Почему пакт молотова риббентропа был ошибкой

Пакт Молотова-Риббентропа: позор СССР или гениальный ход?

Договор о ненападении или пакт Молотова-Риббентропа был заключен между Советским Союзом и Германией 23 августа 1939 года. К тому моменту Германия уже почти шесть лет находилась под властью фашистского правительства. В соответствии с пунктами заключенного договора, Советский Союз и Германия не только обязались не нападать друг на друга и не участвовать в объединениях друг против друга, но и разделить территории восточной Европы, определившись со сферами своих интересов. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война: Германия нарушила пакт, и его действие прекратилось. Историки и политики до сих пор спорят о значении этого договора в истории нашей страны. Чем был этот ход для советских властей? Diletant. media спросил у экспертов

Договор, прекративший свое действие 76 лет назад (22 июня 1941 г.), до сих пор находится на передовых рубежах Большой политики. Каждая годовщина его подписания уже традиционно отмечается всем «прогрессивным человечеством» как одна из самых скорбных дат всемирной истории.

В Соединенных Штатах и Канаде 23 августа – это день Черной ленты. В Евросоюзе – Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма. Власти Грузии, Молдовы и Украины в этот день с особым рвением рассказывают подведомственным народам о тех неисчислимых бедах, которые они претерпели из-за Пакта Молотова-Риббентропа. В России все либеральные СМИ и общественные деятели в преддверии 23 августа спешат напомнить гражданам о «позорном» Пакте и в очередной раз призвать народ к покаянию.

Из тысяч и тысяч международных договоров, заключенных за многовековую историю дипломатии, подобной «чести» в современном мире не удостоился ни один. Вполне естественно возникает вопрос: в чем причина столь особого отношения к пакту Молотова-Риббентропа? Самый распространенный вариант ответа: Пакт исключителен по преступности содержания и катастрофичности последствий. Именно поэтому «борцы за все хорошее против всего плохого» считают своим долгом постоянно напоминать людям и странам о зловещем Договоре, чтобы такое больше никогда не могло повториться.

Но есть и другое объяснение: Пакт нанес сокрушительный удар по жизненным интересам внешних и внутренних врагов России. Отсюда и их ненависть к нему, как к символу стратегического поражения.

Конечно пропагандистская машина Запада, постсоветских этнократий и отечественных либералов уже которое десятилетие доказывает нам, что правильным является исключительно первый вариант ответа. Но опыт учит: верить на слово либералу – непростительное легкомыслие. Поэтому давайте попробуем разобраться и выяснить причину ненависти к Пакту у преданных идеалам свободы и демократии государств, а также примкнувшей к ним российской либеральной общественности. Обвинения в адрес Пакта хорошо известны: он привел к началу Второй мировой войны («пакт войны»), он грубо и цинично попрал все нормы морали и международного права. Пойдем по пунктам.

Пакт войны

«23 августа 1939 года нацистская Германия под руководством Гитлера и Советский Союз под руководством Сталина подписали пакт, изменивший историю и положивший начало самой безжалостной войне в истории человечества» (Еврокомиссар по вопросам юстиции Вивьен Рединг).

«Пакт Риббентропа-Молотова от 23 августа 1939 года, заключенный между двумя тоталитарными режимами – коммунистическим Советским Союзом и нацистской Германией, привел к взрыву 1 сентября Второй мировой войны» (Совместная Декларация Памяти и Солидарности Сейма Республики Польша и Верховной Рады Украины).

«Если бы пакта Молотова-Риббентропа не было, то есть большие сомнения, что Гитлер решился бы напасть на Польшу» (Николай Сванидзе).

«Этой войны, этой страшнейшей драмы не было бы, если бы не пакт Молотова-Риббентропа … если бы решение Сталина было иным, Гитлер вообще не начал бы войну» (Антони Мачеревич, министр обороны Польши).

Подобных высказываний за последние годы накопилось множество.

Читая их, просто поражаешься, насколько всемогущ был товарищ Сталин. От одного его слова зависело – быть или не быть Второй мировой войне. Отказался бы Сталин от договора с Германией, и Гитлеру пришлось распустить вермахт, а «белокурым бестиям» с прочим «истинным арийцам» всю жизнь мирно пить баварское пиво.

Японские самураи прекратили бы войну в Китае, а вместо удара по Перл-Харбору занялись рисоводством. Версальская система с мировой гегемонией Британской империи осталась бы незыблемой по сей день. Ну, а американцы так и сидели бы в гордой изоляции за морями-океанами, даже не пытаясь облагодетельствовать собой весь мир. Вот, какова сила слова товарища Сталина.

Если же говорить серьезно, то каждому нормальному человеку хорошо известно, что и Вторая мировая война, и Первая мировая, и Наполеоновские войны были порождены борьбой западных стран за передел мира, борьбой за господство над ним. Сначала борьбой Франции против Великобритании, потом Второго, а следом уже и Третьего рейха против все той же Британской империи. Черчилль в 1936 г., объясняя неизбежность скорого столкновения с Германией, предельно откровенно сформулировал главный закон англосаксонской политики: «На протяжении 400 лет внешняя политика Англии состояла в том, чтобы противостоять сильнейшей, самой агрессивной, самой влиятельной державе на континенте. … Политика Англии совершенно не считается с тем, какая именно страна стремится к господству в Европе. … Не следует бояться, что нас могут обвинить в профранцузской или антигерманской позиции. Если бы обстоятельства изменились, мы в такой же мере могли бы занимать прогермапскую или антифранцузскую позицию. Это закон государственной политики, которую мы проводим, а не просто целесообразность, диктуемая случайными обстоятельствами, симпатиями или антипатиями или же какими-то другими чувствами».

Отменить эту многовековую борьбу внутри цивилизации Запада, в которую в ХХ в. вовлекался уже весь мир, не было под силу слову ни Александра I, ни Николая II, ни Сталина.

Пакт Молотова-Риббентропа, по точному определению Натальи Нарочницкой, «изменил расписание Второй мировой войны», смешав карты британской политики.

Но он, в принципе, не мог ни запустить, ни остановить маховик конфликта между Великобританией и Германией. Подобно тому, как Тильзитские и Эрфуртские договоры не могли предотвратить «грозу двенадцатого года» и прекратить схватку Франции с Британией. А соглашение Николая II с Вильгельмом II в Бьорке – остановить скатывание мира к Первой мировой войне.

Такова реальность. Что же касается заявлений о «Пакте войны», то их авторы не историческими изысканиями занимаются, а политикой и пропагандой. Сейчас уже совершенно очевидно, что наши бывшие союзники и бывшие противники, вместе с доморощенной «пятой колонной» взяли курс на пересмотр истории Второй мировой войны. Их цель – перевести Россию из разряда государств-победителей в разряд потерпевших поражение государств-агрессоров, со всеми вытекающими из этого последствиями. Отсюда и бредовые заявления о «Пакте войны». Законы пропаганды гласят — тысячи раз произнесенная ложь через какое-то время начинает восприниматься обществом как само собой разумеющаяся очевидность. Член правления «Мемориала» (иностранного агента) Ян Рачинский даже и не скрывает, что их задача – превратить утверждение о равной ответственности СССР и Германии за мировую бойню «в банальность». Но это «их» цели и задачи.

Преступный сговор

«Трудно представить еще более грубый и преступный заговор против мира и суверенитета государств» (Инесис Фелдманис, главный официозный историк Латвии).

Надо отдать должное внешним и внутренним врагам России, трактовка Пакта Молотова-Риббентропа как преступного сговора двух тоталитарных «империй зла», в отличие от трактовки «Пакт войны», уже прочно вошла в общественное сознание и действительно многими воспринимается как банальность. Но обвинения в преступлении должны опираться не на эмоциональные характеристики, а на указание конкретных норм международного права, которые попрал («преступил») советско-германский договор. А вот их-то, за все годы демонизации Пакта никто обнаружить так не смог. Ни одной!

