Изведав горечь укоризны обид ошибок мелких драм

Андрей Дементьев

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку!
Если все, что случилось, нельзя изменить,
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.

***
Спасибо за то, что ты есть.
За то, что твой голос весенний
Приходит, как добрая весть
В минуты обид и сомнений.

Спасибо за искренний взгляд:
О чем бы тебя ни спросил я —
Во мне твои боли болят,
Во мне твои копятся силы.

Спасибо за то, что ты есть.
Сквозь все расстоянья и сроки
Какие-то скрытые токи
Вдруг снова напомнят — ты здесь.

Ты здесь, на земле. И повсюду
Я слышу твой голос и смех.
Вхожу в нашу дружбу, как в чудо.
И радуюсь чуду при всех.

Инна Кабыш

* * *

Мне сорок пять — какое счастье,
что, например, не двадцать пять,
что страсти сгинули мордасти
и не  воротятся опять.

Кто варит варенье

Н.С.

Я люблю тебя так, словно я
умерла,
то есть будто смотрю на тебя с того
света,
где нам каждая жилочка будет
мила,
где любовь так полна, что не надо
ответа.

Мне не нужно уже от тебя
ничего…
Все земные сужденья о счастии
лживы,
ибо счастье — оно не от мира
сего.
И тем более странно, что мы еще
живы..

***.

В моей бестрепетной Отчизне,
как труп, разъятой на куски,
стихи спасли меня от жизни,
от русской водки и тоски.
Как беженку из ближней дали,
меня пустивши на постой,
стихи мне отчим домом стали,
колодцем, крышею, звездой…
Как кесарево — тем, кто в силе,
как Богово — наоборот,
стихи,
не заменив России,
мне дали этот свет — и тот.

Екатерина Гробовская

* * *
Сходить с ума, сводить с ума -
Я все освоила сама.
И все усвоила вполне -
Вы не тревожьтесь обо мне:
Мне будет счастье - и без вас,
Любима буду - и не раз -
А десять, двадцать, тридцать, сто.
Ах, боже мой, а дальше что?..

***

Я думала, что главное в погоне за судьбой —
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками, которые видны,
Над скверными задатками, которые даны,
Волшебными заплатками, железною стеной
Должны стоять достоинства, воспитанные мной.
Когда-то я так думала, по молодости лет.
Казалось, это главное, а оказалось — нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное — чтоб кто-нибудь вот так тебя любил:
Со всеми недостатками, слезами и припадками,

Скандалами и сдвигами и склонностью ко лжи,
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.

***

Ты помнишь, сколько мне дано,

Как я умею —

Всю ночь плясать, всю ночь не спать,

А утром — даже не зевать,

Ты помнишь, как Тебя люблю

И как жалею?

Ты помнишь, что я лучше всех,   

Ты помнишь, как звучит мой смех,

Когда ты с нею?

А вечер нежно-голубой,

Нам глупо ссориться с тобой.

Что наши ссоры — лишь слова,

К тому же… я всегда права.

Петр Градов

А я-то думал, Вы счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли такая горделивая
И не взглянули на меня.
А я-то думал, Вы счастливая.
Я думал, Вы счастливей всех,
Когда смотрел в глаза игривые,
Когда веселый слышал смех.
Глаза то нежные, то строгие,
Но в них тревога, в них беда.
Наверно, Вас любили многие.
Вы не любили никогда.
На Вас глядят глаза влюбленные.
Им не понять издалека,
Что в Вас тоска неутоленная,
Святая женская тоска.
И мысль одна неодолимая
Вам не дает ни спать, ни жить:
Что это мало — быть любимою,
Что надо любящею быть.
Святая, гордая, красивая…
Я слышу ваш веселый смех.
А я-то думал Вы счастливая,
Я думал, Вы счастливей всех.

Вероника Тушнова

ЛЮБЛЮ?
Люблю?, не знаю, может быть, и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу:
Повсюду ты —  во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме, в радости, в тоске,

В слезах, в дыханье, в жилке на виске,
В любви, в надежде и в любой строке,

В любой звезде — во всём, всегда, везде!
Ты памятью затвержен наизусть,
И ничего нельзя забыть уже.
Ты понимаешь? Я тебя боюсь,
Напрасно я бежать, спастись хочу,
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет…
Хочу прижаться к твоему плечу…
Люблю?, не знаю, нет других примет!

***

С тобой я самая верная,

С тобой я самая лучшая,
С тобой я самая добрая,
Самая всемогущая.
Щедрые на пророчества
Твердят мне:
— Счастье кончается!
А мне им верить не хочется,
Мне их слушать не хочется,
Ну их всех!
Ничего не кончится
Так иногда случается!

Не отрекаются любя.

Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю, что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам…
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.

 Я ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ДОБРА!

Улыбаюсь, а сердце плачет

В одинокие вечера.

Я люблю тебя.

Это значит —

Я желаю тебе добра.

