Ошибки аль газали

Посланник Аллаха, мир ему и благословения Аллаха, пообещал при жизни, что с момента его пришествия каждое последующее столетие будет появляться человек, которому предписано возродить Исламскую веру. На протяжении всей истории Ислама выдающиеся мусульманские мыслители, правители, генералы, люди искусства, ученые приходили в этот мир, чтобы очистить или возродить веру в исламском мире и помочь мусульманской общине разрешить проблемы их эпохи. Вокруг каждого из этих великих деятелей складывался свой исторический контекст для их свершений.

Одним из самых больших обновителей веры в истории Ислама является ученый 11 века Абу Хамид аль-Газали, да смилостивится над ним Аллах. Сегодня он известен как «Худжат-уль-ислам» (довод Ислама), благодаря усилиям, которые он приложил в интеллектуальной борьбе с крайне опасными идеологиями и философскими течениями, охватившими общину в его время. Начиная от идей древнегреческой философии и заканчивая приливом политического шиизма, Имам Газали сокрушил всю новомодную ересь своего времени, не оставив и камня на камне в их убеждениях, чтобы возродить строгую истинно Исламскую школу.

Имам Абу Хамид аль-Газали родился в 1058-ом году в городе Тус, что ныне находится на территории современного Ирана. Он вырос в персидской семье, однако, в совершенстве владел арабским языком, на котором, как и многие другие исламские ученые его эры, писал свои труды. Он был обучен с самых малых лет основам Ислама и исламского права, а среди его учителей значился также большой шафиитский ученый аль-Джувейни.

По окончании своего обучения в 1085-ом году он присоединился к суду сельджукского визиря Низама аль-Мульк в Исфахане. Низам аль-Мульк был известен своим усердием в создании передовых образовательных центров по всему мусульманскому миру. Таким образом, в 1091-ом году он назначил Газали учителем школы Низамийя в Багдаде. Положение аль-Газали было высоким, и на его лекциях собиралось огромное количество людей.

Однако в 1095-ом году аль-Газали испытывает духовный кризис, во время которого он начинает сомневаться в своих намерениях в обучении мусульман. В своей автобиографии он пишет, что его «намерение было обращено не напрямую к Аллаху, а было мотивировано желанием высокого положения и широкой славы». Обозначив таким образом свою духовную проблему, он оставляет школу Низамийя и отправляется в Дамаск, Иерусалим и Хиджаз. Во время своего путешествия имам сосредотачивается на науке «тазкийят-ан-нафс» (очищение души) и анализе различных исламских течений, которые были популярны в то время.

В 1106-ом году он снова вернулся в Багдад и стал, как и прежде, преподавать. Его путешествие и поиски путей очищения души имели огромное влияние на его социальную жизнь, и в дальнейшем своем проживании в Багдаде он периодически вступал в полемику, основываясь на приобретенных знаниях. К концу своей жизни имам вернулся в свой родной город Тус, где и скончался в 1111-ом году.

В своей автобиографии «Избавление от ошибок» имам аль-Газали описывает различные течения, которым следовали люди его времени. Одной из самых популярных идеологий того времени была философия, основанная на древнегреческой философской модели Аристотеля. Одними из известных сторонников Аристотеля, приписывавших себя к Исламу, были Ибн Сина и подобные им философы.

Опасность аристотелевской философии и логики, по мнению аль-Газали, заключалась именно в выводах, к которым приходили философы. Некоторые из них пришли к тому, что взяли себе в убеждение такую ересь, как: бесконечность мира, небытие Господа, или что Господь не является Всезнающим. Аль-Газали и другие мусульманские ученые, основывавшие свою веру на ортодоксальных убеждениях Ислама, расценивали подобные идеи как неверие и выход из Ислама.

Ни одному мусульманскому ученому не удалось достичь таких высот в деле эффективного опровержения этих философов, как это удалось имаму аль-Газали. Поскольку философы были экспертами в логике и аргументации, им удавалось очень четко и убедительно обосновывать свои убеждения, невзирая на то, что эти убеждения прямо противоречили Исламской вере.

Аль-Газали принял вызов и в своей книге о непоследовательности философов, которая была завершена в 1095-ом году, указал на проблемы в аргументах, которые приводили философы, используя их же методологию. Имаму Газали удалось, применив против философов их же собственную логику, указать на бреши в их доводах, которые, собственно, и выводили философов из Ислама. Чтобы добиться этого, имаму потребовалось углубиться в саму философию, что сам он не рекомендовал делать никому из простых мусульман. В своих трудах он подчеркивает, насколько важно твердо, прочно обосноваться в правильных убеждениях, прежде чем вникать в идеи заблудших.

Другой важной проблемой, с которой столкнулся имам, было увеличение числа мусульман, принимавших убеждения шиитов-исмаилитов о том, что некий безгрешный скрытый имам является единственным правомочным источником исламских законов и вероисповедания. Для исмаилитов, которые правили Египтом в течение жизни аль-Газали, пророчество Мухаммада, мир ему и благословения Аллаха, не являлось последним словом в религиозных вопросах, и особая святая фигура, известная у них как «имам», обладает тем же статусом и правами, что и пророки.