Сам Договор о ненападении с юридической точки зрения абсолютно безупречен. Да, советское руководство, как, кстати, и британское, прекрасно знало о готовящемся нападении Германии на Польшу. Однако не существовало ни одной нормы международного права, обязывающей СССР в этом случае отказываться от нейтралитета и вступать в войну на польской стороне. Тем более что Польша, во-первых, была врагом Советского Союза, а во-вторых, в преддверии заключения Пакта официально отказалась принимать от России гарантии своей безопасности.

Секретные протоколы к Договору, которыми в последние тридцать лет разве что детей не пугали, – стандартная практика дипломатии с древнейших времен и по сей день.

Напомню, при Бараке Обаме Россия и США заключили соглашение по Сирии, значительная часть которого по настоянию американской стороны была засекречена. Прогрессивная общественность даже не шелохнулась. Почему мы должны считать, что позволенное Обаме является преступным для Сталина?

Не будучи противоправными по форме Секретные протоколы не были таковыми и по содержанию. В организованном Александром Яковлевым (главным архитектором развала Советского Союза) Постановлении Съезда народных депутатов СССР, заклеймившем Пакт Молотова-Риббентропа, утверждалось, что Секретные протоколы, разграничивая сферы интересов СССР и Германии, «находились с юридической точки зрения в противоречии с суверенитетом и независимостью ряда третьих стран». Однако все это откровенная ложь.

Не существовало, как и не существует сейчас, никаких норм международного права, запрещающих государствам разграничивать сферы своих интересов. Более того, запрет на подобное разграничение фактически означал бы обязанность стран противодействовать друг другу на территории третьих государств, с соответствующими последствиями для международной безопасности. Конечно, «маленьким, но гордым» странам, приноровившимся ловить рыбку в мутной водице противостояния великих держав, подобный запрет был бы крайне выгоден, но не следует путать их интересы с международным правом. Поэтому сам принцип разграничения «сфер интересов», примененный в Пакте Молотова-Риббентропа, не является противоправным и, следовательно, преступным.

Ни в коей мере разграничение «сфер интересов» не противоречит и закрепленному в международном праве принципу суверенного равенства всех государств. Пакт не содержал никаких решений, обязательных для исполнения третьими странами. Иначе, зачем их делать секретными для будущих исполнителей? Широко распространенное обвинение, что по Секретным протоколам Гитлер передал Сталину Прибалтику, Восточную Польшу и Бессарабию – чистой воды демагогия. Гитлер, в принципе, даже при всем желании, не мог отдать того, что ему не принадлежало.

Да, Пакт лишил Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву и Румынию возможности использовать Германию против СССР. Поэтому они и кричат истошно о попрании их суверенных прав. Но Германия – тоже суверенная и независимая страна. Она совершенно не обязана была служить интересам государств-лимитрофов. Не было ни одной нормы международного права и ни одного международного договора, которые обязывали бы Германию противодействовать восстановлению территориальной целостности нашей страны. Как не существовало ни одной такой нормы, запрещающей нам возвращать отторгнутые у нее территории. В противном случае придется признать противоправным, следовательно, преступным возвращение Францией Эльзаса и Лотарингии, восстановление территориальной целостности Германии или Вьетнама.

Собственно Договор о ненападении в открытой его части содержал обязательство СССР сохранять нейтралитет по отношению к Германии независимо от ее столкновений с третьими странами, Секретные же протоколы к Договору, в свою очередь, оформили обязательство Германии не вмешиваться в дела СССР на европейской части постимперского пространства. Ничего более. Утрируя, договор банка и торговца семечками у его входа: первый обязуется не торговать семечками, второй не одалживать деньги клиентам банка.

«Прогрессивному человечеству», якобы столь озабоченному противоправностью Пакта Молотова-Риббентропа, можно только посоветовать призвать к покаянию США и Великобританию, которые в 1944 г. не «сферы интересов» в третьих странах разделили, а разделили между собой богатства этих самых третьих стран. «Персидская нефть ваша. Нефть Ирака и Кувейта мы поделим. Что касается нефти Саудовской Аравии, то она наша» (Франклин Рузвельт послу Великобритании лорду Галифаксу, 18 февраля 1944 г.). ПАСЕ, ОБСЕ, Конгресс США и далее по списку, напринимавшие горы резолюций в осуждение мифической преступности Пакта Молотова-Риббентропа, об этом реальном преступном сговоре даже и не вспоминают.

Аморальный Пакт

Тезис о безнравственности Пакта Молотова-Риббентропа вбит в общественное сознание еще более прочно, чем тезис о его преступности. Об аморальности Пакта почти единодушно говорят и политики, и историки, правда, опять-таки, не отягощая себя обоснованием причин подобной оценки. Обычно все сводится к патетическим заявлениям о том, что не стыдиться договора с Гитлером могут лишь бессовестные люди. Однако и здесь мы имеем дело с сознательной и циничной демагогией.

До 22 июня 1941 года для СССР Гитлер – легитимный глава одной из великих европейских держав. Потенциальный противник и даже вероятный? Несомненно. Но потенциальными противниками и даже весьма вероятными на тот момент для нашей страны были и Франция с Великобританией. Достаточно вспомнить, как в 1940 г. они готовили удар по СССР, чтобы придать начавшейся мировой войне характер общеевропейского «крестового похода против большевизма», дабы хоть таким способом принудить Третий рейх пойти на Восток и тем самым спасти от краха разработанный британскими стратегами сценарий войны.

Нацистские преступления на момент подписания Пакта еще не были совершены. Да, к тому времени Третий рейх произвел аншлюс Австрии и захватил Чехию. Практически бескровно. Американская же агрессия в Ираке привела к гибели сотен тысяч мирных жителей. Гитлер собирался напасть на Польшу, но Трамп угрожает войной Северной Корее. Следует ли из этого, что любой договор, подписанный с Соединенными Штатами, по определению аморален?

В Третьем рейхе существовала открытая, закрепленная на законодательном уровне, дискриминация еврейского населения. Но столь же открытая и законодательно закрепленная тотальная дискриминация негритянского населения была в то время в Соединенных Штатах. Это не было и не могло быть препятствием для взаимодействия Сталина с президентом расистского государства Рузвельтом. Лагеря смерти и все, что связано с попыткой «окончательного решения еврейского вопроса», все это было в будущем.

Человеконенавистнический характер национал-социалистической идеологии Третьего рейха также не делает договор с этой страной преступным и аморальным. Либеральный глобализм совершенно правомерно рассматривать, как одну из разновидностей человеконенавистнической идеологии. Из чего вовсе не следует, что нельзя заключать договоры с Франсуа Макроном или Ангелой Меркель. Свое отношение к этому вопросу Сталин предельно четко сформулировал в беседе с министром иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока: «Какова бы ни была идеология в Японии или даже в СССР, это не может помешать практическому сближению двух государств».

Поэтому давно пора признать, что стремление объявить Пакт Молотова-Риббентропа безнравственным сговором является ничем иным, как сожалением о том, что Сталин отказался ставить чужие интересы выше интересов своей страны, выше интересов безопасности Советского Союза.

Причем неважно, какие именно интересы – мирового коммунистического движения, интересы борьбы с нацизмом или интересы демократии.

Как видим, все тиражируемые обвинения в адрес Пакта Молотова-Риббентропа («Пакт войны», преступный и аморальный сговор с Третьим рейхом) в историческом, правовом и нравственном плане абсолютно несостоятельны. Причем, очевидно несостоятельны. Но откуда же тогда такая совершенно искренняя, неподдельная ненависть к Пакту на Западе, в постсоветских этнократиях и у либерального сообщества России? Давайте и здесь попробуем разобраться по порядку.

