Ошибки советских маршалов

Критика легенд: маршалы СССР об ошибках и преступлениях Сталина и Жукова

Когда мы думаем о маршалах СССР, мы в первую очередь вспоминаем их подвиги и победы в течение Второй мировой войны. Но настоящая история — смесь торжеств и неудач, и подвиги маршалов были дорогой ценой, которую они часто платили не только своими жизнями, но и своей свободой.

Несмотря на то, что многие маршалы СССР оставались преданными и верными союзу на протяжении всей своей жизни, некоторые из них в конечном итоге обратились против системы, которая их породила, и критиковали самых высокопоставленных лидеров страны, таких как Иосиф Сталин и Георгий Жуков. В этой статье мы рассмотрим обнародованные заявления и мероприятия некоторых маршалов СССР, которые восстанавливали исторические факты о преступлениях режима.

Механизм подавления критики

Первым существенным фактом, который следует упомянуть, является способ подавления критики в СССР. Власть использовала ряд механизмов, чтобы избавиться от любых форм недовольства, и это включало использование подавления, разделения и испуга. Репрессии и лагеря принуждения были распространены по всей стране, чтобы поддерживать порядок и пугать общественность. При таких условиях критика на высоком уровне была очень рискованной, потому что свободу мнения и слова быстро истребляли режимы. Жизнь простого человека была бесценной при нерушимой политической власти, а маршалы СССР не были исключением.

Кто критиковал Сталина и Жукова?

Некоторые из самых известных маршалов СССР выступали против режима и обнародовали свою критику. Известные имена включают например:

• Константин Рокоссовский
• Георгий Жуков
• Дмитрий Лелиушенко
• Иван Конев

Хотя каждый из этих маршалов заявлял свою критику по-разному, все они обвиняли высших лидеров СССР в том, что они их использовали для поддержки своих собственных корыстных интересов, а также обвиняли в ужасных преступлениях — таких как массовые репрессии и террор.

Критика Жукова

Высказывания Георгия Жукова о вызванном нужным режимом голоде, войне с Финляндией и освобождении Восточной Европы от нацизма стали популярными во всем мире. Один из наиболее разоблачительных комментариев жукова относился к направлению усилий на оценку танковых лидеров вместо оценки плана целого.

«Когда танкиш смог отлично вести себя — это была просто случайность. Он смог был тебя обмануть, и ты провалишься. Потому что огромное значение имела площадь танкового участка, там, где он взял планируемые линии. И вот эта площадь у нас была поставлена на 1. И на это особое внимание никто не обращал. Руководство не заботилось о планах и формулировках»

Он также обвинял Сталина в отрицании профессиональных мнений и пороховой политической деятельности во время Курска.

Критика Рокоссовского

Константин Рокоссовский был одним из наиболее успешных маршалов СССР, получившим статус Героя Советского Союза дважды. Он был известен своей командной работой в битвах при Москве, Курской и Варшавской.

Тем не менее, Рокоссовский критиковал режим для его политических позиций и поведения, а не только военных. Он открыто говорил о проблемах единомышленников, которые рассуждали только о технологии и оружии, не заботясь о необходимости более высокой стратегии. Во время своего выступления на заседании ЦККВС в июле 1945 года Рокоссовский выпустил замечательную речь, которая была направлена против военной политики в последние годы войны:

«Наша война за нашу работу была не очень грамотной. Мы сделали неплохие танки, самолеты и другую военную технику, но мы не смогли создать соответствующую инфраструктуру в глубине нашей страны. Эти ошибки привели к нам к большим потерям и трудностям».

Критика Лелиушенко

Среди прочих маршалов скандальное выступление было представлено Дмитрием Лелиушенко, компетентным летчиком-истребителем, которого назвали одним из героев Советского Союза после утраты Киргизии. В 1992 году, в своей автобиографии «Старость — не для слабых», он стал обвинят национально-коммунистическую идеологию в том, что она породила излишнюю национальную гордость, а не правильную военную стратегию в годы войны.

Итог

Многочисленные заявления маршалов СССР, раскрывающие масштабные ошибки и преступления высших лидеров страны, действительно были забыты и подавлены в тех животрепещущих годах с ихмассовыми репрессиями в СССР. Критика советской власти на высшем уровне была очень рискованной и опасной — как маршалы СССР, так и другие высокопоставленные чиновники, которые рассказывали правду, испытали трудные времена. Тем не менее, это не означает, что мы не должны знать их истории и высказывания. Их труд увековечивается и ценится даже в наши дни.

Великая

Отечественная

война

22 июня 1941 – 9 мая 1945 года

Ошибки русского командования накануне войны.

