Комедия ошибок шекспир читать полностью

Действующие лица

Солин, герцог Эфесский.

Эгеон, сиракузский купец.

Антифол Эфесский, Антифол Сиракузский, братья-близнецы, сыновья Эгеона и Эмилии.

Дромио Эфесский, Дромио Сиракузский, братья-близнецы, слуги двух Антифолов.

Бальтазар, купец.

Анджело, ювелир.

Первый купец, друг Антифола Сиракузского.

Второй купец, кредитор Анджело.

Пинч, школьный учитель.

Эмилия, жена Эгеона, аббатиса монастыря в Эфесе.

Адриана, жена Антифола Эфесского.

Люциана, ее сестра.

Люс, служанка Адрианы.

Куртизанка.

Тюремщик, пристава, свита, слуги.1

Место действия — Эфес.

АКТ I

СЦЕНА 1

Зал во дворце герцога.

Входят герцог, Эгеон, тюремщик, пристава и свита.

Эгеон

Кончай, Солин, мою судьбу реши;

Мои мученья смертью заверши.

Герцог

Не трать речей, купец из Сиракуз;

Я беспристрастен и храню закон.

Вражда, раздор родились из обиды,

Которую нанес ваш злобный герцог

Купцам, почтенным нашим землякам:

Им не хватило золота на выкуп

Своих голов, и был тогда скреплен

Его декрет их кровью; с той поры

И мы к вам потеряли состраданье.

Как только начался раздор смертельный,

Решили мы в собрании старейшин

Немедленно торговые сношенья

Двух наших стран враждебных прекратить!

И сверх того:

Коль кто-нибудь, рожденный здесь, в Эфесе,

Свезет товар на рынок в Сиракузы

Или, напротив, сиракузский житель

Прибудет в порт Эфеса, — пусть умрет,

Имущество же герцог конфискует,

Когда себя не выкупит виновный

И тысячу нам марок не внесет.

Твое ж добро, как ни цени высоко,

Не стоит сотни марок; стадо быть,

Ты осужден на смерть законом нашим.

Эгеон

Утешен я: ваш суд произнесен;

К закату дня покончит муку он.

Герцог

Но, сиракузянин, скажи мне кратко:

Зачем родной покинул город ты,

И что тебя к нам привело в Эфес?

Эгеон

Что может быть страшнее испытанья,

Чем говорить о несказанном горе?

Но расскажу, насколько скорбь позволит,

Чтоб знали все: я обречен на смерть

Не преступленьем, а самой природой.

Из Сиракуз я родом и женат

На женщине, что счастлива со мной

Была б, как с нею я, будь счастье прочно.

Мы горестей не знали, и богатство

Мое росло в поездках в Эпидамн2,

В торговых сделках; но мой маклер умер;

Чтоб охранить оставшийся товар,

Покинул я объятия супруги.

Шесть месяцев прошло, когда она, —

Хотя уже и очень ослабела

От сладкой кары, женщинам сужденной, —

Собралась вдруг ко мне в далекий путь

И прибыла спокойно, без задержки.

Прошло немного дней еще, и стала

Она счастливой матерью двоих

Здоровых сыновей, так странно схожих,

Что различить их было невозможно.

В тот самый час и в том же самом доме

Такой же двойней схожих близнецов

Одна из нищих женщин разрешилась;

У бедняков-родителей купил

Обоих я, чтоб воспитать в них слуг

Для сыновей. Жена, гордясь детьми,

Домой вернуться все меня просила;

Ей уступил, увы, я слишком скоро.

Мы сели на корабль

И отплыли от Эпидамна милю,

Как вдруг ветрам покорная пучина

Нам стала злою гибелью грозить;

Мы больше не могли питать надежду:

Взамен ее померкший свет небес

Предсказывал трепещущим сердцам,

Что близится, что неизбежна гибель.

Будь я один, я бодрость сохранил бы;

Но плач жены и леденящий ужас

При мысли о мучительном конце,

Крик милых деток, плачущих, не зная,

Что им грозит, но видя общий страх, —

Принудили меня искать отсрочки

Себе и им; я сделал все, что мог.

Матросы в лодку бросились, покинув

Нас и корабль, готовый затонуть.

Моя жена, полна забот о старшем

Из близнецов, малютку привязала

С одним из купленных детей к одной

Из небольших запасных мачт, что возят

На случай бурь с собою моряки.

Я так же поступил с другою парой.

Устроив все и не спуская глаз

С детей, схватились мы с женою каждый

За свой конец, — и волны понесли,

Бушуя, но покорствуя теченью,

Всех нас, казалось, в сторону Коринфа.

Меж тем и солнце, землю осветив,

Рассеяло облекший нас туман;

И этот свет, так горячо желанный,

Волненье усмирил; мы увидали,

Что вдалеке плывут два корабля:

Один был из Коринфа, а другой —

Из Эпидавра3. Не успели к нам

Они подплыть… Позволь не продолжать!

Конец рассказа можно угадать.

Герцог

О нет, не прерывай его;

Хоть нам тебя помиловать нельзя,

Мы все же сострадать тебе способны!

Эгеон

О, если б боги поступили так,

Чтоб их не звал безжалостными я!

С десяток миль тем кораблям осталось

Проплыть до нас, как на утесы вал

Метнул спасительный кораблик наш

И пополам переломил ударом.

Насильственным разводом разлучив,

Обоим нам оставила Фортуна

То, что дает и радость и печаль.

Обломок, что держал жену-бедняжку,

Был тяжелее скорбью, легче весом;

По ветру вдаль понесся он быстрей,

И видел я, как всех троих забрал

Корабль коринфский, видимо — рыбачий.

Другой позднее подобрал и нас.

Узнав, кого спасти им выпал случай,

В нас приняли участье моряки

И отняли б у рыбаков добычу,

Но их корабль не мог свой ход ускорить,

И им пришлось направиться домой.

Ты видишь, как я счастье потерял,

И жизнь мою продолжила судьба,

Чтобы я мог свое поведать горе.

Герцог

О, ради тех, по ком теперь ты плачешь,

Тебя прошу я, расскажи подробно,

Что было дальше с ними и с тобой.

Эгеон

Мой сын второй, — в отцовском сердце первый,

В осьмнадцать лет на поиски пустился

Потерянного брата и просил

С ним отпустить слугу (ведь так же тот,

Утратив брата, знал его лишь имя),

Чтоб вместе их искать они могли.

И я рискнул утратить, что любил,

Стремясь вернуть любимую утрату.

Пять лет с тех пор ищу обоих сам;

Всю Грецию и Азию прошел я

И на пути домой в Эфес заехал,

Найти уж не надеясь, но решив

Читать дальше

• Действующие лица

• АКТ I

• АКТ II

• АКТ III

• АКТ V

• «КОМЕДИЯ ОШИБОК»

Действующие лица

Солин, герцог Эфесский.

Эгеон, сиракузский купец.

Антифол Эфесский, Антифол Сиракузский, братья-близнецы, сыновья Эгеона и Эмилии.

Дромио Эфесский, Дромио Сиракузский, братья-близнецы, слуги двух Антифолов.

Бальтазар, купец.

Анджело, ювелир.

Первый купец, друг Антифола Сиракузского.

Второй купец, кредитор Анджело.

Пинч, школьный учитель.

Эмилия, жена Эгеона, аббатиса монастыря в Эфесе.

Адриана, жена Антифола Эфесского.

Люциана, ее сестра.

Люс, служанка Адрианы.

Куртизанка.

Тюремщик, пристава, свита, слуги.1

Место действия — Эфес.

АКТ I

Зал во дворце герцога.

Входят герцог, Эгеон, тюремщик, пристава и свита.

Эгеон

Кончай, Солин, мою судьбу реши;

Мои мученья смертью заверши.

Герцог

Не трать речей, купец из Сиракуз;

Я беспристрастен и храню закон.

Вражда, раздор родились из обиды,

Которую нанес ваш злобный герцог

Купцам, почтенным нашим землякам:

Им не хватило золота на выкуп

Своих голов, и был тогда скреплен

Его декрет их кровью; с той поры

И мы к вам потеряли состраданье.

Как только начался раздор смертельный,

Решили мы в собрании старейшин

Немедленно торговые сношенья

Двух наших стран враждебных прекратить!

И сверх того:

Коль кто-нибудь, рожденный здесь, в Эфесе,

Свезет товар на рынок в Сиракузы

Или, напротив, сиракузский житель

Прибудет в порт Эфеса, — пусть умрет,

Имущество же герцог конфискует,

Когда себя не выкупит виновный

И тысячу нам марок не внесет.

Твое ж добро, как ни цени высоко,

Не стоит сотни марок; стадо быть,

Ты осужден на смерть законом нашим.

Эгеон

Утешен я: ваш суд произнесен;

К закату дня покончит муку он.

Герцог

Но, сиракузянин, скажи мне кратко:

Зачем родной покинул город ты,

И что тебя к нам привело в Эфес?

Эгеон

Что может быть страшнее испытанья,

Чем говорить о несказанном горе?

Но расскажу, насколько скорбь позволит,

Чтоб знали все: я обречен на смерть

Не преступленьем, а самой природой.

Из Сиракуз я родом и женат

На женщине, что счастлива со мной

Была б, как с нею я, будь счастье прочно.

Мы горестей не знали, и богатство

Мое росло в поездках в Эпидамн2,

В торговых сделках; но мой маклер умер;

Чтоб охранить оставшийся товар,

Покинул я объятия супруги.

Шесть месяцев прошло, когда она, —

Хотя уже и очень ослабела

От сладкой кары, женщинам сужденной, —

Собралась вдруг ко мне в далекий путь

И прибыла спокойно, без задержки.

Прошло немного дней еще, и стала

Она счастливой матерью двоих

Здоровых сыновей, так странно схожих,

Что различить их было невозможно.

В тот самый час и в том же самом доме

Такой же двойней схожих близнецов

Одна из нищих женщин разрешилась;

У бедняков-родителей купил

Обоих я, чтоб воспитать в них слуг

Для сыновей. Жена, гордясь детьми,

Домой вернуться все меня просила;

Ей уступил, увы, я слишком скоро.

Мы сели на корабль

И отплыли от Эпидамна милю,

Как вдруг ветрам покорная пучина

Нам стала злою гибелью грозить;

Мы больше не могли питать надежду:

Взамен ее померкший свет небес

Предсказывал трепещущим сердцам,

Что близится, что неизбежна гибель.

Будь я один, я бодрость сохранил бы;

Но плач жены и леденящий ужас

При мысли о мучительном конце,

Крик милых деток, плачущих, не зная,

Что им грозит, но видя общий страх, —

Принудили меня искать отсрочки

Себе и им; я сделал все, что мог.

Матросы в лодку бросились, покинув

Нас и корабль, готовый затонуть.

Моя жена, полна забот о старшем

Из близнецов, малютку привязала

С одним из купленных детей к одной

Из небольших запасных мачт, что возят

На случай бурь с собою моряки.

Я так же поступил с другою парой.

Устроив все и не спуская глаз

С детей, схватились мы с женою каждый

За свой конец, — и волны понесли,

Бушуя, но покорствуя теченью,

Всех нас, казалось, в сторону Коринфа.

Меж тем и солнце, землю осветив,

Рассеяло облекший нас туман;

И этот свет, так горячо желанный,

Волненье усмирил; мы увидали,

Что вдалеке плывут два корабля:

Один был из Коринфа, а другой —

Из Эпидавра3. Не успели к нам

Они подплыть… Позволь не продолжать!

Конец рассказа можно угадать.

Герцог

О нет, не прерывай его;

Хоть нам тебя помиловать нельзя,

Мы все же сострадать тебе способны!

Эгеон

О, если б боги поступили так,

Чтоб их не звал безжалостными я!

С десяток миль тем кораблям осталось

Проплыть до нас, как на утесы вал

Метнул спасительный кораблик наш

И пополам переломил ударом.

Насильственным разводом разлучив,

Обоим нам оставила Фортуна

То, что дает и радость и печаль.

Обломок, что держал жену-бедняжку,

Был тяжелее скорбью, легче весом;

По ветру вдаль понесся он быстрей,

И видел я, как всех троих забрал

Корабль коринфский, видимо — рыбачий.

Другой позднее подобрал и нас.

Узнав, кого спасти им выпал случай,

В нас приняли участье моряки

И отняли б у рыбаков добычу,

Но их корабль не мог свой ход ускорить,

И им пришлось направиться домой.

Ты видишь, как я счастье потерял,

И жизнь мою продолжила судьба,

Чтобы я мог свое поведать горе.

Герцог

О, ради тех, по ком теперь ты плачешь,

Тебя прошу я, расскажи подробно,

Что было дальше с ними и с тобой.

Эгеон

Мой сын второй, — в отцовском сердце первый,

В осьмнадцать лет на поиски пустился

Потерянного брата и просил

С ним отпустить слугу (ведь так же тот,

Утратив брата, знал его лишь имя),

Чтоб вместе их искать они могли.

И я рискнул утратить, что любил,

Стремясь вернуть любимую утрату.

Пять лет с тех пор ищу обоих сам;

Всю Грецию и Азию прошел я

И на пути домой в Эфес заехал,

Найти уж не надеясь, но решив

Искать везде, где только жить возможно.

Здесь кончится и целой жизни повесть.

Как радостно б я встретил эту смерть,

Будь мне она за жизнь детей порукой!

Герцог

Несчастный Эгеон, судьба судила

Тебе до края горестей дойти!

Поверь, когда бы мне не воспрещал

Закон, долг венценосца, клятва, сан —

Все то, что должен государь блюсти, —

Я сам бы адвокатом был твоим.

И все ж, хотя ты к смерти присужден

И приговор я изменить не мог бы,

Не нанеся урона нашей чести,

Я для тебя все сделаю, что можно:

Отсрочку дам на день, чтоб ты найти

В чужих щедротах попытался помощь;

Ты обратись к своим друзьям в Эфесе.

Проси ссудить иль просто подарить

На выкуп деньги. Не дадут — умрешь. —

А ты, тюремщик, стереги его.

Тюремщик

Да, государь.

Эгеон

Где Эгеон ту помощь обретет?

Надежды нет; лишь позже он умрет.

Уходят.

Рыночная площадь.

Входят Антифол Сиракузский, Дромио Сиракузский и первый купец.

Первый купец

Скажите же, что вы из Эпидамна, —

Иначе конфискуют все у вас.

Вот только что купец из Сиракуз

Задержан был за то, что в гавань прибыл,

И, так как внесть не мог он выкуп тот,

Что был назначен городским законом,

Его казнят сегодня на закате.

Вот деньги ваши, те, что я хранил.

Антифол Сиракузский

Неси к «Кентавру»4 их, туда, где мы

Остановились, Дромио, и жди:

Туда я через час приду обедать;

Пока же поброжу и посмотрю

На город этот, здания и лавки;

Потом вернусь и лягу отдыхать:

Я дьявольски устал от переезда.

Тащи!

Дромио Сиракузский

Другой бы вас поймал на слове

И впрямь стащил: ведь ноша недурна.

(Уходит.)

Антифол Сиракузский

Надежный малый, сударь: он нередко,

Когда я загрущу среди забот,

Меня развлечь своей умеет шуткой.

Вам не угодно ли со мной пройтись

И отобедать у «Кентавра» вместе?

Первый купец

Я приглашен знакомыми купцами

И кстати сделку с ними заключу;

Поэтому простите. В пять часов

Мы можем снова встретиться на рынке

И, коль угодно, время провести

До ночи вместе. А теперь есть дело.

Антифол Сиракузский

Так до свиданья вечером. Пойду

Бродить один, осматривая город.

Первый купец

Желаю вам вполне довольным быть!

(Уходит.)

Антифол Сиракузский

Желает мне вполне довольным быть!

Как раз того, что недоступно мне,

Ведь в мире я — как капля водяная,

Что в океане хочет отыскать

Другую каплю и в попытках этих,

Незримая, теряется сама.

Так я ищу напрасно мать и брата

И в поисках себя уж потерял.

Входит Дромио Эфесский.

Мой календарь и справка о рожденье!

Что там? Зачем так скоро ты пришел?

Дромио Эфесский

Так скоро? Я? Сказал бы лучше — поздно!

Сжег каплуна, передержал свинину;

Часы ударили двенадцать раз,

И раз хозяйка — по моей щеке:

Обед остыл — она разгорячилась;

А он остыл затем, что вас все нет;

Вас нет затем, что не хотите есть;

Есть не хотите — значит, разговелись

Уж где-то вы, заставив тем нас всех

Поститься и замаливать ваш грех.

Антифол Сиракузский

Вихрь болтовни сдержи. Скажи-ка лучше

Куда девал ты деньги, что я дал?

Дромио Эфесский

Шесть пенсов те,5 что вы велели в среду

Дать шорнику в уплату за подхвостник

Для госпожи моей? Их получил он,

И у меня их, сударь, больше нет.

Антифол Сиракузский

Послушай, я дурачиться не склонен, —

Так не шути. Где деньги, говори!

Мы здесь чужие: как ты смел оставить

Такую сумму денег без присмотра?

Дромио Эфесский

Уж вы шутите лучше, сев за стол!

Меня прислала госпожа гонцом;

Вернусь без вас — так мне же будет гонка:

Зарубят счет ваш на башке, как бирке.

А мог бы быть часами ваш желудок,

Как мой, и без посланцев гнать к обеду.

Антифол Сиракузский

Ну, Дромио, теперь не время шуткам;

Ты до поры их лучше отложи.

Где золото, что отдал я тебе?

Дромио Эфесский

Мне, сударь? Вы его мне не давали.

Антифол Сиракузский

Эй, негодяй, дурачиться довольно!

Скажи, как выполнен тобой приказ?

Дромио Эфесский

Мне приказали привести вас с рынка

В наш дом, дом «Феникса»;6 готов обед,

И госпожа с сестрой вас ждут давно.

Антифол Сиракузский

Не будь христианин я! Коль не скажешь,

Где золото надежно спрятал ты,

Я проломлю башку твою пустую,

Чтоб знал ты впредь, когда нельзя шутить!

Где десять сотен марок? Дай отчет!

Дромио Эфесский

Моя башка — та счет ведет тому,

Что дали вы, а плечи — что хозяйка;

Да только то пинки, не марки;7 вздумай

Я вам вернуть подарки эти, вряд ли

Вы б согласились кротко их принять.

Антифол Сиракузский

Хозяйка? Кто твоя хозяйка, раб?

Дромио Эфесский

Супруга ваша. «Феникса» хозяйка.

Без вас она не сядет за обед

И просит вас скорей идти обедать!

Антифол Сиракузский

Теперь уж ты нахально врешь в глаза —

Так на тебе! Вот, получи, мерзавец!

Дромио Эфесский

За что? За что? Сдержите ваши руки,

Не то ведь я и пятки в ход пущу!

(Уходит.)

Антифол Сиракузский

Клянусь я жизнью, этого болвана

Уже успели здесь обворовать!

Ведь, говорят, мошенников здесь тьма —

Искусников, что всем глаза отводят,

Волшебников, мутящих здравый ум,

Проклятых ведьм, уродующих тело,

Воров переодетых, шарлатанов,

Вралей и всяких жуликов иных.

И, если так, скорей уехать надо.

Пойду к «Кентавру», там его сыщу;

Боюсь, что денег все ж не получу.

(Уходит.)

АКТ II

Дом Антифола Эфесского.

Входят Адриана и Люциана.

Адриана

И мужа нет, и не вернулся раб,

Которого за ним я посылала;

А два часа теперь ведь, Люциана.

Люциана

Какой-нибудь купец его позвал,

И с рынка он пошел к нему обедать.

Не жди, сестра, сядь без него за стол.

Мужчина сам себе хозяин: время

Одно ему укажет час, когда

Прийти, уйти. Так будь же терпеливой.

Адриана

Но почему свободней нас им быть?

Люциана

Ведь по делам им надо выходить.

Адриана

Ушла бы я — что б он сказал тогда?

Люциана

О, для твоих желаний муж — узда.

Адриана

Одни ослы своей уздой довольны.

Люциана

Нехорошо, когда мы слишком вольны, —

Опасно то; взгляни на целый свет:

В земле, в воде и в небе воли нет,

Ведь самки рыб, крылатых птиц, зверей —

Все в подчиненье у самцов-мужей.

Мужчины же над миром господа:

Покорны им и суша и вода.

Они наделены умом, душой,

Каких ведь нет у твари ни одной.

Их право — всем в семье распоряжаться,

А долг жены — всегда повиноваться.

Адриана

Но ты не хочешь стать рабою тоже!

Люциана

Страшусь забот супружеского ложа.

Адриана

А выйдя замуж, подчинишься власти?

Люциана

Я, полюбив, сочту ее за счастье.

Адриана

А если муж увлекся бы другой?

Люциана

Я все б ждала, вернется ль он домой.

Адриана

Легко терпеть, коль горя нет, сестрица,

И кроткой быть, где нет причин сердиться!

Когда судьбой помятые кричать

Начнут при нас, мы им велим молчать;

А если б горе приключилось с нами,

Мы б, верно, больше жаловались сами.

Пока злой муж не оскорбит тебя,

Внушаешь ты другим терпеть, любя;

А если б ты обиду испытала,

Дурацкого терпенья бы не стало.

Люциана

Ну, ладно: выйду замуж — поглядим.

Вон твой слуга, и муж твой, верно, с ним.

Входит Дромио Эфесский.

Адриана

Ну что ж? Пожаловал твой господин?

Дромио Эфесский

Пожаловал — обеими руками: оба мои уха свидетели.

Адриана

Ты звал его? Так что же он сказал?

Дромио Эфесский

Да речь его заехала мне в ухо;

Едва-едва слова его я понял.

Люциана

Он говорил так странно? Был неясен смысл?

Дромио Эфесский

Гм… он объяснялся так звонко, что я ясно помню все, и в то же время так странно, что не могу опомниться.

Адриана

Скажи скорей: идет ли он домой?

Как видно, угодить жене он хочет!

Дромио Эфесский

Взбесился господин мой, как рогатый…

Адриана

Рогатый!

Дромио Эфесский

Бык, не муж! Поверьте мне,

Совсем взбесился он.

Зову его идти домой обедать

Про тысячу он марок говорит.

«Готов обед». — «Где деньги?» — он твердит.

«Жаркое сохнет». — «Деньги где?» — твердит.

«Идете вы?» — «Где деньги? — он твердит. —

Дурак, где тысяча мной данных марок?»

«Свинья сгорит!» — «Где деньги?» — он твердит.

«Хозяйка ждет». — «Повесься ты с хозяйкой!

Пошел! Хозяйки знать не знаю я!»

Люциана

Он так сказал?

Дромио Эфесский

Да, так сказал он:

«Знать не хочу ни дома, ни жены».

И тот ответ не языку доверил,

А на плечи навьючил, чтоб я снес;

Ну, словом, он поколотил меня.

Адриана

Ступай опять, зови его домой.

Дромио Эфесский

Идти опять, чтоб кулаком прогнал он?

Нет, ради бога, шлите уж других!

Адриана

Ступай, иль по башке хвачу сейчас.

Дромио Эфесский

Он поперек другой мне шрам положит

И так крестом мой череп освятит.

Адриана

Пошел, дурак! Зови его домой!

Дромио Эфесский

Да будто я такой дурак уж круглый,

Чтобы меня, как мяч, пинать ногой?

Оттуда гонит он, а вы — туда;

По крайней мере хоть обшейте кожей!

(Уходит.)

Люциана

Стыдись, сестра. Как гнев тебе нейдет!

Адриана

Он в обществе любовниц проведет

Веселый день, жене не кинув ласки!

Иль я стара? Иль уж поблекли краски

Печальных щек? Так он же их согнал!

Иль я скучна? Мой ум живой пропал?

Так невниманье шутку убивает

И остроту, как мрамор, притупляет.

Иль он пленен нарядом дорогим?

Пусть купит мне, владея всем моим!

Все, что могла утратить я в красе,

Разрушил он; и недостатки все —

Его вина. Как солнцем, озарить

Он мог бы взглядом, все мне возвратить;

Но, как олень, ломая все ограды,

Бежит он в лес, я ж — вяну без отрады.

Люциана

Пустая ревность может так смутить!

Адриана

Нет, лишь глупец бесчувственный простить

Обиду может явную. Другой

Он занят весь, иначе б был со мной!

Сестра, цепочку мне он обещал:

О, пусть бы обещаний не сдержал,

Но не грязнил супружеского ложа!

Ах, на него кольцо теперь похоже,

Что потеряло блеск; хоть злато тленья

Не ведает, а все ж прикосновенья

Грязнят его; и разве средь мужчин

Развратом не запятнан хоть один?

Моя краса — ничто в его глазах;

Ее оплачу я, умру в слезах!

Люциана

О, как наш ум темнит ревнивый страх!

Уходят.

Площадь.

Входит Антифол Сиракузский.

Антифол Сиракузский

Те деньги, что взял Дромио, лежат,

Все в целости, в «Кентавре»; верный раб

Пошел искать меня. Но странно вот что:

По моему расчету и словам

Хозяина, никак не мог я видеть

Его опять на рынке. Вот он сам!

Входит Дромио Сиракузский.

Ну, сударь, как? Прошла у вас веселость?

Иль нравятся толчки? Так продолжай:

Не знаешь ты «Кентавра»? Не брал денег?

К обеду госпожа прислала звать?

Живу я в «Фениксе»? С ума сошел ты,

Что начал вдруг мне так безумно врать?

Дромио Сиракузский

Я врал? Я вам не говорил ни слова!

Антифол Сиракузский

На этом месте, полчаса назад.

Дромио Сиракузский

Вас не видал с тех пор я, как отсюда

К «Кентавру» послан деньги отнести.

Антифол Сиракузский

Ты, негодяй, сказал, что денег не брал,

Твердил мне про жену и про обед,

Пока я не отбил охоты к шуткам.

Дромио Сиракузский

Вы веселы — тому я очень рад;

Скажите лишь, что значат эти шутки?

Антифол Сиракузский

Глумишься вновь, смеешься мне в глаза?

Шучу? Так вот тебе! А вот еще!

(Бьет его.)

Дромио Сиракузский

Постойте, сударь! Дело-то серьезно:

Задаток крупный.8 Только дан за что?

Антифол Сиракузский

Ты думаешь, что если фамильярность

Я допускал и быть моим шутом

Тебе позволил, так ты можешь нагло

Шутить со мной в серьезные минуты?

При свете солнца пляшут роем мошки,

А в хмурый день все прячутся они.

Вперед и ты, когда шутить захочешь,

Взгляни в лицо, не хмуро ли оно.

Крепка башка, но все ж урок вобью я!

Дромио Сиракузский

Вы принимаете мою башку за какую-то крепость и собираетесь штурмовать ее?9 Пусть лучше она будет просто головой. Но, если вы не прекратите побоев, придется мне ту крепость хорошенько укрепить; иначе мои мозги вывалятся на плечи. А все-таки сделайте милость, сударь, скажите, за что я побит?

Антифол Сиракузский

Ты этого не знаешь?

Дромио Сиракузский

Ничего не знаю, кроме того, что был побит.

Антифол Сиракузский

Сказать тебе, за что?

Дромио Сиракузский

Да, сударь, за что и почему; ведь, говорят, всему должна быть причина.

Антифол Сиракузский

За то, что был ты нагл, и потому,

Что повторить решился дерзко шутку.

Дромио Сиракузский

Ну, били ли кого-нибудь так, ни за что в награду?

В таких «за что» и «почему» ни складу нет, ни ладу.

Спасибо, сударь.

Антифол Сиракузский

Благодаришь? За что?

Дромио Сиракузский

За то, сударь, что вы дали мне кое-что за ничто.

Антифол Сиракузский

Ну, я взыщу с тебя в будущем: не дам ничего за что-нибудь. Но, скажи-ка, не пора еще обедать?

Дромио Сиракузский

Нет, сударь; я думаю, что говядина еще нуждается в том, что я уже получил.

Антифол Сиракузский

Это еще что такое?

Дромио Сиракузский

Ее надо побить и полить.10

Антифол Сиракузский

А иначе будет жесткой и сухой?

Дромио Сиракузский

Да, сударь, и я попрошу вас не есть ее.

Антифол Сиракузский

По какой причине?

Дромио Сиракузский

Она укрепит ваш холерический темперамент, и вы устроите мне снова сухую поливку.

Антифол Сиракузский

А вы, сударь, отучитесь шутить не ко времени. На все своя пора.

Дромио Сиракузский

Очень бы хотелось опровергнуть это, да боюсь опять холерической вспышки.

Антифол Сиракузский

Опровергнуть? Каким примером?

Дромио Сиракузский

Таким же ясным, как ясна лысина на голове у старика Времени.

Антифол Сиракузский

Любопытно было бы послушать.

Дромио Сиракузский

Да вот; ни в какую пору не удастся вырастить волосы, которые вылезли сами собой.

Антифол Сиракузский

Разве нельзя это сделать, употребив врачебные средства?

Дромио Сиракузский

Только употребив денежные средства на покупку чужих волос. Но тогда оплешивеет другой.

Антифол Сиракузский

Почему же Время так скупится на волосы, когда их всюду так много?

Дромио Сиракузский

Волосы — дар, который оно бережет для зверей; а людям, недодавая волос, оно прибавляет ума.

Антифол Сиракузский

Ну, у многих волос больше, чем ума.

Дромио Сиракузский

А все-таки ума у них хватит на то, чтобы потерять волосы.

Антифол Сиракузский

Так, по-твоему, люди с густыми волосами — простаки, лишенные ума?

Дромио Сиракузский

Чем они проще, тем скорее плешивеют; но потеря волос идет им на пользу.

Антифол Сиракузский

По какому соображению?

Дромио Сиракузский

По двум и очень здравым.

Антифол Сиракузский

Здравым? Какое уж тут здоровье?

Дромио Сиракузский

Ну, так верным.

Антифол Сиракузский

Что тут верного, когда приходится прибегать к фальшивым волосам?

Дромио Сиракузский

Ну, скажем, по некоторым.

Антифол Сиракузский

Каким же именно?

Дромио Сиракузский

Во-первых, сохранятся деньги, которые уходили на причесыванье волос, а во-вторых, волосы не будут падать в суп.

Антифол Сиракузский

Ты всем этим хотел доказать, что не на все бывает свое время?

Дромио Сиракузский

Конечно, и доказал: ни в какое время не вытребуешь у природы пропавших волос.

Антифол Сиракузский

Но твой аргумент не доведен до конца; почему их не вытребуешь?

Дромио Сиракузский

А я его дополню: Время само лысо и хочет, чтобы до конца мира у всех было на голове пусто и лысо.

Антифол Сиракузский

Вот ты и кончил лысым заключеньем.11

Но тише! Кто-то подает нам знаки.

Входят Адриана и Люциана.

Адриана

Да, Антифол, смотри, суров и хмур;

Дари другим всю сладость этих взоров.

Не Адриана, не жена тебе я!

А было время — ты охотно клялся,

Что слаще слов не слышал никогда,

Что ничего прекраснее не видел,

Прикосновения не знал нежней

И ничего не ел вкусней, как в дни,

Когда с тобой была я, говорила,

Тебя ласкала, подавала есть.

Как мог ты стать таким чужим себе же?

Да-да, себе — чужим став для меня:

Ведь я с тобою слита нераздельно;

Я часть твоя и лучшая притом.

Не разрывай же этого союза:

Ведь легче, мой любимый, каплю бросить

В пучину моря и потом ее

Извлечь опять несмешанной оттуда,

Без приращенья или уменьшенья,

Чем взять тебя, не взяв тем и меня!

Ведь как тебя задело б за живое,

Когда б ты знал, что впала я в разврат.

Что это тело, данное тебе,

Осквернено бесстыдством похотливым?

Ты б отшвырнул с презреньем имя мужа,

Содрал с меня запятнанную кожу,

Сорвал кольцо венчальное с руки

И разломал, навеки дав развод!

Ты это сделал бы? Так сделай сразу!

Меня позор измены запятнал,

И в кровь мою проникла грязью похоть:

Ведь если два — едина плоть, то разом

С тобой ты отравляешь и жену;

Распутна я от твоего разврата.

Оберегай супружеское ложе:

Когда ты чист, чиста я буду тоже.

Антифол Сиракузский

Сударыня, ко мне ли ваша речь?

Не знаю вас: я два часа в Эфесе;

Мне город чужд, как ваших смысл речей;

Я слушал их, я полон был вниманья,

И все же я далек от пониманья.

Люциана

Фи, брат! Зачем так изменились вы?

Когда с сестрой так странно обращались?

Она шлет Дромио вас звать домой…

Антифол Сиракузский

Как, Дромио?

Дромио Сиракузский

Меня?

Адриана

Тебя; и, возвратясь, ты говоришь,

Что он побил тебя, крича: «Не знаю,

Знать не хочу ни дома, ни жены!»

Антифол Сиракузский

Так с этой дамой сговорились вы?

В чем смысл и цель такого заговора?

Дромио Сиракузский

Я, сударь? Я в глаза ее не видел!

Антифол Сиракузский

Лжешь, негодяй: как мог тогда ты раньше

Твердить мне то, что говорит она?

Дромио Сиракузский

Да отродясь не говорил я с нею!

Антифол Сиракузский

Тогда откуда наши имена

Она узнала? По наитью, что ли?

Адриана

О, как свое достоинство роняешь

Ты, подстрекая низкого раба

Противоречить мне! Оскорблена

Уже одним твоим я удаленьем;

Зачем удар усиливать презреньем?

Мой муж! За твой рукав я уцеплюсь,

Мой крепкий вяз! Лозою обовьюсь

Вокруг тебя, чтоб мощь твоя и сила

И мне, бессильной, крепость сообщила!

И разделять что может нас с тобой?

Колючки, плющ нахальный, мой дрянной?

Отрежь его, иль будет он впиваться

Все дальше вглубь и соками питаться!

Антифол Сиракузский

Да, эта речь обращена ко мне…

Уж не женился ль я на ней во сне?

Иль сплю теперь, и это лишь виденье?

Как обмануть нас могут слух и зренье!

Ну что ж, пока загадку не пойму,

В обмане чувств участие приму.

Люциана

Вели же, Дромио, подать обед.

Дромио Сиракузский

Спаси нас крест святой! Жаль, четок нет.

Ну, и сторонка леших! Где мы, что мы?

Ведь это черти, домовые, гномы.

Признай их власть, не то без дальних слов

Защиплют нас они до синяков!

Люциана

Ты что бормочешь там и не идешь?

Ползи, лентяй, слизняк, улитка, вошь!

Дромио Сиракузский

(Антифолу)

Скажите мне, я, верно, превращен?

Антифол Сиракузский

Духовно ты, как сам я, подменен.

Дромио Сиракузский

Духовно и телесно, без изъяна.

Антифол Сиракузский

Ты — тот же.

Дромио Сиракузский

Я, должно быть, обезьяна!

Люциана

Нет, ты прямой осел, коль хочешь знать.

Дромио Сиракузский

И впрямь: охота травки пощипать!

Как не осел? Она меня взнуздала.

Не знаю, кто она; меня ж признала.

Адриана

Ну, будет, не хочу я глупой быть,

Тереть глаза и лить насильно слезы,

Смеша и господина и слугу. —

(Антифолу.)

Адриана

Идем обедать. —

(К Дромио.)

Ты же стой у двери. —

Сегодня, муж, со мною пообедай

И исповедуйся в своих проделках. —

Ты, плут, здесь сторожи, а спросит кто,

Где господин, — скажи: ушел из дома,

И не впускай! — Иду, сестра, иду!

Антифол Сиракузский

Я на земле, на небе иль в аду?

Я сплю иль нет? Здоров иль ум теряю?

Известно им, а сам того не знаю!

Пока слова их буду подтверждать;

Хочу еще в тумане поблуждать.

Дромио Сиракузский

Что ж, господин мой, дверь мне сторожить?

Антифол Сиракузский

Да, берегись кого-нибудь впустить.

Люциана

Пойдемте, брат: успел обед остыть.

Уходят.

АКТ III

Перед домом Антифола Эфесского.

Входят Антифол Эфесский, Дромио Эфесский, Анджело и Бальтазар.

Антифол Эфесский

Синьор добрейший Анджело, прошу мне

Помочь: жена не любит опозданий.

Скажите ей, что в вашей мастерской

Я задержался, глядя, как готовят

Ту цепь, что принесете ей вы завтра.

(Показывает на Дромио.)

Вот этот плут мне врет в лицо: я будто

Его на рынке встретил, колотил,

Снабдил зачем-то тысячею марок,

Отрекся вдруг от дома и жены… —

К чему ты врал — ну, пьяница, скажи?