Это значит, моя отрада,

Слов не надо и встреч не надо,

И не надо моей печали,

И не надо моей тревоги,

И не надо, чтобы в дороге

Мы рассветы с тобой встречали.

Вот и старость вдали маячит,

И о многом забыть пора…

Я люблю тебя.

Это значит —

Я желаю тебе добра.

Значит, как мне тебя покинуть,

Как мне память из сердца вынуть,

Как не греть твоих рук озябших,

Непосильную ношу взявших?

Кто же скажет, моя отрада,

Что нам надо,

А что не надо,

Посоветует, как же быть?

Нам никто об этом не скажет,

И никто пути не укажет,

И никто узла не развяжет…

Кто сказал, что легко любить?

Л. Ирсетская

Берегите  близких. Берегите

Жизнь, она  торопится, не  ждет.

На  крутом  изломе  поддержите.

Знайте  беды  их  наперечет.

Сохраняйте письма. Ждите  в  гости.

Иногда  дарите  им  цветы.

Это  очень  трудно,  очень  просто.

Жизнь  прожить  не  поле  перейти.

Близкие  от  нас  уходят  в  вечность.

Каждому  свой  час  и  свой  черед.

Пусть  жестокость  или  бессердечность

Поздним  вас  раскаяньем  не  жжет.

Вы  еще  успеете. Спешите

Окружить  их множеством  забот.

Будьте  снисходительны  к  ошибкам

И прощать  умейте  в  свой  черед.   

Людмила Татьяничева
Изведав горечь укоризны,
Обид, ошибок, мелких драм,
Учитесь радоваться жизни,
Ее обыденным дарам!
Рассвету, взлету журавленка,
Речушке, моющей пески.
Улыбке милого ребенка.
Пожатью дружеской руки.
Работе, сделанной как надо,
Дороге, чтобы вдаль влекла,
Летучей ласке снегопада,
Добру домашнего тепла.
В ракете или же сквозь призмы
Приблизясь к солнечным мирам,
Спешите радоваться жизни,
Ее обыденным дарам

Роберт Рождественский

Мы совпали с тобой,
совпали
в день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом —
вода.
Мы совпали, как птицы с небом.
Как земля
с долгожданным снегом
совпадает в начале зимы,
так с тобою
совпали мы.
Мы совпали,
еще не зная
ничего
о зле и добре.
И навечно
совпало с нами
это время в календаре.

Константин Ваншенкин

К чему копить ничтожные обиды,

Им не давать исчезнуть без следа,

Их помнить, не показывая виду

И даже улыбаясь иногда?

Они мелки, но путь их слишком долог.

И с ними лучший праздник нехорош.

Они — как тот блуждающий осколок:

Болит внутри, а где — не разберешь.

Вот почему я их сметаю на пол.

Пускай не все, но большую их часть.

Осколок только кожу оцарапал,

А мог бы в сердце самое попасть.

Алена Васильченко

Идет весна. Мутится в голове.
Я жду тебя под гроз вечерний грохот.
Ведь Человеку — нужен Человек.
Без Человека
— Человеку плохо….

А Человеку — нужен крепкий чай,
А не меха, какие подороже.
И просто слышать:
— Как же я скучал!
И улыбаться:
— Я скучала тоже…

А Человеку нужен дом и сад.
И два окна. И старенькие двери.
И просто слышать:
— Как тебе я рад!
И отвечать:
— Ах, как тебе я верю!

Нужна заря. И в окна тихий стук.
И верный пес, который скрасит вечер.
И просто слышать:
— Что с тобою, Друг?
И отвечать:
— Хочу расправить плечи…

Чтоб наши чувства — не свели к нолю.
И кто далек — стал ближе и роднее.
И просто слышать:
— Я тебя люблю.
И отвечать:
— А я тебя — сильнее!

Ах. Астахова

Я теперь ничего не ищу,
Значит, я ничего не теряю.
Эти поиски ада и рая
Больше в мысли свои не пущу.

Я теперь не жалею себя,
Значит, хватит на многое силы.
Раньше много у Бога

просила —
Возвращаю, душою скрипя!

Не скучаю по бывшим домам,
Отпускаю любимых без боя:
Эти поиски сна и покоя
Все расставили мне по местам.

И все реже и реже грущу,
И все реже шатаюсь по краю —

Если я ничего не теряю,
Значит, я ничего не ищу?

***

Мой вам совет: при любых обстоятельствах 
делайте вид, что на сердце покой. 
Это ваш шанс избежать обязательства 
всем объяснять, что случилось с тобой! 

Будьте приветливы, доброжелательны, 
Стрессоустойчивы, в чем-то просты. 
Больше читайте, тогда обязательно 
речи и мысли не будут пусты. 

Не осуждайте других, не злорадствуйте! 
помните истину: прошлого нет. 
Возраст неважен, указанный в паспорте, 
только душа знает, сколько вам лет. 

Будет тогда в жизни все замечательно, 
снимет любую печаль, как рукой! 

Но главное здесь — при любых обстоятельствах 
делайте вид, что на сердце покой. 

