Ошибки крейсера варяг

Итак, мы завершили предыдущую статью на том, что контракт на строительство эскадренного броненосца и бронепалубного крейсера 1-го ранга был заключен с Ч. Крампом вне конкурса, и, что самое главное, еще до того, как упомянутый Ч. Крамп мог представить проекты этих кораблей. Вместо этого к контракту были приложены «Предварительные спецификации», которые во многом просто повторяли некоторые общие требования «Программы для проектирования», перечисленные нами в предыдущей статье (водоизмещение, скорость, вооружение, дальность хода и запас угля в процентах от нормального водоизмещения). К ним добавились численность экипажа, сведения о запасах провизии, а также некоторые технические подробности, увы, немногочисленные и, как мы увидим далее, плохо и некорректно сформулированные.

Но даже эта спецификация не являлась окончательным документом. Как следовало из контракта, уже после того как Ч. Крамп вернется в Америку, он должен «сообразуясь с предварительными спецификациями и руководствуясь наиболее современной практикой касательно подробностей» и, конечно, «по взаимному согласию» сформулировать и подготовить окончательные спецификации. А потом уже на основании их осуществлять проектирование крейсера.

В то же время «Предварительная спецификация» содержала ряд изъянов, таких как:

1. Нечеткость формулировок;

2. Расхождения в русском и английском текстах документа;

3. Арифметические ошибки и описки;

4. Прямые отступления от требований МТК.

Описание основных погрешностей «Предварительной спецификации» дает Р.М. Мельников в книге «Крейсер «Варяг»»:

1. В то время, как МТК требовал установку котлов Бельвиля, спецификация разрешала ставить на крейсер котлы иной системы – Никлосса. Это было прямым нарушением указаний МТК;

2. Как мы уже говорили ранее, в российском флоте контрактная скорость кораблей должна была развиваться на естественной тяге, однако для «Варяга» разрешалось форсированное дутье (правда, с некоторыми ограничениями, но тем не менее);

3. В спецификации указывалась стандартная форма испытаний ходовых качеств крейсера на максимальную скорость – двенадцатичасовой пробег. В контракте же это требование было заменено на два пробега по шесть часов;

4. Технические требования и конструкция главных и вспомогательных механизмов «бронепалубного крейсера в 6 000 т» согласно условиям проводимого конкурса, должны были соответствовать лучшим мировым образцам. Однако в контракте с американским промышленником это требование таинственным образом сменилось на «соответствие уровню, достигнутому заводом Крампа». Иными словами, согласно контракту получалось так, что если Крамп чего-то не делал раньше, так он и не обязан, а если русские желают это получить – пожалуйста, но только за дополнительную плату. Впоследствии этот пункт широко использовался Ч. Крампом к своей пользе: так, например, электрические приводы к вспомогательным механизмам Морское ведомство вынуждено было оплачивать отдельно;

5. Согласно русскому тексту контракта броневая палуба должна была изготовляться из брони, применяемой на «лучших судах этого типа». Однако же английский текст сдержал «небольшую» поправку: «лучших судах флота Соединенных Штатов». Все бы ничего, но наиболее современные виды брони (то есть закаленная по методу Круппа и экстрамягкая никелевая сталь) в ВМФ США не применялась, что позволило Ч. Крампу «вытрясти» дополнительную оплату за бронирование «Варяга» и броненосца «Ретвизан», когда МТК стал настаивать на применении данных типов бронирования;

6. Не было оговорено, что в стоимость контракта входят поставка ряда видов оборудования и устройств, как-то: общесудовых динамо-машин, электродвигателей, электрического освещения, телефонов, колоколов громкого боя и звонков;

7. В случае, когда корабль для отечественного флота строился за границей, его вооружение зачастую не входило в стоимость контракта – обязанность поставлять его оставалась за Морским ведомством. В этом случае вооружение заказывалось на отечественных заводах и оплачивалось отдельно, соответственно, его стоимость не входила в контракт. В подобных случаях поставке подлежали орудия, торпедные аппараты, боеприпасы к ним, и связанные с ним приборы и устройства, как, например, прожекторы. Но в случае с контрактом Ч. Крампа МТК с удивлением обнаружило, что все устройства для обслуживания орудий и подачи боеприпасов, так-то: рельсы, элеваторы, электродвигатели и динамо-машины, которые обычно относились к обязанностям завода, должны оплачиваться Морским ведомством отдельно;

8. Осадка будущего крейсера признавалась одним из важнейших параметров – ее превышение относительно контрактной «каралось» специально оговоренными штрафами (первые шесть дюймов – бесплатно, но далее по 21 тыс. долл. за каждый следующий дюйм (25,4 мм)). Соответственно, спецификация устанавливала предельный размер осадки – 5,9 м. Все бы ничего, но английский текст контракта предусматривал осадку уже 6,1 м (20 футов), а русский (что явная опечатка) – 26 футов или 7,93 м. То есть один из наиважнейших параметров крейсера получил по тексту аж три разных предельных значения, одно из которых было настолько велико (7,93 м), что не могло быть достигнуто ни при каких условиях. Естественно, возможности требовать впоследствии разумной осадки или же штрафовать фирму Ч. Крампа за невыполнение подобного требования тем самым совершенно исключались;

9. Метацентрическая высота, которая по требованиям МТК должна была составлять не менее 0,76 м, в контракте и Спецификации таинственным образом «поменяла знак на противоположный» — согласно этим документам она должна была быть не более 0,76 м.;

10. Английский текст спецификации содержал укрупненную сводку весов: корпус и устройства — 2900 т; энергетическая установка — 1250 т; вооружение — 574 т; снабжение и запасы — 550 т; уголь — 720 т. В русском тексте эта сводка почему-то отсутствовала.

В целом же можно констатировать, что контракт с фирмой Чарльза Крампа был составлен на редкость безграмотно и к большой выгоде последнего.

Можно, конечно, сослаться на то, что контракт требовалось подготовить очень быстро… но зачем? Куда было так торопиться? Какие выгоды сулил нам этот контракт? Быть может, Ч. Крамп предложил какие-то чрезвычайно выгодные цены за свою продукцию? Ничуть не бывало – согласно контракту, стоимость крейсера оценивалась в 2 138 000 долларов (4 233 240 руб.), в то время как, например, стоимость крейсера «Аскольд» (проект, выигравший конкурс 1898 г) составила всего только 3,78 млн. руб. – речь, разумеется, идет о кораблях без вооружения и боевых припасов. То есть мало того, что контракт на постройку «Варяга» имел множество «дыр», позволивших Ч. Крампу «на законных основаниях» увеличивать стоимость строительства, так еще и первоначальная цена была значительно (примерно на 12%) выше чем у выигравшего в конкурсе конкурента!

Однако тут есть нюанс, неоднократно обсуждавшийся любителями военно-морской истории на профильных сайтах. Дело в том, что «Варяг» действительно кажется очень дорогим, даже по контрактной цене, то есть, не беря в расчет последующие доплаты. Однако эскадренный броненосец «Ретвизан», который подрядился строить Ч. Крамп имел контрактную стоимость (с бронированием, но без вооружения) 4 328 000 долл. В то же время и практически одновременно с «Ретвизаном» во Франции строился «Цесаревич», контрактная цена которого (также с бронированием, но без вооружения) составляла 30 280 000 франков или 5 842 605 долларов США.

Иными словами, «Ретвизан» как будто обошелся для отечественной казны много дешевле «Цесаревича», и не в этом ли было преимущество коммерческого предложения Ч. Крампа? Высказывалась даже и такая мысль, что относительно высокая стоимость «Варяга» стала некоей формой компенсации за чрезвычайную дешевизну эскадренного броненосца, за строительство которого взялись американцы.

Версия демпинговых цен — безусловно, очень интересная и логичная точка зрения, которая многое могла бы объяснить. К сожалению, в ближайшем рассмотрении, эта версия не выглядит верной, и тому есть три причины.

Первая заключается в том, что вероятнее всего, в стоимость контрактов «Ретвизана» и «Цесаревича» входит различный объем конструкций. Мы знаем, что башенные установки «Ретвизана» производились в России, в то же время все восемь башен (две – главного, и шесть среднего калибра) эскадренного броненосца «Цесаревич» проектировались и создавались во Франции. И здесь возникает интересный вопрос – а была ли стоимость разработок башенных установок включена в те самые 5 842 605 долларов США контрактной цены «Цесаревича»? Надо сказать, что речь идет о весьма большой сумме – заказ башенных 305-мм установок для «Ретвизана» обошелся в 502 тыс. руб., или более чем 253 тыс. долл. Сколько стоили 152-мм установки «Цесаревича» автор, к сожалению, не знает, но известно, что 6 152-мм башен эскадренного броненосца «Слава» суммарно оказались дороже двух ее же 305-мм башен на 18,6% (632 и 537 тыс. руб. соответственно). Применив ту же пропорцию к стоимости башен «Ретвизана»,и переведя рубли в доллары по действовавшему тогда курсу 1,98 руб/долл мы понимаем, что восемь башен «Цесаревича» могли стоить более чем 550 тыс. долл.

