Президент всегда входит последним — таков протокол. За секунду до его появления откуда-то сверху, будто с небес, раздается исполненный государственного величия, очень похожий на левитановский голос: «Президент России…» Затем — имя, отчество и фамилия.
Всего пять слов. Но эти пять слов заставляют присутствующих прервать разговоры. Тому, кто сидел, велят подняться. Кто держал руки в карманах, повинуясь этому голосу, вытягивает их по швам. Все замирают, и в зале воцаряется напряженная тишина.
Голос принадлежит народному артисту России Евгению Хорошевцеву. Его должность называется так: диктор протокольных мероприятий президента Российской Федерации. В течение восьми лет баритональный бас возвещал появление первого лица с доведенной до автоматизма чеканностью: «Президент России Владимир Владимирович Путин!» Вот этот автоматизм, когда живой голос работает уже на подсознательном уровне, и сыграл с Хорошевцевым не сказать чтобы злую, но забавную шутку. Дело было нынешним летом на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Шла церемония вручения премий за большие заслуги в области энергетики. Дмитрий Медведев должен был выступить с небольшой речью. И в тот момент, когда он выходил на сцену, на весь зал прозвучало: «Президент России Вла… Дмитрий Анатольевич Медведев!» Раздались смешки. Не смог сдержать улыбки и сам президент…
Рефлекс
— Это попало и в телетрансляцию, и газеты потом написали… Над вашей оговоркой смеялась вся страна. Как же вы так?
— Рефлекс. Рефлексы Павлова никто не отменял.
— Вы не обиделись на прессу?
— Честно сказать, не совсем понимаю, почему этот казус доставил журналистам такую радость. Ну, чуть оговорился, с кем не бывает. Нет, все давай писать. «Комсомолка» написала: «Диктору больше не наливать!»
— А там наливали?
— Да, пиво «Балтика»… Но я-то тут при чем? Я вообще этим делом не увлекаюсь, тем более на работе, и все это знают. Вот так — напишут, а потом не отмоешься. Люди скажут: «О-о-о, ну все понятно…»
— Медведев на вас не обиделся?
— Надеюсь, что нет. Во всяком случае мне он ничего не сказал. Да ему и самому стало смешно. Там все хохотнули — и Миллер, и Матвиенко…
— А в администрации президента вам после не устроили «разбор полетов»?
— Нет. Только сказали: «Вот мы и дошутились».
— Дошутились?
— Ну да. В кулуарах Кремля со мной иногда так шутят: «Ты только не назови Медведева Владимиром Владимировичем». Я ж говорю, рефлекс. Очень трудно отвыкнуть. Я первые разы все время читал по бумажке, чтобы, не дай бог, не ошибиться. Хотя, казалось бы, ну что там запоминать — всего-то пять слов. Но вот видите, как подсознание срабатывает…
В Кремле вне штата
— Этот текст из пяти слов, который вы произносите, он кем-то утвержден?
— А как же!
— Почему «президент России», а не «президент Российской Федерации»?
— Если посмотреть в Конституцию, то мы увидим: «Российская Федерация — Россия». То есть можно и так, и так. Но когда встреча с военными, добавляют: «Верховный главнокомандующий Вооруженными силами России…»
— Перед выходом президента где вы находитесь?
— В зале. Там же, где все.
— А где микрофон?
— Микрофон рядом со мной, на стоечке.
— Дверь, из которой должен выйти президент, плотно закрыта. Как же вы узнаете, что пора объявлять?
— Она закрыта неплотно. В ней оставлена щелочка. В эту щелочку я смотрю.
— Вы видите, что президент приближается к створу дверей, и в этот момент произносите свой текст?
— Нет, жду команды. Ведь мало ли что. Вдруг он у двери с кем-то задержится.
— А кто дает команду объявлять?
— Шеф протокола. Марина Валентиновна Ентальцева.
— Она — ваш непосредственный начальник?
— Да. Хотя в штате президентской администрации я не состою. Мне шестьдесят пять лет скоро исполнится. А состоять на госслужбе можно в возрасте не старше шестидесяти. Поэтому я работаю по договору.
— На каких условиях?
— Без комментариев.
— У вас имеется кремлевское удостоверение?
— Пока нет, но скоро будет. Обещали.
— Как же вы в Кремль проходите? Неужели всякий раз пропуск заказываете?
— У меня есть удостоверение Государственного Кремлевского дворца. По нему можно пройти на территорию Кремля.
— А дальше как? Вам ведь внутрь надо.
— Мне выдаются для этого специальные временные пропуска.
— И давно вы в роли диктора протокольных мероприятий?
— С первой инаугурации Путина. Позвонили, сказали: «Предлагаем вам провести инаугурацию».
— Речь шла о разовом мероприятии?
— О разовом. А сейчас — вручение орденов и медалей, вручение верительных грамот, подписание договоров с иностранцами… Плюс многие встречи, которые происходят на выездах. Словом, всюду, где нужно объявлять.
— Включая загранвизиты?
— Нет. Там у них свой протокол. Еще бывают торжественные обеды или ужины, которые устраивает президент России по случаю официальных визитов глав разных стран в Москву. И нужно объявить всех приглашенных официальных лиц двух стран, кто подходит к двум президентам — нашему и, допустим, германскому. Объявляешь: «Председатель правления Открытого акционерного общества «Газпром» Алексей Борисович Миллер». Или: «Заместитель председателя правительства — министр финансов России Алексей Леонидович Кудрин». Там целый список. Читаешь, пока они идут, здороваются… Вот такая работа.
— Она накладывает на вас какие-то ограничения?
— Никаких. Абсолютно.
— Когда вы требуетесь, вас вызывают?
— Именно так.
— Вы не можете, не спросив разрешения, отлучиться из Москвы, куда-то уехать по своим делам?
— Я могу уехать, если на ближайшее время никаких протокольных мероприятий не запланировано.
— А вдруг что-нибудь экстренное?
— На экстренный случай есть мой коллега Евгений Кочергин. Он когда-то работал диктором на ЦТ, вел программу «Время». Если что — он меня выручает. Мы договорились с ним об этом.
«Я президенту вопросов не задаю»
— Вы лично знакомы с Путиным и Медведевым?