Юрий Левитанский

***

Светает. И в детские голоса 

Свой щебет вольют воробьи.

У мальчика будут твои глаза,

А губы будут мои.

Он вырастет, станет в футбол гонять,

Порывист и угловат,

Он будет моей улыбкой сменять 

Твой нахмуренный взгляд.

Он с нами пойдет по разным краям,

В пути собирая мечты,

Он будет книги любить, как я,

И дороги любить, как ты.

Когда-нибудь после суровой зимы

Он сам зашагает вперед,

Он многое сделает так, как мы,

И многое наоборот.

В нем будет закалка твоя и моя,

Твои и мои черты.

И все же он будет лучше, чем я.

И даже лучше, чем ты.

Владимир Павлинов

Свет месяца

Моей маме Надежде Ивановне

Месяц из облака вышел,

камнем точенный клинок.

Сел я в постели, услышал:

— Что тебе снилось, сынок?

Хлынул в глаза мои прямо

острый безжалостный свет..

Ты не звала меня, мама?

Ты не звала меня? Нет?

Детство. Жизнь катится к маю.

— Ах ты, мой серенький чиж!

 Голову я поднимаю —

ты на машинке стучишь.

Ты же спешила с работы!

Ты же ночей не спала!

Помнит ли кто, до чего ты,

мама, красивой была?

Время без устали метит

лики людей и древес.

Вот он, над окнами светит —

 месяц, похожий на С!

Я изуверился в средстве:

чем же вину искупить?

Я же мечтал тебе в детстве

шубку из белок купить!

Шею закутай, голубка!

Плечи да грудь не морозь!..

Где она, беличья шубка?

Мы и живем-то поврозь…

Редко мы видимся что-то.

Дом, знаешь. Дочь да дела.

Есть, понимаешь, работа…

Ты-то мне жизнь отдала!

Льется в глаза мои прямо

честный и режущий свет…

ты не зовешь меня, мама.

Ты не звала меня. Нет.

Ольга Гражданцева

Сердце каждой мамы –
Сеточка из шрамов…
Каждый плач ребенка –крошечный  рубец…
Сбитые коленки,
Кровь из пальца-венки….
Без таких отметок нет у мам сердец…

Кашель и ангина,
Жар у дочки, сына…
Точечки ветрянки, ночи, что без сна…
Кабинет зубного,
Страх и слезки снова…
Держит мама в сердце… Помнит все сполна…

Первые обиды-
Маленькие с виду…
Только сердце мамы чувствует их боль…
С каждым новым шрамом
Жарче сердце мамы…
-«Ты не бойся, крошка, я всегда с тобой.»

Солнышки взрослеют,
Ссорятся, болеют…
Постигают взрослой жизни виражи…
Но все так же мамы
Собирают шрамы…
Отпечатки боли …  Острые ножи…

Эта связь, как чудо,
Держится повсюду…
Половину боли мама заберет…
Если сможет – больше,
Только бы подольше
Сил ее хватило… Знать бы наперед…

Если только надо,
Мама будет рядом…
Нужно – приголубит, нужно – помолчит…
Сердце каждой мамы –
Сеточка из шрамов…
Но без этих шрамов сердце не стучит…

 Марина Андреева-Доглядная

«Спят ли мамы?» — я не знала
На такой вопрос ответ.
Лишь когда я мамой стала,
Поняла: наверно, нет!

У кровати колыбельной
Первые года без сна.
У моей. Твоей постели
Проводила ночь она.

Вот уже мы подрастаем,
Можно маме и поспать…
Мама ждет, когда мы встанем:
Надо в школу нас собрать.

Мы с тобой уже подростки:
Тут уж маме не до сна.
Где мы? Кто к нам ходит в гости?
Первая любовь! Весна!

Институт. Опять тревоги:
Как там? Что там? Не звонит.
Мамочка, тебе поспать бы!
Только сердце всё болит.

Свадьба. Кольца. Мама в зале
Тихо плачет в уголке.
— Мама, меня замуж взяли!!!
 Я от счастья… Как во сне…

Накануне ночью мама
Подшивала платье мне,
Не спала, а колдовала,
Ворожила счастье мне.

Вот роддом. Мамуля, мама!
Этой ночью ты со мной.
Я сегодня МАМОЙ стала:
Спи, ребёнок мой родной.

Мы ж сейчас с твоей бабулей
В эту ночь не будем спать…
Столько лет здесь промелькнуло —
Есть о чем потолковать.

«Спит ли мама?» — я не знала
На такой вопрос ответ.
Лишь когда я мамой стала,
Поняла: конечно, нет!

Виктор Коротаев

О вера наших матерей

О вера наших матерей,

Вовек не знающая меры,

Святая трепетная вера

В нас, подрастающих детей.

Её, как свет в березняке,

Не вытравит ничто на свете:

Ни единицы в дневнике,

Ни злые жалобы соседей.

Уж матери такой народ –

Вздохнут,

Нас долгим взглядом смеря:

«Пусть перебесятся. Пройдет». –

И снова верят, верят, верят.