В книге «Избавление от ошибок» аль-Газали опроверг их претензии на наличие шариатских текстов об их имаме, доказав, что не существует ни единой достоверной передачи от пророка Мухаммада, мир ему и благословения Аллаха, о каком бы то ни было имамате после его смерти. Он также логически опроверг заявления о необходимости имама, проведя анализ всего исламского права и его развитие. Не углубляясь особо в своих доводах (которые легче понять, читая его тексты в оригинале), он пришел к следующему заключению об исмаилитах:

«Суть их учения сводится к обману простых людей и невежд, что указывает на необходимость иметь авторитетного надежного учителя»[1].

После разбора философских, шиитских и прочих течений, претендующих на принадлежность к исламу, имам аль-Газали приходит к выводу, что единственный эффективный и надежный способ понять мир лежит через достоверную практику Ислама, которой учил Посланник Аллаха, мир ему и благословения Аллаха, и последовавшие за ним ученые первых поколений. В его время такую практику он нашел только у суфиев, – группы мусульман, отказавшихся от мирских благ и сконцентрированных исключительно на очищении своих душ, с целью лучше служить Всевышнему Аллаху[2].

Общее обвинение, выдвинутое в адрес Аль-Газали востоковедами, заключается в том, что опровержение и отделение философов от мусульман привело к общему снижению исламского научного прогресса. Они основывают свои утверждения тем, что многие из тех людей, которые были опровергнуты имамом, в том числе Ибн Сина и иные философы, являлись ведущими научными исследователями того времени. Однако правда заключает в себе гораздо больше нюансов.

В то время как аль-Газали был, мягко говоря, не согласен с философскими идеями ученых, которые так же написали большие математические и научные трактаты, он очень четко разграничил философию и науку.

Имам аль-Газали писал следующее:

«Кто бы ни стал заниматься этими математическими науками, будет удивлен точности ее деталей и ясности их доказательств. И по этой же причине они формируют высокое мнение о философах, предполагая, что все их науки имеют такую же ясность и внушительную достоверность, что и математика»[3].

Опасность изучения математики и других точных наук, как утверждает аль-Газали, не означает, что сам предмет противоречит Исламу и должен быть оставлен. Скорее, студент должен быть очень осторожен, чтобы уметь принимать научные идеи ученых в данных предметах, не принимая слепо вместе с ними и то, что они говорят о философии и прочих сомнительных аспектах, касающихся религии.

Имам аль-Газали далее пишет, что существует иная опасность для невежественного студента наук – отказ от всех научных открытий ученых по той причине, что эти ученые были философами с еретическими убеждениями:

«Поистине, является преступлением против религии предположение, что Ислам отрицает и не признает эти математические науки. И ясный Шариат нигде не обязывает отрицать или утверждать эти науки, а эти науки не имеют никакого отношения к религиозным вопросам»[4].

Если читать труды имама Аль-Газали на очень поверхностном уровне, можно легко ошибиться, приняв на веру то, что его высказывания носят антинаучный характер. Истина, однако, в том, что имам аль-Газали лишь предостерегает студентов от слепого принятия всех убеждений и идей ученых лишь по той причине, что последние имеют некие достижения в области матемитики и точных наук. Предостерегая таким образом, имам аль-Газали в действительности защитил и сохранил наследие точных наук для последующих поколений в чистом виде, не дав им смешаться с теоретической философией. В противном случае, точные науки могли оказаться разбавленными в области философии, основанной лишь на гипотезах и самостоятельных рассуждениях.

Эта статья не может претендовать на полноценный всесторонний обзор личности великого имама аль-Газали, всех его идей и всего его вклада в дело религии. Для подобного анализа его трудов потребуются целые тома.Однако, целью данной статьи была демонстрация влияния этой личности на его эпоху и всю последующую историю Ислама.

Имам аль-Газали сегодня известен как Худжат-аль-ислам, что с арабского переводится как «Довод Ислама», благодаря его неоценимому вкладу в защиту мусульманского мира от интелектуальной смуты, с которой он в то время столкнулся. Традиционные аутентичные исламские убеждения встретились с ростом нигилистической философии и крайнего шиизма, которые угрожали исказить или даже уничтожить все исламское научное наследие.

Благодаря его усилиям и усилиям других многочисленных ученых, был проложен путь для возрождения исламской религии, как это предрекал чистый от всякой лжи пророк Мухаммад, мир ему и благословения Аллаха. Его жизнь, несомненно, прошла в соответствии с высказываниями пророка, мир ему и благословения Аллаха, обещавшего явление обновителя веры каждое столетие еще за 500 лет до рождения имама.

