Ошибка эксперта статья

Иллюстрация: Право.ru/Петр Козлов

Апелляционные суды могут пересматривать решения первой инстанции, вынесенные на основании экспертиз. Но иногда ошибаются в оценке заключений специалистов, на что обратила внимание гражданская коллегия Верховного суда. Она запрещает апелляции отклонять выводы судебных экспертиз, не назначая новые, если в деле остаются существенные противоречия. Еще нельзя признавать заключения недопустимыми лишь потому, что они выглядят недостоверными. Кроме того, ВС рассказал, что делать суду, если по делу проведено несколько экспертиз, чьи авторы пришли к противоположным выводам. Эти и другие выводы — в подборке свежей практики.

Нельзя просто не согласиться с экспертизой или оценкой

Апелляционная инстанция не может просто так отклонить выводы предыдущей судебной экспертизы, ведь она вправе назначить дополнительную, следует из решения Верховного суда по делу № 19-КГ22-25-К5 от октября 2022 года. В нем Элиза Манукян* взыскивала с «Росгосстраха» 600 000 руб. страхового возмещения и неустойки после аварии, в которой пострадал ее BMW.

Судебная автотехническая экспертиза от ООО «Автоэкспертиза» подтвердила, что повреждения машины могли возникнуть из-за этого ДТП. Первая инстанция сочла, что это подтверждает требования истца, и частично их удовлетворила. Но Ставропольский краевой суд отменил это решение и отказал. Помимо других обстоятельств (например, расхождения данных страхового полиса), он проанализировал и выводы судебной экспертизы. По мнению крайсуда, специалист «Автоэкспертизы» лишь предположил, что повреждения могли образоваться из-за ДТП, то есть его выводы носят вероятностный характер. Кассационная инстанция поддержала это решение, но Верховный суд оказался другого мнения. Как указала коллегия под председательством Сергея Асташова, довод о вероятностном характере экспертизы нельзя принять во внимание, поскольку суд мог назначить дополнительную экспертизу по правилам ст. 87 ГПК (о дополнительных и повторных экспертизах).

Похожие аргументы гражданская коллегия ВС высказала в другом деле. Там должник Сергей Апатов* оспаривал результат оценки машины, которую пристав хотел продавать за долги. Правда, судя по описанию, Mitsubishi Outlander был не самым привлекательным лотом: от него остался один поврежденный кузов без стекол, двигателя, колес и номера. По запросу пристава специалист ООО «Аксерли» оценил джип в 257 300 руб., но с этой суммой и не согласился Апатов. Первая инстанция не увидела изъянов в отчете об оценке. Зато Кировский областной суд в 2021 году удовлетворил требование Апатова. Он указал, что объект потерял свои потребительские свойства и не может быть продан как автомобиль, поэтому его стоило оценивать в ином качестве. Таким образом облсуд подверг сомнению выводы оценщика о реальной стоимости джипа.

Верховный суд с этим не согласился. У машины был VIN-номер, а значит, это все еще транспортное средство, а не другой объект. А оценщик, как следует из его отчета, учел отсутствие необходимых узлов и агрегатов. Кроме того, в деле нет доказательств, что эксперт нарушил требования закона «Об оценочной деятельности», ошибочно применил методику оценки или провел исследование неполно, указывается в определении № 10-КАД22-7-К6. Тройка судей отметила: «Если у суда апелляционной инстанции возникли сомнения в объективности отчета о реальной стоимости автомобиля, он был вправе назначить по делу судебную экспертизу». Более того, она не проводилась и в первой инстанции: ходатайств об этом не поступало. С учетом всего этого нет оснований отвергать экспертизу и сумму оценки специалиста ООО «Аксерли». С такими выводами ВС оставил в силе решение Первомайского районного суда Кирова.

Нельзя исключать из дела экспертизы из-за скептичного отношения к ним

В деле № 30-КГ22-9-К5 по иску Абукара Быдаева* к «Согазу» о выплате порядка 60 000 руб. страхового возмещения суды определяли, а был ли вообще страховой случай. На этапе разбирательства у финансового уполномоченного эксперты «Апэкс Груп» заключили, что повреждения машины не соответствуют обстоятельствам ДТП. Напротив, судебная экспертиза и рецензия эксперта-техника подтвердила страховой случай. Первая инстанция с этим согласилась и обязала «Согаз» перечислить деньги.