Так верят матери одни

Взыскательно и терпеливо.

И – не крикливые – они

Не почитают это дивом.

И просто нипочем года

Их вере, трепетной и нежной;

Вот только мы-то не всегда

Оправдываем их надежды…

Александр Яшин

Мать

Нашумела, накричала,

Настегала чем попало:

— Всё постыло!

Сил не стало!

Нет от вас житья! –

Села в угол, зарыдала –

И просить прощенья стала.

Просто очень ты устала,

Бедная моя!

Не волнуйся, успокойся,

Вот тебе вода – Умойся,

Отдохни, За нас не бойся –

Подрастет семья.

Ну, прибила…

Что ж такого?

Не со зла ведь,

Не чужого.

И зачем же слезы снова,

Добрая моя.

(автор неизвестен)

Совсем стара… Куда теперь ей деться?
В дом престарелых?- Со стыда сгорит!
Трех сыновей растившая под сердцем,
С таким теплом о каждом говорит.

Пора и к сыновьям, куда же боле,
А там уж, как рассудит бог…
Идет старушка в город, через пожни,
С мешком сушеных ягод и грибов.

Сперва к меньшему:»Как там самый малый?
С пеленок хвор был… Бросил бы курить.. «
Навстречу ей раскинул руки: «Мама!»
И двери не успели затворить.

Как рад ей сын! Черпнул малины горстью,
Сажает на тахту, спихнув кота,
Поит он чаем дорогую гостью,
А по утру: «Теперь-то, мать, куда?»

С одышкой, в гору, к среднему старуха…
И вот уж перед ней знакомый дом.
«Останься ма….» И не хватило духа,
А к горлу подступил обиды ком.

И встала сватья на посту у зыбки,
И гостья — мать слезу превозмогла…
Сноха на кухне, не гася улыбки,
Отрезала в дорогу пирога.

И с мягким, липким пирогом в кармане
На станцию, и дальний взят билет…
И поутру ее в густом тумане,
Среди немых камней застал рассвет.

Вот и нашла хоромину сыновью.
Так что ж он не зовет её домой,
И не целует родинку над бровью,
И не берет на радостях гармонь?

Под обелиском старший… Рад ли маме?
Сползает влажный на глаза платок,
Руками обняла холодный камень,
И вырвалось: «Возьми меня, сынок!»

Совсем стара, куда ж теперь ей деться?
В дом престарелых? Со стыда сгорит…
Трех сыновей носившая под сердцем,
С таким теплом о каждом говорит!

Ирина Самарина

Я видел, как плачет мама…

Сейчас мне всего лишь годик,
И я заболел немного…
По комнате мама ходит
И просит о чём-то Бога…
Я вижу, как плачет мама…
Её так легко обидеть.
Я буду здоровым самым,
Чтоб слёзы её не видеть…

Мне десять… Подрался в школе.
Синяк… В дневнике – не очень…
Я маме съязвил фривольно,
Что я ведь пацан, не дочка…
И вижу, как плачет мама,
Волнуясь опять за сына…
Я буду достойным самым…
Я должен расти мужчиной…

Я вырос и мне пятнадцать…
Гулять не пускают снова.
А мне-то пора влюбляться,
Но мама со мной сурова…
Я вижу, как плачет мама,
Увидев мой блог в инете…
Я буду культурным самым,
Чтоб слёзы не видеть эти…

Мне двадцать… Женюсь, ребята!
Невеста с татуировкой…
Ну, мам, не суди предвзято…
Ей тоже уже неловко…
Я вижу, как плачет мама,
Невестку обняв, как дочку,
И шепчет: «Будь самой-самой,
Роди для него сыночка!»

Мне сорок… Жена и дети,
А в сердце надежда тлеет…
И солнце так тускло светит,
Ведь мама моя болеет…
Я плачу, и шепчет мама,
Увидев слезу мужскую:
«Я буду здоровой самой,
Ведь вами, сынок, дышу я…»

Виктор Гин

Не обижайте матерей

Не обижайте матерей,

На матерей не обижайтесь.

Перед разлукой у дверей

Нежнее с ними попрощайтесь.

И уходить за поворот

Вы не спешите, не спешите,

И ей, стоящей у ворот,

Как можно дольше помашите.

Вздыхают матери в тиши,

В тиши ночей, в тиши тревожной.

Для них мы вечно малыши,

И с этим спорить невозможно.

Так будьте чуточку добрей,

Опекой их не раздражайтесь,

Не обижайте матерей.

На матерей не обижайтесь.

Они страдают от разлук,

И нам в дороге беспредельной

Без материнских добрых рук –

Как малышам без колыбельной.

Пишите письма им скорей

И слов высоких не стесняйтесь,

Не обижайте матерей,

На матерей не обижайтесь.

