Как называется когда делаешь ошибки специально

Приветствую вас, друзья, на канале «Записки литературного редактора», и сегодня у нас снова интересный термин. Причем появился он сравнительно недавно, в связи с повальным увлечением специфическим новоязом, в отличие от варваризмов, абсолютно русского происхождения.

Что такое эрративы

Это слово, родственное всем знакомому error – «ошибка». Придумал термин один филолог еще в пору появления моды на подобные словечки. Но если кому-то не нравится иностранное слово, можно использовать имеющийся более русский синоним «какография». А я могу предложить ещё более русское слово «какопись», когда пишут, как попало. Но мне самой больше нравится «эрративы», оно благозвучнее.

Эрративы – это намеренно искажённые слова родного языка. Ошибки в них сделаны не от незнания правописания, а специально. Например, «аффтар» вместо «автор», «йолка» вместо «ёлка», «апстену» вместо «об стену» и т. д. Причём эрративы в значительной степени касаются именно письменной речи, так как в устной часто звучат менее искажённо. Да и наибольшее распространение они получили в сетевых текстах.

Эрративы можно назвать видом неологизмов, повальное увлечение которыми началось с распространением интернет-общения и сетевых журналов. Именно тогда, лет 10–15 назад сформировался специфический язык сетевого общения. Его называли «олбанским» или «падонковским». Большинство «носителей» этого новояза были людьми вполне образованными и грамотными, но они специально коверкали слова формального языка, создавая своеобразную языковую среду со своими правилами. То есть искажения бы не произвольными, а чётко заданными. Например, надо было писать «аффтар», а никак не «афтор» или «автар», «исчо», а не «ищё. И на таком языке слоган моего канала выглядел бы так: «Аффтар, пеши исчо!»

Сейчас этот язык уже стал историей, но многие его словечки ещё гуляют по сети, пишущие их прекрасно знают происхождение этих слов, как и знают правильное написание.

Зачем нужны эрративы

Распространение моды на такие слова и выражения выглядело довольно странно и привлекло внимание серьёзных учёных-филологов. По «падонковскому» языку писались не только дипломы, но и солидные научные статьи и даже диссертации.

На первый взгляд, этот язык выглядел простым эрративным хулиганством, его так и называли. Однако феномен сознательного искажение слов существует давно, о чём свидетельствуют литературные источники. У Стругацких, например, один персонаж, скептически относящийся к идее мгновенного перемещения в пространстве, называл телепортацию «тирьямпампацией».

Довольно широко были распространены эрративы среди писателей и поэтов футуристического направления в 20-х годах прошлого века. Ещё раньше в романе «Отцы и дети» Тургенев писал: «Павел Петрович, когда сердился, с намерением говорил: „эфтим“ и „эфто“, хотя очень хорошо знал, что подобных слов грамматика не допускает».

Несомненно, желание «поприкалываться» является одной из причин появления эрративов в текстах и в речи, но это не единственная причина. И распространение искаженных слов связано с тем, что с появлением интернета индивидуальное, межличностное общение стало публичным, даже демонстративным. Эрративы как бы делали речь, с одной стороны, более яркой, а с другой – позволяли человеку почувствовать себя частью зарождающейся субкультуры интернет-сообщества. Как известно, язык – это важная часть культуры.

Но были и другие причины

• Намеренные ошибки стали своеобразной формой протеста, против навязанных норм и правил старшего поколения. В интернете нет ни цензуры, ни корректуры – как хочу, так и пишу.
• Эрративы позволяли наделять привычные слова дополнительными смыслами, то есть придавали им коннотацию, чаще всего ироническую или презрительно-снисходительную («кросавчег», «аффтар», «яжемать» и т. д.)
• Эрративы не только прекрасно подходили для придания тексту уникальности, они также сбивали с толку поисковики, не давали возможности отследить наполненный ими текст в сети.

Однако пик моды на эрративы давно прошёл, хотя сам феномен никуда не делся, да и многие слова пока ещё остались в рамках сетевого сленга. Но я рада, что «падонковский» язык стал историей, а не окончательно превратился в средство интернет-общения.

Кстати, эрративы могут использоваться в художественных произведениях для речевой характеристики персонажей. Учитывая их коннотацию и дополнительные смыслы, они хорошо подходят для передачи интонации и оценки.

Всё. До скорой встречи, друзья. Хорошей летней погоды и радости творчества.

« Неологизмы в жизни и в тексте»

Количество информации в интернете удваивается каждые 18 месяцев. И, по оценкам Statista, к концу 2021 года общий объём данных будет превышать 74 зеттабайта (74 триллиона гигабайт) — это эквивалент 375 миллионов ЛЕТ потокового видео в 4К.

И это число будет только расти. Уже сейчас каждую секунду на каждого человека в мире генерируется 1,8 Мб данных. Это как будто все люди с самого рождения и до смерти непрерывно снимают видео в формате Full HD 1080p.

Человеческий мозг уже не способен обработать такое огромное количество данных. Информационный шум приводит к созданию психических фильтров, которые за доли секунды принимают решение о полезности и интересности конкретной информации.

При разработке программы в онлайн-школе EnglishDom мы учитывали эти факторы, поэтому поддерживаем вовлечённость студентов многими способами: геймификацией процесса на цифровой платформе, экосистемой продуктов, персонализированной программой обучения, исходя из целей и интересов клиента, а также заботой куратора. И всё равно лучше всего это работает с аудиторией, которая нам уже доверяет.

Спецпроект

С людьми, которые нас не знают, нужно вести себя иначе. Существует много инструментов, которые помогают обратить внимание «холодного» читателя на материалы. Один из них — это орфографические или пунктуационные ошибки. Правда, есть один нюанс: способ эффективен только при условии интересного и качественного контента. Если материал знаменателен только ошибкой, это не сработает.

Мы провели эксперимент и проверили эффективность этого инструмента на практике. В некоторые наши материалы мы внедрили ошибки, чтобы добавить интерактива и развлечь читателя, а заодно проверить реакцию на них.

Психофизиология ошибок: почему они привлекают внимание

В психологии есть одно интересное явление, которое называют «слепота невнимания» или «перцептивная слепота». Это свойство человеческого внимания не воспринимать те вещи или явления, которые, скорее всего, не вызовут интереса.

Мозг не тратит силы на анализ информации, а только проводит её поверхностную идентификацию.

На практике поверхностный анализ занимает 0,2 секунды. Именно столько времени нужно мозгу, чтобы принять решение. Если аннотация, заголовок статьи или видео не зацепили, человек перелистывает ленту дальше. В условиях информационного шума у вас не будет второго шанса. Только эти 0,2 секунды.

Если материал не входит в область интересов читателя, или у него появляется ощущение, что подобное он уже видел, — шансов нет.

Ошибка помогает создать искусственный якорь, который привлекает внимание. Преодолеть фильтр селективного внимания и задержаться чуть дольше, чтобы принять осознанное решение. Если ошибка его зацепила, заинтересовала, то шансы, что человек откроет и прочтёт материал, возрастают в разы.

Главная задача ошибки — преодолеть информационный шум и привлечь внимание. И если материал действительно интересный и полезный, то читатель обязательно заинтересуется. Качество контента всё же первично.

Почему это работает

• Ошибка выбивается из привычной механики «пролистывания» материалов.

• Человек перепроверяет, что ошибка действительно есть.

• Если заголовок примерно соответствует его интересам, он переходит на статью, чтобы или указать в комментариях на ошибку, или посмотреть весь текст с ошибками.

Понятно, что использовать этот инструмент нужно осторожно — обилие ошибок только оттолкнёт читателя и вызовет вопросы к вашей экспертности. Важен баланс между привлечением внимания и ценностью самого материала. Если он интересный и полезный, то читатель простит эту маленькую неточность.

У многих людей есть буквальный гештальт на ошибки. Уверены, вы знакомы с граммар-наци, которые не могут пропустить любую неточность, не указав на неё. Даже мелкая и незаметная описка триггерит поборников грамматики, и они идут в комментарии.

С точки зрения психологии работает это так. Предложение без ошибок человек пропускает, если оно ему неинтересно. Но предложение с ошибкой открывает гештальт. И чтобы закрыть его, нужно сказать об этой ошибке. Проще всего — в комментарии или в личку автору.