К сожалению, точного ответа на вопрос входила ли стоимость башенных установок в контрактную цену «Цеаревича» у автора настоящей статьи нет, но подобные рассуждения демонстрируют по крайней мере то, что сравнивать контрактные стоимости «Ретвизана» и «Цесаревича» «в лоб» нельзя, для этого нужен подробнейший анализ всех спецификаций обоих кораблей. В то же время, косвенные данные подтверждают представленную автором гипотезу.

Дело в том, что во «Всеподданейшем отчете по морскому ведомству за 1897-1900 гг.» приводятся полные стоимости эскадренных броненосцев «Цесаревич» (14 004 286 руб.) и «Ретвизан» (12 553 277 руб.) «с механизмами, броней, артиллерией, минами и боевым снабжением». Если мы отнимем из этих цифр контрактные стоимости «Цесаревича» и «Ретвизана», приплюсовав к последней общую сумму сверхконтрактных платежей, которые Морское ведомство выплатило Ч. Крампу за этот корабль (489 839 долл. не считая сверхконтрактных платежей за «Варяг», разумеется), и переведя доллары в рубли по курсу 1,98 рубля за доллар, то получится, что стоимость вооружения и боевых запасов «Цесаревича» составила 2 435 928 тыс. руб., а «Ретвизана» — 2 954 556 руб.

Очевидно, что если бы стоимость башен «Цесаревича» была вынесена «за скобки» контрактной стоимости, то она должна была учитываться в графе «вооружение», потому что в противном случае ей совершенно негде было бы находиться. Но в этом случае орудия, боеприпасы и т.д. + 8 башенных установок «Цесаревича» должны стоить куда дороже практически такого же количества артиллерийских стволов и боеприпасов к ним и двух 305-мм башен «Ретвизана». Мы же видим обратное – стоимость вооружения «Ретвизана» выше, чем у «Цесаревича», причем разница (518 628 руб.) подозрительно схожа с теми 502 тыс. руб., которые Морское ведомство заплатило Металлическому заводу за пару двенадцатидюймовых башен.

А из этого следует, что (вероятнее всего!) контрактная стоимость «Цесаревича» включала в себя броненосец со всеми башенными установками, в то время как в контрактную стоимость «Ретвизана» две 305-мм башни не вошли, так как они делались в России. Разумеется, это удорожало контрактную стоимость первого и удешевляло – второго.

Однако не башнями едиными… Дело в том (и это вторая из указанных нами выше причин), что «Ретвизан» и «Цесаревич», невзирая на сходное водоизмещение, представляют собой очень разные типы боевых кораблей, потому что «Цесаревич», с его башенной средней артиллерией и заваленными бортами, конечно, имеет значительно более сложную конструкцию, чем корабль американской постройки. Ведь стоимость башни – это одно, а для того, чтобы эта башня работала, ее следует обеспечить всеми необходимыми видами энергии (электричеством) и проделать еще множество различных работ, причем в очень специфическом французском корпусе. В сравнении с башнями, казематное размещение орудий среднего калибра технологически многократно проще.

Конечно, тот факт, что контрактная стоимость постройки «Ретвизана» была определена в 30 месяцев, а «Цесаревича» — в 46 мес., можно трактовать как «особое» отношение к французским поставщикам (как известно, генерал-адмирал имел определенную слабость ко всему французскому), но, по мнению автора, куда ближе к истине понимание МТК, что «Цесаревич» значительно более трудоемок в изготовлении, нежели «Ретвизан».

Эту точку зрения подтверждают и цифры потонной стоимости (то есть их стоимости за одну тонну нормального водоизмещения с учетом вооружения и боевых запасов) эскадренного броненосца «Победа» и «Князь Суворов». Оба они строились в России, на Балтийском судостроительном заводе в Санкт-Петербурге, причем разница в периодах их постройки не слишком велика («Победа» заложена на 2 года раньше «Суворова») чтобы слишком уж значительно сказаться на стоимости кораблей. Но потонная «стоимость» «Победы» составила 752 руб/т, в то время как «Князя Суворова» — 1 024 руб/т. При этом «Победа» представляла собой броненосец классической архитектуры, а ее средняя артиллерия расположена в казематах, в то время как «Суворов» являлся отечественной копией «Цесаревича». Как мы видим, потонная стоимость «Суворова» на целых 36,17% превышает таковую у «Победы», что говорит о значительно большей сложности строительства броненосцев «французского» типа.

Суммируя вышесказанное, мы можем с высокой долей вероятности утверждать, что более низкая цена «Ретвизана» относительно «Цесаревича» связана вовсе не со щедростью господина Ч. Крампа, а с тем, что проект «Ретвизана» конструктивно был много проще французского броненосца. То есть вполне возможно, что если бы мы заказали французам не «Цесаревич», а корабль, схожий с «Ретвизаном», то французы могли бы построить его за цену, вполне сопоставимую с предложенной Ч. Крампом.

Но окончательно опровергает версию о дешевизне американских кораблей деятельность государственного контролера, сенатора Т. И. Филиппова. Он изучил контракты на поставку «Ретвизана» и «Варяга» и иные документы по этой сделке, обнаружил содержащиеся в них просчеты, ставшие причиной крупных сверхконтрактных платежей, и усмотрел в этом существеннейшие нарушения российских интересов. Выявив все это, Т.И. Филиппов потребовал объяснений от Морского министерства. Очевидно, если бы указанные недостатки имели столь разумное и выгодное для казны объяснение, как низкая начальная стоимость кораблей, оно, несомненно, было бы представлено. Вместо этого П. П. Тыртов и В. П. Верховский писали ответ более пяти месяцев и не указали в нем ничего подобного – по словам Р.М. Мельникова сей документ: «изобиловал неубедительными отговорками и, являя собой типичный пример формальной защиты «чести мундира», не содержал никаких сколько-нибудь основательных объяснений».

Итак, аргумент в пользу стоимости постройки отпадает тоже – что же остается? Может быть, сроки? Но дело в том, что контрактные сроки постройки «Варяга» не слишком отличались от таковых у «Аскольда» — 20 и 23 месяца соответственно. То есть американцы действительно брались построить крейсер несколько быстрее, но всего лишь трехмесячная выгода явно не оправдывала заключения контракта вне конкурса.

Как мы видим, не существовало объективных причин для того, чтобы заключать контракт с фирмой Ч. Крампа до проведения конкурса, но, быть может имелись какие-то субъективные? Действительно, такие причины были.

Начнем с того, что фирма «William Cramp & Sons Shipbuilding Company” выглядела настоящим левиафаном на фоне прочих европейских компаний, изъявивших участие в конкурсе на постройку «крейсера 1-го ранга в 6 000 т». Рассмотрим внимательнее победившую в конкурсе (и построившую для российского флота бронепалубный крейсер «Аскльд») фирму «Германия» («Schiff- und Maschinenbau AG «Germania»»). Ее верфь на момент участия в конкурсе имела не более тысячи человек численности, при этом кампания не имела опыта строительства крупных военных кораблей по собственным проектам. Более того, история «Германии» представляла собой череду банкротств и коммерческого неуспеха.

Данное предприятие было создано в 1867 г под именем «Северогерманская судостроительная компания» («Norddeutsche Schiffbaugesellschaft») и добилась кое-какого успеха и признания – так, например, в 1876 г на ней строилась «Hohenzollern» — да-да, та самая знаменитая «Гогенцоллерн», личная яхта кайзера Вильгельма II. Однако несмотря на этот высочайший репутационный успех, спустя всего три года (в 1879 г) компания обанкротилась.

Тогда ее выкупила корпорация, занимающаяся производством паровых двигателей в Берлине (аж с 1822 г) но это не помогло – теперь у «счастливого покупателя» начались финансовые проблемы. В результате в 1882 г на базе существующей верфи была основана новая компания, под известным нам именем «Schiff- und Maschinenbau AG «Germania»», и она зарекомендовала себя как хороший строитель миноносцев. Увы – неприятности финансового толка продолжали преследовать предприятие, и в 1896 г «Германия» была приобретена фирмой «Крупп» — с этого момента началось ее расширение, но при всем при этом по своим размерам и на 1898 г (то есть на время конкурса) «Германия» являлась, по меркам судостроительной промышленности, малым предприятием.

Итальянская фирма «Ансальдо» от «Германии» недалеко ушла – к моменту проведения конкурса на ней трудилось всего 1250 человек и она, хотя и построила успешно два броненосных крейсера («Гарибальди» и «Кристобаль Колон»), но также не имела опыта строительства крупных боевых кораблей по собственным проектам.