Запад

«Договор поменял расписание неизбежной войны, а, следовательно, послевоенную конфигурацию, сделав невозможным для англосаксов войти в Восточную Европу как в начале войны, поскольку надо было оборонять Западную Европу, так и после победы – там уже был СССР. Пакт Молотова-Риббентропа 1939 года – является крупнейшим провалом английской стратегии за весь ХХ век, вот почему его демонизируют» (Наталия Нарочницкая).

А англосаксы, как известно, уже более полувека определяют позицию Запада в целом по всем ключевым проблемам.

К этому следует добавить, что с помощью Пакта Молотова-Риббентропа Советская Россия вернула себе Выборг, Прибалтику, Западную Белоруссию, Западную Украину и Бессарабию, отторгнутые от нашей страны в период краха Российской империи.

Шок Запада от возвращения одного только Крыма лучше всего объясняет, почему западных политиков до сих пор «трясет» при одном воспоминании о Пакте Молотова-Риббентропа.

Постсоветские этнократии

Все лимитрофные государства и в начале ХХ века, и в его конце обретали независимость исключительно в результате кризиса российской государственности (сначала Российской империи, затем Советского Союза). Роль форпоста западной цивилизации в противостоянии с Россией они до сих пор считают главной гарантией своего существования. В августе 1939 г. Небо упало на Землю, мир перевернулся. Еще бы, не стало единого фронта Запада против России. Одна из великих держав – Германия – признала постимперское пространство зоной интересов СССР, а затем (лиха беда начало) в Ялте это были вынуждены сделать и Великобритания с Америкой. Столпам Запада на какое-то время взаимодействие с Советским Союзом оказалось жизненно необходимо, а про «маленьких, но гордых» они временно забыли. Поэтому Пакт Молотова-Риббентропа для всех лимитрофов до сих пор является символом всего самого худшего, что с ними может случиться, символом призрачности их существования. Отсюда и их истерики по поводу «нового Пакта Молотова-Риббентропа» при любом самом незначительном признаке улучшения отношений России со странами Запада, в первую очередь с Германией.

Либеральная общественность

Проще всего отношение либерального сообщества России к Пакту объяснить стремлением угодить Западу, привычкой «шакалить у посольств» и любовью к иностранным грантам. Однако полагаю, что они бы все это писали/говорили и на общественных началах, хотя за гонорары «зеленью», конечно, делать такое сподручнее.

Еще Достоевский предельно четко сформулировал кредо «бесов» (тогда выступавших под вывеской «социалисты», сейчас – «либералы»): «Кто проклянет свое прошлое, тот уже наш».

Лишь в духовно разложившемся обществе «иванов, не помнящих родства» они – как рыба в воде. Отсюда их столь искренняя любовь к 20-м и 90-м годам прошлого столетия – периодам политического и нравственного распада страны, периодам открытого глумления над самыми героическими страницами русской истории. Отсюда, кстати, порой кажущаяся неадекватной реакция либералов на возвращение Крыма. Конфликт с Западом и исчезновение импортных деликатесов – все это вторично. Главное в другом — «счастье было так близко, так возможно». Собственность «прихватизировали», патриотизм превратили в ругательство, слово «русский» употребляли исключительно в сочетаниях «русский фашизм» и «русская мафия». И тут, нате вам, возвращение Крыма, и патриотизм, как национальная идея.

Причем, все это уже второй раз за неполные сто лет. Только в «благословенные» 20-е годы у «пламенных революционеров» («бесов» того времени) появилась возможность при вынесении приговора писать: «расстрелять как патриота и контрреволюционера». Только вчера при взрыве храма Христа Спасителя радостно скакали и кричали: «Задерем подол матушке-России». Одним словом, только-только утвердилась надежда на свое светлое будущее в экспроприированных арбатских квартирах и на подмосковных дачах ликвидированной «контры», как мир вдруг начал рушиться. Государственные интересы и патриотизм объявили высшей ценностью. И Пакт Молотова-Риббентропа стал для них одним из самых наглядных и зримых доказательств катастрофы. У Василия Гроссмана, провозглашенного либералами «великим русским писателем», были все основания горько жаловаться: «Мог ли думать Ленин, что, основав Коммунистический Интернационал и провозглашая лозунг мировой революции, провозглашая „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“, он готовил почву для невиданного в истории роста принципа национального суверенитета? … Русское рабство и на этот раз оказалось непобедимо».

Подводя итог, можно сделать вывод о том, что у Запада, постсоветских этнократий и российских либералов есть все основания ненавидеть Пакт Молотова-Риббентропа, считать его воплощением зла. Для них он, действительно, является символом стратегического поражения. Их позиция понятна, логична, в полной мере соответствует их интересам и не вызывает вопросов. Вопрос вызывает другое – до каких пор в оценке Пакта Молотова-Риббентропа мы будем руководствоваться отношением к нему внешних и внутренних врагов России?

С 1991 года тезис «пакт Молотова — Риббентропа сделал возможным начало Второй мировой войны» не сходит со страниц прессы. Теперь он прописался и в повестке дня парламентов наиболее нервных государств Восточной Европы. Увы, всё это время речь шла о предположении, достоверность которого не способна выдержать серьёзной проверки.

«Без пакта не было бы Второй мировой»

Украинский парламент отмечает, «пакт Риббентропа — Молотова от 23 августа 1939 года, заключённый между двумя тоталитарными режимами — коммунистическим Советским Союзом и нацистской Германией, привёл к взрыву 1 сентября Второй мировой войны». Впрочем, документы, подписанные в Москве, стали рассматриваться как «пропуск», без которого Вторая мировая не могла бы случиться, довольно давно — с момента падения СССР. Попытки отдельных лиц оспорить этот тезис с помощью риторики, типичной для советской историографии, всегда были малоуспешны. Напомним: в советское время утверждалось, что СССР шёл на пакт не ради того, чтобы развязать немцам руки для действий против всего остального мира. Целью пакта, как утверждали советские историки, было оттягивание времени для подготовки к войне с Германией.

Понятно, что после 1991 года из-за появления большого количества документов и новых данных эта точка зрения мало кого всерьёз привлекала. Стало известно, что в сентябре 1939 года соотношение вооружённых сил Германия — СССР было лучше, чем 22 июня 1941 года. Маленький пример: в 1939-м Германия имела менее 2000 пушечных танков всех типов, да и из тех больше 60 процентов приходилось на машины с 20-мм пушками. Типичный советский пушечный танк той эпохи был вооружен 45-мм пушкой, чей снаряд на порядок тяжелее двадцатимиллиметрового. И было пушечных танков у СССР около 15 тысяч. В 1941 году самый многочисленный немецкий танк был вооружён в основном 50-мм пушками, а в РККА по-прежнему доминировали 45-мм. Как и следовало ожидать, оружие в воюющей стране обновляется быстрее, чем в невоюющей.

Крайне сомнительным тезис «Пакт ни при чём» делали и воспоминания немецких военных. Все они сообщают одно и то же. На предвоенном совещании Гитлера для воинских чинов «наибольшей неожиданностью и одновременно самым глубоким впечатлением, естественно, было сообщение о предстоящем заключении пакта с Советским Союзом. … Тем самым, говорил он, у западных держав выбиты из рук главные козыри. …в результате заключения пакта с Советским Союзом положение Польши стало безнадёжным».

То же самое сообщает нам простая логика. СССР, как известно, был сильнейшей сухопутной державой тогдашнего мира и, как страна с коммунистической идеологией, считал существование нацизма неприемлемым. Без пакта между Союзом и Германией завоевание Польши для Гитлера не имело смысла. Оно оставило бы его потрёпанные в боях части, далеко оторвавшиеся от своих баз снабжения, один на один с мощнейшей армией мира. Каким бы рискованным человеком ни был вождь германской нации, он не был дураком. Итак, источники, реальное соотношение сил и простейшая логика — всё указывает, что пакт был тем элементом, без которого Вторая мировая не могла бы начаться. Получается, парламенты Польши, Литвы и Украины правы в своих декларациях?