Интересно, что ошибка может быть любой. Лишняя буква, пропущенная запятая. Даже неправильная дата какого-то события в фэнтезийной вселенной найдёт своего «исправителя».

А теперь поговорим на примерах, как этот инструмент можно использовать.

Кейс EnglishDom: ошибки в заголовках статей и не только

Мы уже давно ведём на Хабре корпоративный блог про английский язык и всё, что с ним связано. В этом году мы выпустили две статьи с ошибками в заголовках.

Наши авторы тоже люди, и описки у нас случаются. Сообщество блога корректно относится к таким моментам и обычно информирует нас об ошибках через специальную форму. Но иногда условная опечатка запускает крайне интересную дискуссию в комментариях, подстёгивая сообщество. Поэтому мы решили рискнуть.

Тема первой статьи:

Заметьте, именно Снега. Не Снегга, как в книжном варианте от «РОСМЭН» и дубляже фильма, и не Снейпа, как в издании от «МАХАОН».

Фанаты Гарри Поттера могут сколько угодно дискутировать, что лучше: оригинальная фамилия Снейп или её адаптация Снегг, но другие варианты вызывают резкое желание поспорить.

Статья собрала не так много просмотров — чуть больше 9 тысяч. Так как тематика довольно узкая — для фанатов вселенной — комментариев было не много, но зато все именно об этой ошибке. Вроде и стопроцентный результат, а как-то и не дискуссионно.

Зато в следующем материале мы сделали не совсем явную ошибку и получили больший отклик.

Тема второй статьи:

Заметили, где здесь ошибка?

Если увидели, вам плюсик. Верно будет: «Два с половиной странных правила английского языка, которые не учат в школе».

Цепляющее «два с половиной правила» стимулирует прочитать заголовок до конца, но после у человека остаётся ощущение, что что-то здесь не так. Читатель начинает размышлять над заголовком значительно дольше 0,2 секунд и открывает статью. Частично, чтобы узнать, о чём она. А частично, чтобы написать или проверить в комментах, что нужно писать именно «которые».

Статья получила больше 124 000 прочтений. Её перепостили в соцсети 70 раз.

Из 180 комментариев под материалом примерно тридцать именно об этой ошибке. То есть человек прочитал интересный материал, а потом написал комментарий.

Вот примерно таким образом:

Или таким:

И в этой же статье мы не нарочно дали ошибку в самом тексте. Скрытую под спойлером, но это не помешало читателям найти её и организовать увлекательную дискуссию по этому поводу.

Вся соль была во фразе “The old man the boat”. Мы её перевели как «Старик управляет лодкой». Хотя правильно будет «Старики управляют лодкой». Вся путаница в том, что “the old” может означать как «старик», так и «старики». А “man” к тому же очень неочевидный глагол — «управлять».

И читатели создали огромную ветку комментариев, где разобрали этот конкретный пример по теории английского. Было познавательно! Когда мы это всё заметили, стало даже жалко удалять эту ошибку. Но пришлось — всё же у школы английского с грамматикой языка должно быть всё в порядке, даже в таких мелочах.

Подобные ненамеренные описки, особенно в объяснениях и теории, мы стараемся править мгновенно. Если вдруг что-то такое попадает в публикацию, читатели присылают правки через публичную бету.

Но бывают у нас и описки и ошибки, которые влияют на вовлечение читателей очень неожиданным образом.

В январе этого года мы опубликовали интересный материал на тему:

Но в тексте был следующий абзац:

«Джон Толкин был выдающимся лингвистом. Помимо идеального владения английским, он в той или иной мере знал больше десятка других языков: французский, немецкий, итальянский, финский, норвежский, валлийский, датский, шведский, финский, гэльский и даже русский. Более того, он знал и древние языки: латынь, древненорвежский, готский, среднеанглийский и древнеанглийский».

Автор нашей статьи не заметил, что два раза указал в статье финский язык. Ошибка совсем некритичная, и мы обратили на неё внимание только после комментария подписчика.

Немного посмеялись и забыли. Даже не стали убирать «лишний» финский язык. Но через месяц после публикации мы обнаружили неплохое увеличение прочтений. Обычно так бывает из-за репостов и ссылок в соцсетях или на популярных ресурсах, поэтому мы посмотрели в аналитику — и вуаля.

На статью действительно сослались в статье на adme. Автору этого материала понравился комментарий про два финских языка и он добавил его в подборку, проставив ссылку на источник.

Сама статья на adme собрала свыше 44 000 прочтений, из которых примерно 5000 посетителей перешли на наш материал. Не слишком много в разрезе общего количества (наша статья собрала около 60 000), но вполне ощутимо как дополнительный бонус — почти 10% читателей сверху.

Ошибки работают, но будьте осторожны

Эксперимент по привлечению внимании аудитории с помощью ошибок мы проводили довольно длительное время. Ведь даже несколько статей подряд нельзя выпускать с намеренными косяками. Это может оттолкнуть читателя.

Но вот как сам инструмент он работает отменно. А в текстах это может быть хорошим якорем для вовлечения.

В одном из старых материалов мы назвали профессора Толкина, автора «Хоббита» и «Властелина колец», Толкиеном. Так фанаты нас чуть не порвали на британский флаг, защищая честь писателя. Пришлось спешно утверждать, что мы это не специально. Но вовлечение получилось — ух!

Мы на собственном опыте убедились, что ошибки привлекают внимание и позволяют значительно увеличить вовлечение аудитории. Хороший материал становится ещё и интерактивным, ведь многие в комментариях указывают на ошибку, обсуждают её. Многих читателей это вдохновляет реагировать на тему, включиться в дискуссию. Пользоваться таким инструментом часто не стоит, но это может быть ситуативной деталью для подходящих ситуаций. Получился интересный опыт как для компании, так и для читателей.

Источник фото на тизере: Photo by Olivia Hutcherson on Unsplash

Рекомендуем:

• Как читают тексты на сайтах: 7 приемов, чтобы удержать внимание посетителей и улучшить поведенческие
• Чеклист для чётких текстов
• 12 программ, которые помогут UX-писателю в работе. Личный топ Иры Моториной
• 6 болезней копирайтера: как сделать текст лучше
• Текст о похоронном бюро как идеальное тестовое для копирайтера: лайфхак по поиску креативных авторов
• 6 сервисов для работы с текстом, без которых не обойтись. Личный топ Катерины Ерошины, MOAB
• Медиа для бизнеса: как технологической компании вести свой блог

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Ваши статьи присылайте нам на 42@cossa.ru. А наши требования к ним — вот тут.

Мода на эрративы возникла внезапно и довольно быстро сошла на нет. Вопрос, почему она появилась, не очень простой. Возможно, ответ на него связан с тем, что несколько поколений людей, которых мы бы на современном жаргоне назвали «пользователями языка», привыкли к постоянным указаниям, как надо. У этого тотального диригизма есть оборотная сторона.
Филолог Гасан Гусейнов об играх в языке, применении эрративов и эсхрофемизмах
1
Огромная масса простых носителей языка выталкивается в маргиналы. Их узус не уважают. Как человек сопротивлялся этому? В моей юности, например, да и до сих пор, мы с некоторыми друзьями говорили и говорим, килОметры вместо киломЕтры, магАзин вместо магазИн, прекрасно зная, что это неправильно. И это не игра под простонародный выговор, а заявление права на диглоссию. Мы знаем, что есть правила языка, и эти правила надо соблюдать. Но в какой-то момент оказывается, что человеку удобнее или нужнее – цели могут быть самые разные: это могут быть цели сокращения, или цель создать произведение словесное, которое понятно вам и мне, – так вот удобнее и нужнее, правильнее, иначе говоря, совершенно сознательно исказить норму.

Более того, выясняется, что когда мы искажаем эту норму, то внутри этого искажения мы начинаем соблюдать новую норму – норму искажения. Например, тот, кто пишет «аффтар» с одним «ф», совершает грубую ошибку. Потому что законы эрратива требуют, чтобы «аффтар» был с двумя «ф» и двумя «а». «Жжот» можно написать только через два «ж» и «о», никак иначе. И выясняется, что эрратив в своей основе – это просто другая система правильности, другая норма, которая существует параллельно обычной. Но она и не просто вывернута наизнанку, а почти зеркальна, или хиральна. Отличается такое написание от ошибочного тем, что человек, владеющий эрративом, должен владеть и обычной нормой.
Дедова, О. В. Антиорфография в Рунете / О. В. Дедова // Русский язык: исторические судьбы и современность: III международный конгресс исследователей русского языка : тр. и материалы. – М., 2007. – С. 342-343.