Дромио Эфесский

Говорите что хотите: знаю я, что знаю;

Вы меня на рынке били, боль я ощущаю:

Будь моя спина пергамент, а пинки — чернила,

Ваша рукопись самих вас быстро б убедила.

Антифол Эфесский

Убежден я, что осел ты.

Дромио Эфесский

Очень может быть:

Как осел, я терпеливо дал себя избить;

А вот если б я лягнул вас, рассержен пинками,

Вы б, узнавши пяток силу, не дрались с ослами.

Антифол Эфесский

У синьора Бальтазара невеселый вид;

Может быть, прием радушный вас развеселит.

Бальтазар

Яства дешево ценю я, но привет манит.

Антифол Эфесский

О синьор, коль мясом, рыбой не полна посуда,

То привет радушный — вряд ли лакомое блюдо.

Бальтазар

Угощение найдется и у мужиков.

Антифол Эфесский

А привет у всех: не жалко никому ведь слов.

Бальтазар

Как ни скромен стол радушный, это пир горой.

Антифол Эфесский

Если скуп хозяин дома, да и гость — скупой.

Впрочем, сам я вам ручаюсь только за привет;

Пир найдете вы обильней, но радушней — нет. —

Но все заперто: кричи же, чтоб открыли вход!

Дромио Эфесский

Эй, Цецилия, Бригитта, Джен, Джильяна, Мод!

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Дуралей, колпак, бездельник, сборище заплат!

Вон! Не то, у двери сидя, высидишь цыплят!

Что ты кличешь потаскушек без числа и счета?

Убирайся! И с одной нам тяжкая забота.

Дромио Эфесский

Олух! Господин наш ждет тут посреди дороги!

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Пусть скорей назад уходит, иль простудит ноги.

Антифол Эфесский

Кто там мешкает так долго? Живо, отворите!

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Да зачем вам это нужно, вы сперва скажите.

Антифол Эфесский

Как зачем? Хочу обедать: я еще не ел.

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Подадут обед вам завтра: нынче не поспел.

Антифол Эфесский

Кто ты? Как меня ты смеешь в дом мой не пускать?

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Дромио, привратник здешний; вот меня как звать.

Дромио Эфесский

Негодяй! Украл ты должность, да еще и имя;

Впрочем, выгоды не много приобрел ты с ними.

Стань ты Дромио пораньше в звании моем,

Ты б сменил лицо и имя, чтобы стать ослом.12

Люс

(изнутри)

Что за шум там у порога? Дромио, кто там?

Дромио Эфесский

Господин мой, Люс.

Люс

(изнутри)

Поздненько он приплелся к нам, —

Так ему и передай ты.

Дромио Эфесский

Право? Вот потеха!

Но как пустим в ход мы палку, будет не до смеха.

Люс

(изнутри)

По пословице, у палки есть другой конец.

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Люс тебя зовут как будто? Девка молодец!

Антифол Эфесский

Что же, слышишь нас, милашка? Впустишь или нет?

Люс

(изнутри)

Вы уж раз меня спросили.

Дромио Сиракузский

(изнутри)

И был дан ответ.

Дромио Эфесский

Вот лихая перепалка: за привет — привет!

Антифол Эфесский

Отворяй сейчас, скотина!

Люс

(изнутри)

Было б для кого!

Дромио Эфесский

Бейте в дверь!

Люс

(изнутри)

Она не плачет; бейте, ничего!

Антифол Эфесский

Ты, милашка, будешь плакать, как ее собьем.

Люс

(изнутри)

Мы для вас колодок пару без труда найдем.

Адриана

(изнутри)

Кто стучит так нагло в двери, беспокоя нас?

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Да, хорошие ребята в городе у вас!

Антифол Эфесский

Это ты, жена? Вели же, чтоб открыл он нам.

Адриана

(изнутри)

Что? Жена твоя, бездельник? Убирайся вон!

Дромио Эфесский

В час расплаты и «бездельник» будет вам зачтен.

Анджело

Ни привета, ни обеда; коли так — уйдем.

Бальтазар

Да, мы спорили, что лучше, и остались ни при чем.

Дромио Эфесский

(Антифолу Эфесскому)

У дверей стоят ведь гости — приглашайте в дом!

Антифол Эфесский

Ветром, что ли, нам надуло чертовщину эту?

Дромио Эфесский

Хорошо, что вам случилось быть тепло одетым.

Мерзни здесь! Пирог горячий, да не нам назначен;

Как козел, начнет бодаться, кто так одурачен.

Антифол Эфесский

Принеси скорее лом мне: дверь я разобью.

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Разбивай, что разобьется; я ж — башку твою.

Дромио Эфесский

Эх, слова ведь только ветер: что же ими драться?

Замолчишь ты очень скоро, только б нам ворваться!

Дромио Сиракузский

(изнутри)

И удары будут, олух! Поспешишь уйти.

Дромио Эфесский

Да ушел-то я давно уж; надо бы войти.

Дромио Сиракузский

(изнутри)

Ну, сперва без перьев птицу нужно принести.

Антифол Эфесский

Лом добудь мне у соседей, будем дверь долбить.

Дромио Эфесский

Лом? Долбить? Без перьев галку, значит, вам добыть?13

Это можно! Плут, ты слышишь? Птицу мы найдем

И потом тебя ощиплем — будешь голым соколом.

Антифол Эфесский

Ступай скорей и принеси мне лом.

Бальтазар

Терпенье, сударь! Не годится это:

Вы штурмовать свою ж хотите честь;

Вы шумом навлечете подозренья

На добродетель собственной жены.

Ручаются прожитые года,

Все поведение ее и скромность

За то, что есть теперь у ней причина

Пред вами двери дома затворить.

Она потом вам объяснит ее.

Послушайтесь меня: уйдем спокойно

И сядем в «Тигре» вместе за обед;

А вечером вернетесь вы один

Узнать, зачем вас в дом ваш не пускали.

Но, если силой вы ворветесь в дверь

Средь бела дня, когда полна вся площадь, —

Чего о вас толпа не наплетет?

И клевета, направленная дерзко

На вашу незапятнанную честь,

Проникнет всюду, даже и в могилу, —

Дурная слава держится в потомстве;

Она и вас самих переживет, —

Вселившись в дом, она уж не уйдет.

Антифол Эфесский

Вы правы: я уйду отсюда мирно

И даже постараюсь весел быть.

Я знаю здесь веселую девчонку —

Лицом красива, бойкостью мила

И умница; жена моя не раз

(Но, право, без достаточной причины)

К ней ревновала. Так теперь пойдем

Обедать с ней.

(К Анджело.)

А вы домой зайдите,

Возьмите цепь — готова уж она,

Я думаю, — и приходите с ней

В дом «Дикобраза», где сберемся мы;

Девчонка там живет. Хочу цепочку

(Моей супруге назло) подарить

Хозяйке пира. Но поторопитесь!

Когда мои мне двери закрывают,

Стучусь к другим: там, может, принимают.

Анджело

Вам обождать меня часок придется.

Антифол Эфесский

Недешево мне шутка обойдется!

Уходят.

Там же.

Входят Люциана и Антифол Сиракузский.

Люциана

Как, Антифол, могли вы так забыть

Свой долг? Ужель назначено судьбиной

Росткам любви во дни весны загнить,

Дворцу любви так скоро пасть руиной?

Коль вас расчет толкнул на брак с сестрой,

Платите ей за деньги честно лаской;

И, если страсть теперь влечет к другой,

Таите грех; грешите, но с опаской.

Пусть не прочтет о нем у вас в глазах

Моя сестра: язык, как лжесвидетель,

Скрывать позор научится в словах;

Пусть ваш порок рядится в добродетель.

Вид чистоты учитесь сохранять,

Святым казаться даже в прегрешенье.

Зачем сестре измены ваши знать?

Какой же вор кричит о преступленье?

Двойное зло — женой пренебрегать

И ей кричать об этом каждым взглядом.

Ведь грех и славу может порождать,

Коль нет злых слов с дурным поступком рядом.

Бедняжки мы! Хоть тень любви нам дав,

Утешьте нас: ведь верим так легко мы!

Отнявши руку, дайте хоть рукав;

В орбите вашей мы, вослед влекомы.

Мой милый брат, вернитесь же туда,

Сестру утешьте, с ней побудьте вместе;

И ложь вам во спасение, когда

Окончить ссору может голос лести!

Антифол Сиракузский

Прекрасная! Как вас зовут, не знаю;

Не ведаю столкнувших нас чудес;

Вы сами чудо: прелесть неземная

Велит вас счесть посланницей небес.

О дивная! Я б счастлив был, когда бы

Помочь земному грубому уму

Решились вы; растерянный и слабый,

Я скрытый смысл слов ваших не пойму.

Зачем душе доверчивой велите

В пространствах неизвестности блуждать?

Богиня вы? Пересоздать хотите?

Покорен я, готов другим я стать!

Но все ж пока собою остаюсь я.

Та женщина в слезах — мне не жена;

Совсем не к ней, не к ней душой стремлюсь я:

Вам, а не ей над сердцем власть дана.

О, не влеки меня, морская дева,

В пучину слез, излитую сестрой:

Мани к себе всей прелестью напева

И златом кос, раскинутых волной

На ложе вод серебряных. Плененный,

Я лягу сам, чтоб сном любви уснуть;

Умру, блаженством смерти упоенный,

Когда Любовь способна потонуть.

Люциана

Безумны вы, что говорите так.

Антифол Сиракузский

Я ослеплен, и сам не знаю как.14

Люциана

Так пусть порок вам не слепит очей.

Антифол Сиракузский

Я ослеплен игрой твоих лучей,

Мой дивный свет!

Люциана

Спешите же к жене!

Антифол Сиракузский

Любовь моя! Во мраке слепнуть мне?

Люциана

В сестре моей для вас любовь и свет.

Антифол Сиракузский

В сестре сестры.

Люциана

В моей сестре.

Антифол Сиракузский

О нет!

В тебе одной, душа души моей!

Ты сердце сердца, свет моих очей,

Дороже мне, нужней богатств и хлеба,

Мой рай земной, моей надежды небо!

Люциана

Но вы должны мою сестру так звать.

Антифол Сиракузский

О, согласись сестрой своею стать!

Тебя люблю, тебе я жизнь отдам!

Свободна ты, и я свободен сам;

Отдай мне руку…

Люциана

Полно, замолчите;

Придет сестра, вы это с ней решите.

(Уходит.)

Входит Дромио Сиракузский.

Антифол Сиракузский

В чем дело, Дромио? Почему ты бежишь?

Дромио Сиракузский

Узнаете вы меня, сударь? Я — Дромио? Ваш слуга? Это — я сам?

Антифол Сиракузский

Ты Дромио, ты мой слуга, и ты — ты сам.

Дромио Сиракузский

Нет, я — осел, я — муж какой-то женщины и я — не я.

Антифол Сиракузский

Муж какой-то женщины? И как это ты — не ты?

Дромио Сиракузский

Ну, конечно, сударь, не я; я — собственность какой-то женщины; она требует меня, пристает и хочет владеть мною.

Антифол Сиракузский

Какие же она предъявляет права?

Дромио Сиракузский

Да такие самые, господин, по каким вы владеете своей лошадью. Она хочет владеть мной, как скотиной, и не потому, чтобы я был скотом, а потому, что сама на скотину похожа.

Антифол Сиракузский

Кто же она?

Дромио Сиракузский

Да просто туша таких почтенных размеров, что прямо мое почтение! Невеста, что и говорить, — жирный кусок, да только я при ней совсем отощаю.

Антифол Сиракузский

Что же это за жирный кусок?

Дромио Сиракузский

Она, сударь, кухарка и вся заплыла жиром; не знаю, на что она годится, разве только сделать из нее лампу и бежать от нее при ее собственном свете. И в лохмотьях ее столько сала, что его хватит на всю длинную польскую зиму; а если она доживет до Страшного суда, то будет гореть неделей дольше, чем все остальные люди.

Антифол Сиракузский

А какова лицом?

Дромио Сиракузский

Черная, как мои башмаки, только рожа ее гораздо грязнее: она так потеет, что любой мужчина наберет полные башмаки, пройдя по такой грязи.

Антифол Сиракузский

Ну, этот недостаток можно устранить водой.

Дромио Сиракузский

Нет, сударь, это уж врожденное: тут и Ноев потоп не помог бы.

Антифол Сиракузский

А зовут ее как?

Дромио Сиракузский

Зовут Нелль; и в нее, как в бочку, можно наливать эль: три четверти не заполнят ее от бедра до бедра.15

Антифол Сиракузский

Так она широка?

Дромио Сиракузский

От головы до пяток не больше, чем от бедра до бедра; поперек себя толще: совсем шар, глобус; все страны можно отыскать на ней.

Антифол Сиракузский

Не какой ее части находится Ирландия?

Дромио Сиракузский

Конечно, сударь, на задней: сразу видно по грязи.

Антифол Сиракузский

А Шотландия?

Дромио Сиракузский

Где голо и шероховато: на ладонях.16

Антифол Сиракузский

А Франция?

Дромио Сиракузский

На лбу, вооружившемся и поднявшемся войною против собственных волос.17

Антифол Сиракузский

А Англия?

Дромио Сиракузский

Искал я меловых утесов, да не нашел ничего белого; полагаю, однако, что Англия находится на подбородке, судя по соленой влаге, протекающей между ним и Францией.

Антифол Сиракузский

А Испания?

Дромио Сиракузский

Этого я, право, не знаю, но она чувствуется в ее горячем дыхании.

Антифол Сиракузский

А Америка и обе Индии?18

Дромио Сиракузский

О, сударь, на ее носу: он весь усыпан рубинами, карбункулами, сапфирами; все эти богатства рассыпались перед горячим дыханием Испании, высылающей целые армады галер нагружаться под ее носом.

Антифол Сиракузский

А где находятся Бельгия и Нидерландские низменности?

Дромио Сиракузский

Сударь, так низко я не стал смотреть. И вот эта грязнуха, эта ведьма предъявила свои права на меня! Она называла меня Дромио; клялась, что обручен с ней, описала мои приметы: пятно на плече, родинку на шее, большую бородавку на левой руке… Я в страхе бежал от нее, как от колдуньи.

Не будь твердыней веры грудь из стали закаленной,

Крутил бы вертел ведьме я, в собаку превращенный.

Антифол Сиракузский

Беги сейчас, взгляни, откуда дует

Сегодня ветер. Если с берегов,

То не хочу здесь оставаться на ночь.

Найди корабль, к отплытию готовый,

И приходи: я буду ждать на рынке.

Все знают нас, а нам никто не ведом;

Пора бежать; все приготовь — и едем.

Дромио Сиракузский

Да, господин! Как от медведя, я бы

Удрать был рад от этой скверной бабы!

(Уходит.)

Антифол Сиракузский

И подлинно здесь колдуны живут;

Пора, давно пора бежать отсюда!

Та, что зовет меня супругом, мне

Не по душе; зато ее сестра

Так привлекательна, кротка, мила,

Так обольстительна лицом и речью,

Что я себе почти что изменил.

Но, чтоб избегнуть гибели и плена,

Заткну я уши — пусть поет сирена!

Входит Анджело.

Анджело

Вот Антифол!

Антифол Сиракузский

Да, так меня зовут.

Анджело

Я знаю, сударь; вот и ваша цепь.

Мне вас застать хотелось в «Дикобразе»,

Но ждать пришлось, чтоб кончили ее.

Антифол Сиракузский

Чего ж хотите вы? Что с ней мне делать?

Анджело

Что вам угодно: ваша ведь она.

Антифол Сиракузский

Она — моя? Я вам давал заказ?

Анджело

Не раз, не два, а двадцать раз велели

Ее принесть. Идите же домой

Обрадовать жену; а за деньгами

К вам на дом сам я вечером зайду.

Антифол Сиракузский

Берите деньги сразу: ведь остаться

Вы можете без цепи и без них.

Анджело

О сударь, вы шутник! До скорой встречи.

(Уходит.)

Антифол Сиракузский

Что думать мне? Что значат эти речи?

Но, право, глупо было бы не брать

Того, что вам хотят любезно дать.

Ну, город! В нем могли бы жить без трат:

Здесь золото на улицах дарят.

А все ж пойду… Что Дромио нейдет?

Коль есть корабль, пусть тотчас нас везет.

(Уходит.)

АКТ IV

Площадь.

Входят второй купец, Анджело и пристав.

Второй купец

Вы знаете, что с Троицы должны мне,

И я не слишком беспокоил вас;

Не стал бы и теперь теснить, но еду

Я в Персию, и деньги нужны мне.

А потому со мною расплатитесь,

Иль в руки власти вас я передам.

Анджело

Как раз ту сумму, что я должен вам,

Мне Антифол обязан уплатить.

Сейчас, пред тем, как встретились мы с вами,

Я цепь ему вручил, а в шесть часов

Я должен получить с него и деньги.

Угодно вам пройти со мной к нему?

Я долг верну признательно и честно.

Из дома куртизанки выходят Антифол Эфесский и Дромио Эфесский.

Пристав

Не надо и ходить: вот он и сам.

Антифол Эфесский

(к Дромио)

Схожу я к ювелиру, ты ж купи

Конец веревки мне; хочу жену

И слуг ее попотчевать подарком

За то, что двери заперли мои. —

А, ювелир пришел!.. — Ты все ж поди

И жди меня с веревкой у ворот.

Дромио Эфесский

Куплю с такой охотою, как если б

Две тысячи дохода покупал!

(Уходит.)

Антифол Эфесский

Как можно вам довериться — я вижу!

Я обещал, что цепь она получит, —

И до сих пор ни вас нет, ни подарка!

Иль вы боялись цепью спутать нас

Уж слишком крепко? Что за осторожность!

Анджело

Все шутки! Перейдем, однако, к делу.

Вот счет; в каратах здесь указан вес,

И проба цепи, и цена работы;

На два иль три дуката выше сумма

Той, что я должен этому купцу.

Я вас прошу отдать мой долг ему

Теперь же; он совсем готов в дорогу

И ждет лишь денег, чтоб пуститься в путь.

Антифол Эфесский

Сейчас при мне такой нет суммы. Сам я

Спешу по делу в город; так пройти

Вы потрудитесь вместе с господином

В мой дом и захватите эту цепь.

Жена сейчас вам за нее заплатит;

А может быть, вернусь уже и я.

Анджело

Супруге цепь вы сами отдадите?

Антифол Эфесский

Снесите вы: я запоздать могу.

Анджело

Охотно, сударь: ведь она при вас?

Антифол Эфесский

Как так — при мне? При вас она должна быть.

За что ж иначе деньги вам платить?

Анджело

Ну, полно, сударь! Дайте же мне цепь.

Теперь прилив, попутный ветер: время

Как раз отплыть; я задержал его.

Антифол Эфесский

Вы не хотите ль этой странной шуткой

Предупредить заслуженный упрек

За то, что не явились к «Дикобразу»?

Затеяв спор, по-бабьи скрыть вину?

Второй купец

Кончайте же; теряю время я.

Анджело

Вы слышите, торопит он; так цепь…

Антифол Эфесский

Отдав жене, свои возьмите деньги.

Анджело

Ну, будет! Вы ее недавно взяли…

Давайте цепь иль ваш приказ жене.

Антифол Эфесский

Фу! В шутке вы уж перешли границы.

Где эта цепь? Показывайте! Ну!

Второй купец

Мои дела не терпят проволочки.

Ответьте же мне, сударь: да иль нет?

Коль нет, я взять его велю под стражу.

Антифол Эфесский

Ответить? Вам? О чем вам дать ответ?

Анджело

О тех деньгах, что мне за цепь должны вы.

Антифол Эфесский

Я буду должен, получив ее.

Анджело

Я дал вам цепь лишь полчаса назад!

Антифол Эфесский

Вы не давали! Это уж обида.

Анджело

Обидно то, что говорите вы,

И подрывает мой кредит торговый.

Второй купец

Ну, пристав, арестуйте же его.

Пристав

Сейчас. — Во имя герцога, за мною!

Анджело

Ведь репутацию теряю я!

Платите деньги, или передам,

Иск предъявив, и я вас в руки власти.

Антифол Эфесский

Платить за то, чего не получал?

Что ж, арестуйте, коль сошли с ума.

Анджело

Возьмите плату, пристав: арестуйте. —

Родному брату не простил бы я,

Когда б он стал так нагло издеваться!

Пристав

Вы слышали? Я арестую вас.

Антифол Эфесский

Покуда вам залога не представлю,

Закону должен я повиноваться.19

Но эта шутка обойдется вам

Дороже золота всей вашей лавки.

Анджело

О сударь! Что в Эфесе есть законы,

Вы убедитесь, к вашему стыду.

Входит Дромио Сиракузский.

Дромио Сиракузский

Есть, сударь, есть корабль из Эпидамна;

Совсем готов и ожидает только

Хозяина, чтоб паруса поднять.

Я, сударь, уж отнес пожитки наши

На борт; купил бальзама, масла, водки.

Корабль готов, попутный ветер дует

От берегов; хозяина и вас

Ждут моряки, чтобы пуститься в море.

Антифол Эфесский

Оно и видно, что купил ты водки!

Какой корабль? Зачем он ждет меня?

Дромио Сиракузский

Да вы меня искать корабль послали.

Антифол Эфесский

Я за веревкой посылал тебя,

Ты, пьяница! Зачем она — ты знаешь.

Дромио Сиракузский

Для петли? Нам не время в петлю лезть.

Найти корабль меня вы посылали.

Антифол Эфесский

С тобой я потолкую на свободе

И дам урок внимания ушам.

Беги, бездельник, прямо к Адриане,

Дай этот ключ, скажи, что в сундуке

Том, что покрыт ковром турецким, спрятан

С дукатами мешок; так пусть пришлет.

Скажи, что я внезапно арестован

И должен дать залог. Ну, раб, беги! —

А мы пока к тюрьме пойдемте, пристав.

Второй купец, Анджело, пристав и Антифол Эфесский уходят.

Дромио Сиракузский

Какая Адриана? Ах, в том доме,

Где был обед и лезла в жены мне

Грязнуха, трехобхватная кухарка!

Я не пошел бы волею туда,

Да ведь не мы решаем — господа.

(Уходит.)

Дом Антифола Эфесского.

Входят Адриана и Люциана.

Адриана

Так соблазнял тебя он, Люциана?

Но что могла заметить ты в глазах:

Серьезность ли иль признаки обмана?

Румянец был иль бледность на щеках?

Как отражали лик его и взоры

Души волненье, сердца метеоры?

Люциана

Он отрицал твои права над ним.

Адриана

Из них он не считался ни с одним.

Люциана

Поклялся, что он чужестранец, путник.

Адриана

Да, так; он не во всем клятвопреступник.

Люциана

Тебя любить просила я.

Адриана

Что ж? Нет?

Люциана

Моей любви просить он стал в ответ!

Адриана

Но как?

Люциана

Звучала пылкой страстью речь,

И, будь честна, могла б она увлечь:

Хвалил красу, мой разум, речь мою…

Адриана

Уж ты старалась!

Люциана

Потерпи, молю!

Адриана

Я не могу, я не хочу; нет боле

Сдержаться сил; хоть языку дам волю.

Ах он урод горбатый и кривой,

С противной рожей, старый и худой,

Порочный, грубый, глупый, неспособный.

С дурною славой и душою злобной!

Люциана

Но как такого можно ревновать?

С его уходом нечего терять.

Адриана

Ах! Для меня он будет мил всегда,

Но станет пусть дурным в чужих глазах:

Так птички крик отводит от гнезда;20

Его люблю, хоть брань в моих устах.

Входит Дромио Сиракузский.

Дромио Сиракузский

Скорей сундук… мешок… он ключ вам дал…

Люциана

Да отдышись!

Дромио Сиракузский

Я весь в поту… бежал…

Адриана

Где господин твой, Дромио? Что надо?

Дромио Сиракузский

Попал он в Тартар… это хуже ада!

Был сцапан дьяволом в прочнейшей куртке,

Чье злое сердце оковала сталь.

Проклятый дьявол! Жалости в нем нет;

Он лют, как волк, и буйволом одет, —

Тот приятель, чьи приветы и объятья жестки,

Кто на улице хватает, ждет на перекрестке;

Как собака, забегает он туда, сюда

И несчастных в ад таскает раньше дня суда. —

Адриана

Да говори, в чем дело?

Дромио Сиракузский

Я не знаю, в чем там дело; господин в тюрьме!

Адриана

Неужели арестован? Кем предъявлен иск?

Дромио Сиракузский

Кем предъявлен иск, не знаю, не видал я сам,

Но у буйвола он нынче, я сказал уж вам.

Выкуп вы ему пошлете? Деньги в сундуке.

Адриана

Достань, сестра.

Люциана уходит.

Понять я не могу,

Как, у кого он может быть в долгу.

Он связан обязательством прямым?

Дромио Сиракузский

Не связан, а скорей окован он

Какой-то цепью… Слышите вы звон?

Адриана

Звон цепи?

Дромио Сиракузский

Да нет, часов! Скорей, прошу я вас:

Я шел, так было два; а вот уж бьет и час.

Адриана

Часы бегут назад? О, что ты говоришь!

Дромио Сиракузский

От пристава назад невольно побежишь!

Адриана

Но время не должник: зачем ему бежать?

Дромио Сиракузский

Оно банкрот: не может долга мгновению отдать.21

Оно и вор к тому же: случалось вам слыхать,

Как говорят, что время подкралось, словно тать?

Если так и если пристав попадется на пути,

Как же тут не постараться хоть на час назад уйти?

Входит Люциана.

Адриана

Вот деньги, Дромио: беги, спеши

И приведи скорей его обратно. —

Пойдем, сестра. В смятении души

О нем мне думать больно и приятно.

Уходят.

Там же.

Входит Антифол Сиракузский.

Антифол Сиракузский

Кого ни встречу — все со мной знакомы,

Приветствуют, как давние друзья,

И правильно по имени зовут;

Готовы денег дать и приглашают

К себе, за что-то вдруг благодаря.

Один мне предложил набрать товару,

А вот сейчас портной меня зазвал,

Чтоб показать атлас, что им был куплен

На платье мне, и кстати мерку снять.

Заехал я в страну воображенья?

Иль город здесь лапландских колдунов?22

Входит Дромио Сиракузский.

Дромио Сиракузский

Вот вам, сударь, деньги, которые вы велели принести. А где же образ древнего Адама, вырядившегося по-новому?23

Антифол Сиракузский

Какие деньги? И какой такой Адам?

Дромио Сиракузский

Не тот Адам, что когда-то стерег рай, а тот, что ныне сторожит тюрьму, одетый в кожу жирного тельца, заколотого для блудного сына; тот, что шел за вами, как злой дух, и хотел отнять у вас свободу.

Антифол Сиракузский

Я не понимаю тебя.

Дромио Сиракузский

Нет? Да ведь это так ясно. Ну, тот контрабас в кожаном футляре; тот, что сажает в свой карман усталых путников, чтобы они отдохнули; жалеет разорившихся людей и доставляет им даровые квартиры, а сам свой досуг употребляет на то, чтобы дубинкой творить более великие чудеса, чем мавр своим копьем?..

Антифол Сиракузский

Как! Ты говоришь о приставе?

Дромио Сиракузский

Ну да, о начальнике стражи, чей долг — тянуть к ответу тех, кто не платит долгов; о том, кто заключил, что всем людям хочется спать, и потому готов дать любому постель в местах заключения.24

Антифол Сиракузский

Ну, ладно, заключи этим свою болтовню. Уходит какой-нибудь корабль ночью? Можем мы уехать?

Дромио Сиракузский

Как же, сударь! Час назад я докладывал вам, что судно «Поспешность» отплывает ночью; но вас задержал пристав на пароме «Отсрочка», и вот в мешке ангелочки,25 посланные освободить вас.

Антифол Сиракузский

Ну, малый с толку сбился, как и я!

Мы оба здесь во власти заблуждений.

Спасите нас, святые силы неба!

Входит куртизанка.

Куртизанка

Как рада, Антифол, я встретить вас.

Вы отыскали, вижу, ювелира:

Ведь вот та цепь, что обещали мне?

Антифол Сиракузский

Не искушай! Отыди, сатана!

Дромио Сиракузский

Сударь, неужели это госпожа Сатана?

Антифол Сиракузский

Это сам господин черт.

Дромио Сиракузский

Нет, хуже; это чертова бабушка, явившаяся сюда в образе женщины легкого поведения. От этого и происходит, что когда женщина говорит: «Прокляни меня, господи!», то это все равно как если бы она сказала: «Сделай из меня, господи, женщину легкого поведения!» Ведь в писании сказано, что дьяволы являлись людям в образе легких и светлых ангелов;26 свет происходил от огня, а огонь жжет; следственно, потаскушка также может обжечь: не подходите к ней!

Куртизанка

Шутник вы, сударь, как и ваш слуга.

Пойдем ко мне? Дополним наш обед?

Дромио Сиракузский

Господин мой, если будет жидкое кушанье, так приготовьте длинную ложку.

Антифол Сиракузский

Почему, Дромио?

Дромио Сиракузский

Да потому, что кто ест с дьяволом, у того должна быть длинная ложка.27

Антифол Сиракузский

Отыди, бес! Какой с тобою ужин?

Ты чародейка, как и все твои.

Аминь, аминь, рассыпься, уходи!

Куртизанка

Верните перстень, взятый за обедом,

Иль дайте цепь, обещанную мне, —

Тогда уйду и вас смущать не буду.

Дромио Сиракузский

Другим чертям обрезок ногтя нужен,

Булавка, капля крови, волосок,

Орешек, косточка от вишни; этой —

Дай дорогую цепь!

Побойтесь, господин мой! Не давайте,

А то нас дьявол в цепи закует!

Куртизанка

Прошу, отдайте мне кольцо иль цепь;

Надеюсь, обмануть вы постыдитесь,

Антифол Сиракузский

Исчезни, ведьма! — Дромио, идем!

Дромио Сиракузский

«Не чваньтесь, дама», — говорил павлин.28

Антифол Сиракузский и Дромио Сиракузский уходят.

Куртизанка

Ну, Антифол с ума совсем сошел,

Иначе б так себя он не унизил.

Он взял кольцо, ценой дукатов в сорок,

И обещал дороже цепь взамен;

Теперь же дать не хочет ничего.

Чем объяснить, как не безумьем явным.

И это, и его внезапный гнев,

И за обедом тот рассказ безумный,

Что дома дверь замкнули перед ним?

Жена болезнь его, конечно, знает,

А потому и не впустила в дом.

Мне надо к ней отправиться сейчас же

И рассказать, что, вдруг сойдя с ума,

Ко мне ворвался он и силой взял

Мое кольцо; да, надо так сказать.

Дукатов сорок! Их нельзя терять.

(Уходит.)

Улица.

Входят Антифол Эфесский и пристав.

Антифол Эфесский

Не бойся за меня: не убегу;

Уйду тогда, когда внесу сполна

Тебе всю сумму должного залога.

Моя жена расстроена сегодня

И не поверит так легко слуге,

Что мог быть арестован я в Эфесе.

Да это, правда, трудно и понять.

Входит Дромио Эфесский с веревкой.

Вот мой слуга; принес, должно быть, деньги. —

Ну, как дела? Что я велел, принес?

Дромио Эфесский

А вот; уж этого на всех вам хватит.

Антифол Эфесский

А деньги где?

Дромио Эфесский

Я, сударь, их истратил на канат.

Антифол Эфесский

Пятьсот дукатов — на канат, бездельник?

Дромио Эфесский

Что? О, за столько я пятьсот куплю.

Антифол Эфесский

Да на какой конец ты послан мной?

Дромио Эфесский

Купить конец веревки; вот он, нате.

Антифол Эфесский

На, получи, вот этим же концом.

(Бьет его.)

Пристав

О, сударь, будьте терпеливей!

Дромио Эфесский

Терпенья надо пожелать мне: ведь невзгоду терплю я.

Пристав

Ну, ты, сдержи язык.

Дромио Эфесский

Если он сдержит свои руки.

Антифол Эфесский

Сын потаскухи, бесчувственный негодяй!

Дромио Эфесский

Я хотел бы быть бесчувственным, чтоб не чувствовать ваших ударов.

Антифол Эфесский

Ты только удары и чувствуешь, как осел.

Дромио Эфесский

Я и в самом деле осел; можете убедиться в этом по моим длинным ушам. — Я служу ему с того часа, как родился, и до сих пор ничего не получил за службу из его рук, кроме побоев. Если мне холодно, он согревает меня ударами; если жарко, прохлаждает ими; меня будят пинками, если я заснул; поднимают ими, если сижу, провожают ими, когда ухожу из дому, и встречают, когда возвращаюсь. Я постоянно ношу их на спине, как нищая — своего ребенка; и, когда он искалечит меня, я так и буду с ними ходить за милостыней из дома в дом.

Антифол Эфесский

Идем, идем: вот и моя жена.

Входят Адриана, Люциана, куртизанка и Пинч.

Дромио Эфесский

Сударыня! Как говорится, respice finem — помните о конце, а еще лучше пророчество попугая: «Берегись конца веревки!»

Антифол Эфесский

Да замолчишь ли ты?

(Бьет его.)

Куртизанка

Вот видите? Иль не безумен он?

Адриана

Да, эта грубость выдает его. —

Мой добрый доктор Пинч,29 вы заклинатель:

Верните же бедняге здравый смысл.

Я заплачу вам, сколько захотите.

Люциана

Как взор его пронзителен и горд!

Куртизанка

Заметьте же, как он дрожит в припадке.

Пинч

Позвольте руку мне — пощупать пульс.

Антифол Эфесский

Пощупайте и выслушайте ухом!

(Бьет его.)

Пинч

Прочь, сатана, вселившийся в него!

Беги, сокройся пред святой молитвой

И в царство тьмы вернись прямым путем!

Тебя святыми неба заклинаю!

Антифол Эфесский

Пошел, колдун! Я вовсе не безумен.

Адриана

О, если б так, смятенная душа!

Антифол Эфесский

У вас, милашка, завелся приятель?

Не этот ли, с шафранной рожей, друг

Вас утешал сегодня за обедом?

Вы потому велели запереть

И заградить хозяину все двери?

Адриана

Клянусь я богом, ты обедал дома;

И, если б там остался до сих пор,

Ты избежал бы этого позора!

Антифол Эфесский

«Обедал дома!» Дромио, что скажешь?

Дромио Эфесский

Скажу по чести: не было того.

Антифол Эфесский

И дверь они держали на замке?

Дромио Эфесский

Perdieu,30 клянусь, ее держали на замке,

Антифол Эфесский

Жена меня ругала через двери?

Дромио Эфесский

Sans fable,31 сама ругалась через двери.

Антифол Эфесский

И судомойка-девка — вместе с нею?

Дромио Эфесский

Certes,32 и судомойка — вместе с нею.

Антифол Эфесский

И в бешенстве я должен был уйти?

Дромио Эфесский

Да, в бешенстве; мои то знают кости:

Им ощутить пришлось ваш ярый гнев.

Адриана

Полезно ль так больному потакать?

Пинч

Худого нет: нащупал малый пунктик —

И усмирит, поддакивая, гнев.

Антифол Эфесский

Арестовать меня ты подучила.

Адриана

Напротив! Тотчас деньги на залог

Послала с Дромио, чуть прибежал он.

Дромио Эфесский

Со мною? Деньги? Может быть, хотели

То сделать вы, но я их не видал.

Антифол Эфесский

Ты к ней ходил, чтоб взять мешок дукатов?

Адриана

Он прибежал, и я их отдала.

Люциана

Да, отдала; свидетель я тому.

Дромио Эфесский

А мой свидетель — бог и тот канатчик,

К которому послали вы меня!

Пинч

Сударыня, они безумны оба —

Слуга и господин; теперь я вижу:

Связать их нужно и держать в потемках.

Антифол Эфесский

Скажи, зачем ты не впускала в дом? —

Зачем ты врешь, что не видал червонцев?

Адриана

Я, милый муж, дверей не запирала.

Дромио Эфесский

Я, господин мой, их не получал;

А двери, точно, заперли пред нами.

Адриана

Лгун! Негодяй! Ты лжешь теперь вдвойне.

Антифол Эфесский

Сама ты лжешь, распутница, во всем.

Ты сговорилась с этой шайкой сделать

Меня предметом общего презренья.

Но не увидишь ты мой стыд и срам:

Я лживые глаза ногтями вырву!

Адриана

Связать его! Ко мне не подпускайте!

Входят несколько слуг и вяжут Антифола Эфесского.

Пинч

Сюда! На помощь! Как в нем бес силен!

Люциана

О бедный! Как он бледен, как глядит!

Антифол Эфесский

Убить меня хотите? — Эй, тюремщик!

Ведь я твой пленник: как же терпишь ты,

Чтоб увели меня?

Пристав

Оставьте!

Под стражей он; его я не отдам.