Но апелляционная сочла страховой случай недоказанным. В частности, она назвала рецензию эксперта-техника недопустимым доказательством, поскольку эксперт излагал утверждения, не приводя данные своих исследований, не раскрывал источники сведений об обстоятельствах ДТП и повреждениях и плохо мотивировал выводы. С таким заключением Верховный суд Карачаево-Черкесии отказал истцу.

Верховный суд не согласился. По мнению коллегии под председательством Александра Киселева, вывод о недопустимости рецензии был сделан по результатам критической оценки. Но скептичное отношение суда к методам проведения экспертизы, квалификации эксперта и его выводам не делает представленное доказательство недопустимым, напомнили судьи ВС со ссылкой на смысл ст. 60 ГПК об экспертизах.

Критическое отношение суда к методам проведения экспертизы, квалификации эксперта и его выводам не делает представленное доказательство недопустимым.

Судьи ВС указали: гражданское процессуальное законодательство не содержит такого понятия, как достоверное доказательство по делу. А поэтому решение апелляционной инстанции не принимать экспертные заключения, оцененные первой инстанцией, противоречит закону. Достоверность — это всего лишь один из критериев оценки доказательств.

Получилось, что апелляционный суд отменил решение нижестоящей инстанции, но сам не выяснял, был страховой случай или нет. Ему предстоит это сделать при пересмотре дела в соответствии с указаниями второй кассации.

Похожие выводы сделаны в разбирательстве № 41-КГ22-31-К4. Там ВС напомнил: иная точка зрения суда апелляционной инстанции на вопрос о необходимости или целесообразности судебной экспертизы сама по себе не основание признать заключение недопустимым. Если выявлены противоречия выводов эксперта и других доказательств, это тоже относится к их оценке.

Нельзя оставлять противоречия в деле

Иногда эксперты приходят к противоположным выводам. В таком случае нельзя принимать во внимание лишь одно из заключений, без объяснений отказываясь от других. На это указал Верховный суд в деле № 20-КГ22-11-К5, где Омар Курбанов* взыскивал с «Согаза» деньги за повреждения своей Maserati Quattroporte в ДТП. Компания перечислила ему 223 800 руб., но независимая экспертиза, которую заказал Курбанов, насчитала ущерба на 400 659,39 руб. Дальше состоялось еще несколько экспертиз:

В 233 200 руб. оценила повреждения ООО «Консалтинг Групп». Эта экспертиза проводилась на этапе разбирательства у финансового уполномоченного. Опираясь на ее результат, он отказал Курбанову.
Сумму в 400 623,82 руб. назвал ООО «Республиканский центр экспертиз и оценки» (первая судебная экспертиза).
429 300 руб. насчитали эксперты ООО «АНЭ «Эксперт-Техно» (вторая судебная экспертиза).

Советский райсуд Махачкалы проанализировал все четыре заключения, в итоге принял во внимание результаты судебных экспертиз и обязал «Согаз» доплатить. Но Верховный суд Дагестана в 2021 году отклонил требования Курбанова. Он счел «ясным, полным и непротиворечивым» экспертное исследование, которое получили на этапе разбирательства у финансового уполномоченного. А его выводы не вызвали у апелляционной инстанции сомнений в правильности и обоснованности. Как отметил ВС Дагестана, райсуд не привел оснований для назначения судебной экспертизы. Эту точку зрения поддержал и кассационный суд.

Но не согласился Верховный суд. Он напомнил: суды обязаны объяснять, почему принимают одни доказательства и отвергают другие (ч. 4 ст. 67 и п. 2 чт. 4 ст. 198 ГПК). Апелляционный суд этого не сделал. Он положил в основу решения только одно экспертное исследование и не обосновал, в чем его преимущество перед другими.

В деле было четыре заключения экспертиз с разными выводами, включая две судебных. Но апелляция отдала предпочтение только одной из них, не объяснив, чем она лучше.

В решении апелляции не объясняется, почему результаты судебных экспертиз порочны и не могут быть оценены как доказательства, говорится в определении Верховного суда. Кроме того, по его мнению, апелляция лишь формально указала на то, что райсуд не привел оснований для назначения судебной экспертизы, хотя можно было обратить внимание, что в деле уже имеются два противоречащих друг другу заключения. С такими выводами в сентябре 2022 года гражданская коллегия ВС направила дело на новое рассмотрение в апелляцию (информации о пересмотре на сайте суда нет).