О вера наших матерей Виктор Коротаев О вера наших матерей, Вовек не знающая меры, Святая трепетная вера В нас, Подрастающих детей. Её, как свет в березняке, Не вытравит ничто на свете: Ни единицы
в дневнике, Ни злые жалобы соседей. Уж матери такой народ – Вздохнут, Нас долгим взглядом смеря: «Пусть перебесятся. Пройдет». — И снова верят, верят, верят. Так верят матери одно Взыскательно и
терпеливо. Но – не крикливые – они Не почитают это дивом. А просто нипочем года Их вере, трепетной и нежной; Вот только мы-то Не всегда Оправдываем Их надежды..

О вера наших матерей Виктор Коротаев О вера наших матерей, Вовек не знающая меры, Святая трепетная вера В нас, Подрастающих детей. Её, как свет в березняке, Не вытравит ничто на свете: Ни единицы
в дневнике, Ни злые жалобы соседей. Уж матери такой народ – Вздохнут, Нас долгим взглядом смеря: «Пусть перебесятся. Пройдет». — И снова верят, верят, верят. Так верят матери одно Взыскательно и
терпеливо. Но – не крикливые – они Не почитают это дивом. А просто нипочем года Их вере, трепетной и нежной; Вот только мы-то Не всегда Оправдываем Их надежды..

Елена Нестерова

Уроки русского

Я напряженно, суетно жила.

Мечтала о любви.

Рвалась к работе.

Я все чего-то главного ждала.

И дождалась. На самой сложной ноте

Мелодии моей, моей судьбы

Родился сын. Но я не понимала,

Что самое простое слово «мама»

Сложней любви, работы и борьбы.

И вот растет. Вчера сравнялось пять.

Сегодня — восемь. Завтра будет двадцать.

В четыре не умел он одеваться,

А нынче — не умеет он писать.

Как научился — забываю я —

Пальто надеть, зашнуровать ботинки?

А только помню: были поединки

(Хромает педагогика моя).

Но научился вдруг. Осилил. Смог.

А вот писать… Напряжена я снова.

Неправильно написанное слово —

Других ошибок жизненных исток.

Избравши слово делом жизни всей,

Придав ему особое значенье,

Я не могу осилить огорченье,

Когда мой сын, что должен быть умней,

Настойчивей меня, красноречивей,

Небрежностью вдруг оскорбит слова. .

В тот миг я не умею быть счастливой.

Я знаю, что грамматика права.

К.Симонов

Жди меня

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
1941г.

Юлия Друнина

БИНТЫ
Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем — так учили нас.
Одним движеньем — только в этом жалость…
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: «Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться — беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки».
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.

Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймешь и ты…
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!

 ***

На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
— Я еще, ребята, не жила…

И бойцы вокруг нее толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать — это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть…

Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.

Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко —
В сорок первом он сейчас году.

Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
— Я еще, ребята, не жила…

Вадим Егоров

ПАНАМКИ
На полянке — детский сад.
Чьи-то внучки, чьи-то дочки,
и панамки их торчат,
словно белые грибочки.

Ах, какая благодать!
Небеса в лазурь оделись,
до реки рукой подать…
До войны — одна неделя.

Вой сирены. Ленинград.
Орудийные раскаты.
Уплывает детский сад
от блокады, от блокады.

А у мам тоска-тоской
по Илюшке и по Нанке,
по единственной такой
уплывающей панамке.

Кораблю наперерез
огневым исчадьем ада
«мессершмитта» черный крест
воспарил над детским садом.

На войне — как на войне:
попаданье без ошибки.
…А панамки на волне,
словно белые кувшинки.

Боже правый — неужель
это снова повторится?!
Боже правый — им уже
было б каждому за тридцать!

Тот же луг… и та река…
детский щебет на полянке…
И несутся облака,
словно белые панамки.   Апрель 1981

Степан Кадашников

Летела с фронта похоронка
Летела с фронта похоронка
На молодого пацана,
А он живой лежал в воронке…
Ах, как безжалостна война!

И проходили мимо танки…
Чужая речь… а он лежал,
И вспоминал сестру и мамку,
Лежал и тихо умирал.

Пробита грудь была навылет,
И кровь стекала в черный снег,
А он глазами голубыми
Встречал последний свой рассвет.

Нет, он не плакал, улыбался,
И вспоминал родимый дом,
И пересилив боль поднялся,
И, автомат подняв с трудом,

Он в перекошенные лица
Горячий выплеснул свинец,
Приблизив этим на минуту
Войны, безжалостной, конец.

Летела с фронта похоронка,
Уже стучался почтальон,
Солдат, глаза закрыв в воронке,
На миг опередил её.

Булат Окуджава

* * *
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли —
Повзрослели они до поры,

На пороге едва помаячили
И ушли за солдатом — солдат…
До свидания, мальчики! Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад!

Нет, не прячьтесь, вы будьте высокими,
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите, и все-таки
Постарайтесь вернуться назад.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
Вместо свадеб — разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестренкам своим.

Сапоги — ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Мы сведем с ними счеты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идете войной наугад…
До свидания, девочки! Девочки,
Постарайтесь вернуться назад!