— Конечно. С Медведевым я познакомился еще тогда, когда он был заместителем главы администрации.
— А беседовать с тем и другим вам приходилось?
— Беседовать — нет. Я президенту вопросов не задаю, в разговор, если не просят, не вступаю. Мы здороваемся — и все.
— Когда вы объявляете выход главы государства, вам позволено интонационно варьировать текст или тут тоже жесткий стандарт?
— В выборе интонации я абсолютно свободен. Если встреча с военными, я говорю очень твердо, отрывисто: «Президент России… Верховный главнокомандующий… Дмитрий… Анатольевич… Медведев!» Но на официальном обеде, где все сидят, я то же самое скажу мягче. Или, допустим, президент встречается с молодежью…
— Тут надо теплее?
— Конечно, теплее. Чего пугать-то?
Говорит и показывает Красная площадь
— А как вас нашли? Откуда в Кремле узнали, что вы обладаете таким голосом?
— Мой голос давно на слуху. С 68-го года я вел праздничные демонстрации 1 Мая и 7 Ноября. «Да здравствует 1 Мая!»… и так далее. Я работал в паре с Юрием Борисовичем Левитаном. Читали лозунги и призывы ЦК КПСС… Мы это все раскладывали на два голоса.
— Ну, хорошо, а Левитан-то как узнал о ваших способностях?
— Очень просто. Когда по радио шли репортажи с Красной площади о демонстрации трудящихся, ЮрБор (так ласково все дикторы называли Левитана) с Ольгой Сергеевной Высоцкой комментировали происходящее на площади из студии в ГУМе. Но в это же время для демонстрантов шла фонограмма с маршами и песнями, где они на маршах читали призывы и лозунги. Я записывал их голоса, а потом мы подкладывали музыку. В общем, я делал музыкально-текстовое оформление. Запись проходила в Доме звукозаписи на улице Качалова. И вот однажды я позволил себе сделать замечание: «Юрий Борисович, мне кажется, в этом месте вы напрасно паузу сделали. Это ведь одна мысль, а вы ее чуть-чуть разорвали, давайте попробуем соединить». Он говорит: «Ты меня все учишь, учишь. Иди-ка, прочитай сам, а я тебя послушаю». Я согласился. Подошел к микрофону, стал читать. Прочитал блок, в котором было три лозунга. Он зовет меня и говорит: «Запомни, с этого времени и по день моей смерти на Красной площади я буду читать только с тобой, больше ни с кем». И он ни разу не отказался от этих своих слов. Ни разу!
— Но он же не мог доверить вам микрофон. Кому вещать на Красной площади — это, сами понимаете, было не его дело.
— Разумеется. Я сразу сказал: «Вы шутите, Юрий Борисович? Дикторов, ведущих демонстрации, МГК партии утверждает». Он говорит: «За это не волнуйся». И устроил мне прослушивание. Собрались большие партийные начальники, ответственные за это дело, и Левитан сказал: «Вот есть актер с хорошим голосом, давайте его послушаем, может быть, он нам подойдет». Они послушали и сказали: «А что, голос молодой, звонкий… Давайте в пару к вам». И утвердили. С тех пор мы с ним вместе и работали. До самой его смерти. Он умер в 1983 году, 4 августа. Накануне, в последних числах июля, мы с ним встречались, записывали сводки Совинформбюро для музея в Германии. Кое-что не успели записать, договорились встретиться после отпуска и завершить работу. Я уехал на юг, первые дни не смотрел телевизор, не читал газет. И вот утречком лежу на пляже, вдруг откуда-то порывом ветра газетный лист срывается и падает мне на лицо. Я гляжу — в черной рамочке: «Юрий Левитан». Некролог. Меня как подбросило. Я стал звонить в Москву — Наташе, дочери его. Она говорит: «Женя, уже поздно. Только что похоронили. Ты уж не собирайся, отдыхай. Приедешь — вместе сходим на кладбище». А ровно через год мне звонят из Белгорода: «Евгений Александрович, мы знаем, что вы с Юрием Борисовичем вместе работали. У нас на днях годовщина первого салюта. Намечаются торжественные мероприятия. Очень хотелось бы, чтобы вы их вели. Мы вам заплатим, приезжайте». И вот еду в СВ вместе с первым секретарем белгородского обкома. И он мне говорит: «А вы знаете, Женя, что в этот же день здесь, в Белгороде, Юрий Борисович умер?» Я не суеверный человек, но тут мне стало плохо с сердцем. Эти же дни, этот же город… Думаю: все, хана… Секретарь обкома всполошился: «Только не умирайте, Евгений Александрович, я вас умоляю… я уже вызвал «скорую»… Ну, приехала «скорая». Откачали меня… Вот такие бывают совпадения. Лучше, конечно, не обращать на них внимания, ни к чему хорошему это не ведет.
Правильное дыхание
— У вас актерское образование?
— Да. Я увлекся театром, когда мне девять лет было. Начинал в ДК имени Зуева. Там была молодежная театральная студия. Руководил ею Владимир Владимирович Книппер, племянник Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. И он решил при студии создать детский сатирический театр «Еж». Стал набирать ребят из соседних школ, а я жил на Лесной улице, рядышком. Меня взяли, и я играл там все главные роли. А когда мне исполнилось шестнадцать лет, Книппер привел меня к Наталье Ильиничне Сац. Она только что вернулась из горьковской ссылки и была художественным руководителем детского отдела Всероссийского гастрольно-концертного объединения, переименованного позже в Москонцерт. Привел и говорит: «Наталья Ильинична, я очень хочу, чтобы вы послушали этого мальчика». Она командует: «Мальчик, читай!» Я прочитал. Она говорит: «Я беру его». И взяла меня в детский отдел. В моей трудовой книжке так и записано: «Артист детского отдела». То есть даже образования не было, а уже артист.
— Актерское образование вы все-таки получили или нет?