Сходные указания можно найти и в других недавних определениях Верховного суда. Например, в определении № 22-КГ22-7-К5 ситуация и решение очень похожи на дело Курбанова.

В другом разбирательстве речь шла об установлении факта страхового случая. В первой инстанции судебная экспертиза подтвердила, что он был. Но апелляционный суд не согласился с этим, поскольку автора экспертизы на тот момент не было в госреестре экспертов-техников. Но в таких обстоятельствах следовало назначить повторную судебную экспертизу, чтобы установить, был ли все-таки страховой случай или нет, поскольку это значимое обстоятельство, говорится в определении от 16 декабря 2022 года № 20-КГ22-17-К5. С такими указаниями дело направили на пересмотр.

* Имена и фамилии изменены редакцией.

Источник

Экспертные ошибки — это суждение эксперта или его действия, которые не соответствуют объективной действительности и не приводят к цели экспертного исследования. Экспертные ошибки являются результатом добросовестного заблуждения.

Классификация экспертных ошибок

Профессор Е.Р. Россинская, заведующая кафедрой судебных экспертиз МГЮА, д.ю.н. предложила следующую классификацию:

ошибки процессуального характера;
гносеологические ошибки;
Деятельностные, или операционные ошибки.

Остановимся на каждом из трёх классов.

1. Ошибки процессуального характера

Эти ошибки возникают когда:

— эксперт нарушает процессуальный режим и процедуру производства экспертизы;
— эксперт выходит за пределы своей компетенции;
— эксперт выражает инициативу в форме, не предусмотренной законом;
— эксперт самостоятельно собирает материалы/объекты экспертизы;
— эксперт обосновывает выводы не результатами, а материалами дела;
— эксперт контактирует с заинтересованными лицами, и этот контакт не санкционирован судом или следователем;
— эксперт принимает материалы для экспертизы от неуполномоченных лиц;
— в экспертном заключении отсутствуют необходимые реквизиты.

2. Гносеологические ошибки

Причина этого класса ошибок лежит в сложности процесса экспертного познания. Такие ошибки возникают при познании сущности, свойств и признаков объектов экспертизы, также отношений между ними. Ошибки могут появится и при оценке результатов познания, итогов экспертного исследования, их интерпретации.

В учебной литературе гносеологические ошибки делят на логические и фактические (предметные).

Логическая ошибка — это нарушение какого-либо закона, правил и схем логики. Логические ошибки связаны с нарушением в акте мышления законов и правил логики, некорректным применением логических приемов и операций, например смешение причинной связи с простой последовательность во времени или обоснование тезиса аргументами, из которых данный тезис логически не вытекает.

Фактические ошибки обусловлены незнанием предмета и фактического положения дел. Фактические (предметные) ошибки появляются от искаженного представления об отношениях между предметами объективной действительности. Распространенной ошибкой является омонимия — смешение или подмена понятий. Эта ошибку относят к фактическим.

3. Деятельностные (операциональные) ошибки

Ошибки, связанные с деятельностью (процедурами), которую осуществляет эксперт. Например, он нарушил последовательность, неправильно использовал средства исследования, применял непригодные технические и иные средства исследования и т.д.

Есть ошибки, которые не зависят от эксперта. Их причины:

— в отсутствии разработанной и апробированной методики;
— в несовершенстве используемой экспертной методики;
— в применении ошибочно рекомендованных методов;
— в применении методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— в применении неисправного оборудования;
— в использовании методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
— в использовании для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
— в применении неповеренных средств измерений и эталонов;
— в использовании неаттестованных методик измерений физических величин;
— в использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
и др.

Есть и субъективные экспертные ошибки. Которые могут являться причиной:

— профессиональной некомпетентности эксперта;
— неправильной оценки идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы, и т.д.;
— неполноты или односторонности исследования;
— пренебрежения правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
— профессиональными упущениями эксперта; эксперт неаккуратен и небрежен, поверхностно провёл исследования и др.

Экспертные ошибки могут быть связаны с определенными чертами личности эксперта. Речь идёт:

— о дефектах или недостаточной остроте органов чувств эксперта: зрения, слуха и т.д.;
— о неординарном психологическом состоянии эксперта или его измененном сознании после/вследствие болезни, стресса и др.;
— о характерологических свойствах личности, например, неуверенности в своих знаниях, повышенной внушаемости, мнительности, излишней самоуверенности и др.;
— о психоэмоциональных свойствах: темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.;
— о стремлении проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований;
— о дефектах в организации и планировании экспертного исследования.