Л. Куксо

Встреча

Ревели юнкерсы…И бомбы роем

Летели вниз на белом полотне…

Перенося в минувшее, былое,

Шел фильм документальный о войне.

За танками в строю – пехота наша,

Решимость непреклонная в глазах…

Вдруг в зале – чей-то голос громкий: «Саша!»

Сеанс прервали – женщина в слезах.

Жена давно погибшего солдата

Убитого увидела живым –

На пленку зафиксирован когда-то,

К позициям он шел передовым.

Чтоб женщину утешить, люди встали,

И долгим взглядам не было числа…

Ко многим, кто сегодня в этом зале,

В то время похоронная была…

И снова бросил яркий луч прожектор,

И стал, как прежде, диктор говорить –

По просьбе кинозрителей директор

Согласье дал те кадры повторить…

И танки вновь…и вновь пехота наша.

И напряженно замер кинозал.

И ставший всем родной, погибший Саша,

Не в смертный бой, в бессмертие шагал.

А. Сурков

УТРО ПОБЕДЫ
Где трава от росы и от крови сырая,
Где зрачки пулеметов свирепо глядят,
В полный рост, над окопом переднего края,
Поднялся победитель-солдат.

Сердце билось о ребра прерывисто, часто.
Тишина… Тишина… Не во сне — наяву.
И сказал пехотинец: — Отмаялись! Баста!-
И приметил подснежник во рву.

И в душе, тосковавшей по свету и ласке,
Ожил радости прежней певучий поток.
И нагнулся солдат и к простреленной каске
Осторожно приладил цветок.

Снова ожили в памяти были живые —
Подмосковье в снегах и в огне Сталинград.
За четыре немыслимых года впервые,
Как ребенок, заплакал солдат.

Так стоял пехотинец, смеясь и рыдая,
Сапогом попирая колючий плетень.
За плечами пылала заря молодая,
Предвещая солнечный день. 
1945г.

Роберт Рождественский

Баллада о маленьком человеке
На Земле безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая, казалось, война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую — по размерам — шинель.
…А когда он упал — некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня в полный рост!

Ираида Мордовина
А за год до войны, в 1940 г., на Соловецких островах была создана Школа
юнг…

Монастырские своды молчали.
Здесь мальчишек войне обучали.
Им всего-то пятнадцать от роду,
Но уйдут они камнем под воду.

Не сдаваться в бою их учили.
Пасть героем с мечтой они жили.
Это были советские дети:
Кто за жизнь пацанов был в ответе?

Сколько их Соловки приютили?
Скольких там за войну обучили?
В море шли без сомненья, с размахом.
В юных душах ещё нету страха.

Моряков заменяли погибших.
До Победы большой не доживших.
Юнги быть кем угодно умели.
За Отчизну погибнуть хотели.

Добровольная школа морская.
В Соловках всем грехи отпуская,
Обучала детей гордой смерти.
Звали их «Соловецкие черти».

Юрий Воронов

Опять война,
Опять блокада…
А может, нам о них забыть?
Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить».
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне.
И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда —
Не права!
Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно,
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы!
Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память — наша совесть.
Она,
Как сила, нам нужна…

Никто не встретил женщину с ребенком.
Сосед ей вещи вынести помог.
Она стояла, отойдя в сторонку,
В людском потоке малый островок.
Тревога, боль, обида, ожидань
Переливались в голубых глазах,
А в потаенной глубине сознанья
Уже рождался, разрастался страх.
Не за себя, не за ребенка даже,
За мужа страх: «не заболел ли он?»
Вдруг громкое, ликующее: «Маша!!!
С ума сойти, обегал весь перрон!!!
Вагон не указала в телеграмме,
Заждался весь!» И на виду у всех

Гордым легче — гордые не плачут,
Ни от ран, ни от душевной боли.
На чужих дорогах не маячат,
О любви, как нищие, не молят.
Широко расправленны их плечи,
Не гнетёт их зависти короста…
Это правда — гордым в жизни легче.
Только гордым сделаться не просто.
Гордым легче-гордые не плачут…
Лишь порой в подушку по ночам
Скрежет боли и слезу запрячут…
И порой рыдают по ночам…

Два хороших сына у меня! Две надежды, два живых огня! Мчится вечность по великой трассе, у меня две юности в запасе. Жизнь горит во мне неугасимо, у меня две вечности, два сына!!!

Не для себя деревья плодоносят… И реки чистых вод своих не пьют… Не просят хлеба для себя колосья… Дома не для себя хранят уют… Себя мы с ними сравнивать не будем, но каждый знает, эту жизнь любя… Что, чем щедрее отдаёшь ты людям, тем радостней живешь и для себя!

Берегите старых людей
Для весенних весёлых ветве
Корни более чем родня…
Берегите старых людей
От обид, холодов, огня.
За спиной у них — гул атак,
Годы тяжких трудов и битв…
Но у старости — ломок шаг
И неровен дыханья ритм.
Но у старости — силы не т. е.
Дней непрожитых мал запас…
Берегите старых людей,
Без которых не было б вас!