— Получил. Там же, у Натальи Ильиничны Сац. Она захотела создать Детский музыкальный театр — тот самый, впоследствии знаменитый. И ей нужны были молодые кадры. Так появилась студия, где мы занимались актерским мастерством, сценической речью, вокалом… У нас были также классический танец, характерный танец, фортепьяно… В этой студии мне поставили правильное дыхание и поставили голос. А высшее образование у меня — режиссерское. Я окончил ГИТИС. На курсе со мной учились Женя Петросян, Гена Белов, Вадик Мулерман, а на параллельном — Алла Борисовна. Всю жизнь я работал на радио. Мне выпало счастье делать радиопостановки с Анатолием Эфросом, Саввой Кулишом, Станиславом Любшиным, Анатолием Васильевым, Алексеем Баталовым… Когда упразднили Всесоюзное радио, я оказался на «Радио-1», был там генеральным директором.
— Актерская карьера не сложилась?
— Да как сказать… Чуть-чуть снимался в кино. На телевидении тоже были какие-то роли. Три года играл Архивариуса в телепрограмме «Старая квартира». Недавно в двух фильмах отснялся, они, наверное, скоро выйдут на экран.
«Я и сейчас заикаюсь»
— Это правда, что вы в детстве заикались?
— А я и сейчас заикаюсь. Немножко. Никуда это не делось. Но научился говорить плавно, не торопясь. Когда же начинаю волноваться, не могу ни слова произнести. Я знаю, на какие буквы у меня иной раз случается запинка. На «с», на «п», еще на некоторые… Поэтому приходится постоянно себя контролировать. Появились какие-то свои приспособления. Например, я всегда делаю паузу перед трудным для меня словом. Попробуй в прямом эфире «забуксовать» — и привет, тебя уже больше не позовут, никакой текст читать не доверят. Правда, в театрах есть артисты, которые заикаются, но когда входишь в образ, странное дело, заикание куда-то пропадает. По себе знаю.
— Голосу Левитана внимала вся страна. И не было в ней человека, не знавшего, кому этот голос принадлежит. Этот голос имел имя и фамилию. А ваш? Услышав его, многие ли могут воскликнуть: «О, да это же Евгений Хорошевцев!»?
— Мой голос наверняка известен многим, а вот имя — едва ли. У меня все же не тот успех, какой был у Левитана. Пока не тот. Так что есть к чему стремиться.
Встреча с Брежневым на Мавзолее
Дело было в конце 1970-х. Евгений Хорошевцев и Юрий Левитан вели репортаж с праздничной демонстрации на Красной площади. Когда она закончилась, к ним с верхней трибуны Мавзолея спустился Брежнев. Увидел Левитана, поздоровался и говорит: «Сегодня так хорошо все прошло, что я даже не выдержал, прослезился». Повернулся к Хорошевцеву: «Здравствуйте, Женя!» Тот ответил: «Здравствуйте, Леонид Осипович!» Возникла пауза. «Я вижу, — вспоминает Хорошевцев, — как первый секретарь Московского горкома Виктор Васильевич Гришин машет мне кулаком. Ну все, думаю, моя карьера на этом закончилась. Страшная была пауза. Наконец Брежнев нашел что ответить: «Но, вы-то, Женя, должны знать, что Леонид Осипович — это Утесов, а я — Леонид Ильич». Тут уже все рассмеялись, и это меня спасло. Мне потом Левитан говорит: «Ну ты что, с ума сошел?» Я говорю: «Сам не знаю, Юрий Борисович, как это вырвалось»… Вот такие были времена».
Кремлевский диктор Евгений Хорошевцев объявляет президента России Владимира Путина на всех крупных и значимых мероприятиях: от инаугурации до переговоров с зарубежными партнерами. В интервью РИА Новости он рассказал о том, как на оговорки реагирует Путин, где диктор нашел себе преемника и почему телеведущий Андрей Малахов не смог бы работать в Кремле.
— Евгений Александрович, вы уже не первый год ведете фестиваль «Спасская башня», у вас наверняка появились свои любимцы. Какие коллективы нравятся вам больше остальных? Почему?
— Оркестр из Казахстана во время своего первого выступления на фестивале «Спасская башня» поразил всех нас. Это блеск. Еще мне понравилось первое выступление коллектива Top Secret DrumCorps (Швейцария). Но у российского оркестра нет равных, это любимцы публики, мои тоже. Все их выступления проходят на ура. Россия самая музыкальная страна. Я ничего лучше Дунаевского пока не слышал, если не брать в расчет серьезные классические произведения. Наши русские вальсы и марши лучшие.
— Как вы готовитесь к этому мероприятию, как подготавливаете голос? Делаете специальные упражнения, какие? Может быть, на это время приходится отказаться от каких-то продуктов, наоборот, что-то ввести в свой рацион?
— Я делаю упражнения, которые мне показывал Юрий Борисович Левитан, распеваюсь, делаю артикуляционную гимнастику, чтобы голос был разогрет. Вообще самая лучшая постановка голоса у тех, кто занимается академическим вокалом, от этого и правильная постановка голосовых позиций. И никаких ограничений у меня нет, и ем все, что люблю.
— Кто из известных во всем мире дикторов являлся для вас примером и авторитетом, если не брать в расчет Левитана, с которым вы работали?
— Это, конечно, Ольга Сергеевна Высоцкая. Она была ласточка, и знала все досконально.
— Есть ли сейчас вообще такая профессия как диктор? В чем проблема современных специалистов, на ваш взгляд? Дружат ли они с русским языком?
— Знание русского языка сегодня является проблемой, а эти знания нужны обязательно. Есть словарь Розенталя для дикторов телевидения и радио. Все, что там написано, актуально и на сегодняшний день. «Кофе» не оно, а он. Нужно говорить не «за закрытыми дверями», а «за закрытыми дверьми». Нужно правильно произносить фамилии, подходить к человеку и спрашивать, как произносится его имя. К сожалению, сейчас этим вопросам уделяют мало внимания. Я всегда читаю текст до начала мероприятия. Если вижу что-то не то, то вычеркиваю. Но главная проблема — низкая грамотность. Недавно мне написали в сценарии слово «дережер».
— Вы долгие годы работаете в Кремле на всех значимых, крупных и важных мероприятиях. Давно вас не видели, продолжаете работать?
— Я работаю, но мне дают отдохнуть, у меня есть сменщик. Но скоро проведу одно крупное мероприятие с участием президента страны.
— Тема преемника в этом году особенно актуальна. И вы в начале года говорили, что выбираете. Нашли? Где вы присматриваетесь к кандидатам: слушаете радио, смотрите телевизор, на актерских факультетах?