Пинч

(показывая на Дромио Эфесского)

Вяжите и его: и он — безумный.

Слуги связывают Дромио.

Адриана

Ты допускаешь это, глупый пристав?

Иль любо видеть, как больной, несчастный

Наносит вред себе же самому?

Пристав

Он арестован; если отпущу,

То долг его потребуют с меня.

Адриана

Сейчас сниму обязанность твою;

Веди меня немедля к кредитору,

И этот долг сама я уплачу. —

А вы, почтенный доктор, позаботьтесь

Их увести. — О злой, несчастный день!

Антифол Эфесский

О злая потаскуха!

Дромио Эфесский

Меня связали тоже из-за вас.

Антифол Эфесский

Пошел ты прочь! Не зли меня, бездельник!

Дромио Эфесский

Себя связать и сделать сумасшедшим

Дадите вы? Я черта б призывал!

Люциана

Спаси их бог! Как дики все их речи!

Адриана

Ведите их! — Пойдем со мной, сестра.

Пинч и слуги уходят, уводя Антифола Эфесского и Дромио Эфесского.

Ну, говори, кто требовал ареста?

Пристав

Анджело, ювелир, известен вам?

Адриана

Да, знаю. А какая сумма долга?

Пристав

Он о двухстах дукатах говорил.

Адриана

А долг за что?

Пристав

За цепь, что взял ваш муж.

Адриана

Он заказал, но я не получала.

Куртизанка

После того как ваш супруг ворвался

Ко мне сегодня днем и взял кольцо, —

Оно сверкает у пего на пальце, —

Я встретила на улице его:

Он шел один, и цепь была на шее.

Адриана

Все ж я сама не видела ее.

Веди меня, тюремщик, к ювелиру;

Хочу узнать я истину вполне.

Входят Антифол Сиракузский с обнаженным мечом и Дромио Сиракузский.

Люциана

О боже мой! Они опять на воле!

Адриана

Он вынул меч! Скорей людей зови,

Чтоб их связать!

Пристав

Бежим, а то убьет!

Пристав, Адриана и Люциана уходят.

Антифол Сиракузский

О, ведьмы испугались лезвия!

Дромио Сиракузский

Звалась женой, а как бежать пустилась!

Антифол Сиракузский

Иди к «Кентавру», вещи собери.

Скорей бы нам убраться по-здорову!

Дромио Сиракузский

Право, если бы мы остались на ночь, они не причинили бы нам вреда. Вы сами видели: разговаривают они с нами любезно, дают деньги. Народ, кажется, добрый. Если бы не эта гора взбесившегося мяса, что хочет получить меня в мужья, я бы не прочь остаться здесь и сам обратиться в колдуна.

Антифол Сиракузский

Я не хочу, хоть дай мне весь их город.

Иди, сбирай скорей пожитки наши.

Уходят.

АКТ V

Улица перед аббатством.

Входят второй купец и Анджело.

Анджело

Мне, сударь, жаль, что задержал я вас,

Но, уверяю, цепь он получил,

Хоть отрицает нагло и бесчестно.

Второй купец

И уваженьем пользуется он

У вас в Эфесе?

Анджело

Лучшей славой, сударь,

Доверьем безграничным и любовью,

Каких никто из граждан не имел.

Я сам ему всегда на слово верил.

Второй купец

Не говорите громко: вот и он.

Входят Антифол Сиракузский и Дромио Сиракузский.

Анджело

Да, он; и даже цепь висит на шее —

Та самая, что будто он не брал.

Пойдемте, сударь, я скажу ему. —

Я очень удивлен, синьор, что вы

Мне причинить и стыд и затрудненья

Решились вдруг, себе же на позор,

Поклявшись, что не получали цепи,

Какой теперь украсили себя.

Меня вы чуть не ввергнули в тюрьму

И друга моего ввели в убыток.

Не подними вы этот спор и ссору,

Сегодня он взошел бы на корабль —

Что ж, эту цепь не от меня вы взяли?

Антифол Сиракузский

От вас; когда ж я это отрицал?

Второй купец

Вы отрицали, даже с клятвой ложной.

Антифол Сиракузский

Кто слышать мог, что лживо клялся я?

Второй купец

Я слышал, я, вот этими ушами.

Мошенник ты! Тебе не место быть

Среди людей порядочных и честных!

Антифол Сиракузский

Лишь негодяй мне это мог сказать!

Но честь свою и честность докажу я

Мечом, коль в бой посмеешь ты вступить.

Второй купец

Посмею? Сам тебя я вызываю!

Они обнажают мечи.

Входят Адриана, Люциана, куртизанка и другие.

Адриана

Постойте, ради бога! Он безумен!

Бросайтесь разом, отнимите меч;

И господина и слугу свяжите!

Дромио Сиракузский

Бежимте, сударь! Я аббатство вижу:

Скорей туда, иль мы пропали оба!

Антифол Сиракузский и Дромио Сиракузский уходят в аббатство.

Входит аббатиса.

Аббатиса

Покой и мир! Зачем вы здесь толпитесь?

Адриана

Мой бедный муж безумный скрылся здесь.

Впустите нас; его мы крепко свяжем

И уведем, чтоб дома полечить.

Анджело

Я сам подумал: не в своем уме он.

Второй купец

Мне жаль, что на него я так напал.

Аббатиса

Давно ли им безумье овладело?

Адриана

Уже с неделю он угрюм и скучен

И на себя был вовсе не похож;

Но лишь сегодня в полдень овладел им

Безумия припадок в первый раз.

Аббатиса

Не разорен он кораблекрушеньем?

Не схоронил ли друга? Может быть,

Он увлечен любовью недостойной?

Ведь этот грех так свойствен молодежи,

Лишь стоит волю дать своим глазам, —

Какой из этих бед он поражен?

Адриана

Из всех из них, быть может, лишь последней:

Его все что-то из дому влекло.

Аббатиса

И вы его за это упрекали?

Адриана

Да, упрекала.

Аббатиса

Как? Сурово? Резко?

Адриана

Насколько скромность позволяла мне.

Аббатиса

Наедине?

Адриана

Случалось, и на людях.

Аббатиса

Наверно, слишком мало!

Адриана

Ему об этом только и твердила:

Ночами даже не давала спать,

И за обедом часто упрекала, —

В гостях на это намекала вечно, —

Всегда к тому сводила разговор.

Нет-нет, греху не потакала я.

Аббатиса

Вот почему твой муж сошел с ума,

Вредней, чем псов взбесившихся укусы,

Ревнивых жен немолкнущий упрек!

Ты сон его своей смущала бранью, —

Вот почему стал слаб он головой;

Ему упреком пищу приправляла, —

Ее не мог усвоить он, волнуясь:

Вот почему жар лихорадки в нем!

Огонь и крови и есть огонь безумья.

Ты говоришь, его лишила ты

Утех и отдыха; то порождало

В нем меланхолию, она ж — сестра

Отчаянья угрюмого и злого;

И вслед за ней идет болезней рать…

Что может быть вредней ее для жизни?

Нет развлечений, и обед и сон,

Что жизнь хранят, упреками смущен.

Взбесился б скот! Так мужа ты сама

Свела своей ревнивостью с ума.

Люциана

Она всегда так мягко упрекала,

А муж был груб; не он — она страдала.

Зачем, сестра, не возразишь ты ей?

Адриана

Во мне самой та речь смутила совесть. —

Ну, люди добрые, пойдем за ним.

Аббатиса

Нет! Пусть никто в обитель не вступает.

Адриана

Так ваши слуги приведут его?

Аббатиса

О нет! Ваш муж избрал приют священный:

Он защитит его от ваших рук,

Его не выдам я; быть может, разум

Ему еще сумею возвратить.

Адриана

Но я сама, сама хочу быть с мужем:

Его беречь, смотреть за ним — мой долг;

Мне в этом заместителей не нужно!

Пустите, я возьму его сейчас!

Аббатиса

Потише! Я не дам его тревожить,

Пока не испытаю лучших средств —

Лекарств, молитв; ему, возможно, снова

Я образ человека возвращу.

То — исполненье моего обета,

То — орденом предписанный мне долг.

Идите же, у нас оставив мужа.

Адриана

Я не уйду, его я не покину!

Едва ли вашей святости прилично

Желать жену и мужа разлучить.

Аббатиса

Иди, смирись; я не отдам его.

(Уходит.)

Люциана

Проси у герцога себе защиты.

Адриана

Да-да, идем. К его ногам я брошусь

И буду плакать и молить, пока

Не согласится сам сюда прийти он

И не прикажет возвратить мне мужа.

Второй купец

Уж циферблат показывает пять.

Должно быть, герцог сам пройдет сейчас —

Здесь мимо нас к обители печали,

К долине смерти, где вершится казнь;

Ведь это здесь, как раз за рвом аббатства.

Анджело

А для чего сюда прибудет герцог?

Второй купец

Присутствовать при казни старика,

Купца из Сиракуз: он прибыл в гавань

И тем нарушил строгий наш закон,

За что и будет скоро обезглавлен.

Анджело

Они идут; мы будем видеть казнь.

Люциана

Стань на колени на его пути.

Входят герцог со свитой, Эгеон с обнаженной головой, палач и полицейские.

Герцог

Еще раз объявите: если деньги

Хоть кто-нибудь внесет за старика,

Он не умрет; он милости достоин.

Адриана

Прошу защиты, благородный герцог,

От аббатисы!

Герцог

Но она особа

Почтенная и добрая: никак

Она тебя обидеть не могла.

Адриана

Ax, ваша светлость! Муж мой Антифол —

Кому себя и все свое вручила

Я по приказу вашему — сегодня

Охвачен был безумья силой злой.

На улицу он выбежал из дома

С одним слугой, безумным, как и он.

И, устрашая мирных граждан, начал

Врываться в их дома и уносить

Алмазы, кольца, все, что привлекало

Безумный взор. Едва нам удалось

Его, связав, домой отправить, тотчас

Пошла я, чтоб убытки возместить

Всем пострадавшим. В это время он,

Не знаю как, вновь вырвался на волю,

И с ним — слуга; тут, обнажив мечи,

Пылая гневом, в ярости безумной

Они, нас встретив, бросились вперед,

Чтоб заколоть; сбежались, к счастью, люди

И вновь связали б их, но удалось

Обоим скрыться в этом вот аббатстве;

И аббатиса запереть ворота

Велела слугам, вход нам воспретив

И отказавши в выдаче безумных.

О, разреши мне, милостивый герцог,

Несчастных взять и оказать им помощь!

Герцог

Твой муж служил мне прежде на войне;

В тот день, как ты с ним ложе разделила,

Тебе я сам дал княжеское слово

Его взыскать всей милостью моей. —

Эй, кто-нибудь! В ворота постучите;

Просите аббатису выйти к нам.

Я не уйду, не разрешив их спора.

Входит слуга.

Слуга

Сударыня, спасайтесь поскорей!

Мой господин и раб его на воле;

Избив служанок, доктора они

Связали, стали бороду палить,

И каждый раз, как вспыхивал огонь,

Они его помоями тушили.

Мой господин его терпенью учит,

Слуга ж стрижет макушку, как безумцу;33

И если вы на помощь не придете,

То заклинателя они, наверно,

Убьют!

Адриана

Что врешь, дурак? Они — здесь оба.

Все это ложь, что ты сейчас сказал.

Слуга

Нет, госпожа, я правду говорю.

Я не вздохнул с тех пор, как видел их.

Они грозят добраться и до вас,

Вам опалить лицо, обезобразить.

Крики за сценой.

Чу! Слышно их! Бегите же скорей!

Герцог

Стань близ меня, не бойся. —

(Страже.)

Обнажите

Свои мечи!

Адриана

О горе! Это муж мой!

Он носится каким-то невидимкой.

Ведь только что вбежал в аббатство он,

И вот — уж здесь! Непостижимо это!

Входят Антифол Эфесский и Дромио Эфесский.

Антифол Эфесский

Молю о правосудье, добрый герцог!

Хотя б за то, что я тебе служил,

Что я собой прикрыл тебя в сраженье,

Спас жизнь твою ценою ран своих, —

Ту вспомни кровь и окажи защиту!

Эгеон

Когда страх смерти не темнит мне взора,

То Дромио и сын мой Антифол!

Антифол Эфесский

Спаси меня от женщины, мой герцог,

Которую ты сам дал в жены мне!

Она меня унизила, покрыла

Бесчестьем злым, позором без границ!

И рассказать нельзя все зло, что ныне

Она бесстыдно причинила мне!

Герцог

Открой мне все; я буду справедлив.

Антифол Эфесский

Меня сегодня не впустила в дом,

Пируя в нем с любовником развратным.

Герцог

Тяжелый грех!

(Адриане.)

Скажи мне: так все было?

Адриана

Нет, государь: сестра, и я, и он

Обедали все вместе: да погибнет

Моя душа, коль не клевещет он!

Люциана

Да не увижу больше дня и ночью

Не знаю сна, коль солгала она!

Анджело

Бесстыдные! Клялись вы обе ложно;

Безумец правду чистую сказал.

Антифол Эфесский

Мой государь, я говорю, что знаю.

Мой ум не отуманило вино;

Не омрачен он яростью безумной,

Хоть здесь свели б с ума и мудреца.

Та женщина мне точно дверь замкнула;

Вот ювелир, — коль он не в стачке с ней,

То подтвердит: он был тогда со мною.

Ушли мы вместе; он зашел за цепью,

Чтоб к «Дикобразу» мне ее принесть,

Где я обедал вместе с Бальтазаром.

Но не принес. Я, кончивши обед,

Пошел искать его и скоро встретил.

Он был вдвоем вот с этим господином

И начал вдруг бесчестно уверять,

Что эту цепь уж мне сегодня отдал,

Хоть, видит бог, ее не видел я.

Он приставу отдал меня под стражу.

Я подчинился и послал раба

За кошельком домой; он не принес,

Но пристава я сам уговорил

Пройти со мною к дому; по дороге

Мы встретили жену

С ее сестрой и целою толпою

Сообщников презренных; был средь них

И некий Пинч, с голодной мордой

И на скелет похожий шарлатан,

Паяц оборванный, гадатель голый,

С глазами впалыми, живой мертвец.

И этот гнусный раб был ею нанят

Как заклинатель, чтоб сгубить меня.

Смотря в глаза и щупая мне пульс,

Он, не стыдясь, с нахальством беспримерным,

Вдруг закричал: «Он бесом одержим!»

Тогда меня связали, повели

Домой и там в сырой и темный погреб

Толкнули нас: меня и вот его.

Но я зубами перегрыз веревку,

Вернул себе свободу и тотчас

К вам побежал — молить, чтоб ваша светлость

Дала защиту мне и право мстить

За ряд обид и тяжких оскорблений.

Анджело

Я, государь, могу вам подтвердить,

Что точно в дом при мне он впущен не был.

Герцог

А эту цепь — он получил ее?

Анджело

Да, получил; все видели: в аббатство

Сейчас вбежал он с цепью той на шее.

Второй купец

И я клянусь, что здесь я слышал сам,

Как вы признались в том, что получили,

Хотя сначала отрицали это.

И потому я шпагу обнажил.

Но вы укрылись в этом вот аббатстве;

Потом каким-то чудом вышли вновь.

Антифол Эфесский

Я не был никогда в стенах аббатства;

Ты на меня не обнажал меча;

Не видел цепи я, клянусь в том небом,

Все это ложь, все это клевета!

Герцог

Как это все запутанно и странно!

Не опоила ли уж вас Цирцея?34

В аббатстве он — я здесь передо мною:

Безумен он — и здраво говорит. —

(Адриане.)

Ты поклялась, что он обедал дома, —

(к Анджело)

А ты — что нет! —

(К Дромио Эфесскому.)

Ну, что ты скажешь, плут?

Дромио Эфесский

Он с ней обедал нынче в «Дикобразе».

Куртизанка

Обедал, да; и с пальца снял кольцо.

Антифол Эфесский

То правда, государь; вот этот перстень.

Герцог

Ты видела, в аббатство он входил?

Куртизанка

Так ясно, государь, как вашу светлость.

Герцог

Как странно все! Зовите аббатису.

Тут сговор, иль вы все сошли с ума!

Один из свиты уходит.

Эгеон

Великий герцог! Разреши мое слово.

Я вижу друга: он спасет мне жизнь,

Внеся в казну положенную сумму.

Герцог

Я слушаю. Что скажешь, сиракузец?

Эгеон

(Антифолу Эфесскому)

Вас, сударь, называют Антифолом?

То Дромио, привязанный ваш раб?

Дромио Эфесский

Лишь час назад я точно был привязан,35

Да господин веревку перегрыз.

Я Дромио и раб, но уж не связан.

Эгеон

Наверно, оба помните меня!

Дромио Эфесский

Глядя на вас, себя я вспоминаю.

Ведь час назад я так же скручен был

Не из числа ль вы пациентов Пинча?

Эгеон

Зачем так странно на меня глядите

Вы оба? Ведь вы знаете меня.

Антифол Эфесский

Я никогда вас в жизни не встречал.

Эгеон

Меня, конечно, изменило горе,

Часы забот; и времени рука

Немало черт в лице мне исказила.

Но разве голос мой для вас чужой?

Антифол Эфесский

Не знаю.

Эгеон

Ну, Дромио, а ты?

Дромио Эфесский

Нет, сударь, нет.

Эгеон

А я уверен, что меня узнал ты!

Дромио Эфесский

В самом деле, сударь? А я уверен, что нет; и, если человек отрицает что-нибудь, вы обязаны верить ему.

Эгеон

Не узнают и голоса! О время

Суровое! Ужель в семь кратких лет

Ты так могло разбить мой бедный голос,

Что сын родной его не узнает!

Но пусть мое землистое лицо

Снег старости сединами усыпал;

Пусть холод лет оледенил мне кровь, —

Я в годы мрака память не утратил:

Огни очей льют, догорая, свет;

Слабеет слух, но звуки различает;

И эти все свидетели твердят,

Что ты — мой сын, что ты — мой Антифол.

Антифол Эфесский

Я никогда отца не знал, не видел.

Эгеон

Мой мальчик, лишь семь лет тому назад

С тобою в Сиракузах мы расстались.

Меня стыдишься ты признать в нужде?

Антифол Эфесский

Сам герцог, все, кто знал меня и знает,

Все подтвердят, что не было того:

Я в Сиракузах не жил никогда.

Герцог

Да, знаю я, что двадцать лет живет

Он здесь, в Эфесе под моей защитой;

Ни разу он не ездил в Сиракузы.

Твой взор боязнью смерти омрачен.

Входят аббатиса с Антифолом Сиракузским и Дромио Сиракузским.

Аббатиса

Вот, государь, обиженный жестоко.

Все окружают вошедших.

Адриана

Два мужа предо мной! Не грежу ль я?

Герцог

Один из них — двойник иль дух другого.

А эти два? Кто человек из них,

Кто призрак? Как сказать мы это можем?

Дромио Сиракузский

Я — Дромио; его гоните вон.

Дромио Эфесский

Я, сударь, Дромио; меня оставьте!

Антифол Сиракузский

Ты Эгеон? Или ты дух его?

Дромио Сиракузский

О, старый господин мой! Кто связал вас?

Аббатиса

Кто б ни связал, я разрешу все узы

И, дав свободу, мужа обрету. —

Скажи мне, Эгеон, ты был тем мужем,

Что прежде звал Эмилию женой?

Она тебе двух сыновей родила!

О, если ты тот самый Эгеон,

Скажи о том Эмилии той самой!

Эгеон

Коль я не сплю, Эмилию я вижу!

Но, если ты — она, скажи, что сталось

С тем сыном, что на мачте был с тобой?

Аббатиса

Корабль из Эпидамна спас меня,

Его и Дромио. Но тех двоих

Отняли силой рыбаки Коринфа

Почти тотчас; осталась я одна

На корабле людей из Эпидамна.

Судьбу детей я не могла узнать,

А что со мной произошло — ты видишь.

Герцог

Ну, вот уже начало разъясненья:

Два Антифола на одно лицо,

Два Дромио, как капли две похожих;

Вот подтвержденье их потери в море.

Конечно, здесь родители с детьми

Сошлись опять, и кончен срок разлуки. —

Ты, Антифол, ведь прибыл из Коринфа?

Антифол Сиракузский

Нет, государь: я сам из Сиракуз.

Герцог

Отдельно станьте: вас не разберешь.

Антифол Эфесский

Я, государь, приехал из Коринфа.

Дромио Эфесский

А с ним и я.

Антифол Эфесский

И нас привез тот воин знаменитый,

Ваш славный дядя, герцог Менафон.

Адриана

Но кто из вас со мной обедал дома?

Антифол Сиракузский

То я, сударыня.

Адриана

(Антифолу Сиракузскому)

Вы мне — не муж?

Антифол Эфесский

Нет, нет, ручаюсь.

Антифол Сиракузский

И я, хотя меня вы звали так;

Прекрасной дамой же, сестрою вашей,

Я братом назван был.

(Люциане.)

Антифол Сиракузский

Все, что я ей

Сказал тогда, осуществить готов я,

Конечно, если это все не сон.

Анджело

А эту цепь из рук моих вы взяли?

Антифол Сиракузский

Да, сударь, так: не буду отрицать.

Антифол Эфесский

Вы ж за нее меня арестовали?

Анджело

Да, сударь, так: не буду отрицать.

Адриана

Я деньги вам послала для залога

(показывая на Дромио Эфесского)

Вот с Дромио; он, верно, не принес?

Дромио Эфесский

Нет, не со мной!

Антифол Сиракузский

Я получил мешок дукатов ваших:

Мой Дромио его ко мне принес.

Я вижу, постоянно мы встречались

С чужим слугой: с моим — он, я — с его;

Они ж нас принимали за господ.

Антифол Эфесский

Дукаты эти за отца внесу я.

Герцог

Не надо: я помилую его.

Куртизанка

А мой брильянт вы мне вернете, сударь?

Антифол Эфесский

Возьми его; спасибо за обед.

Аббатиса

Прошу, благоволите, славный герцог,

Пожаловать ко мне в аббатство: там

Я расскажу о наших приключеньях. —

Прошу и вас, собравшихся сюда

И также пострадавших от ошибок,

Случившихся в один лишь этот день,

Зайти ко мне: останетесь довольны. —

О дети, тридцать три тяжелых года

Без вас томилась я; и час один

Освободил от тяжкой ноши сердце, —

Вас, герцог, мой супруг и сыновья,

И вас, календари моих детей,

Зову на праздник дружеской беседы.

Какая радость после скорбных лет!

Герцог

Всем сердцем принимаю приглашенье.

Уходят все, кроме обоих Антифолов и обоих Дромио.

Дромио Сиракузский

Забрать мне, сударь, вещи с корабля?

Антифол Эфесский

Какие вещи вздумал погружать ты?

Дромио Сиракузский

Пожитки ваши, что в «Кентавре» были.

Антифол Сиракузский

То мои. Я, Дромио, твой господин.

Не торопись! Мы вместе все решим.

Ты радуйся и обнимайся с братом.

Антифол Сиракузский и Антифол Эфесский уходят.

Дромио Сиракузский

А та толстуха, что у вас на кухне

Меня кормила нынче, не женой,

А лишь сестрой-невесткой мне придется!

Дромио Эфесский

Да ты не брат, а зеркало мое.

В нем вижу я, что недурен собою.

Ну что ж, пойдем на общую пирушку?

Дромио Сиракузский

Ладно; только ты иди вперед: ты ведь — старший.

Дромио Эфесский

Это еще вопрос. Как его решить?

Дромио Сиракузский

Давай, бросим жребий; а покамест ты ступай вперед.

Дромио Эфесский

Нет, вот что:

Раз вместе мы, как две руки, явились в мир вдвоем,

Так и теперь мы станем в ряд и об руку пойдем.

Уходят.

«КОМЕДИЯ ОШИБОК»

Пьеса эта — одно из самых ранних произведений Шекспира — при жизни его никогда не издавалась и была напечатана лишь в посмертном фолио 1623 года. Известно, что на сцене она шла уже до 1594 года. Но установить еще точнее время ее возникновения помогает один намек, содержащийся в ее тексте.

В акте III, сцене 2 Дромио Сиракузский, уподобляя отдельные части тела дородной кухарки разным странам, на вопрос своего хозяина: «А где находится у нее Франция?» — отвечает: «На лбу, вооружившемся и поднявшемся войною против собственных волос (against her hair)». В этих словах содержится каламбур, основанный на созвучии слов hair — «волосы» и heir — «наследник». Именно, помимо прямого смысла — что кухарка лысеет, — здесь можно обнаружить еще и скрытый — что Франция воюет со своим наследником. А это намек на гражданскую войну, начавшуюся в августе 1589 года, после смерти Генриха III Валуа, между новым королем, протестантом Генрихом IV, основателем династии Бурбонов, и Католической лигой. Война эта закончилась в 1593 году, когда Генрих IV, перешедший в католичество, окончательно утвердился на французском престоле. Отсюда можно заключить, что пьеса написана до 1593 года, вернее всего — в 1591 году, когда королева Елизавета послала на помощь Генриху IV отряд войск под начальством Эссекса: именно в этом году намек на французские дела должен был быть особенно злободневным.

Существует, правда, и другое толкование, основанное на том, что слово France может означать не только «Франция», но и «французский король», и на том, что в момент смерти Генриха III других «королей» во Франции, кроме Генриха IV, не было. А между тем Генрих III, хотя и назначил этого последнего своим наследником, находился с ним во враждебных отношениях, доходивших до военных столкновений. В таком случае пришлось бы признать, что пьеса возникла не после, а до августа 1589 года.

Такое толкование, однако, совершенно не обязательно, да и вообще очень маловероятно, чтобы Шекспир уже до 1589 года, то есть через каких-нибудь два года после приезда в Лондон, писал и ставил на сцене свои пьесы. Но практически это разногласие не представляет никакого значения, ибо и в том и в другом случае пьеса является первой комедией, написанной Шекспиром. 3а это говорят и многие ее стилистические черты, характерные для «первой манеры» Шекспира, как обилие рифмованных стихов, каламбуров, симметрическое расположение действующих лиц и т. п. На то же указывают влечение к школьной эрудиции, проявившееся в выборе сюжета, и решительное преобладание игровой занимательности над разработкой характеров и какой-либо социально-моральной проблематикой.

«Комедия ошибок» — не что иное, как переделка комедии римского писателя III-II века до н. э. Плавта «Менехмы» (личное имя обоих героев ее), где развертывается аналогичная история двух близнецов со всеми вытекающими из их сходства недоразумениями. К фабуле этого основного источника Шекспир добавил еще несколько черт, взятых из других комедий Плавта, особенно из «Амфитриона», откуда почерпнута вторая, дополнительная пара двойников — слуг. Этот выбор материала и манера его обработки проливают свет на истинный характер шекспировской пьесы.

Интерес к античной комедии возник в Англии — как и в других странах Европы — в конце XV века. Сперва подлинные пьесы Плавта — на латинском языке или в переводе на английский, — а затем вольные подражания им появляются на английской сцене начиная с 1520 года. Но всякий раз эти постановки происходят либо в университетских колледжах — в порядке практики студентов в латинском языке или для более глубокого ознакомления с античной литературой, — либо в придворном театре, либо, наконец, на закрытых сценах в домах каких-нибудь вельмож. Так, например, «Менехмы» Плавта исполнялись в 1527 году в присутствии кардинала Вулси, первого министра Генриха VIII, а «Комедия ошибок», поставленная в 1594 году на закрытом спектакле в зале собраний лондонских юристов, была затем возобновлена в 1604 году в дворцовом театре Иакова I, тогда как нет никаких следов того, чтобы она шла когда-либо на сценах публичных театров. 3а пределы узкого круга интеллигенции — преимущественно аристократической — интерес к этой классицизирующей драматургии ни в дошекспировскую, ни в шекспировскую эпоху никогда не выходил.

«Комедия ошибок» — определенно «классическая» пьеса, притом единственная из всех пьес Шекспира, принадлежащая к данному типу. На то, что пьеса предназначалась для закрытой сцены, указывает и необычайная краткость ее (всего лишь 1777 строк). Характерно также подсказанное античностью соблюдение в ней не только единства времени (одни сутки), но и — в слегка расширенном смысле — единство места (в одном городе).

Все это находится в полном согласии с тем, что в первые годы по прибытии в Лондон, стремясь в своих хрониках, ставившихся на сцене публичного театра, к общению с самым широким, народным зрителем, Шекспир в то же время жадно пытался овладеть знаниями, художественным мастерством, всей культурой Возрождения, а это лучше всего он мог приобрести в среде образованных молодых юристов или в кружках просвещенных аристократов, как Саутгемптон и его друг Эссекс, Уолтер Роли, Филипп Сидни и другие. Некоторые из этих вельмож держались весьма передовых взглядов и были склонны к вольномыслию, питательной средой для которого была античная, а также итальянская ренессансная культура. В этой атмосфере, очень далекой от каких-либо феодальных и реакционных традиций, и возникла «Комедия ошибок»; знакомство с этой средой чувствуется также в сонетах и обеих поэмах Шекспира, в «Бесплодных усилиях любви», в «Сне в летнюю ночь» и в некоторых фразах интродукции к «Укрощению строптивой». Во всех этих произведениях Шекспир не отходит от народного и национального начала, а приближается к нему, но сложным путем, развивающим и обогащающим его искусство. Он берет из этой культуры не эстетизированные и окаменелые, а наиболее живые и передовые черты, отлично соединяющиеся с его народным и гуманистическим мироощущением.

Своеобразие освоения Шекспиром античности хорошо раскрывается при сопоставлении его комедии с возникшей лет за сорок до того на основе другой плавтовской комедии пьесы Николаса Юделла «Ралф Ройстер-Дойстер». Тогда как Юделл делает плавтовскую пьесу лишь своей исходной точкой, развивая сюжет по-своему и всюду вводя английские типы, нравы и понятия, Шекспир сохраняет почти весь сценарий, основной дух и тон античной комедии. Но при этом — как он умеет это делать, обрабатывая готовые сюжеты, — немногими добавочными, взятыми из современности чертами и оттенками он придает заимствованному материалу совсем иное звучание и новую выразительность. В результате получается как бы своеобразное слияние двух культур.

Отклонения от римского образца и добавления к нему идут по трем основным линиям. С одной стороны, Шекспир разными средствами еще усиливает фарсовый комизм. Прежде всего он еще более усложняет головоломные недоразумения плавтовской комедии, введя вторую пару близнецов (двоих Дромио), а также гротескную фигуру заклинателя Пинча, прообразом которого, возможно, послужил известный лондонский шарлатан того времени Джон Ди. Комизм усилен также внесением черт современности и шуток на злободневные сюжеты, например политические намеки при обсуждении прелестей кухарки (III, 2), фейерверк английских каламбуров в устах слуг и т. п.

Более близкой шекспировскому зрителю — а тем самым и более забавной — делало пьесу включение черт английского быта. Так, например, в древнем Эфесе действуют пристава; дома, как и в шекспировском Лондоне, носят собственные имена («Дикобраз», «Кентавр» и т. д.); мать Антифолов оказывается «аббатисой»; бойкот Эфесом сиракузских купцов должен был напоминать тогдашние отношения между Англией и Испанией. Но все эти черточки рассыпаны в пьесе очень умело и бережно, и они не стирают ее древнеримского колорита. Тот же самый метод мы обнаружим позже и в «римских» трагедиях Шекспира. Отличие от Юделла, с одной стороны, и от археологизирующего Бена Джонсона («Сеян»), с другой, — очевидно.

Добавим, что живописность и гротескная занимательность повышаются в пьесе использованием добавочных красок из итальянской комедии дель арте. Это особенно относится к ролям обоих Дромио, весьма напоминающих разбитного и дурашливого Дзанни итальянской комедии. Любопытно, что наряду с античными формами имен некоторые персонажи носят итальянские имена — Анджело, Бальтаэар, Адриана, Люциана. Один раз даже встречается выражение «синьор Антифол». Хотя не всегда итальянский колорит выступает осязательно, легкий оттенок его не раз чувствуется в пьесе.

Существеннее, чем все это, смягчение и облагораживание многих образов и мотивов комедии. С этим связана и известная индивидуализация их, совершенно отсутствующая у Плавта. Приезжий Антифол, воспитанный у отца, мягче, тоньше, чем его брат. На его характере лежит отпечаток какой-то меланхолии, мечтательности. Но и Антифол Эфесский при всей своей грубости не лишен честности и прямоты. Это не бесчувственный солдат Плавта, ворующий плащ у своей жены. Напротив, он хочет сам подарить ей золотую цепь, и, только когда дверь собственного дома оказывается перед ним запертой, он отправляется обедать к «веселой девчонке», отношения с которой у него не до конца ясны (у Плавта это обыкновенная гетера), ибо, по его уверению, жена ревнует его к этой особе «без достаточной причины» (III, 1). Вообще эпизод с куртизанкой сильно отодвинут Шекспиром на задний план.

Есть также различие и между обоими слугами. Дромио Эфесский, под стать своему хозяину, грубее своего брата; он приучен к побоям и обладает лишь пассивным комизмом, будучи лишен самобытного, творческого остроумия. Еще более отчетлива разница в обрисовке ревнивой жены. У Плавта комедия кончается тем, что раб местного Менехма ввиду отъезда своего хозяина в Сиракузы объявляет к продаже его дом, все имущество и заодно его сварливую жену. Последнее добавление он делает, конечно, в шутку, но все же в пьесе хозяйка его обрисована истинной фурией. Между тем у Шекспира ревность Адрианы основана на подлинной любви к мужу и изображена в более мягких тонах. То, как она расписывает перед аббатисой свое обращение с мужем (V, 1), объясняется ее желанием заслужить одобрение этой почтенной особы. На самом деле у Адрианы есть глубокочеловечные черты. Она оплакивает свою полуувядшую красоту и недостаток ума и в светлые минуты искренне сожалеет о своем характере.

Но наиболее важным новшеством, крайне характерным для Шекспира, является внесение в этот, казалось бы, насквозь фарсовый сюжет идеальных чувств и лирических тонов. Это относится, во-первых, к драматизации роли отца, который у Шекспира отправляется на поиски утраченного нежно любимого сына и при этом чуть не платится жизнью, попав во враждебный его родине город. Великолепен по своим краскам и глубине чувства монолог Эгеона (I, 1), вызывающий сострадание у всех присутствующих. И еще раз нотки той же семейной и человеческой нежности звучат в сцене счастливой развязки (V, 1).

Второй момент лирического характера — это эпизод, когда приезжий Антифол влюбляется в сестру ревнивой Адрианы — Люциану (образ, кстати сказать, целиком созданный Шекспиром, как и образ матери Антифолов), и его пламенное признание ей в своем чувстве. Получается трогательная и вместе с тем острокомическая ситуация. Люциана, принимая приезжего Антифола за мужа сестры, приходит в ужас от его чувства и всячески убеждает его быть верным Адриане. А в то же время какой-то инстинкт влечет ее к нему, и она не в силах его отвергнуть. Здесь, в этой первой комедии Шекспира, мы уже встречаем мотив, который станет потом одним из самых типичных для него и найдет свое наиболее полное и законченное выражение в двух последних его «романтических» комедиях: чем смешнее, тем трогательнее, — и чем трогательнее, тем забавнее.

А вместе с тем внесение в фарсовую основу элемента лиризма и высоких чувств намечает путь развития общей концепции комедии у Шекспира, стремящегося к синтезу этих двух начал. То, что включение лирического элемента произведено не случайно, не просто ради разнообразия, доказывается тем, в каких местах он помещен в пьесе: в самом начале, в середине, где происходит кульминация интриги, и в финале — как раз там, где Шекспир обычно расставлял «сигналы», долженствующие помочь зрителю верно понять общий характер, «тональность» пьесы. Из этих трех точек «романтическое» начало бросает свой светлый отблеск на всю пьесу, соответственным образом настраивая зрителя.

Все это сделано настолько свежо и оригинально, до такой степени по-шекспировски, что совершенно отпадает предположение некоторых исследователей, будто Шекспир мог почерпнуть кое-какие из своих новшеств и дополнений к Плавту в промежуточном звене между римской пьесой и его комедией. А именно: до нас дошло сведение, что в 1576 году в Лондоне шла пьеса под названием «История ошибок»; но мы не знаем ни ее содержания, ни имени автора, и, если эта пьеса действительно разрабатывала сюжет «Менехмов», она была, вероятно, механическим переложением комедии Плавта, не оставившим в английской драматургии никакого следа.