2
Ситуация в которой человек учит две системы написания, напоминает старый анекдот про пастуха, у которого спрашивают, как же вы считаете своих овец: они же бегут, вот эта шерсть – волнующееся море. Он говорит: да ну что вы, я никогда и не считаю по головам! Я считаю ноги и делю на 4. Это вот и есть эрратическое написание. Когда человек, нарочито искажая норму, и сам для себя, и для своего читателя на заднем плане держит правильное написание, нормативное. Почему он это делает — более сложный вопрос. Это делают почти все люди, и, конечно, это стало модным, потому что интернет-коммуникации обеспечивают людей беспрерывным обменом письменными сообщениями. Люди пишут очень много, но все, что они пишут, несмотря на то, что пишут они пальцами, они одновременно проговаривают. Это моментальное письменное выражение устного узуса, устной практики. И вот в этом сочетании устности и письменности возникает потребность в новой форме, которая держит одной рукой старую норму, а другой рукой – потребности в нашей коммуникации нынешней.
Кронгауз М.А. Самоучиталь Олбанского. М., Изд-во АСТ, 2013.

3
С 2006 по 2010 год существовала мода на эрративы, и связано это еще и с тем, что выросло поколение, которому сама идея предписывания, в общем, чужда. Люди старшего поколения не так охотно играли в эти игры, потому что сильна привычка «нам скажут, как нам писать». А продвинутые молодые люди не любят, когда им так говорят, и начинают вырабатывать какую-то собственную практику написания. Не все, конечно. Среди молодых ведь не меньше внутренних полицейских, как и среди бабок, судачивших у подъездов моей юности: эти всегда знали, как кому надо жить и говорить. Недостаток всякого эрратива: когда его становится много, он прискучивает. А попытки писать целые литературные произведения с применением этого языка ускоряют расставание с модой.
Вместе с тем, сильным стимулом для эрративного хулиганства остается всевластие формально правильной, но по сути выхолощенной, деревянной, казенной речи. Кто-то тычет тебе в нос этой формальной правильностью, но язык это далеко не только грамматика и правильное склонение-спряжение, это – предложение, смысл, содержание высказывания. Что делать, если формально правильным языком в мир на твоем языке несут банальный вздор, бегут с вилами прописных истин наперевес? И не захочешь – заголосишь этими самыми эрративами.
Правда, теоретик и историк языка нас бы поправил: а разве весь язык, само его постоянное движение – не постепенное узаконивание вчерашних грубых ошибок? Разве русский лобзик – это не эрратив немецкого слова «лаубзэге»? Разве вся наука этимология – не об истории иногда нарочитых искажений?
Liberman, Anatoly. Word Origins And How We Know Them. Oxford UP, 2009.

4
Исторических примеров эрративов очень много. Их надо видеть в более широком контексте. Э.Т.А. Гофман играет с немецкими словами,записывая их греческими буквами. Это получается смешно. Или язык футуристов, наших будетлян, которые просто создавали новые слова. Именно внутри футуристической эстетики возникает интереснейшее явление – теория так называемого остранения, которая строится на неправильном написании слова «остраннение» у Виктора Шкловского. Или, наоборот, через странное – новый взгляд на привычное. В этом слове «остранение» — должна быть одна «н», а сама теория остранения, как бы ее ни переводили на другие языки, эту эрративную сущность, нарочитую неправильность в своем главном концептуальном слове не видит.

Надо сказать, что сам русский язык, само русское письмо является воплощением творческой идеи эрратива, вот и наша азбука составлена из греческих и еврейских букв. Игра, начатая Кириллом и Мефодием, идет все время. Само слово «грамота», которым мы пользуемся, является эрративом: «гра-мо-та». По-эстонски «раамат» — книга, от греческой «граммы» – буквы. Так что такое наше слово? Поэтому смешной эрратив «грамматный» – это прямо-таки гиперкоррекция «неграмотного» слова «грамотный». Так через эрратив восстанавливается исторический корень.
А новые потешные русские буквы-контаминаты – пц, которую, говорят, придумал Леонид Каганов, «ха краткая«, «ц краткая» (для обозначения универмага на Цветном бульваре, «б» с тремами? В большинстве случаев этот мелкий вздор кажется дымом без огня, или, так сказать, быстро прогорающей стерней. Но кто знает, может быть, через несколько лет появятся издания русской азбуки, в которой будет место и для этих буквенных шуток? Революция изобразительного, или визуальности, создает новые предпосылки для самого взгляда на букву, письмо, печать как явления искусства. Конфликт нескольких знаковых систем многие фиксируют как нарочитое нарушение существующих правил, хулиганское эрративное поведение. Но мы твердо знаем, что нас ждет в будущем: появление новой породы людей, которые будут уметь быстрее переходить с кода на код и смешивать коды в своей повседневной практике.
Farago, Claire J; Zwijnenberg, Robert (eds.). Compelling visuality: the work of art in and out of history. Minneapolis, University of Minnesota Press, 2003.

5
В какой мере то, что происходило в эти годы и продолжает происходить на наших глазах, связано с заимствованиями из английского языка? Молодые носители русского языка повторяют в некотором смысле и тот путь, которым английский язык шел на протяжении столетия. Усваивает огромное количество иноязычных слов, в том числе в написании латинскими буквами, и эти слова, и сами способы описания переводят на русский язык. Одновременно происходит сокращение привычных форм высказывания. Иногда мы видим, как человек пишет цифру вместо буквы (4 вместо «ч», например, или 7 вместо «с»): по-русски это выглядит непонятно, зачем делать так, если «с» выполняет ту же функцию. Но и здесь вступает игровая сущность языка. Человек играет языком и хочет это делать. Остановить этот процесс невозможно. Его нужно изучать. Тут есть и политическое измерение. Вот, норвежский исследователь Мартин Паулсен изучает, как влияют на язык переходы с латиницы на кириллицу и обратно. А знаменитый «лытдыбр«, который придумал пионер рунета Роман Лейбов, «играя» с кодировками? Это – пульсация новой реальности, в которой совсем скоро предстоит жить языку, подбирающему гардероб по погоде, в новых технических условиях, или, как выразился бы кто-то, беря новые опции там, где их только можно найти.

6
Одно из специфических свойств современных носителей русского языка, людей, говорящих по-русски, это склонность к эсхрофемизмам или суеверный страх перед эсхрофемизмами. Сигнал, заставляющий за невинным словом слышать грубое, ругательное, матерное слово. Почему больше не говорят «я кончил школу»? Нет, «окончил школу», «закончил школу», да потому что этот глагол имеет, оказывается, непристойный подтекст, и вот как бы чего не подумали. Вот это и есть проявление эсхрофемизма. Боятся сказать «последний» или «крайний». Эсхрофемизм – это изнанка эвфемизма. Сначала вместо запретного слова появится «блин», а потом придется запрещать глагол «блеять». Эту пунктирно намеченную схему нужно все время помнить, чтобы не превратить нынешнее поколение школьников да и взрослых носителей языка в малограмотных неврастеников, для которых живая речь, чтение и письмо становятся передвижением по минному полю.
Вайнрих Х. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. Москва, 1987.