В общем, можно констатировать, что конкурс Российской империи не вызвал заинтересованности «столпов» кораблестроительной промышленности Старого Света – на призыв проектировать и строить откликнулись в первую очередь третьестепенные европейские фирмы. А вот предприятие Чарльза Крампа…

История «Уильям Крамп и сыновья» началась в 1828 году, когда отец Чарьза Крампа – Уильям Крамп построил небольшую судостроительную мастерскую.

Слева — основатель фирмы Уильям Крамп, справа его сын Чарльз

Предприятие постепенно разрасталось, и после гражданской войны в США стало получать заказы от правительства Соединенных Штатов и построило для него 8 деревянных кораблей. С этого момента фирма регулярно создавала нечто из ряда вон выходящее.
Самый крупный небашенный броненосец США (броненосный фрегат «Нью Айронсайдс»). Первый американский корабль с машиной «компаунд». Первые трансатлантические лайнеры США. Через год после смерти основателя предприятия, Уильяма Крампа, в 1880 г. численность рабочих и служащих фирмы составила 2 300 чел., а сама фирма являлась крупнейшим кораблестроительным предприятием США. В период до 1898 г «Уильям Крамп и сыновья» построила три броненосца («Индиана», «Массачусетс» и «Айова») и достраивала четвертый («Алабама»). Кроме того, фирма передала флоту США броненосные крейсера «Бруклин» и «Нью-Йорк», два бронепалубных крейсера типа «Колумбия», а также «Ньюарк», «Чарльстон», «Балтимор»… Та же «Германия» из крупных кораблей построила один броненосец и один бронепалубный крейсер. К 1898 г на верфях Крампа трудилось 6 000 чел., то есть примерно втрое больше, чем на верфях «Германии» и «Ансальдо» вместе взятых.

Панорама верфи Крампа со строящегося «Ретвизана»

Но и это еще не все. Вне всякого сомнения, имя и репутация фирмы значат очень много, но чрезвычайно важно было и то, что Морское ведомство уже размещало свои заказы на верфях «Уильям Крамп и сыновья». В 1878 г рабочие Крампа ремонтировали корпус и машины клипера «Крейсер» и, по всей видимости, сделали это хорошо, потому что в следующем году Ч. Крампу достается контракт на целых четыре крейсера 2-го ранга, из которых три («Европа», «Азия» и «Африка») должно было переоборудовать из гражданских судов, а «Забияку» следовало построить «с нуля». К Крампу обращались в впоследствии – в 1893 г он ремонтировал минные катера крейсера «Дмитрий Донской».

Чарльз Крамп был известен не только среди чинов Морского ведомства: 1879 г., на выставке в Париже он был представлен великому князю Константину Константиновичу. Тот, кстати, был крайне удивлен тому, что Ч. Крамп, владея столь солидной фирмой, сам не имеет кораблестроительного образования и является, по сути, самоучкой – но вряд ли это могло подпортить репутацию американца, с учетом блестящих успехов, которых добилась компания под его руководством.

Таким образом, вне всякого сомнения, адмиралам Морского ведомства Чарльз Крамп представлялся владельцем одного из ведущих кораблестроительных предприятий мира, которое уже работало на российский флот и это, безусловно, сыграло свою роль в получении им заказа на «Ретвизан» и «Варяг». Но… дело в том, что верно и другое: в результате взаимодействия с фирмой «Уильям Крамп и сыновья» Морское ведомство имело «удовольствие» убедиться в… как бы это сказать повежливее? «Немного» авантюрном характере ее владельца. Вернемся ненадолго к тому времени, когда «Крамп и сыновья» получили контракт на крейсера 2-го ранга.

Итак, 8 февраля 1878 г, по завершении очередной русско-турецкой войны, и при самом непосредственном участии Англии, России был навязан неудачный для нее Сан-Стефанский мирный договор. В ответ на это Морское ведомство сдуло пыль с плана крейсерской войны против Великобритании – это был весьма интересный план, разработанный в 1863 г., в котором Атлантический, Тихий и Индийский океаны были «нарезаны» на 15 секторов, в каждом из которых должен был действовать русский крейсер. Огромным плюсом этого плана была весьма продуманная система обеспечения эти крейсеров – предусматривалось развертывание целой сети судов снабжения и т.д. В общем, план был хорош всем, кроме одного – пятнадцати крейсеров у России на тот момент не было. И вот, чтобы быстро пополнить их количество и была предпринята «экспедиция в Америку» для приобретения и переоборудования в крейсера четырех подходящих гражданских судов США. Однако для «крейсера №4» задачи сильно отличались от трех других – в нем Морское ведомство хотело видеть не только рейдер, но еще и быстроходные разведчик при эскадре, способный в мирное время выполнять роль стационера. Иными словами, крейсер должен был стать небольшим (в пределах 1200 т), но достаточно быстроходным (15 узлов под машиной и 13 – под парусами). При этом расход угля на полном ходу не должен был превышать 23 т/сутки. Подходящего гражданского судна под такие требования не нашли, поэтому решено было построить корабль, заказав его одной из судостроительных фирм США.
Так вот – надо сказать, что лучшие условия на строительство «крейсера №4», ставшего впоследствии «Забиякой» были предложены Бостонской верфью, которая при выполнении всех прочих требований русских, бралась обеспечить скорость в 15,5 узлов и предложила при этом наименьшую цену за корабль – 250 тыс. долл. Однако Чарльзу Крампу сыграло на руку то, что он уже до этого получил контракт на переоборудование трех судов в крейсера «Европа», «Азия» и «Африка». При этом Ч. Крамп брался построить корабль, полностью удовлетворяющих заданному «техническому заданию» в требуемые сроки.

В июне 1878 г «крейсер №4» был заложен, а 22 февраля 1879 г «Забияка», с боле чем двухмесячным опозданием от графика, вышел на пробные испытания, из которых Чарльз Крамп создал самое настоящее шоу. Крейсер легко достиг максимальной скорости в 15,5 узлов, на пол-узла превзойдя контрактную, а средняя его скорость составила 14,3 уз. Разумеется, на борту корабля присутствовали газетчики и неожиданно высокие показатели корабля буквально взорвали, как это сейчас модно говорить, «информационное пространство» — «Нью-Йорк Геральд» отзывалось о «Забияке» в превосходной степени, а солиднейший журнал «Америкэн шип» так и вообще умудрился заявить, что «судно превосходит любой военный крейсер, построенный в мире».

Крейсер «Забияка»

Газетчики, не будучи профессионалами, проглядели один важнейший нюанс – «Забияка» вышел на пробег не просто недогруженным, а тотально недогруженным. При проектном водоизмещении в 1 236 т, в котором он и должен был испытываться, Ч. Крамп вывел на пробег крейсер всего лишь в водоизмещении 832 т. Огромное количество необходимого оборудования и иных грузов, а также вооружения на корабле еще не было, и не было взято балласта, который мог бы компенсировать указанные веса. Конечно, подобными методами грешили и кораблестроители других стран, но… на треть водоизмещения?!

Разумеется, русским офицерам, осуществлявшим контроль и приемку корабля, таким образом «втереть очки» было невозможно. И по факту Ч. Крамп сдал корабль:

1. С двухмесячным опозданием;

2. С переуглублением на 1 фут – надо сказать, что по условиям контракта, при осадке корабля, отличающейся от проектной более фута, Морское ведомство имело право вообще отказаться от крейсера;

3. С максимальной скоростью в 14,5 уз – то есть на пол-узла ниже контрактной;

4. И, наконец, с расходом угля в полтора раза большим, чем положено было по условиям контракта.

В сущности, можно было говорить о том, что корабль вообще не следовало принимать в казну, но… несмотря на недостижение контрактных условий, корабль все равно получился не так уж и плох, а крейсера России нужны были срочно. Поэтому было принято решение «Забияку» Ч. Крампу не оставлять, и крейсер в конце концов поднял Андреевский флаг. Но все же предприятие Ч. Крампа в данном деле не оправдало возложенных на него надежд (справедливости ради уточним, что с переоборудованием «Европы», «Азии» и «Африки» «Уильям Крамп и сыновья» справилась значительно лучше).

Однако обращает на себя внимание финансовая политика Ч.Крампа. Как мы уже говорили, Бостонская верфь предложила построить крейсер со скоростью 15,5 уз. за 250 тыс. долл., Ч. Крамп же испросил на строительство «крейсера №4» 275 тыс. долл., то есть на 25 тыс. долл. больше. Однако эта сумма совершенно не удовлетворила Ч. Крампа, и потому он в ходе строительства, упирая на всякие не оговоренные контрактом нюансы умудрился вытребовать себе сверхконтрактные платежи в размере 50 662 долл! Таким образом, полная стоимость «Забияки» стремилась к 325,6 тыс. долл., что более чем на 30% превосходило начальную цену Бостонской верфи.