«Откинув бремя повседневности,
В ночной целительной глуши,
Перебираю драгоценности,
Хранимые на дне души.
Их у меня не так уж много,
Но больше и не надо мне…
При подведении итогов
Они не падают в цене!
Неважно: молодость иль старость,
Дорога есть, и я иду…
Всё лучшее в душе осталось,
И сердце с совестью в ладу.».

Любовь без страсти — это дружба.
Страсть без любви — почти вражда.
Ей всё, чем жил доныне — чуждо,
Ей мысль, ей боль твоя — чужда!
Страсть, даже долгая, мгновенна,
Как взрыв, что рушит корабли.
… Мы славим, преклонив колена,
Единство страсти и любви!..

Едва разлука выстелет снега,
К нам входит одиночество без стука.
В нём часто видят хитрого врага,
А я нежданно обрела в нём друга.
Не надо одиночества бояться,
Живущим в многолюдной быстрине,
Оно даёт нам с мыслями собраться
И с совестью побыть наедине.

Изведав горечь укоризны,
Обид, Ошибок, Мелких драм,
Учитесь радоваться жизни,
Ее обыденным дарам !
Рассвету, взлету журавленка,
Речушке, моющей пески.
Улыбке милого ребенка.
Пожатью дружеской руки.
Работе, Сделанной как надо

Коль сердце и разум затеяли спор,
Не жди для себя добра.
Любовь отгорит, как ночной костёр,
Едва дотянув до утра.
Случается в жизни такая беда…
Не сразу узнать нам дано,
Что сердце и разум
Сильны лишь тогда
Когда они заодно!

И вот зима.
Румяные морозы[
Пришли хмельной
Весёлою гурьбой.
Да, счастья не добьёшься
Ни угрозой,
Ни хитростью,
Ни лестью,
Ни мольбой
Оно приходит к людям
Как награда,
Чтоб не сжигать,
А строить корабли.

Помедли, Осень, не спеши
Разматывать свои дожди,
Свои туманы расстилать
На зыбкую речную гладь.
Помедли, осень, покажи
Мне желтых листьев виражи,
Дай убедиться, не спеша,
Как тишина твоя свежа.
И как бездонна неба синь
Над жарким пламенем осин.

Нет ничего доверчивей ребёнка,
Когда он спит к твоей груди припав.
Его дыханье бережно и тонко,
Оно нежее, чем дыханье трав.
Как шар земной наш
С матерью вселенной…
С твоей судьбой он нераздельно слит
Комочек жизни, тёплый и бесценный,
Так сладко мне, он руки тяжелит…
Гордым лeгчe, гордыe нe плaчут. ни от рaн, ни от душевной боли. нa чужих дорогaх нe мaячaт, о любви, кaк нищиe нe молят.

Бабка моя,
Пелагея Гавриловна,
Хлеб выпекать была
мастерица.
Почтительно с ним говорила
она: Батюшка,
В печку извольте садиться!
Метали руки ее проворные
Большие ковриги,
Почти пудовые.
Как я любила горбушки черные,
За пряники их почитала медовые!
Согнули в дугу работящую спину

У русских женщин есть такие лица:
К ним надо приглядеться не спеша,
Чтоб в их чертах могла тебе открыться
Красивая и гордая душа.
Такая в них естественность, свобода,
Так строг и ясен росчерк их бровей…
Они, как наша русская природа —
Чем дольше смотришь, тем ещё милей.

Ей снилось,что она-Россия
Пуля, жизнь скосившая сыновью,
Жгучей болью захлестнула мать.
Некого с надеждой и любовью
Ей теперь под кров свой ожидать…
От глухих рыданий обессиля,
Задремала.И приснилось ей,
Будто бы она-сама Россия,
Мать ста миллионов сыновей.
Будто в поле вихрем опалённым,
Где последний догорает бой,
Кличет, называя поимённо
Сыновей, что не придут домой
Беззаветно храбрых и красивых,
Жизнь отдавших, чтоб она жила…

Лишь малый шаг — И замкнут круг.
… Еще не враг. Уже не друг.

В угоду женщине неумной
Он то не замечает мать,
А то вдруг мелочно и шумно
Её возьмется укорять
За то, что расшалились дети
И пригорело молоко.
Не потому ль она в ответе,
Что обижать её легко?
Она всё стерпит без упрёка,
Не проклиная, не грозя,
И только, может, раньше срока
Закроет добрые глаза.
И сыну станет всё постыло…

А счастье?
Может, в том оно и есть,
Когда живёшь,
Не думая о счастье!

Наперекор изменчивой молве, художники прославили в веках, не девушку с венком на голове, а женщину с младенцем на руках. Девичья красота незавершённа: в ней нет ещё душевной глубины. Родив дитя, рождается мадонна — в её чертах миры отражены!

Ни печали, ни радости
Все, что было — до малости
Отдавала, любя.
Ни печали, ни радости
Я не жду от тебя.
Лес стоит, как обугленный,
За последней межой.
Ты — не просто
Разлюбленный,
А навеки чужой.