7
Что же дальше? Не станет ли так, что все носители языка станут говорить эрративами, что утратится грамотность и т.д. Если русский останется мировым языком, это вряд ли произойдет. С одной стороны, язык – это очень богатая сущность, и на смену одному поколению, слабее владеющему языком, обязательно придет поколение, которое будет владеть этим языком, точнее – своим вариантом того, нам не известного времени, лучше и внесет в него что-то новое, какие-то такие «исправления», которые сделали бы его менее понятным ушедшим поколениям. С другой стороны, язык – вещь таинственная. Он всегда больше, чем те отдельные сознания людей, которые им пользуются. Мы просто пользуемся им какое-то время, мы вошли в язык и мы говорим им и пишем на нем, видя, что, скажем, авторы XIX века писали намного лучше, чем сейчас – их язык гибче, сложнее, точнее выражает мысль, описывает вещь. Кажется, что вырубили вековой лес – вырос кустарник. Может быть, мы живем в эпоху кустарника, а потом, через 50 лет после нас, снова вырастет лес? Но это и аберрация сознания, мыслительный эрратив, или ошибка, вызванная, может быть, культом архаики, который страшно живуч среди образованного сословия в России. А язык, новый язык, может вырасти и пересаженным в другие места, отдалившись от современного языка метрополии так, как французский или румынский отдалились от латинского языка Цицерона и Горация. Как сегодняшние выпускники школ только поверхностно понимают даже Пушкина или Гоголя, а взрослые уже и позабыли этих авторов, занятые, несомненно, более серьезными делами.
Григорьев В.П. К четырехмерному пространству языка.(2000)
источник Автор Гасан Гусейнов доктор филологических наук, профессор НИУ ВШЭ
ссылка отсюда

Синдром грамматической педантичности заставляет людей навязчиво исправлять грамматические ошибки

Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) характеризуется навязчивыми мыслями, становящимися причиной беспокойства, опасения или страха.

Диагностировать его можно по повторяющимся действиям, направленным на снижение тревоги, либо по комбинации каких-либо навязчивых идей или стремлений.

В ряде случаев симптомы проявляются как постоянная уборка окружающего пространства от пыли и мусора, постоянные проверки чего-либо, накопление запасов на случай экстремальной ситуации, сексуальная озабоченность, мысли о насилии или религии, навязчивые идеи, отвращение к определённым числам, нервные ритуалы вроде открывания и закрывания дверей определённое количество раз при входе или выходе в комнату и тому подобные.

Большинство людей, страдающих от ОКР, об этом даже не подозревают, пока психиатр не поставит диагноз. Существует много способов влияния ОКР на человека: у разных людей разные симптомы, и есть несколько других заболеваний, которые являются производными от ОКР — например, синдром грамматической педантичности.

Это форма ОКР, при которой больные чувствуют себя обязанными исправлять каждую грамматическую ошибку. Пожалуй, к таким людям можно причислить некоторых граммар-наци.

«Ненуачо, низя штоль?» Почему в сетевом общении принято коверкать язык

Фотографии: Depositphotos / Иллюстрация: Юлия Замжицкая

В интернете в постах и комментариях нередко встречаются странные «ошибки». Причем в своей письменной речи их допускают даже люди, которые прекрасно знают правила русского языка. Разбираемся в причинах этого явления и вспоминаем самые странные сетевые слова последних десятилетий.

С чего всё началось

В конце 1990-х — начале нулевых годов на форумах и сайтах Рунета появился «олбанский (олбанскей, олбанзгий) йазыг» — радикальная форма сетевого общения, бросающая вызов традиционной русской орфографии.

«Олбанский» был основан на языковой игре. Его основной принцип: «делай орфографическую ошибку всякий раз, когда она не влияет на чтение». Так «адский» превратилось в «аццкий», а «школьник» — в «школьнег». Языковые клише-мемы писали слитно: «ржунимагу», «стопицот», «фтопку», «ниасилил», «многабукаф». 

Впрочем, раздельные языковые клише тоже существовали: «В Бабруйск, жывотное», «выпей йаду». Тексты и сообщения писали по обычным правилам (насколько пишущие владели ими), добавляя несколько слов из «олбанского», иначе читать и понимать такие тексты было бы слишком сложно. К тому же, чтобы так писать, нужно быть грамотным человеком и видеть «ошибкоопасные» места. 

«Олбанский» язык выполнял сразу несколько функций: помогал пищущим самовыражаться, показывал «своих» и «чужих» в переписке, позволял выразить чувства и установить контакт с невидимым сетевым собеседником. Пик интереса к олбанскому пришелся на 2004–2006 годы. В 2006 году стали популярны знаменитые мемы «Превед, медвед» и «Ктулху». Об «олбанском» говорили на пресс-конференции Дмитрия Медведева, занимавшего тогда пост президента России. 

К началу 2010-х пользователи потеряли интерес к «олбанскому», но тенденция на нарушение орфографических и синтаксических правил русского языка в сетевом общении сохранилась.

«Безграмотность» в сети

В современных сетевых комментариях и постах можно встретить такие примеры искажения слов, как:

• штош (что ж)
• чоуж (что уж)
• неа (нет)
• низя (нельзя)
• ща (сейчас)
• походу (похоже)
• ваще (вообще)
• типо (просторечие — типа, вроде)
• че (что)
• лан (ладно)
• дык (так)
• капец (конец)
• штоль (что ли)
• ничоси (ничего себе)
• ненуачо (нет, ну а что такого?)

Кроме подобных орфографических вольностей, из комментариев и сообщений в мессенджерах постепенно исчезают запятые — часто даже из-за лени или простой торопливости пишущего. Письменная речь в соцсетях приобретает черты устной, с ее спонтанностью, уточнениями и сокращениями.

Пропадают и точки. В Нью-Йорке, в Бингемтонском университете, в 2015 году провели эксперимент, большинство участников которого указали, что считают точку в конце сообщения признаком неискренности, раздражения. Поэтому точки часто опускают совсем или заменяют круглой скобкой («улыбкой») или восклицательным знаком. 

Почему люди намеренно искажают язык?

Профессор Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина Владимир Карасик объясняет это стремлением сократить дистанцию в общении: 

«Сетевой дискурс сориентирован на общение молодежи, даже подростков. В сетевом дискурсе люди ведут себя подчеркнуто непринужденно и неофициально, порой форсируя эту неофициальность. Это соответствует духу нашего времени и эре постмодерна».

Где нельзя ошибаться

Такие «преднамеренные» ошибки в сетевом общении не воспринимаются как грубые нарушения языковой нормы, а скорее являются некой языковой игрой. Однако, в онлайн-общении есть одно последовательное исключение — деловая переписка. Она предполагает более официальный тон, чем обмен дружескими сообщениями, поэтому и требования к грамотности становятся строже. 

О том, как правило составлять деловые сообщения, рассказывает Ольга Лукинова в книге «Цифровой этикет. Как не бесить друг друга в интернете». 

Перед отправкой электронных писем стоит:

• внимательно перечитать текст;
• проверить «опасные места» по словарю или справочнику;
• не использовать смайлы;
• не использовать Capslock.

Эксперт отмечает, что в деловой переписке послания с ошибками, а особенно опечатками, воспринимаются как неуважение к собеседнику, поэтому перед тем, как нажать «Отправить», рекомендует несколько раз внимательно перечитать текст сообщения.

---

Материалы по теме:

• «Скоро не сможем их понять»: учителя заявили о повальной безграмотности школьников;
• Хватит пенять на детей — пишите правильно сами! Что происходит с грамотностью педагогов?

Если вам нравятся материалы на Педсовете, подпишитесь на наш канал в Телеграме, чтобы быть в курсе событий раньше всех.

Подписаться

Вы – тот самый человек, который постоянно указывает другим на их речевые ошибки и показывает знание языка? Вы часто объясняете людям разницу между «надеть» и «одеть»? Слова «ихний» или «ложить» вызывают у вас легкий сердечный приступ? Поздравляем, согласно новому исследованию, вы являетесь на редкость неприятным человеком.

Как люди реагируют на ошибки

Ученые установили, что люди, склонные уделять повышенное внимание речевым ошибкам других, являются менее приятными личностями, чем те, кто их игнорирует. Примерно то же самое касается людей, которые зациклены на безошибочном наборе текста и не терпят чужих опечаток. Ученые характеризуют их как личностей холодных, замкнутых, склонных к занудству.

Это может казаться очевидным, но лишь в 2016 году было установлено, что способ реагирования на грамматические ошибки и опечатки прочно привязан к личностным качествам человека. Способ онлайн-коммуникации может многое рассказать вам о вашем собеседнике.

Эксперимент

Руководитель проекта, профессор психологии и лингвистики, Джули Боланд, отмечает, что это первое исследование, показывающее привязку личностных черт человека к его интерпретации языка. К примеру, экстраверты больше склонны игнорировать чужие ошибки или относиться к ним снисходительно, в то время как интроверты, напротив, зацикливаются на них и судят по ним людей. В ходе эксперимента 83 участникам было предложено прочитать письма-ответы на некоторые объявления. В тексте было намеренно допущено несколько опечаток, например «сдлеать» вместо «сделать» и «прсото» вместо «просто». Потом участников спросили, заметили ли они ошибки. Если они отвечали положительно, то их просили указать, где именно они были допущены.