— Нашел. Он ходит ко мне заниматься. Этот мальчик написал письмо Путину, в котором сообщил, что хочет вести военный парад. Это письмо дошло до меня с припиской: «посмотрите». Вот сейчас учу его, занимаюсь, но к мероприятиям с участием президента Путина он пока еще не готов.
— Последний месяц все бурно обсуждали переход Андрея Малахова с Первого канала на «Россию 1», отмечая его качества как ведущего. Как считаете, Малахов бы справился с вашей работой в Кремле?
— Нет, никогда. Такой голос не подходит абсолютно. Тут нужно держать определенную грань, не выходить за нее.
— За время вашей работы в Кремле случались различные казусы. Есть ли такая ошибка, которая вам запомнилась, за которую стыдно, или на которую обратило внимание руководство страны?
— Были такие ошибки. Во время награждения я произнес «Орден Дружбы народов», такая награда была в советское время, а сейчас — «Орден дружбы». Путин сказал мне, я ему пообещал, что такое больше не повторится. И еще я один раз вместо «Орден Почета» произнес «Орден Знак Почета». Тоже получил замечание от президента. За это, конечно, стыдно.
— Пресса ловко подмечает ваши неудачи, например, когда вы объявляли министра внутренних дел РФ Владимира Колокольцева. Что произошло? Почему вы не смогли произнести его имя, и в итоге пришлось извиниться в присутствии Путина и его зарубежного коллеги? Это было волнение? А сам Колокольцев или Путин что-то сказали вам после этого инцидента?
— Я объясню, что случилось. Дикторы всегда читают чуть вперед, глазами смотрят на текст, который идет дальше. После фамилии министра внутренних дел России нужно было произнести имя его коллеги из Узбекистана, и я на нем зациклился, да так, что не смог произнести фамилию Владимира Колокольцева. Я потом подошел к нему и спросил, не обиделся ли он на меня. Он сказал, что все понимает и что он очень удивился, как точно я произнес имя его коллеги из Узбекистана. То же самое было и с Дмитрием Анатольевичем Медведевым в Петербурге, когда он стал президентом. Тогда только ленивый ко мне не подошел и не сказал, только не ошибись, не скажи Владимир Владимирович. И накрутили. Диктору нельзя под руку говорить. Он мне ничего не сказал, все посмеялись. Может быть, поняли, что это пророчество.
— Президент России, министры проводят переговоры с иностранными гостями. На ваш взгляд, имена представителей каких стран являются самыми сложными для произношения?
— Монгольские. Это длинные имена, много согласных. Они тяжелы для произношения.
— Если говорить о президенте Путине, вы давали ему советы профессиональные? С ним работали специалисты, учили, как правильно говорить?
— Лично я долгое время просил его референтов на слове «обеспечение» ставить ударение на третий слог. Президент сейчас говорит правильно. И недавно он уже сам поправил кого-то из журналистов, который сделал в слове неправильное ударение. Но лично не давал никогда советов Путину, и никогда не слышал, чтобы кто-то с ним занимался. Он сам понимает, что президент страны должен говорить правильно, на правильном русском языке. Вообще можно с ума сойти при его объеме выступлений, он держит все цифры в голове, анализирует.
— Ваш голос узнаваем и хорошо известен. А часто в компаниях вас просят что-то сказать своим фирменным голосом?
— Я стараюсь этого не делать. А просят о таком только нахалы.
Факты:Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй отслужил после инаугурации президента РФ молебен «На начало доброго дела» и благословил Дмитрия и Светлану Медведевых, подарив им
Факты:
Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй отслужил после инаугурации президента РФ молебен «На начало доброго дела» и благословил Дмитрия и Светлану Медведевых, подарив им икону Владимирской Божией Матери. Патриарх обратился к новому президенту России Дмитрию Медведеву с напутственной речью. Он поздравил Дмитрия Анатольевича с вступлением в должность и особо отметил готовность Церкви к сотрудничеству с государством, «ибо у нас одно Отечество, одна история, одно будущее».
Краткая, но эмоциональная речь Дмитрия Медведева, произнесенная им сегодня в Кремле после приведения к присяге в должности президента России, вызвала большой интерес у многих российских политиков и экспертов. По их мнению, эта речь, несмотря на протокольно-декларативный характер, позволяет сделать первые выводы о том, какие приоритеты ставит перед собой новый глава государства и в чем его политика будет отличаться (если будет) от политики Владимира Путина.
Характерно, что ключевым пунктом выступления Дмитрия Медведева стало заявление о стремлении развивать гражданские и экономические свободы.
«Только что мной принесена президентская присяга; она дается народу России, и в ее самых первых строках — обязательство уважать права и свободы человека. Именно они определяют смысл и содержание всей государственной деятельности. В этой связи своей важнейшей государственной задачей я считаю дальнейшее развитие гражданских и экономических свобод, создание новых возможностей для самореализации граждан, свободных и ответственных», — сказал Медведев.
При этом Медведев отметил, что особое значение он придает «фундаментальной роли права»: «Мы обязаны добиться истинного уважения к закону, преодолеть правовой нигилизм».
Помимо намерения развивать правовое государство в выступлении Дмитрия Медведева также ясно прозвучала мысль о том, что это понятие — правовое государство — неотделимо от понятия сильной и уважаемой России. Глава государства заверил, что будет работать «с полной отдачей сил как президент и как человек, для которого Россия — это родной дом и родная земля». Одной из своих задач он обозначил стремление к тому, «чтобы Россия прочно утвердилась среди лидеров технологического и интеллектуального развития».
Довольно интересным выглядит и обещание Медведева обеспечить гражданам России «самые высокие стандарты жизни, чтобы как можно больше людей могли причислить себя к среднему классу, получить хорошее образование и качественные услуги в области здравоохранения».
Проанализировать основные тезисы речи Медведева и дать прогноз его первых политических шагов корреспондент КМ.RU попросил известных российских экспертов-политологов.