«Комедия ошибок» писалась, видимо, очень торопливо, на что в ее тексте указывают несколько мелких несогласованностей. Возраст близнецов в I, 1 и V, 1 дан по-разному; рассказ их матери в V, 1 не вполне согласован с рассказом отца в I, 1; кухарка в III, 1 называется Люс, а в III, 2 — Нелль; Анджело в III, 2 забыл то, что он говорил в III, 1. Но эти мелкие царапинки, попадающиеся иногда и в других пьесах Шекспира и почти не встречающиеся у прочих драматургов, его современников, — служат тоже своеобразной «меткой» его стремительного, но глубокого творчества, в котором фактическая точность всегда отступала на второй план перед остротой и верностью мысли.

А. Смирнов

1. Действующие лица.

2. Эпидамн — город на северном побережье Адриатического моря, ныне Дуррес.

3. Эпидавр — город на восточном побережье Греции.

4. «Кентавр» — название гостиницы.

5. Шесть пенсов те… — Шекспир здесь больше, чем в какой-либо другой из своих пьес, переносит в древнюю и далекую обстановку современные английские понятия и черты быта.

6. Мне приказали привести вас… в наш дом, дом «Феникса»… — Во времена Шекспира не только гостиницы, но и частные дома носили особые названия (обычно по лепным украшениям на их фасаде).

7. Да только то пинки, не марки… — В подлиннике игра двойным значением слова marks — «марки» (монеты) и «отметки» (зарубки, шрамы).

8. Задаток крупный. — В подлиннике игра двойным значением слова earnest — «серьезный» и «задаток».

9. Вы принимаете мою башку за какую-то крепость и собираетесь штурмовать ее? — В подлиннике игра двойным значением слова «sconce» — «череп» и «крепостные укрепления».

10. Ее надо побить и полить. — В подлиннике basting с двойным значением: «бить» и «поливать» (жарящееся мясо).

11. Вот ты и кончил лысым заключеньем. — В подлиннике игра созвучием слов: bald — «лысый» и bold — «смелый», «дерзкий».

12. …ты б сменил лицо и имя, чтобы стать ослом… — намек на упомянутое выше «превращение» Дромио.

13. Лом? Долбить? Без перьев галку, значит, вам добыть? — В подлиннике игра двойным значением слова crow — «ворона», «галка» и «лом».

14. Я ослеплен, и сам не знаю как. — В подлиннике игра созвучием: not mad, but mated — «не безумен, а ослеплен», с добавочной игрой двойным значением слова mated — «приведен в смятение» в «женат» (здесь — «обручен»).

15. …и в нее, как в бочку, можно наливать эль: три четверти не заполнят ее от бедра до бедра. — В подлиннике игра созвучием слов: Nell — женское имя (уменьшительное от Елена) и ell — «локоть» (мера длины). Дромио говорит: «Ее имени и трех четвертей (то есть локтя и трех четвертей) не хватит, чтобы измерить ее от бедра до бедра».

16. А Шотландия? — Где голо и шероховато: на ладонях. — Намек на неплодородную почву и гористость Шотландии.

17. А Франция? — На лбу, вооружившемся и поднявшемся войною против собственных волос. — Разъяснение каламбура, который содержится в этих словах, см. в общей статье к пьесе.

18. …обе Индии — Вест-Индия и Ост-Индия.

19. …закону должен я повиноваться. — За исполнение законных требований частных лиц во времена Шекспира полицейские получали лично от них определенную плату.

20. …так птички крик отводит от гнезда… — Адриана хочет сказать, что она бранит мужа для того, чтобы другим женщинам он казался дурным; как птичка, отлетая в сторону и крича, старается этим отвлечь человека или собаку от своего гнезда.

21. Оно банкрот: не может долга мгновению отдать. — Смысл этой фразы таков: время (в абстрактном смысле — совокупность условий жизни, «наш век») иногда бывает не в состоянии удовлетворить всем требованиям, предъявляемым отдельным моментом (положением, стечением обстоятельств); поэтому время, взятое в целом, беднее своей частицы — мгновения.

22. Иль город здесь лапландских колдунов? — Лапландия славилась своими колдунами.

23. А где же образ древнего Адама, вырядившегося по-новому? — Дромио называет пристава «древним Адамом», потому что, подобно Адаму (согласно библейской легенде, одевшемуся после грехопадения в звериные шкуры), пристав тоже одет в кожу (буйволовую куртку), только скроенную по-новому.

24. …дать любому постель в местах заключения. — В подлиннике игра созвучием слов: rest — «отдых» и arrest — «арест».

25. …и вот в мешке ангелочки… — В Англии XVI в. существовали монеты, называвшиеся ангелами.

26. …в образе легких и светлых ангелов… — В подлиннике: angels of light с игрой двояким значением слова light — «легкий» и «свет».

27. …кто ест с дьяволом, у того должна быть длинная ложка — старая пословица.

28. «Не чваньтесь, дама», — говорил павлин. — Павлин, распуская хвост, как бы говорит женщинам: «Не чваньтесь своими нарядами».

29. Мой добрый доктор Пинч… — «Доктор» здесь — в общем значении «ученый муж».

30. Ей-богу. (франц.)

31. Без лжи. (франц.)

32. Безусловно. (франц.)

33. …слуга ж стрижет макушку, как безумцу… — Сумасшедшим подбривали волосы на темени и по каплям лили на бритое место холодную воду.

34. Не опоила ли уж вас Цирцея? — В «Одиссее» рассказывается, что колдунья Цирцея напоила спутников Одиссея волшебным напитком, под действием которого они превратились в свиней и утратили способность разумно мыслить.

35. Лишь час назад я точно был привязан… — Дромио играет созвучием слов: bondman — «раб» и bound man — «связанный человек».

 Вильям Шекспир

 Комедия ошибок

 Комедия в пяти актах


 ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 Солин, герцог Эфесский.
 Эгеон, Сиракузский купец.

 Антифол Эфесский |
 } Братья-близнецы.
 Антифол Сиракузский |

 Дромио Эфесский |
 } Братья-близнецы, слуги Антифолов
 Дромио Сиракузский |

 Вальтасар, купец.
 Анджело, ювелир.
 1-й купец, друг Антифола Сиракузского.
 2-й купец, кредитор Анджело.
 Пинч, школьный учитель и заклинатель.
 Тюремщик.
 Эмилия, жена Эгеона, игуменья эфесской обители.
 Адриана, жена Антифола Эфесского.
 Люциана, ее сестра.
 Люция, служанка Адрианы.
 Куртизанка.
 Свита, полицейские и слуги.

 Место действия - Эфес.

 АКТ ПЕРВЫЙ

 СЦЕНА I

 Входят герцог Солин, Эгеон, тюремщик и
 свита.

 Эгеон

 Что ж, продолжай, Солин, сверши мое паденье, -
 Пусть смертный приговор прервет мое мученье.

 Герцог

 Купец, оставь свою защиту; я
 Пристрастия не знаю - не нарушу
 Законов государства. Навсегда
 Из глаз моих, сверкающих угрозой,
 Изгнали состраданье та вражда
 И тот раздор, что вызваны недавно
 Жестокостью, с которой поступил
 Ваш государь с почтенными купцами,
 Соотчичами нашими, когда
 Их, денег не имевших, чтоб за выкуп
 Свой заплатить, заставил кровью он
 Запечатлеть жестокие законы
 Его страны. С тех пор как началось
 Смертельное междоусобье наше
 С бунтующим твоим народом, - мы
 И наш народ в торжественных собраньях
 Решили впредь прервать сношенья все
 Двух городов враждебных и при этом
 Постановить, чтоб всякий человек,
 Родившийся в эфесе, чуть он только
 Покажется на Сиракузском рынке
 Иль ярмарке, был смертию казнен,
 Имущество ж его конфисковалось
 Для герцога - и так же поступать
 Со всяким сиракузцем, пристающим
 У гавани эфесской, если тот
 Или другой не даст двух тысяч марок,
 Чтоб выкупить свою вину. Твое
 Имущество ста марок не превысит,
 Как ни цени его - и потому
 Приговорен ты к смерти по закону.

 Эгеон

 Я утешаюсь тем, что с окончаньем дня
 От мук освободит ваш приговор меня.

 Герцог

 Теперь скажи нам вкратце, сиракузец,
 Зачем свою родимую страну
 Оставил ты и для чего приехал
 Сюда, в Эфес?

 Эгеон

 Вы не могли ничем
 Так удручить меня, как повеленьем
 Вам рассказать о бедствиях моих,
 Невыразимых словом. Но чтоб люди
 Могли узнать, что умираю я
 Не вследствие позорного проступка,
 А волею судьбы, я вам скажу
 Все, что моя печаль сказать позволит.
 Родился в Сиракузах я, и там
 Женился я на женщине, которой
 Я счастие принес бы точно так,
 Как мне - она, когда бы злой звездою
 Мы не были застигнуты. Я жил
 С ней в радости; росло богатство наше
 Благодаря моим неоднократным
 И выгодным поездкам в Эпидамн.
 Но умер мой поверенный; забота
 О кинутом без всякого надзора
 Имуществе исторгнула меня
 Из сладостных супружеских объятий.
 Шесть месяцев уж был в отлучке я,
 Когда моя жена, изнемогая
 Под сладким наказаньем, что несут
 Все женщины, собралась в путь и скоро,
 И счастливо приехала туда,
 Где жил и я. Спустя еще немного,
 Она была счастливейшая мать
 Двух мальчиков прекрасных, друг на друга
 Похожих так, что - странно! - различать
 По имени их только можно было.
 В тот самый час и в том же самом доме
 От бремени такого же была
 Избавлена другая мать: родились
 И у нее два сына-близнеца
 Разительного сходства. Очень бедны
 Родители их были, и купил
 Я этих двух малюток, чтобы сделать
 Со временем слугами у моих
 Двух сыновей. Жена моя, немало
 Гордясь детьми такими, каждый день
 Меня увещевала возвратиться
 На родину. Я неохотно дал
 Согласие, и - ах! - поторопился
 Не вовремя. Мы сели на корабль.
 На милю мы уже от Эпидамна
 Отъехали, когда в волнах морских,
 Всегда послушных ветру, увидали
 Мы грозные предвестия беды.
 Чем далее, тем меньше оставалось
 Надежды нам, и скоро темнота,
 Покрывшая все небо, в наши души,
 Исполненные ужаса, внесла
 Уверенность немедленной кончины.
 Что до меня, я встретил бы ее
 С спокойною душою; но рыданья
 Моей жены, заранее уже
 Оплакивавшей то, что неизбежным
 Казалось ей; но жалобные крики
 Моих детей прелестных - этот плач,
 Сознания опасности лишенный,
 Заставили меня искать для них
 И для себя отсрочки нашей смерти.
 И вот что я придумал, не найдя
 Надежней средств: матросы наши в шлюпку
 Все бросились, оставив наш корабль,
 Уже совсем готовый погрузиться.
 Жена моя, заботясь о меньшом
 Из близнецов, малютку привязала
 С одним из купленных детей к одной
 Из небольших запасных мачт, что возят
 На случай бурь с собою моряки.
 Я так же поступил с другою парой
 И, разместив в таком порядке их,
 Жена и я за мачту ухватились,
 Я - с одного конца, она - с другого
 И, устремив глаза на тех, о ком
 Заботились, поплыли, повинуясь
 Теченью волн, которые, как нам
 Казалося, помчали нас к Коринфу.
 Но вот блеснул свет солнца над землей:
 Он разогнал губительные тучи,
 И благодать желанная его
 Смирила волны моря. В это время
 Мы издали увидели, что к нам
 Два корабля плывут: один - коринфский,
 Другой - из Эпидавра. Но еще
 Приблизиться они к нам не успели
 Как... О, позволь мне тут рассказ окончить мой!
 Конец сам отгадай из сказанного мной...

 Герцог

 Нет, продолжай, старик; на половине
 Не прерывай рассказа. Если нам
 Помиловать нельзя, то все же можем
 Мы пожалеть тебя.

 Эгеон

 О, если б я
 В богах нашел в то время состраданье,
 Причины я теперь бы не имел
 Их называть безжалостными. Слушай.
 Два корабля уже подплыли к нам
 Миль на десять, когда огромный камень
 Мы встретили и сильно о него
 Ударились, причем переломилась
 Спасительная мачта пополам -
 Сломалась так, что этим разлученьем
 Неправедным судьба обоим нам
 Оставила и утешенье в жизни,
 И скорбь. Ту часть, что бедную мою
 Жену несла и на себе держала,
 Хоть меньший груз, но равную печаль,
 Стремительней вперед помчало ветром
 И - у меня в виду - их всех троих
 Спасли, как мне казалось, рыболовы
 Коринфские. Но вот другой корабль
 Взял, наконец, и нас троих. Матросы,
 Узнав, кого спасти им удалось,
 В нас приняли участие живое;
 Им и жену мою отнять хотелось
 У рыбаков, но так как их корабль
 Был на ходу весьма тяжел, то прямо
 К себе домой направились они.
 Итак, теперь вы знаете, как счастье
 Утратил я навеки; жизнь мою
 Жестокая судьба продлила только
 Затем, чтоб мог рассказывать я вам
 Печальную историю несчастий,
 Постигнувших меня.

 Герцог

 Во имя тех,
 Которых ты оплакиваешь, сделай
 Услугу мне рассказом обо всем,
 Что с ними и с тобой происходило
 До нынешнего дня.

 Эгеон

 Мой младший сын
 И вместе с тем старейшая забота,
 В осьмнадцать лет желанье ощутил
 Узнать, где брат его, и неотступно
 Меня просить он начал отпустить
 На поиски его, в сопровожденьи
 Его слуги, который, как и он,
 Оторван был от брата и лишь имя
 Его носил. Желая всей душой
 Увидеть вновь потерянного мною,
 Я уступил - и потерял того,
 Кого любил. Пять лет я ездил всюду
 По Греции; я был и у границ
 Стран Азии - и вот, плывя оттуда
 На родину, в Эфес заехал - правда,
 Без всякой уж надежды отыскать,
 Но потому, что не хотел оставить
 Без розысков ни одного из мест,
 Приют и кров дающих человеку.
 Здесь жизнь моя окончиться должна;
 Но раннюю картину эту счастьем
 Почел бы я, когда бы принесли
 Мне эти все поездки убежденье,
 Что сын мой жив.

 Герцог

 Несчастный Эгеон,
 Судьбою обреченный на несчастье
 Страшнейшее - поверь, моя душа
 Была б твоим усердным адвокатом,
 Когда бы не противились тому
 И наш закон, и мой венец, и клятва
 Моя, и все достоинство мое,
 Которыми не могут государи
 Пренебрегать, хотя б хотелось им.
 Но несмотря на то, что к смертной казни
 Ты присужден и отменить нельзя
 Твой приговор, не нанеся большого
 Урона нашей чести, я хочу
 Помочь тебе, чем можно. С этой целью,
 Я этот день даю тебе, купец,
 Чтоб жизнь свою спасти ты попытался
 Чужим благотвореньем. Обратись
 Ко всем своим друзьям, каких в Эфесе
 Имеешь ты; возьми у них иль в дар,
 Или взаймы назначенную сумму -
 И будешь жить. А если не найдешь -
 Смерть ждет тебя. Возьми его, тюремщик.

 Тюремщик

 Исполню приказанье, государь.

 Эгеон

 Без силы, без надежд уходит Эгеон:
 Смерть неизбежную отсрочил только он.

 Уходят.

 СЦЕНА II

 Площадь.
 Входят Антифол Сиракузский, Дромио
 Сиракузский и 1-й купец.

 1-й купец

 Скажите же, что вы из Эпидамна;
 Иначе конфискуют ваше все
 Имущество. Не дальше, как сегодня,
 Под стражу взят купец из Сиракуз,
 Приехавший сюда - и, так как денег
 Нет у него, чтоб выкупить себя,
 Согласно городским постановленьям,
 То он умрет еще пред тем, как солнце
 Усталое на запад отойдет.
 Вот деньги все, что вы на сбереженье
 Мне отдали.

 Антифол Сиракузский
 (к Дромио)

 Снеси ты их туда,
 Где мы стоим - в гостиницу "Центавра" -
 И жди, пока я сам приду туда.
 Еще ведь час остался до обеда,
 Так я пока по городу пойду,
 Чтоб посмотреть обычаи, с купцами
 Потолковать, на здания взглянуть,
 А там вернусь домой соснуть немного.
 От дальнего пути измучен я.
 Ну, удирай!

 Дромио Сиракузский

 Да, многие поймали б
 Вас на слове и с ношею такой
 Хорошею удрали б в самом деле.
 (Уходит.)

 Антифол Сиракузский

 Честнейший шут! Он каждый раз, когда
 Меня томят заботы и тоска,
 Печаль мою умеет разогнать
 Веселыми остротами своими.
 Не будет ли угодно вам со мной
 По городу пройтись и после вместе
 В гостинице откушать?

 1-й купец

 Я уж зван
 К одним купцам по делу, на котором
 Надеюсь я нажить большой барыш.
 Простите мне, пожалуйста. Но после
 Пяти часов, коли угодно вам,
 Я встречу вас на площади и буду
 Вам спутником, пока придет пора
 Ложиться спать. Теперь же отзывают
 Меня от вас дела мои.

 Антифол Сиракузский

 Так я
 Вас буду ждать. Прощайте. А покамест
 Я город ваш осматривать пойду.

 1-й купец

 Желаю вам всех благ и удовольствий.
 (Уходит.)

 Антифол Сиракузский

 Желающий мне благ и удовольствий
 Желает то, чего я не могу
 Нигде найти. Я в этом мире то же,
 Что капля водяная, в океан
 Упавшая, чтобы другую каплю
 В нем отыскать, и в поисках таких
 Незримо пропадающая. Так же
 И я теперь, отыскивая мать
 И брата, сам в тех поисках, несчастный,
 Теряюсь.

 Входит Дромио Эфесский.

 Антифол Сиракузский

 Вот твой верный календарь,
 О жизнь моя! Что ж это? Как так быстро
 Вернулся ты?

 Дромио Эфесский

 Так быстро? Нет, скорей
 Спросите, как замешкал я так сильно!
 Каплун сгорел, свалился поросенок
 Вниз с вертела, двенадцать на часах
 Ударило, а на моей щеке
 Ударила один моя хозяйка.
 Она разгорячилась оттого,
 Что кушанье простыло, а простыло
 Оно по той причине, что домой
 Нейдете вы, а вы домой нейдете
 Затем, что вы не голодны, а вы
 Не голодны, затем что разговелись;
 Но мы, знакомые с молитвой и постом,
 Мы покаяние за ваш же грех несем.

 Антифол Сиракузский

 Попридержи, любезный, вихрь слов
 И вот что мне скажи: куда девал ты
 Те деньги, что тебе я отдал?

 Дромио Эфесский

 А!
 Шесть пенсов, те, что вы велели в среду
 Прошедшую к седельнику снести
 За барынин подхвостник? Ну, седельник
 Их получил, а у меня их нет.

 Антифол Сиракузский

 Сегодня я охоты не имею
 С тобой шутить. Скажи мне поскорей,
 Без всякого дурачества, где деньги?
 Мы здесь чужие ведь; так как же ты
 Осмелился такую сумму бросить
 На попечение других?

 Дромио Эфесский

 Прошу
 Начать шутить, когда уж за обедом
 Вы будете сидеть; я дул сюда
 Во весь галоп от барыни; но если
 Я возвращусь без вас, сам буду вздут:
 На темени моем она пропишет
 Проступок ваш. По мненью моему,
 Желудок ваш, как мой, служить бы должен
 Часами вам и без гонцов всегда
 Вас гнать домой.

 Антифол Сиракузский

 Ну, полно, полно. Шутки
 Твои совсем некстати; лучше их
 На более веселую минуту
 Прибереги. Где деньги, что тебе
 Я дал на сохраненье?

 Дромио Эфесский

 Мне? От вас
 Не получал я денег.

 Антифол Сиракузский

 Перестань же
 Дурачиться, бездельник; отвечай,
 Как ты мое исполнил порученье?

 Дромио Эфесский

 Имел я поручение одно:
 На площади вас отыскать и в "Феникс"
 Домой вести: там барыня моя
 С сестрой своей вас ждут обедать.

 Антифол Сиракузский

 Слушай,
 Сейчас скажи, в каком надежном месте
 Ты золото оставил, или же -
 Не будь христианин я - разломаю
 Твою башку веселую с ее
 Дурачеством упрямым в ту минуту,
 Когда совсем я не хочу шутить!
 Что сделал ты с той тысячею марок,
 Что получил ты от меня?

 Дромио Эфесский

 От вас
 На голове моей есть, правда, марки
 И на плечах от барыни моей;
 Но все-таки итог их не доходит
 До тысячи. Когда б я начал вам
 Их возвращать, быть может, ваша милость,
 С терпением не приняли бы их.

 Антифол Сиракузский

 От барыни твоей? Какую ж это
 Ты барыню имеешь, негодяй?

 Дромио Эфесский

 Да вашу же супругу, ваша милость,
 И барыню мою - ту, что теперь
 Ждет в "Фениксе", постясь, пока обедать
 Придете вы, и просит, чтоб скорей
 Бежали вы обедать.

 Антифол Сиракузский

 Что же это!
 Ты все-таки смеешься мне в глаза;
 Когда тебе я запретил? Так вот же
 Тебе за то, бездельник!
 (Бьет его.)

 Дромио Эфесский

 Что вы, что
 У вас в уме? Ах, ради Бога, руки
 Сдержите вы, не то я ходу дам
 Моим ногам.
 (Убегает.)

 Антифол Сиракузский

 Клянусь моею жизнью,
 Каким-нибудь обманом деньги все
 Отобраны у этого болвана.
 Здесь город весь ведь полон, говорят,
 Обманщиков, мошенников искусных,
 Умеющих пускать туман в глаза,
 И колдунов каких-то мрачных, мысли
 Меняющих, и ведьм, убийц души,
 Уродующих тело, шарлатанов,
 Плутов переодетых и других
 Приверженцев греха. Коль это правда,
 Я поспешу уехать. А теперь
 Пойду в "Центавр" искать, куда бездельник скрылся;
 Сдается крепко мне, что денег я лишился.
 (Уходит.)

 АКТ ВТОРОЙ

 СЦЕНА I

 Входят Адриана и Люциана.

 Адриана

 Нет, не идут ни муж мой, ни слуга,
 Которого за ним я так поспешно
 Отправила. Теперь уж два часа
 Наверно есть.

 Люциана

 Быть может, пригласили
 Его к себе знакомые купцы -
 И прямо он пошел обедать с рынка.
 Советую, любезная сестра,
 Сесть без него за стол и быть спокойной.
 Мужчина ведь властитель над своей
 Свободою; его ж властитель - время,
 И, времени послушный, он идет
 Туда, сюда. Поэтому, сестрица,
 Тревожиться не следует тебе.

 Адриана

 Зачем же больше им, чем нам, дана свобода?

 Люциана

 Да потому, что их дела такого рода:
 Всегда вне дома.

 Адриана

 Да, но если б он узнал,
 Что я так действую, наверно б злиться стал.

 Люциана

 О, знай, что, как узда, тобой он управляет.

 Адриана

 Зануздывать себя осел лишь позволяет.

 Люциана

 Но волю буйную несчастье плетью бьет.
 Все то, что видит глаз небесный, что живет
 В морях и в воздухе, и на земле - все в рамки
 Свои заключено; самцам покорны самки
 Зверей и рыб, и птиц. И этого всего
 Властитель - человек, в ком больше божество
 Себя явило - он, владыка над землею
 И над свободною пучиною морскою,
 Стоящий по уму и по душе своей
 Гораздо выше рыб, пернатых и зверей -
 Он также властелин и над своей женою,
 И потому должна ты быть его слугою.

 Адриана

 Но замуж ты идти не хочешь оттого,
 Что рабства этого боишься.

 Люциана

 Не его
 Страшусь я, а забот супружеского ложа.

 Адриана

 Но если б замужем была ты, верно, все же
 Хоть маленькую власть хотела бы иметь?

 Люциана

 Я, прежде чем любить, училась бы терпеть.

 Адриана

 А если б загулял твой муж?

 Люциана

 Я терпеливо
 Ждала бы, чтоб домой вернулся он.

 Адриана

 Не диво
 Иметь терпение, когда ничем оно
 Не растревожено; совсем немудрено
 Быть кроткой, если нет причины быть иною.
 Когда вопит бедняк, истерзанный бедою,
 Мы требуем всегда, чтобы он замолчал;
 Но если бы нести случилось нам самим
 Такое ж бремя мук, мы так же бы кричали
 Вот так и ты теперь, не знавшая печали
 От мужа скверного, мне хочешь пособить,
 Советуя с беспомощным терпеньем все сносить;
 А нанеси тебе такое оскорбленье,
 Конечно, прогнала б ты глупое терпенье.

 Люциана

 Когда-нибудь решусь я это испытать.
 Но вот и твой слуга: недолго мужа ждать.

 Входит Дромио Эфесский.

 Адриана

 Ну что, идет твой господин-медлитель?

 Дромио Эфесский

 Он-то не идет, а вот я так от него насилу ушел, и мои оба уха могут
засвидетельствовать вам это.

 Адриана

 Скажи скорей, ты говорил с ним? Знаешь
 Намеренье его?

 Дромио Эфесский

 О да, о да!
 Он на ушах моих отметил это
 Намеренье. Проклятая рука!
 Я ничего решительно не понял.

 Люциана

 Разве он говорил так темно, что ты не мог понять его?

 Дромио Эфесский

 Нет, он делал такие ясные ударения к своим словам, что я слишком
хорошо чувствовал эти ударения; но вместе с тем слова его были так темны,
что я решительно ничего не понял.

 Адриана

 Но говори - идет ли он домой?
 Он, кажется, старается усердно
 Приятным быть своей жене.

 Дромио Эфесский

 Скажу
 Я вот что вам: мой барин, несомненно
 Взбесился, как рогатый...

 Адриана

 Негодяй!
 Как смел ты мне сказать "рогатый"?

 Дромио Эфесский

 То есть,
 Не так, как муж рогатый - но совсем
 Взбесился он. Когда просить я начал
 Его домой, к обеду - у меня
 Потребовал он тысячу червонцев.
 Я говорю: "Пора идти обедать!"
 Он говорит: "Где золото мое?"
 Я говорю: "Все блюда подгорели!"
 Он говорит: "Где золото мое?"
 Я говорю: "Пожалуйте скорее!"
 Он говорит: "Где золото мое?
 Где тысяча червонцев, плут негодный?"
 Я говорю: "Сгорит ваш поросенок!"
 Он говорит: "Где золото мое?"
 Я говорю: "Да госпожой моею..." -
 "Повесься с ней! Не знаю никакой
 Я госпожи. Черт с госпожой твоею!"

 Люциана

 Кто это говорит?

 Дромио Эфесский

 Он говорит,
 Мой господин. "Я, - говорит, - не знаю
 Ни госпожи, ни дома, ни жены!"
 И вот таким манером порученье,
 Что должен был исполнить мой язык,
 Я на плечах моих вам доставляю
 Благодаря ему; да, по плечам
 Отколотил меня он в заключенье.

 Адриана

 Ступай опять, негодный, и веди
 Его домой.

 Дромио Эфесский

 Идти опять и снова
 Прибитым быть? Нет, Бога ради, я
 Прошу послать кого-нибудь другого.

 Адриана

 Ступай сейчас, бездельник, иль тебе
 Я проломлю башку крестообразно.

 Дромио Эфесский

 Ну да, а он крест этот освятит
 Пощечинами новыми - и выйдет
 Святою голова моя у вас.

 Адриана

 Вон, говорят, болтливый олух! Живо
 Веди его домой.

 Дромио Эфесский

 Ужели я
 Так кругл для вас, что можете вы мною
 Туда, сюда, как мячиком швырять?
 Вы гоните отсюда, он оттуда;
 Коль этак долго мне придется вам служить,
 То кожею меня вам следует обшить.
 (Уходит.)

 Люциана

 Как гнев твое лицо обезобразил скверно!

 Адриана

 Он веселится там с любовницами, верно,
 Меж тем как по одном веселом взгляде я
 Здесь жадно так томлюсь. Коль красота моя
 С несчастных щек моих унесена годами -
 Он в этом виноват. Коль скуку лишь словами
 Могу я наводить, коль ум мой отупел
 И далеко не так, как прежде, быстр и смел -
 Он обращением суровым и холодным,
 Как мрамор, притупил все это. Если ярким
 Нарядом сердце в нем другие шевелят,
 Как господин моих всех денег, виноват
 И в этом также он. Все эти разрушенья,
 Что испытала я - его произведенья.
 Лишь он в том виноват, что подурнела я!
 Пусть солнечный свой взгляд он кинет - и моя
 Увядшая краса воскреснет очень скоро,
 Но, как дикарь-олень, он рвется из забора
 И кормится, увы, вне дома! Для него
 Я, бедная, давно не значу ничего.

 Люциана

 О, ревность злейшая, самой себе мученье!
 Фи, прогони ее!

 Адриана

 Такое оскорбленье
 Не больно лишь одним бесчувственным глупцам.
 Я знаю, нравятся теперь его глазам
 Другие женщины, иначе как случиться
 Могло б, что он не здесь? Ты знаешь ведь, сестрица,
 Он обещал мне цепь. О, если бы забыл
 Он про нее одну, но только б не бежал
 От ложа своего! Теперь я вижу ясно,
 Что камень дорогой, оправленный прекрасно, -
 И тот теряет блеск, и золото - оно,
 Столь долго прочное, - испортиться должно
 От тренья частого, и точно так же губят
 Людей разврат и ложь. О, если уж не любит
 Он красоту мою - слезами я сотру
 Остатки все ее - и, плача, я умру!

 Люциана

 О, сколько глупых я встречаю между нами,
 У дикой ревности покорными слугами!

 Уходят.

 СЦЕНА II

 Площадь.
 Входит Антифол Сиракузский.

 Антифол Сиракузский

 Все золото, что Дромио я отдал,
 В сохранности в гостинице лежит,
 А верный шут отыскивать куда-то
 Меня пошел. По моему расчету
 И по словам хозяина, не мог
 Я Дромио увидеть с той минуты,
 Как в первый раз послал его домой.
 А вот и он.

 Входит Дромио Сиракузский.

 Антифол Сиракузский

 Ну, что, прошла веселость,
 Почтеннейший? Пожалуй, начинай
 Опять шутить, коли побои любишь.
 Не знаешь ты "Центавра"? От меня
 Ты золота не получал? Ты послан
 От госпожи твоей, чтобы меня
 Позвать домой обедать? Квартирую
 Я в "Фениксе"? Ты, верно, был совсем
 Помешанный, когда так бестолково
 Мне отвечал.

 Дромио Сиракузский

 Я отвечал? Когда ж
 Я говорил вам это?

 Антифол Сиракузский

 Да не больше,
 Как с полчаса назад, и вот как раз
 На этом самом месте.

 Дромио Сиракузский

 С той минуты,
 Как с деньгами послали вы меня
 Домой, в "Центавр", я вас в глаза не видел.

 Антифол Сиракузский

 Ты говорил, бездельник, что тебе
 Не отдавал я золота, и только
 Про госпожу твою и про обед
 Мне толковал. Я дал тебе, надеюсь,
 Почувствовать, как это не пришлось
 Мне по сердцу.

 Дромио Сиракузский

 Я очень рад, что вижу
 Веселым вас. Что значит эта шутка?
 Пожалуйста, скажите, господин.

 Антифол Сиракузский

 Опять, опять ты мне в лицо смеешься.
 По-твоему, шучу я? Вот тебе!
 А вот еще!
 (Бьет его.)

 Дромио Сиракузский

 Постойте, Бога ради!
 Уж чересчур серьезно стали вы
 Со мной шутить. За что побои эти?

 Антифол Сиракузский

 Из-за того, что иногда с тобой
 Я, как с шутом, по дружески болтаю,
 Нахально ты смеешься над моей
 Любезностью и дерзко нарушаешь
 Серьезные минуты. В те часы,
 Когда сияет солнце, могут мошки
 Проказничать - но по щелям они
 Пусть прячутся, чуть только скроет солнце
 Свои лучи. Когда желаешь ты
 Шутить со мной, то изучи сначала
 Мое лицо и с ним сообразуй
 Свои слова; не то методу эту
 В твой медный лоб я скоро вколочу.

 Дромио Сиракузский

 Вы называете мой лоб медным? Я бы желал, чтоб он был просто лоб как
лоб, лишь бы вы не вколачивали. Но если вы не прекратите побоев, мне,
действительно, надо будет добыть себе медную голову, иначе мой мозг
вывалится на плечи. Однако скажите, сделайте милость, за что я отколочен?

 Антифол Сиракузский

 Ты не знаешь?

 Дромио Сиракузский

 Ничего не знаю; знаю только, что отколочен.

 Антифол Сиракузский

 И хочешь, чтобы я тебе сказал за что?

 Дромио Сиракузский

 Да, за что и почему? Ведь, говорят, что всякое "почему" имеет свое
"потому что".

 Антифол Сиракузский

 Ну, так _за то_, во-первых, что трунил
 Ты надо мной; а дальше - _потому что_
 Вторично ты за то же принялся.

 Дромио Сиракузский

 Ну, был ли кто-нибудь колочен так некстати?
 В причинах ваших всех ни смысла нет, ни стати.
 Покорнейше благодарю вас.

 Антифол Сиракузский

 Ты
 Меня благодаришь? За что же это?

 Дромио Сиpакузский

 Да за то, что вы дали мне кое-что за ничто.

 Антифол Сиракузский

 В следующий раз я вознагражу тебя: за кое-что не дам ничего. Однако
скажи, не пора ли обедать?

 Дромио Сиракузский

 Нет, не пора; я полагаю, что мясу еще не достает того, что я получил.

 Антифол Сиракузский

 Чего же это, если позволите узнать?

 Дромио Сиракузский

 Оно не достаточно бито.

 Антифол Сиракузский

 Стало быть, оно будет твердо и сухо.

 Дромио Сиракузский

 А если это так, то я вас попрошу не кушать его.

 Антифол Сиракузский

 По какой причине?

 Дромио Сиракузский

 Да вы рассердитесь, что оно не бито как следует - и станете бить меня.

 Антифол Сиракузский

 Что ж делать? Учись шутить вовремя. Для всего есть свое время.

 Дромио Сиракузский

 Это мнение я опровергнул бы, прежде чем вы так сильно разгневались.

 Антифол Сиракузский

 Каким доводом?

 Дромио Сиракузский

 Доводом столь же ясным, как ясен лысый череп самого старика Времени.

 Антифол Сиракузский

 Послушаем твой довод.

 Дромио Сиракузский

 Не дождаться возвращения волос тому человеку, который облысел по воле
природы.

 Антифол Сиракузский

 Разве нет никакого средства возвратить их?

 Дромио Сиракузский

 Есть одно - покупка парика, то есть возвращение себе волос потерянными
волосами другого человека.

 Антифол Сиракузский

 Отчего же Время так скряжничает волосами, когда их вообще так много?

 Дромио Сиракузский

 Потому что волосы - благословение, которым оно наделило животных; а что
касается людей, то ту долю волос, которую Время отнимает у них, оно
вознаграждает такою же долею ума.

 Антифол Сиракузский

 Но есть много людей, у которых волос больше, чем ума.

 Дромио Сиракузский

 Между ними нет ни одного, у которого не хватило бы ума потерять свои
волосы.

 Антифол Сиракузский

 Но ты только что вывел заключение, что волосатые люди самые глупые.

 Дромио Сиракузский

 Чем человек глупее, тем он скорее теряет волосы, и притом теряет даже с
некоторою пользою для себя.

 Антифол Сиракузский

 По какой причине?

 Дромио Сиракузский

 По двум причинам, и притом солидным.

 Антифол Сиракузский

 Нет, уж, пожалуйста, не называй их солидными.

 Дромио Сиракузский

 Ну, так верным.

 Антифол Сиракузский

 Нет, и не верным, когда дело идет о таком неверном предмете.

 Дромио Сиракузский

 Ну, так по некоторым причинам.

 Антифол Сиракузский

 Объясни их.

 Дромио Сиракузский

 Первая - сбережение денег, которые тратятся на причесывание; вторая -
та, что за обедом волосы не падают в суп.

 Антифол Сиракузский

 Ты все это время старался доказать, что не для всего есть время?

 Дромио Сиракузский

 Действительно - и доказал это. Нет времени для возвращения волос,
потерянных по воле природы.

 Антифол Сиракузский

 Но ты не привел основательных доводов, почему для возвращения их нет
времени.

 Дромио Сиракузский

 Так вот моя поправка: само Время лысо, и потому желает, чтобы до
скончания мира свита его состояла из лысых.

 Антифол Сиракузский

 Я знал, что твое замечание окажется лысым. Но, смотри - кто это делает
нам знаки?

 Входят Адриана и Люциана.