Вот только в 1879 году нашлось, кому окоротить аппетиты американского промышленника. Морское ведомство полностью согласилось и подтвердило и 275 тыс. долл. начальной цены, и 50,6 тыс. долл. платежей сверх контракта. А затем, недрогнувшей рукой и с указанием на соответствующие параграфы, взыскало с Ч. Крампа за все допущенные им нарушения штрафы общей суммой в 158 тыс. долл. В результате этой негоции, «Забияка», за который было уплачено всего лишь 167 тыс. 662 долл. стал едва ли не самым дешевым заграничным приобретением Российского императорского флота за всю историю его существования.

Таким образом, как мы уже говорили раньше, в пользу предприятия Чарльза Крампа говорила его основательность и репутация. Но история строительства «Забияки» очевидно свидетельствовала, что несмотря на все свои «регалии», Ч. Крамп не побрезгует никаким способом увеличить собственную прибыль и неважно, будет такой способ законным и честными или нет.

Подобная «нечистоплотность», разумеется, не говорит о том, что с фирмой Ч. Крампа нельзя иметь никакого дела. В бизнесе вообще не наблюдается честности в библейском понимании этого слова. Честность, которую можно ожидать от бизнесмена – это исполнение подписанного с ним договора в соответствии с каждым его пунктом. Если же договор скрупулезно исполнен, но при этом заказчик не получил того, чего желал, то это проблемы заказчика, которому следует учиться четче формулировать свои требования. Соответственно, история «Забияки» неопровержимо свидетельствовала, что с Ч. Крампом следовало держать ухо востро и быть предельно внимательным и аккуратными во всех делах и в формулировках любого подписанного с ним документа.

При этом существовало множество способов, каким можно было вести дела с Ч. Крампом. Вне всякого сомнения, лучше всего было бы принять его проект и рассмотреть его МТК на общих основаниях с проектами остальных компаний, приславших свои предложения на конкурс. Но никто не запрещал заключить с ним соглашение вне конкурса – вот только в этом случае следовало сперва добиться от Ч. Крампа разработанного проекта, согласовать его с МТК и лишь затем окончательно утвердить как решение заказать корабли Ч. Крампу, так и стоимость их приобретения. В этом случае все преимущества остались бы на стороне Морского ведомства и МТК, а Ч. Крампу до последнего пришлось бы играть роль «чего изволите?» не слишком задирая при этом цены. А затем, после того как проект был бы разработан и согласован сторонами, Чарльзу Крампу оказалось куда труднее выторговывать себе сверхконтрактные платежи или иные послабления. Увы, вместо этого было сделано то, что сделано, и мы не видим ни одной причины, оправдывающей столь странную поспешность в сделке с американским промышленником.

Таким образом, нам остается только поздравить м-ра Чарльза Крампа с чрезвычайно удачной для его фирмы сделкой.

Продолжение следует…

Историческое фото.
Подъем крейсера «Варяг» японцами, 1905 год.

Помните любимую совдепией песню «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»?
А теперь зацените реальную историю этого плавучего неудачника:
* 1899 г — построен в США, продан России;
* 1904 г — затоплен после первого же боя с японской эскадрой — в том бою результативность огня «Варяга» оказалась НУЛЕВОЙ, из команды погибло 22 человека, а двое умерли сразу же после окончания сражения;
* 1905 г — поднят со дна, включен в состав флота Японии под именем «Сойя»;
* 1916 г — выкуплен Россией у Японии, болтался на рейде;
* 1917 г — отправлен на ремонт в Британию, простоял там три года;
* 1920 г — продан Германии на слом в погашение долгов;
* 1924 г — при буксировке, сел на мель неподалеку от шотландского поселка Ленделфут, и прямо на камнях был разрезан на металл.

Итак, рожденный в Филадельфии, прослуживший десять лет японцам, легендарный крейсер умер в чужом море.
В этом — почти вся история России: мифы о «глубинном народе» и бесконечных победах.
Интуиция подсказывает, что все эти скрепные кацапы «с раскосыми и жадными очами», обречены повторить скучный путь своего «легендарного» крейсера.
Off!
Helgi Sharp
_______________________________
Еще интереснее реальные подробности боя «Варяга» с японцами.
Как всем известно, «Варяг», «осыпаемый градом японских снарядов», полностью лишился боеспособности и принужден был вновь вернуться на рейд Чемульпо. «Тем не менее, за длившийся почти час бой, он потопил японский миноносец, тяжело повредил легкий крейсер (позднее затонул при буксировке в Японию), попал в мостик японского флагмана, поразив его капитана…»

Все это было бы в высшей степени замечательно, если бы не досадные нестыковки:

1. «Град снарядов».
Японцы, как дотошный народ, отчитались после боя о 276 использованных снарядах главного калибра (203 и 152 мм). Учитывая количество таких орудий в японской эскадре (более 50-ти), на каждое пришлось менее 6 выстрелов.
Т.е. японцы стреляли неспешно, тщательно выцеливаясь и затрачивая на подготовку к выстрелу в среднем по 10 минут. Те же японцы, насчитали затем в поднятом «Варяге» 11 попаданий. Итоговая точность стрельбы — 4% (что несильно отличалось от статистики Цусимского сражения).
Японские снаряды нанесли кораблю существенный, но отнюдь не фатальный ущерб — энергетическая установка не пострадала, как и система управления, в строю оставалась большая часть артиллерии (согласитесь, было бы странно, если бы 11 японских снарядов поразили все 8 орудий главного калибра в 152 мм).
Артиллерию меньшего калибра японцы не использовали, т.к. бой шел на приличной дистанции — 35 кабельтовых (около 7 км).
Очевидным подтверждением, что все было не столь ужасно, стали факты, что после подъема «Варяга», японцы смогли прямо в Чемульпо запустить машины крейсера и он своим ходом ушел в Японию, а артиллерия на переименованном «Варяге» до 1916 года оставалась штатная, американская, что было бы решительно невозможно при ее разрушении в ходе боя.

2. Теперь о результативности огня «Варяга».
Оказывается, что за бой, с кацапскго крейсера было выпущено 1100 снарядов всех калибров! В том числе 450 снарядов главного калибра! Это в 1,6 раза больше, чем сделали выстрелов 8 японских крейсеров.
То есть, на производство одного выстрела, канониры «Варяга» затрачивали менее минуты! Если учесть, что первым же попаданием на «Варяге» был уничтожен дальномерный пост (который до этого оценил дистанцию до японцев с ошибкой в 2 км), то придется констатировать, что русские моряки палили в молоко из всего способного стрелять, включая 47-мм орудия.
Учитывая, что незадолго до начала войны, «Варяг» на учениях продемонстрировал точность стрельбы на уровне 0,5%, то теоретически в японцев могли бы попасть 2-3 русских снаряда в 152 мм.
На практике же, похоже, придется согласиться с данными японцев, что их «корабли не имели повреждений от вражеского огня и потерь в личном составе».

Как же быть с потопленным миноносцем, затонувшим крейсером и поврежденным флагманом?
Японские крейсера, участвовавшие в бою с «Варягом», через неделю в полном составе появляются под Порт-Артуром, не исключая «поврежденный флагман» и «затонувший легкий крейсер».
А все 8 участвовавших в бою миноносцев — были исключены из списков японского флота и сданы на лом в первой половине 20-х годов.

Откуда же взялась история о потопленном миноносце?
Оказывается, из воспоминаний капитана «Варяга» Руднева, в которых она предусмотрительно предварена фразой «по словам неких английских офицеров…».
Короче — типичный баян, который его автор заготовил в преддверии истребования повышенной пенсии от Морского ведомства.

P.S. Так вот у кого в будущем брали «уроки мастерства» авторы нетленок про «28 героев-панфиловцев» и им подобных, ныне проходящих по категории «Детская литература про войну».
(с)

– За последние десятилетия нас регулярно «угощают» сенсационными «разоблачениями», касающимися некоторых «эталонных» событий Гражданской, Великой Отечественной войн… Неужели и «Варяг» может оказаться в подобной же ситуации?

– На самом деле при тщательном изучении биографии этого корабля все еще остаются открытыми несколько весьма важных вопросов. А кроме того есть и устоявшиеся заблуждения, которые вносят дополнительную путаницу и провоцируют некоторых «исследователей» на неправильные выводы.