Ошибки могут являться следствием и некритического осмысления материалов дела, предыдущего экспертного заключения, поведения руководителей, следователя, иных участников судопроизводства.

Кто и когда обнаруживаются ошибки?

В первую очередь ошибки обнаруживает сам эксперт, особенно на стадии формулировании выводов. Затем заметить ошибки может комиссия экспертов при производстве комиссионной или комплексной экспертизы, при контроле хода и результатов, которые осуществляет руководитель учреждения.

Также ошибки могут быть выявлены при оценке заключения эксперта следователем или судом (первой, апелляционной, кассационной, надзорной инстанций). А также при обобщении экспертной практики, осуществляемом в практических или научных целях.

Если обнаруженные ошибки повлекли за собой неправильный вывод эксперта, то руководитель экспертного учреждения ставит об этом в известность орган, назначивший экспертизу.

Важно: умение отличать экспертные ошибки и заведомую ложность заключения.

Так как заведомая ложность — это умышленное действие, направленное на сознательное и целенаправленное игнорирование или умалчивание при исследовании существенных фактов и свойств объекта экспертизы. И оно может состоять:

в осознанных неверных действиях по проведению экспертизы;
в умышленно неверном применении или выборе методики экспертного исследования;
в заведомо неправильной их оценке.

Добросовестное заблуждение — это осознание экспертом ложности своих выводов или неправильности действий; это такое психологическое состояние, при котором субъект не осознает неправильности своих суждений или действий, а искренне полагает, что мыслит и действует правильно.

Естественно, ошибка может крыться и в исходных данных, которые могут быть сфальсифицированными. В этом случае нельзя говорить об экспертной ошибке, поскольку причиной является ошибка субъекта, назначившего экспертизу, либо его умышленно неправильные действия/правонарушения.

Как предупредить возникновение экспертных ошибок?

Возможности предупреждения экспертных ошибок во многом зависят от специфики того или иного рода или вида судебной экспертизы.

Ученые выделяют следующие подходы к предотвращению появления ошибок:

полнота и достаточность представляемых на экспертизу объектов и материалов;
совершенствование методов и средств экспертного исследования, внедрение в экспертную практику современных высокотехнологических и компьютеризированных методов исследования объектов экспертизы, активное развитие информационного обеспечения экспертной деятельности;
профессиональная подготовка квалифицированных экспертных кадров, подтверждение и повышение квалификации экспертов в рамках целевой профессиональной переподготовки;
контроль качества экспертных исследований, в том числе взаимное и внешнее контрольное рецензирование экспертных заключений с привлечением независимых специалистов.

Источник:

Судебная экспертиза: типичные ошибки / Е.И. Галяшина, В.В. Голикова, Е.Н. Дмитриев и др.; под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012.
Энциклопедия судебной экспертизы. Под ред. Т.В. Аверьяновой и Е.Р Россинской. М.: «Юрист», 1999.

Источник

Автор: Станислав Дабижа

При отправлении правосудия суд должен опираться на доказательства, соответствующие положениям статей 59 и 60 Гражданского процессуального кодекса (далее — ГПК РФ) об относимости и допустимости доказательств.

Судебное решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости[1].

Согласно части 1 статьи 55 ГПК РФ, доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Предусмотренное статьей 86 ГПК РФ экспертное заключение является одним из весомых доказательств в гражданском процессе, а в ряде случаев — необходимым доказательством[2].

Особое доказательственное значение заключения эксперта обусловлено двумя обстоятельствами: во-первых, данное доказательство позволяет суду ответить на вопросы, исследование которых требует специальных знаний; во-вторых, судебная экспертиза подразумевает проведение исследований, назначенных по строго установленной процессуальной форме, которая должна гарантировать полноту и достоверность результатов.[3]

В литературе отмечается, что заключение эксперта есть единство фактических данных (вывода эксперта, в нем содержащегося) и формы их выражения вовне (соответствие заключения требованиям процессуального закона). При этом и форма, и содержание одинаково важны при определении доказательственной силы заключения эксперта[4].