Характеристика личности

Те люди, которые не заметили опечаток, обладают, по мнению исследователей, более располагающим характером. Они открытые, великодушные, доверчивые и сострадательные. А люди, придающие ошибкам большое значение – холодные и агрессивные. Это проявлялось в том, что они склонны были более негативно осудить авторов писем, где были ошибки. Иными словами, люди, которые придираются к речи других, имеют предубеждение против других на основании такого показателя, как персональная грамотность. Другие участники, напротив, были склонны позитивно оценить письма в целом.

Так что в следующий раз, когда вы захотите исправить чью-то ошибку в речи, задайте себе вопрос: «А точно мне стоит это делать?» или «А может, я неприятный человек?»

Нашли нарушение? Пожаловаться на содержание

Приём обучения орфографии, когда ученику предлагается для исправления текст с умышленно сделанными в нём ошибками.

Добрый вечер! Здравствуйте, уважаемые дамы и господа! Пятница! В эфире капитал-шоу «Поле
чудес»! И как обычно, под аплодисменты зрительного зала я приглашаю в студию тройку
игроков.
А вот и задание на этот тур:

Вопрос: Приём обучения орфографии, когда ученику предлагается для исправления текст с умышленно сделанными в нём ошибками.
(Слово из 10 букв)

Как называется намеренная ошибка в слове

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Добавить в закладки

Вы сможете увидеть эту публикацию в личном кабинете

Подпишитесь на нашу рассылку и получайте новости о последних проектах, мероприятиях и материалах ПостНауки

Источник

Искажение слов: попытка выделиться или брак образования?

Мода на эрративы возникла внезапно и довольно быстро сошла на нет. Вопрос, почему она появилась, не очень простой. Возможно, ответ на него связан с тем, что несколько поколений людей, которых мы бы на современном жаргоне назвали «пользователями языка», привыкли к постоянным указаниям, как надо. У этого тотального диригизма есть оборотная сторона.
1

Огромная масса простых носителей языка выталкивается в маргиналы. Их узус не уважают. Как человек сопротивлялся этому? В моей юности, например, да и до сих пор, мы с некоторыми друзьями говорили и говорим «килОметры» вместо «киломЕтры», «магАзин» вместо «магазИн», прекрасно зная, что это неправильно. И это не игра под простонародный выговор, а заявление права на диглоссию. Мы знаем, что есть правила языка, и эти правила надо соблюдать. Но в какой-то момент оказывается, что человеку удобнее или нужнее — цели могут быть самые разные: это могут быть цели сокращения, или цель создать произведение словесное, которое понятно вам и мне, — так вот удобнее и нужнее, правильнее, иначе говоря, совершенно сознательно исказить норму.
Более того, выясняется, что когда мы искажаем эту норму, то внутри этого искажения мы начинаем соблюдать новую норму — норму искажения. Например, тот, кто пишет «аффтар» с одним «ф», совершает грубую ошибку. Потому что законы эрратива требуют, чтобы «аффтар» был с двумя «ф» и двумя «а». «Жжот» можно написать только через два «ж» и «о», никак иначе. И выясняется, что эрратив в своей основе — это просто другая система правильности, другая норма, которая существует параллельно обычной. Но она и не просто вывернута наизнанку, а почти зеркальна, или хиральна. Отличается такое написание от ошибочного тем, что человек, владеющий эрративом, должен владеть и обычной нормой.
Дедова, О. В. Антиорфография в Рунете / О. В. Дедова // Русский язык: исторические судьбы и современность: III международный конгресс исследователей русского языка : тр. и материалы. — М., 2007. — С. 342-343.
2

Ситуация, в которой человек учит две системы написания, напоминает старый анекдот про пастуха, у которого спрашивают: «Как же вы считаете своих овец: они же бегут, вот эта шерсть — волнующееся море». Он говорит: «Да ну что вы, я никогда и не считаю по головам! Я считаю ноги и делю на 4». Это вот и есть эрратическое написание. Когда человек, нарочито искажая норму и сам для себя, и для своего читателя, на заднем плане держит правильное написание, нормативное. Почему он это делает — более сложный вопрос. Это делают почти все люди, и, конечно, это стало модным, потому что интернет-коммуникации обеспечивают людей беспрерывным обменом письменными сообщениями. Люди пишут очень много, но все, что они пишут, несмотря на то, что пишут они пальцами, они одновременно проговаривают. Это моментальное письменное выражение устного узуса, устной практики. И вот в этом сочетании устности и письменности возникает потребность в новой форме, которая держит одной рукой старую норму, а другой рукой — потребности в нашей коммуникации нынешней.
Кронгауз М.А. Самоучиталь Олбанского. М., Изд-во АСТ, 2013.
3

С 2006 по 2010 год существовала мода на эрративы, и связано это еще и с тем, что выросло поколение, которому сама идея предписывания, в общем, чужда. Люди старшего поколения не так охотно играли в эти игры, потому что сильна привычка «нам скажут, как нам писать». А продвинутые молодые люди не любят, когда им так говорят, и начинают вырабатывать какую-то собственную практику написания. Не все, конечно. Среди молодых ведь не меньше внутренних полицейских, как и среди бабок, судачивших у подъездов моей юности: эти всегда знали, как кому надо жить и говорить. Недостаток всякого эрратива: когда его становится много, он прискучивает. А попытки писать целые литературные произведения с применением этого языка ускоряют расставание с модой.
Вместе с тем сильным стимулом для эрративного хулиганства остается всевластие формально правильной, но, по сути, выхолощенной, деревянной, казенной речи. Кто-то тычет тебе в нос этой формальной правильностью, но язык — это далеко не только грамматика и правильное склонение/спряжение, это — предложение, смысл, содержание высказывания. Что делать, если формально правильным языком на твоем языке несут в мир банальный вздор, бегут с вилами прописных истин наперевес? И не захочешь — заголосишь этими самыми эрративами.
Правда, теоретик и историк языка нас бы поправил: а разве весь язык, само его постоянное движение — не постепенное узаконивание вчерашних грубых ошибок? Разве русский лобзик — это не эрратив немецкого слова «лаубзэге»? Разве вся наука этимология — не об истории иногда нарочитых искажений?
Liberman, Anatoly. Word Origins And How We Know Them. Oxford UP, 2009.
4

Исторических примеров эрративов очень много. Их надо видеть в более широком контексте. Э.Т.А. Гофман играет с немецкими словами, записывая их греческими буквами. Это получается смешно. Или язык футуристов, наших будетлян, которые просто создавали новые слова. Именно внутри футуристической эстетики возникает интереснейшее явление — теория так называемого остранения, которая строится на неправильном написании слова «остраннение» у Виктора Шкловского. Или, наоборот, через странное — новый взгляд на привычное. В этом слове «остранение» — должна быть одна «н», а сама теория остранения, как бы ее ни переводили на другие языки, эту эрративную сущность, нарочитую неправильность в своем главном концептуальном слове не видит.
Надо сказать, что сам русский язык, само русское письмо является воплощением творческой идеи эрратива, вот и наша азбука составлена из греческих и еврейских букв. Игра, начатая Кириллом и Мефодием, идет все время. Само слово «грамота», которым мы пользуемся, является эрративом: «гра-мо-та». По-эстонски «раамат» — книга, от греческой «граммы» — буквы. Так что такое наше слово? Поэтому смешной эрратив «грамматный» — это прямо-таки гиперкоррекция «неграмотного» слова «грамотный». Так через эрратив восстанавливается исторический корень.
А новые потешные русские буквы-контаминаты — пц, которую, говорят, придумал Леонид Каганов, «ха краткая», «ц краткая» (для обозначения универмага на Цветном бульваре, «б» с тремами? В большинстве случаев этот мелкий вздор кажется дымом без огня или, так сказать, быстро прогорающей стерней. Но кто знает, может быть, через несколько лет появятся издания русской азбуки, в которой будет место и для этих буквенных шуток? Революция изобразительного, или визуальности, создает новые предпосылки для самого взгляда на букву, письмо, печать как явления искусства. Конфликт нескольких знаковых систем многие фиксируют как нарочитое нарушение существующих правил, хулиганское эрративное поведение. Но мы твердо знаем, что нас ждет в будущем: появление новой породы людей, которые будут уметь быстрее переходить с кода на код и смешивать коды в своей повседневной практике.
Farago, Claire J; Zwijnenberg, Robert (eds.). Compelling visuality: the work of art in and out of history. Minneapolis, University of Minnesota Press, 2003.
5