Можно ли начать мировую войну за неделю?

Пара мелочей мешает согласиться с этой мыслью. Пакт был подписан 23 августа 1939 года. Предыстория его заключения отлично задокументирована. 8—10 августа СССР получил от Германии первые сведения о том, какие страны та хочет включить в свою сферу влияния. До этого ни о каком военно-политическом пакте с протоколами речь просто не шла. Лишь 11 августа, видя нежелание англо-французской делегации идти на сотрудничество по оборонительному союзу против Германии, советское руководство согласилось на «постепенные» переговоры с рейхом в Москве. И только 13 августа Германия уведомила СССР, что согласна на такие переговоры и их место.

Но «постепенные» переговоры — это серия встреч, в которых сам военно-политический пакт по разделу сфер влияния будет подписан лишь в самом конце. То есть ни 11, ни 13 августа немцы не знали, когда будет заключён пакт. 15 августа Германия передала СССР свои предложения и поставила вопрос о приезде в Москву министра иностранных дел Риббентропа. Советская сторона сделала встречные предложения, а 17 августа Германия их все приняла.

Москва указывала: сначала нужно подписать экономический договор, а потом уже согласовать пакт и протокол к нему. 19 августа Германия сообщила о своём согласии, но советская сторона тянула время, настаивала на постепенном развитии событий. СССР передал в Берлин проект пакта о ненападении и дал разрешение на приезд Риббентропа лишь на 26—27 августа. Поэтому 21 августа в 15 часов немецкий посол передал телеграмму от Гитлера Сталину, в которой фюрер, ссылаясь на польский кризис, предлагал принять Риббентропа не позднее 23 августа. Через два часа СССР согласился.

Вышеизложенное означает, что Пакт Молотова — Риббентропа вообще не мог иметь какого-либо отношения к началу Второй мировой войны. Получается, что до 21 августа немецкая сторона вообще не знала, что пакт удастся подписать до начала военных действий. Ведь Германия планировала нападение на Польшу на 26 августа, что зафиксировано и в документах, и в мемуарах военачальников Рейха. Перенос на 1 сентября был немцами не запланирован. Он произошёл из-за того, что Британия пригрозила Берлину вмешательством в будущую войну на стороне Польши. Германия хотела дать своим торговым судам время для достижения безопасных портов, что требовало отсрочки. То есть вплоть до 21 августа Гитлер планировал начать войну до подписания пакта.

Об арифметике

Может быть, немцам хватило бы и пяти дней, чтобы подготовить завоевание крупной страны? Простейшая арифметика мобилизации указывает: подготовка к польской кампании не могла длиться менее четырёх недель. Для десятков дивизий нужно было завезти на театр боевых действий десятки тысяч тонн топлива, не меньше снарядов, продовольствия и множество инженерного имущества. Однако на самом деле немцам пришлось начать такую подготовку намного раньше, чем за четыре недели. Ведь они планировали добиться внезапности. Поэтому «сосредоточение дивизий в пограничной полосе мотивировалось строительством «Восточного вала», отмечает участник событий Манштейн. Для этого «начиная с лета по приказу Гитлера велись лихорадочные работы по созданию «Восточного вала». Целые дивизии, постоянно сменяя друг друга, перебрасывались на несколько недель к польской границе для участия в строительстве».

Разумеется, никакой вал никто использовать не собирался: планов обороны на его основе немцы не имели. Однако дивизии к польской границе подтягивались ещё в июле. А план «Вайс» для наступательной войны с Польшей готовился с апреля 1939 года и 15 июня того же года в него было внесено последнее изменение. 14 августа на совещании с военными по поводу близящейся войны с Польшей Гитлер заявил: «Россия не собирается таскать [для Англии] каштаны из огня. …Возможно, она предпримет какие-то действия на периферии или будет желать таковых. В центральных районах — нет». Никакого пакта или уверенности в его заключении у фюрера в этот момент не было. И сам Гитлер это осознавал, на том же совещании сообщая военным: «Взаимоотношения с Россией: слабый контакт, начаты торговые переговоры. Будет выяснено, пошлём ли мы в Москву своего представителя. В стадии выяснения вопрос, кого послать — авторитетную личность или нет».

Как мы видим, руководство Германии не считало, что пакт является достаточным или даже необходимым условием, при котором Берлин может начать войну. Планирование и её подготовка были завершены до того, как Риббентропа решили послать в Москву.

Где логика, Адольф?

Возникает естественный вопрос: не обманывают ли нас источники? Логика подсказывает, что Гитлер не мог решиться на развязывание войны с Польшей, не заручившись хотя бы нейтралитетом Советской России. Германия была просто слишком слаба, чтобы решиться на войну без этого фактора. Как мы уже отмечали, её танковый парк был прискорбно мал, запасов снарядов и топлива было всего на несколько недель боёв с поляками. Качество тоже не вызывало восхищения: снаряд самого массового немецкого танка был на порядок легче, чем у его советского коллеги.

Ответ на этот вопрос предельно прост: не стоит рассматривать события 1939 года нашими глазами. Советская сторона в ту пору не знала о слабости немецкой, да и немецкая не подозревала, что к востоку от неё лежит сильнейшая сухопутная держава мира. СССР до Московской и Сталинградской битвы никогда не рассматривался Западом как серьёзный противник. Немецкому руководству просто не приходило в голову, что ему вообще нужно беспокоиться о советской военной угрозе. Как отмечает историк М.Ю. Мельтюхов, на Западе задолго до Финской войны бытовало мнение, что население большевистской России «варвары, и совершенно очевидно, что противопоставить немцам они вряд ли что-то смогут». Из-за присущего западным народам мессианства и склонности считать себя лучшей частью человечества, СССР считался игрушечным государством, не способным вообще ни на что, тем более на что-то серьёзное.

Простой пример: после начала Советско-финской войны Франция, воевавшая с Германией, посчитала необходимым наказать распоясавшихся северных варваров. Для этого она решила напасть на СССР. 5 февраля 1940 года Верховный совет союзников принял решение послать в Финляндию через Норвегию 135 000 солдат. Если бы не конец войны, это было бы сделано, но увы, Финляндия больше не желала быть полем боя. Однако французы не успокоились. К концу марта они составили планы нападения на СССР из французской Сирии, используя ограниченный контингент с парой сотен самолётов. Нашему современнику всё это кажется нелепостью и абсурдом. Воевать с сильнейшей страной мира, отправив туда сотню тысяч солдат или пару сотен самолётов? Зачем, чтобы РККА сделала из них тонкую белковую кашицу?

Однако для человека из западного мира это был абсолютно здравый и логичный план. В конце концов, удавалось же французам сходными силами подавлять восстания негров в Африке, так чем же русские лучше?

Более того, внимательное изучение немецких источников указывает: Гитлер вообще заключал соглашение с Россией не для того, чтобы обезопасить себя от внезапного советского удара после покорения Польши. Этот вариант его вовсе не беспокоил, он о нём тогда и не упоминал (ведь белые папуасы не могут навредить настоящим белым людям). Зато он немного огорчался из-за предстоящей в ходе начинаемой мировой войны блокады Германии. Договор с СССР, пояснял он военным за считаные дни перед войной, значит, что «блокада Германии также теперь не достигнет результата». Именно этот смысл вкладывался немцами в растиражированную оценку пакта («Тем самым, говорил он, у западных держав выбиты из рук главные козыри»).

Главным плюсом документа от 23 августа в немецких глазах был не нейтралитет СССР, а торговля с ним, которая, мнилось Берлину, позволит хрустеть булками даже в разгар мировой бойни. Здесь следует напомнить: Гитлер не планировал воевать долго. Его первоначальный план войны с Францией предусматривал её разгром в конце 1939 года. После этого вопрос блокады во многом снимался. Вся континентальная Европа становилась источником сырья. То, чего в ней не было, можно было завезти через нейтральный Иберийский полуостров. К тому же была ещё и нейтральная Италия. Всё это значило, что прорыв блокады на советском направлении был для фюрера желательным, но не слишком важным. А значит, пакт не рассматривался им — и не мог рассматриваться — как необходимое условие начала Второй мировой.