Пророк Мухаммад (мир ему и благословение) обещал, что каждые сто лет будет рождаться реформатор ислама. На протяжении всей истории ислама были великие мыслители, правители, военачальники, люди искусства, которым удавалось вдохнуть новую жизнь в веру мусульман и помочь умме справиться с проблемами своего времени. Ни одну из этих великих фигур невозможно представить вне особого исторического контекста, который позволил им совершить то, что они совершили. 

Одним из таких великих обновителей веры был ученый XI века Абу Хамид аль-Газали. Сегодня его называют «худжжат аль-ислам» — «доказательство ислама», потому что он вел интеллектуальный бой с самыми опасными идеями и философиями, угрожавшими мусульманскому миру в его время. 

Имам аль-Газали не жалел сил на то, чтобы возродить серьезную исламскую науку перед лицом угрозы чуждых учений: начиная с древнегреческой философии с ее идеями «вездесущего» и заканчивая политическим шиизмом. 

Ранние годы 

Абу Хамид аль-Газали родился в 1058 году в городе Тус на территории современного Ирана. Его семья была персидского происхождения, однако он хорошо владел арабским, на котором писал свои труды, как большинство других мусульманских ученых того времени. 

С ранних лет он изучал ислам и исламскую юриспруденцию, среди его учителей был известный шафиитский ученый аль-Джувайни. 

Закончив учебу, в 1085 году он присоединился ко двору сельджукского визиря Низама аль-Мулька в Исфахане. Известно, что Низам аль-Мульк уделял большое внимание исламскому образованию и создавал современные образовательные центры, поэтому в 1091 году он назначил аль-Газали преподавателем в школу Низамийя в Багдаде (здесь он занимал весьма престижную должность, на его лекции регулярно собирались толпы слушателей). 

Но в 1095 году аль-Газали пережил духовный кризис, в этот период он начал сомневаться в правильности выбора преподавательской карьеры. В своей автобиографии он пишет, что это его намерение «не было посвящено исключительно Аллаху, его подогревало стремление к славе и авторитету». 

Признав свою духовную проблему, он ушел из Низамийи и отправился в путешествие, во время которого побывал в Дамаске, Иерусалиме и Хиджазе. Это время он посвятил очищению своей души и анализу разных трактовок ислама, популярных в те дни. 

В 1106 году он вернулся в Багдад и вновь занялся преподаванием. 

Путешествия и духовные поиски сильно повлияли на его общественное положение, поэтому его жизнь в Багдаде периодически сопровождалась различными конфликтными ситуациями. В конце концов, он вернулся в Тус, где умер в 1111 году. 

Опровержение философии 

В своей автобиографической «Книге, избавляющей от ошибки» аль-Газали описал различные пути поиска истины. В то время было широко распространено учение, основанное на философских принципах греческого ученого Аристотеля. Среди известных мусульманских последователей Аристотеля были Ибн Сина и аль-Фараби. 

По мнению аль-Газали, последователи философии и логики Аристотеля приходили к опасным выводам. Некоторые ученые начинали верить в такие понятия, как извечность мира и отсутствие Бога, или начинали сомневаться во всеведении Аллаха. 

По мнению аль-Газали и других мусульманских ученых, придерживавшихся традиционных исламских воззрений, эти новые идеи приравнивались к неверию в догматы ислама. 

На взгляд аль-Газали, ни одному мусульманскому ученому до сих пор не удавалось эффективно опровергнуть заблуждения этих философов. Они прекрасно владели логикой и мастерством диспута, поэтому создавалось впечатление разумности и ясности их доводов, несмотря на то, что их позиция прямо противоречила вероучению ислама. 

Аль-Газали взялся продемонстрировать слабость их аргументации их же методами в труде «Несостоятельность философов», опубликованном в 1095 году. 

Используя логику философов, он наглядно показал слабые погрешности в их доводах, ведущие к неверию, для чего сам глубоко погрузился в философию, однако не рекомендовал этот метод для массового использования. 

В своих работах он подчеркивает важность непоколебимой истинной веры как необходимого условия погружения в еретические учения. 

Другой серьезной проблемой, с которой пытался бороться аль-Газали, было все более широкое распространение исмаилитского шиизма, который предполагал веру в непогрешимого «скрытого имама» как достоверный источник исламского закона и вероучения. 

По мнению исмаилитов, которые при жизни аль-Газали правили Египтом, пророчество Мухаммада (мир ему и благословение) не было последним словом, поэтому за руководством можно обращаться к особому духовному лицу — «имаму». 

В «Книге, избавляющей от ошибки» аль-Газали на основе священных источников опроверг доктрину шиитов, ссылаясь на то, что не существует ни одного достоверного хадиса, в котором бы Пророк (мир ему и благословение) говорил об учреждении имамата после его смерти. 

Аль-Газали также пошел дальше, дав логический ответ на их утверждения о необходимости имама, анализируя роль исламского закона и его источники. 