С одним из таких заблуждений связаны, например, утверждения, что «Варяг» мог бы прорваться в открытое море мимо японской эскадры и легко уйти от преследовавших его неприятельских кораблей. Мол, командир русского крейсера допустил явную ошибку, не попытавшись предпринять такой лихой прорыв, а вместо этого ввязался в затяжной артиллерийский бой с многократно превосходящим его противником. «Ведь «Варяг» считался тогда одним из самых быстроходный крейсеров в мире! Ни один японец из эскадры Уриу за ним не угнался бы! – говорят такие «знатоки». – А командир Руднев решил спасти вместе со своим новейшим кораблем еще и старую канонерку «Кореец», которая тоже находилась в порту Чемульпо. Поэтому «Варягу» пришлось во время прорыва подстраиваться под своего тихоходного соратника, и в итоге это обстоятельство обрекло оба русских корабля на неудачу и гибель.»

Однако сохранившиеся документы показывают, что «Варяг» на самом деле отнюдь не был «одним из самых быстроходных». Его рекордная скорость – свыше 23 узлов, существовала лишь на бумаге. А в действительности к моменту сражения этот корабль мог развивать куда меньше. Еще за несколько месяцев до начала войны с Японией специалисты-инженеры Тихоокеанской эскадры вынесли неутешительный вердикт: «Варяг» лишь на короткое время способен разгоняться до 20 узлов, а в нормальном режиме его силовая установка может эксплуатироваться на скоростях не выше 14-16 узлов.

Подобная грустная картина связана с неудовлетворительным состоянием котлов и паровых машин крейсера. Это был явный брак, допущенный американской компанией, которая строила корабль по заказу России. Ну а русские специалисты, принимавшие у «штатовцев» новый крейсер, почему-то проглядели такую «болезнь». Истинные причины подобной «слепоты» членов приемочной комиссии, направленной в Филадельфию военно-морским министерством, остаются не известными. Но факт налицо: «Варяг» лишь на ходовых испытаниях смог показать обозначенную в его «паспорте» рекордную скорость – разогнался при одном из тестовых прохождений мерной мили даже свыше 24 узлов, но уже после этого в условиях реальной эксплуатации его силовая установка при повышенных нагрузках сразу начинала «сыпаться». Так что в бою у Чемульпо «Варяг» уступал в скорости практически всем противостоявшим ему японским крейсерам и потому в принципе не мог предпринять «лихой» прорыв даже расставшись со «старичком»-«Корейцем».

– Из ваших объяснений можно сделать вывод, что история с «медлительностью» «Варяга», это все-таки не тайна, а вполне доказанный, хотя и малоизвестный неспециалистам факт. А как насчет настоящих тайн?

– Вот вам одна из них. Речь идет о тех потерях, которые понесли японцы в бою. Командир капитан первого ранга Всеволод Руднев в своем рапорте упоминал о серьезном уроне, нанесенном неприятельской эскадре. Мол, удалось потопить как минимум один миноносец, серьезно повредить самый мощный из японских крейсеров «Асаму», а другой крейсер – «Такачихо», тоже подбитый в сражении, спустя некоторое время затонул… Уже доподлинно известно: кое-что из этих сообщений оказалось, мягко говоря, преувеличением. Например, «утопленный» Рудневым «Такачихо» на самом деле уцелел и впоследствии принимал активное участие в действиях японцев на море, он отметился и в знаменитом Цусимском сражении.

Полной противоположностью рудневскому рапорту выглядит информация от японцев. В официальном издании их Морского генерального штаба сообщается: «В этом бою неприятельские снаряды ни разу не попали в наши суда, и мы не понесли ни малейших потерь.»

– Так где же правда?

– Скорее всего, где-то посередине. Японцы ведь известные любители секретов. Добиться от них достоверной информации всегда было трудно. Вот и в данном случае они, думается, приукрасили события в свою пользу. «Варяг» и его маленький помощник «Кореец» в том бою все-таки не раз смогли попасть снарядами в неприятельские корабли. В том числе и в одного из самых сильных противников – броненосный крейсер «Асама». Подтверждением тому не только рапорт командира крейсера Руднева, но и зафиксированные письменно наблюдения, которые сделаны во время боя сторонними наблюдателями – офицерами иностранных кораблей, стоявших в порту Чемульпо.

– Давайте продолжим «экскурсию» по варяжским тайнам…

– До сих пор нет четкого ответа, объясняющего одно из важнейших событий этого знаменитого боя – его трагический финал. Оба русских корабля после получасового яростного сражения вынуждены были отступить назад в порт Чемульпо. Там после осмотра крейсера стало понятно, что он из-за полученных повреждений уже не сможет противостоять японцам. Старший из российских морских командиров, капитан первого ранга Руднев решил уничтожить оба русских военных корабля, оказавшихся запертыми в гавани, чтобы они не достались неприятелю.

Канонерку взорвали. Вот как это описал один из очевидцев, корреспондент газеты «Daily Mail» Ф. Маккензи: «Ровно в 4 часа пополудни «Кореец» взлетел на воздух. Раздались два сильных взрыва – один на носу судна, другой – в корме. Вырвался огненный столб.., и затем поднялись чудовищные столбы дыма и пара, … сопровождаемые громкими всплесками обломков, падавших кругом со всех сторон в воду.»

А вот с «Варягом» почему-то поступили по-другому. Вместо того, чтобы так же взорвать, крейсер в итоге просто затопили, да еще на мелководье!

Сам Руднев в своем рапорте, написанном по горячим следам, объяснял это возражениями командиров стоявших в гавани кораблей-стационеров нейтральных стран – английского, французского, итальянского, американского. «Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие заявлений иностранных командиров не взрывать крейсер в виду крайней опасности для них…»

Впрочем, какие-то небольшие заряды взрывчатки на «Варяге» все-таки «рванули». Об этом читаем все у того же Маккензи: «Экипаж «Варяга» поступил иначе: там открыли кингстоны, и вода медленно наполняла судно. В 5 часов на нем стал раздаваться ряд слабых взрывов и начался пожар. … Мало-помалу пожар усиливался… Последовал новый ряд взрывов: это рвало … снаряды. Наконец горящий корабль начал все больше и больше накрениваться, и … медленно погрузился на дно.»

– Значит, «Варяга» все-таки взорвали?

– Резкие звуки, услышанные иностранным наблюдателем, могли быть взрывами снарядов, которые остались после окончания боя непосредственно возле орудий, когда до них добрался пожар. А следующая серия хлопков, возможно, вызвана взрывами некоторых паровых механизмов в машинном отделении: забортная вода дошла до раскаленных топок котлов. Но если даже предположить, что подрывы устроены командой специально (хотя об этом в рапорте командира Руднева нет ни слова), следует признать: эффективность их оказалась невысока. То ли минеры заряды неправильно заложили, то ли что-то не так пошло… В любом случае внутренние агрегаты корабля серьезных повреждений не получили.

Еще одна загадка: почему русские моряки не попытались перед затоплением крейсера отвести его на более глубокое место? Почему командир Руднев не отдал такого приказа, кто мог в этом помешать?

Одно время обсуждалась версия, что роковую роль тут сыграл командир стоявшего в Чемульпо английского крейсера «Тэлбот» коммодор Левис Бейли, который являлся старшим по званию среди всех моряков на стационерах, находившихся в гавани. Якобы именно он, встретившись с Рудневым, сначала убедил русского каперанга в том, что взрыв «Варяга» может быть опасен для других кораблей в гавани и лучше будет просто затопить крейсер, а позднее, когда это предложение было принято, сумел запутать «варяжского» командира и штурманов, сообщив намеренно искаженные сведения о глубинах в порту Чемульпо (ведь навигационные материалы на самом «Варяге» были уничтожены, когда в бою от попадания снаряда возник пожар в штурманской рубке). В итоге наши «повелись» на этот обман, и Руднев принял решение топить «Варяг» на том самом месте, где он стал на якорь после возвращения в Чемульпо: по сведениям, полученным от Бейли, глубина здесь была вполне приличная, а проверять реальную ситуацию, бросая лот, наверное, не стали из-за нехватки времени: опасались, что японцы вот-вот нагрянут в гавань.

– Но зачем коммодору Бейли понадобилось вводить наших в заблуждение?

– Англичане тогда активно поддерживали японцев. Фактически именно Великобритания «подначила» Страну Восходящего Солнца начать военные действия против России. Так что в интересах Соединенного Королевства было помочь флоту микадо заполучить еще один крейсер. Конечно, Бейли прекрасно понимал, что уговорить русских сдаться эскадре адмирала Уриу и спустить на «Варяге» Андреевский флаг, невозможно. Но англичанину удалось придумать другой, более коварный план, как «подарить» крейсер японцам. Впрочем, насколько правдоподобна такая версия, судить трудно, у этой гипотетической истории можно найти изъяны.

