уклоняется от его исполнения.

В частности, в п. 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 21.12.2005 N 104 разъяснено, что при расторжении договора обязательства по нему прекращаются на будущее время, что в свою очередь не ограничивает право на требование с должника суммы задолженности, которая возникла до момента непосредственного расторжения договора, в связи с его неисполнением/ненадлежащим исполнением. Аналогичный вывод изложен в июньском (от 09.06.2022) Определении Верховного суда Российской Федерации по делу № 309-ЭС22-3993.

Получается, что после того, как договор расторгнут его нет «в дальнейшем»: поставщик больше не обязан поставлять товары, но долг, который образовался к моменту расторжения договора, сохраняет договорный характер, а не превращаются автоматически в обязательство из неосновательного обогащения. Прекращение действия договора происходит с сохранением тех требований, которые уже сложились у сторон друг к другу к моменту расторжения. Таким образом, даже при истечении срока действия договора сумма задолженности за переданный по договору поставки товар неосновательным обогащением являться не может.

Вместе с тем, перечисленные правила, характеризующие правовую природу долговых обязательств и неосновательного обогащения, далеко не единственные. Для правильного определения предмета иска должно учитываться и множество других факторов, определяемых обстоятельствами конкретного дела.

Взыскание неосновательного обогащения

Обычно при разрешении споров по искам о взыскании неосновательного обогащения у судов не возникает вопросов с определением обстоятельств, имеющих значение для дела. Для удовлетворения исковых требований суду достаточно установить:

— уменьшение имущества на стороне истца,
— увеличение имущества на стороне ответчика,
— размер этого имущества,
— переход имущества без надлежащих для этого оснований.

В законе, казалось бы, прописано все предельно четко и ясно, но в жизни часто встречаются случаи, когда деньги переходят от одного лица к другому лицу по доброй воле, но без оформления необходимых документов. Впоследствии отдавший деньги меняет свое решение и обращается в суд к получателю с иском о взыскании неосновательного обогащения.

Например, родственник или близкий человек перечисляет деньги со своего банковского счета на счет своего родственника или близкого человека с целью одарить, при этом никакие письменные договоры дарения не заключаются. Через некоторое время межличностные отношения портятся. Даритель денег считает своим правом «наказать неблагодарного» и отобрать подаренное через суд. Суды при рассмотрении таких споров часто принимали прямо противоположенные решения при однородных составляющих дела.

Рассмотрим некоторые случаи из судебной практики:

Пример 1.

Пожилая свекровь решила подарить своей невестке крупную сумму денег для того, чтобы последняя при любых обстоятельствах была в состоянии вырастить двух малолетних детей – родных внуков дарительницы. На своего родного сына ей рассчитывать не приходилось, поскольку он все деньги прогуливал и пропивал. Женщина пригласила свою невестку в банк, где был открыт счет на имя невестки. В этот же день по заявлению свекрови деньги были перечислены на счет невестки без указания назначения платежа. Через два года молодая женщина решает расторгнуть брак с пьющим запоем мужем. Свекровь после начала судебного бракоразводного процесса сына подала иск в суд к невестке о взыскании неосновательного обогащения.

В иске свекровь указала, что по ошибке перечислила своей невестке деньги и та отказывается деньги возвращать. Она также просила взыскать с невестки проценты за пользованием чужими денежными средствами в течение двух лет. Иск был удовлетворен как в части взыскания перечисленной истцом суммы, так и в части взыскания процентов.

Взыскивая указанную сумму, суд указал, что ответчиком не представлено, а судом не установлено доказательств того, что денежные средства, перечисленные истцом на счет ответчика, неосновательным обогащением не являются и не подлежат возврату, то есть договор дарения не заключался. При этом суд не выяснял у истца причину перевода денег ответчику. Апелляционная инстанция согласилась с принятым решением. Кассационная инстанция не нашла никаких нарушений.

Думается, что суд первой инстанции в нарушение п. 2 ст. 56 ГПК РФ не обязал истца объяснить, на каком правовом основании истец собственноручно оформив заявление в банке о перечислении денег на счет своей невестки, сделала перевод своих денежных средств в ее пользу? В чем заключалась ошибка при перечислении денег, о которой заявила истец?

Ответы на данные вопросы являются обязательными для установления необходимости возврата спорного имущества истцу, как неосновательного обогащения ответчика, или об отсутствии таковой.

Также нельзя согласиться с решением суда о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами, поскольку по правилам ст. 395 ГК РФ начислять проценты по этому основанию возможно с того момента, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательном получении или сбережении денежных средств. Суды, рассматривающие дело не учли, что до вынесения судебного решения ответчик не могла знать о том, что она неправомерно пользуется чужими денежными средствами, поскольку неосновательность обогащения была установлена только судом.

Пример 2.

Мать в течение нескольких лет перечисляла сыну денежные средства из США, где она проживала. Вернувшись в Россию, она подала в суд иск к сыну о взыскании суммы долга. Впоследствии она уточнила исковые требования и просила суд взыскать с сына неосновательное обогащение.

Судом первой инстанции иск был удовлетворен. Суд апелляционной инстанции решение отменил и вынес новое решение, которым в иске было отказано.

Вынося новое решение по делу суд апелляционной инстанции учел, что при перечислении спорных денежных средств на счет ответчика в банке истец имела намерения передать именно ответчику спорные денежные средства, и истец перечислила спорные денежные средства на счет ответчика не ошибочно, а добровольно и намеренно.

Суд отметил, что истец не имела обязательств перед ответчиком по выплате ему спорных денежных средств, знала об отсутствии таких обязательств.
Суд дал правовую оценку тому факту, что позиция истца при обосновании целей перечисления спорной денежной суммы ответчику являлась непоследовательной и противоречивой. Так, в исковом заявлении истец ссылается на существование долга. Затем в судебных заседаниях истец указала на наличие ошибки в перечислении. Суд также учел, что при перечислении денежных средств ответчику истец не указала такого назначения платежа, из которого следовало бы, что денежные средства переданы ответчику на возвратной основе.

Таким образом, суд посчитал, что отсутствие назначения платежа при перечислении денежных средств ответчику при отсутствии обязательств по выплате истцом ответчику денежных средств и обязательств ответчика по возврату денежных средств в назначении платежа, свидетельствует о том, что деньги передавались именно ответчику, также свидетельствует о передаче истцом в распоряжение ответчика денежных средств без возложения на него определенной цели получения денежных средств, безвозмездно, в качестве материальной помощи, с намерением одарить ответчика.

В решение указано, что истец перевела денежные средства на банковский счет ответчика, при этом истец не могла не знать, что ответчик может распоряжаться поступившими на его счет денежными средствами. Таким образом, истец не имела оснований рассчитывать на возврат спорных денежных средств ответчиком при перечислении денег без каких-либо взаимных обязательств.

Из вышеперечисленного можно сделать один важный вывод: не принимайте безналичные деньги даже от близкого человека без того, чтобы благодетель не дал Вам письменной расписки о том, что он Вас одаряет. Эта расписка будет гарантом того, что Вас не вызовут в суд и не взыщут дар, как неосновательное обогащение.