Не будем вдаваться в подробности его доказательств (в них гораздо легче разобраться, прочитав оригинальную работу), скажем лишь, что относительно исмаилитов он делает вывод, что «Сущность их доктрины сводится к обману простого и необразованного народа и демонстрации необходимости авторитетного учителя».1 

Проанализировав подходы к исламу философов-эллинистов, шиитов и других, аль-Газали приходит к выводу, что единственный результативный путь понимания мира – это практика истинного ислама, которому учил Пророк (мир ему и благословение) и первые поколения мусульман. В то время его практиковали суфии, которые отвергали зависимость от этого мира и занимались только очищением души, чтобы лучше служить Аллаху.2 

Аль-Газали и наука 

Ориенталисты часто обвиняют имама аль-Газали в том, что его опровержение философии привело к общему упадку развития исламских наук. Они мотивируют это тем, что многие ученые, которых опровергал аль-Газали, такие как Ибн Сина и аль-Фараби, были светилами наук того времени. Но, конечно, на самом деле все не так просто. 

Действительно, аль-Газали открыто спорил с философскими воззрениями ученых, написавших великие труды по математике и естественным наукам, однако совершенно четко разграничивал философию и науки. 

Аль-Газали пишет: «Всякий, кто возьмет эти математические науки, удивляется высокой точности их деталей и ясности их доказательств. Из-за этого у него складывается высокое мнение о философах, и он полагает, что все их науки обладают той же ясностью и неопровержимой основательностью, что и математика».3 

Опасность изучения математики и других наук, утверждает аль-Газали, заключается не в том, что сам их предмет противоречит исламу и поэтому их следует избегать, а в том, что учащийся должен с осторожностью принимать научные идеи ученых, а не следовать слепо всему, что они говорят о философии и других проблематичных предметах. 

Более того, он говорит, что неосмотрительный учащийся рискует отвергнуть все научные открытия ученых на том основании, что они исповедуют чуждую философию. 

Он утверждает: «Однако великое преступление против религии совершает тот, кто полагает, что ислам выиграет от отказа от этих математических наук. Ибо явленный Закон нигде не отрицает и не подтверждает эти науки, а последние нигде не затрагивают вопросы религии».4 

При поверхностном прочтении работ имама аль-Газали легко создается ложное впечатление, что он выступает против науки вообще. Но на самом деле, аль-Газали только предостерегает против принятия всех без разбору убеждений и идей ученого, известного своими достижениями в математике и естествознании. 

Делая это предупреждение, аль-Газали отстаивает науку для будущих поколений, отделяя ее от смешения с теоретической философией, в которой наука может полностью раствориться, отойдя в сферу чистых гипотез и умозаключений. 

Наследие 

В данной статье мы не пытались дать исчерпывающий обзор жизни, работ и достижений имама аль-Газали – на это потребовались бы многие тома. Нашей целью было его показать влияние на свою эпоху и последующую исламскую историю. 

Как мы уже говорили, сегодня имама аль-Газали называют «хаджжат аль-ислам», что по-арабски значит «доказательство веры», за его вклад в защиту мусульманского мира от интеллектуальных посягательств. 

Традиционные исламские убеждения подверглись испытанию столкновением с нигилистической философией и крайними формами шиизма, которые могли навсегда неузнаваемо изменить лицо исламской науки. Благодаря усилиям аль-Газали и его многочисленных последователей, был проложен путь к возрождению исламской веры в том виде, в каком ей учил Пророк Мухаммад (мир ему и благословение), то есть, свободной от внешних пагубных влияний. 

Таким образом, спустя 500 лет аль-Газали своей жизнью подтвердил изречение Пророка (мир ему и благословение), обещавшего, что в каждом веке будет приходить обновитель веры. 

Библиография: 

Аль-Газали, Абу Хамид. Книга, избавляющая от ошибки. Бейрут: изд-во Американского университета Бейрута, 1980 
<http://www.aub.edu.lb/fas/cvsp/Documents/reading_selections/CVSP 202/Al-ghazali.pdf>. 

Хан, Мухаммад. 100 известнейших мусульман. Лейчестершир, Великобритания: Kube Publishing Ltd, 2008. 

Источник: The Lost Islamic History

Наверное, нет необходимости рассказывать о том, кто такой имам аль-Газали, рахимахуллах, и какое он занимает место в исламском мире. Одно то, что учёные прозвали его «худжат уль ислам» («довод Ислама») и причислили его к обновителям религии в пятом столетии, достаточно, чтобы понять значение этого великого учёного.

Многим заблудшим не по душе положение, которое занимает аль-Газали, рахимахуллах, и его влияние на умы мусульман. Чтобы опорочить мыслителя, они начинают сочинять статьи, полные домыслов и лжи. Особенно усердствуют в этом последователи Ибн Абдуль-Вахаба.

Более хитрые понимают, что порочить аль–Газали, рахимахуллах, непродуктивно, так как любой здравомыслящий человек, несомненно, задастся вопросом: кто такой Газали, рахимахуллах, и кто пытается его опорочить? Поэтому они выбирают другую тактику. Они стараются представить дело так, что учёный в конце жизни якобы раскаялся в своих «ошибочных» взглядах и принял взгляды этих заблудших.