Александр Шатилов, заместитель гендиректора Центра политической конъюнктуры:
Александр Шатилов
— На мой взгляд, в грядущей конфигурации власти уже распределены ролевые функции. Если Владимир Путин призван представлять собой силовое начало и патриотическую составляющую, то Дмитрий Медведев взял на себя миссию отстаивать умеренно-либеральные положения — защиту прав и свобод граждан, развитие правового государства и прочее. Инаугурационная речь Медведева акцентирует внимание прежде всего на этой проблематике — защите прав и свобод граждан на новом этапе модернизации страны. На мой взгляд, это распределение ролей будет продолжаться и в последующем. Каждый будет заниматься, что называется, собственным политическим и идеологическим полем, стараясь не залезать на территорию партнера. У каждого из них уже есть свой сложившийся имидж. Все-таки у Владимира Путина имидж в большей степени силовика — того человека, который удержал страну от распада, жесткой рукой подавил сепаратизм и выстроил вертикаль власти. А Дмитрий Медведев постарается развивать идеи о том, что на новом этапе развития страны, когда стабильность уже достигнута и произошло некое накопление ресурсов, власть может несколько «ослабить поводья» и дать гражданам дополнительные гарантии прав и свобод.
Алексей Мухин, гендиректор Центра политической информации:
Алексей Мухин
— Дмитрий Медведев сформулировал в концентрированном виде все то, что он говорил в последние три месяца. Он обещал развитие гражданских свобод, обозначил четкое понимание верховной властью национальных интересов, обещал работать с полной отдачей — то есть, по сути, обещал пройти путь Владимира Путина. Помимо этого, он обещал инновационную экономику и развитие социальной сферы. При этом Медведев подчеркнул роль права в гражданском обществе России, необходимость уважать закон и преодолевать так называемый правовой нигилизм. Завершил же он свою речь тем, что гарантировал обеспечение национальной безопасности Великой России. Он сознательно использовал этот термин, который в значительной степени маргинализован, но введен в оборот в последнее время как самим Медведевым, так и Путиным. Как член команды Владимира Путина, Медведев будет продолжать практически все, что начал его предшественник, так как население России, по сути, подтвердило, что путинские новации — и в госуправлении, и во внутренней политике, и в регулировании экономики, и во внешней политике — встречают его, населения, понимание и поддержку.
Существует как бы экстенсивный путь политического развития для Дмитрия Медведева — продолжая дело Путина, постепенно наращивать собственный политический вес. Хотя думаю, что нового президента этот путь не устроит. И для того чтобы наращивать политический вес гораздо быстрее, ему нужны какие-то инновации. Вот среди этих инноваций, прежде всего, конечно — преодоление правового нигилизма, возвращение доверия к судам — то, на чем, извините за метафору, Медведев как юрист собаку съел. Это направление он и будет отрабатывать.
Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
Михаил Ремизов
— Подтверждается курс на, скажем так, эволюцию официальной риторики при Медведеве от государственного патриотизма к государственному либерализму. Однако пока мы не можем утверждать, что либерал-этатизм Дмитрия Медведева (который проявился в его инаугурационной речи. — Прим. КМ.RU) является именно реальной политикой. Пока мы можем наблюдать только изменения в области риторики.
Должен отметить в качестве положительного и радостного момента, что общим местом новой государственной риторики стало понимание необходимости промышленной и научно-технологической модернизации страны. Несмотря на то что в практическом плане пока мало что сделано, само признание приоритетности этого направления весьма важно.
Кроме того, уже видно, что одними из главных идей Дмитрия Медведева как публичного политика являются рост среднего класса и преодоление правового нигилизма. Должен сказать, что обе идеи (при правильном обращении с ними) заслуживают всяческого внимания. При условии, что под средним классом мы будем понимать не просто людей, которые имеют определенный уровень дохода, а тех людей, которые сочетают в себе определенную профессиональную, культурную компетенцию и определенный стандарт жизни. Важной задачей является включение в средний класс образованного сословия — интеллигенции. И поскольку сам Медведев — именно выходец из «прослойки интеллигенции», думаю, что было бы разумно, чтобы он стремился к формированию среднего класса в социально-ориентированном, а не сугубо экономическом ключе.
Что же касается задачи преодоления правового нигилизма, на мой взгляд, главным источником и рассадником его является не общество, а чиновничество. А общество, как мне кажется, демонстрирует достаточно высокую степень правосознания, ответственно относясь к исполнению тех законов, которые оно считает справедливыми. Ведь главным путем преодоления правового нигилизма является сближение представлений общества о справедливости с одной стороны и формального права — с другой.
Работа над преодолением правового нигилизма должна идти с акцентом на государственную бюрократию и законодателя — прежде всего имея в виду проблему коррупции, которая стала не каким-то отклонением, а системной основой государственной жизни. Вот где главный источник правового нигилизма, в том числе у населения.
Ссылки по теме:
► Медведев поведет россиян в средний класс
► Медведев устроит поУЧИТЕЛЬную инаугурацию
► Англия игнорирует инаугурацию Медведева
Президент всегда входит последним — таков протокол. За секунду до его появления откуда-то сверху, будто с небес, раздается исполненный государственного величия, очень похожий на левитановский голос: «Президент России…» Затем — имя, отчество и фамилия.
Всего пять слов. Но эти пять слов заставляют присутствующих прервать разговоры. Тому, кто сидел, велят подняться. Кто держал руки в карманах, повинуясь этому голосу, вытягивает их по швам. Все замирают, и в зале воцаряется напряженная тишина.
Голос принадлежит народному артисту России Евгению Хорошевцеву. Его должность называется так: диктор протокольных мероприятий президента Российской Федерации. В течение восьми лет баритональный бас возвещал появление первого лица с доведенной до автоматизма чеканностью: «Президент России Владимир Владимирович Путин!» Вот этот автоматизм, когда живой голос работает уже на подсознательном уровне, и сыграл с Хорошевцевым не сказать чтобы злую, но забавную шутку. Дело было нынешним летом на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Шла церемония вручения премий за большие заслуги в области энергетики. Дмитрий Медведев должен был выступить с небольшой речью. И в тот момент, когда он выходил на сцену, на весь зал прозвучало: «Президент России Вла… Дмитрий Анатольевич Медведев!» Раздались смешки. Не смог сдержать улыбки и сам президент…
Рефлекс
— Это попало и в телетрансляцию, и газеты потом написали… Над вашей оговоркой смеялась вся страна. Как же вы так?