Упомяну и еще одно предположение. Якобы, командир «Варяга» знал, что топит свой крейсер на мелководье и сделал это специально. Руднев был уверен в победном для России финале только что начавшейся войны и потому позаботился, чтобы после победы над японцами можно было без особых проблем поднять корабль и вернуть его в состав русского флота. Определенная логика есть, но никаких подтверждений, даже намеков на них в рапорте самого Руднева не находится.

Как бы там ни было, результат затопления «Варяга» получился весьма печальный для российской гордости. Огромный корабль лег на левый борт в таком мелком месте бухты, что при сильных отливах корпус его едва ли не на треть обнажался из-под воды. Японцы, основательно обосновавшись в Корее, смогли крейсер поднять, это случилось уже через полтора года, в начале августа 1905-го.

Если верить японским источникам, при этом они обнаружили еще несколько весьма обидных для нас фактов. Во-первых, часть силовых агрегатов затопленного корабля оказалась в достаточно исправном состоянии (то есть «варяжцы» их не взорвали). Так что после двухмесячной профилактики в порту Чемульпо трофейный крейсер удалось своим ходом довести до японской базы, где его и поставили на капитальный ремонт. А во-вторых, новые хозяева «Варяга», обследовав его артиллерийские погреба и подсчитав находящиеся там снаряды крупного и среднего калибра, сделали вывод, что за время боя «Варяг» сделал лишь чуть больше 200 выстрелов из 6-дюймовых и 75-миллиметровых орудий. В то время, как в рапорте командира Руднева упоминается почти 900 таких выстрелов.

Хотя относиться к японской информации, как я уже говорил, следует с осторожностью. Вполне может быть и сознательно допущенное ими искажение реальных фактов.

Однако, как видите, загадок, тайн здесь остается немало.

– Но ведь командир «Варяга» Всеволод Руднев вместе с другими офицерами и командой крейсера были объявлены национальными героями. Разве это не развеивает сомнения о его действиях во время и после боя?

– То, что все находившиеся тогда на борту «Варяга» русские моряки – герои, нет никаких сомнений. Даже японцы это всегда признавали и ставили «варяжцев» в пример своей молодежи, собирающейся служить на военном флоте. Наши офицеры и матросы единодушно приняли решение командира выйти в море и с честью погибнуть в неравном бою. Другое дело, что некоторые действия Руднева, его офицеров оказались при этом не самыми правильными и удачными. Но разве можно их в этом винить? Это же война! Здесь невозможно избежать ошибок, просчетов.

Между прочим, некоторые обстоятельства этой боевой эпопеи, и в первую очередь – история с затоплением «Варяга» вместо его взрыва, сильно повлияла потом на «варяжских» офицеров и самого Руднева. Например, сохранились воспоминания Е. Беренса, служившего в 1904-м на «Варяге» старшим штурманом: лейтенант признался, что, возвращаясь с Дальнего Востока в Россию, он и его товарищи были уверены, что там их ждет военный трибунал.

Опасения не оправдались. Вместо суда, «варяжцев» ждал торжественный прием в Петербурге, награды, почет… Капитана первого ранга Руднева вскоре государь произвел в контр-адмиралы, сделал своим флигель-адьютантом и назначил командиром находящегося в постройке нового эскадренного броненосца. Однако уже совсем скоро свежеиспеченный адмирал подал рапорт об уходе в отставку. В советской литературе этому эпизоду придали политическую окраску: мол, Руднев не стал принимать жестких мер против матросов своего экипажа, которые оказались замешаны в революционных выступлениях в 1905 году, за что и поплатился. Однако есть и другое предположение. Бывший командир «Варяга» все-таки в глубине души осознавал допущенные им в Чемульпо промахи и ошибки. Ему казалось, что окружающие моряки из-за этого смотрят на него косо. В такой ситуации честь офицера не позволила Всеволоду Федоровичу более служить во флоте. – Что ж, этого тоже нельзя исключать.

Гибель крейсера «Варяг»: главные мифы

Крейсер «Варяг» не нуждается в представлении. Тем не менее, бой при Чемульпо до сих пор является тёмной страницей русской военной истории. Его итоги неутешительны, а об участии «Варяга» в этом сражении до сих пор ходит масса заблуждений.

«Варяг» — слабый крейсер

В популярных изданиях встречаются оценка, что боевая ценность «Варяга» была невелика. Действительно, в силу некачественных работ, выполненных при постройке в Филадельфии, «Варяг» не мог развивать контрактную скорость в 25 узлов, теряя тем самым главное преимущество легкого крейсера.

Вторым серьезным недостатком стало отсутствие броневых щитов у орудий главного калибра. С другой стороны, Япония в период русско-японской войны в принципе не имела ни одного бронепалубного крейсера, способного противостоять «Варягу» и аналогичным с ним по вооружению «Аскольду», «Богатырю» или «Олегу».

12 152 мм орудий не имел ни один японский крейсер данного класса. Правда, боевые действия складывались так, что экипажам русских крейсеров ни разу не приходилось сражаться с равным по численности или классу противником. Японцы всегда действовали наверняка, компенсируя недостатки своих крейсеров численным перевесом и первым, но далеко не последним в этом славном и трагическом для русского флота списке стал бой крейсера «Варяг».

На «Варяг» и «Кореец» обрушился град снарядов

В художественных и популярных описаниях боя при Чемульпо нередкого говорится, что «Варяг» и «Кореец» (не получивший ни одного попадания) были буквально засыпаны японскими снарядами. Однако официальные цифры свидетельствуют об ином. Всего за 50 минут боя при Чемульпо шесть японских крейсеров израсходовали 419 снарядов: «Асама» 27 — 203 мм. , 103 152 мм., 9 76 мм; «Нанива» — 14 152 мм; «Нийтака» — 53 152 мм., 130 76мм. «Такачихо» — 10 152 мм, «Акаси» — 2 152 мм, «Чиода» 71 120 мм.

В ответ с «Варяга» было выпущено, если верить рапорту Руднева, 1105 снарядов: 425 -152мм, 470 — 75 мм, 210 47 мм. Получается, что русские комендоры добились высочайшей скорострельности. К этому можно добавить 22 203 мм, 27 152 мм и 3 107 мм снаряда, выпущенных с «Корейца».

То есть в бою при Чемульпо два русских корабля выпустили снарядов почти в три раза больше, чем вся японская эскадра. Дискуссионным остается вопрос о том как на русском крейсере велся учет израсходованных снарядов или цифра была указана примерно по результатам опроса экипажа. И могло ли быть выпущено такое количество снарядов на крейсере, лишившемся к концу боя 75 % своей артиллерии?

Контр-адмирал во главе «Варяга»

Как известно, после возвращения в Россию и при увольнении в отставку в 1905 году, командир «Варяга» Руднев получил чин контр-адмирала. Уже в наши дни имя Всеволода Федоровича получила одна из улиц в Южном Бутово в Москве. Хотя, может, логичней было все же назвать капитана Руднева, если необходимо выделить среди его известных однофамильцев в военном деле.

Ошибки в названии нет, но этот образ требующий уточнения — в военной истории этот человек остался капитаном 1-го ранга и командиром «Варяга», а как контр-адмирал никак уже себя не мог проявить. А вот явная ошибка прокралась в ряд современных учебников для старшеклассников, где уже звучит «легенда» о том что крейсером «Варяг» командовал именно контр-адмирал Руднев. Вдаваться в подробности и думать о том, что контр-адмиралу командовать бронепалубным крейсером 1-го ранга как то не по рангу, авторы не стали.

Два против четырнадцати

В литературе часто указывается, что крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» были атакованы японской эскадрой контр-адмирала Уриу в составе 14 кораблей — 6-ти крейсеров и 8-ми миноносцев.

Тут необходимо сделать несколько уточнений.

Внешне громадный численный и качественный перевес японцев, которым в ходе боя противник так и не воспользовался. Необходимо учесть, что накануне боя у Чемульпо эскадра Уриу состояла даже не 14, а 15 вымпелов — броненосного крейсера «Асама», бронепалубных крейсеров «Нанива», «Такачихо», «Нийтака», «Чиода», «Акаси» и восьми миноносцев и авизо «Чихайя».

Правда, еще накануне боя с «Варягом» японцы понесли небоевые потери. При попытке канонерской лодки «Кореец» проследовать из Чемульпо в Порт-Артур японская эскадра начала опасное маневрирование (закончившееся применением орудия) вокруг русской канонерки, в результате чего миноносец «Цубаме» вылетел на мель и непосредственно в бою не участвовал. Не участвовало в бою и посыльное судно «Чихайя», которое, тем не менее, находилось в непосредственной близости от место боя. Реально бой вела группа из четырех японских крейсеров, еще два крейсера участвовали лишь эпизодически, а наличие у японцев миноносцев так и осталось фактором присутствия.

«Крейсер и два миноносца противника на дне»

Когда речь идет о военных потерях, нередко этот вопрос становится объектом жарких дискуссий. Не исключением стал и бой у Чемульпо, оценки японских потерь в котором весьма противоречивы.