Но когда читаешь подобные аргументы, диву даешься, насколько они примитивны. Для примера приведу отрывки из статьи «Шейх Абу Хамид аль-Газали в конце жизни».

Начинается она такими словами: «Мало кому известно, что шейх Абу Хамид аль-Газали (да смилуется над ним Аллах) в конце своей жизни крайне изменил свои взгляды по ряду принципиальных вопросов в акыде [вероубеждениях]».  

Об этом не то что «мало кому», об этом никому неизвестно. И то, что автор преподносит как факт, всего лишь вымысел, который не имеет под собой оснований. И доказать это не составляет никакого труда. Имам Аль-Газали, рахимахуллах, сам не раз подробно описывал свой жизненный путь и свои взгляды, и лучше, думаю, поверить  ему, чем знатокам несуществующих «малоизвестных» фактов.

Идём дальше. Автор пишет: «Если на протяжении многих лет он призывал к каляму, тасаввуфу, трансу, фана и т. п., то в конце жизни выражал трезвое «нет» всему, что противоречит тем делам и словам праведных предков – сахабов, табиинов и имамов».

Общеизвестно, что аль-Газали, рахимахуллах, был ашаритом и суфием. Из слов автора статьи следует, что аль-Газали, рахимахуллах, в конце жизни якобы отказался от следования аль-Ашари и от суфизма. Чем же автор статьи аргументирует свои догадки?

В этой статье мы рассмотрим отношение аль-Газали, рахимахуллах, к суфизму. О вероубеждении (акыда) аль-Газали, рахимахуллах, мы поговорим в другой статье.

Прежде, наверное, уместно привести определение тасаввуфа, данное самим аль-Газали, рахимахуллах.

Что есть суфизм в понимании аль-Газали, рахимахуллах? Вот некоторые отрывки из его книги «Избавляющая от заблуждения», где аль-Газали, рахимахуллах, описывает путь суфиев и своё вступление на этот путь: 

«Далее, покончив с этими науками, я устремил своё вни­мание на путь (тарикат) суфиев. Я узнал, что их путь (тарикат) в совершенном своем виде включал и теорию, и практику. Суть их практики заключалась в том, что они до сих пор занимались искоренением страстей души и освобождением себя от её дурных наклонностей и порочных свойств, пока не добивались таким образом очищения сердца от иных мыслей, кроме как о Всевышнем Аллахе, и украшения его поминанием Аллаха. Теория суфиев оказалась для меня более лёгкой, чем их практика».

Аль-Газали, рахимахуллах, изучает книги известных суфиев и, чтобы очистить душу от всего порицаемого, покидает Багдад и проводит долгие годы на чужбине. Он всецело посвящает себя служению Аллаху и проводит дни и ночи в размышлении и поминании Аллаха. И то, что таким образом было приобретено, он описывает так:

“…И так продолжалось у меня десять лет. В течение этих лет уединения передо мной раскрылись вещи, которые невозможно ни перечислить, ни разобрать. Для пользы дела я упомяну лишь вот о чём. Для меня стало совершенно достоверным, что теми, кто идет по пути Всевышнего Аллаха, являются именно суфии, что их образ жизни – наилучший образ жизни, что их путь – наилучший путь и что их нравы – наичистейшие нравы. Я могу сказать больше. Если бы собрать воедино разум разумных людей, мудрость мудрецов и знание знатоков божественного закона с тем, чтобы они хоть что-то изменили в образе жизни и нравах суфиев с целью внести в них хоть какое-нибудь улучшение, они не знали бы, как это сделать. Ибо все дела и поступки суфиев, все их тайные и высказанные помыслы имеют своим источником свет, исходящий из Ниши Пророчества, а на земле нет иного света, которым могли бы руководствоваться люди, кроме света пророчества”.

Подробно качества и состояние истинных суфиев аль-Газали, рахимахуллах, описывает в знаменитой книге «Возрождение наук о религии».

Возникает вопрос: так от чего же отказался аль-Газали, рахимахуллах, и чему он сказал, как пишет автор статьи, «твёрдое «нет» в конце жизни? Познанию Аллаха? Богобоязненности? А, может, он отказался от любви к Аллаху? И к чему же он вернулся? К тому низменному состоянию души, которым обладает тот, кто не вступил на этот путь?!!! Воистину, лишь полнейший невежда может утверждать такое. И только такие же невежды могут поверить в подобную чушь.

Я бы хотел задать автору статьи и ему подобным такой вопрос. В четвёртой части книги «Возрождение наук о религии» аль-Газали, рахимахуллах, описывает качества и состояния, которыми должен обладать суфий, и то, как достичь этих состояний и приобрести эти качества. От каких же именно качеств отказался аль-Газали, рахимахуллах, и по какой причине? Не думаю, что разумный человек найдет хоть одно качество, от которого можно было бы отказаться.

Я искал, чем же аргументируют авторы подобных сочинений свои утверждения. Единственным «аргументом» оказалось то, что некоторые историки сообщают, что в конце жизни аль-Газали, рахимахуллах, проявлял усердие в изучении хадисов.