 Адриана

 Да, Антифол, смотри, как на чужую,
 И брови хмурь. Ты ласковый твой взгляд
 Даришь другой. А я - не Адриана,
 Я не жена твоя. Была пора,
 Когда ты мне непринужденно клялся,
 Что для твоих ушей ничьи слова
 Не кажутся гармонией, что в мире
 Предмета нет, который бы прельщал
 Твои глаза, что нет прикосновенья,
 Приятного руке твоей, что ты
 Все кушанья безвкусными находишь,
 Когда не я с тобою говорю,
 Смотрю в глаза, руки твоей касаюсь,
 Делю с тобой трапезу. Почему ж,
 О, почему, супруг мой, стал ты чуждым
 Для самого себя? Я говорю:
 "Для самого себя" затем, что чуждым
 Ведь сделался ты для меня - меня,
 Которая, с тобой так нераздельно
 Соединясь, составила давно
 Часть лучшую души твоей прекрасной.
 О милый мой, не отрывай себя!
 Знай, что скорей ты каплю водяную
 Уронишь в глубь морскую и потом -
 Без примеси, без всяких изменений
 В величине - оттуда вынешь вновь,
 Чем от меня отторгнешься и вместе
 Не увлечешь меня с собою! О,
 Как глубоко твой слух бы оскорбила весть,
 Что пала я, что запятнала я
 Постыднейшим развратом это тело,
 Которое посвящено тебе?
 Ты плюнул бы в лицо мое, ты стал бы
 Топтать меня ногами, ты в меня
 Швырнул бы именем супруга, кожу
 Грешную сорвал бы с моего
 Преступного чела, венчальный перстень
 С моей руки неверной ты б отсек
 И разломал на части бы, с угрозой
 Жестокого развода. Это все
 Ты сделал бы, я знаю; ну, так делай!
 Запятнана прелюбодейством я,
 Разврата грех с моей смешался кровью:
 Да, ежели и ты и я - одно,
 И если ты неверен, то ношу я
 В моей крови яд тела твоего,
 Осквернена твоим прикосновеньем.
 Храни же в чистоте супружеское ложе -
 И буду я чиста, и чист ты будешь тоже.

 Антифол Сиракузский

 И это все вы говорите мне,
 Сударыня прекрасная? Я вовсе
 Не знаю вас; всего лишь два часа,
 Как я в Эфес приехал; этот город
 Мне так же чужд, как ваши все слова;
 А право, хоть свой ум я сильно напрягаю,
 Но ни единого из них не понимаю.

 Люциана

 Фи, братец, как переменились вы!
 С моей сестрой вы так не обращались
 До этих пор. К вам Дромио она
 Послала с тем, чтоб вас позвать обедать...

 Антифол Сиракузский

 Дромио?

 Дромио Сиракузский

 Меня?

 Адриана

 Тебя - и ты, вернувшись, отвечал,
 Что он тебя побил и отказался
 Мой дом - своим, меня - своей женой
 Признать.

 Антифол Сиракузский
 (к Дромио)

 Так ты уж с этой госпожою
 Вел разговор? Какой же смысл имел,
 Какую цель - ваш заговор?

 Дромио Сиракузский

 Я с нею?
 До этих пор я не видал ее.

 Антифол Сиракузский

 Лжешь, негодяй. Ко мне сюда, на площадь,
 Ты приходил и эти же слова
 Мне передал.

 Дромио Сиракузский

 Да в жизнь мою ни разу
 Не говорил я с нею!

 Антифол Сиракузский

 Как же нас
 По именам она назвать умела?
 По вдохновенью?

 Адриана

 Как вам не пристало,
 Почтенному такому человеку,
 Играть с рабом грубейший этот фарс
 И поощрять его на раздраженье
 Моей тоски! Уж я несчастна тем,
 Что кинул ты меня; к чему же оскорбленье
 Усиливать еще чрез новое мученье?
 Пойдем: к твоей руке прижмуся крепко я!
 Ты вяз, о мой супруг, а я - лоза твоя;
 Вкруг крепости твоей я слабостью моею
 Повьюсь и от нее сама поздоровею.
 Ах, разлучают нас так много трав дурных,
 Плющ чужеядный, терн иль мох бесплодный. Их
 Не рвешь ты - и они весь сок твой заражают
 И разрушением твоим себя питают.

 Антифол Сиракузский

 И эти все слова обращены ко мне!
 Уж не женился ли я как-нибудь во сне
 На ней, иль сплю теперь и лишь в воображенье
 Все это слушаю? Какое заблужденье
 Пристало к зрению и слуху моему?
 Ну, что ж: в обмане чувств участие приму
 И недоразумение поближе
 Успею рассмотреть.

 Люциана

 Ну, Дромио, беги же!
 Вели служителям скорее обед нести.

 Дромио Сиракузский

 Ах, четки где мои? О Господи, прости
 Мне грешному! В страну волшебниц мы попали.
 О, горе горькое; здесь феи к нам пристали
 И эльфы разные, и духи; если их
 Ослушаемся мы, они из нас двоих
 Дыханье высосут иль досиня все тело
 Исщиплют.

 Люциана

 Что ты там бормочешь? Ну, за дело,
 Живее, Дромио, лентяй, улитка, плут,
 Безмозглый трутень!

 Дромио Сиракузский
 (Антифолу)

 Я весь здесь изменился,
 Не правда ль?

 Антифол Сиракузский

 Да, в душе, как сделалось со мною.

 Дромио Сиракузский

 Ну нет, я стал иной и телом, и душою.

 Антифол Сиракузский

 Но вида своего ведь ты не потерял.

 Дромио Сиракузский

 Нет, обезьяною какою-то я стал.

 Антифол Сиракузский

 Уж если ты во что и обратился - значит
 В осла, не _и_наче.

 Дромио Сиракузский

 Да, это правда: скачет
 Она верхом на мне, и жажду я травы.
 Да, точно, я осел, сказали правду вы,
 Ведь иначе ее я с самого начала
 Узнал бы, как она меня сейчас узнала.

 Адриана

 Довольно, не хочу я глупой быть
 И закрывать рукой глаза, и плакать,
 Когда слуга и барин над моим
 Несчастием смеются. Ну, идемте -
 Нас ждет обед. Ты, Дромио, запри
 За нами дверь. Супруг мой, нынче будем
 Мы наверху обедать - и тебя
 Заставлю я сознаться мне во многих
 Твоих грехах.
 (К Дромио.)
 Ты, если кто-нибудь
 Придет, скажи, что господин твой нынче
 Обедает в гостях, и никого
 Не смей впускать. Пойдем, сестра. Ты, Дромио,
 Исполни хорошо обязанность твою.

 Антифол Сиракузский

 Да где ж я? На земле, в аду, в раю?
 Я сплю иль бодрствую? В уме иль помешался?
 Известный им, себе неведомым остался!
 Что ж, с ними заодно я действовать решусь
 И бодро в этот мрак, что б ни было, пущусь.

 Дромио Сиракузский
 (Антифолу)

 Прикажете стоять у двери?

 Адриана

 Повторяю:
 Не смей ты никого впускать, не то сломаю
 Я голову твою.

 Люциана

 Идем же, Антифол,
 Ведь час обеденный давно уже прошел.

 Уходят.

 АКТ ТРЕТИЙ

 СЦЕНА I

 Перед домом Антифола Эфесского.
 Входят Антифол Эфесский, Дромио
 Эфесский, Анджело и Вальтасар.

 Антифол Эфесский

 Почтеннейший Анджело, вы должны
 Нас оправдать. Жена моя сердита,
 Когда домой я поздно прихожу;
 Скажите ей, что в вашей мастерской я
 Сидел все это время, глядя, как
 Ей делали цепочку, и что завтра
 Вы сами к нам доставите ее.
 (Указывая на Дромио.)
 Вот этот плут мне лжет в лицо, что встретил
 На площади меня, что я его
 Отколотил и требовал, чтоб отдал
 Он тысячу червонцев; наконец,
 Что от жены и дома я отрекся.
 Ну, отвечай, ты, пьяница, к чему
 Ты говорил все это?

 Дромио Эфесский

 Говорите
 Все, что угодно вам, но знаю я, что знаю.
 Избили вы меня: я это подтверждаю
 Следами ваших рук. Когда б спина моя
 Была пергаментом, удары же, что я
 Сегодня получил от вас, чернилом были -
 Своею подписью вы сами б подтвердили
 Все это.

 Антифол Эфесский

 Ты осел, вот что сдается мне.

 Дромио Эфесский

 Да, кажется, что так, судя по руготне,
 Ударам и всему, чем нынче угощаться
 Пришлось мне. Очень жаль, что я не стал лягаться,
 Когда вы стали бить: копыт моих тотчас
 Остереглись бы вы - осел сдержал бы вас.

 Антифол Эфесский

 Вы грустны, Вальтасар! Душевно я желаю,
 Чтоб с тем радушием, с которым я встречаю
 Вас у себя теперь, обед наш был вполне
 Согласен.

 Вальтасар

 Ваш обед совсем не дорог мне,
 Но дорог ваш привет.

 Антифол Эфесский

 О, в деле мяс и рыбы,
 Сосуды целые приветствий не могли бы
 Вам блюда вкусного с успехом заменить.

 Вальтасар

 Но блюдо вкусное - не редкость; оно ведь
 У проходимца всякого найдется.

 Антифол Эфесский

 Тоже
 И ласковый привет нисколько не дороже:
 Ведь он - одни слова.

 Вальтасар

 Обед веселый тот,
 Где пищу скудную радушие дает.

 Антифол Эфесский

 Когда хозяин скуп, а гость без аппетита,
 Так это хорошо. Но если очень сыто
 Я вас не накормлю, не будьте строги к нам;
 Другие могут дать обед получше вам,
 Но уж радушия такого не ищите -
 Не встретите нигде. Однако, погодите -
 Дверь заперта моя. Эй, ты, поди сейчас,
 Скажи, чтоб отперли и чтоб впустили нас.

 Дромио Эфесский

 Марьяна! Юлия! Цецилия! Целина!
 Бригитта! Мария!

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Дурак, осел, скотина,
 Каплун безмозглый, прочь от двери отойди,
 Иль у порога там смирнехонько сиди.
 Ишь, сколько вызвал баб! Как сущий заклинатель!
 Тут много и одной. Проваливай, приятель!

 Дромио Эфесский

 Что это за паяц-придверник? Отпирай!
 Мой господин стоит на улице.

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Пускай
 Он возвращается домой по той дороге,
 Откуда и пришел, не то простудит ноги.

 Антифол Эфесский

 Кто это говорит? Эй, отпирайте!

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Да,
 Коль скажете _зачем_, я вам скажу _когда_.

 Антифол Эфесский

 Зачем? Чтоб сесть за стол! Обедать мне давайте!

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Не будет нынче вам обеда здесь. Ступайте,
 В другой раз жалуйте.

 Антифол Эфесский

 Да кто же это дверь
 Мне запер в собственном моем дому?

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Теперь
 Пока придверник я и Дромьо мне прозванье.

 Дромио Эфесский

 Ах, негодяй - украл ты у меня и званье,
 И имя! Первое не приносило мне
 Малейшей выгоды; второе - к руготне
 Служило поводом. Будь на моем ты месте
 Сегодня утром здесь, с моим прозваньем вместе,
 Охотно б ты лицо на имя променял,
 Иль имя за лицо без затрудненья дал.

 Люция
 (за сценой)

 Что это там за шум? Кто это там за дверью?

 Дромио Эфесский

 Впусти нас, Люция: мой господин стучится.

 Люция
 (за сценой)

 Ну нет, он опоздал. Так и скажи ему.

 Дpомио Эфесский

 Вот смех-то! Слушай, ты, иль палку я возьму.

 Люция
 (за сценой)

 Какую и когда?

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Коли на самом деле
 Вас Люцией зовут, отлично вы сумели
 Ответить, Люция.

 Антифол Эфесский

 Ну, что ж? Ты впустишь нас,
 Надеюсь, милая?

 Люция
 (за сценой)

 Об этом я у вас
 Спросила, кажется.

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 И вы нам отказали.

 Дромио Эфесский

 Эк перестрелку вы какую завязали!
 Отлично! Действуйте?

 Антифол Эфесский

 Дрянь, отвори сейчас!

 Люция
 (за сценой)

 Да ради же кого, нельзя ль узнать у вас?

 Дромио Эфесский

 Стучите, сударь, в дверь сильнее.

 Люция
 (за сценой)

 Да сильнее,
 Чтоб стало больно ей.

 Антифол Эфесский

 За это ты больнее
 Поплатишься, когда сломаем двери мы.

 Люция
 (за сценой)

 Так что же? Будто нет здесь в городе тюрьмы?

 Адриана
 (за сценой)

 Кто это за дверьми? Чего вы там шумите?

 Дромио Сиракузский
 (за стеной)

 Ну, городок у вас! Куда ни поглядите,
 Везде мошенники!

 Антифол Эфесский

 Жена моя, ты тут?
 Давно б пора...

 Адриана
 (за сценой)

 Жена? Ах, ты негодный плут!
 Пошел отсюда вон!

 Дромио Эфесский

 Ну, только б нам вломиться,
 Мы за "негодный плут" заставим поплатиться.

 Анджело

 Как видно, не найдем мы здесь ни вкусных блюд,
 Ни слов радушия.

 Вальтасар

 И после пересуд,
 Что лучше: вкусный стол иль ласковое слово,
 Уйдем, ни первого не встретив, ни второго.

 Дромио Эфесский

 Что ж, сударь? Гости ведь стоят все у дверей;
 Пожаловать в наш дом просите их скорей.

 Антифол Эфесский

 Здесь что-то в воздухе есть, кажется, такое,
 Что не впускает нас.

 Дромио Эфесский

 И этот воздух вдвое
 Сильней пробрал бы вас, будь в легком платье вы.
 Там, дома, ваш обед горяч, а вам, увы,
 Приходится стоять на холоде. Однако,
 Вас ловко провели. Тут всякий, как собака,
 Взбесился бы.

 Антифол Эфесский

 Поди и принеси сюда
 Скорее что-нибудь: я дверь сломаю.

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Да,
 Извольте все ломать; а я вам обещаю,
 Что голову слуги я вашего сломаю.

 Дромио Эфесский

 Сломать бы на тебе хотелось мне словцо
 И нанести удар не с тылу, а в лицо.

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Ломанье, видно, вам любимая забава.
 Пошел ко всем чертям!

 Дромио Эфесский

 Уж это слишком, право!
 "Пошел ко всем чертям!" Пожалуйста, впусти!

 Дромио Сиракузский
 (за сценой)

 Когда вы дерево сумеете найти
 Без листьев иль ветвей, или без шкуры зверя.

 Антифол Эфесский

 Давай полено мне: я выломаю двери.

 Дромио Эфесский

 Ну, вот! Без шкуры мы хоть не нашли зверей,
 Так дерево нашли без листьев и ветвей.
 А после, выломав поленом эти двери,
 И, шкуру сняв с тебя, найдем без шкуры зверя.

 Антифол Эфесский

 Полено отыщи покрепче. Ну, пошел!

 Вальтасар

 О нет, не делайте насилья, Антифол!
 Ведь вы с своей же собственною честью
 Вступаете в войну, бросая тень
 На чистое супруги вашей имя.
 Подумайте: ее прекрасный ум,
 Вам так давно доказанный на деле,
 Ее года, и чистота души,
 И скромность - все защитником ей служит,
 Ручательством, что здесь причина есть,
 Которой вы не знаете. И верьте,
 Она себя сумеет оправдать
 В том, что дверей для вас не отворяют.
 Послушайте совета моего:
 Пойдемте в "Тигр" спокойно отобедать,
 А вечером вернетесь вы одни
 И странного изгнания причину
 Узнаете. Ломаясь силой в дверь
 Средь бела дня, вы этим только сплетням
 Дадите ход. Презренная толпа
 Злословьем запятнает ваше имя,
 Столь чистое, и будет клевета
 Преследовать вас даже за могилой.
 Из рода в род она наследственно идет;
 Где поселилась раз, там вечно уж живет.

 Антифол Эфесский

 Вы правы. Я уйду спокойно с вами
 И даже - как ни трудно это мне -
 Надеюсь быть веселым. Я имею
 Знакомую одну: она умна,
 И хороша, и говорит отлично.
 И хоть дика немного, но мила.
 Мы к ней пойдем обедать. Ею часто
 Меня жена корит, но - верьте мне -
 Без всякого резона. Да, обедать
 Мы к ней пойдем.
 (К Анджело.)
 Сходите вы домой,
 Возьмите цепь - теперь она готова -
 И в "Дом Ежа" - так этот дом зовут -
 Вернитесь с ней. Ее хозяйке нашей
 Я подарю, хотя бы для того,
 Чтоб рассердить жену. Поторопитесь,
 Любезный друг. Я собственную дверь
 Нашел закрытою; так постучусь покуда
 В другую: может быть, не выгонят оттуда.

 Анджело

 Я через час вернусь.

 Антифол Эфесский

 Прекрасно. Заплачу
 Уж больно дорого за то, что пошучу.

 Уходят.

 СЦЕНА II

 Там же.
 Входят Люциана и Антифол Сиракузский.

 Люциана

 Возможно ли, чтоб вы совсем забыли
 Обязанность супруга, чтоб у вас,
 В весне любви, цветы любви подгнили,
 Чтоб наступил ее паденья час,
 Когда еще не возвелося зданье?
 Коль денежный расчет с сестрой моей
 Вас съединил, то ради состоянья,
 Что взяли вы, старайтесь быть нежней.
 Коль любите другую вы - любите
 Украдкою и маскою добра
 Коварное притворство облеките,
 Чтоб не могла читать моя сестра
 У вас в глазах. О собственном позоре
 Пусть ваш язык не возвещает вслух:
 Приветливо, с любовию во взоре,
 Убрав порок, одев преступный дух
 Гонцом добра, блистайте чистотою,
 Как ни была б душа загрязнена, -
 И спрячьте грех под внешностью святою!
 К чему сестра об этом знать должна?
 Где глупый вор, своим же преступленьем
 Хвалящийся? Виновны вы вдвойне:
 И брачного обета нарушеньем,
 И тем, что все легко читать жене
 У вас в глазах. Позор, искусно скрытый,
 Найдет еще среди иных людей
 Себе почет; от речи ж ядовитой
 Поступок злой, конечно, вдвое злей.
 Ах, бедных нас хоть верить заставляйте
 В свою любовь: доверчив женский нрав,
 Любя других, им руку отдавайте,
 Но нам за то дарите хоть рукав!
 Мы движемся одною вашей силой.
 Идите же, любезный брат, домой,
 Спешите там приветливостью милой
 Мою сестру утешить и женой
 Ее назвать. Где лести дуновенье
 Отрадное способно разогнать
 Вражду двух душ, там ложь - не преступленье.

 Антифол Сиракузский

 Прекрасная - не знаю, как вас звать,
 И не пойму, какими чудесами
 Вы угадать, как я зовусь, могли -
 Любезностью и умными речами
 Вы превзошли все чудеса земли:
 Я вижу в вас небесное созданье.
 Скажите ж мне, что думать, говорить -
 И пусть мое земное пониманье,
 Мой грубый ум, умеющий ходить
 Лишь ощупью, погрязший в заблужденье,
 Беспомощный, поверхностный, поймет
 Всех ваших слов сокрытое значенье;
 В правдивости и чистоте живет
 Моя душа - к чему же вы хотите
 Ей новый путь насильно указать?
 Не Бог ли вы? Иль, может быть, скажите,
 Хотели б вы меня пересоздать?
 О, если так, идите к этой цели;
 Могучи вы - я буду побежден;
 Но коль я тот, кем был на самом деле
 До этих пор, то твердо убежден,
 Что с вашею рыдающей сестрою
 Не связан я, что не была она
 Супругой мне. Нет, нет, тобой одною,
 Тобой одной моя душа полна!
 Не пой, не пой мне песен сладкозвучных,
 Не увлекай, сирена, за собой,
 Чтоб утопить потом в слезах докучных
 Твоей сестры; нет, нет, сирена, пой
 Лишь для себя - и овладеет мною
 Безумие; раскинься по волнам
 Серебряным, косою золотою
 Их устели - и ложе я создам
 Себе на ней, и в сладком заблужденье
 Я буду мнить, что смертию такой
 Окончить жизнь - небес благословенье.
 Тони, любовь, в отраде неземной!

 Люциана

 Вы обезумели: я вас не понимаю!

 Антифол Сиракузский

 Нет, только стал слепым, а как - и сам не знаю.

 Люциана

 Вините в том глаза.

 Антифол Сиракузский

 Я тем испортил их,
 Что пристально смотрел на блеск лучей
 Твоих, о солнце чудное!

 Люциана

 Когда прозреть хотите,
 Не на меня - на что вам следует, смотрите.

 Антифол Сиракузский

 О милый ангел мой, смотреть в ночную тьму -
 Ведь все равно, что быть совсем слепым!

 Люциана

 К чему
 Вы милым ангелом своим меня назвали?
 Вы лучше бы сестре названье это дали.

 Антифол Сиракузский

 Сестре твоей сестры.

 Люциана

 Моей сестре.

 Антифол Сиракузский

 Нет, нет.
 Тебе, моих очей неугасимый свет,
 Душа моей души, кусок насущный хлеба,
 Часть лучшая меня, единственное небо
 Моей земли и цель блаженная всего,
 На что надеюсь я, мой мир и божество!

 Люциана

 Всем этим быть должна сестра моя.

 Антифол Сиракузский

 Сестрою
 Зови себя одну. Тобой, тобой одною
 Пленился я, тебя одну хочу любить
 И вечно жизнь мою с тобою проводить.
 Жены нет у меня, а ты еще свободна -
 Отдай же руку мне.

 Люциана

 Прошу не торопиться.
 Умерьте ваш порыв. Пойду к сестре узнать,
 Готова ль и она свое согласье дать.
 (Уходит.)

 Из дома Антифола Эфесского выбегает Дромио
 Сиракузский.

 Антифол Сиракузский

 Эй, Дромио, куда это ты бежишь так скоро?

 Дромио Сиракузский

 Да разве вы меня знаете? Разве я Дромио? Разве я ваш слуга? Разве я -
я?

 Антифол Сиракузский

 Ты Дромио, ты мой слуга, ты - ты.

 Дромио Сиракузский

 Я осел, я слуга женщины, я совсем не я.

 Антифол Сиракузский

 Какой женщины и каким образом ты совсем не ты?

 Дромио Сиракузский

 Да таким образом, что я принадлежу не себе, а женщине, - женщине,
которая предъявляет свои права на меня; женщине, которая гонится за мною;
женщине, которая хочет завладеть мною.

 Антифол Сиракузский

 Какие же права имеет она на тебя?

 Дромио Сиракузский

 Да точно такие, какие вы имеете на вашу лошадь. Она хочет закабалить
меня, как какое-нибудь животное; но не потому, что я в самом деле животное,
хочется ей это сделать, а потому, что она сама, имея животную натуру,
предъявляет свои права на меня.

 Антифол Сиракузский

 Кто она такая?

 Дромио Сиракузский

 Весьма почтенная фигура; да-с, такая особа, о которой нельзя
заговорить, не сказав "с позволения сказать". Это дело сулит мне самую тощую
прибыль, несмотря на то, что невеста - поистине жирный кусок.

 Антифол Сиракузский

 Это почему же "жирный кусок"?

 Дромио Сиракузский

 Да изволите видеть, эта женщина - кухарка и вся заплыла жиром. Что из
нее можно сделать - я, право, не знаю; разве только ночник для того, чтобы
при свете его удрать от него же. Ручаюсь вам, что сало, которым пропитаны ее
лохмотья, может гореть в течение всей бесконечной польской зимы. Если она
проживет до дня Страшного суда, то будет гореть неделей больше, чем все
остальные люди.

 Антифол Сиракузский

 А каково ее лицо?

 Дромио Сиракузский

 Смугло, как мой башмак, но далеко не так чисто, как он. А почему?
Потому что оно потеет и притом так сильно, что грязью его можно выпачкаться
по самую щиколотку.

 Антифол Сиракузский

 Это недостаток, который можно устранить водой.

 Дромио Сиракузский

 Нет, это уж врожденное, тут ничего не сделает и Ноев потоп.

 Антифол Сиракузский

 Как ее зовут?

 Дромио Сиракузский

 Женни, но я целой сажени мало для того, чтоб смерить ее от одного бедра
до другого.

 Антифол Сиракузский

 Значит, она довольно объемиста?

 Дромио Сиракузский

 У нее от головы до ног такое же расстояние, как от бедра до бедра; она
сферична, как глобус, и я отыскал на ней все страны света.

 Антифол Сиракузский

 На какой части ее тела находится Ирландия?

 Дромио Сиракузский

 На задней - я узнал ее по топям.

 Антифол Сиракузский

 А Шотландия?

 Дромио Сиракузский

 По бесплодности я нашел ее на ладони.

 Антифол Сиракузский

 А Франция?

 Дромио Сиракузский

 На лбу, вооруженном и поднявшемся войною против собственных волос.

 Антифол Сиракузский

 А Англия?

 Дромио Сиракузский

 Я искал всюду меловых утесов, но не нашел решительно ничего белого.
Предполагаю, однако, что Англия обретается на ее подбородке, судя по соленой
влаге, протекающей между этою частью ее тела и Францией.

 Антифол Сиракузский

 Ну, а Испания?

 Дромио Сиракузский

 Ее, сказать правду, не видел, но чувствовал испанский пыл в ее дыхании.

 Антифол Сиракузский

 Где оказались Америка и обе Индии?

 Дромио Сиракузский

 О, на ее носу, украшенном сверху донизу рубинами, карбункулами и
сапфирами; все они рассыпали свои сокровища под горячим дыханием Испании,
выславшей целые армады галер для нагрузки под ее носом.

 Антифол Сиракузский

 Где ты нашел Бельгию и Нидерланды?

 Дромио Сиракузский

 О, так низко я не заглядывал! И вот эта мерзость, эта ведьма
предъявила права на меня, причем называла меня Дромио, клялась, что я -
жених ее и рассказала, какие особые приметы у меня на теле; на- пример,
родинка на плече, пятнышко на шее, большая бородавка на левой руке. Я пришел
в ужас и бежал от нее, как от колдуньи. Если б моя грудь не была сделана из
теплой веры, а сердце не было заковано в сталь, она, я полагаю, превратила
бы меня в дворовую собаку и заставила бы ворочать на кухне вертел.

 Антифол Сиракузский

 Беги скорее в гавань; если там
 Хоть небольшой попутный ветер дует -
 Я до утра остаться не хочу
 Здесь в городе. Найдешь корабль, готовый
 К отплытию - приди на площадь мне
 Сказать о том; я ждать тебя там буду,
 Весь город знает нас, а мы в нем - никого;
 Так лучше поскорей убраться из него.

 Дромио Сиракузский

 Как от медведя мы спасаемся с испугом,
 Бегу от той, что здесь зовет меня супругом.
 (Уходит.)

 Антифол Сиракузский

 Как видно, здесь весь город населен
 Колдуньями; поэтому уехать
 Давно пора. О той, что назвалась
 Моей женой, я не могу и думать
 Без ужаса, как о жене. Зато
 Ее сестра, в которой все так чудно,
 Так царственно-прелестно, так умно,
 Виной тому, что я - почти изменник
 Перед самим собой. Но для того,
 Чтоб для своей души не стать причиной горя,
 Закрою я свой слух для песен девы моря.

 Входит Анджело.

 Анджело

 Вот Антифол!

 Антифол Сиракузский

 Да, так меня зовут.

 Анджело

 Я знаю сам. Вот ваша цепь. Я думал,
 Что вас в "Еже" еще застану, но
 Цепь не была готова; оттого-то
 Я запоздал.

 Антифол Сиракузский

 Что ж с цепью делать мне
 Прикажете?

 Анджело

 Да все, что вам угодно:
 Для вас ее я сделал.

 Антифол Сиракузский

 Для меня?
 Я не давал заказа.

 Анджело

 Вы раз двадцать,
 А не один иль два о вещи этой
 Твердили мне. Ступайте же домой,
 Порадуйте скорей жену подарком.
 В час ужина зайду к вам, и тогда
 Вы мне за цепь заплатите.

 Антифол Сиракузский

 Вы лучше
 Теперь мой долг возьмите, а не то
 Не получить ни цепи вам, ни денег.

 Анджело

 Какой шутник! Прощайте, Антифол.
 (Уходит.)

 Антифол Сиракузский

 Никак я не пойму, что это означает;
 Но только думаю, что в свете не бывает,
 Конечно, дурака, который от таких
 Отказываться б стал подарков дорогих.
 Как видно, незачем здесь людям хищряться
 Для приискания средств к жизни, коль валятся
 Такие вещи к ним на улицах. Пойду
 Теперь на площадь я, там Дромьо подожду,
 И если есть корабль, готовый отправляться,
 Отсюда поспешу я поскорей убраться.
 (Уходит.)

 АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ

 СЦЕНА I

 Площадь.
 Входят 2-й купец, Анджело и пристав.

 2-й купец

 Вы с Троицына дня должны мне эту сумму,
 И я из-за нее не делал много шуму;
 Да и теперь я не пристал бы к вам,
 Не встреться мне нужда большая в деньгах,
 Чтоб съездить в Персию. И потому
 Прошу сейчас мне уплатить - иначе
 Немедленно вас этот господин
 Сведет в тюрьму.

 Анджело

 Такую точно сумму,
 Какую вам я должен, получить
 Мне надо с Антифола. В ту минуту,
 Как встретились мы с вами, цепь ему
 Я передал, и в пять часов заплатит
 Он за нее. Пожалуйте со мной
 К нему, и я с признательностью полной
 Отдам вам долг.

 Пристав

 От этого труда
 Вы можете себя избавить: сам он
 Идет сюда.

 Входят Антифол Эфесский и Дромио
 Эфесский.

 Антифол Эфесский

 Пойду я к ювелиру,
 А ты пока сходи купи мне плеть,
 Я ею угощу мою супругу
 И всех ее сообщников за то,
 Что в мой же дом сегодня не впустили
 Они меня. Да вот и ювелир!
 Ну, так иди - купи мне плеть и дома
 С ней жди меня.

 Дромио Эфесский

 Я покупаю плеть -
 Доходу тысячу я фунтов покупаю!
 (Уходит.)

 Антифол Эфесский
 (к Анджело)

 Ну, всякий, кто положится на вас,
 Останется доволен. Я дал слово,
 Что сами вы придете и с собой
 Возьмете цепь; но не пришлось увидеть
 Ни цепи мне, ни ювелира. Вы
 Подумали, конечно, что уж слишком
 Цепь нашу связь скрепит, и оттого
 К нам не пришли.

 Анджело

 Теперь шутить не время.
 Извольте счет: тут вашей цепи вес
 До одного карата, тут и проба,
 И стоимость работы. Весь итог
 Всего тремя червонцами превысил
 Мой долг ему.
 (Указывает на купца.)
 Прошу вас заплатить
 Немедленно: собрался он в дорогу
 И одного - уплаты этой ждет.

 Антифол Эфесский

 Не захватил с собой я столько денег,
 Притом еще мне надо по делам
 Отправиться. Пожалуйста, сходите
 Вы с этим господином к нам домой,
 Возьмите цепь, жене ее отдайте -
 И от нее получите сполна,
 Что следует. Быть может, в это время
 И я прийти успею.

 Анджело

 Значит, вы
 Уж сами цепь ей отдадите?

 Антифол Эфесский

 Нет.
 Возьмите вы ее с собой; быть может,
 Замешкаюсь я долго.

 Анджело

 Хорошо.
 Где ж цепь? При вас?

 Антифол Эфесский

 Коль не при мне, то верно
 При вас она; иначе бы пришлось
 Без денег вам домой вернуться.

 Анджело

 Полно!
 Пожалуйста, давайте цепь. Прилив
 И ветер - все его торопит ехать;
 Я виноват, что задержал его
 Так долго здесь.

 Антифол Эфесский

 Ах, Бог мой, этой шуткой
 Хотите вы загладить, верно, то,
 Что в "Дом Ежа", согласно обещанью,
 Вы не пришли. Мне следовало б вас
 Бранить за то, что цепь не принесли вы,
 А вы еще тут первый принялись,
 Как спорщица, ворчать.

 2-й купец
 (к Анджело)

 Уходит время;
 Пожалуйста, спешите кончить.

 Анджело

 Вот,
 Вы видите, как он меня торопит!
 Давайте ж цепь.

 Антифол Эфесский

 Снесите вы ее
 К моей жене и получ_и_те деньги.

 Анджело

 Ну, полно же! Вы знаете, что цепь
 Я только что вам отдал. Так пошлите
 Или ее, или какой-нибудь
 Условный знак.

 Антифол Эфесский

 Стыдитесь: ваша шутка
 Уж слишком далеко заходит. Ну,
 Где ж цепь моя? Прошу вас, покажите.

 2-й купец

 Мои дела не позволяют мне
 Выслушивать все эти шутки. Что же,
 Угодно вам мне заплатить иль нет?
 А если нет, его отдам сейчас же
 Я приставу.

 Антифол Эфесский

 Мне вам платить? За что ж,
 Скажите мне, платить я должен?

 Анджело

 Деньги,
 Которые вы мне должны за цепь.

 Антифол Эфесский

 Пока от вас не получу я цепи,
 Я ничего не должен вам.

 Анджело

 Но вы
 Ведь знаете, что вам ее я отдал
 За полчаса до этого.

 Антифол Эфесский

 От вас
 Я ничего не получал. Обидно
 Выслушивать мне это.

 Анджело

 Мне еще
 Обиднее, что отрицать вы стали
 Мои слова. Ведь этим мой кредит
 Вы губите.

 2-й купец
 (приставу)

 Ну, пристав, арестуйте
 Его сейчас.

 Пристав

 Я арестую вас,
 И приглашаю мне повиноваться,
 Во имя герцога.

 Анджело
 (Антифолу)

 Тут честь моя
 Затронута. Иль заплатите деньги,
 Иль попрошу я пристава сейчас же
 Вас взять в тюрьму.

 Антифол Эфесский

 Платить за то, чего
 Я никогда не получал? Коль смеешь,
 Так арестуй меня, безмозглый шут!

 Анджело

 Вот кормовые, пристав, арестуйте
 Его сейчас. Я и родного брата
 Не пощадил бы, если б вздумал он
 Нахально так смеяться надо мною.

 Пристав
 (Антифолу)

 Вы слышали? Я арестую вас.

 Антифол Эфесский

 Покуда вам поруки не представлю
 Я за себя - я повинуюсь вам.
 Но вы, почтеннейший, за шутку эту
 Так дорого заплатите, что всех
 Металлов вашей лавки не достанет.

 Анджело

 О, я найду в Эфесе правый суд,
 И срамом он покроет вас наверно.

 Входит Дромио Сиракузский.

 Дромио Сиракузский

 Там есть корабль из Эпидамна; он
 Совсем готов и ожидает только
 Хозяина, чтоб паруса поднять.
 Я на него пожитки наши, сударь,
 Уже послал, а также закупил
 Бальзама, водки, масла. Все готово
 На корабле; попутный ветер дует
 Так весело - и, чтоб пуститься в путь,
 Ждут только вас и капитана.

 Антифол Эфесский

 Что ты,
 С ума сошел? Какой такой корабль
 Из Эпидамна ждет меня, скотина
 Безмозглая?

 Дромио Сиракузский

 Корабль, куда меня
 Послали вы, чтоб удержать вам место.

 Антифол Эфесский

 Ах, пьяница негодный, я тебя
 Послал купить мне плетку, объяснивши,
 Зачем она нужна мне...

 Дромио Сиракузский

 Никогда
 За плетью вы меня не посылали,
 А был приказ мне в гавани найти
 Для вас корабль.

 Антифол Эфесский

 Ну, это на досуге
 Я разберу и дам твоим ушам
 Урок вперед внимательнее слушать.
 Беги сейчас, негодный, к Адриане,
 Вот этот ключ отдай ей и скажи,
 Что у меня в столе, ковром турецким
 Покрытом, есть с червонцами мешок:
 Пускай пришлет его ко мне. А также
 Ты ей скажи, что арестован я
 На улице и что червонцы эти
 Мне нужны для залога. Ну, живей,
 Негодный раб! Теперь ведите, пристав,
 Меня в тюрьму: там подождем его.

 Антифол Эфесский, пристав, 2-й купец
 и Анджело уходят.

 Дромио Сиракузский

 "Беги ты к Адриане!" Это значит -
 Туда, где мы обедали, туда,
 Где на себе женить меня желает
 "Прелестница". Да, для моих объятий
 Уж чересчур объемиста она.
 Но хоть не хочется, а надо отправляться:
 Обязан барину слуга повиноваться.
 (Уходит.)

 СЦЕНА II

 Дом Антифола Эфесского.
 Входят Адриана и Люциана.