И о чём только думал Сталин?

Кажется непонятным, зачем главе СССР было нужно играть в этот странный нейтралитет. Осенью 1939 года Германия была намного слабее, чем летом 1941 года. Воевать с немцами, имеющими в тылу сухопутной фронт во Франции, явно лучше, чем с немцами, усилившимся за счёт разгрома Франции. В случае столкновения с Гитлером осенью 1939 года война для советской стороны была бы явно проще. Именно такой представляется картина для нашего современника, знакомого с тем, как развивались события в реальной истории, и незнакомого с тем, чего ожидали от них сами современники событий.

В действительности, весь мир той эпохи считал, что сильнейшая военная держава мира — это Франция, а Германия уступает ей по мощи. Итоги Первой мировой, казалось, указывают именно на это. Про то, что Германия проиграла тогда только из-за блокады, все успешно забыли. И так думали не только во французских или советских штабах, но и в немецких. На стене у руководителей немецкой армии до 1938 года висел портрет французского, а не немецкого маршала. Сталин в 1939 году не планировал давать Гитлеру безопасный тыл. Он всего лишь учёл очевидные уроки Первой мировой и не хотел таскать для Запада каштаны из огня ещё один раз. Это был разумный и логичный подход — хотя, как нам теперь ясно, и совершенно неверный.

Однако ни Сталина, ни Молотова упрекнуть в этом невозможно. То, что Германия задавит «сильнейшую в мире» французскую армию, как котёнка, не знали в тот момент даже большинство немецких генералов. Многие из них, напротив, ждали неизбежного поражения. Уверены в быстрой победе на Западе в этот момент были разве что Гитлер с Гудерианом и Манштейном. Было бы неразумно обвинять Сталина в том, что его способность представить себе будущую войну была ниже, чем у этой троицы. Вместе с ним ошибался практически весь остальной мир. Сам факт разгрома был тесно связан с личными способностями людей, направлявших бег немецкой военной машины. Корректный учёт личного фактора в войне традиционно чрезвычайно труден, а часто и вовсе невозможен.

О том, кто виноват

На первый взгляд, перед нами типичная «история по-украински». История Польши в последние века, равно как и независимой Украины, протекала рядом с историей России, и потому у двух европейский стран не мог не сложиться определённый комплекс неполноценности. Естественно, что он перерос в рассказы из серии «а ещё они подтолкнули Гитлера начать мировую войну». В самом деле, не сам же Гитлер, отличный парень, обещавший украинцам независимость и давший Польше оторвать от Чехословакии Тешинскую область, додумался до плохого.

Разумеется, кроме русских, никто не смог бы внушить автору «Майн кампф» такую зловещую идею. А значит, «охотничьи рассказы» о зловещей роли Пакта Молотова — Риббентропа, на первый взгляд, относятся к категории «посмеяться и забыть». Мало ли к каким тяжёлым последствиям для психики приводит некомпенсированный комплекс неполноценности. Завтра пакт могут обвинить в изгнании людей из рая или в Большом взрыве — что же, нам и из-за этого расстраиваться?

Однако не всё так просто. Какими бы смехотворными ни были прохладные истории о «ключевой роли пакта» в начале Второй мировой, они не получили каких-то серьёзных фактических возражений внутри нашей страны. СМИ, сообщавшие новость, и даже отечественные историки Второй мировой в лучшем случае ограничились дежурным «у вас самих негров вешают». То есть напоминанием того, что раздел Чехословакии с немцами (той же Польшей) здорово помог началу немцами успешной войны на континенте.

Привычные обществу спикеры, живо рассказывающие о необходимости досок для Маннергейма и памятников Грозному, воздержались от возражений по существу инициативы восточноевропейского парламента. Возражения «вы тоже хороши» смотрится особенно дико на фоне того, что мы, в данном случае, вовсе «не хороши». Конкретно пакт, как отмечено выше, никоим образом не мог запустить — и не запустил — маховик мировой бойни.

Почему же это очевидное возражение так и не прозвучало с российской стороны? Предположим, историкам не платят за защиту чести страны, и они, как и положено при капитализме, на бесплатный труд не напрашиваются. Но почему даже вездесущий и довольно эффективный МИД не сообщил восточноевропейским партнёрам вышеизложенных общеизвестных фактов?

В конце концов, обвинение в развязывании войны с помощью пакта предъявили именно ему. Молотов, подписавший документ и его секретные приложения, был главой советского МИДа, а не прохожим с улицы. Отсутствие опровержений подобных заявлений восточноевропейцев давно привело к тому, что на Западе эта точка зрения воспринимается как данность. Еще в 2009 году Европейский парламент провозгласил день подписания пакта Днём памяти жертв сталинизма и нацизма, поставив этим СССР на одну доску с нацистской Германией. А что, ведь против этого и сами русские ничего возразить не могут, верно?

Причиной пассивности российской стороны здесь является то, что в нашей стране в последние десятилетия сложилась неприятная тенденция слабо интересоваться собственной историей, особенно теми её деталями, которые не выглядят слишком героическими. Например, деталями истории пакта. Именно поэтому наш министр культуры — формально обладатель научной степени по истории — в 2011 году заявил, что на факты в истории «уже давно никто давно не обращает внимания! Главное — их трактовка, угол зрения и массовая пропаганда…». Чтобы уж совсем прояснить свою позицию, он добавил: «Вам этот напомнило советский агитпроп? Что ж, не без этого…». Иными словами, с точки зрения министра, не важно рассказывать про вполне реальную невиновность СССР в развязывании крупнейшей войны в истории.

Как мы видим, грешно винить наших историков или официальных лиц, считающихся таковыми, в том, что они не слишком активно используют факты для дезавуирования антироссийских заявлений парламентов других стран. Чтобы использовать факты, на них надо обращать внимание. А с этим у нас пока сложно.

https://ria.ru/20190823/1557814473.html

Пакт, спасший страну: 80 лет договору СССР с Германией о ненападении

Пакт, спасший страну: 80 лет договору СССР с Германией о ненападении — РИА Новости, 17.02.2020

Пакт, спасший страну: 80 лет договору СССР с Германией о ненападении

Восемьдесят лет назад в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении, зачастую называемый пактом Молотова-Риббентропа. Этот документ, который… РИА Новости, 17.02.2020

2019-08-23T09:18

2019-08-23T09:18

2020-02-17T17:58

иосиф сталин (джугашвили)

вячеслав молотов

российское военно-историческое общество (рвио)

75 лет великой победы

вторая мировая война (1939-1945)

https://cdnn21.img.ria.ru/images/119936/14/1199361435_0:0:2786:1567_1920x0_80_0_0_64cfe4a8daad1a508fb7bcf926308cdc.jpg