Автор статьи пишет: «Многие учёные передавали, что аль-Газали в конце своей жизни отошёл от своих прежних убеждений и вплотную занялся изучением хадисов и посещением маджлисов учёных хадиса, из них: его ученик Абдуль-Гафир аль-Фариси (да смилуется над ним Аллах) говорил: “То, чему он посвятил свои последние дни, было увлечение хадисом Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) и посещение маджлисов Аxль аль-Хадис, чтение двух Сахихов – аль-Бухари и Муслима, которые являются “худжой” (доводом) Ислама».

Как можно  утверждать, что аль-Газали, рахимахуллах, отрёкся от суфизма лишь потому, что придавал в конце жизни большое значение изучению хадисов?!

Видимо, подобные «аналитики» не знают, что очень многие великие мухаддисы были суфиями. Возьмём, к примеру, имама Навави или Такиюддина Субки, рахимахумуллах. С детских лет они уделяли большое внимание изучению хадисов и достигли в этом больших успехов. Их считают предводителями  мухаддисов и факихов своего времени.  И, несмотря на это, они были суфиями. Удивительно, как взбрело автору статьи  в голову, что изучение хадисов  свидетельствует о том, что человек отошёл от суфизма.

С другой стороны, аль-Газали, рахимахуллах, был крупнейшим факихом, подобных которому вряд ли можно было найти в его время. Это значит, что он прекрасно разбирался в вопросах Шариата, то есть в вопросах дозволенного и запретного.

Я бы ещё мог понять, если бы человек, не разбирающийся в фикхе, но изучивший, допустим, некоторые сборники хадисов, отказался от своих умозаключений после ознакомления с выводами крупнейших факихов – например, имама аш-Шафии, рахимахуллах. Но что нового в вопросах дозволенного и запретного может узнать человек, который разбирается хорошо в правовых заключениях крупнейших ученых, знавших наизусть сотни тысяч хадисов, ежедневно читавших Коран от начала до конца в намазе, знакомых практически со всеми имеющимися  мнениями по аятам и хадисам сподвижников и табиинов а также последующих учёных, владевших в совершенстве арабским языком? Разве не глупо предполагать, что учёный – один из крупнейших специалистов по праву шафиитского мазхаба – поменял взгляды по каким-то правовым решениям лишь потому, что, допустим, выучил наизусть сборники Бухари и Муслима, рахимахумуллах?

Что касается термина «фана», то под этим термином подразумевается состояние, которого достигает верующий, всецело поглощённый поминанием Аллаха. Он может забыть на определённое время обо всём, кроме Аллаха. Это и есть состояние «фана».

Одно дело – дать объяснение этому словами, а совсем другое – самому испытать подобное состояние. Это всё равно что описать вкус мёда и самому попробовать мёд. Аль-Газали, рахимахуллах, несомненно, испытал подобное состояние.

Спрашивается, каким образом можно представить отказ от «фана»? Это всё равно, что попробовать мёд, ощутить сладость во рту, а потом отрицать её существование! Разве это не чушь? Как вкусивший мёд ощущает сладость во рту, так и тот, кто посвятил себя всецело поминанию Аллаха, испытывает состояние «фана». И я не знаю, от чего тут можно отказаться.

Поэтому, прежде чем утверждать что-либо, я бы посоветовал авторам подобных статей получше ознакомиться с наукой, которую они обсуждают и которую по своему незнанию отрицают. 

This is an old myth from the days of Orientalism. Unfortunately Wikipedia is often edited precisely by people who have simply seen popular accounts by people like Tyson (or Skeptoid podcast, or The New Atlantis) produced with no understanding of the history of science or human thought. The fact is that Ghazzālī nowhere professed that reason or knowledge is useless. On the contrary, he tried to construct a better model of human reason and natural knowledge than past philosophers, hence the title of his book The Incoherence of the Philosophers. The «philosophers» in the title are literally «lovers of knowledge» (φιλόσοφος) from the Platonic tradition; Ghazzālī is not criticizing knowledge itself. In the words of a historian of philosophy,

Ghazali makes it plain that his purpose is to refute the Islamic
philosophers’ metaphysical theories and not their natural science. […] Indeed, the misguided zealot who attacks science in the mistaken belief that he is defending religion, inflicts damage, not on science, but on religion. He inflicts this damage, Ghazali argues, precisely because science is demonstrable and certain. If it does, in fact, contradict religion, then it is the latter that becomes suspect and not science.

Michael Marmura, «Ghazali and Demonstrative Science.» Journal of the History of Philosophy, Volume 3, Number 2, October 1965, pp. 183-204

Or to quote Ghazzālī’s own words,

The greatest thing in which the atheists rejoice is for the defender of religion to declare [that the results of an astronomical observation] are contrary to religion. Thus, the [atheists’] path for refuting religion becomes easy if the likes [of such an argument] are rendered a condition [for its truth].