В силу части 3 статьи 67 ГПК РФ суд оценивает не только относимость, допустимость доказательств, но и достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Достоверность — качество доказательства, характеризующее точность, правильность отражения обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Достоверно то доказательство, которое содержит правдивую информацию о действительности.[5]

В свою очередь, одной из гарантий достоверности заключения эксперта призвано служить предупреждение эксперта об уголовной ответственности по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) за дачу заведомо ложного заключения (часть 2 статьи 80 ГПК РФ, абзац 7 статьи 25 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).

Представляется, что сам по себе факт предупреждения эксперта об уголовной ответственности не может являться гарантией полноты и научной обоснованности результатов экспертизы[6]. Особенно с учетом того, что статья 307 УК РФ предусматривает наличие в действиях эксперта прямого умысла, когда эксперт осознает, что заключение, которое он дает, является ложным, и желает давать именно такое заключение[7]. При этом доказать прямой умысел в подобных случаях достаточно сложно, ведь недостоверность результатов исследования всегда может объясняться научной ошибкой. [8]

Несмотря на это, в силу требований закона предупреждение эксперта об уголовной ответственности является обязательным и должно подтверждаться соответствующей подпиской, отсутствие которой служит основанием для признания экспертного заключения «ненадлежащим» доказательством[9].

Доказательства, включая заключение судебной экспертизы по делу, должны соответствовать требованиям ГПК РФ и иных федеральных законов. Согласно части 2 статьи 55 ГПК РФ, доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда.

Указанные выше нормы права носят императивный характер и, следовательно, эксперт в обязательном порядке должен быть предупрежден об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Помимо ГПК РФ нормы, предусматривающие обязательное предупреждение эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, содержатся и в других процессуальных законах, в том числе: в части 5 статьи 55 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в пункте 5 части 1 статьи 204 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в части 16 статьи 49 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Исходя из содержания статьи 80 ГПК РФ, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперт предупреждается непосредственно судом или руководителем судебно-экспертного учреждения, если экспертиза проводится специалистом этого учреждения.

Согласно абзацу 7 статьи 25 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» предупреждение эксперта в соответствии с законодательством Российской Федерации об ответственности за дачу заведомо ложного заключения должно быть отражено в заключении эксперта или комиссии экспертов.

Статьей 14 указанного закона № 73-ФЗ установлена обязанность руководителя экспертного учреждения по поручению органа или лица, назначивших судебную экспертизу, предупредить эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, взять у него соответствующую подписку и направить ее вместе с заключением эксперта в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу.

Отсутствие в экспертном заключении отражения предупреждения эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения свидетельствует о том, что указанное заключение эксперта не соответствует требованиям ГПК РФ и иных федеральных законов и не может быть признано в качестве доказательства, отвечающего требованиям главы 6 ГПК РФ. Например, как следует из определения Второго кассационного суда общей юрисдикции от 11 марта 2021 г. по делу № 88−5724/2021 по делу № 2−3379/2019, суд кассационной инстанции не согласился с выводом суда первой инстанции о том, что «формальное отсутствие подписи эксперта в подписке об уголовной ответственности, являющейся составной частью экспертного заключения, не может свидетельствовать о недействительности экспертного заключения, поскольку оно в целом подписано экспертом и скреплено печатью экспертного учреждения, что подтверждает обстоятельство предупреждения эксперта в установленном законом порядке об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения».

Аналогичный подход отражен в апелляционном определении Ставропольского краевого суда от 19 октября 2016 г. по делу № 33−8651/2016 в котором суд, указав, что согласно части 2 пункта 5 статьи 25 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» в заключении эксперта или комиссии экспертов должно быть отражено предупреждение эксперта в соответствии с законодательством Российской Федерации об ответственности за дачу заведомо ложного заключения и установив, что в дополнении к заключению эксперта нет сведений о предупреждении эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, решил, что выводы суда о стоимости спорного имущества основаны на недопустимых доказательствах, в связи с чем они не могут быть признаны законными и обоснованными.