• Недостаточное военное финансирование перед войной

1939г. -25,6%

1940г.-32,6%

1941-43,4%

от общего бюджета.

2.Новая военная техника в армию поступала медленно. И войска не успели вовремя перевооружить.

3.Погибли талантливые конструкторы: Лангемак – один из создателей «Катюш»; в тюрьме оказались конструкторы ракетных установок: Королёв и Глушко, а также физик Ощепков – создатель аппаратуры для обнаружения самолётов.

4.Боеспособность Красной Армии ослабили массовые репрессии. Жертвами репрессий стали:

• 3 из 5 маршалов Советского Союза( Тухачевский, Блюхер, Егоров).
• Командующие флотом и авиацией;
• Все командиры корпусов,
• 50% командиров полка
• За 1937-1938г.г. репрессиям подверглись 40000 командиров и политработников.
• К лету 1941г. 75% командиров и 70% политработников были в должности менее 1 года.

5. План обороны СССР исходил из ошибочного предположения Сталина, что главный удар Германия нанесёт на Украину(хлеб, уголь).

• Сталин не принимал близко информацию о предстоящем наступлении, т.к. полагал, что Германия не начнёт войну на два фронта.
• 14 июня 1941г. Было опубликовано заявление ТАСС: «Слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы».

6.Опасаясь дать повод Германии для нападения Сталин медлил с приведением войск в боевую готовность.

Лишь за 2-3 недели до начала была призвана часть воинов запаса, началось выдвижение 5 армий из внутренних округов в приграничные. Но войска не были подготовлены к войне:

• Большинство дивизий первых эшелонов армий прикрытия находились в учебных лагерях;
• Инженерные войска и войска связи нередко находились в отрыве от своих соединений;
• Механизированные корпуса были далеки от границы.

7. Германия прекратила торговое соглашение, в то время как из СССР шли эшелоны и пароходы с хлебом, сталью, рудой, марганцем.

8. СССР до последнего момента не хотел портить отношения с Германией. И поэтому прощались все нарушения государственной границы со стороны Германии.

9. Немецкое военное превосходство .

9.

Германия

1.Число дивизий

СССР

190

2.Число военнослужащих

5,5 млн.

170

3.танки

3,3 млн.

4300

4.самолёты

Около 5000

10400 из них новых

1475

8600 из них новых

1540

Битва за Москву 30 сентября 1941г. – апрель 1942г.

Наступление немцев. Операция «Тайфун».

Начало 30.09.1941г.

– Попытка взять столицу при помощи лобовой атаки в центральной части фронта.

• Окружение наших войск в районе Вязьмы.
• Назначение Г.К.Жукова командующим Западным фронтом, оборонявшим Москву (10.10.1941г.)
• Захват противником г. Можайска (18.10.1941г.) и г.Волоколамска (27.10.1941г.)

Действия советского командования:

• 19.10.1941г. – введение осадного положения в Москве.
• Подтягивание резервов к Москве из глубины страны (58 стрелковых и 15 кавалеристских дивизий).
• 30.10.1941г. – остановлено первое наступление врага на Москву.

Новое наступление немцев с 15 ноября 1941г.

• Попытка взять столицу при помощи фланговых ударов с севера (из Клина) и с юга (с ТУЛЫ).
• Захват противником г. Солнечногорска (24.11.1941г.);
• Тулу захватить не удалось, и их наступление стало выдыхаться.

Действия советского командования:

• 5-6 декабря 1941г. Начало контрнаступления Красной Армии.
• Январь 1942г. – общее наступление Красной Армии.
• Апрель 1942г. – завершение Московского сражения, освобождение Московской и Тульской областей.

ЗНАЧЕНИЕ ПОБЕДЫ:

• Срыв блицкрига.
• Первое крупное поражение Германии во второй мировой войне.
• Имело колоссальное морально – психологическое значение для СССР.

Коренной перелом в ходе войны

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА (17.07.1942г. – 2.02.1943г.)

Июль 1942г. – создание Сталинградского фронта.

Август – сентябрь 1942г. – бои над подступах и в самом город.

19-20 ноября 1942г. Наступление Красной Армии силами Юго-Западного, Донского, Сталинградского фронтов.

23 ноября 1942г. – окружение 22 немецких дивизий генерала Паулюса (330 тыс. человек) в районе г. Калач.

Гитлер запретил войскам сдаваться в плен и для поднятия боевого духа присвоил Паулюсу звание фельдмаршала.

10 января – 2 февраля 1943г. – ликвидация окружённой группировки под Сталинградом.

• СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА (17.07.1942г. – 2.02.1943г.) Июль 1942г. – создание Сталинградского фронта. Август – сентябрь 1942г. – бои над подступах и в самом город. 19-20 ноября 1942г. Наступление Красной Армии силами Юго-Западного, Донского, Сталинградского фронтов. 23 ноября 1942г. – окружение 22 немецких дивизий генерала Паулюса (330 тыс. человек) в районе г. Калач. Гитлер запретил войскам сдаваться в плен и для поднятия боевого духа присвоил Паулюсу звание фельдмаршала. 10 января – 2 февраля 1943г. – ликвидация окружённой группировки под Сталинградом.
• СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА (17.07.1942г. – 2.02.1943г.) Июль 1942г. – создание Сталинградского фронта. Август – сентябрь 1942г. – бои над подступах и в самом город. 19-20 ноября 1942г. Наступление Красной Армии силами Юго-Западного, Донского, Сталинградского фронтов. 23 ноября 1942г. – окружение 22 немецких дивизий генерала Паулюса (330 тыс. человек) в районе г. Калач. Гитлер запретил войскам сдаваться в плен и для поднятия боевого духа присвоил Паулюсу звание фельдмаршала. 10 января – 2 февраля 1943г. – ликвидация окружённой группировки под Сталинградом.
• СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА (17.07.1942г. – 2.02.1943г.) Июль 1942г. – создание Сталинградского фронта. Август – сентябрь 1942г. – бои над подступах и в самом город. 19-20 ноября 1942г. Наступление Красной Армии силами Юго-Западного, Донского, Сталинградского фронтов. 23 ноября 1942г. – окружение 22 немецких дивизий генерала Паулюса (330 тыс. человек) в районе г. Калач. Гитлер запретил войскам сдаваться в плен и для поднятия боевого духа присвоил Паулюсу звание фельдмаршала. 10 января – 2 февраля 1943г. – ликвидация окружённой группировки под Сталинградом.

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА (17.07.1942г. – 2.02.1943г.)

Итоги битвы:

Плен: — 91 тысяч немецких офицеров и солдат;

— 24 генерала, среди них Паулюс;

— убиты, ранены и пленные 1,5 млн. чел.

Значение битвы:

• Подорван моральный дух фашистской армии;
• Турция и Япония не начали военные действия против СССР;
• Усиления движения Сопротивления в Европе;
• Наступление советских войск на всех участках советско-германского фронта.

Коренной перелом в ходе войны

КУРСКАЯ БИТВА (5.07. – 23.08.1943г.)

• Оборонительные бои на Курской дуге, а затем переход Красной Армии в наступление (12 – 15 июля 1943г.)
• 12 июля 1943г. Крупнейшее танковое сражение во второй мировой войне под Прохоровкой 1200 танков с обеих сторон.
• Освобождение г.Орла и г. Белгорода (5 августа 1943г.). Первый салют в Москве.
• Освобождение г. Харькова (23 августа 1943г.)

ЗНАЧЕНИЕ КОРЕННОГО ПЕРЕЛОМА:

Переход стратегической инициативы к Красной Армии.

Партизанское движение

Партизанское движение – вооруженная борьба против немецко-

фашистских захватчиков на временно

оккупированных территориях.

Формы борьбы

Наиболее известные командиры партизанских соединений: 1. С.А. Ковпак

2. А.Н. сабуров

3. П.П. Вершигора

4. Д.Н. Медведев

Центральный

штаб партизанского

Движения создан

30 мая 1942г.

Действовал до

3 мая 1944г

1. Рейды по тылам противника

— руководство,

— координация,

— снабжение

2. Диверсии на коммуникациях.

3. Создание партизанских краев.

Тыл в годы войны

«Все для фронта, всё для победы!»

• Эвакуация на восток промышленности
• Введение обязательных сверхурочных работ, 11 часового рабочего дня, отмена отпусков
• Трудовая мобилизация приравнена к военной
• Прикрепление работников к предприятиям
• Ужесточение санкций за нарушение трудовой дисциплины
• Движение скоростников (за выполнение 2-3 норм) и за овладение смежными профессиями

Чрезвычайные меры

Трудовой героизм народа

К концу 1942г. удалось превзойти утраченные военные мощности и

бесперебойно снабжать армию

Тегеранская конференция 28.11. – 01.12.1943.

Основные решения:

1. Принята декларация о совместных действиях в войне против Германии.

2. Решён вопрос об открытии второго фронта в Европе в течение мая 1944г.

3. Обсужден вопрос о послевоенных границах Польши.

4. Готовность СССР вступить в войну с Японией после разгрома Германии.