Quoted in Basit Bilal Koshul, «Ghazzālī, Ibn Rushd and Islam’s Sojourn into Modernity: A Comparative Analysis» Islamic Studies Vol. 43, No. 2 (Summer 2004), pp. 207-225

Ghazzālī lived from 1058 to 1111 AD. His critique of religionists’ blind devotion to Aristotelian metaphysics would emerge in France over a century later (the famous Condemnations of 1210 and 1277). A history of science writer and evangelical Christian, Richard P. Aulie, suggests a causal connection between the two events:

The place of al-Ghazali in the rise of modern science is distinct and of consequence. It lies in his opposition to major portions of Aristotelian thought and that by means of his theistic affirmation of creation. For him, creation meant a coming into being; the creation was an expression of the divine will; for him, coming into being meant that the creation was separate from the creator. By his affirmation of creation and rejection of eternality he helped to lodge an ineluctable doubt at the heart of Aristotelian thought. … [T]his affirmation of faith was bequeathed by Islam to Christianity in the later Middle Ages, to become integral to the rise of science during the Renaissance.

Richard P. Aulie, «Al-Ghazali Contra Aristotle: An Unforeseen Overture to Science In Eleventh-Century Baghdad». Perspectives on Science and Christian Faith vol. 45 (March 1994): 26-46.

It’s completely anachronistic, not to mention philosophically dubious, to object to Ghazzālī’s philosophy on the grounds that he gave too much weight to theology and divine revelation. One might as well object to Thomas Aquinas or Duns Scotus
on these grounds. Like Aquinas and Scotus, Ghazzālī’s intent was not to describe natural mechanisms, but to give an accurate account of human reason and its relationship to the world. His work is frequently compared to Descartes, although they have great differences over epistemology. He is also compared to Kant and Wittgenstein, namely:

While Ghazzālī does not state the issue in such terms, the fundamental mistake made by the philosophers is that they conflate the results of logical reasoning with empirical reality. Centuries before Wittgenstein, Ghazzālī argues that in doing so philosophy violates its own rules and trespasses on a domain over which it has no jurisdiction.

Koshul, «Ghazzālī, Ibn Rushd and Islam’s Sojourn into Modernity»

One blogger named Ibrahim Arsalan has responded directly to Tyson, writing:

The dispute Al Ghazali would have with the philosophers and that
Averroes would have with him [is] over the nature of Aristotlelian metaphysics,
not the demonic nature of scientific thought. Such an attack on Al
Ghazali by Tyson is laughable considering he furthered the development
of secular methodology and would later be praised by European secular
thinkers who Tyson is so eager to praise. Also, Tyson is in error when
he says of Al Ghazali, “… out of his work, you get the philosophy that
mathematics is the work of the Devil”. Al Ghazali actually called the
sciences and mathematics of his day mamduh (praiseworthy) adding,
“…because of their absence, the community would be reduced to narrow
straits.”

You can learn more about Ghazzālī on this podcast: History of Philosophy without any gaps. That podcast also covers the full spectrum of Islamic philosophy in his time and after him.

В браке есть три минуса. Первый и самый большой из них – это отсутствие возможности приобретать дозволенный заработок. Действительно, не каждому это по силам. Особенно в наши времена – времена социальной нестабильности, когда брак становится причиной увеличения приобретения и потребления недозволенных средств, что в свою очередь является погибелью для человека и его семьи. Холостяк же обезопасен от этого.

В большинстве случаев, женатый мужчина становится на дурной путь. Он потакает страстям своей жены и продаёт жизнь вечную за жизнь бренную. В предании говорится: «Воистину, раб предстанет перед весами, и его благие дела будут подобны горам. Но его начнут расспрашивать о том, как он заботился о своей семье, как он исполнял свои обязанности по отношению к ним, и о его имуществе, где он его приобрел и как израсходовал, пока все его благие дела не окажутся поглощенными этими расспросами, так что не останется у него ни одного благодеяния. Тогда ангел возгласит: “Это тот, чья семья съела его благие поступки в мирской жизни, и сегодня он вынужден заложить все свои деяния!”».

Также говорят: «Первым, что прицепится к человеку в День Воскресения, будут его жены и дети, которые представят его пред Всевышним Аллахом и скажут: “О Господь наш, взыщи с него то, что причитается нам по праву, ибо поистине, не знали мы того, относительно чего мы пребывали в невежестве! Он кормил нас недозволенным, а мы этого не знали”. И этот человек будет наказан за них». Некоторые предшественники говорили: «Если Аллах пожелает рабу зла, то Он бросает его на растерзание клыкам», – имея в виду семью.

Пророк – мир ему и благословение Аллаха! – сказал: «Никто не встретит Аллаха с грехом более величественным, чем пренебрежение [потребностями] семьи!».