Данный вывод подтверждается позицией Верховного Суда Российской Федерации. Например, Верховный Суд Российской Федерации в Определении от 21 ноября 2016 г.
№ 5-КГ16−155, отменяя судебные акты нижестоящих инстанций и направляя дело на новое рассмотрение в районный суд, помимо прочего установил, что положенное в основу выводов судов экспертное заключение федерального государственного бюджетного учреждения «Научно-исследовательский институт труда и социального страхования» Министерства труда и социальной защиты РФ составлено без соблюдения требований законодательства — лица, подписавшие экспертные заключения, судом не предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (в экспертных заключениях нет соответствующих подписей экспертов). С учетом этого Верховным Судом признан неправомерным вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что экспертное заключение отвечает требованиям, предъявляемым законодательством к экспертному заключению, и является допустимым доказательством по делу.

В соответствии со статьей 87 ГПК РФ в случаях недостаточной ясности или неполноты заключения эксперта суд может назначить дополнительную экспертизу, поручив ее проведение тому же или другому эксперту.

Верховный Суд Российской Федерации в своем определении от 15 февраля 2022 г. № 69-КГ21−16-К7 отмечает: «вывод суда первой инстанции сделан в нарушение требований статей 67, 198 ГПК РФ, поскольку оценив указанное заключение эксперта и признав его достоверным доказательством, несмотря на то, что эксперт не был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, суд не оценил достоверность данного доказательства с точки зрения полноты, всесторонности и объективности проведенной экспертизы, а также его соответствия иным доказательствам». Направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в данном определении указала, что в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам.

Из приведенных норм процессуального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, данных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении», можно сделать вывод, что выявление пороков экспертного заключения (недостаточная ясность или неполнота заключения эксперта, возникновение вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств дела, сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличие противоречий в выводах эксперта) могут повлечь последствия, предусмотренные статьей 87 ГПК РФ, в виде назначения повторной экспертизы.

Вместе с тем, анализ судебной практики по гражданским делам свидетельствует о том, что суды не всегда приходят к выводу о необходимости назначения повторной экспертизы при обнаружении недостатков экспертного заключения, связанных с подпиской эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Следует отметить, что действующее законодательство не предусматривает требований к форме такой подписки (изложение в виде отдельного документа, указание на дату подписки и т. д.), устанавливает лишь обязательность наличия подписки эксперта о предупреждении его об уголовной ответственности, но не определяет дату и порядок составления такой подписки.[10]

В связи с этим многие суды не придают большого значения дате составления подписки, а также ее расположению в тексте заключения.

Нижегородский областной суд в апелляционном определении от 9 октября 2018 г. по делу № 33−11 673/2018 указал, что ссылка в апелляционной жалобе на то обстоятельство, что подписка отобрана у эксперта в день окончания проведения экспертизы, не является основанием для признания заключения эксперта доказательством, не отвечающим требованиям статьи 67 ГПК РФ.

Санкт-Петербургский городской суд в апелляционном определении от 27 июня 2019 г. № 33−10 771/2019, указал, что-то обстоятельство, что подписка эксперта выполнена на одном листе с заключением эксперта, оконченного 21.01.2019, не свидетельствует о том, что эксперт предупреждался об ответственности после проведенного исследования.

В ряде случаев суды расценивали такие недостатки подписки, как отсутствие подписи, указание даты подписки, не соответствующей периоду проведения экспертизы, или датирование последним днем проведения экспертизы как устранимые технические ошибки в экспертном заключении.

Например, Четвертый кассационный суд общей юрисдикции в определении от 3 марта 2022 г. по делу № 88−4551/2022 указал, что вопреки доводам кассационной жалобы эксперт, проводивший повторную судебную экспертизу, предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ. Указание даты предупреждения эксперта об ответственности, не соответствующей периоду проведения исследования, с безусловностью свидетельствует о технической ошибке, допущенной при составлении подписки.

Аналогичные выводы содержатся и в постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25 мая 2018 г. по делу № А45−25 824/2016: не соглашаясь с доводами истца о том, что в представленном экспертном заключении отсутствует подпись одного из экспертов о предупреждении его об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, апелляционный суд исходил из того, что в пояснениях к расписке экспертов о предупреждении их об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения было сообщено, что в связи с технической ошибкой в материалы дела была приложена расписка, не содержащая подписи одного эксперта. Эксперты были предупреждены об уголовной ответственности и в ходе их допроса в судебном заседании данный факт подтвердили.

Федеральный Арбитражный суд Северо-Западного округа в постановлении от 10 декабря 2013 г. по делу № А21−11 429/2012 не нашел оснований считать отсутствие записи о предупреждении эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения при проведении экспертизы существенным нарушением, поскольку оно устранено в ходе судебного разбирательства: по запросу суда апелляционной инстанции ФГУП «АтлантНИРО» представило соответствующую подписку эксперта.