Крымская (Ялтинская) конференция 4-11.02. 1945г

Руководители: Сталин, Черчилль, Рузвельт

• Согласованы планы разгрома и условий безоговорочной капитуляции Германии.
• Намечены основные принципы общей политики в отношении послевоенной организации мира.
• Приняты решения о создании в Германии зон оккупации, общегерманского контрольного органа и о взыскании репараций.
• Решение создать Учредительную конференцию по выработке Устава ООН.
• Решен вопрос о восточных границах Польши.
• СССР подтвердил согласие вступить в войну с Японией через 3 месяца после капитуляции.

Берлинская (Потсдамская) конференция 17.06. – 02.08.1945г

Руководители: Сталин, Черчилль — Эттли, Трумэн.

конференция 3 Д = 1. Денацификация

2. Демократизация

3. Демилитаризация

• Обсуждены основные проблемы послевоенного устройства мира.
• Принято решение о системе 4-сторонней оккупации Германии и об управлении Берлином.
• Наказание военных преступников.
• Решен вопрос о западных границах Польши.
• Передача СССР бывшей Восточной Пруссии с г. Кёнигсбергом.
• Решен вопрос о репарациях и уничтожении германских монополий.

Почти в самом начале Великой Отечественной войны на стол секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова, отвечавшего в партии за кадровую политику, легло письмо начальника 3-го управления Наркомата обороны СССР (военной контрразведки) майора госбезопасности А.Н. Михеева. Оно имело гриф «Совершенно секретно», поскольку касалось личности заместителя народного комиссара обороны Маршала Советского Союза Г.И. Кулика.

Полководец в лаптях

Прежде всего документ уличал Кулика, члена ВКП(б) с ноября 1917 года, в давних связях с эсерами. По мнению начальника военной контрразведки, явно «шпионским» было и родственное окружение Кулика. Первая жена Григория Ивановича происходила из кулацкой семьи. Отец второй, граф Симонич, предводительствовал дворянством в Царстве Польском, руководил отделом царской контрразведки, за что и был расстрелян ВЧК в 1919 году.

К «гнилым» родственным связям Кулика добавились обвинения во вредительстве. «По агентурным и официальным данным устанавливается, — докладывали в июле 1941 года контрразведчики, — что Кулик Г.И., будучи начальником Главного артиллерийского управления КА, проводил вредительскую деятельность, направленную на срыв обеспечения Красной Армии всеми видами вооружения».

Порядка в Главном артуправлении (ГАУ) и впрямь недоставало. Но не потому, что там засели некие заговорщики. Причины были куда банальнее: на смену сгинувшим в вихре репрессий талантливым военачальникам пришли сталинские выдвиженцы, многие из которых не отличались военными способностями.

Кулик был одним из них. Начальником ГАУ он стал, возвратившись из Испании, при этом держался заносчиво, хотя особых оснований к тому не имел. Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов считал, что «Г.И. Кулик был человеком малоорганизованным, много мнившим о себе, считавшим все свои действия непогрешимыми. Часто было трудно понять, чего он хочет, чего добивается».

Мнение Н.Н. Воронова разделял и Г.К. Жуков. Впервые он столкнулся с Куликом на Халхин-Голе, куда замнаркома прибыл то ли для помощи, то ли как контролер. Тогда командовавший войсками комкор не позволил Кулику вмешиваться в управление войсками, считая его некомпетентным. «Я не могу отметить какую-либо полезную работу с его стороны», — напрямую ответил Жуков на вопрос Сталина, как помогал ему Кулик.

В воспоминаниях маршала Жукова есть и иные свидетельства того, насколько Григорий Иванович безнадежно отстал от требований современной войны. На совещании высшего руксостава Красной Армии в декабре 1940 года даже Сталин осудил отсталость его взглядов на использование бронетанковой техники: Кулик предложил не торопиться с формированием танковых и механизированных корпусов, а танки небольшими частями использовать только для непосредственной поддержки пехоты. Более того, именно по «авторитетному» предложению Кулика, как считал Жуков, накануне войны были сняты с производства 45- и 76,2-мм пушки, выпуск которых с большим трудом пришлось налаживать уже в ходе войны. Не сумел оценить Кулик и такое мощное реактивное оружие, как БМ-13 («Катюша»).

Документ, поступивший секретарю ЦК Маленкову из контрразведки, явно подводил к выводу, что все это далеко не случайно. Арестованный сразу после начала войны заместитель Кулика Г.К. Савченко на допросе показал, что еще в начале 1938 года маршал заявил ему, что советская власть уже не та, которую он в свое время защищал, и в дальнейшем «он эту власть защищать не намерен». При этом, по словам Савченко, маршал уповал на войну с Германией как на единственный реальный фактор, который способен помочь изменить существующее положение в стране, и потребовал вести дела в Артиллерийском управлении так, «чтобы обеспечить поражение Красной Армии».