Этот недостаток брака превалирующий. Мало кому удаётся его избежать. Разве что тому, кто обладает имуществом, доставшимся ему в наследство, или заработанным дозволенным путём, достаточным для него и его семьи, и может довольствоваться малым. Такой человек свободен от этого минуса. Также от этого обезопасен тот, кто занимается определённым ремеслом, и способен получать благой заработок различными дозволенными путями, как собирание дров и охота, или же он трудится на производстве, не имеющем зависимость от правителей, и имеет возможность вести деловые отношение с хорошими людьми, с теми, кто проявляет благовидность, и чье имущество по большему счету состоит из дозволенного.

Когда Ибн Салима спросили о женитьбе, он ответил: «В наше время женитьба предпочтительна тому, кого постигла непреодолимая похоть, словно осла, который видит ослицу, и не отрывается от неё, даже когда его бьют, он не владеет собой. Если же он может держать себя в руках, то ему лучше не жениться».

Второй минус – это неспособность соблюдать права жен, терпеть их нрав и выносить их вредность. Этот недостаток менее превалирующий, нежели первый, и в отличие от первого его легче преодолеть. Проявлять благой нрав по отношению к женщинам и соблюдать их права легче, чем добывать дозволенный заработок, однако и в этом деле есть опасность, поскольку пастух будет спрошен за свою пастьбу. Пророк – мир ему и благословение Аллаха! – сказал: «Достаточно человеку греха в том, что он ущемляет тех, кого опекает!».

Передаётся также, что человек, сбежавший от исполнения своих супружеских обязанностей, приравнивается к сбежавшему рабу, его молитва и пост не принимаются, пока он не вернётся. К таковому приравнивается даже тот, кто не сбежал, но всё равно ущемляет права семьи, находясь в её кругу.

Всевышний сказал: «Оберегайте себя и свои семьи от Огня» (Коран, 66: 6). Он повелел нам оберегать свои семьи от огня подобно тому, как мы оберегаем самих себя. Человек и свои права не в состоянии соблюдать, а когда он женится, то те права, которые он обязан соблюдать удвоятся, и к его нафсу прибавится еще один нафс, а ведь «нафс повелевает зло» (См.: Коран, 12: 53). И по мере увеличения количества жен, увеличится и повеление зла. Поэтому некоторые уклонялись от вступления в брак под предлогом: «Я страдаю от своего нафса, так как же я прибавлю к нему нафс еще один?». Как говорится в стихе:

Не уместится в норе мышь,

Если к её хвосту привязана метла

Также и Ибрахим б. Адхам – да помилует его Аллах! – отказался от женитьбы, сказав: «Я не прельщаюсь женщиной, и нет у меня нужды в них», – то есть, он не способен соблюдать их права, защищать их и доставлять им удовольствие.

Отказался от брака и Бишр, сказав: «От заключения брака меня останавливают слова Всевышнего: “Жены имеют такие же права, как и обязанности”» (Коран, 2: 228).

Суфьйан б. ‘Уйейна говорил в стихах:

Как хорошо было безбрачие, ключ и жилище,

В которое проникали ветра,

Не было в нём ни шума, ни крика

Этот недостаток брака такой же превалирующий, как и первый. Хоть он и не распространён так, как первый, но всё равно, избежать его удаётся только мудрому и разумному человеку, с благим нравом, разбирающемуся в женских повадках, способному терпеть женский язык, не идущему на поводе женских страстей, внимательному к соблюдению прав жены, человеку, который не обращает внимания на её ошибки и разумно регулирует её нравственные качества. Люди же в основном отличаются глупостью, невежливостью, вспыльчивостью, легкомыслием, дурным нравом, и не проявляют справедливость, хотя сами требуют её сполна. Таким людям брак лишь прибавит порочности в этом отношении, но никак не избавит от этих качеств. Поэтому таким людям предпочтительнее одиночество.

Третий минус менее вредоносней второго и первого. Он заключается в том, что жены и дети отвлекают человека от Всевышнего Аллаха, вынуждают его заниматься мирскими делами и заботиться об улучшении условий жизни своих детей посредством постоянного накапливания имущества и продовольствий, что подталкивает его к кичливости детьми и страсти к их приумножению. А всё, что отвлекает от Аллаха, будь то жены, имущество, или дети, является злосчастием для их обладателя.

Здесь речь идёт не о том, что они подталкивают к греху. Об этом говорилось выше, касаясь первого и второго недостатка брака. Здесь же речь идёт о том, что семья прельщает человека к тому, чтобы он наслаждался дозволенным, погружался в игры с женами, беседы с ними и получал от них удовольствие.

Брак порождает ряд фактором, которые отвлекают сердце. Так, человек проводит ночи и дни, не отвлекаясь на то, чтобы поразмыслить над миром вечным и подготовиться к нему. Из-за этого Ибрахим б. Адхам – да помилует его Аллах! – сказал: «Кто пристрастился к женским бёдрам, от того не исходит ничего», — а Абу Сулейман – да помилует его Аллах! – сказал: «Кто женился, тот предал себя этому миру».

Абу Хамид аль-Газали «Их’йа ‘улюми-д-дин»

перев. с араб.:

http://destabilizator.livejournal.com/