Вместе с тем, в судебной практике встречается и иной подход. Судебная коллегия по гражданским делам Владимирского областного суда в апелляционном определении по делу № 33−2656/2020 не согласилась с выводами нижестоящего суда. Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что заключение эксперта в целом соответствует требованиям закона, неясностей и противоречий не содержит. Эксперт в судебном заседании сделанные в экспертном заключении выводы поддержал. Подтвердил, что он перед началом экспертизы был предупрежден об уголовной ответственности по статье 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения. Заключение эксперта принято судом в качестве надлежащего доказательства. При этом суд указал, что отсутствие подписи эксперта в подписке об уголовной ответственности, не может свидетельствовать о недействительности заключения эксперта, подписанного экспертом и скрепленного печатью экспертного учреждения.

В свою очередь суд апелляционной инстанции, принимая во внимание положения статьи 80 ГПК РФ, абз. 7 статьи 25, абз. 2 статьи 41 Федерального закона от 31.05.2001
№ 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», учитывая, что в поступившем в суд заключении эксперта отсутствовала подпись эксперта о предупреждении об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, подписка эксперта о предупреждении об уголовной ответственности содержит подпись эксперта, выполненную уже в судебном заседании, пришел к выводу, что указанное заключение эксперта не соответствует требованиям ГПК РФ и иных федеральных законов и не может быть признано в качестве доказательства, отвечающего требованиям главы 6 ГПК РФ.

Применительно к целям предупреждения эксперта об уголовной ответственности, суды также признают достаточным наличие такого предупреждения в самом определении о назначении экспертизы.

Седьмой кассационный суд общей юрисдикции в определении от 24 февраля 2022 г. № 88−3299/2022, признавая несостоятельными доводы кассационной жалобы об отсутствии в материалах дела расписки эксперта о предупреждении последнего об уголовной ответственности, указал, что предупреждение эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 УК РФ содержится в определении суда, представленное заключение эксперта подписано последним. По мнению суда, отсутствие даты подписания заключения о недопустимости данного доказательства, не свидетельствует.

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в апелляционном определении от 12.10.2021 по делу № 33−15 260/2021 указала, что эксперт был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения определением суда от 07.04.2021 по делу № 2−191/2021, ссылка на которое имеется в заключении. Заключение подписано в установленном порядке, прошито, пронумеровано и заверено печатью эксперта, поэтому признано судом допустимым доказательством.

Необходимо отметить, что к похожим выводам приходят и арбитражные суды. Например, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в своем постановлении от 17 октября 2019 г. по делу № А45−7142/2017 указал: «довод заявителя о том, что заключение эксперта не может быть признано допустимым доказательством, так как эксперты не предупреждены об уголовной ответственности был рассмотрен апелляционным судом и обоснованно отклонен как опровергающийся материалами дела, поскольку эксперты с учетом положений части 4 статьи 82, пункта 4 части 2 статьи 86 АПК РФ были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения в соответствии со статьей 307 УК РФ, к заключению экспертизы приложено соответствующее определение суда первой инстанции об этом, на котором содержится подпись проводивших исследование экспертов, и что образует необходимую расписку экспертов в предупреждении об уголовной ответственности и не лишает заключение эксперта доказательственного значения, оценка которому судами дана наряду с другими доказательствами по делу».

Аналогичные выводы содержатся в постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25 мая 2018 г. по делу № А45−25 824/2016: суд установил, что определением о назначении экспертизы указано, что проведение судебной экспертизы по делу поручается государственному бюджетному образовательному учреждению высшего образования Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет. В определении обозначены вопросы, поставленные на разрешение эксперта, а также указано, что эксперты государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования Новосибирского государственного Архитектурно-строительного университета, которым будет поручено проведение судебной экспертизы, предупреждаются об уголовной ответственности по статье 307 УК РФ за дачу заведомо ложного экспертного заключения. Более того, по инициативе истца эксперты были вызваны в судебное заседание для уточнения у них вопроса о том, предупреждены ли они об уголовной ответственности. Учитывая эти обстоятельства кассационный суд признал выводы нижестоящих судов обоснованными.