Лыком в строку стало и поведение Кулика в первые недели войны. В первый же день, 22 июня, Сталин приказал ему и маршалу Б.М. Шапошникову выехать на Западный фронт, чтобы помочь растерявшемуся командованию разобраться в обстановке. На месте московские эмиссары разделились: Шапошников остался в штабе фронта, а Кулик убыл в 10-ю армию. И бесследно пропал. Из Москвы в штаб Западного фронта шли непрерывные указания найти его: не хватало еще, чтобы в плен немцам попал замнаркома обороны…

Позднее выяснилось, что Кулик вместе с группой командиров 10-й армии, оказавшись в тылу у немцев, перешел на нелегальное положение, чтобы пробиваться на восток, к линии фронта. Позднее недруги пустили слух, будто Григорий Иванович топал по белорусским лесам в лаптях и крестьянском армяке, «трусливо сбросив маршальский мундир». В конце концов, маршалу удалось выйти из окружения. Тогда-то и появилась на свет справка майора госбезопасности Михеева. «Считаю необходимым Кулика арестовать», — так подытожил свое донесение секретарю ЦК начальник военной контрразведки.

Спецпаек уполномоченного Ставки

Обстановка складывалась для Григория Ивановича очень тревожная. К этому времени уже было расстреляно командование Западным фронтом, в помощь которому в первый день войны и был направлен Кулик. Но тогда ему удалось избежать серьезных неприятностей.

9 ноября 1941 года, наделенный статусом уполномоченного Ставки на Керченском направлении, Кулик лично от Сталина получил приказ срочно выехать на Таманский полуостров и в Керчь. С какой целью? Этот вопрос не случаен. Маршал считал: чтобы предотвратить вторжение противника на Северный Кавказ, а не отстаивать Керченский полуостров. Верховный, как оказалось позднее, имел в виду совсем другое…

Добравшись до Тамани, Кулик установил, что там нет одной воинской части: попытайся противник форсировать Керченский пролив, остановить его было бы некому и нечем. Посадив в оборону несколько наспех сколоченных частей, Григорий Иванович переправился в Керчь. Оценка обстановки и соотношения сил привели Кулика к выводу, что больше двух дней армия оборонять город не сможет. Отдав командующему войсками Крыма вице-адмиралу Г.И. Левченко и начальнику штаба генерал-майору П.И. Батову соответствующие приказания, Кулик возвратился в Тамань, поскольку, как позднее докладывал Сталину, «считал главной задачей организацию обороны» именно там. В тот же день он доложил в Генштаб о решении эвакуировать войска из Крыма. Ответ же получил только через три дня, при этом ему было предписано во что бы то ни стало удержать керченский плацдарм. Но остатки 51-й армии переправились на Таманский полуостров еще минувшей ночью.

Свою миссию по обороне Керчи маршал очевидно провалил, хотя справедливости ради надо сказать, что от него в той обстановке зависело не так уж много. Тем не менее пришлось держать ответ. Товарищем Кулика по несчастью оказался вице-адмирал Левченко, которого осудили на 10 лет лишения свободы «за оставление Керченского полуострова и г. Керчи».

На суде, как докладывал Сталину нарком внутренних дел СССР Берия, Левченко не только лично признал себя виновным, но и показал, что Кулик вместо принятия мер к обороне Керчи «своими пораженческими настроениями и действиями способствовал сдаче врагу этого важного, в стратегическом отношении, города».

Получив доклад, Сталин потребовал от Григория Ивановича объяснений. Через три дня А.Н. Поскребышев положил перед вождем многословное и сбивчивое покаяние маршала. В деталях описав ситуацию на Керченском и Таманском полуостровах, подробно перечислив все меры, которые он предпринял, чтобы не допустить прорыва немцев через Тамань на Кавказ, уполномоченный Ставки упирал на то, что именно в этом и состояла задача, поставленная Сталиным.

Судя по всему, эти доводы не убедили Верховного, не забыл он и предложение военной контрразведки арестовать маршала еще после выхода из немецкого окружения. В итоге 6 февраля 1942 года постановлением ГКО маршал был передан в руки Специального присутствия Верховного суда СССР. В вину Кулику вменялось то, что он «в нарушение приказа Ставки и своего воинского долга санкционировал сдачу Керчи противнику и своим паникерским поведением в Керчи только усилил пораженческие настроения и деморализацию в среде командования крымских войск».