Русские источники указывают на очень большие потери противника: потопленный миноносец, 30 убитых и 200 раненых. Базируются они в основном на мнении представителей иностранных держав, наблюдавших за боем.

Со временем в «потопленных» оказались уже два миноносца и крейсер «Такачихо» (кстати эти данные и попали в худ. фильм «Крейсер Варяг»). И если судьба некоторых японских миноносцев вызывает вопросы, то крейсер «Такачихо» благополучно пережил русско-японскую войну и погиб 10 лет спустя со всем экипажем при осаде Циндао.

Рапорты всех командиров японских крейсеров указывают на отсутствие потерь и повреждений на своих кораблях. Другой вопрос: куда после боя в Чемульпо на два месяца «исчез» главный противник «Варяга» броненосный крейсер «Асама»? Ни у Порт-Артура, ни в составе действовавшей против Владивостокского отряда крейсеров эскадры адмирала Каммимуры не было. И это в самом начале войны, когда исход противостояния далеко не был решен.

Вполне вероятно, что корабль, ставший главной целью орудий «Варяга» получил серьезные повреждения, но в начале войны в пропагандистских целях японской стороне об этом было говорить нежелательно. По опыту русско-японской войны хорошо известно как японцы длительное время пытались скрывать свои потери, например, гибель броненосцев «Хацусе» и «Ясима», а ряд миноносцев, оказавшихся, видимо, на дне просто списали после войны как не подлежащие ремонту.

Легенды японской модернизации

Целый ряд заблуждений связан со службой «Варяга» в составе японского флота. Одна из них, связанна с тем, что японцы после подъема «Варяга» в знак уважения сохранили российский государственный герб и имя крейсера. Однако это скорее связано было не с желанием отдать дань уважения экипажу героического корабля, а с конструктивными особенностями — герб и имя были вмонтированы в кормовой балкон и новое название крейсера «Сойя» японцы закрепили по обеим сторонам на решетке балкона. Вторым заблуждением является замена на «Варяге» котлов Николосса на котлы Миябара. Хотя основательный ремонт машин все же пришлось произвести и крейсер на испытаниях показал скорость в 22,7 узла.

Читайте наши статьи
на Дзен

Крейсер «Варяг» поучаствовал в единственном бою, который продолжался менее часа, но навечно вписал свое имя в историю русского флота. Победить в том сражении было невозможно, но моряков встречали как героев, о них слагали песни. «Известия» о событиях 9 февраля 1904 года и о том, почему сражение у Чемульпо остается одним из символов воинской славы России.

Дипломатическая западня

Подвиг солдат на войне почти всегда является результатом ошибок их военачальников. И самый главный вопрос о событиях 9 февраля 1904 года очевиден: «Как получилось, что два наших корабля оказались заперты в нейтральном порту превосходящими силами врага?». Знаменитый бой состоялся возле корейского порта Чемульпо (ныне Инчхон) в самом начале русско-японской войны. Эту войну ждали, к ней готовились, русская военная разведка смогла загодя и достаточно точно указать сроки ее начала.

4 февраля японское правительство приняло окончательное решение о немедленном начале боевых действий, пятого последовало распоряжение о высадке десанта в Корее и об атаке русской эскадры в Порт-Артуре, 6-го Япония официально объявила о разрыве дипломатических отношений с Россией. Но до боя в Чемульпо было еще целых три дня — почему же наши корабли не смогли покинуть нейтральный порт и уйти в Порт-Артур?

К этому времени «Варяг» уже почти месяц стоял в Чемульпо. Он оказался там по приказу наместника императора на Дальнем Востоке генерал-адъютанта и адмирала Евгения Алексеева и старшего флагмана Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Оскара Старка для обеспечения безопасности русского посольства в Сеуле, а при необходимости — эвакуации дипломатов вместе с охранявшим их отрядом. Рядом с «Варягом» стояли боевые корабли английского, французского, американского, итальянского и даже японского флотов, которые исполняли те же функции. В середине января Корея заявила о нейтралитете в случае войны.

Япония планировала установление контроля над территорией Кореи, поэтому высадка десанта в одном из континентальных портов была легко прогнозируема. Чемульпо виделся самым удобным пунктом, разведка доносила о значительной активности японцев в этом районе, что, вероятно, было связано с подготовкой операции. Тем не менее русское командование ничего не предпринимало, «Варяг» и присоединившаяся к нему в январе канонерская лодка «Кореец» оставались в нейтральном порту.

Интересно, что в 1903 учебном году в Николаевской морской академии проводилась тактическая игра, моделировавшая именно такую ситуацию. И тогда отряд скоростных миноносцев из Порт-Артура успевал предупредить оставшиеся в нейтральных портах корабли об объявлении войны до подхода японцев. В реальности никто даже не попытался спасать «Варяг» и «Кореец» — о них словно забыли.

В ночь на 7 февраля (все даты по новому стилю) стоявший рядом с «Варягом» японский крейсер «Чиода», не поднимая сигналов и не зажигая огней, покинул порт. Утром командир «Варяга» капитан 1-го ранга Всеволод Федорович Руднев от нейтральных американцев услышал об одностороннем разрыве дипломатических отношений Японии с Россией, но официальных подтверждений он не имел. Капитан немедленно отправил телеграммы командованию в Порт-Артур и посланнику Павлову в Сеул, но ответа не получил. Тогда Руднев в сопровождении двух офицеров сам на поезде отправился в Сеул, благо между городами было около 30 км. Оказалось, что дипломаты уже несколько недель не имеют известий от своего руководства, посему официальных подтверждений о начале войны и приказа об эвакуации тоже не получали. Решено было немедленно отправить «Корейца» в Порт-Артур для прояснения ситуации — не теряя ни минуты, Руднев поспешил обратно в Чемульпо. К ночи он добрался до судна и приказал «Корейцу» с рассветом выйти в море.

Однако было уже поздно. На выходе с рейда командир «Корейца» капитан 2-го ранга Григорий Павлович Беляев встретил эскадру адмирала Сотокичи Уриу, которая, как выяснилось позже, прикрывала высадку десанта. Японские крейсеры и миноносцы в узком фарватере преградили путь нашему судну и демонстративной торпедной атакой заставили его вернуться в порт. Наша лодка ответила несколькими выстрелами, но вынуждена была уступить многократному преимуществу врага.

Четыре японских миноносца блокировали выход из порта, пока транспорты высаживали десант. Они стояли парами рядом с русскими кораблями, направив на них подготовленные к стрельбе торпедные аппараты. Понятно, что уклониться от возможной атаки у наших моряков возможности не было. К вечеру 8 февраля японские корабли покинули рейд, передав капитану Рудневу ультиматум следующего содержания:

«Командиру крейсера «Варяг» Императорского Российского флота. Сэр! Ввиду начала военных действий между Японией и Россией я имею честь почтительнейше просить Вас покинуть со всеми судами, находящимися под Вашей командой, порт Чемульпо до полудня 27 января* 1904 года. В противном случае я атакую Вас в порту.

Имею честь быть Вашим почтительнейшим слугой.

С. УРИУ, контр-адмирал Императорского Японского Флота и командующий Японской эскадрой на рейде в Чемульпо»

* 9 февраля по новому стилю.

Руднев и его офицеры еще не знали, что в эту ночь японские миноносцы торпедами атаковали нашу эскадру на рейде Порт-Артура. Безалаберность командования стоила русскому флоту потери двух сильнейших броненосцев «Цесаревич» и «Ретвизан», а также бронепалубного крейсера «Паллада». Но оказалось, что это были еще не все жертвы первого дня войны — «Варяг» и «Кореец» оставались в западне.

«Подобен кромешному аду!»

На тот момент Руднев уже приблизительно знал силы врага — то, что укрылось от взора капитана Беляева и офицеров «Корейца», ему рассказали капитаны иностранных кораблей, с которыми он встретился вечером. Ситуация для русских складывалась почти безнадежная, но Руднев однозначно объявил коллегам-капитанам, что никаких вариантов почетной сдачи своих кораблей он рассматривать не собирается. Хотя предложения, в том числе об «условной» смене флага, от иностранцев поступали.

У адмирала Уриу было шесть крейсеров и шесть миноносцев. Превосходство японцев было подавляющим. Броненосный крейсер «Асама» в 1,5 раза превосходил «Варяг» в тоннаже и в 2,5 раза в мощи бортового залпа. Остальные крейсеры были меньше, и каждый из них в отдельности уступал «Варягу», но суммарно японские корабли имели четырехкратное преимущество в силе артиллерии. Единственное, в чем «Варяг» превосходил все крейсеры противника, была скорость, но это преимущество нивелировалось тем, что старенький «Кореец» оказался самым тихоходным кораблем из всех участников сражения.