 Адриана

 И это все тебе, сестра, он говорил?
 В его глазах, скажи, ты ясно прочитала:
 Шутил ли он с тобой, или серьезен был?
 Что ж, он краснел тогда иль бледность покрывала
 Его лицо? Что он высказывал тебе:
 Веселость или грусть? При внутренней борьбе,
 Какие ты могла в глазах его явленья
 Заметить, как следы сердечного волненья?

 Люциана

 Сперва отвергнул он, что можешь на него
 Ты предъявлять права.

 Адриана

 Скорей ни одного
 Он сам не хочет дать, и этим надругался
 Он больше надо мной.

 Люциана

 Потом он мне поклялся,
 Что в нашем городе он чужестранец.

 Адриана

 Да,
 Не ложно клялся он, хоть будет он всегда
 Клятвопреступником.

 Люциана

 Тогда заговорила
 Я за тебя.

 Адриана

 И что ж?

 Люциана

 Любви, что я молила
 Тебе дать, принялся молить он для себя.

 Адриана

 И чем же он хотел склонить к любви тебя?

 Люциана

 Такими нежными словами, что когда бы
 Он не бесчестен был, я тронуться могла бы:
 И красоте моей, и всем словам моим
 Он воздавал хвалу.

 Адриана

 Так говорила с ним
 Ты очень ласково?

 Люциана

 Да будь же, ради Бога,
 Потерпеливее!

 Адриана

 Нет, не могу молчать я
 И не хочу; коли не сердцу, языку
 Уж волю дам. Он ведь старик,
 Поношенный, худой, порочный, безобразный
 Больной, жестокий, глупый, грязный,
 Чудовищный и телом и душой.

 Люциана

 Возможно ли, скажи, чтоб человек такой
 В нас ревность возбуждал?
 Кто станет сокрушаться
 О зле утраченном?

 Адриана

 Ах, я должна сознаться,
 Что только на словах он для меня не мил;
 Но, несмотря на то, желаю я душевно,
 Чтоб на глазах других еще он хуже был:
 Ведь птичка на гнездо кричит тогда лишь гневно,
 Когда оно вдали. Ах, молится о нем
 Душа моя, хотя кляну я языком!

 Входит Дромио Сиракузский.

 Дромио Сиракузский

 Сударыня, скорей! Стол! Кошелек! Живее!

 Люциана

 Как запыхался ты!

 Дромио Сиракузский

 Еще бы, как же,
 И бежал я быстро.

 Адриана

 Но где твой господин?
 Здоров ли?

 Дромио Сиракузский

 Он теперь средь тартара пучин,
 Он хуже, чем в аду: его схватил злой демон
 В неизносимом платье, сердце чье
 Жестокое застегнуто железом;
 Злой демон, фурия, безжалостный, сердитый,
 Волк - хуже волка, черт, весь в буйвола зашитый,
 Друг только на словах, шпион из-за спины,
 Рукой которого пути преграждены
 В проулках, улицах, на пристанях, собака,
 Что хоть и вкривь бежит, на верный след, однако,
 Наткнется; существо, которое всегда
 Людей ввергает в ад до Страшного суда.

 Адриана

 Да говори, в чем дело?

 Дромио Сиракузский

 Я не знаю,
 В чем дело; несомненно только то,
 Что под арестом он.

 Адриана

 Как, под арестом?
 Но по какому делу, говори!

 Дромио Сиракузский

 Вот это объяснить я не умею тоже.
 Одно могу сказать, что в буйволовой коже
 Тот человек, который взял его.
 Угодно вам, сударыня, те деньги,
 Что у него в столе лежат, послать
 Для выкупа?

 Адриана

 Сестра, сходи за ними.
 Дивлюсь немало я, что вижу у него
 Долг, о котором я не знала ничего.
 За что же арестован он? За вексель?

 Дромио Сиракузский

 Что вексель! Пустяки! Нет, арестован он
 За вещь солиднее, за цепь. Вам слышен звон?

 Адриана

 Звон цепи?

 Дромио Сиракузский

 Нет, часов; я слишком заболтался.
 Ведь было два часа, когда я с ним расстался,
 А вот теперь уж час.

 Адриана

 Так, стало быть, идут
 Часы теперь назад: сказал ты новость, шут!

 Дромио Сиракузский

 Да, каждый раз как час тюремщика встречает,
 От страха он назад сейчас же убегает.

 Адриана

 Так, значит, есть долги у Времени? Зачем
 Ты вздор такой несешь?

 Дромио Сиракузский

 Да Время ведь совсем
 Банкротом сделалось, и стоит слишком мало
 Оно в сравненьи с тем, что людям задолжало.
 Притом оно и вор: ведь, говорят давно,
 Что пробирается украдкою оно
 И днем, и по ночам. А задолжавши столько
 И вором будучи, ему, при встрече только
 С судебным приставом, нельзя не убежать
 И в сутки хоть на час поэтому отстать.

 Входит Люциана.

 Адриана

 Вот деньги, Дромио; беги, не отдыхая,
 И с мужем возвратись немедленно домой.
 Идем, сестра; от дум совсем изнемогла я,
 От дум, что мне дают то слезы, то покой.

 Уходят.

 СЦЕНА III

 Площадь.
 Входит Антифол Сиракузский.

 Антифол Сиракузский

 Кого бы я ни встретил - все меня
 Приветствуют как старого знакомца;
 По имени все здесь зовут меня.
 Те денег мне дают, те приглашают
 Меня к себе; одни благодарят
 За добрые какие-то услуги,
 Другие предлагают свой товар.
 Вот только что портной какой-то в лавку
 Зазвал свою и шелковые ткани
 Мне показал, которые купил
 Он для меня - а вслед за этим мерку
 С меня он снял. Не сомневаюсь я,
 Что это все проделки чародейства,
 Что много здесь лапландских колдунов.

 Входит Дромио Сиракузский.

 Дромио Сиракузский

 Вот, сударь, золото, за которым вы посылали меня. Но что я вижу? При
вас нет уже изображенья старого Адама в новом платье?

 Антифол Сиракузский

 Какое золото и о каком Адаме ты говоришь?

 Дромио Сиракузский

 Не о том Адаме, который стерег рай, но об Адаме, который стережет
тюрьму; о том, который одет в шкуру теленка, убитого для блудного сына; о
том, который следовал за вами, как злой дух, и заставил вас отречься от
вашей свободы.

 Антифол Сиракузский

 Я не понимаю тебя.

 Дромио Сиракузский

 Не понимаете? Но ведь это так ясно: я говорю о человеке, который ходит
в кожаном футляре, точно виолончель; о человеке, который едва увидит
усталого - сейчас же ударит его по плечу и уведет отдыхать; о человеке, что
никогда не преминет сжалиться над разорившимся и даст ему прочную одежду; о
человеке, что своей палочкой производит больше подвигов, чем мавр своим
копьем.

 Антифол Сиракузский

 Ты, стало быть, говоришь о полицейском приставе?

 Дромио Сиракузский

 Точно так, об обязательном приставе, который всякого, нарушающего
обязательства, приглашает к ответу; который на всякого человека смотрит, как
на отправляющегося спать и поэтому говорит всякому: "Не угодно ли вам на
покой?"

 Антифол Сиракузский

 Не угодно ли и тебе оставить в покое твои дурачества? Что ж, нашел ты
корабль, готовый отплыть сегодня ночью? Можем мы уехать?

 Дpомио Сиракузский

 Да я уже с час назад докладывал вам, что корабль "Отъезд"
отправляется отсюда сегодня ночью; но тут пристав впутался и заставил вас
ждать барку "Отсрочка". А вот и ангелочки, за которыми вы посылали меня для
избавления вашего.

 Антифол Сиракузский

 Мой шут в бреду, так точно, как и я;
 Блуждаем мы в каких-то сновиденьях.
 Ах, если бы нашелся добрый дух,
 Который бы унес уж нас отсюда!

 Входит куртизанка.

 Куртизанка

 Весьма, весьма приятно, Антифол,
 Мне встретить вас. Как видно, ювелира
 Вы, наконец, нашли: так это цепь,
 Что нынче вы отдать мне обещали?

 Антифол Сиракузский

 Прочь, сатана, не искушай меня!

 Дромио Сиракузский

 Сударь, это госпожа Сатана?

 Антифол Сиракузский

 Это дьявол!

 Дромио Сиракузский

 Нет, хуже - это бабушка дьявола. Она явилась сюда в виде женщины
легкого поведения. От этого и происходит, что когда женщина скажет:
"Прокляни меня, Господи!" - то это все равно, что она сказала бы: "Сделай из
меня, Господи, женщину легкого поведения!" Так и писано, что они являются
людям в виде светлых ангелов, а свет есть следствие огня, а огонь жжет - еще
бы, о женщину легкого поведения всегда обожжешься. Не подходите к ней
близко.

 Куртизанка

 И ваш слуга, и вы сегодня чудо
 Как веселы. Пойдемте-ка ко мне,
 И по пути закупим все на ужин.

 Дромио Сиракузский

 Если пойдете, сударь, то рассчитывайте на кушанье, которое придется
есть ложкой, и припасите себе ложку подлиннее.

 Антифол Сиракузский

 Для чего же это, Дромио?

 Дромио Сиракузский

 Да потому, что кто ест с дьяволом, у того непременно должна быть
длинная ложка.

 Антифол Сиракузский

 Прочь, прочь, злой дух! Зачем ты мне толкуешь
 Об ужине? Ты ведьма, как и все
 Здесь в городе; тебя я заклинаю:
 Оставь меня, иди отсюда прочь!

 Куртизанка

 Отдайте мне мой перстень, взятый вами
 Сегодня за обедом, или цепь,
 Что за кольцо мое вы обещали
 Мне подарить - и я сейчас уйду,
 И больше вас не стану беспокоить.

 Дромио Сиракузский

 Есть дьяволы, которым дай орех,
 Булавочку, кровинку, волосинку,
 Соломинку, обрезок ноготка -
 Они и тем довольны; а вот эта
 Жаднее всех: ей цепь, вишь, подавай.
 Советую вам быть поосторожней:
 Дадите ей - так дьявол загремит,
 На ужас нам, своею цепью, сударь.

 Куртизанка

 Я вас прошу отдать мое кольцо
 Иль вашу цепь; надеюсь, что ограбить
 Меня вы не хотите.

 Антифол Сиракузский

 Ведьма, прочь!
 Ну, Дромио, идем, идем скорее!

 Дромио Сиракузский

 "Гордиться грех!" - павлины говорят.
 Сударыня, вам это ведь известно?

 Дромио и Антифол уходят.

 Куртизанка

 Сомненья нет, что Антифол совсем
 Сошел с ума; иначе он не стал бы
 Так поступать. Он взял мое кольцо,
 Которое червонцев сорок стоит,
 И обещал за это дать мне цепь;
 Но вот теперь ни то и ни другое
 Не отдает. Да, он сошел с ума;
 За это мне порукою не только
 То, что со мной так бешено теперь
 Он поступил, но и его нелепый
 Рассказ о том сегодня за обедом,
 Что собственные двери он нашел
 Закрытыми. Быть может, в самом деле!
 Жена его, узнавши о таких
 Болезненных припадках, не впустила
 Его к себе. Осталось мне теперь
 Одно - бежать скорей в его квартиру
 И рассказать жене его, что он
 В припадке помешательства ворвался
 В мой дом и взял насильно у меня
 Мое кольцо. Да, путь надежнейший нашла я;
 Ведь сорок золотых - потеря не пустая.
 (Уходит.)

 СЦЕНА IV

 Улица.
 Входят Антифол Эфесский и пристав.

 Антифол Эфесский

 Не бойся, друг, я не уйду; тебя
 Оставлю я не прежде, как вручивши
 Всю сумму ту, из-за которой я
 Взят под арест. Жена моя сегодня
 В сердитом настроенье, и едва ль
 Слуге она поверит, что в Эфесе
 Меня арестовали. От тебя
 Не скрою я - ей это очень странным
 Покажется. Но вот и мой слуга.

 Входит Дромио Эфесский с плетью.

 Антифол Эфесский

 Уверен я, что он несет мне деньги.
 Ну, что, принес?

 Дромио Эфесский

 Принес и поручусь,
 Что этим вы вполне со всеми ими
 Расплатитесь.

 Антифол Эфесский

 Но где же деньги?

 Дромио Эфесский

 Где?
 Да их за плеть я отдал.

 Антифол Эфесский

 Как, бездельник,
 За плеть - пятьсот червонцев?

 Дромио Эфесский

 Ну уж нет,
 Пятьсот плетей могу на эти деньги
 Я вам купить.

 Антифол Эфесский

 Да я зачем тебя
 Послал домой?

 Дромио Эфесский

 За плеткою - и с нею
 Вернулся я.

 Антифол Эфесский

 А я за то тебя
 Приветствием вот этаким встречаю.
 (Бьет его.)

 Пристав

 О сударь, успокойтесь, потерпите!

 Дромио Эфесский

 Терпеть приходится не ему, а мне: несчастие на меня обрушилось.

 Пристав

 Ну, любезный, придержи язык.

 Дромио Эфесский

 Вы лучше убедите его попридержать руки.

 Антифол Эфесский

 Потаскушкин сын, негодный чурбан!

 Дромио Эфесский

 Да, сударь, я бы желал быть чурбаном, чтобы не чувствовать ваших
побоев.

 Антифол Эфесский

 Ты только и чувствуешь, что побои, как осел.

 Дромио Эфесский

 Я действительно осел; это доказывают мои уши, которые вы так сильно
вытянули. - Я служу ему с минуты моего рождения до настоящей минуты и за
службу никогда не получал из его рук ничего, кроме побоев. Когда мне
холодно, он согревает меня пощечиной; когда мне жарко, он освежает меня
пощечиной; пощечины пробуждают меня, когда я сплю, подымают с места, когда
сижу, выгоняют за дверь, когда выхожу из дома, приветствуют, когда
возвращаюсь. Побои постоянно ношу я на своих плечах, как нищая - своего
сына, и я полагаю, что, когда он меня изувечит, придется мне на самом деле
ходить с ними по миру.

 Антифол Эфесский

 Идем вперед. Вот и жена моя.

 Входят Адриана, Люциана, куртизанка и
 Пинч.

 Дромио Эфесский

 Сударыня, respice finem, помните конец; или, как говорит попугай,
"берегитесь конца плетки".

 Антифол Эфесский

 Что ж это ты вечно будешь болтать? (Бьет его.)

 Куртизанка

 Что ж, скажете, ваш муж не сумасшедший?

 Адриана

 Да, дикостью своею это ясно
 Он доказал. Мой добрый доктор Пинч,
 Вы заклинать умеете; прошу вас
 Ему опять рассудок возвратить -
 И заплачу я вам, как захотите.

 Люциана

 Ах, как свиреп и страшен взгляд его!

 Куртизанка

 Смотрите, как дрожит он в исступленье!

 Пинч
 (Антифолу)

 Прошу вас дать мне руку: я хочу
 Пощупать пульс.

 Антифол Эфесский

 Вот вам рука: хочу я
 Пощупать ваш затылок.

 Пинч

 Сатана,
 Что в этого вселился человека,
 Тебя я заклинаю уступить
 Моим святым молитвам и скорее
 Бежать назад, в твои владенья тьмы!
 Во имя всех святых я заклинаю
 Тебя - уйди!

 Антифол Эфесский

 Молчи, колдун нелепый,
 Молчи! Еще я не сошел с ума.

 Адриана

 О, если б так, несчастное созданье!

 Антифол Эфесский

 Так это вот приятели твои,
 Красавица? Не этот ли молодчик
 С шафранной рожею в моем дому
 Сегодня пировал и веселился,
 Меж тем как дверь преступная была
 Закрыта мне, и я не мог проникнуть
 В мой дом?

 Адриана

 О муж любезный, видит Бог,
 Что дома ты обедал - и когда бы
 До этих пор ты оставался там,
 То этого публичного позора
 Наверно бы избегнул.

 Антифол Эфесский
 (к Дромио)

 Дома я
 Обедал? Ну, что скажешь ты на это,
 Бездельник?

 Дромио Эфесский

 Я, чтоб правду говорить,
 Скажу, что вы обедали не дома.

 Антифол Эфесский

 А дверь моя была не заперта?
 И не прогнали нас?

 Дромио Эфесский

 Да, это точно,
 Дверь ваша заперта была, и нас
 Прогнали.

 Антифол Эфесский

 Ну, и тут не обругала
 Она сама меня?

 Дромио Эфесский

 О да, она
 Сама вас обругала.

 Антифол Эфесский

 А кухарка
 Меня не оскорбила? От нее
 Не слышал я насмешек, брани?

 Дромио Эфесский

 Точно,
 Бранила вас весталка кухни.

 Антифол Эфесский

 Ну,
 А не ушел я в бешенстве оттуда?

 Дромио Эфесский

 Действительно. И это испытать
 Пришлось моим костям: они - свидетель.

 Адриана
 (Пинчу)

 Не дурно ли мы делаем, ему
 Потворствуя в безумии?

 Пинч

 Напротив.
 Постиг его характер этот шут,
 И бешенство его он укрощает
 Уступками.

 Антифол Эфесский
 (жене)

 Тобою ювелир
 Был научен схватить меня.

 Адриана

 О Боже!
 Вот Дромио здесь налицо; я с ним,
 Чтоб выкупить тебя, послала деньги,
 Как только он за ними прибежал.

 Дромио Эфесский

 Со мною деньги? Может быть, душевно
 Желали вы послать их, но божусь,
 Что гроша я не получал.

 Антифол Эфесский

 Да разве
 Ты не ходил просить у ней мешок
 С червонцами?

 Адриана

 Он приходил, и тут же
 Я отдала ему.

 Люциана

 И я была
 Свидетелем.

 Дромио Эфесский

 Бог и канатный мастер
 Свидетели, что только плеть купить
 Я послан был.

 Пинч

 Сударыня! И барин,
 И раб его взбесились оба. Мне
 Доказывает это вид их страшный
 И мертвенный. Необходимо их
 Связать и засадить, где потемнее.

 Антифол Эфесский
 (Адриане)

 Скажи, зачем ты затворила мне
 Сегодня дверь?
 (К Дромио.)
 А ты с какою целью
 Отнекиваться вздумал от мешка
 С червонцами?

 Адриана

 Я дверь не запирала,
 Любезный муж.

 Дромио Эфесский

 А я не получал
 Червонцев никаких, мой добрый барии,
 Но сознаюсь, что двери были нам
 Затворены.

 Адриана

 Ты лжешь и в том, и в этом,
 Негодный плут!

 Антифол Эфесский

 Распутная жена,
 Ты лжешь во всем! С проклятой этой шайкой
 Связалась ты, чтоб сделать из меня
 Постыднейший предмет насмешек гнусных.
 Но вырву я вот этими ногтями
 Твои глаза бесстыжие за то,
 Что мой позор хотелось им увидеть.

 Входят несколько служителей и хотят взять
 Антифола.

 Адриана

 О Господи! Связать его, связать!
 Не подпускайте близко!

 Пинч

 Эй, побольше
 Людей сюда! Силен нечистый дух,
 Сидящий в нем!

 Люциана

 О, Боже мой! Несчастный,
 Как бледен он, как страшен взгляд его!

 Антифол Эфесский

 Да вы меня убить хотите, что ли?
 (Приставу.)
 Тюремщик, я твой пленник; неужели
 Потерпишь ты, чтоб ими был я вырван
 Из рук твоих?

 Пристав

 Не трогайте его;
 Он узник мой, и вам не будет отдан.

 Пинч
 (указывая на Дромио)

 Вяжите-ка и этого: сидит
 В нем тоже бес.

 Адриана

 Что делаешь ты, пристав
 Бессмысленный? Иль весело тебе
 Смотреть на то, как человек несчастный
 Насилует, позорит сам себя?

 Пристав

 Он узник мой, и если я позволю
 Ему уйти, придется заплатить
 Мне долг его.

 Адриана

 С тебя сниму я прежде
 Ответственность. Сведи меня сейчас
 К его заимодавцу; там, узнавши,
 Как долг велик, я уплачу его.
 Любезнейший мой доктор, позаботьтесь,
 Чтоб в полной безопасности его
 Свели домой. О, злополучный час!

 Антифол Эфесский

 О, злополучная блудница!

 Дромио Эфесский

 Сударь,
 Мне из-за вас приходится платить.

 Антифол Эфесский

 Пошел к чертям! Зачем, бездельник, бесишь
 Ты так меня?

 Дромио Эфесский

 Да неужели вы
 Хотите, чтоб ни за что и ни про что
 Вязали вас? Уж если вышло так,
 Мой добрый господин, беснуйтесь вволю,
 Зовите всех чертей!

 Люциана

 Спаси вас Бог,
 Несчастные! Как страшно оба бредят!

 Адриана

 Ведите же его. А ты, сестра,
 Пойдешь со мной.

 Все уходят, кроме Адрианы, Люцианы,
 пристава и куртизанки.

 Теперь скажи мне, пристав,
 Кто требовал ареста?

 Пристав

 Ювелир,
 По имени Анджело, вам, быть может,
 Известен он?

 Адриана

 Анджело знаю я.
 Как долг велик?

 Пристав

 Всего червонцев двести.

 Адриана

 За что же их он задолжал?

 Пристав

 За цепь,
 Которую ему Анджело отдал.

 Адриана

 Цепь для меня заказывал мой муж,
 Но он ее не получал.

 Куртизанка

 Сегодня,
 Как бешеный, ворвался ваш супруг
 В мой дом и взял мое кольцо насильно.
 Я видела - на пальце у него
 Оно еще теперь. Спустя немного,
 Он встретился мне с цепью.

 Адриана

 Может быть,
 Но я в глаза той цепи не видала.
 Идем же к ювелиру, пристав, мне
 Так хочется скорей узнать всю правду.

 Входят Антифол Сиракузский с обнаженным
 мечом и Дромио Сиракузский.

 Люциана

 Ах, Господи помилуй! Вот они
 И вырвались!

 Адриана

 И, обнажив мечи,
 Сюда идут. Скорее позовем
 Еще людей, чтоб снова их связали.

 Пристав

 Бежим, они, пожалуй, нас убьют!

 Уходят все, кроме Антифола Сиракузского
 и Дромио Сиракузского.

 Антифол Сиракузский

 Я вижу, что мечей боятся ведьмы.

 Дромио Сиракузский

 Та женщина, что вашею женой
 Желает быть - от вас же убегает.

 Антифол Сиракузский

 Идем в "Центавр" пожитки наши взять;
 Я от души желаю невредимым
 Скорей сидеть на нашем корабле.

 Дромио Сиракузский

 Поверьте мне, переночуем сегодня здесь; я могу поручиться, что нам не
сделают ничего дурного. Вы сами видели, что с нами говорят приветливо, дают
нам денег. На мой взгляд, здесь народ такой милый, что не будь этой горы
разъяренного мяса, которая требует меня в мужья, я, пожалуй, был бы не прочь
навсегда остаться здесь и сделаться колдуном.

 Антифол Сиракузский

 Нет, хоть давай весь город мне - не буду
 Здесь ночевать. Идем же поскорей,
 Чтоб на корабль отнесть пожитки наши.

 Уходят.

 АКТ ПЯТЫЙ

 СЦЕНА I

 Улица перед аббатством.

 Входят 2-й купец и Анджело.

 Анджело

 Мне очень жаль, что задержал я вас;
 Но верьте мне, что цепь ему я отдал
 И, это отрицая, Антифол
 Бесчестно лжет.

 2-й купец

 Какое о нем мненье
 Здесь в городе?

 Анджело

 Он здесь в большой чести.
 Везде кредит имеет безграничный,
 Снискал любовь всеобщую и был
 Всегда у нас он первым гражданином.
 Я на слово поверил бы ему
 Мой капитал.

 2-й купец

 Потише говорите:
 Мне кажется, что это он идет.

 Входят Антифол Сиракузский и Дромио
 Сиракузский.

 Анджело

 Да, это он, и с тою самой цепью,
 Которую еще недавно он
 Не признавал с чудовищным бесстыдством.
 Пожалуйста, побудьте близ меня:
 Я с ним хочу поговорить. - Немало
 Я удивлен, почтенный Антифол,
 Тому, что вы - притом не без скандала
 Для вас самих - могли мне нанести
 Так много неприятностей постыдных,
 Под клятвою решившись уверять,
 Что от меня не получали цепи,
 Которую открыто так теперь
 Вы носите на шее. Не считая
 Моих хлопот, ареста моего
 Постыдного, вы повредили много
 Достойнейшему другу моему:
 Не будь он здесь задержан нашей ссорой,
 Давно бы он уж поднял паруса
 И был теперь в дороге. Я ведь отдал
 Вам эту цепь - не отопретесь вы?

 Антифол Сиракузский

 Да, кажется, что вы; не отпирался
 Я никогда.

 2-й купец

 Напротив - вы клялись,
 Что никогда ее не получали.

 Антифол Сиракузский

 Кто ж эту клятву слышал?

 2-й купец

 Слышал я
 Вот этими ушами - это знаешь
 Ты хорошо. Стыдись, несчастный! Больно,
 Что ты живешь меж честными людьми.

 Антифол Сиракузский

 Ты поступил, как негодяй, решившись
 Так оскорбить меня. Я отстою
 Немедленно и честь мою, и честность,
 Коль вызов мой посмеешь ты принять.

 2-й купец

 Осмелюсь я и жду тебя, бездельник!

 Они обнажают мечи.

 Входят Адриана, Люциана, куртизанка и
 слуги.

 Адриана

 Остановитесь, не деритесь с ним:
 Безумный он! Оставьте, ради Бога!
 (К своим провожатым.)
 Скорей его схватите снова; меч
 Возьмите у него; свяжите также
 И Дромио и отведите их
 Ко мне домой.

 Дромио Сиракузский

 Ах, сударь, ради Бога,
 Бежим, бежим! В какой-нибудь приют
 Укроемся. Я вижу там аббатство.
 Войдем туда - или погибли мы!

 Антифол Сиракузский и Дромио Сиракузский
 укрываются в аббатстве. Входит игуменья.

 Игуменья

 Мир, братья, вам! Зачем сюда так шумно
 Теснитесь вы?

 Адриана

 Чтоб взять там моего
 Несчастного, безумного супруга.
 Позвольте нам войти, чтоб мы могли
 Связать его и отвести лечиться
 Ко мне домой.

 Анджело

 Я так и знал, что он
 Сошел с ума.

 2-й купец

 Теперь я сожалею,
 Что обнажил мой меч против него.

 Игуменья

 Давно ли им безумье овладело?

 Адриана

 Всю прошлую неделю был он зол,
 Угрюм, суров, совсем не тот, что прежде;
 Но никогда до нынешнего дня
 Болезнь его еще не доходила
 До бешенства такого.

 Игуменья

 Может быть,
 Он на море богатств своих лишился?
 Не схоронил ли друга своего
 Любимого? Не вовлекли ли сердца
 Его глаза в преступную любовь?
 Ведь этот грех так свойствен молодежи,
 Не любящей стеснять свои глаза.
 Какому же из этих всех несчастий
 Подвергся он?

 Адриана

 Ни одному из них,
 Последнее, быть может, исключая;
 В кого-нибудь влюбился, верно, он
 И убегать стал из дому.

 Игуменья

 За это
 Бранить его вам следовало.

 Адриана

 О,
 Я сколько раз бранила!

 Игуменья

 Верно, слишком
 Умеренно?

 Адриана

 Насколько позволял
 Мой кроткий нрав.

 Игуменья

 Конечно, не при людях?

 Адриана

 Нет, и при них.

 Игуменья

 Нечасто, может быть?

 Адриана

 Мы ни о чем другом не говорили.
 В постели я ему мешала спать
 Упреками; от них и за столом
 Не мог он есть; наедине - лишь это
 Служило мне предметом всех бесед;
 При людях я на это намекала
 Ему не раз; всегда твердила я,
 Что низко он и гадко поступает.

 Игуменья

 Вот отчего и помешался он.
 Речь ядовитая жены ревнивой -
 Смертельный яд, смертельнее, чем зуб
 Взбесившейся собаки. Нарушала
 Ты сон его упреками - и вот
 Бессонница расстроила рассудок.
 Ты говоришь, что кушанья его
 Укорами ты вечно приправляла;
 Но при еде тревожной не вар_и_т
 Как следует желудок - и род_и_тся
 От этого горячки страшный пыл.
 А что же есть горячка, как не тот же
 Безумия припадок? Говоришь
 Ты также мне, что весело развлечься
 Мешала ты упреками ему.
 Отсутствие отрадных развлечений
 Что за собой влечет? - одну тоску
 Озлобленную, родственницу злого
 Отчаянья, лишенного надежд,
 И вслед за ней несметную фалангу
 Недугов бледных, в нашу жизнь
 Вливающих отраву. Быть лишенным
 Веселья, пищи, сна - от этого, поверь,
 Лишится разума и человек, и зверь.
 Из этого всего я вот что вывесть смею:
 Его свела с ума ты ревностью своею.

 Люциана

 Ах, кротостью дышал всегда ее упрек,
 Меж тем как он был груб, и вспыльчив, и жесток.
 Как можешь ты укоры эти молча
 Сносить, сестра?

 Адриана

 Ее слова во мне
 Заставили зашевелиться совесть.
 Прошу вас, люди добрые, скорей
 Войти туда и взять его.

 Игуменья

 Не смеет
 Никто войти в мой дом.

 Адриана

 Так ваши слуги
 Пусть выведут супруга моего.

 Игуменья

 И этому не быть. Мою обитель
 Убежищем священным он избрал -
 И охранит от ваших нападений
 Она его, пока я вновь ему
 Не возвращу рассудка, иль не буду
 Убеждена, что все мои труды
 Бесплодными остались.

 Адриана

 Я желаю
 Ходить за ним, быть нянькою его,
 Сиделкою и доктором; ведь это
 Обязанность моя, и не хочу
 Я никаких помощников. Позвольте ж
 Мне взять его домой.

 Игуменья

 Нет, потерпи!
 Не выйдет он, пока не испытаю
 На деле я всех средств, известных мне,
 Целительных сиропов и снад_о_бий,
 Святых молитв, чтоб снова вышел он
 Из рук моих здоровым человеком.
 Так поступать велит мне мой обет,
 Предписывает орден мой; оставь же
 Его со мной и уходи.

 Адриана

 О нет,
 Я не уйду и мужа не оставлю!
 Вам, при таком священном сане, быть
 Разлучницей супругов не пристало.

 Игуменья

 Иди домой, не выдам я его.
 (Уходит.)

 Люциана

 Пожаловаться герцогу должна ты
 На это притесненье.

 Адриана

 Да, идем.
 Я упаду к ногам его, не встану,
 Пока мои рыданья и мольбы
 Не побудят его сюда явиться,
 Чтоб мужа моего извлечь из рук
 Игуменьи.

 2-й купец

 Теперь, я полагаю,
 Уж пять часов; так герцог здесь и сам
 Сейчас пройдет, конечно, направляясь
 В печальную долину, место смерти
 И казней злополучных, что лежит
 Тотчас за рвом аббатства.

 Анджело

 Для чего же
 Туда идет наш герцог?

 2-й купец

 Будет он
 Свидетелем при всенародной казни
 Почтенного купца из Сиракуз,
 Имевшего несчастие сегодня
 Сюда в залив заехать, вопреки
 Эфесскому закону и статуту.

 Анджело

 Вот и они. Пойдем и мы взглянуть
 На казнь его.

 Люциана

 Пока еще аббатства
 Он не прошел, пади к его ногам.

 Входят герцог со свитой, Эгеон с обнаженной
 головой, палач и стража.

 Герцог

 Провозгласите снова всенародно,
 Что, если друг какой-нибудь внесет
 Нам за него назначенную сумму,
 Он не умрет. Мы от души хотим
 Помочь ему.

 Адриана

 Молю о правосудье,
 Светлейший герцог! Я оскорблена
 Игуменьей.

 Герцог

 Игуменья - особа
 Почтенная и добрая: никак
 Не может быть, чтоб оскорбить решилась
 Она тебя.

 Адриана

 Позвольте, светлый герцог,
 Вам все сказать. Супруг мой Антифол,
 Которого я сделала владыкой
 Самой себя и всех моих богатств,
 По вашему мудрейшему совету,
 В сегодняшний, столь злополучный день
 Охвачен был ужаснейшим припадком
 Безумия. С служителем своим,
 Таким же сумасшедшим, стал он бегать
 В неистовстве по улицам, пугал
 Всех жителей, врывался в их жилища.
 Брал силою их кольца, вещи, все,
 Что нравилось его безумью. Это
 Заставило меня связать его
 И отослать домой; сама ж пошла я
 По городу вознаграждать за вред,
 Неистовством больного причиненный.
 Вдруг - я сама не понимаю как -
 Он убежал от тех, кто был приставлен
 Его стеречь, и только что его
 С служителем, таким же сумасшедшим,
 Мы встретили; в неистовстве они
 Накинулись на нас, грозя мечами,
 Прогнали нас, но мы, позвав людей,
 Опять сюда поспешно возвратились,
 Чтоб их связать. Тогда они ушли
 Сюда, в аббатство; мы бежать хотели
 За ними вслед, но двери заперла
 Игуменья, и вот теперь не хочет
 Ни нас впустить, ни выдать мужа мне,
 Чтоб я могла домой с ним возвратиться.
 Вели же ей, светлейший герцог мой,
 Отдать его; необходимо помощь
 Ему подать.

 Герцог

 В былые времена
 В моих войсках твой муж служил усердно,
 И я - в тот день, когда ты отдала
 Ему свое супружеское ложе -
 Я герцогское слово дал тебе,
 Что для него все сделаю, чем только
 Могу служить. Эй, кто-нибудь! Сейчас
 В аббатство постучитесь и просите
 Игуменью ко мне. Я не хочу
 Уйти, пока не кончу это дело.

 Входит слуга.

 Слуга

 Сударыня, спасайтесь поскорей!
 Мой господин и раб его на воле;
 Служанок всех осыпали они
 Побоями, а доктора связали
 И принялись жечь бороду его
 Горящею лучиной - и чуть только
 Огонь ее охватывал, они
 Лохани целые помоев лили
 На бороду, чтоб загасить огонь.
 Теперь его мой барин поучает
 Терпению, а между тем слуга
 Стрижет его, точь-в-точь как сумасшедших
 У нас стригут. И если только вы
 Помочь ему сейчас же не пошлете
 Кого-нибудь, то колдуна, наверняка,
 Они убьют.

 Адриана

 Молчи, болван! Твой барин
 И раб его - здесь оба; все, что нам
 Ты рассказал, все это ложь.

 Слуга

 Нет, жизнью
 Я вам клянусь, что правду говорю.
 С тех пор как я увидел это - духу
 Я не успел перевести. Он вас
 Зовет к себе и клятвенно грозится,
 Что чуть он вас поймает, все лицо
 Изжарит вам и всю обезобразит.

 За сценой крики.

 Чу, слышите? Ведь это он! Скорей,
 Сударыня, бегите!

 Герцог

 Не пугайся,
 Стань близ меня. Эй, стража, обнажи
 Свои мечи!

 Адриана

 О, горе! Это муж мой!
 Я вас зову в свидетели, что он
 Является повсюду невидимкой.
 Вы видели, как только что вошел
 В аббатство он - и вдруг уж очутился
 Совсем не там: не может это ум
 Никак постичь.

 Входят Антифол Эфесский и Дромио
 Эфесский.

 Антифол Эфесский

 Молю о правосудье!
 О государь, даруй мне правый суд!
 Заслугами моими в дни былые,
 Когда тебя я заслонял собой
 В бою с врагом и, жизнь твою спасая,
 Глубокие удары получал,
 Всей кровью той, что я в то время пролил
 Из-за тебя, я заклинаю - дай
 Мне правый суд!

 Эгеон

 Иль я от страха смерти
 Сошел с ума, иль вправду предо мной
 Стоит мой сын, мой Антифол, и Дромио.

 Антифол Эфесский

 Даруй же мне, о герцог, правый суд!
 Та женщина, которую ты видишь
 Здесь пред собой, которую ты мне
 В супруги дал, меня теперь покрыла
 Позорнейшим бесчестием. Нельзя
 Вообразить, как страшно оскорбленье,
 Что нанесла бессовестно она
 Сегодня мне.

 Герцог

 Скажи, как поступила
 Она с тобой - и будет справедлив
 Мой приговор.

 Антифол Эфесский

 Сегодня, светлый герцог,
 Мой дом она замкнула для меня,
 А между тем сама в нем пировала
 С мерзавцами.

 Герцог

 Большой, тяжелый грех!
 Что ж, женщина, ты сознаешься в этом?