В дополнение необходимо отметить, что аналогичные выводы суды делают и при рассмотрении уголовных дел. Так, Третий кассационный суд общей юрисдикции в определении от 25 марта 2021 г. по делу № 77−509/2021, отклоняя доводы жалобы, обратил внимание на то, что эксперт при допросе в судебном заседании апелляционной инстанции подтвердил свои выводы, изложенные в экспертных заключениях, указал, что был предупрежден об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, поскольку согласно постановлению следователя о назначении судебно-медицинской экспертизы эксперту разъяснены права и обязанности, предусмотренные статьей 57 УПК РФ, а также уголовная ответственность по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения, а отсутствие сведений об этом в заключениях является технической ошибкой. При этом суд отметил, что заключение эксперта содержит ссылку на вышеуказанное постановление следователя. Кроме того, перед дачей показаний в суде апелляционной инстанции данный эксперт также был предупрежден об уголовной ответственности по статье 307 УК РФ.

Тем не менее, в некоторых случаях суды оценивали сходные обстоятельства иным образом. Например, Челябинский областной суд в апелляционном определении от 22.06.2017 по делу № 11−4408/2017, установив, что ни в самом заключении экспертизы, ни в иных документах не содержится информация о том, что эксперты предупреждались об ответственности, предусмотренной статьей 307 УК РФ, пришел к выводу, что при таких обстоятельствах указанное заключение не отвечает требованиям допустимости доказательств и не может быть принято судом, а доводы апелляционной жалобы о том, что предупреждение экспертов об ответственности за дачу заведомо ложного заключения содержится в определении суда о назначении экспертизы, противоречат материалам дела, поскольку определение от не содержит фамилии экспертов, которым поручено проведение экспертизы. Кроме того, согласно позиции суда, такое предупреждение в заключении эксперт должен удостоверять своей подписью.

Отметим также, что если заключение было составлено не на основе определения суда о назначении экспертизы, а по заказу истца, и при этом эксперт не предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, данное обстоятельство хотя и лишает составленный им документ силы экспертного заключения, но вместе с тем не лишает его доказательственного значения. Такой документ из круга доказательств по делу не исключается, его следует рассматривать как иное письменное доказательство (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 14.02.2017
№ 18-КГ16−187).

[1] Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 № 23.

[2] Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.06.2008 № 11
«О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству».

[3] Рихтерман В. Я., Родионов В. И. Доказательственное значение судебной экспертизы в арбитражном процессе. Правовые аспекты оценки заключения эксперта и возможности его критического восприятия // Закон. 2019. № 10.

[4] Рыжов К. Б. Заключение эксперта и его оценка судом в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2010. № 10.

[5] Справочник по доказыванию в гражданском судопроизводстве / С. Л. Дегтярев, В. М. Жуйков, А. В. Закарлюка и др.; под ред. И. В. Решетниковой. 5-е изд., доп. и перераб. М.: Норма, Инфра-М, 2011.

[6] Рихтерман В. Я., Родионов В. И. Доказательственное значение судебной экспертизы в арбитражном процессе. Правовые аспекты оценки заключения эксперта и возможности его критического восприятия // Закон. 2019. № 10.

[7] Определение К С РФ от 19.11.2015 № 2585-О.

[8] Румак В. Все эксперты должны работать по единым правилам [Интервью с С.А. Смирновой] // Закон. 2019. № 10.

[9] Постановление А С Московского округа от 28.05.2015 № Ф05−4682/2015 по делу № А41−10 796/13; Постановление А С Поволжского округа от 04.06.2015 № Ф06−23 687/2015 по делу № А72−12 911/2013; Постановление А С Северо-Кавказского округа от 28.07.2015
№ Ф08−4373/2015 по делу № А20−2923/2013; СИП от 30.10.2017 № С01−756/2017 по делу № А22−1225/2016.

[10] Постановление Второго ААС от 03.06.2019 № 02АП-1908/2019 по делу № А28−6749/2014; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 04.03.2013 по делу № А15−1755/2011; Постановление Одиннадцатого ААС от 29.03.2018 № 11АП-2492/2018 по делу № А65−21 879/2017; Постановление Восьмого ААС от 16.07.2014 № 08АП-3789/2014 по делу № А75−3156/2012.

Поделиться в соц.сетях:

14 611

Источник

Подготовлены редакции документа с изменениями, не вступившими в силу

(в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ)