Ошибки наши помощники

«Мыслю, следовательно, существую», — провозгласил в первой половине XVII века философ Рене Декарт. Фраза стала крылатой, однако немногие помнят, что у нее есть афоризм-предшественник.

Еще за 12 веков до Декарта Блаженный Августин произнес похожую по смыслу и все же разительно отличную фразу: «Если я ошибаюсь, я существую». Великий мыслитель и богослов признавал за человеком право на ошибку — право, которого так старательно лишают нас сегодня и школа, и семья, и общественные институты. То самое право, в котором мы решительно отказываем себе сами.

Природа страха перед ошибками

«На недавней книжной выставке, общаясь с читательницами, я поздравил одну из них с будущим ребенком, — рассказывает 45-летний издатель Максим. — Она вздрогнула, покраснела и убежала, сказав только: «Я не беременна!» Встреча была сорвана, я не мог говорить дальше. В тот момент мне хотелось лишь одного: немедленно, сию же секунду умереть!»

«Провалиться сквозь землю», «умереть от стыда», «сгореть от смущения» — наш язык щедр на хлесткие описания эмоций, которые мы испытываем, сделав что-то не так. Действительно, многим из нас приходилось хотя бы раз в жизни мучительно переживать свои оплошности.

Но почему возникает настоящая буря негативных и явно неадекватных эмоций? Откуда этот ужас перед вполне безобидными ситуациями и почему он столь силен, что ошибка бессознательно воспринимается нами едва ли не как угроза физическому существованию?

«Даже небольшая оплошность способна вызвать панику, спровоцировать чувство страха, — соглашается психотерапевт Александр Бадхен. — И связаны эти чувства с переживаниями раннего детства, временем, когда ребенок начинает осознавать собственную зависимость от других людей и необходимость соответствовать их требованиям».

И в самом деле: он жизненно зависит от взрослых. Ребенку не выжить, если его перестанут кормить или не возьмут за руку на переходе через оживленную улицу.

«Чтобы удержаться и не пропасть, чтобы оказаться принятым теми, от кого зависит выживание, ему приходится подстраиваться под требования родителей, отказываясь от своей подлинности, — продолжает Александр Бадхен. — Именно в этот момент ребенок начинает терять спонтанность ради сохранения жизненно важных отношений.

Он делает свои первые ошибки, которые переживает как собственное несоответствие тому, как должно быть. И эти несоответствия для маленьких детей действительно несут в себе угрозу небытия».

Ошибки и наказания

Вполне объяснимы и негативные эмоции, которые могут буквально захлестывать нас, когда мы допускаем даже незначительную оплошность. «Совершая ошибки, мы переживаем чувство стыда, страдает наша самооценка, — поясняет Александр Бадхен.– Бывает, в такие моменты мы просто не можем выносить самих себя».

Именно на чувстве стыда и наказании за ошибки построено подавляющее большинство социальных механизмов в человеческом обществе.

«Вспомните, как начинается социальная жизнь ребенка в школе, — предлагает семейный психолог и нарративный консультант Екатерина Дайчик. — Разве, когда дети пишут диктант, кто-то отмечает, сколько слов они написали правильно? Зато каждая ошибка подчеркнута красной ручкой.

Чем больше ошибок — тем больше неприятных слов выслушает ребенок и от учителей, и от родителей, которые увидят в случившемся еще и отражение собственных педагогических ошибок. Мне кажется, это вообще одна из проблем западной культуры: мы фокусируемся на промахах, а не на успехах».

С этим трудно не согласиться. Сколько семейных бурь порождают незакрытый тюбик с зубной пастой или разбросанная по дивану одежда! А так ли часты восторги, когда колпачок завинчен, а одежда убрана в шкаф? То же относится и к работе.

Ошибки в ней чреваты как минимум нагоняями и штрафами. А вот чтобы заслужить премию, чаще всего мало выполнять свои обязанности, нужны свершения и прорывы. Но многие ли на них способны? Ведь тут необходимо брать на себя ответственность, принимать непростые решения… и опять рисковать ошибиться.

«Я благодарна судьбе за то, что мне достался такой опыт»

Марина, 47 лет, предприниматель

«Самую большую ошибку я совершила в середине 90-х. Мы жили в Подмосковье, у мужа был неплохой бизнес. В какой-то момент открылись отличные перспективы, но нужно было вложить крупную сумму. С кредитом не вышло, и я решила продать квартиру, доставшуюся от родителей. Я была уверена, что все делаю правильно!

Мы переехали на съемную квартиру, а через несколько месяцев начались проблемы. Муж сделался нервным, от вопросов о делах отмахивался. Я ничего не понимала: после института я «работала» женой бизнесмена, никакого опыта и знаний у меня не было. Но тут поневоле пришлось вникать в тонкости бизнеса.

Я начала разбираться в бумагах и документах, ездила с мужем на все переговоры… И скоро поняла, что муж мой и бизнесменом оказался плохим, и человеком не очень порядочным. Полагался на «авось», кричал там, где надо было объяснять, и соглашался там, где надо было спорить, а деньгами распоряжался просто глупо.

И наш брак, и его бизнес закончились одновременно. На съемных квартирах мы с сыном после этого промыкались почти 15 лет. Теперь мы с ним живем в отличном таунхаусе. Сын занялся компьютерным бизнесом, а я помогла организовать дело и сейчас работаю гендиректором в его фирме. Параллельно создала небольшую компанию по дизайну интерьера.