Тебя, быть может, нет еще на свете,
я о тебе не знаю ничего.
Что из того?
Я все равно в ответе
перед тобой за сына моего.

В любом краю,
хоть за Полярным кругом,
где никогда не тает снежный наст,
тебя найдет он, назовет подругой,
и все возьмет, и все тебе отдаст.

На глыбе неба верный херувим
Мой профиль отчеканит.
Я стану одиночеством твоим,
Когда меня не станет.
Всё стало прошлым:
Облака, И трепет губ, и птичий лепет.
Моя спокойная рука
Твоё лицо из глины лепит.
Мужские гордые черты
И рот, Не знающий признаний…
Да, это ты, Да, снова ты
Глядишь сквозь дальность расстояний!
Твой взгляд, о, как меня он жёг

Я уходила от любви,
Как от причала корабли,
Как дым уходит от огня,
Дорога — Из-под ног коня.
Но шла любовь за мною вслед
Так много зим, Так много лет,
Что стала как второе «я».
Я без тебя, Как без себя!

Чернила каменеют на морозе
И холодно в руке карандашу.
Горячие в глазах не стынут слезы,
Слезами я письмо тебе пишу!
И не слезами, а живою кровью
Она торопит и велит:»Скорей!»
Всей силою и слабостью своею…
Но где ж слова?
В немом столпотворении
Разлук и встреч затеряны они.
Я шлю тебе своё сердцебиение.
К листу письма ты ухо приложи!!!

Чужой завидуя судьбе,
Когда нас сводит случай,
Ты говоришь:
Везёт тебе,
Всегда была везучей! —
…Не мне везло,
А я везла
По взгоркам и увалам
В надёжной тачке ремесла
Работы груз немалый.
Выходит, это я сама
Всю жизнь была Везущей!

Когда любовь — Подобье плена,
Когда она —Глухой тупик,
То отреченье — не измена,
А избавленье от вериг.
Омоет ветер реактивный
Твою судьбу со всех боков.
Возникнут, как мотив старинный,
Седые копны облаков.
И ты, На грани тьмы и света,
Начнёшь всё с чистого листа.
…Земля — погасшая планета.

У мудрости не лгущи зеркала.
Она велит нам согласиться скромно:
Синица рядом с беркутом —
Мала, А по сравненью с комаром — Огромна!
Земных соизмерений волшебство…
Пусть не во всём природа совершенна.
Но каждое живое существо
Огромно и мало одновременно.

В предлетье наше,
В синий праздник Света,
Ты повторял —
Я это помню свято —
Слова вечерней лирики поэта:
«О, нежность без конца в часы заката!»
А я твое вышептывала имя.
И солнце в степь спускалось
С пьедестала.
Мечтами охмеленная своими,
Я в ожиданьи счастья засыпала…
И вот зима. И мы с тобой вдвоем.

Ты успокоился и рад, что оказался третьим лишним, но так глаза твои кричат, что голос кажется излишним!

Одни говорят: —Лови!
Другие кричат: -Держись! А я о большой любви,
Единственной,
Как жизнь. То горизонта черта.
То всплеск вулканических лав.
Она то явь, То мечта,
Точнее — Мечта и явь!

Искренность — негаснущая искра ильного и доброго костра.

Изведав горечь укоризны,
Обид, ошибок, мелких драм,
Учитесь радоваться жизни,
Её обыденным дарам!

Любовь без страсти — Это дружба.
Страсть без любви — Почти вражда.

Блаженнейший митрополит Владимир (Сабодан). Фото: pravoslavie.ru

Краю весен, милий з роду,
Вік з тобою не старіть!
Задивлюсь на ясні води,
Закохаюсь на сто літ!

Сивим цвітом черемшини
З вітром злим не відцвіту,
Не забуду, не покину,
Не залишу, як піду.

Хто ці гори промережив?
Хто стежок прослав рядки?
Хто за полем рано стежив?
Заквітчав у колоски?

Бризне сонце з небозводу
Луг радіє – медоцвіт,
Задивлюсь на ясні води,
Закохаюсь на сто літ!

С веселою обидою
Смотрю на серый снег.
Завидую, завидую,
Завидую весне.

Творительнице нового,
Смешного, непутевого,
Текучего, великого,
От почки до ручья —
Такого многоликого
Земного бытия!

Бредут — и кто их выдумал? —
Счастливые, Он с Ней.
А я чуть-чуть завидую,
Завидую весне.

Изведав горечь укоризны,
Обид,
Ошибок,
Мелких драм,
Учитесь радоваться жизни,
Ее обыденным дарам !
Рассвету,
Взлету журавленка,
Речушке,
Моющей пески.
Улыбке милого ребенка.
Пожатью дружеской руки.
Работе,
Сделанной как надо,
Дороге,
Чтобы вдаль влекла.
Летучей ласке снегопада,
Добру домашнего тепла.
В ракете
Или же сквозь призмы
Приблизясь к солнечным мирам,
Спешите радоваться
Жизни, ее обыденным дарам !