В письме Сталину от 8 февраля 1942 года Кулик выглядит абсолютно раздавленным и только кается: «Т. Сталин! Считаю себя виновным в том, что я нарушил приказ Ставки и без Вашего разрешения сдал город Керчь противнику. Я считаю, что моя вина в тысячу раз усугубляется в том, что я не оправдал Вашего доверия ко мне. Я Вам лично, т. Сталин, обязан в моем росте. Вы с меня, с бывшего крестьянского парня в прошлом, вырастили в политическом отношении большевика и даже оказали самое большое доверие, что может быть в нашей стране, это ввели в состав ЦК ВКП. В военном отношении я дорос до самого большого звания в Красной Армии — Маршала Советского Союза. <…> Все то доверие, которое Вы мне оказывали долгие годы, я не оправдал невыполнением Вашего приказа. Поверьте, т. Сталин, что я это сделал не по злому умыслу и не потому, чтобы игнорировать Ваш приказ, нет, а потому, что мне на месте казалось, что я не смогу дать генеральный бой наступающему противнику в г. Керчь, а хотел дать генеральный бой на Таманском полуострове и потопить его в проливе, не допустив его на Таманский полуостров».

Кулик просил простить ему содеянное и давал «честное слово большевика», что никогда больше не нарушит приказов ЦК ВКП(б) и лично Сталина.

Свою лепту в решение судьбы одного из первых советских маршалов внес и начальник ГлавПУРа Л.З. Мехлис. Будучи зимой-весной 1942 года представителем Ставки на Крымском фронте, он собрал значительный компромат на Кулика, о чем направил Сталину шифровку, в которой, в частности, сообщалось, что в Краснодарском военторге на нужды маршала в октябре-декабре 1941 года было «расхищено товаров» больше чем на 85 тысяч рублей. Дошло до того, что интендант 2 ранга Н.Н. Санадзе на самолете ТБ-3 специально летал из Краснодара в Тбилиси за вином для Кулика.

Сталин переправил шифровку прокурору СССР Бочкову и наркому госбезопасности Берии. Факты полностью подтвердились. Специальным самолетом маршал Кулик ящиками отправлял своей семье в Свердловск фрукты, колбасу, муку, масло, сахар, а 200 бутылок коньяка, 25 килограммов паюсной икры, 50 ящиков мандаринов, мясо, мука, крупа были отправлены по московскому адресу Кулика.

В конце концов 16 февраля 1942 года Специальным присутствием Кулик был лишен маршальского звания (понижен до генерал-майора), Золотой Звезды Героя и других государственных наград, а 19 февраля постановлением Политбюро исключен из состава ЦК и снят с поста замнаркома обороны.

Заговор обиженных

И все же тогда маршал отделался сравнительно легко. Почти год, находясь в распоряжении наркома обороны, выполнял отдельные поручения на фронтах. А уже в апреле 1943 года Кулик получил должность, с которой можно было возобновить штурм наркоматовских вершин: его назначили командующим 4-й гвардейской армией с одновременным присвоением звания генерал-лейтенант. Но действовал новоиспеченный командарм неудачно. В сентябре 1943 года его вновь отозвали с фронта.

«С горьким чувством вспоминаю я этого человека, — писал маршал А.М. Василевский. — В начале войны он неудачно выполнял задания Ставки на Западном направлении, потом так же плохо командовал одной из армий под Ленинградом. В силу своих отрицательных личных качеств он не пользовался уважением в войсках и не умел организованно руководить действиями войск…».

Пауза неопределенности затянулась до января следующего года, когда Григорий Иванович вернулся к уже знакомой работе — был назначен заместителем начальника Главного управления формирования и укомплектования войск Красной Армии, а Президиум Верховного Совета вернул ему отобранные по суду награды.

Война шла к завершению, выдвинув плеяду полководцев новой формации, среди которых ровесникам и товарищам Кулика по гражданской войне — К.Е. Ворошилову, С.М. Буденному, И.Р. Апанасенко, И.В. Тюленеву и другим, как, впрочем, и ему самому, места уже не находилось. Вероятно, следовало бы самокритично смириться с этим обстоятельством, понять, что с багажом 20-х годов в современной войне делать нечего. Другой человек, с таким трудом вырвавшийся из рук «органов», не стал бы, наверное, заново испытывать судьбу. Но Кулик, как говорится, закусил удила: всюду жаловался, что его незаслуженно затирают, сетовал на тех своих сослуживцев, которые, оставшись в высших эшелонах власти, забывают о своем однополчанине… Как и следовало ожидать, эти разговоры очень быстро стали известны спецслужбам.