В какой мере то, что происходило в эти годы и продолжает происходить на наших глазах, связано с заимствованиями из английского языка? Молодые носители русского языка повторяют в некотором смысле и тот путь, которым английский язык шел на протяжении столетия. Усваивает огромное количество иноязычных слов, в том числе в написании латинскими буквами, и эти слова, и сами способы описания переводят на русский язык. Одновременно происходит сокращение привычных форм высказывания. Иногда мы видим, как человек пишет цифру вместо буквы (4 вместо «ч», например, или 7 вместо «с»): по-русски это выглядит непонятно, зачем делать так, если «с» выполняет ту же функцию. Но и здесь вступает игровая сущность языка. Человек играет языком и хочет это делать. Остановить этот процесс невозможно. Его нужно изучать. Тут есть и политическое измерение. Вот норвежский исследователь Мартин Паулсен изучает, как влияют на язык переходы с латиницы на кириллицу и обратно. А знаменитый «лытдыбр», который придумал пионер рунета Роман Лейбов, «играя» с кодировками? Это — пульсация новой реальности, в которой совсем скоро предстоит жить языку, подбирающему гардероб по погоде, в новых технических условиях, или, как выразился бы кто-то, беря новые опции там, где их только можно найти.
6

Что же дальше? Не станет ли так, что все носители языка станут говорить эрративами, что утратится грамотность и т.д. Если русский останется мировым языком, это вряд ли произойдет. С одной стороны, язык — это очень богатая сущность, и на смену одному поколению, слабее владеющему языком, обязательно придет поколение, которое будет владеть этим языком, точнее — своим вариантом того, нам не известного времени, лучше и внесет в него что-то новое, какие-то такие «исправления», которые сделали бы его менее понятным ушедшим поколениям. С другой стороны, язык — вещь таинственная. Он всегда больше, чем те отдельные сознания людей, которые им пользуются. Мы просто пользуемся им какое-то время, мы вошли в язык и мы говори

Источник

FAQ: Эрратическая семантика. Семь фактов о нарочном искажении слов и выражений носителями языка

Более того, выясняется, что когда мы искажаем эту норму, то внутри этого искажения мы начинаем соблюдать новую норму – норму искажения. Например, тот, кто пишет «аффтар» с одним «ф», совершает грубую ошибку. Потому что законы эрратива требуют, чтобы «аффтар» был с двумя «ф» и двумя «а». «Жжот» можно написать только через два «ж» и «о», никак иначе. И выясняется, что эрратив в своей основе – это просто другая система правильности, другая норма, которая существует параллельно обычной. Но она и не просто вывернута наизнанку, а почти зеркальна, или хиральна. Отличается такое написание от ошибочного тем, что человек, владеющий эрративом, должен владеть и обычной нормой.
Дедова, О. В. Антиорфография в Рунете / О. В. Дедова // Русский язык: исторические судьбы и современность: III международный конгресс исследователей русского языка : тр. и материалы. – М., 2007. – С. 342-343.

2
Ситуация в которой человек учит две системы написания, напоминает старый анекдот про пастуха, у которого спрашивают, как же вы считаете своих овец: они же бегут, вот эта шерсть – волнующееся море. Он говорит: да ну что вы, я никогда и не считаю по головам! Я считаю ноги и делю на 4. Это вот и есть эрратическое написание. Когда человек, нарочито искажая норму, и сам для себя, и для своего читателя на заднем плане держит правильное написание, нормативное. Почему он это делает — более сложный вопрос. Это делают почти все люди, и, конечно, это стало модным, потому что интернет-коммуникации обеспечивают людей беспрерывным обменом письменными сообщениями. Люди пишут очень много, но все, что они пишут, несмотря на то, что пишут они пальцами, они одновременно проговаривают. Это моментальное письменное выражение устного узуса, устной практики. И вот в этом сочетании устности и письменности возникает потребность в новой форме, которая держит одной рукой старую норму, а другой рукой – потребности в нашей коммуникации нынешней.
Кронгауз М.А. Самоучиталь Олбанского. М., Изд-во АСТ, 2013.

3
С 2006 по 2010 год существовала мода на эрративы, и связано это еще и с тем, что выросло поколение, которому сама идея предписывания, в общем, чужда. Люди старшего поколения не так охотно играли в эти игры, потому что сильна привычка «нам скажут, как нам писать». А продвинутые молодые люди не любят, когда им так говорят, и начинают вырабатывать какую-то собственную практику написания. Не все, конечно. Среди молодых ведь не меньше внутренних полицейских, как и среди бабок, судачивших у подъездов моей юности: эти всегда знали, как кому надо жить и говорить. Недостаток всякого эрратива: когда его становится много, он прискучивает. А попытки писать целые литературные произведения с применением этого языка ускоряют расставание с модой.
Вместе с тем, сильным стимулом для эрративного хулиганства остается всевластие формально правильной, но по сути выхолощенной, деревянной, казенной речи. Кто-то тычет тебе в нос этой формальной правильностью, но язык это далеко не только грамматика и правильное склонение-спряжение, это – предложение, смысл, содержание высказывания. Что делать, если формально правильным языком в мир на твоем языке несут банальный вздор, бегут с вилами прописных истин наперевес? И не захочешь – заголосишь этими самыми эрративами.
Правда, теоретик и историк языка нас бы поправил: а разве весь язык, само его постоянное движение – не постепенное узаконивание вчерашних грубых ошибок? Разве русский лобзик – это не эрратив немецкого слова «лаубзэге»? Разве вся наука этимология – не об истории иногда нарочитых искажений?
Liberman, Anatoly. Word Origins And How We Know Them. Oxford UP, 2009.

4
Исторических примеров эрративов очень много. Их надо видеть в более широком контексте. Э.Т.А. Гофман играет с немецкими словами,записывая их греческими буквами. Это получается смешно. Или язык футуристов, наших будетлян, которые просто создавали новые слова. Именно внутри футуристической эстетики возникает интереснейшее явление – теория так называемого остранения, которая строится на неправильном написании слова «остраннение» у Виктора Шкловского. Или, наоборот, через странное – новый взгляд на привычное. В этом слове «остранение» — должна быть одна «н», а сама теория остранения, как бы ее ни переводили на другие языки, эту эрративную сущность, нарочитую неправильность в своем главном концептуальном слове не видит.

Надо сказать, что сам русский язык, само русское письмо является воплощением творческой идеи эрратива, вот и наша азбука составлена из греческих и еврейских букв. Игра, начатая Кириллом и Мефодием, идет все время. Само слово «грамота», которым мы пользуемся, является эрративом: «гра-мо-та». По-эстонски «раамат» — книга, от греческой «граммы» – буквы. Так что такое наше слово? Поэтому смешной эрратив «грамматный» – это прямо-таки гиперкоррекция «неграмотного» слова «грамотный». Так через эрратив восстанавливается исторический корень.
А новые потешные русские буквы-контаминаты – пц, которую, говорят, придумал Леонид Каганов, «ха краткая«, «ц краткая» (для обозначения универмага на Цветном бульваре, «б» с тремами? В большинстве случаев этот мелкий вздор кажется дымом без огня, или, так сказать, быстро прогорающей стерней. Но кто знает, может быть, через несколько лет появятся издания русской азбуки, в которой будет место и для этих буквенных шуток? Революция изобразительного, или визуальности, создает новые предпосылки для самого взгляда на букву, письмо, печать как явления искусства. Конфликт нескольких знаковых систем многие фиксируют как нарочитое нарушение существующих правил, хулиганское эрративное поведение. Но мы твердо знаем, что нас ждет в будущем: появление новой породы людей, которые будут уметь быстрее переходить с кода на код и смешивать коды в своей повседневной практике.
Farago, Claire J; Zwijnenberg, Robert (eds.). Compelling visuality: the work of art in and out of history. Minneapolis, University of Minnesota Press, 2003.

5
В какой мере то, что происходило в эти годы и продолжает происходить на наших глазах, связано с заимствованиями из английского языка? Молодые носители русского языка повторяют в некотором смысле и тот путь, которым английский язык шел на протяжении столетия. Усваивает огромное количество иноязычных слов, в том числе в написании латинскими буквами, и эти слова, и сами способы описания переводят на русский язык. Одновременно происходит сокращение привычных форм высказывания. Иногда мы видим, как человек пишет цифру вместо буквы (4 вместо «ч», например, или 7 вместо «с»): по-русски это выглядит непонятно, зачем делать так, если «с» выполняет ту же функцию. Но и здесь вступает игровая сущность языка. Человек играет языком и хочет это делать. Остановить этот процесс невозможно. Его нужно изучать. Тут есть и политическое измерение. Вот, норвежский исследователь Мартин Паулсен изучает, как влияют на язык переходы с латиницы на кириллицу и обратно. А знаменитый «лытдыбр«, который придумал пионер рунета Роман Лейбов, «играя» с кодировками? Это – пульсация новой реальности, в которой совсем скоро предстоит жить языку, подбирающему гардероб по погоде, в новых технических условиях, или, как выразился бы кто-то, беря новые опции там, где их только можно найти.

7
Что же дальше? Не станет ли так, что все носители языка станут говорить эрративами, что утратится грамотность и т.д. Если русский останется мировым языком, это вряд ли произойдет. С одной стороны, язык – это очень богатая сущность, и на смену одному поколению, слабее владеющему языком, обязательно придет поколение, которое будет владеть этим языком, точнее – своим вариантом того, нам не известного времени, лучше и внесет в него что-то новое, какие-то такие «исправления», которые сделали бы его менее понятным ушедшим поколениям. С другой стороны, язык – вещь таинственная. Он всегда больше, чем те отдельные сознания людей, которые им пользуются. Мы просто пользуемся им какое-то время, мы вошли в язык и мы говорим им и пишем на нем, видя, что, скажем, авторы XIX века писали намного лучше, чем сейчас – их язык гибче, сложнее, точнее выражает мысль, описывает вещь. Кажется, что вырубили вековой лес – вырос кустарник. Может быть, мы живем в эпоху кустарника, а потом, через 50 лет после нас, снова вырастет лес? Но это и аберрация сознания, мыслительный эрратив, или ошибка, вызванная, может быть, культом архаики, который страшно живуч среди образованного сословия в России. А язык, новый язык, может вырасти и пересаженным в другие места, отдалившись от современного языка метрополии так, как французский или румынский отдалились от латинского языка Цицерона и Горация. Как сегодняшние выпускники школ только поверхностно понимают даже Пушкина или Гоголя, а взрослые уже и позабыли этих авторов, занятые, несомненно, более серьезными делами.
Григорьев В.П. К четырехмерному пространству языка.(2000)
источник Автор Гасан Гусейнов доктор филологических наук, профессор НИУ ВШЭ
ссылка отсюда

Источник

Типичные ошибки в русском языке: грамматические, речевые и орфографические

Самые распространенные ошибки в ЕГЭ по русскому языку:

Классификация ошибок по ФИПИ

Грамматические ошибки

Грамматическая ошибка – это ошибка в структуре языковой единицы: в структуре слова, словосочетания или предложения; это нарушение какой-либо грамматической нормы: словообразовательной, морфологической, синтаксической.

В отличие от грамматических, речевые ошибки – это ошибки не в построении, не в структуре языковой единицы, а в ее использовании, чаще всего в употреблении слова. По преимуществу это нарушения лексических норм, например:

Речевую ошибку можно заметить только в контексте, в этом ее отличие от ошибки грамматической, для обнаружения которой контекст не нужен.

Ниже приводятся общепринятые классификаторы грамматических и речевых ошибок.

Виды грамматических ошибок:

Речевые ошибки

Виды речевых ошибок:

Это ошибки, связанные с употреблением глагола, глагольных форм, наречий, частиц:

Эти ошибки связаны обычно с нарушением закономерностей и правил грамматики и возникают под влия­нием просторечия и диалектов.

К типичным можно отнести и грамматико-синтаксические ошибки:

Типичные речевые ошибки (К10)

Это нарушения, связанные с неразвитостью речи: плеоназм, тавтология, речевые штам­пы; немотивированное использование просторечной лексики, диалектизмов, жаргонизмов; неудачное использо­вание экспрессивных средств, канцелярит, неразличение (смеше­ние) паронимов; ошибки в употреблении омонимов, антонимов, синонимов; не устраненная контекстом многозначность.

К наиболее частотным речевым ошибкам относятся:

Логические ошибки

Логические ошибки связаны с нарушением логической правильности речи. Они возникают в результате нарушения законов логики, допущенного как в пределах одного предложения, суждения, так и на уровне целого текста.

Композиционно-текстовые ошибки

Фактические ошибки

Орфографические, пунктуационные, графические ошибки

При проверке грамотности (К7-К8) учитываются ошибки

Необходимо учитывать также повторяемость и однотипность ошибок. Если ошибка повторяется в одном и том же слове или в корне однокоренных слов, то она считается за одну ошибку.

Графические ошибки – различные приемы сокращения слов, использование пробелов между словами, различных подчеркиваний и шрифтовых выделений. К ним относятся: различные описки и опечатки, вызванные невнимательностью пишущего или поспешностью написания.

Распространенные графические ошибки:

Источник

Как называется научно когда пишешь слова с «ашибками» намеренно?

Эрративы можно разделить на первичные и вторичные. Первичный эрратив искажает письменную форму, воспроизводя устную форму слова («как слышится, так и пишется»; этот эффект сложнее повторить, например, в белорусском языке, где фонетический принцип письма используется гораздо шире). Такой тип исторически испытан в передаче иноязычных слов («лобзик» от нем. Laubsäge, «Шанз-Элизе» от фр. Champs-Élysées и мн. др.). Вторичные эрративы представляют собой обычно труднопроизносимую гиперкоррекцию предполагаемого первичного эрратива.

Эрративы нередко используются в создании товарных брендов и названий, зачастую из-за невозможности зарегистрировать нормативную форму (Blu-Ray, KoЯn, Linkin Park и т. д.)
«Падонкаффский», или «олбанский» йезыг или йазык падонкафф — распространившийся в Рунете в первой половине 2000-х годов стиль употребления русского языка с фонетически почти верным, но орфографически нарочно неправильным написанием слов (т. н. эрративом), частым употреблением ненормативной лексики и определённых штампов, характерных для сленгов (хотя привычки настолько сильны, что «падонки», сами того не замечая, правильно склоняют слова — зайчег, зайчегу… — и в результате фонетическая верность во многих случаях теряется). Чаще всего используется при написании комментариев к текстам в блогах, чатах и веб-форумах. Сленг породил множество стереотипных выражений и интернет-мемов, в частности, с ним связывают мем «превед».

Источник

Количество информации в интернете удваивается каждые 18 месяцев. И, по оценкам Statista, к концу 2021 года общий объём данных будет превышать 74 зеттабайта (74 триллиона гигабайт) — это эквивалент 375 миллионов ЛЕТ потокового видео в 4К.

И это число будет только расти. Уже сейчас каждую секунду на каждого человека в мире генерируется 1,8 Мб данных. Это как будто все люди с самого рождения и до смерти непрерывно снимают видео в формате Full HD 1080p.

Человеческий мозг уже не способен обработать такое огромное количество данных. Информационный шум приводит к созданию психических фильтров, которые за доли секунды принимают решение о полезности и интересности конкретной информации.

При разработке программы в онлайн-школе EnglishDom мы учитывали эти факторы, поэтому поддерживаем вовлечённость студентов многими способами: геймификацией процесса на цифровой платформе, экосистемой продуктов, персонализированной программой обучения, исходя из целей и интересов клиента, а также заботой куратора. И всё равно лучше всего это работает с аудиторией, которая нам уже доверяет.

С людьми, которые нас не знают, нужно вести себя иначе. Существует много инструментов, которые помогают обратить внимание «холодного» читателя на материалы. Один из них — это орфографические или пунктуационные ошибки. Правда, есть один нюанс: способ эффективен только при условии интересного и качественного контента. Если материал знаменателен только ошибкой, это не сработает.

Мы провели эксперимент и проверили эффективность этого инструмента на практике. В некоторые наши материалы мы внедрили ошибки, чтобы добавить интерактива и развлечь читателя, а заодно проверить реакцию на них.