— Рефлекс. Рефлексы Павлова никто не отменял.
— Вы не обиделись на прессу?
— Честно сказать, не совсем понимаю, почему этот казус доставил журналистам такую радость. Ну, чуть оговорился, с кем не бывает. Нет, все давай писать. «Комсомолка» написала: «Диктору больше не наливать!»
— А там наливали?
— Да, пиво «Балтика»… Но я-то тут при чем? Я вообще этим делом не увлекаюсь, тем более на работе, и все это знают. Вот так — напишут, а потом не отмоешься. Люди скажут: «О-о-о, ну все понятно…»
— Медведев на вас не обиделся?
— Надеюсь, что нет. Во всяком случае мне он ничего не сказал. Да ему и самому стало смешно. Там все хохотнули — и Миллер, и Матвиенко…
— А в администрации президента вам после не устроили «разбор полетов»?
— Нет. Только сказали: «Вот мы и дошутились».
— Дошутились?
— Ну да. В кулуарах Кремля со мной иногда так шутят: «Ты только не назови Медведева Владимиром Владимировичем». Я ж говорю, рефлекс. Очень трудно отвыкнуть. Я первые разы все время читал по бумажке, чтобы, не дай бог, не ошибиться. Хотя, казалось бы, ну что там запоминать — всего-то пять слов. Но вот видите, как подсознание срабатывает…
В Кремле вне штата
— Этот текст из пяти слов, который вы произносите, он кем-то утвержден?
— А как же!
— Почему «президент России», а не «президент Российской Федерации»?
— Если посмотреть в Конституцию, то мы увидим: «Российская Федерация — Россия». То есть можно и так, и так. Но когда встреча с военными, добавляют: «Верховный главнокомандующий Вооруженными силами России…»
— Перед выходом президента где вы находитесь?
— В зале. Там же, где все.
— А где микрофон?
— Микрофон рядом со мной, на стоечке.
— Дверь, из которой должен выйти президент, плотно закрыта. Как же вы узнаете, что пора объявлять?
— Она закрыта неплотно. В ней оставлена щелочка. В эту щелочку я смотрю.
— Вы видите, что президент приближается к створу дверей, и в этот момент произносите свой текст?
— Нет, жду команды. Ведь мало ли что. Вдруг он у двери с кем-то задержится.
— А кто дает команду объявлять?
— Шеф протокола. Марина Валентиновна Ентальцева.
— Она — ваш непосредственный начальник?
— Да. Хотя в штате президентской администрации я не состою. Мне шестьдесят пять лет скоро исполнится. А состоять на госслужбе можно в возрасте не старше шестидесяти. Поэтому я работаю по договору.
— На каких условиях?
— Без комментариев.
— У вас имеется кремлевское удостоверение?
— Пока нет, но скоро будет. Обещали.
— Как же вы в Кремль проходите? Неужели всякий раз пропуск заказываете?
— У меня есть удостоверение Государственного Кремлевского дворца. По нему можно пройти на территорию Кремля.
— А дальше как? Вам ведь внутрь надо.
— Мне выдаются для этого специальные временные пропуска.
— И давно вы в роли диктора протокольных мероприятий?
— С первой инаугурации Путина. Позвонили, сказали: «Предлагаем вам провести инаугурацию».
— Речь шла о разовом мероприятии?
— О разовом. А сейчас — вручение орденов и медалей, вручение верительных грамот, подписание договоров с иностранцами… Плюс многие встречи, которые происходят на выездах. Словом, всюду, где нужно объявлять.
— Включая загранвизиты?
— Нет. Там у них свой протокол. Еще бывают торжественные обеды или ужины, которые устраивает президент России по случаю официальных визитов глав разных стран в Москву. И нужно объявить всех приглашенных официальных лиц двух стран, кто подходит к двум президентам — нашему и, допустим, германскому. Объявляешь: «Председатель правления Открытого акционерного общества «Газпром» Алексей Борисович Миллер». Или: «Заместитель председателя правительства — министр финансов России Алексей Леонидович Кудрин». Там целый список. Читаешь, пока они идут, здороваются… Вот такая работа.
— Она накладывает на вас какие-то ограничения?
— Никаких. Абсолютно.
— Когда вы требуетесь, вас вызывают?
— Именно так.
— Вы не можете, не спросив разрешения, отлучиться из Москвы, куда-то уехать по своим делам?
— Я могу уехать, если на ближайшее время никаких протокольных мероприятий не запланировано.
— А вдруг что-нибудь экстренное?
— На экстренный случай есть мой коллега Евгений Кочергин. Он когда-то работал диктором на ЦТ, вел программу «Время». Если что — он меня выручает. Мы договорились с ним об этом.
«Я президенту вопросов не задаю»
— Вы лично знакомы с Путиным и Медведевым?
— Конечно. С Медведевым я познакомился еще тогда, когда он был заместителем главы администрации.
— А беседовать с тем и другим вам приходилось?
— Беседовать — нет. Я президенту вопросов не задаю, в разговор, если не просят, не вступаю. Мы здороваемся — и все.
— Когда вы объявляете выход главы государства, вам позволено интонационно варьировать текст или тут тоже жесткий стандарт?
— В выборе интонации я абсолютно свободен. Если встреча с военными, я говорю очень твердо, отрывисто: «Президент России… Верховный главнокомандующий… Дмитрий… Анатольевич… Медведев!» Но на официальном обеде, где все сидят, я то же самое скажу мягче. Или, допустим, президент встречается с молодежью…
— Тут надо теплее?
— Конечно, теплее. Чего пугать-то?
Говорит и показывает Красная площадь
— А как вас нашли? Откуда в Кремле узнали, что вы обладаете таким голосом?
— Мой голос давно на слуху. С 68-го года я вел праздничные демонстрации 1 Мая и 7 Ноября. «Да здравствует 1 Мая!»… и так далее. Я работал в паре с Юрием Борисовичем Левитаном. Читали лозунги и призывы ЦК КПСС… Мы это все раскладывали на два голоса.
— Ну, хорошо, а Левитан-то как узнал о ваших способностях?