12 апреля 1945 года последовало снятие Кулика с работы «за бездеятельность». Его вызвал к себе многолетний заместитель председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) М.Ф. Шкирятов (фигура, зловещая даже на фоне других сталинских опричников) и обвинил бывшего маршала в том, что он ведет недостойные члена партии разговоры: восхваляет офицеров царской армии и, наоборот, ставит под сомнение необходимость политического воспитания советских офицеров, критикует расстановку руководящих кадров Вооруженных сил.

Уже через неделю после вызова в КПК Кулик, как морально и политически разложившийся, был исключен из партии и снят с должности в центральном аппарате Наркомата обороны, снова понижен в звании до генерал-майора и отправлен подальше от Москвы — в Приволжский военный округ заместителем командующего войсками. Как потом оказалось, это был последний «звонок», который Григорий Иванович, себе на горе, не расслышал…

Случайно или по «коварной задумке органов» в руководстве ПриВО оказались военачальники, считавшие себя обиженными. Командующим здесь был генерал-полковник В.Н. Гордов, которому были известны куда более лучшие времена: еще в 1942 г. он командовал Сталинградским фронтом, считался одним из перспективных военачальников. Но военная судьба вынесла его на обочину, и это не давало покоя.

В лице Кулика Гордов и начальник штаба округа генерал-майор Ф.Т. Рыбальченко получили не только благодарного слушателя, но и столь же активного в своих жалобах на судьбу собеседника. Возможно, они и допускали, что их разговоры, нередко продолжавшиеся в застолье, прослушиваются, но не придали этому значения. 3 января 1947 года Абакумов доложил текст записей Сталину, приписав в сопроводиловке: «Из этих материалов видно, что Гордов и Рыбальченко являются явными врагами Советской власти». В тот же день министр госбезопасности получил указание пока арестовать начальника штаба округа. Испить до дна горькую чашу физических и нравственных страданий пришлось на этот раз и Кулику. Ставший в июне 1946 года пенсионером, через полгода он был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. В январе 1947 года такая же участь постигла и Гордова.

Суда долго ждали, но прошел он скоротечно — за два дня в августе 1950 года. В последнем слове Кулик признал, что был «озлоблен против Советского правительства и партии»: «Я допускал антисоветские высказывания, в чем каюсь, но прошу меня понять, что врагом Советской власти я не был и Родину не предавал. Все время честно работал. Я каюсь и прошу суд поверить, что я в душе не враг, я случайно попал в это болото, которое меня затянуло, и я не мог выбраться из него».

Ни один из подсудимых свою вину не признал. Тем не менее все трое подсудимых (Гордов, Рыбальченко и Кулик) были признаны виновными. Военная коллегия приговорила их к расстрелу, и в тот же день приговор был приведен в исполнение. Но история на этом не закончилась. В марте 1956 года под влиянием разоблачений сталинщины, развернутой на XX съезде, ЦК КПСС поручил среди прочих дел проверить и дело по обвинению генералов Гордова, Кулика и Рыбальченко. По представлению прокуратуры Военная коллегия Верховного суда СССР реабилитировала Кулика и его товарищей за отсутствием состава преступления. Кулик посмертно был восстановлен в воинском звании «Маршал Советского Союза» и в правах на государственные награды, включая звание Героя Советского Союза.

Но такой ли уж героической была жизнь и судьба сталинского протеже?…

Военачальники вермахта в своих мемуарах не отмечали индивидуальных особенностей действий советских полководцев против них. Как, впрочем, и советские военачальники не анализировали «боевой почерк» отдельных немецких командующих.

Можно встретить редкие обобщённые высказывания, например, что «в лице Жукова, Конева, Ватутина и Василевского, – как писал генерал танковых войск вермахта Фридрих Меллентин, – Россия имела высокоодарённых командующих армиями и фронтами». Однако в таких случаях есть основание подозревать, что это дань общему мнению, в котором победа СССР связывалась с конкретными именами. В приведённом высказывании не вполне корректен уже сам перечень военачальников, поскольку, например, Василевский, никаким фронтом не командовал, а являлся начальником Генерального штаба.

Выделялись не военачальники, а национальные школы

Видимо, это была общая черта войн ХХ века, где сталкивались уже не индивидуальные военные таланты, а военные механизмы, состоящие из полчищ стальных машин, и отработанные военные методики. При этом национальные школы ведения военных действий, конечно же, различались. И их особенности отмечались противниками.

Немцы не признавали, что стратегические решения советского командования хотя бы раз оказались для них неожиданными, даже если дело касалось крупных поражений немецких войск (таких, как под Сталинградом). Как правило, непринятие превентивных мер против русских ударов дружно списывали, уже после войны, на некомпетентность Гитлера, не принимавшего верные предложения своих полководцев. Это очень похоже на то, как после ХХ съезда КПСС многие знаменитые советские маршалы возлагали всю ответственность за неподготовленность Красной Армии к войне и за её поражения на начальном этапе на ошибки личных решений Сталина. Разбирать истинность этих утверждений не станем.