 Адриана

 Нет, государь; сестра моя и я,
 И он - втроем обедали сегодня.
 Клянусь душой, что ложно все, в чем он
 Винит меня.

 Люциана

 Пусть вечно не увижу
 Я света дня, пусть ночью никогда
 Я не усну, когда, светлейший герцог,
 Неправду вам она сказала!

 Анджело

 О,
 Как лгут они! О, клятвопреступленье!
 Нет, в этом обвиненье прав вполне,
 Помешанный.

 Антифол Эфесский

 Мой государь, я знаю,
 Что говорю. Не отуманил я
 Себя вином, не повредил рассудка
 Неистовством, хотя и мудреца
 Свели б с ума такие оскорбленья.
 Да, дверь мою она мне заперла,
 Когда домой вернулся я к обеду.
 Со мною был вот этот ювелир,
 И если бы теперь уж не был с нею
 Он заодно, конечно б подтвердил
 Мои слова. Оттуда он за цепью
 Отправился и обещал ее
 Принесть мне в "Дом Ежа", куда обедать
 Пошли мы с Вальтасаром. Между тем
 Он не пришел - и я, обед окончив,
 Отправился отыскивать его.
 На улице, вот с этим господином,
 Попался он навстречу мне, и тут
 Коварный ювелир мне начал клясться,
 Что от него сегодня получил
 Я эту цепь, которой, Бог свидетель,
 Я и в глаза не видел; и за то
 По жалобе его судебный пристав
 Арестовал меня. Я покорился
 И моего слугу послал домой
 За деньгами, но он без них вернулся.
 Я вежливо стал пристава просить
 Сходить в мой дом со мной - он согласился;
 Но на пути мы встретили жену,
 Ее сестру и с ними шайку подлых
 Сообщников. Вели они с собой
 И некоего Пинча, негодяя
 Голодного, с изношенным лицом,
 Живой скелет, несчастного фигляра,
 Гадальщика, живого мертвеца
 С потухшими глазами, шарлатана,
 Оборвыша, и этот гнусный плут -
 Подумайте вы только - заклинанья
 Пошел творить, смотрел в мои глаза
 И щупал пульс и, мертвенную рожу
 В мое лицо уставив, закричал,
 Что одержим я бесом. Тут все вместе,
 Схватив меня, связали, увели
 Ко мне домой и там в сырой и мрачный
 Подвал меня с служителем моим,
 Которого они связали тоже,
 Упрятали. Но перегрызть успел
 Веревки я и, получив свободу,
 К вам, государь, немедленно бежал.
 И вот теперь молю о правосудном
 Возмездии за этот весь позор
 Неслыханный, за страшное насилье.

 Анджело

 Я, государь, могу вам тоже быть
 Свидетелем, что дома не обедал
 Сегодня он и от своих дверей
 Был прогнан.

 Герцог

 Цепь, однако, он получил,
 Из рук твоих?

 Анджело

 Так точно, государь,
 И только что, когда сюда в аббатство
 Он побежал, на шее у него
 Все видели ее.

 2-й купец
 (Антифолу)

 Могу поклясться
 Я сверх того, что лично слышал я,
 Как сами вы сознались, что он отдал
 Вам эту цепь, тогда как прежде вы,
 На площади, в противном уверяли.
 За это я меч обнажил на вас -
 И вот тогда укрылись вы в аббатство,
 Откуда вновь, должно быть, чудом к нам
 Явились.

 Антифол Эфесский

 Нет, свидетель Бог, в аббатство
 Я не входил, меча ты на меня
 Не обнажал, и никогда я цепи
 Не получал. Слова все ваши - ложь.

 Герцог

 Как это все запутанно и странно!
 Мне кажется, что вы упились все
 Цирцеиным напитком. Если б точно
 Загнали вы его в аббатство - он
 И был бы там; а будь он сумасшедший,
 Не мог бы защищать себя с таким
 Спокойствием души.
 (К Адриане.)
 Вы говорите,
 Что дома он обедал - ювелир
 Противное доказывает.
 (К Дромио.)
 Что же
 Ты скажешь нам?

 Дромио Эфесский

 Обедал он в "Еже",
 Мой государь, вот с нею.

 Куртизанка

 Это правда.
 И это вот кольцо он у меня
 Сорвал с руки.

 Антифол Эфесский

 Да, герцог, этот перстень
 Я взял у ней.

 Герцог

 Ты видела, как он
 Вошел сюда в аббатство?

 Куртизанка

 Так же верно
 Я видела, как вижу вас теперь,
 Мой государь.

 Герцог

 Все это очень странно!
 Позвать ко мне игуменью. Вы все,
 Мне кажется, иль бредите, иль просто
 Сошли с ума.

 Один из свиты уходит в аббатство.

 Эгеон

 Великий государь,
 Позволь сказать мне слово! Здесь я друга
 Себе нашел, который, может быть,
 Спасет мне жизнь уплатою всей суммы,
 Назначенной за выкуп.

 Герцог

 Говори,
 Я слушаю: в чем дело, сиракузец?

 Эгеон
 (Антифолу)

 Скажите мне, ведь имя Антифол
 Вы носите, а этот вот, не правда ль,
 Привязанный слуга ваш Дромио?

 Дромио Эфесский

 Да,
 За час назад я был его слугою
 Привязанным; но, слава Богу, он
 Перекусил веревки на две части -
 И вот теперь я Дромио, слуга
 Развязанный.

 Эгеон

 Я убежден, что оба
 Вы помните меня.

 Дромио Эфесский

 Смотря на вас,
 Мы о себе, напротив, вспоминаем:
 Недавно нас связали точно так,
 Как вас теперь. Не пациент ли Пинча
 И вы, синьор?

 Эгеон
 (Антифолу)

 Зачем вы на меня
 Так смотрите, как будто бы чужие?
 Ведь знаете меня вы хорошо.

 Антифол Эфесский

 До этих пор ни разу вас не видел.

 Эгеон

 О, стало быть, с тех пор, как с вами я
 Расстался, скорбь ужасно изменила
 Мои черты, и времени рука,
 Послушная часам забот тяжелых,
 Мое лицо успела исказить!
 Но голос мой ты узнаешь, конечно,
 Скажи скорей!

 Антифол Эфесский

 И голос незнаком.

 Эгеон
 (Дромио)

 А ты?

 Дромио Эфесский

 И я его совсем не знаю.

 Эгеон

 Не может быть - я в этом убежден!

 Дромио Эфесский

 Вот что! А я так убежден, что не знаю; а когда человек отрицает
что-нибудь, вы обязаны ему верить.

 Эгеон

 Не узнают и г_о_лоса! О время
 Суровое! Ужель в семь кратких лет
 Ты до того могло мой бедный голос
 Разбить, порвать, что даже сын родной
 Не узнает его больного звука,
 Расстроенного скорбью? Но хотя
 Рука зимы, мертвящей соки жизни,
 Холодными снегами занесла
 Мое лицо увядшее и льдом
 Сковала кровь во всех ее каналах, -
 Ночь дней моих еще не лишена
 Всей памяти; мой факел, погасая,
 Еще вокруг бросает слабый свет;
 К моим ушам полуоглохшим звуки
 Доносятся порой, и эти все
 Свидетели седые - ошибиться
 Я не могу - мне говорят, что ты
 Мое дитя, мой Антифол.

 Антифол Эфесский

 Ни разу
 С тех пор, как я на свете, не видал
 Я моего отца.

 Эгеон

 Но, сын мой, вспомни:
 Всего семь лет, как в Сиракузах мы
 Рассталися. Быть может, ты стыдишься
 Меня признать в несчастье?

 Антифол Эфесский

 Герцог наш
 И все мои знакомые в Эфесе -
 Свидетели неправды ваших слов.
 Я никогда и не был в Сиракузах.

 Герцог

 Он прав, купец: уж двадцать лет, как я
 Заботливо слежу за Антифолом,
 И никогда за это время он
 Не ездил в Сиракузы. Видно, старость
 И скорбь твоя свели тебя с ума.

 Входят игуменья, Антифол Сиракузский
 и Дромио Сиракузский.

 Игуменья

 Я привела к тебе, великий герцог,
 Несчастного, терпящего от всех
 Гонение.

 Все подходят к Антифолу Сиракузскому.

 Адриана

 Когда не обманули
 Меня глаза - я вижу двух мужей.

 Герцог

 Один из них, наверно, дух другого.
 (Указывая на обоих Дромио.)
 То самое я нахожу и здесь.
 Который же, скажите, настоящий?
 Который - дух? Кто это различит?

 Дромио Сиракузский

 Я Дромьо, государь: вели ему убраться.

 Дромио Эфесский

 Я Дромьо, государь: позвольте мне остаться.

 Антифол Сиракузский

 Тебя ли я здесь вижу, Эгеон,
 Иль призрак твой?

 Дромио Сиракузский

 Ах, господин мой старый!
 Кто ж это вас связал?

 Игуменья

 Кто б ни связал,
 Я развяжу сейчас - и даст мне мужа
 Его освобожденье. Говори,
 О Эгеон, коль ты на самом деле
 Тот человек, который был супругом
 Эмилии, тебе родившей разом
 Двух сыновей прекрасных. Если ты
 Тот Эгеон, то говори скорее -
 И говори с Эмилией твоей.

 Эгеон

 Коль это все не сон, то предо мною
 Эмилия; а если ты - она,
 То отвечай: где сын мой, что с тобою
 Поплыл тогда на мачте роковой?

 Игуменья

 Нас всех троих: его, меня и Дромьо,
 Призрели в Эпидамне рыбаки;
 Но скоро их настигли рыболовы
 Коринфские и силою у них
 Был взят мой сын и Дромио; меня же
 Оставили у эпидамнян. Как
 Судьба потом распорядилась с ними -
 Не знаю я; что сделалось со мной -
 Вы видите.

 Герцог

 Рассказ, который утром
 Мы слышали, становится теперь
 Вполне правдив. Два эти Антифола,
 Столь схожие между собой, потом
 Два Дромио, которых друг от друга
 Не отличишь, ее слова о том,
 Как на море постигло их крушенье...
 Да, так, они - родители детей,
 Которых свел между собою случай.
 (Антифолу Сиракузскому.)
 Ты, Антифол, ведь из Коринфа к нам
 Приехал?

 Антифол Сиракузский

 Нет, из Сиракуз приехал
 Я, государь.

 Герцог

 Постой-ка, отойди
 Ты в сторону: мне трудно друг от друга
 Вас отличать.

 Антифол Эфесский

 Мой герцог, это я
 Приехал из Коринфа...

 Дромио Эфесский

 Захвативши
 Меня с собой.

 Антифол Эфесский

 И нас привез в Эфес
 Принц Менафон, великий полководец
 И доблестный ваш дядя.

 Адриана

 С кем из вас
 Сегодня я обедала?

 Антифол Сиракузский

 Со мною,
 Прекрасная сударыня.

 Адриана

 Ведь, вы
 Мой муж?

 Антифол Эфесский

 О нет, я с этим не согласен!

 Антифол Сиракузский

 Я тоже нет, хоть мужем назвала
 Она меня; а эта вот девица,
 Прекрасная сестра ее, со мной,
 Как с братом говорила.
 (Люциане.)
 Я надеюсь,
 Что если все, чем слух мой и глаза
 Поражены - не сон, то вы на деле
 Позволите мне доказать все то,
 В чем я тогда вас уверял.

 Анджело

 Скажите,
 Ведь эту цепь вы взяли у меня?

 Антифол Сиракузский

 Да, кажется, не стану отпираться.

 Антифол Эфесский

 А вы меня схватили за нее?

 Анджело

 Да, кажется, не стану отпираться.

 Адриана

 Я с Дромио послала денег вам
 Для выкупа; но он вам их не отдал,
 Как кажется?

 Дромио Эфесский

 Я денег никаких
 Не получал.

 Антифол Сиракузский

 Мешок червонцев ваших
 Я получил; и Дромьо, мой слуга,
 Его принес. Сомненья нет, что каждый
 Из вас встречал слугу другого; я
 Был за него
 (указывая на брата)
 повсюду принимаем,
 Он за меня - и в этом-то лежит
 Причина всех ошибок.

 Антифол Эфесский

 Эти деньги
 Я отдаю как выкуп за отца.

 Герцог

 Не нужно их; без выкупа дарую
 Я жизнь ему.

 Куртизанка
 (Антифолу Эфесскому)

 Вы мне должны отдать
 Мое кольцо.

 Антифол Эфесский

 Возьми его; при этом
 От всей души за вкусный твой обед
 Благодарю.

 Игуменья

 Прошу вас, славный герцог,
 Пожаловать ко мне в аббатство: там
 Подробно мы о наших приключеньях
 Расскажем вам, и всех, что здесь сошлись,
 Пожаловать прошу за нами тоже.
 Вас всех страдать заставил этот день
 Запутанных ошибок; но, ручаюсь,
 Вы будете награждены вполне.
 О сыновья любезные, ведь вами
 Промучилась я с лишком тридцать лет
 И лишь теперь могу освободиться
 От бремени тяжелого. Теперь
 Вы, государь, и ты, мой муж, и дети,
 И вы, календари рожденья их,
 Пойдем со мной отпраздновать крестины.
 О, радостный исход столь долгих мук!

 Герцог

 От всей души я буду вашим крестным.

 Все, кроме двух Антифолов и двух
 Дромио, уходят.

 Дромио Сиракузский

 Прикажете идти мне на корабль
 За вашими пожитками?

 Антифол Эфесский

 Моими?
 Какие же мои пожитки ты
 Снес на корабль?

 Дромио Сиракузский

 Те самые, что были.
 В гостинице "Центавра".

 Антифол Сиракузский

 Это он
 Мн_е_ говорит. Я господин твой, Дромьо.
 Пойдем теперь, а о вещах потом
 Подумаем. Ну, поцелуйся с братом,
 Порадуйтесь свиданью своему.

 Оба Антифола уходят.

 Дромио Сиракузский

 У твоего хозяина на кухне
 Есть толстая красавица; она
 Чуть-чуть меня не испекла сегодня.
 Теперь она уж будет мне сестрой,
 А не женой.

 Дромио Эфесский

 Мне все сдается, право,
 Что ты не брат, а зеркало мое,
 И по тебе я вижу, что красавец
 Я хоть куда. Ну что ж, идем смотреть
 На праздник их?

 Дромио Сиракузский

 Вперед идти извольте:
 Вы - старший брат.

 Дромио Эфесский

 Ну, это ведь вопрос -
 А как решить его?

 Дромио Сиракузский

 Мы кинем жребий
 Соломинкой о нашем старшинстве.
 Покамест же ступай вперед.

 Дромио Эфесский

 Нет, вот что:
 Мы вместе родились, так следует идти
 Нам в ряд, не обгонять друг друга на пути.

 1591

 I

 Мотив, лежащий в основе "Комедии ошибок" - мотив братьев-близнецов, как
мы его можем вкратце назвать - очень древнего происхождения. Мы встречаем
его прежде всего в сказке и, стало быть, в соответствующей сказочному миру
чудесной обстановке. Обстановка эта в различных случаях различна, но все же
может быть создана довольно полная цепь, соединяющая древнеегипетский, так
называемый "роман о двух братьях" с некоторыми русскими сказками. Не
останавливаясь на отдельных звеньях этой цепи, присмотримся ближе к новогре-
ческой представительнице нашего типа, так как есть основание предполагать,
что именно она, - то есть, правильнее говоря, ее древнегреческая родоначаль-
ница - была, хотя и косвенно, первоисточником комедии Шекспира. Эта сказка
гласила:
 Был некогда рыбак, богатый, но долгое время бездетный. Его жена однажды
обратилась к ворожее; та предсказала, что ее мужу суждено поймать золотую
рыбку, и посоветовала ей, разделив рыбку на шесть частей, две съесть самой с
мужем, по одной дать суке и кобыле и две посеять у входа в избу. Так и было
сделано; вскоре затем рыбачка родила двух близнецов, столь похожих друг на
друга, что их никак нельзя было отличить одного от другого; то же случилось
и с кобылой и сукой, а у порога выросло два кипариса. Когда братья
возмужали, одному из них захотелось странствовать; он отправился в путь,
взял с собой своего коня и свою собаку и при прощании сказал брату: "Когда
мой кипарис завянет, иди меня искать". После многих приключений он заехал в
некоторое царство и остановился у одной старушки; та ему рассказала про
горе, постигшее царский дом: царская дочь должна быть отдана на съедение
змею. Наш богатырь убивает змея и получает в награду царскую дочь: но его
жажда приключений этим не утолена. Он отправляется дальше е конем и собакой;
томимый жаждой, он заходит в вервую попавшуюся хижину и просит, чтобы ему
дали напиться. Хозяйка согласна: "Дай мне только ударить палкой твою собаку,
а то она меня укусит". Хозяйка ударяет собаку палкой; та превращается в
камень. Вслед за тем она той же палкой превращает в камень и коня, а за тем
- и самого героя. Тогда один из двух кипарисов перед избой рыбака завял.
 Согласно условию, другой брат отправляется на поиски. Много стран
посетил он; наконец зашел и в то царство, где его брат убил змея, и
остановился у той же старушки, что и его приютила. Тут начинается "Комедия
ошибок". Старушка, принимая своего гостя за царского зятя, стала извиняться,
что не поздравила его с подвигом и женитьбою; гость понял, в чем дело,
успокоил ее и прямо отправился во дворец. Его встречает тесть и жена его
брата: "Где же ты так долго пропадал?". Он отвечает уклончиво и, не выдавая
себя, старается все выведать о брате; наконец, все расходятся, ему
приходится идти спать со своей мнимой женой. В спальне он вынимает меч и
вонзает его в постель между собой и невесткой. Та в отчаянии: "За что на
меня разгневался?" Он упорно молчит, а на следующий день отправляется якобы
на охоту. Опять те же приключения, что и с его братом; благодаря своей
осторожности, однако, он не только сам благополучно избегает превращения, но
и заставляет ведьму вернуть жизнь брату. Тому кажется, что он проснулся
после глубокого сна; "что случилось?" Брат ему рассказывает все по порядку;
но когда он дошел до того момента, как он пошел спать с его женой, брат не
вытерпел и ударом меча отсек голову своему спасителю. Затем он возвращается
домой; тут правда обнаруживается; к счастью, царевна оказывается также
опытной волшебницей и с помощью своего искусства возвращает жизнь своему
деверю.

 II

 Древнегреческая, специально аттическая, комедия любила черпать свои
сюжеты из сокровищницы родных сказок; при этом иногда сказочные мотивы более
или менее искусно вплетались в фабулу пьесы или в разговоры действующих лиц,
иногда вся фабула строилась на сказочных мотивах, с доброй примесью
комических сюжетов и политических намеков, иногда наконец комическая фабула
представлялась как бы аллегорическим толкованием известного сказочного
мотива. Чудесные элементы при этом оставались нетронутыми: они вполне
уживались с фантастическим характером древней комедии. Так было в эпоху
Аристофана. Но вот на смену так называемой древней аттической комедии
явилась средняя, за ней - в III веке до н.э. - новая комедия Менандра и
Филемона. К этому времени реализм стал требованием искусства; чудесный
элемент, допускаемый в простонародных фарсах, изгонялся из комедии высокого
стиля, которая должна была быть зеркалом жизни и нравов. При таком воззрении
и отношение к сказке должно было измениться: фабулу она могла по-прежнему из
нее заимствовать, но все сверхъестественное должно было быть удалено и
заменено вполне реальными мотивами. Мы не можем, впрочем, утверждать, что
сказка осталась для комедии непосредственной руководительницей. Стремление к
реализму было повсеместным; возможно, поэтому, что его испытала на себе и
сказка в своей первоначальной повествовательной форме, что из нее развилась
сначала реалистическая сказка - то есть новелла, и что новелла в свою
очередь стала вдохновительницей комедии. Но, допуская в теории это
посредствующее звено между сказкой и новой аттической комедией, мы на
практике уже ради краткости можем его оставить в стороне.
 Теперь представим себе метаморфозы, которым должна была подвергнуться
рассказанная выше сказка для того, чтобы стать сюжетом новой аттической
комедии. Все чудесное должно было быть удалено; стало быть, ворожея с
золотой рыбкой, кипарисы-деревья, жизнь обоих братьев, змей-пожиратель дев,
ведьма, превращающая людей в камни; в угоду тому же реализму следовало и
царя с царевной превратить в обыкновенных смертных. Эти изменения должны
были иметь последствием другие. Как объяснить, в самом деле, что ушедший
брат не извещает родных о своем житье-бытье? По сказке он был превращен в
камень; раз этот мотив отпал, нужно было заменить его другим. Он был похищен
в нежном возрасте, отвечает комедия, и возмужав уже не помнил своей семьи.
Но почему отец не отправился его разыскивать? Он вскоре умер с горя, так что
только брат, достигши зрелого возраста, мог исполнить отцовское намерение.
Остальное совпадает: обыскав полсвета, брат-странник пришел в тот же город,
где жил его похищенный брат и был принят его тестем и женой за него самого.
Затем, конечно, комедия должна была от себя развить этот мотив путаницы и
приобщить к нему свой репертуар действующих лиц: гетеру, раба, врача,
повара, паразита.

 III

 В результате получилась следующая уже чисто комическая фабула:
 Жил некогда в Сиракузах купец, по имени Мосх; было у него два
сына-близнеца, "столь похожих друг на друга, что ни кормилица, ни даже
родная мать не могла их различить"; один был назван Менехмом, другой -
Сосиклом. Когда мальчикам пошел восьмой год, отец по торговым делам поехал в
Тарент, взяв с собой Менехма; в Таренте как раз происходили игры, мальчик в
толпе от отца отстал, попал в руки одному купцу из Эпидамна, который и увез
его с собою в свой родной город - крупный торговый порт в Албании. Отец
Менехма вскоре затем с горя умер; дед, на попечении которого остался Сосикл,
переменил ему имя и стал его называть также Менехмом - такую необходимую для
"Комедии ошибок" перемену аттическая комедия мотивирует тем, что самого деда
тоже звали Менехмом; это очень убедительно, так как в Греции имя часто
переходило от деда к внуку, причем вполне понятно, что старик хотел
сохранить свое за единственным оставшимся у него внуком. Тем временем
настоящий Менехм был усыновлен своим похитителем, богатым и бездетным
стариком, который позднее женил его на эпидамнийской гражданке с крупным
приданным и затем умер, оставив его наследником очень значительного
состояния - вот во что обратился царский брак старинной сказки.
 Сосикл, однако, сохранил память о своем похищенном брате и, лишь только
достиг зрелых лет, пошел его отыскивать. Шесть лет пространствовал он
безуспешно, наконец, на седьмом году, судьба завела его в Эпидамн. Здесь
настоящий Менехм с женой вели жизнь вполне достойную комической супружеской
четы: жена, чувствуя себя в привилегированном положении "жены с приданным",
вечно ссорилась с мужем и шпионила, а муж, спасаясь от сварливой жены, завел
себе развлечение в виде красивой гетеры с игривым именем Erotion
("Любушка"), В самый день приезда Сосикла у супругов вышла крупная ссора;
Менехм с несколько утрированной даже для комедии неучтивостью, стянул у жены
дорогую накидку ("мотив накидки"), сам в нее одевшись, и отнес ее своей
подруге, у которой и заказал для себя обед. Эта идиллия пришлась очень не по
душе его паразиту, "Столовой Щетке" (так его звали за его замечательный
талант очищать стол от всяких яств), который сам рассчитывал отобедать у не-
го; но Менехм его утешил, заказав и для него прибор у Эротии, а затем, в
ожидании веселой трапезы, оба отправились по делам на форум. Расчетливая
Эротия посылает своего повара за припасами, на троих "не более и не менее";
повар отправляется, возвращается - и тут ему попадается навстречу Сосикл со
своим верным рабом Мессенионом. Здесь начинается "Комедия ошибок",
сводящаяся в сущности к двум мотивам: 1) мотиву смешения (Сосикла принимают
за Менехма и наоборот) и 2) мотиву недоразумения (Менехма принимают за
Менехма, до приписываю ему деяния Сосикла, и наоборот). В частности действие
развивается следующим образом.
 Повар принимает Сосикла за Менехма (1-е смешение); его отговорки он
объявляет шутками ("он нрава веселого, когда жены с ним нет") и приглашает
его войти. Менехм удивлен, не столько самому приглашению - он знает, что в
Эпидамне много пройдох - сколько тому, что повар знает его имя; но Мессенион
ему все объясняет - гетеры имеют своих агентов у пристаней, которые и
высматривают дм них приезжих поприличнее. Там уместнее осторожность, и
Сосикл это в теории сознает; но все же когда сама Эротия к нему выходит и,
тоже принимая его за Менехма (2-е смешение), приглашает его к себе, он не в
силах сопротивляться и, чуя веселое приключение, отправляется к ней, передав
на всякий случай свои деньги ("мотив кошелька") и прочее Мессенионну - вот
что осталось от трагической ночи, проведенной героем сказки с невесткой. -
Тем временем Менехм со Щеткой толкутся на площади... Щетка, потеряв в
сутолоке своего покровителя, бежит к Эротии, чтобы хоть к обеду не опоздать;
как раз в эту минуту Сосикл, сытый и пьяный и с венком на голове, выходит из
дома прелестницы. Щетка не сомневается в том, что видит перед собой Менехма
(3-е смешение), тем более, что и та женская накидка у него в руке (Эротия
передала ее Сосиклу с просьбой отнести ее переделать, и Сосикл, с комической
бесцеремонностью насчет чужого добра, с удовольствием воспользовался
добычей). На упреки Щетки мнимый Менехм отвечает глумлениями, и тот, в
бешенстве, чтобы отомстить вероломному покровителю, идет рассказать обо всем
его жене. К Сосиклу же выбегает служанка Эротии и передает ему золотое
запястье ее госпожи ("мотив запястья") тоже с просьбой отдать его в починку
(4-е смешение); Сосикл и на этот раз не отказывается от добычи и уходит,
бросив свой венок в сторону.
 Тем временем жена Менехма, узнав от Щетки о проделке своего супруга,
вместе с ним его поджидает. Наконец, Менехм приходит, все еще бранясь по
поводу докучливого дела, задержавшего его на площади. Вдруг его встречают
градом неожиданных упреков, жена - за похищенную накидку, паразит - за
съеденный будто бы без него обед (1-е недоразумение). Первой он отвечает
увертками, второму - с искренностью оскорбленной невинности, но результат
тот, что гневливая супруга отказывается впустить его в дом, пока он не
принесет ей обратно наряда. Паразит ждет себе благодарности; но хозяйка
отпускает его с ироническим обещанием отплатить ему взаимностью, когда у
него что-нибудь будет похищено, и он уходит окончательно, посылая к черту
как мужа, так и жену. Менехм храбрится: не впустили его в дом - точно у него
нет другого гнездышка помилей! Он идет к Эротии; но ее в начале любезный тон
внезапно меняется, как только Менехм ей излагает свою просьбу. Ведь она ему
уже вручила накидку, да заодно и запястье для починки (2-е недоразумение)!
"Что ж, хочешь отнимать подарки - изволь; только впредь ко мне уже не
приходи". Менехм жалобно смотрит на вторую захлопнутую дверь: теперь он
отовсюду прогнан. Он уходит посоветоваться с друзьями о постигшем его
несчастии.
 Но и Сосиклу не во всем повезло: он не может найти Мессениона с
деньгами и машинально, с накидкою в руке, возвращается на прежнее место.
Жена Менехма выглядывает из-за двери дома: слава богам, наряд цел; все же
она считает полезным встретить своего мнимого супруга (5-е смешение) строгим
внушением; тот ей гневно отвечает; при вспыльчивости обоих дело принимает
такой неприятный оборот, что неузнанная невестка посылает за отцом. Является
старик; он настолько знает свою милую дочку, что заранее готов признать
виновной ее, но рассказ о наряде его переубеждает и он обращается к мнимому
зятю (6-е смешение) с отеческими упреками. Сосикл божится, что не знает ни
его, ни его дочери; его слова и расстроенный вид наводят обоих на мысль, что
он сошел с ума. Сосикл ухватывается за эту идею и, чтобы избавиться от
обоих, притворяется действительно сумасшедшим; ему удается их распугать,
невестка уходит к себе домой, старик за врачом и Сосикл спасается, пока цел.
 Менехму, между тем, друзья ничего путного посоветовать не могли, и он в
раздумьи возвращается, браня про себя и неверного паразита и неверную
подругу; у порога дома его встречают тесть и врач. Ему напоминают о
разыгранной им будто бы сцене бешенства (3-е недоразумение); его гневные
ответы принимаются за подтверждение болезни, и старик велит четырем крепким
рабам его схватить. В эту минуту подоспевает Мессенион, ищущий своего
господина: услышав крики Менехма, он бежит к нему на помощь (7-е смешение),
освобождает его и, пользуясь благодарным настроением спасенного, выпрашивает
себе в награду отпущение на волю; Менехм, которому ничего не стоит отпустить
на волю чужого раба, охотно исполняет его желание. Обрадованный Мессенион
уверяет его в своей дальнейшей преданности и уходит принести ему его деньги:
"Непременно принеси" торопит его Менехм, отличающийся, как видно отсюда,
такими же легкими взглядами на чужое добро, как и его брат. Затем он
вторично стучится к Эротии, чтобы переубедить капризную красавицу; Мессенион
же к своему удивлению встречает своего настоящего господина Сосикла, который
его все время искал. Разумеется, Сосикл и знать не хочет о том, что он
отпустил своего раба на волю (4-е недоразумение); к счастью, пока у них идет
перебранка, из дома Эротии слышится такая же перебранка и на пороге
появляется после новой неудачи Менехм. Тут впервые оба брата видят друг
друга; еще одна последняя ошибка Мессениона (8-е смешение) - и истина, при
его деятельном участии, восстанавливается; Мессениону окончательно даруется
свобода; Менехм решает вернуться с братом в Сиракузы, продав все свое
имущество в Эпидамне; продажа поручается Мессениону, комическим аукционным
объявлением которого - в опись имущества Менехма попадает и его жена, "буде
ей покупатель" - кончается драма.

 IV

 Автор этой драмы нам неизвестен; во всяком случае он принадлежал к тем,
которые сосредоточивали свое внимание на интересе фабулы, а не на
тщательности и правильности характеристик. Действительно, насколько хороша и
забавна фабула, настолько заурядны изображенные характеры. Поэт нигде не
поднимается выше типов: перед нами тип сварливой и скучной "супруги с
приданым", тип изящной гетеры, с любовью на устах, с расчетом в душе; тип
паразита, руководимого исключительно интересами своего желудка; тип
снисходительного старика, вечно жалующегося на свою старческую немощь; тип
верного раба; тип шарлатана-врача; был, вероятно, и тип хвастливого повара,
но он в сохранившейся переделке сильно выцвел. Сами Менехмы - самые
заурядные людишки, столь же похожие друг на друга душою, сколько и телом:
оба охотники до утех продажной любви; оба не прочь поживиться чужим добром;
просто не верится, чтобы такая личность, как Сосикл, могла пространствовать
шесть лет в поисках за пропавшим братом, и нигде так живо, как здесь, не
чувствуется противоречие между романтической сказкой и сатирической
комедией.
 Но именно вследствие этого качественного преобладания фабулы над
характеристикой комедия должна была понравиться римлянам в ту раннюю эпоху
их литературы, когда они впервые стали знакомиться с греческими образцами.
Неудивительно, поэтому, что она была переведена и переделана первым
замечательным комическим поэтом Рима, Плавтом, жизнь которого обнимает
вторую половину 3-го и начало 2-го в. до Р. X. Насколько мы можем судить,
Плавт довольно тщательно воспроизвел греческий подлинник, позволив себе
местами сгустить, местами разбавить краски, а также ввести и некоторые чисто
римские элементы, взамен греческих, которые остались бы непонятны его
слушателям. Отплатили ли ему эти слушатели благодарностью за его старания -
мы не знаем, но для всех дальнейших поколений "Менехмы" Плавта остались
окончательной и единственной обработкой греческой комической фабулы,
происшедшей путем реалистической метаморфозы из древней народной сказки.
 Говоря о переработке Плавта, полезно будет упомянуть, что мотив
смешения личностей и вызванных им недоразумений встречается у него не в
одной этой комедии; он играет важную роль также в его "Амфитрионе".
Содержание этой комедии почерпнуто из мифа о чудесном рождении Геракла: по
преданию, Зевс, навестив целомудренную Алкмену в образе ее отсутствующего
супруга Амфитриона, сделал ее матерью славнейшего греческого богатыря.
Драматизацию этого мотива давали и трагические и комические поэты: для
первых важна была трагическая личность целомудренной и все-таки неверной
супруги; для вторых - самый мотив смешения. Очень бойко этот мотив развит в
комедии Плавта: отправляясь на ночное приключение, Юпитер берет с собой
своего слугу, небесного глашатая Меркурия; как Юпитер уподобляет себя
Амфитриону, так и Меркурий превращается в раба этого последнего, трусливого
Сосия. Одна из самых забавных сцен комедии - та, в которой Меркурий
преграждает Сосию путь, уверяя его, что настоящий Сосий - это он, Меркурий;
Сосий пробует возражать, но обнаруженное Меркурием знание самых интимных
событий его жизни окончательно заставляет его усомниться в своей личности.

 V

 "Менехмы", как вообще комедии Плавта, не пережили падения римской
республики; в средние века о них и подавно не могло быть речи, но с
наступлением Возрождения воскресли и они. Сначала их только читали; но затем
явились попытки ставить их на сцене. Эти попытки были двоякого характера: мы
должны отличать блестящие придворные представления от скромных школьных. На
придворной сцене "Менехмы" - или, как их называли чаще, "Менекины"
(Menechini, первоначально описка вместо Menechini, получившая, однако,
права гражданства) ставились то в подлиннике, то в итальянском или
французском переводе, со всею пышностью, на какую только была способна та
жизнерадостная эпоха; мы читаем о представлении в Ферраре, на которое
собралось до 10 000 зрителей. Правда, успеху содействовала не одна только
комедия Плавта, хотя она и считалась "очень веселой и доставляющей много
удовольствия" (molto festevole e plena di duetto). С одной стороны, актеры
позволяли себе разного рода добавления и намеки на современность: так в
представлении, данном в Риме по случаю свадьбы Лукреции Борджиа с сыном
Эрколе Феррарскаго, Менехм, схваченный четырьмя рабами по приказанию своего
тестя, жаловался, как это подобные насилия могут совершаться sospite
Caesare, love propitio et votivo Hercule (причем под Цезарем разумелся
Цезарь Борджиа, сын папы Александра VI, под Юпитером - сам папа, а под
Геркулесом - Эрколе Феррарский); так другой раз Мессенион, объявляя об
аукционе Менехма, с которого должна быть продана его жена - рекомендовал
зрителям, у кого есть сварливая жена, последовать его примеру. С другой
стороны, режиссеры приправляли комедию всякого рода блестящими зрелищами, до
которых все тогда были так охочи: когда "Менехмы" давались в Ферраре в 1493
г., то в пьесу были вставлены целых три балета (moresche), a в заключение
был выведен на сцену роскошно разукрашенный корабль (la nave del Menechino),
на котором оба Менехма совершали свой путь на родину. Все это
свидетельствует о замечательной живучести древней пьесы в XV и XVI веках; но
еще более свидетельствует о ней следующее обстоятельство: итальянский народ
не забыл своего "Менекина", столько раз виденного им на сцене в излюбленной
comedia del Menechino, как ее называли; он живет и поныне под тем же именем
в миланской народной комедии, в которой Meneghino (миланское произношение
вместо Menechino) играет такую же роль, как Арлеккино в Венеции, Пульчинелла
в Неаполе и т. д.
 Но как ни интересны для нас эти представления придворных театров -
гораздо плодотворнее были скромные и незатейливые по своей внешней
обстановке представления гуманистических школ. Они были плодотворнее уже
тем, что были распространеннее: не везде имелись богатые и пышные меценаты
вроде Медичи во Флоренции, Борджиа в Риме, Эсте в Ферраре, Корнаро в
Венеции, Гонцага в Мантуе; но школьные представления были возможны везде,
где только были гуманистические школы, а эти последние уже в XV в.
появляются севернее Альп и в XVI в. завоевали всю цивилизованную Европу - с
Англией включительно. Следует помнить, что школьные представления
классических пьес были не одним только школьным торжеством: они собирали всю
интеллигенцию города, в котором давались. Распространенность латинского
языка дозволяла этой интеллигенции без труда следить за перипетиями
представляемой драмы; с другой стороны, представление являлось чем-то вроде
публичного экзамена, свидетельствуя о плодотворности школы, которая были
украшением и гордостью города.
 Этот школьный театр, вместе с чтением античных подлинников (Сенеки -
для трагедии, Плавта и Теренция - для комедии), сделался одним из двух
корней классической английской драмы XVI века; вторым корнем были родные
английские "моралитеты", перешедшие из средних веков в новые времена. Из
моралитетов английская драма заимствовала пестрый калейдоскоп сцен с
постоянно меняющимся театром действия, многочисленность действующих лиц с
непременным участием шута-балагура (Vice, Old Iniquity, Clown), разнообразие
их беспорядочной фабулы; из классической драмы, кроме некоторых технических
особенностей, единство и выдержанность характеров и законченность фабулы.
Некоторое время подражатели обоих направлений писали независимо друг от
друга; первую попытку внешним образом их спаять сделал Кид в своей
"Испанской трагедии"; но первое интимное и внутреннее слияние мы находим в
поэтическом творчестве основателя английской классической драмы Марло,
ровесника, но в то же время предшественника и образца Шекспира.