МОСКВА, 23 авг — РИА Новости. Восемьдесят лет назад в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении, зачастую называемый пактом Молотова-Риббентропа. Этот документ, который требовался для обеспечения безопасности СССР и помог Советскому Союзу выстоять в первый, самый тяжелый период Великой Отечественной войны в 1941 году, и сейчас остается одним из факторов мировой политики. Но Западом он используется для того, чтобы лицемерно представить пакт отправной точкой начала Второй мировой войны, а СССР — виновником ее развязывания.Договор подписали главы внешнеполитических ведомств СССР и Германии Вячеслав Молотов и Йоахим фон Риббентроп в Кремле 23 августа 1939 года в Москве. Как подчеркивают историки, содержание пакта не расходилось с нормами международного права и договорной практикой государств, принятой для подобного рода урегулирований.Одновременно с договором стороны подписали секретный дополнительный протокол, содержавший разграничение сфер интересов Советского Союза и Германии. В зону влияния СССР вошли Прибалтика, Восточная Польша (включая Западную Белоруссию и Западную Украину) и Бессарабия.По мнению профессиональных военных историков, тот пакт позволил Советскому Союзу получить передышку для подготовки к войне, усилить свою военную промышленность и увеличить численность Красной армии. А в начальный период Великой Отечественной войны германские войска были вынуждены наступать со значительно более удаленных рубежей. Благодаря этому СССР удалось вовремя эвакуировать на восток многочисленные промышленные предприятия, а также дополнительно мобилизовать многие дивизии, которые сдержали армии вермахта под Москвой и Ленинградом.Предпосылки к заключению договораКак отмечают историки, Англия и Франция в 1930-х годах расчетливо и целенаправленно подталкивали Германию к войне против СССР. Так называемая «политика умиротворения», как полагают исследователи, была попыткой Лондона в собственных целях использовать германское продвижение на Восток. Причем в эти планы входила и оккупация Германией Польши как плацдарма для будущего нападения на Советский Союз.Ключевым шагом в этом направлении считается Мюнхенский сговор 1938 года, когда жертвой такой политики стала Чехословакия. В ответ Гитлер пообещал не нападать на Англию и Францию, заключив с ними соответствующие декларации, по существу пакты о ненападении.Позиция Польши стала решающей во время судетского кризиса. СССР один был готов оказать Чехословакии военную помощь. Пройти в Чехословакию советские войска могли только через польскую территорию. Но Варшава не намеревалась разрешать пропуск советских войск. Вдобавок Польша заняла откровенно антисоветскую позицию и приняла участие в разделе Чехословакии, захватив Тешин.Линия, проводимая Варшавой, во многом привела и к срыву московских переговоров лета 1939 года о возможном военном союзе СССР, Англии и Франции против Германии. Руководство Польши не давало согласия предоставить свою территорию для прохода советских войск и заявляло, что готово принять военную помощью только со стороны Англии и Франции, но не от Советского Союза. Но, как показали последующие события, Англия и Франция предали Польшу так же, как Чехословакию — хотя они 3 сентября 1939 года объявили войну Германии после нападения той на Польшу, однако по-настоящему воевать за нее не стали.При этом за спиной Москвы Лондон и Берлин вели тайные переговоры. Англия, дабы оградить себя от гитлеровского нападения, декларировала готовность пойти на немалые уступки, например, отказаться от своих обязательств в отношении Польши. Англия также решила предложить Германии разделить мир на две сферы влияния: англо-американскую — на Западе и германскую — на Востоке.К тому моменту советское руководство уже располагало планами германского нападения на Польшу. В случае ее разгрома армии вермахта вышли бы непосредственно на границу с Советским Союзом. То же самое произошло бы и в результате гитлеровской агрессии против стран Прибалтики, которые были слишком слабы, чтобы противостоять германской военной машине.Кроме того, в это же время ситуация на восточных границах СССР была не просто острой — в районе Халхин-Гола Красная Армия вела сражения с японскими войсками, которые в случае успеха планировали продолжить крупномасштабное наступление на запад. Тем самым перед СССР возникла угрожающая перспектива оказаться быть втянутым в войну на два фронта.Исходя из этого советский лидер Иосиф Сталин был вынужден принять непростое, но оказавшееся единственно правильным решение для обеспечения безопасности страны, и согласиться на предложение Германии заключить договор о ненападении. В ночь с 23 на 24 августа 1939 года в Москве прошло подписание этого документа. К нему прилагался дополнительный секретный протокол, который на практике обозначал рубежи продвижения вермахта на восток в случае войны и невмешательство Германии в решения Советского Союза относительно перечисленных в протоколе территорий, которые ранее входили в состав России.Пакт, сорвавший блицкригКак указывают историки, советское руководство не испытывало иллюзий относительно перспектив подписанного пакта с Германией, и понимало, что война неизбежна. Вопрос стоял в выигрыше времени. Благодаря пакту западные рубежи СССР удалось значительно отодвинуть влево, на расстояние порядка 350 километров. Фактически произошел размен территории на время, и германским армиям в первые месяцы войны пришлось продвигаться вглубь советской территории с тяжелейшими боями, а не легким маршем, как ранее по европейским столицам.В итоге вермахт потерял и время, и свои самые боеспособные подразделения. А Советскому Союзу удалось дополнительно бросить в бой силы, которые сдержали немецкое наступление под Москвой и Ленинградом. Кроме того, удалось отправить в тыл многочисленные промышленные предприятия и сохранить производственную базу для выпуска военной техники.Помимо этого, договором о ненападении удалось предотвратить создание единого военно-политического германо-англо-французского блока, нацеленного против СССР. Одновременно была ликвидирована угроза нападения Японии на СССР — как считают эксперты, Токио был шокирован решением Гитлера заключить пакт с Москвой. Тем самым распадалась союзническая геополитическая ось Берлин-Рим-Токио.Наконец, Советский Союз после подписания пакта успешно использовал поставки своего сырья для покупки у Германии новейших технологий и промышленного оборудования, прежде всего станков, необходимых в оборонной промышленности, и даже новейших образцов вооружений. Благодаря этому советские специалисты получали представление не только о преимуществах, но и об уязвимостях германской военной техники, что оказалось очень важным в будущей войне. За без малого два года, прошедших с августа 1939-го по июнь 1941-го, советский военный потенциал удвоился.Главным итогом подписания договора 1939 года стало создание таких геостратегических условий, которые позволили Советскому Союзу бесповоротно сорвать планы германского блицкрига.Но пакт похоронил и надежды Англии на ее экспансию в Европе, отметил в беседе с РИА Новости начальник научного отдела Российского военно-исторического общества Юрий Никифоров.»В 1939 году всем было понятно, что война рано или поздно начнется. Вопрос заключался в том, где и когда рванет. И я полагаю, что с точки зрения идеального для Британии сценария это должна быть драка между СССР и Германией за право обладать кусками приносимой на заклание Польши, которая как раз и приносилась Лондоном в жертву ради стравливания Сталина и Гитлера», — сказал Никифоров.По словам Никифорова, после начала советско-германской войны Англия могла выбирать, объявлять ли кому из ее участников войну или не объявлять, а потом выступить в роли миротворцев на европейском континенте с укреплением своего влияния по всей Европе.»И вот этот желанный для Лондона сценарий оказался заблокированным дипломатическим «кульбитом» Гитлера, который, видимо, понял, чего от него на самом деле ждут его англосаксонские партнеры. И он решил обвести их вокруг пальца – сначала ударить по Франции после разгрома Польши, и добился от Сталина подписания договора. В общем, такое британское «расписание» войны было поломано», — добавил ученый.Надо отметить, что пакт Молотова-Риббентропа имел и негативные последствия для СССР с точки зрения союзников Москвы по международному коммунистическому движению, у которых подписание договора вызвало недоумение и даже растерянность. Но, как указывают историки, для Сталина интересы безопасности государства стояли выше довольно химерных идеологических установок.»В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время Первой мировой войны Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной», — такую оценку советско-германскому договору 1939 года позже даст в своих мемуарах британский премьер Уинстон Черчилль, которого вряд ли можно заподозрить в симпатиях к России.Антироссийская картаСоветско-германский договор 1939 года стал одним из ключевых факторов внутренней политики СССР спустя полвека после подписания, в 1989 году, когда Съезд народных депутатов СССР (тогда — высший орган управления в стране) принял постановление, осуждавшее подписание секретного дополнительного протокола к пакту.По мнению ряда историков, то постановление съезда нардепов, подписанное советским лидером Михаилом Горбачевым, признавало прямую связь между секретным протоколом и включением в 1940 году в состав Советского Союза в качестве союзных республик Латвии, Литвы, Эстонии, а также Молдавии, и тем самым создавало идеологическую основу для их выхода из СССР на рубеже 1980-х-1990-х годов и фактического распада союзного государства.То постановление «служило делу нашего дипломатического, идеологического и фактического разоружения перед Западом в перестроечную эпоху и в 90-е», отметил в интервью РИА Новости председатель попечительского совета Российского военно-исторического общества, спецпредставитель президента РФ по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта Сергей Иванов.И по сей день власти стран Прибалтики демонизируют советско-германский договор 1939 года для обоснования своей легитимности, сказал РИА Новости Юрий Никифоров.По словам ученого, речь идет о той части политических элит в Латвии, Литве, Эстонии, кто себя позиционирует как наследники коллаборационистов времен Второй мировой войны. Для этих стран без пакта Молотова-Риббентропа невозможно обосновать концепцию оккупации, на которой выстраивается их постсоветская государственность, отметил Никифоров.Эта концепция в постсоветский период послужила основанием для лишения части населения прибалтийских стран ряда прав, например, отказа в праве участвовать в приватизации, напомнил Никифоров. То есть под этим был и экономический подтекст, добавил он.Но в прибалтийских государствах в конце 1930-х годов по сути были авторитарные режимы: людям в течение многих лет вообще не давали выбирать никаких депутатов, напомнил Никифоров. Там были организации и люди, настроенные прогермански, те, кто мечтал если не о вхождении своих стран в Третий рейх, то по крайней мере о том, чтобы стать протекторатом Третьего рейха, добавил специалист.Летом 1940 года население этих стран пришло на избирательные участки и проголосовало за избрание новых парламентов, напомнил Никифоров. И большинство выступило за цивилизационную альтернативу – восстановление бывшей Российской империи и вхождение в состав Советского Союза, и это был демократический процесс и правдивая история, связанная с самоопределением большинства латышского, литовского и эстонского народа, отметил ученый.Никифоров указал на деталь, которая, по его словам, старательно замалчивается в Прибалтике и на Украине: заявления о «преступности» пакта Молотова-Риббентропа должны, по логике, сопровождаться и незаконным объявлением расширения этих государств в результате присоединения к СССР.»Но если они объявляли в свое время о выходе из Советского Союза, то сразу надо было ставить вопрос о возвращении к довоенной ситуации, то есть к границам тех лет. Но у Российской Федерации тогда появились бы территориальные претензии к сопредельным государствам, чья территория тогда увеличилась благодаря «подаркам» советских властей. Очевидно, что постановка вопроса в таком ракурсе во многом позволяет обуздывать западные стороны, если бы они попытались вынести тему пакта в какой-либо международный суд. И неслучайно они ограничиваются только информационными кампаниями. Потому что судебное рассмотрение ничего, кроме проблем для них самих, не принесет», — сказал Никифоров.Но, по мнению историка, надо вести речь более широко, а именно об оправдании коллаборационизма, сотрудничества с нацистами в годы Второй мировой войны. «Демонизация пакта Молотова-Риббентропа — это один из инструментов оправдания и бандеровцев на Украине, и «лесных братьев» в Литве, и участия прибалтийских карателей в Холокосте», — добавил собеседник агентства.Западная псевдологика и подтасовка фактовНикифоров также отверг западные обвинения о том, что подписание секретного протокола к договору якобы противоречит нормам дипломатии.»На Западе занимаются политизацией темы того договора, оттуда все время раздаются голоса, что Россия не желает каяться за пакт Молотова-Риббентропа. Это было бы смешно, если бы не было грустно. Потому что сама по себе идея того, что пакт и секретный протокол являются нарушением каких-то норм и тем более преступлением – это сама по себе фальсификация фактов и откровенная глупость, потому что пакты всегда подписывали и подписывают», — отметил Никифоров.По его словам, советское руководство в 1939 году действовало целиком в соответствии с принятой тогда международной практикой.»Да и сейчас зачастую какой-либо большой договор сопровождается секретной частью», — сказал Никифоров. Он напомнил, что летом 2016 года в ходе визита бывшего тогда госсекретарем США Джона Керри в РФ Москва и Вашингтон согласовали шаги для прекращения огня в Сирии и создания условий для организации политического решения ситуации в стране, однако обнародовать их не стали.»Спрашивается, если у кого-то постороннего сейчас возникнет требование немедленно рассекретить, о чем Россия и США тогда договорились, разве это будет сделано? Нет. И если для обеспечения национальных интересов нашего государства надо держать какое-то время эти приложения в секретности, надо это делать. Да и какой партнер согласится договариваться на условиях полной прозрачности?» — отметил Никифоров.В целом советско-германский договор 1939 года Запад использовал в качестве отправкой точки для построения «масштабной мифологической картины», необходимой в холодной войне против СССР, а теперь — России, отметил Никифоров.»С Гитлером кто только не подписывал договоры. Сталин был последним, кто это сделал. Но никого другого, кроме Сталина, на Западе не проклинают. И никого ни контекст предвоенного кризиса, ни истинные цели Советского Союза не интересуют. Это классические двойные стандарты», — сказал историк. «И что интересно: ведь любой договор — это деяние двух подписантов. Но мы не слышим проклятий в адрес Гитлера, что он подписал пакт со Сталиным. Они направлены только в одну сторону. За этим стоит гнусная псевдологика», — добавил Никифоров.»И поскольку давно известно, что США в холодную войну боролись не столько с Советским Союзом, сколько с исторической Россией, то мы должны понимать, что холодная война в этом аспекте не закончилась, это игра вдолгую. И идейные наследники бывших коллаборационистов будут таким образом оправдывать свою нынешнюю деятельность», — резюмировал он.