Вместе с тем, в мемуарах германских военачальников много говорится о шаблонных и неудачных действиях советских войск в наступлении на протяжении всей войны. Такие высказывания можно было бы счесть «реваншем на бумаге» за свои поражения, если бы они не сочетались не только с отдельными признаниями советских военачальников и историков, но и с общим неофициальным представлением о войне, распространённым оставшимися в живых фронтовиками. Это представление о том, что советские войска несли во много раз больше потерь в живой силе, чем немцы. Причём не только во время поражений 1941-1942 гг., но и в наступательный, победный период войны — 1943-1945 гг.

Впрочем, в последние три десятка лет такое представление получает всё больше ошеломляющих подтверждений точными цифрами. В 2012 году на слушаниях в Государственной Думе России были обнародованы, со ссылкой на Министерство обороны России, данные (если они верны), что только советские вооружённые силы (без учёта мирного населения) потеряли в Великой Отечественной войне погибшими 23 млн. человек. Потери же военнослужащих вермахта на театре войны против СССР давно подсчитаны и опубликованы, они составляют 3,2 млн. человек погибшими – в 7 раз меньше.

Использование подавляющих масс пехоты

Готовность любых советских командующих добиваться поставленных целей в наступлении, не считаясь с потерями своих войск, неизменно шокировала немцев. Правда, это и облегчало немцам выполнение оборонительных задач, если только советские войска не имели слишком уж подавляющего превосходства в силах.

«Немецкие войска, – утверждал Меллентин, – успешно вели боевые действия при соотношении сил 1:5, пока участвующие в боях соединения сохраняли до некоторой степени свой боевой состав и имели достаточно боевой техники. Иногда успех достигался даже и при менее благоприятном соотношении сил».

«Если же русские всё-таки имели успех, это означало, что ожесточение, с которым русское командование, не считаясь с потерями в живой силе, продолжало преследовать поставленную цель, придавало боевым действиям характер боёв на истощение», – свидетельствовал немецкий генерал Курт Типпельскирх, один из первых историков Второй мировой войны. По его словам, «в ходе таких боёв обороняющиеся немецкие войска оказывались в состоянии… наносить русским… потери, нередко в 20 раз превышавшие потери самих обороняющихся».

По мнению Меллентина, этот способ действий советского командования выработался из двух факторов: убеждения в неисчерпаемости людских ресурсов СССР и презрения русского солдата к смерти. «Дважды предпринятая атака, – свидетельствовал он, – будет повторена в третий и четвёртый раз, невзирая на понесённые потери, причём и третья, и четвёртая атаки будут проведены с прежним убийственным хладнокровием».

Советское командование не делало каких-либо выводов из этого. Если оно в ходе войны становилось тактически грамотнее в оперативном использовании механизированных соединений (что отмечали немцы), то тактика подавляющих пехотных масс оставалась неизменной. «До самого конца войны русские, не обращая внимания на огромные потери, бросали пехоту в атаку почти в сомкнутых строях, – отмечал Меллентин. – Стадный инстинкт и неспособность младших командиров действовать самостоятельно всегда заставляли русских вести атаки массированно, в плотных боевых порядках».

Предсказуемость

Высшее советское командование тоже проявляло тактический шаблон. Его типичной чертой было упорное стремление добиться одних и тех же поставленных целей, не балуя противника разнообразием направлений своих атак и средств их проведения. «Безрассудное повторение атак на одном и том же участке, отсутствие гибкости в действиях артиллерии и неудачный выбор района наступления с точки зрения местности, – отмечал Меллентин, – свидетельствовали о неумении творчески подходить к решению задач и своевременно реагировать на изменения в обстановке… Во многих случаях русская атака, прорыв или окружение не использовались русскими потому, что никто из вышестоящего командования об этом не знал».

Однообразные признаки подготовки советских войск к наступлению позволяли немцам легко распознавать время и направление ударов. «Тщательная работа радиоразведки, следившей за радиосвязью противника, – писал Типпельскирх, – неизменно давала точную картину организации связи его командования… Разведка боем являлась верным признаком того, что на другой день последует ожидаемое наступление противника».

При этом немцы неизменно высоко оценивали физическую подготовку рядового русского пехотинца и отмечали его возросшее индивидуальное мастерство, инициативность и умение обращаться с техникой в сравнении с временами Первой мировой войны.

Русская Семерка

или