Психофизиология ошибок: почему они привлекают внимание

В психологии есть одно интересное явление, которое называют «слепота невнимания» или «перцептивная слепота». Это свойство человеческого внимания не воспринимать те вещи или явления, которые, скорее всего, не вызовут интереса.

Мозг не тратит силы на анализ информации, а только проводит её поверхностную идентификацию.

На практике поверхностный анализ занимает 0,2 секунды. Именно столько времени нужно мозгу, чтобы принять решение. Если аннотация, заголовок статьи или видео не зацепили, человек перелистывает ленту дальше. В условиях информационного шума у вас не будет второго шанса. Только эти 0,2 секунды.

Если материал не входит в область интересов читателя, или у него появляется ощущение, что подобное он уже видел, — шансов нет.

Ошибка помогает создать искусственный якорь, который привлекает внимание. Преодолеть фильтр селективного внимания и задержаться чуть дольше, чтобы принять осознанное решение. Если ошибка его зацепила, заинтересовала, то шансы, что человек откроет и прочтёт материал, возрастают в разы.

Главная задача ошибки — преодолеть информационный шум и привлечь внимание. И если материал действительно интересный и полезный, то читатель обязательно заинтересуется. Качество контента всё же первично.

Почему это работает

• Ошибка выбивается из привычной механики «пролистывания» материалов.

• Человек перепроверяет, что ошибка действительно есть.

• Если заголовок примерно соответствует его интересам, он переходит на статью, чтобы или указать в комментариях на ошибку, или посмотреть весь текст с ошибками.

Понятно, что использовать этот инструмент нужно осторожно — обилие ошибок только оттолкнёт читателя и вызовет вопросы к вашей экспертности. Важен баланс между привлечением внимания и ценностью самого материала. Если он интересный и полезный, то читатель простит эту маленькую неточность.

У многих людей есть буквальный гештальт на ошибки. Уверены, вы знакомы с граммар-наци, которые не могут пропустить любую неточность, не указав на неё. Даже мелкая и незаметная описка триггерит поборников грамматики, и они идут в комментарии.

С точки зрения психологии работает это так. Предложение без ошибок человек пропускает, если оно ему неинтересно. Но предложение с ошибкой открывает гештальт. И чтобы закрыть его, нужно сказать об этой ошибке. Проще всего — в комментарии или в личку автору.

Интересно, что ошибка может быть любой. Лишняя буква, пропущенная запятая. Даже неправильная дата какого-то события в фэнтезийной вселенной найдёт своего «исправителя».

А теперь поговорим на примерах, как этот инструмент можно использовать.

Кейс EnglishDom: ошибки в заголовках статей и не только

Мы уже давно ведём на Хабре корпоративный блог про английский язык и всё, что с ним связано. В этом году мы выпустили две статьи с ошибками в заголовках.

Наши авторы тоже люди, и описки у нас случаются. Сообщество блога корректно относится к таким моментам и обычно информирует нас об ошибках через специальную форму. Но иногда условная опечатка запускает крайне интересную дискуссию в комментариях, подстёгивая сообщество. Поэтому мы решили рискнуть.

Тема первой статьи:

Заметьте, именно Снега. Не Снегга, как в книжном варианте от «РОСМЭН» и дубляже фильма, и не Снейпа, как в издании от «МАХАОН».

Фанаты Гарри Поттера могут сколько угодно дискутировать, что лучше: оригинальная фамилия Снейп или её адаптация Снегг, но другие варианты вызывают резкое желание поспорить.

Статья собрала не так много просмотров — чуть больше 9 тысяч. Так как тематика довольно узкая — для фанатов вселенной — комментариев было не много, но зато все именно об этой ошибке. Вроде и стопроцентный результат, а как-то и не дискуссионно.

Зато в следующем материале мы сделали не совсем явную ошибку и получили больший отклик.

Тема второй статьи:

Заметили, где здесь ошибка?

Если увидели, вам плюсик. Верно будет: «Два с половиной странных правила английского языка, которые не учат в школе».

Цепляющее «два с половиной правила» стимулирует прочитать заголовок до конца, но после у человека остаётся ощущение, что что-то здесь не так. Читатель начинает размышлять над заголовком значительно дольше 0,2 секунд и открывает статью. Частично, чтобы узнать, о чём она. А частично, чтобы написать или проверить в комментах, что нужно писать именно «которые».

Статья получила больше 124 000 прочтений. Её перепостили в соцсети 70 раз.

Из 180 комментариев под материалом примерно тридцать именно об этой ошибке. То есть человек прочитал интересный материал, а потом написал комментарий.

Вот примерно таким образом:

Или таким:

И в этой же статье мы не нарочно дали ошибку в самом тексте. Скрытую под спойлером, но это не помешало читателям найти её и организовать увлекательную дискуссию по этому поводу.

Вся соль была во фразе “The old man the boat”. Мы её перевели как «Старик управляет лодкой». Хотя правильно будет «Старики управляют лодкой». Вся путаница в том, что “the old” может означать как «старик», так и «старики». А “man” к тому же очень неочевидный глагол — «управлять».

И читатели создали огромную ветку комментариев, где разобрали этот конкретный пример по теории английского. Было познавательно! Когда мы это всё заметили, стало даже жалко удалять эту ошибку. Но пришлось — всё же у школы английского с грамматикой языка должно быть всё в порядке, даже в таких мелочах.

Подобные ненамеренные описки, особенно в объяснениях и теории, мы стараемся править мгновенно. Если вдруг что-то такое попадает в публикацию, читатели присылают правки через публичную бету.

Но бывают у нас и описки и ошибки, которые влияют на вовлечение читателей очень неожиданным образом.

В январе этого года мы опубликовали интересный материал на тему:

Но в тексте был следующий абзац:

«Джон Толкин был выдающимся лингвистом. Помимо идеального владения английским, он в той или иной мере знал больше десятка других языков: французский, немецкий, итальянский, финский, норвежский, валлийский, датский, шведский, финский, гэльский и даже русский. Более того, он знал и древние языки: латынь, древненорвежский, готский, среднеанглийский и древнеанглийский».

Автор нашей статьи не заметил, что два раза указал в статье финский язык. Ошибка совсем некритичная, и мы обратили на неё внимание только после комментария подписчика.

Немного посмеялись и забыли. Даже не стали убирать «лишний» финский язык. Но через месяц после публикации мы обнаружили неплохое увеличение прочтений. Обычно так бывает из-за репостов и ссылок в соцсетях или на популярных ресурсах, поэтому мы посмотрели в аналитику — и вуаля.

На статью действительно сослались в статье на adme. Автору этого материала понравился комментарий про два финских языка и он добавил его в подборку, проставив ссылку на источник.

Сама статья на adme собрала свыше 44 000 прочтений, из которых примерно 5000 посетителей перешли на наш материал. Не слишком много в разрезе общего количества (наша статья собрала около 60 000), но вполне ощутимо как дополнительный бонус — почти 10% читателей сверху.

Ошибки работают, но будьте осторожны

Эксперимент по привлечению внимании аудитории с помощью ошибок мы проводили довольно длительное время. Ведь даже несколько статей подряд нельзя выпускать с намеренными косяками. Это может оттолкнуть читателя.

Но вот как сам инструмент он работает отменно. А в текстах это может быть хорошим якорем для вовлечения.

В одном из старых материалов мы назвали профессора Толкина, автора «Хоббита» и «Властелина колец», Толкиеном. Так фанаты нас чуть не порвали на британский флаг, защищая честь писателя. Пришлось спешно утверждать, что мы это не специально. Но вовлечение получилось — ух!

Мы на собственном опыте убедились, что ошибки привлекают внимание и позволяют значительно увеличить вовлечение аудитории. Хороший материал становится ещё и интерактивным, ведь многие в комментариях указывают на ошибку, обсуждают её. Многих читателей это вдохновляет реагировать на тему, включиться в дискуссию. Пользоваться таким инструментом часто не стоит, но это может быть ситуативной деталью для подходящих ситуаций. Получился интересный опыт как для компании, так и для читателей.

Источник фото на тизере: Photo by Olivia Hutcherson on Unsplash

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Ваши статьи присылайте нам на 42@cossa.ru. А наши требования к ним — вот тут.