https://ria.ru/20190814/1557479723.html

https://ria.ru/20190602/1555184042.html

https://ria.ru/20190730/1556974703.html

https://ria.ru/20190708/1556214553.html

https://ria.ru/20190508/1553303608.html

https://ria.ru/20180622/1523261168.html

https://ria.ru/20190823/1557810773.html

https://ria.ru/20190822/1557808222.html

https://ria.ru/20190822/1557767609.html

https://ria.ru/20190820/1557709646.html

https://ria.ru/20190820/1557709400.html

2019

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/119936/14/1199361435_305:0:2786:1861_1920x0_80_0_0_328378410dfe4e8c7dc986590fdadc0d.jpg

иосиф сталин (джугашвили), вячеслав молотов, российское военно-историческое общество (рвио), вторая мировая война (1939-1945)

Споры о причинах и последствиях подписания пакта Молотова — Риббентропа не утихают ни на минуту. Одни историки называют договор победой советской дипломатии, другие — преступлением и роковой ошибкой Сталина. Ежегодно 23 августа в Сети появляется новая порция материалов на эту тему, и мы решили не оставаться в стороне. Аналитический портал RuBaltic.Ru предлагает читателям ознакомиться с оценками, которые давали пакту Молотова — Риббентропа ключевые политические фигуры того времени.

1. Мир с «извергами и людоедами»

«Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии — если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом».

Иосиф Сталин

Устами вождя глаголет официальная советская историография, которая не признавала существования «секретных протоколов» к пакту Молотова —Риббентропа и рассматривала заключение договора о ненападении в качестве стандартной европейской практики тех лет. Как известно, такие договоры к 1939 году уже были заключены между Германией и Великобританией, Германией и Польшей, Германией и Францией. В «клуб умиротворителей» Гитлера СССР вступил последним из европейских государств, когда не смог найти союзников в Лондоне и Париже, и имел на это полное право.

2. Капкан для Польши

«Я предпринял шаги, направленные на изменение отношений с Россией. В связи с экономическим соглашением завязались политические переговоры. В конце концов от русских поступило предложение подписать пакт о ненападении. Четыре дня назад я предпринял специальный шаг, который привел к тому, что Россия вчера объявила о своей готовности подписать пакт. Установлен личный контакт со Сталиным. Послезавтра Риббентроп заключит договор. Теперь Польша оказалась в положении, в котором я хотел ее видеть… Положено начало уничтожению гегемонии Англии. Теперь, когда я провел необходимые дипломатические приготовления, путь солдатам открыт».