 VI

 Сказанное в предыдущей главе было необходимо для того, чтобы
восстановить мост между "Менехмами" Плавта и "Комедией ошибок" Шекспира.
Правда, мы не в состоянии сказать, видел ли Шекспир комедию Плавта на сцене
или был вынужден удовольствоваться ее чтением - тем более, что эти две
возможности ничуть не исключают друг друга. Правда, новейшая критика долгое
время не желала допускать знакомства Шекспира с латинским подлинником,
основываясь на насмешке Бен Джонсона, что Шекспир знал "плохо по латыни, еще
хуже по гречески"; а так как первый английский перевод Плавтовой пьесы
появился в 1595 г., т. е. как мы увидим тотчас, приблизительно <через> пять
лет после окончания "Комедии ошибок", то приходилось допустить, что этот
перевод был распространяем в рукописи и таким образом стал известен поэту
задолго до своего выхода в свет. Но это очевидная натяжка; с другой стороны
следует отметить, что мы не находим никаких следов зависимости Шекспира от
перевода, между тем, как есть улики, указывающие на его знакомство с
подлинником. Дело в том, что оба Антифола, соответствующие Плавтовым
Менехмам, названы в первом издании Шекспировской пьесы: первый - Antipholus
Sereptus, a второй - Antipholus Erotes (или Errotis), между тем как
переводчик называет своих героев Менехмом-гражданином (М. the citizen) и
Менехмом-странником (М. the travailer). Второе имя загадочно (подействовала
ли тут ассоциация с глаголом errare, или с именем гетеры Erotium, трудно
сказать); но зато первое ясно соответствует эпитету surreptus
("похищенный"), который прологист у Плавта дает своему эпидамнийцу Менехму
{Замечу кстати, что вариант suppertus: sereptus скорее говорит в пользу
предположения, что Шекспир видел драму Плавта на сцене; действительно, в
английском произношении оба эти слова совпадают. Латинского слова sereptus
нет, но оно образовано совершенно правильно (ср. selectus, seductus) и самая
вольность этого словообразования указывает на некоторое знакомство его
автора с латинским языком.}. Впрочем, на знакомство Шекспира с подлинным
Плавтом указывают и другие заимствования, о которых будет речь впоследствии;
если же Бен Джонсону его знание латинского языка казалось недостаточным, то
это вполне объясняется обширной классической эрудицией этого ученого поэта,
с которой не могли идти в сравнение познания стратфордского самоучки.
 Что касается времени возникновения "Комедии ошибок", то оно
определяется довольно точно одним каламбуром, на который впервые указал
английский критик Мэлон. В той потешной географии кухарки жены Дромиона
Эфесского, которую Дромион Сиракузский развивает своему господину (д. III,
сц. 2), Франция оказывается у этой красавицы "на лбу, вооруженная и
мятежная, ведущая войну с ее волосами" (in her forehead, arm'd and reverted,
making war against her hair). Каламбур основывается на созвучии слов hair
"волосы" и heir(e) "наследник"; лоб лысеющей кухарки приравнивается Франции,
ведущей войну со своим "наследником", т. е. Генрихом Наваррским, законным
наследником престола, после убийства Генриха III в 1589 г. Эта война
кончилась лишь с переходом Генриха Наваррского в католичество в 1593 г. и
таким образом дан самый поздний срок для возникновения нашей комедии. Но,
конечно, остается возможным, что она написана и раньше, и что каламбур, о
котором идет речь, был вставлен при одном из ее повторений на сцене; таким
образом оказывается, что "Комедия ошибок" - одна из самых ранних, если не
самая ранняя из самостоятельных драм Шекспира.

 VII

 Завязка ее состоит в следующем:
 Эгеон, сиракузский купец, по делам отправляется морем в Эпидамн; его
молодая жена Эмилия, не будучи в состоянии вынести долгую разлуку,
последовала за мужем туда же. Там она вскоре родила близнецов, "столь
похожих друг на друга, что их можно было различить только именами"; в тот же
час и в том же доме простая женщина тоже разрешилась от бремени двойнями; их
Эгеон купил у их родителей, чтобы со временем сделать их слугами своих
сыновей. Через несколько времени они пустились в обратное плавание; тут их
настигла буря, они потерпели крушение, последствием которого было разделение
семьи. Эгеон с одним сыном и мальчиком-слугой, могли вернуться в Сиракузы;
других отнесло к Коринфу. Прошло около восемнадцати лет; сын Эгеона,
Антифол, и его слуга Дромио (он) - "лишенные своих братьев, они удержали их
имена {Итак, Шекспир удержал фикцию Плавта, согласно которой первоначальному
Сосиклу после исчезновения его брата Менехма было дано его имя - она была
для него так же необходима как и для римского поэта. Но насколько это
переименование естественно там, где оно производится Менехмом, дедом обоих
мальчиков (правда, критики Шекспира оспаривают эту естественность, но они
делают это исключительно вследствие своего незнакомства с условиями античной
жизни), настолько оно непонятно у Шекспира, тем более по отношению к слуге.
Поэт тут просто допустил насилие над фабулой, чтобы создать ту обстановку,
которая была нужна.} - пожелали отправиться на поиски; то же сделал со своей
стороны и Эгеон. Скоро они потеряли друг друга из виду; наконец, в один и
тот же день, они - ничего не зная друг о друге - очутились в Эфесе. В том же
Эфесе жили - тоже ничего не зная друг о друге - с одной стороны Эмилия,
ставшая почтенной игуменьей эфесского монастыря, с другой - настоящий
Антифол с настоящим Дромионом. Этот Антифол "Эфесский" попал туда, после
многих приключений, из Коринфа; отдавшись военному делу, он приобрел
расположение Эфесского герцога Солина, который сам женил его на богатой
красавице Адриане. Отношения между Эфесом и Сиракузами вскоре испортились: в
Эфесе был даже издан закон, чтобы всякий сиракузянин, попавший в Эфес, был
казним, если он не сможет выкупить себя. Когда туда явился Антифол
"Сиракузский", его успели предупредить; но Эгеон предупрежден не был - его
ведут на казнь. Здесь начинается действие.
 Таким образом, обстановка у Шекспира много сложнее, чем у Плавта.
Главное дополнение состоит в том, что кроме близнецов-свободных английский
поэт ввел соответствующую чету близнецов-рабов, обоих Дромионов; этим он
значительно приблизился к сказочному мотиву - хотя, с другой стороны, мы не
можем утверждать, что сказка вроде пересказанной выше (гл. 1) была известна
Шекспиру. Несомненно, что главным побуждением было для английского поэта
желание увеличить персонал трагедии и украсить новыми арабесками простой
сравнительно узор подлинника: действительно, благодаря введению обоих
Дромионов, соответствующих Меркурию и Сосию в "Амфитрионе", он получил
возможность соединить комические мотивы этой пьесы с заимствованными из
"Менехмов". Но поэт не ограничился тем, что удвоил роль Плавтова Мессениона;
он ее значительно изменил, сделав своих Дромионов настоящими клоунами пьесы.
У Плавта Мессенион - тип честного и верного раба, очень симпатичный в жизни,
но скучноватый на сцене; Дромионы, напротив, прежде всего - шуты и балагуры;
про сиракузского его собственный хозяин говорит, что он развлекал в минуты
скуки (д. I, сц. 2), но его эфесский брат ему в этом не уступает; они острят
над другими, острят над самими собою, когда их бьют, что случается при
каждом удобном и неудобном случае. При этом их остроумие - чисто шутовское:
оно выражается в чудовищных гиперболах, потешных сближениях, рискованных
"кводлибетах", вымученных играх слов и т. д.; образчиками могут служить
кводлибет о том, что не всякому делу свое время (II, 2), география кухарки
(II, 2), описание пристава (IV, 3) и т. д. Нам этот юмор стал недоступен
даже в английском подлиннике; на другие языки он и подавно непереводим; но
все же следует помнить, что то, что нам теперь кажется грубым шаржем или
нелепостью, в свое время считалось верхом остроумия. Гораздо понятнее нам
заимствованные из античности элементы юмора, вроде потешного рассказа
Дромиона Эфесского о том, как его встретил его мнимый хозяин на площади (II,
1); тут сказывается влияние римской комедии, которой, к слову сказать, наши
клоуны обязаны и своими именами: раба Дромиона мы имеем в "Антрии" Теренция.
 Но, чтобы достигнуть требуемой сложности обстановки, поэт совершенно
пожертвовал всяким правдоподобием. У Плавта оно - если согласиться с
основным мотивом полного сходства братьев близнецов - соблюдено недурно; но,
если мы и можем примириться с одной четой вроде обоих Менехмов; то ее
удвоение совершенно лишено всякого вероятия, тем более, что поэт не мог для
его объяснения воспользоваться чудесным мотивом сказки. У Плавта встреча в
Эпидамне обставлена вполне правдоподобно: раз решившись отыскивать брата
повсюду, Сосикл не мог не заехать и в тот крупный торговый город, в котором
он жил. У Шекспира совпадения накопляются чудовищным образом: Эмилия и
Антифол Эфесский жили долгое время в том же городе, имея общих знакомых
(герцога), и притом не видят друг друга и ничего друг о друге не слышат;
Эгеон и Антифол Сиракузский после шестилетней разлуки в один и тот же день
являются в тот город, где живет предмет их поисков. Совершенно невероятно;
затем описание самого крушения и т. д. И все эти нарушения правдоподобия тем
ощутительнее что фабулу пьесы нам сообщает не комическое лицо, вроде
Плавтова прологиста, а трагическая фигура старика Эгеона, которого ведут на
казнь за невольное нарушение жестокого эфесского закона.

 VIII

 Герцог Солин не намерен оказать пощаду несчастному Эгеону; он дает ему
только время рассказать о своих приключениях - что Эгеон и делает, начиная,
подобно Энею у Виргиния, с infandum jubes renovare dolorem - а затем,
тронутый этим рассказом, откладывает исполнение приговора до вечера, чтобы
дать осужденному время собрать требуемую для выкупа сумму. Эгеон уходит и не
появляется более до конца драмы; его участь, таким образом - трагическая
рамка, в которую заключена веселая "комедия ошибок".
 Та сцена, с которой она начинается у Плавта, здесь пропущена, но
предполагается; Антифол Эфесский отправился по коммерческим делам на
городскую площадь, его домашние ждут его к обеду домой. Тут большая разница
между героями Шекспира и Плавта: шекспировский Антифол - верный супруг,
никакой подруги у него пока нет. Это не мешает, однако, Адриане подозревать
его в неверности, и эти ни на чем не основанные подозрения отравляют их
семейную жизнь. Вообще характер этой женщины страдает двойственностью: поэт
видимо принял типическую фигуру сварливой жены, которую нашел у Плавта,
затем пожелал ее облагородить, но метаморфоза ему удалась не вполне:
первоначальные элементы контрастируют с наносными, полного слияния не
произошло. С особой резкостью этот контраст дает себя знать в сцене с
игуменьей (V, 1): игуменья заставляет Адриану признаться в том, что она
изводила мужа своими упреками и довела его до сумасшествия - и тут же ее
сестра Люциана ее защищает, говоря, что ее упреки всегда были ласковы. В
результате мы не знаем, кому верить; приходится думать, что сварливая
Адриана - первоначальный набросок, давший между прочим сцену признания перед
игуменьей, и что поэту жаль было пожертвовать этой действительно блестящей
сценой даже тогда, когда у него образ благородной Адрианы уже определился.
 Но как уже было замечено, сцена ухода Антифола Эфесского у Шекспира
пропущена; действие комедии начинается с появления Антифола Сиракузского в
обществе знакомого Эфесского купца, который ему советует соблюдать
осторожность и передает ему полученную им некогда на хранение сумму денег -
здесь всплывает удачно видоизмененный и приноровленный к новой обстановке,
Плавтовский "мотив кошелька". Кошелек Антифол отдает своему слуге Дромиону
Сиракузскому, с приказанием отнести его в гостиницу "Кентавр", где он
остановился, и там его дожидаться, а сам, простившись с купцом, собирается
уйти. Вдруг ему навстречу Дромион Эфесский; это - первое смешение, но не
простое, как у Плавта, а обоюдное: не только Дромион Эфесский принимает
Антифола Сиракузского за своего господина, но и Антифол Сиракузский - чужого
слугу за своего. Раз примирившись с невероятностью обстановки, мы в этом
удвоении должны будем признать несомненный прогресс; Дромион Эфесский
настойчиво просит мнимого хозяина пожаловать к обеду, Антифол Сиракузский
еще настойчивее спрашивает мнимого слугу, что он сделал с его деньгами;
сцена кончается тем, что Дромион, прибитый Антифолом, убегает домой, а
Антифол торопится в гостиницу присмотреть за деньгами. Его беспокойство
усугубляется известным ему характером эфесских жителей - и здесь мы имеем
интересную в культурно-историческом отношении параллель к тому месту у
Плавта, где описываются нравы эпидамнийцев (II, 1). В Эпидамне, говорит там
Мессенион, много развратников, пьяниц, жуликов, прелестниц - вот и все, мы
на почве действительности. В Эфесе, говорит здесь Антифол, много жуликов,
затем - кудесников, обманывающих взор, колдунов, туманящих ум,
душегубок-ведьм, превращающих тело - тут сказывается все средневековое
суеверие, сменившее ясный рационализм античного мира. Но специально "Комедии
ошибок" это суеверие на руку: мнение, что вся дальнейшая путаница -
наваждение сатаны, совершенно правдоподобно зарождается в уме ищущего своего
брата Антифола Сиракузского и не дает возникнуть догадке, что искомый брат
находится именно в Эфесе.

 IX

 С уходом Антифола Сиракузского кончается также и первое действие;
второе вводит нас в доме Антифола Эфесского и представляет нам Адриану в
разговоре с ее сестрой Люцианой. Эта Люциана заняла место Плавтова тестя; и
нет сомнения, что замена была очень удачна и с точки зрения фабулы и с точки
зрения характеристики. Что касается прежде всего характеристики, то кроткая
и смиренная Люциана образует очень благодарный контраст к нетерпеливой
и\ревнивой Адриане; ее речи о необходимости подчинения мужу навеяны,
положим, примером Плавтова тестя, но вместе с тем в них слышится прелюдия
того, что должно было составить тему "Укрощения строптивой". Вообще,
сравнивая сестер "Комедии ошибок" с теми, которые изображены в "Укрощении
строптивой", мы приходим к убеждению, что именно неудавшаяся попытка
облагородить характер Адрианы заставила Шекспира еще раз взяться за ту же
задачу на более широком фактическом и психологическом фундаменте. Что же
касается фабулы, то полезно будет тут же указать на коренную разницу между
"Менехмами" и нашей комедией. Там дело несомненно должно кончиться разводом
между Менехмом и его женой - и даже не разводом, а простой разлукой навеки:
их брак разрушен уже тем, что мнимый эпидамниец Менехм оказывается
сиракузянином, а возобновлять его на новых основаниях при их взаимной
ненависти друг к другу нет никакой надобности. Очевидно, Менехм, продав свое
унаследованное имущество, уедет с братом домой и там женится на сиракузянке,
а его жена, получив обратно свое приданое, вернется к отцу, который ее
выдаст за эпидамнийца - детей, к счастью, у них нет. Напротив, в
христианской драме политическая точка зрения отступает на задний план; брак
неприкосновенен, Адриана останется женой Антифола Эфесского, отец, поэтому,
для нее не нужен. А чтобы прибытие брата не ослабило их брачного союза, поэт
дал Адриане незамужнюю сестру, прелестную Люциану: не разводом, а второй
свадьбой кончится действие "Комедии ошибок".
 К разговаривающим сестрам вбегает Дромион Эфесский; его рассказ о том,
как его встретил его мнимый хозяин, усиливает подозрения Адрианы, сестра не
в силах ее утешить. Затем действие переносится на площадь: Антифол
Сиракузский успел побывать у себя в гостинице и убедиться в сохранности
своих денег, но своего Дромиона он там не нашел - тот сам вышел его
отыскивать (почему он ушел, несмотря на данное ему приказание оставаться в
гостинице - это так и остается невыясненным). Теперь, на площади, он его
встречает и напоминает ему о его неуместных шутках с обедом (1-е
недоразумение); так как он от них отрекается, то его бьют, что однако ничуть
не портит его веселого настроения. Но вот к ним выходит ревнивая Адриана с
сестрой (2-е смешение); удивленные ответы Антифола принимаются за
притворство, даже кроткая Люциана возмущена недостойной комедией, которую ее
мнимый зять, в стачке со своим холопом разыгрывает перед женой. Удивление
обоих сирякузян возрастает; у обоих мелькает мысль о дьявольском наваждении,
они не решаются сопротивляться таинственной силе, которая их окружает.
Адриана очень решительно требует, чтобы ее мнимый супруг вернулся обедать, а
Дромиону дается строгое приказание никого не впускать в совершенно чужой для
него дом. Оба безропотно повинуются.
 Так что мы вернулись к мотиву сказки: Антифол не с любовницей, а с
законной женой своего брата и принимается ею за ее супруга. Но до тех
приключений, которые ему чудятся в окружающем его тумане, дело не дойдет -
на обеде присутствует Люциана, и ее общество дает мыслям гостей другое,
благодетельное для всех направление.

 X

 Третье действие происходит на площади перед домом Антифола Эфесского;
дверь заперта, за дверью, невидимый, стоит Дромион Сиракузский с твердым
намерением никого не впускать. Является - впервые для зрителей - сам хозяин
дома в сопровождении своего Дромиона - все еще ворчащего за полученные будто
бы от хозяина побои (2-е недоразумение) - и двух знакомых купцов с
фантастическими именами Анджело и Бальтазара. Первому из них Антифол
Эфесский заказал цепочку для своей жены, которая должна быть готова завтра
(этот "мотив цепочки" соответствует "мотиву накидки" у Плавта); пока оба им
приглашены к обеду. Дромион Эфесский стучится в дверь; ему отвечает из дому
другой Дромион градом забавной ругани. Начинается перебранка, в которой мало
помалу принимают участие с одной стороны - Антифол Эфесский, с другой
невидимые - резвая служаночка Люция и сама хозяйка Адриана. Адриана
возмущена тем, что какой-то прохожий забулдыга осмеливается называть ее
своей женой, Антифол - тем, что его не впускают в его же дом. Он грозит
взломать дверь; но Бальтазар убеждает его не порочить своей жены публичным
скандалом и вооружиться терпеньем, пока очевидное недоразумение не рассеется
само собой. Антифол уступает, но терпеть он не намерен. До сих пор жена его
без всякого основания попрекала знакомством с некоей услужливой девицей;
теперь он решил действительно у нее отобедать и ей же подарить заказанную
для жены цепочку. Он просит Анджело принести ее туда и там же с ним
повеселиться; затем все расходятся.
 В этой сцене сосредоточен комизм "Комедии ошибок"; и именно она не
заимствована из "Менехмов". Ее образец - другая комедия Плавта, "Амфитрион".
Мы видели уже, что мотив близнецов-рабов ведет свое происхождение от нее;
Меркурий с Сосием соответствуют обоим Антифолам. Юпитер находится у Алкмены,
жены Амфитриона; пока он с ней, Меркурию приказано сторожить и не впускать в
дом настоящего хозяина. Он исполняет свое поручение очень ловко, и Амфитрион
уходит в бешенстве, уверенный, что жена ему изменила. Совпадение
поразительно - столько поразительно, что можно только удивляться, как оно
могло ускользнуть от внимания критиков до сравнительно недавних времен {Его
открыл Вислиценус в статье, напечатанной в 1874 г. в журнале "Litteratur" и
повторенной с дополнениями в XIV томе "Jahrbuch der deutschen Shakespeare
Gesellschaft". Зато его сближения некоторых мотивов нашей комедии с
"Периклом" я считаю неубедительными; еще менее серьезными показались мне
теории других критиков о мнимых источниках Шекспира в нашей комедии.}. А
если Шекспир был так хорошо знаком с Плавтом, что мог "контаминировать"
различные его пьесы - то, конечно, и мнение о его недостаточном знакомстве с
латинским языком придется оставить.
 За этой сценой резкого, подчас шутовского комизма следует поэтическая
жемчужина нашей драмы - объяснение Антифола Сиракузского с Люцианой. Они оба
вышли из дому; она - чтобы вразумить своего мнимого зятя (продолжение 2-го
смешения), он - чтобы признаться ей в тех сладких чувствах, которые она
сумела ему внушить. Положение, таким образом, продолжает быть фальшивым, но
доброта и ласковость Люцианы, сказывающиеся в ее дружелюбных упреках,
страстная любовь, которой дышат признания Антифола, заставляют нас почти
забыть об этом. Уже здесь чувствуются ноты, которым суждено было вскоре так
мощно прозвучать в настоящей трагедии любви Шекспира - в его "Ромео и
Джульетте".
 Но Шекспир любил оттенять свои мотивы посредством контраста; когда
Люциана ушла от Антифола, возмущенная вероломством своего мнимого зятя и в
то же время тронутая неподдельной искренностью, которой дышали его слова -
из дома вырывается Дромион Сиракузский. Доблестно исполнив роль привратника,
он пошел было в кухню закусить - и тут его встретила с распростертыми
объятиями кухарка, жена его эфесского двойника (3-е смешение). Такой сцены у
Плавта нигде нет; это - карикатура на сцену Адрианы с Антифолом, совершенно
в духе клоунского остроумия английской драмы (так же, например, в "Фаусте"
Марло трагический акт героя этой драмы карикатурируется соответственным
действием клоуна). Дромион приходит в ужас при мысли, что он может оказаться
мужем этого "глобуса сала"; этот ужас, однако, не мешает ему дать то
подробное географическое описание этого глобуса, о котором речь была выше в
главе VI. Все же дело имеет и серьезную сторону: оба сиракузянина все более
и более убеждаются, что их окружает нечистая сила. Специально жирная кухарка
- несомненно ведьма; Дромион уверен, что только его истинная вера спасла его
от участи быть превращенным в куцую собаку, чтоб вертеть жаркое {Это
превращение осуществит Гейне в самой забавной сцене своего "Атта Тролля".}.
Антифол посылает его в гавань справиться, нет ли там корабля, с которым они
могли бы уехать, и решает дожидаться его на рынке. Даже к Люциане он стал
относится подозрительно; кто знает, не волшебница ли она. Что же касается
Адрианы, зовущей его своим мужем, то "его душа содрогается при мысли, что
она могла бы быть его женой" - причем бессознательно сказывается
естественное отношение к той, которая была женой его брата.
 Но на пути к рынку Антифолу предстоит новое приключение: его встречает
Анджело, извиняется, что не мог поспеть к обеду (4-е смешение) и вручает ему
золотую цепочку; Антифол не понимает его речей, но от цепочки не
отказывается - как видно, он унаследовал комическую бесцеремонность своего
плавтовского образца, не вполне идущую к его прочему джентльменскому
характеру. А теперь его единственная мысль - поскорей убежать вместе с
неожиданной добычей. Он уходит; занавес опускается.

 XI

 Четвертое действие начинается перед домом той девицы, у которой Антифол
Эфесский обедал. Бедный Анджело в затруднительном положении: его хотят
арестовать за долги, кредитор за ним пришел и предупредительно привел с
собою пристава. Его единственная надежда - Антифол Эфесский, который должен
ему уплатить крупную сумму за цепочку. - Как раз в это время Антифол
Эфесский, которому надоело дожидаться Анджело, выходит из дома куртизанки,
чтобы отправиться к нему; своего Дромиона он посылает тем временем за
плеткой, "чтобы разделить ее между его женой и ее союзниками", и тот уходит.
Происходит встреча между Анджело и Антифолом; тот требует денег за цепочку,
этот - самой цепочки, которой он не получал (3-е недоразумение); дело
кончается тем, что Анджело приказывает приставу арестовать Антифола. В эту
минуту прибегает Дромион Сиракузский с радостным известием, что через
несколько минут корабль отходит в Эпидамн (5-е смешение). Антифол Эфесский
ничего не понимает, но ему не до споров; он посылает Дромиона Сиракузского
домой к жене за суммой денег, чтобы избавиться от тюрьмы; тот повинуется,
как ему ни страшно при мысли о жирной кухарке. Так-то оба Дромиона очутились
у Антифола Эффесского на посылках; путаница все растет и растет.
 Действие переносится опять в дом Антифола Эфесского; рассказа Люцианы о
признании гостя еще более растравляет рану Адрианы - она гневается на
неверного мужа, гневается даже на преданную сестру. Разговор прерывается
приходом Дромиона Сиракузского, пришел же он за деньгами, чтобы выкупить
своего мнимого хозяина. Ревнивые расспросы Адрианы он прекращает новым
кводлибетом о задолженности времени и, получив деньги, уходит отыскивать
арестованного. На пути в тюрьму он встречает своего настоящего хозяина, с
нетерпением ждущего известия о корабле, чтобы поскорее оставить
заколдованный город; тот не понимает его речей о приставе, аресте и деньгах
(4-е недоразумение), но главное - это то, что есть готовый к отплытию
корабль. Итак, поскорее в гавань с добычей. Но их задерживает куртизанка:
она признает Антифола (6-е смещение), признает цепочку на нем, которую он ей
будто бы обещал... Нет сомненья, это сам дьявол. Куртизанка обижена:
оказывается, что Антифол Эфесский за обедом взял у нее дорогое кольцо; итак,
пропало и кольцо, и цепочка. Она приходит к убеждению, что Антифол сошел с
ума, и вдет сообщить об этом его жене, чтобы вернуть себе, если возможно,
взятое у нее кольцо.
 Нетрудно заметить, что этот "мотив кольца" соответствует "мотиву
запястья" у Плавта, но введен он очень неудачно. У Плавта гетера Эротия от
себя дает запястье мнимому Менехму, чтобы он велел его починить (конечно, на
свой счет); но с какой стати Антифол Эфесский берет у куртизанки ее кольцо,
так и остается невыясненным. Шекспиру этот мотив был нужен ради дальнейшего:
именно забота о кольце заставляет куртизанку распространить молву о мнимом
сумасшествии Антифола; он лоступил, следовательно, в данном случае так же,
как выше с мотивом одинаковых имен (см. гл. VII, прим.): воспользовался
готовым мотивом своего предшественника, но не позаботился о том, чтобы
надлежащим образом его обосновать в соответствии с измененной обстановкой.
 Что касается самой куртизанки, то это одна из самых бесцветных фигур
всей драмы. Очевидно, поэт находился по отношению к ней в неловком
положении. С одной стороны в его палитре не хватало красок для изображения
изящных прелестниц античного мира, не хватало потому, что ими его не
снабжала тогдашняя английская действительность; с другой стороны, он
сознавал, что фигура вроде подруги Джона Фальстафа и прочих бесстыдниц,
которыми изобиловали тогда и театр и жизнь, совсем не годится в преемницы
красавице Эротии. Ее роль в фабуле он и без того сократил, выдвинув на ее
место Адриану; сделав из нее, таким образом, фигуру третьего разряда, он и
не приложил особого старания к ее характеристике.
 Что касается Антифола Эфесского, то мы по его последним словам
представляем себе его в тюрьме; к нашему удивлению, он оказывается на улице,
в сопровождении пристава; как это случилось, так и остается невыясненным.
Навстречу ему попадается Дромион Эфесский с купленной плеткой. Где же
деньги? О деньгах он ничего не знает (5-е недоразумение). Антифол в сердцах
его бьет; его злоба является лишним доказательством его помешательства в
глазах его жены, которая, извещенная куртизанкой, успела сбегать за доктором
Пинчем, "школьным учителем и заклинателем", и теперь, в сопровождении как
его, так и своей сестры и куртизанки, идет отыскивать своего мужа по городу.
При виде жены бешенство Антифола усиливается; вот, значит, в каком обществе
она обедала, в то время, как он, хозяин, был прогнан (6-е недоразумение). Но
доктор привел с собой своих ассистентов, крепких людей: они схватывают
Антифола, да заодно и Дромиона, который тоже как будто не в своем уме, вяжут
их и уводят домой. На сцене остаются Люциана, Адриана и куртизанка; вдруг
появляются Антифол Сиракузский со своим Дромионом - по-видимому, на пути в
гавань; увидев всех трех "волшебниц" вместе, он обнажает свой меч; те
думают, что это сумасшедшие освободились (7-е смешение), и спасаются
бегством. Слава Богу, ведьмы боятся меча! Сиракузяне могут беспрепятственно
продолжать свой путь в гавань. Этим кончается четвертое действие.
 В его путанице почти что пропадает фигура доктора Пинча; а это жаль, -
если уж Плавтовский врач был очень благодарным типом, то это следует тем
более сказать о Шекспировском педагоге-заклинателе: роль таких субъектов в
тогдашней жизни, уважение, с которым к ним относились женщины, и презрение,
которое они встретили среди мужчин, изображены поэтом в немногих, но ярких
штрихах. - Странной может показаться роль куртизанки: несмотря на свое
ремесло, она свободно навещает почтенную матрону Адриану, и та показывается
с нею на улицах и допускает к ней даже свою девственную сестру. Но эта
странность смягчается именно бесцветностью этой куртизанки. У Плавта
самозванным посредником между Менехмом и его женой был паразит Щетка - здесь
его роль устранена и передана отчасти ювелиру Анджело, отчасти именно нашей
куртизанке.

 XII

 Сиракузянам не удается достигнуть гавани без приключений: еще в городе,
перед монастырем, с ними встречаются Анджело и его кредитор. Завидев на нем
цепочку, они обращаются к нему с упреками по поводу его неблагородного
поведения (8-е смешение); дело доходит до резкостей, Антифол и кредитор
обнажают свои мечи. Как раз вовремя подоспевают Адриана и Люциана с
провожатыми: "вот они, вяжите их!" (9-е смешение); видя себя окруженными,
они спасаются в монастырь. Но Адриана не намерена оставить своего больного
мужа под чужой опекой; она шумит; из монастыря появляется игуменья. Она
расспрашивает Адриану о причине всей тревоги; тут происходит там мастерская
сцена признания, о которой речь была выше (гл. VIII). Вообще мы чувствуем,
что теперь комедия кончается; с появлением игуменьи воцаряется серьезное,
торжественное настроение. Адриане она отказывает наотрез; она сама хочет, с
помощью лекарств и молитв, вернуть Антифолу его потерянный рассудок. С этими
словами она уходит - и мы знаем, что будет дальше; она ведь - Эмилия, мать
Антифола, ей нетрудно будет, в разговоре с ищущим брата сыном, раскрыть всю
тайну.
 Адриана в отчаянии; сестра советует ей обратиться с жалобой к герцогу.
Кстати, его как раз теперь увидят в этих местах, так как в его присутствии
должна совершаться казнь Эгеона. И он приходит - за ним свита, Эгеон и
палач. Адриана бросается перед ним на колени и требует защиты от своеволия
игуменьи. Герцог удивлен: своеволия игуменьи, этой святой женщины? Но он сам
женил Антифола на Адриане; он велит игуменье явиться. Пока за ней идут, на
сцену врываются Антифол Эфесский со своим Дромионом; им удалось
освободиться, и он теперь сам обращается к герцогу с жалобой на свою жену.
Пока он рассказывает и все удивляются его рассказу, в него всматривается
осужденный Эгеон: он не сомневается, что перед ним его сын, тот сын, с
которым он простился в Сиракузах шесть лет тому назад (10-е смешение). Но
Антифол его не узнает, да и герцог знает, что его спаситель двадцать лет жил
безвыездно в Эфесе; путаница достигает своих последних пределов. К счастью,
является игуменья, с ней Антифол и Дромион Сиракузские; благодаря ей
недоразумение разъясняется, Эгеон находит неожиданно и жену, и обоих
сыновей. Конечно, о казни и речи более нет; игуменья всех, не исключая и
куртизанки, приглашает в монастырь на пир. Последними уходят оба Дромиона;
Сиракузскому страшновато при мысли, что та "жирная подруга" будет все-таки
его, если не женой, то невесткой; но мы можем его утешить предсказанием, что
он найдет себе лучшую подругу в лице той резвой служаночки, с которой он
тогда вместе отгонял хозяина от его дома. А пока у них возникает спор о
страшинстве: кому первому войти в монастырь? Но сиракузянин быстро его
решает: не друг за другом, а вместе. Этим чисто клоунским выходом кончается
комедия.

 XIII

 "Комедия ошибок" не принадлежит к тем драмам, которые сделали
бессмертным Шекспира; скорее можно сказать наоборот, что имя Шекспира ей
обеспечило ту известность, которой она пользуется в наши дни. Известность
эта, впрочем, не очень велика; на сцене она появляется редко, чему виною,
впрочем, затруднительность ее постановки - не легко найти две пары
двойников-актеров для ролей обоих Антифолов и обоих Дромионов. Но помимо
того и основной мотив комедии не внушает особого интереса в наши времена,
когда главной задачей поэта считается психологический анализ характеров и
положений; недаром такой опытный директор, как Лаубе, отзывался
пренебрежительно о "старом, негодном мотиве смешений и недоразумений".
 Если наша комедия и не может, подобно Гамлету и Лиру, считаться
непременной составной частью современного репертуара, то ее
литературно-историческое значение тем не менее остается очень крупным. Поэт
сделал в ней попытку обновить пьесу, написанную более чем за полтора
тысячелетия до его времени, и не только обновить, но и облагородить, подняв
ее из области комедии типов в область серьезной комедии характеров.
 Обыкновенно критики, проводя параллель между "Менехмами" и "Комедией
ошибок", отдают пальму первенства последней. И действительно, Андриана
несомненно серьезней сварливой матроны Плавта; Антифол Эфесский не допускает
такой вульгарности, как похищение жениной накидки; трогательный образ
Люцианы отсутствует у римского комика, равно как и величественная фигура
игуменьи; нашлись даже любители длинных речей старого Эгеона. Правда, с
другой стороны, что спор между Плавтом и Шекспиром ведется перед судом
новейшей критики при очень невыгодных для первого условиях: критик редко
бывает настолько знаком с латинским языком и с античной жизнью, чтобы
оценить прелесть Плавтова диалога и жизненность его фигур и мотивов. Со всем
тем правильное суждение о сравнительном достоинстве обеих пьес будет,
думается мне, следующее: английский поэт несомненно ввел частичные улучшения
в античную фабулу, но этим самым он ее испортил как целое. Плавт - или,
вернее, его греческий предшественник - отлично сделал, что не стремился к
особенной серьезности характеров, а удовольствовался одними типическими
масками своего времени; несерьезность фигур, совершенно гармонируя с
несерьезностью самой фабулы, дает вполне единое, законченное целое; как
зритель так и читатель остаются вполне удовлетворенными забавной пьесой, не
возбуждавшей в них никаких ожиданий, которые бы превосходили ее силы. У
Шекспира мы имеем не то; независимо от вопроса, насколько ему удалось
облагорожение его фигур - причем я прошу припомнить сказанное выше (гл.
VIII) об Адриане, - мы можем сказать, что самое стремление их облагородить
поднимает комедию на такую высоту, на которой основной мотив смешения
представляется уже несоответствующим всей обстановке. С самого начала
трагическая - или, если угодно, мелодраматическая фигура осужденного Эгеона
не дает возникнуть тому веселому, беззаботному настроению, при котором
только и возможен интерес к таким сюжетам, как сюжет "Менехмов".

 Ф. Зелинский

 {Воспроизводится по изданию: Библиотека великих писателей под редакцией
С. А. Венгерова. Шекспир. Том III. Издание Брокгауз-Ефрона. С.-Петербург,
1903.}

---

---

Искать произведения  |  авторов  |  цитаты  |  отрывки 

Читайте лучшие произведения русской и мировой литературы онлайн.

Книги — корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.
Фрэнсис Бэкон

Без чтения нет настоящего образования, нет и не может быть ни вкуса, ни слова, ни многосторонней шири понимания; Гёте и Шекспир равняются целому университету. Чтением человек переживает века.
Александр Герцен

---

Реклама