«Варяг» был новейшим бронепалубным крейсером — он вступил в строй в 1901 году. Строили его в Филадельфии на верфи «Чарльз Уильям Крамп и сыновья», поскольку все российские верфи были заняты другими военными заказами. «Варяг» был современным кораблем: почти все его приборы и большинство механизмов имели электропривод — шлюпочные лебедки, брашпили, элеваторы для подачи снарядов и даже тестомешалки в корабельной пекарне. Впервые в истории кораблестроения вся мебель крейсера была сделана из металла, что повышало выживаемость корабля в бою и во время пожара. «Варяг» стал и первым русским кораблем, на котором телефонные аппараты были установлены практически во всех служебных помещениях, включая посты у орудий.

Красавец «Варяг» был одним из самых скоростных крейсеров своего времени — по документам он развивал около 25 узлов. А вот вооружен он был довольно слабо — главный калибр всего 152 мм, зато таких орудий было 12. Плюс 6 торпедных аппаратов, 24 пушки меньших калибров и пулеметы. Броней была защищена лишь палуба и боевая рубка, орудия же не имели не только башен, но даже броневых щитков — безопасностью пожертвовали в угоду скорости. «Варяг» был создан для «охоты» на коммуникациях противника и дальней разведки, но для эскадренного артиллерийского боя подходил не слишком хорошо. «Кореец» был полной противоположностью своего напарника: небольшое, морально устаревшее (введен в строй в 1887 году), медленное (13 узлов) судно, но с довольно мощной для его размеров артиллерией — два 203-миллиметровых орудия, одно 152-миллиметровое и несколько пушек поменьше.

Утром 9 февраля капитан Руднев приказал раньше обычного накормить команду, после чего обратился к морякам с речью.

«Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть — мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушите его без огласки, давая мне знать… Враг сильнее, но не храбрее нас, а храбрость, как вы знаете, города берет. Помолимся же теперь Богу и смело пойдем в неравный бой за Веру, Царя и Отечество под Андреевским флагом. Ура!»

Экипаж ответил громовым троекратным «Ура!». Находившимся в лазарете матросам, а также музыкантам, поварам, буфетчикам и прочим «нестроевым» было предложено сойти на берег и присоединиться к охране посольства, но никто из них не захотел покинуть товарищей. В 11 часов 20 минут суда снялись с якорей.

Выходя в море, русские корабли прошли мимо иностранных судов, стоявших на рейде. «Мы салютовали этим героям, шедшим так гордо на верную смерть», — писал потом в донесении командир французского крейсера «Паскаль» капитан 2-го ранга Виктор Сенэ.

Первым шел «Варяг», следом, в одном кабельтове, «Кореец». В 11.45 они сблизились со стоявшими полукругом японцами на расстояние выстрела и увидели сигнал с предложением сдачи. Руднев вместо ответа приказал поднять стеньговые боевые Андреевские флаги, которые согласно Морскому уставу, использовали «в виду неприятеля». Когда между противниками было 7,5 км, «Асама» сделал первые выстрелы из дальнобойных 203-миллиметровых орудий. Вскоре его поддержали остальные японские крейсеры. Открыли огонь и наши канониры.

В 12.02 «Варяг» потряс первый разрыв — 152-миллиметровый снаряд «Асамы» угодил в верхний носовой мостик, перебил фок-ванты, уничтожил дальномерную станцию и штурманскую рубку. Погибли несколько матросов, а 18-летнего мичмана графа Алексея Нирода буквально разорвало на части — после боя удалось найти только его оторванную руку, сжимавшую дальномер. Отлично знавшие о слабой защите «Варяга» японцы вели огонь фугасными снарядами, которые взрывались не только при попадании в корпус корабля (попаданий было немного), но и при ударе о воду. Осколки от них засыпали незащищенных русских матросов и наносили серьезные повреждения кораблю. Все, кто находился на капитанском мостике, были ранены или погибли. Несмотря на контузию и рану головы, капитан Руднев в окровавленном мундире и без фуражки продолжил руководить боем с резервного пункта и, чтобы ободрить матросов, лично обращался к нам через судовую связь.

Через 40 минут адского боя на «Варяге» было выведено из строя более половины орудий, отказало рулевое управление, через пробоины ниже ватерлинии внутрь хлынула вода. Крейсер сильно накренился на левый борт, что мешало вести огонь исправным орудиям. Поскольку возможности прорвать строй и, главное, оторваться от японцев уже не оставалось, Руднев приказал возвращаться в порт. В 13.15 «Варяг» и «Кореец» встали на якорь. Японцы за ними не пошли. Почти сразу на борт прибыли шлюпки с иностранных военных кораблей, которые привезли врачей и помогли с эвакуацией на берег тяжелораненых.

«Я никогда не забуду это потрясающее зрелище, представившееся мне. Палуба залита кровью, всюду валяются трупы и части тел. Ничто не избегло разрушения: в местах, где разрывались снаряды, краска обуглилась, все железные части пробиты, вентиляторы сбиты, борта и койки обгорели. Там, где было проявлено столько геройства, всё было приведено в полную негодность, разбито на куски, изрешечено, плачевно висели остатки мостика. Все 47-миллиметровые орудия были выведены из строя, восемь из двенадцати 152-миллиметровых орудий — сбиты, так же как и семь из двенадцати 75-миллиметровых. Стальные шлюпки совершенно прострелены, палуба пробита во многих местах, кают-компания и командирское помещение разрушены. Дым шел из всех отверстий на корме, и крен на левый борт всё увеличивался»

Руднев и офицеры приступили к осмотру повреждений, надеясь после короткого ремонта продолжить бой, однако это оказалось невозможным. После короткого совещания было решено уничтожить корабли, чтобы они не достались врагу. «Кореец» и находившийся в порту транспорт «Сунгари» были взорваны, «Варяг» — затоплен (чтобы избежать детонации боезапаса). Капитан Руднев, как положено, покинул борт последним.

Капитаны французского крейсера «Паскаль», английского крейсера «Талбот» и итальянского крейсера «Эльба» согласились принять русских моряков. Отказал только капитан американской канонерки, хотя шлюпку с судовым доктором прислал. Нетранспортабельные раненые остались в Чемульпо под надзором врачей Красного Креста. По дипломатическим каналам начались переговоры, и японское командование согласилось пропустить суда с русскими моряками под честное слово до окончания войны не участвовать в боевых действиях.

Короткая слава и долгая память

О событиях в Чемульпо говорила вся Европа. Вскоре австрийский поэт и публицист Рудольф Грейнц опубликовал в мюнхенском журнале Jugend стихотворение «Der Warjag». Петербуржская поэтесса и переводчица Евгения Студенская (Шершевская) переложила их на русский, а капельмейстер 12-го гренадерского Астраханского полка Алексей Турищев написал к ним музыку. Так родилась знаменитая песня, которая была впервые исполнена на приеме в честь моряков «Варяга», устроенном императором Николаем II.

Моряков приветствовали Одесса, Севастополь и Симферополь, Москва и, наконец, столица. Поезд на Николаевском вокзале встречали высшие военно-морские чины, была установлена триумфальная арка. Процессия пешком шла от вокзала до Зимнего дворца, весь Невский проспект был заполнен толпами горожан, осыпавших героев цветами. Впереди шли офицеры, следом нижние чины. На Дворцовой площади их лично встречал император.

На общем банкете Николай произнес тост за героев. Все участники сражения были награждены орденами и выпущенными специально памятными медалями, а также подарками от императора (серебряными часами) и денежными премиями от городских муниципальных органов.

Руднева назначили командиром строящегося броненосца «Андрей Первозванный». Однако уже в следующем году 50-летний моряк попросил об отставке. Она была принята, причем с присвоением чина контр-адмирала и правом ношения мундира. После окончания войны, в 1907 году, император Японии наградил Руднева орденом Восходящего солнца, в знак признания его героизма. Русский моряк принял награду, но никогда ее не надевал. До конца жизни Всеволод Федорович жил в своем имении в Тульской области, практически не появляясь в обществе. Он умер в 1913-м и похоронен в сельском храме села Савино.

О моряках тоже быстро забыли. Некоторым казалось несправедливым, что за короткий бой они были так щедро награждены, хотя экипаж «Корейца», например, не потерял ни одного человека, да и само судно не получило ни одного попадания. На «Варяге» погиб всего один офицер (граф Нирод) и 38 нижних чинов, еще 70 матросов и три офицера из почти 600 человек команды были ранены. После трагедии и ужасов Порт-Артура и Цусимы бой у Чемульпо воспринимался уже не таким страшным и героическим. С другой стороны, полученные награды никак не принижают мужество моряков «Варяга» и «Корейца» и их решимость умереть за Родину. Сами они орденов не просили.