Адольф Гитлер

Слова Гитлера подтверждают очевидный тезис: пакт о ненападении открыл ему путь для оккупации Польши. Но почему это должно было волновать Москву, если Варшава после распада Российской империи не только проводила антисоветскую политику, но и отказывалась пропускать через свою территорию войска Красной армии для отражения нацистской агрессии? Как бы цинично это ни звучало, Польша сама загоняла себя в угол.

3. Двух зайцев одним выстрелом

«Сталин был крупнейший тактик. Гитлер ведь подписал с нами договор о ненападении без согласования с Японией! Сталин вынудил его это сделать. Япония после этого сильно обиделась на Германию, и из их союза ничего толком не получилось. Большое значение имели переговоры с японским министром иностранных дел Мацуокой. В завершение его визита Сталин сделал один жест, на который весь мир обратил внимание: сам приехал на вокзал проводить японского министра. Этого не ожидал никто, потому что Сталин никогда никого не встречал и не провожал. Японцы, да и немцы, были потрясены. Поезд задержали на час. Мы со Сталиным крепко напоили Мацуоку и чуть ли не внесли его в вагон. Эти проводы стоили того, что Япония не стала с нами воевать. Мацуока у себя потом поплатился за этот визит к нам…».

Вячеслав Молотов

В контексте заключения пакта Молотова — Риббентропа редко говорят о столкновениях советских и японских войск. Но сталинский министр иностранных дел не случайно обращает на это внимание: в августе 1939 года перспектива войны на два фронта становилась для Москвы реальной. Японцы уже «покусывали» Красную армию в районе Халхин-Гола. После разгрома Польши вермахт выходил непосредственно к границам СССР. К тому же Германия и Япония были союзниками по Антикоминтерновскому пакту, и советское руководство не питало иллюзий, против кого направлен этот договор.

Гитлер не просто не уведомил Токио о намерениях заключить договор с Москвой — он сделал это в самый разгар халхин-гольского конфликта. Для Японии это был удар ниже пояса: правительство страны во главе с Киитаро Хиранумой, ярым сторонником японо-немецкой войны против СССР, ушло в отставку. Новое руководство определило иное приоритетное направление для ведения боевых действий, а бои в районе Халхин-Гола затихли.

Одним выстрелом (вернее, одним росчерком пера) советская дипломатия убила двух зайцев. Не потому ли об этом факте зачастую забывают историки, которые считают заключение пакта Молотова — Риббентропа роковой ошибкой Сталина?

4. Лондон в нокауте

«Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время Первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно-расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной».

Уинстон Черчилль

Британский политик не скрывает, что пакт Молотова — Риббентропа ознаменовал дипломатическое поражение его страны. С этим тезисом зачастую не спорят даже историки либерального толка. Отношения в треугольнике Москва — Берлин — Лондон в 1939 году строились по принципу взаимного недоверия: каждая из сторон опасалась, что две другие смогут найти общий язык. Советское руководство явно тяготила перспектива англо-германского союза. Почему бы «поджигателям войны», о которых Сталин говорил в «Речи о жареных каштанах» перед оккупацией Чехословакии, не поддержать нацистский поход на Восток? Гитлер держал в уме уроки Первой мировой войны и считал гибельной перспективу войны на два фронта. Свою игру вели англичане: «голодного» фюрера, которого «политика умиротворения» только раззадорила, нужно было натравить на Советский Союз.

Договор о ненападении действительно разрушил планы Лондона и позволил Гитлеру не только оккупировать Польшу, не опасаясь немедленного столкновения с Красной армией, но и начать «зачистку» европейских тылов перед решительным броском на Восток. Но кто несет за это ответственность: советское руководство, которое несколько лет безуспешно пыталось создать систему коллективной безопасности в Европе, или Лондон и Париж, которые, будучи гарантами Версальского мира, много лет игнорировали нацистскую угрозу?

5. Неожиданное соглашение

«В позиции, которую занял Сталин, неожиданно выступив заодно с Гитлером, отчетливо проявилось его убеждение, что Франция не сдвинется с места и у Германии, таким образом, руки будут свободными, и лучше уж разделить с ней добычу, чем оказаться ее жертвой. В то время как силы противника почти полностью были заняты на Висле, мы, кроме нескольких демонстративных действий, ничего не предприняли, чтобы выйти на Рейн».

Шарль де Голль

Слово «неожиданно» в пассаже де Голля говорит о многом. В самом деле, советско-германский договор о ненападении до августа 1939 года многим казался немыслимым. Разве может фанатик-Гитлер замириться со страной, на территории которой собирался расширять «жизненное пространство» немецкой нации? О своих планах лидер НСДАП откровенно написал в «Майн Кампф» (первый том был опубликован в 1925 году) и не отказывался от них после прихода к власти. Не отказался и после подписания пакта Молотова — Риббентропа, но предложил Сталину «отсрочку», которой тот не преминул воспользоваться.

В словах генерала де Голля слышится та же горечь, что и в словах Черчилля: Лондон и Париж, сами того не ведая, толкали советское руководство к подписанию договора с Гитлером.

6. За страну обидно!

«У меня такое чувство, что этот пакт, заключенный с Москвой, обернется однажды угрозой национал-социализму. Это решение ни в малейшей степени не было свободным волеизъявлением, но шагом вынужденным, ходатайством одной революции к вождю другой, победа над которой была провозглашенным идеалом 20-летней борьбы. Как мы можем говорить о спасении и созидании Европы, если мы вынуждены просить о помощи ее разрушителя?».

Альфред Розенберг

Едва ли к падению Третьего рейха привело подписание договора о ненападении между Германией и СССР, но мрачное предчувствие Розенберга не подвело. Для нас же главную ценность представляет уничижительная оценка, которую дает этому документу один из ближайших соратников Гитлера. Пакт Молотова — Риббентропа видится ему вынужденным и постыдным, и это в очередной раз подтверждает, что Гитлер был инициатором заключения мира. Советское руководство, в свою очередь, предварительно «выбило» у немцев выгодное для себя советско-германское торговое соглашение.

7. Сталин и Гитлер — братья навек?

«Автор этих строк имеет право сослаться на непрерывный ряд собственных заявлений в мировой печати, начиная с 1933 года, на ту тему, что основной задачей внешней политики Сталина является достижение соглашения с Гитлером. Но наш скромный голос оставался неубедительным для «вершителей судеб». Сталин разыгрывал грубую комедию «борьбы за демократию», и этой комедии верили, по крайней мере, наполовину. Почти до самых последних дней Авгур, официозный лондонский корреспондент «Нью-Йорк Таймс», продолжал уверять, что соглашение с Москвой будет достигнуто. Как свирепо поучителен тот факт, что германо-советский договор ратифицирован сталинским парламентом как раз в тот день, когда Германия вторглась в пределы Польши!».

Лев Троцкий

На изгнанника Троцкого как на авторитетного специалиста ссылаются многие хулители советско-германского договора. Правда, Лев Давыдович все переворачивает с ног на голову и не хочет видеть ни стремительное ухудшение отношений между Берлином и Москвой с 1933 года, ни дипломатическую активность Кремля в попытках заключить советско-франко-английский договор до заключения пакта Молотова — Риббентропа, ни безответственную (или, напротив, хорошо продуманную?) политику Лондона в 1930-е годы.

Правда, позицию Троцкого
трудно назвать мейнстримом. Мейнстрим — вообще не обсуждать события, которые предшествовали заключению
советско-германского договора о ненападении. В 1933 году Гитлер пришел к
власти, а в 1939 году вместе с усатым тираном они поделили Европу и развязали
войну. И будто не было нарушений Версальского мирного договора, Мюнхенского
сговора, оккупации Судетской области — всего того, за что несут ответственность «безгрешные»
победители Первой мировой войны.