Опыт, который я получила, пытаясь спасти свой брак и свои деньги, мне очень пригодился в жизни. Поэтому я даже благодарна судьбе за ту ошибку: я смогла сама построить свою жизнь, которой сегодня довольна. Хотя ту квартиру, где прошло мое детство, мне жаль до сих пор».

Бесполезное бегство

Американская журналистка и писательница Кэтрин Шульц много лет исследует отношение общества к ошибкам и наши страхи, связанные с ними. В своем выступлении на конференции уникальных идей TED она приводит забавный пример.

Во многих мультфильмах есть такие сцены, когда один герой в погоне за другим (волк за зайцем в «Ну, погоди!», кот за мышью в «Томе и Джерри») совершает шаг с обрыва или края крыши. И некоторое время еще продолжает бежать — пока вдруг не обнаружит, что бежит по воздуху. Лишь после этого незадачливый преследователь падает вниз.

Кэтрин Шульц уверена, что все мы ведем себя ровно так же. «Мы настолько приучены к недопустимости ошибок, что порой просто не верим, что и сами способны ошибиться, — говорит она. — Ведь мы же хотим быть хорошими и успешными, а ошибки — удел неудачников. Поэтому мы до последнего готовы отрицать их.

А когда ошибки становятся очевидны и нам самим, когда мы понимаем, что бежали по воздуху, — мы падаем в пропасть, оказываемся парализованы и неспособны что-либо делать».

Возможно, еще опаснее то, что мы склонны отождествлять себя со своими недочетами

«Ошибся — значит, ты плохой. Опять ошибся — опять плохой, именно этому учит нас общество. А дальше уже очень легко и совсем махнуть на себя рукой: раз я такой плохой, то какая вообще разница, что и как делать», — предупреждает Екатерина Дайчик.

Желание избежать оплошностей парализует не только в ситуации, когда ошибка уже совершена. Оно способно остановить нас в развитии.

«Бессознательно мы выбираем те стратегии поведения, которые лучше отвечают потребности в выживании и внутренней стабильности, — даже ценой потери других возможностей, ценой отказа от более полного проявления своей личности, — поясняет Александр Бадхен. — Но стабильность, купленная такой ценой, сама по себе порождает внутренние противоречия.

Чувство стыда и неуверенность в себе становятся прекрасными помощниками в формировании внутреннего критика (главной задачей которого будет оберегание от ошибок). В дальнейшем этот внутренний критик, эта контролирующая часть личности, станет преградой, которая постарается не допустить проявления спонтанности».

Действовать и творить

Ошибки учат шире смотреть на мир, а отрицая их, мы закрываем двери для воображения и творчества. «Человек — единственное существо, способное осознавать свои ошибки, — говорит Кэтрин Шульц. — Уже поэтому они — преимущество, а не недостаток!»

Чтобы это преимущество в полной мере могли использовать наши дети, Екатерина Дайчик предлагает сместить акценты.

«Родителям стоит больше обращать внимание не на ошибки, а на то, что получается у ребенка, — уверена она. — «Ты сделал вот это, это и это — просто здорово! А если бы сумел еще и вот с этим справиться, было бы вообще потрясающе!» Так мы будем окрылять ребенка, а не подрезать ему крылья».

Ну а что делать самим взрослым? Можем ли мы перестать бояться ошибок? Александр Бадхен полагает, что можем. «Мы не в силах изменить свое детство, но у нас все же остается возможность изменить себя, свое отношение к прошлому опыту, восстановить свое «Я», вернуть утраченную внутреннюю целостность», — говорит он.

Путь к этому у каждого свой. Так, в психотерапии набирает популярность идея посттравматического роста. Суть ее можно объяснить примерно так: когда мы совершаем ошибку или с нами случается беда, перед нами открывается и возможность развития.

Конечно, в идеале было бы лучше не допускать ошибок и избежать бед. Но раз уж они неизбежны, то кроме неприятностей из них можно извлечь и нечто полезное. Возможно, узнать что-то о себе самих или о том, как следует поступить в будущем, вновь столкнувшись с подобной ситуацией.

Екатерина Дайчик добавляет: «Попробуйте задуматься над тем, что вам действительно кажется самым страшным в жизни. И сравнить с последствиями возможной или уже допущенной ошибки».

Конечно, это не универсальный рецепт. Но он помогает понять, что оговорка в публичном выступлении или задержка со сдачей квартального отчета — не катастрофа. И что настоящая ошибка состоит именно в том, чтобы остановиться в развитии, лишив себя возможности действовать и творить из страха ошибиться.

Гениальные промахи

Многими достижениями человечество обязано именно ошибкам. Да и самим существованием тоже. В сущности, мутация — это ошибка клеток. Но без нее невозможна эволюция.

С ошибками тесно связана и история открытий. Колумб буквально по ошибке открыл Америку: плыл-то он в Индию. А Александр Флеминг, уезжая в отпуск, забыл на столе сосуды с культурами бактерий. Если бы не эта оплошность, он вряд ли открыл бы пенициллин.

И даже ошибки психотерапевтов способны помочь тем, кто пришел за помощью. Так, выстраивая гипотезы о причинах проблем, психолог, психоаналитик может ошибаться. Но и ошибочный взгляд способен подтолкнуть пациента к тому, чтобы добраться до сути своих проблем и преодолеть их.

«Пациент может проработать промахи родителей или тех, кто за ним ухаживал, используя похожие промахи аналитика», — пишет психоаналитик Патрик Кейсмент в книге «Обучаясь на собственных ошибках. Размышления о технике психоанализа».