— Очень просто. Когда по радио шли репортажи с Красной площади о демонстрации трудящихся, ЮрБор (так ласково все дикторы называли Левитана) с Ольгой Сергеевной Высоцкой комментировали происходящее на площади из студии в ГУМе. Но в это же время для демонстрантов шла фонограмма с маршами и песнями, где они на маршах читали призывы и лозунги. Я записывал их голоса, а потом мы подкладывали музыку. В общем, я делал музыкально-текстовое оформление. Запись проходила в Доме звукозаписи на улице Качалова. И вот однажды я позволил себе сделать замечание: «Юрий Борисович, мне кажется, в этом месте вы напрасно паузу сделали. Это ведь одна мысль, а вы ее чуть-чуть разорвали, давайте попробуем соединить». Он говорит: «Ты меня все учишь, учишь. Иди-ка, прочитай сам, а я тебя послушаю». Я согласился. Подошел к микрофону, стал читать. Прочитал блок, в котором было три лозунга. Он зовет меня и говорит: «Запомни, с этого времени и по день моей смерти на Красной площади я буду читать только с тобой, больше ни с кем». И он ни разу не отказался от этих своих слов. Ни разу!
— Но он же не мог доверить вам микрофон. Кому вещать на Красной площади — это, сами понимаете, было не его дело.
— Разумеется. Я сразу сказал: «Вы шутите, Юрий Борисович? Дикторов, ведущих демонстрации, МГК партии утверждает». Он говорит: «За это не волнуйся». И устроил мне прослушивание. Собрались большие партийные начальники, ответственные за это дело, и Левитан сказал: «Вот есть актер с хорошим голосом, давайте его послушаем, может быть, он нам подойдет». Они послушали и сказали: «А что, голос молодой, звонкий… Давайте в пару к вам». И утвердили. С тех пор мы с ним вместе и работали. До самой его смерти. Он умер в 1983 году, 4 августа. Накануне, в последних числах июля, мы с ним встречались, записывали сводки Совинформбюро для музея в Германии. Кое-что не успели записать, договорились встретиться после отпуска и завершить работу. Я уехал на юг, первые дни не смотрел телевизор, не читал газет. И вот утречком лежу на пляже, вдруг откуда-то порывом ветра газетный лист срывается и падает мне на лицо. Я гляжу — в черной рамочке: «Юрий Левитан». Некролог. Меня как подбросило. Я стал звонить в Москву — Наташе, дочери его. Она говорит: «Женя, уже поздно. Только что похоронили. Ты уж не собирайся, отдыхай. Приедешь — вместе сходим на кладбище». А ровно через год мне звонят из Белгорода: «Евгений Александрович, мы знаем, что вы с Юрием Борисовичем вместе работали. У нас на днях годовщина первого салюта. Намечаются торжественные мероприятия. Очень хотелось бы, чтобы вы их вели. Мы вам заплатим, приезжайте». И вот еду в СВ вместе с первым секретарем белгородского обкома. И он мне говорит: «А вы знаете, Женя, что в этот же день здесь, в Белгороде, Юрий Борисович умер?» Я не суеверный человек, но тут мне стало плохо с сердцем. Эти же дни, этот же город… Думаю: все, хана… Секретарь обкома всполошился: «Только не умирайте, Евгений Александрович, я вас умоляю… я уже вызвал «скорую»… Ну, приехала «скорая». Откачали меня… Вот такие бывают совпадения. Лучше, конечно, не обращать на них внимания, ни к чему хорошему это не ведет.
Правильное дыхание
— У вас актерское образование?
— Да. Я увлекся театром, когда мне девять лет было. Начинал в ДК имени Зуева. Там была молодежная театральная студия. Руководил ею Владимир Владимирович Книппер, племянник Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. И он решил при студии создать детский сатирический театр «Еж». Стал набирать ребят из соседних школ, а я жил на Лесной улице, рядышком. Меня взяли, и я играл там все главные роли. А когда мне исполнилось шестнадцать лет, Книппер привел меня к Наталье Ильиничне Сац. Она только что вернулась из горьковской ссылки и была художественным руководителем детского отдела Всероссийского гастрольно-концертного объединения, переименованного позже в Москонцерт. Привел и говорит: «Наталья Ильинична, я очень хочу, чтобы вы послушали этого мальчика». Она командует: «Мальчик, читай!» Я прочитал. Она говорит: «Я беру его». И взяла меня в детский отдел. В моей трудовой книжке так и записано: «Артист детского отдела». То есть даже образования не было, а уже артист.
— Актерское образование вы все-таки получили или нет?
— Получил. Там же, у Натальи Ильиничны Сац. Она захотела создать Детский музыкальный театр — тот самый, впоследствии знаменитый. И ей нужны были молодые кадры. Так появилась студия, где мы занимались актерским мастерством, сценической речью, вокалом… У нас были также классический танец, характерный танец, фортепьяно… В этой студии мне поставили правильное дыхание и поставили голос. А высшее образование у меня — режиссерское. Я окончил ГИТИС. На курсе со мной учились Женя Петросян, Гена Белов, Вадик Мулерман, а на параллельном — Алла Борисовна. Всю жизнь я работал на радио. Мне выпало счастье делать радиопостановки с Анатолием Эфросом, Саввой Кулишом, Станиславом Любшиным, Анатолием Васильевым, Алексеем Баталовым… Когда упразднили Всесоюзное радио, я оказался на «Радио-1», был там генеральным директором.
— Актерская карьера не сложилась?
— Да как сказать… Чуть-чуть снимался в кино. На телевидении тоже были какие-то роли. Три года играл Архивариуса в телепрограмме «Старая квартира». Недавно в двух фильмах отснялся, они, наверное, скоро выйдут на экран.
«Я и сейчас заикаюсь»
— Это правда, что вы в детстве заикались?
— А я и сейчас заикаюсь. Немножко. Никуда это не делось. Но научился говорить плавно, не торопясь. Когда же начинаю волноваться, не могу ни слова произнести. Я знаю, на какие буквы у меня иной раз случается запинка. На «с», на «п», еще на некоторые… Поэтому приходится постоянно себя контролировать. Появились какие-то свои приспособления. Например, я всегда делаю паузу перед трудным для меня словом. Попробуй в прямом эфире «забуксовать» — и привет, тебя уже больше не позовут, никакой текст читать не доверят. Правда, в театрах есть артисты, которые заикаются, но когда входишь в образ, странное дело, заикание куда-то пропадает. По себе знаю.
— Голосу Левитана внимала вся страна. И не было в ней человека, не знавшего, кому этот голос принадлежит. Этот голос имел имя и фамилию. А ваш? Услышав его, многие ли могут воскликнуть: «О, да это же Евгений Хорошевцев!»?
— Мой голос наверняка известен многим, а вот имя — едва ли. У меня все же не тот успех, какой был у Левитана. Пока не тот. Так что есть к чему стремиться.
Встреча с Брежневым на Мавзолее
Дело было в конце 1970-х. Евгений Хорошевцев и Юрий Левитан вели репортаж с праздничной демонстрации на Красной площади. Когда она закончилась, к ним с верхней трибуны Мавзолея спустился Брежнев. Увидел Левитана, поздоровался и говорит: «Сегодня так хорошо все прошло, что я даже не выдержал, прослезился». Повернулся к Хорошевцеву: «Здравствуйте, Женя!» Тот ответил: «Здравствуйте, Леонид Осипович!» Возникла пауза. «Я вижу, — вспоминает Хорошевцев, — как первый секретарь Московского горкома Виктор Васильевич Гришин машет мне кулаком. Ну все, думаю, моя карьера на этом закончилась. Страшная была пауза. Наконец Брежнев нашел что ответить: «Но, вы-то, Женя, должны знать, что Леонид Осипович — это Утесов, а я — Леонид Ильич». Тут уже все рассмеялись, и это меня спасло. Мне потом Левитан говорит: «Ну ты что, с ума сошел?» Я говорю: «Сам не знаю, Юрий Борисович, как это вырвалось»… Вот такие были времена».
Об авторе: Опрос подготовила Вера Цветкова.
Михаил Грушевский, артист эстрады
1. Очень эффектна была церемония инаугурации Дмитрия Медведева (Первый канал). Впечатлил и парад с Красной площади, особенно воздушный – с демонстрацией возможности дозаправки самолета в воздухе (прохождение тяжелой техники по городу оставляю под вопросом). «Семнадцать мгновений весны» (НТВ) – этот фильм обладает удивительным гипнотическим воздействием: хочешь посмотреть один эпизод – и уже не можешь оторваться. Интересный ход «Вестей недели» («Россия») – давать вперебивку видеоряд 99-го и нынешнего года с Владимиром Путиным. «Андрей Макаревич в Доме-музее Булата Окуджавы» («Культура») – душевная вышла передача, видимо, по-особому поется (и внимается) в саду под переделкинским небом.
2. «Король ринга» (Первый канал), второй сезон – участники показались слабо подготовленными: бои заканчивались в первом раунде. И напряг бой между Лукинским (он-то как раз серьезный боец) и Ташяном, представленный как «Аншлаг» против КВНа. Такая подача, крики: «Давай за Александра Васильевича!» – мне были неприятны.
3. Владимир Путин и Дмитрий Медведев.
Наталья Иванова, литературный критик
1. Срежиссированная, отлично поставленная и превращенная в телевизионное зрелище инаугурация Медведева. Парад, вернее, военный балет с военной техникой: тут тебе и пролеты бомбардировщиков, и проезды танков, и проход двух президентов (Первый канал)┘ «20 дней без войны» – казалось бы, самый простой фильм Германа, но как точно переданы вкус, запах, горечь войны! Документальный фильм «Булат Окуджава» и концерт из его дома-музея (но, боюсь, превращение Булата Шалвовича в наше национальное достояние проходит не без потерь для него) («Культура»).
2. Чудовищные концерты (Первый канал, «Россия», ТВ Центр), заставляющие сомневаться, что люди знают, как и что пели на войне. Я бы запретила интерпретации – нельзя исполнять «Синий платочек», виляя бедрами. Это издевательство над песней военного времени, изъятие ее из народной памяти.
3. Булат Окуджава – дай Бог нам памяти о нем, и Андрей Вознесенский – дай Бог ему здоровья.
Даниил Купсин, генеральный директор компании «Объединенные медиа»
1. Событие не только прошедшей недели – церемония инаугурации Дмитрия Медведева (Первый канал), которая прошла торжественно, державно, достойно.
Внушительный военный парад (Первый, «Россия», ТВ Центр), посвященный Дню Победы, – одни «Тополи» чего стоят! Знаю, что люди, впервые увидевшие подобное, были просто в восторге. Ну и приятно было посмотреть на двух молодых лидеров государства, стоявших плечо к плечу, – это вдохновляет.
2. –
3. Какой президент у нас появился – это мы скоро узнаем, но совершенно точно, что у нас появился сильный премьер, поэтому телеперсона недели – все-таки Владимир Путин.
Алексей Панкин, главный редактор журнала «Стратегии и практика издательского бизнеса»
1. Впечатлила церемония вступления в должность президента Дмитрия Медведева (Первый канал) – не столько умелой постановочностью, сколько выражениями лиц присутствующих. То же самое и с военным парадом на Красной площади – самое интересное и там было не прохождение техники, а выражение лиц обоих президентов – бывшего и настоящего, и выражения лиц их окружения. Это психологически интересно было наблюдать.
2. «Воскресное время» (Первый канал) с Петром Толстым – такое впечатление, что люди не столько строят планы на будущее, сколько подводят итоги. «Вести недели» («Россия»), сюжет Евгения Ревенко о Черноморском флоте. Выражения типа: «Русский флот оказался в чужих руках» – и хамство по отношению к Украине, и историческая неточность. Развал Союза со всеми вытекающими не Украина организовала. Никак не оправдывая тамошнюю дурь, задаюсь вопросом: к чему контрпродуктивная ксенофобия? Кто-то должен быть умнее, почему не тот, кто сильнее?
3. Бесспорно, Владимир Путин и Дмитрий Медведев.
Комментарии для элемента не найдены.
Кремлевский диктор Евгений Хорошевцев объявляет президента России Владимира Путина на всех крупных и значимых мероприятиях: от инаугурации до переговоров с зарубежными партнерами. В интервью РИА Новости он рассказал о том, как на оговорки реагирует Путин, где диктор нашел себе преемника и почему телеведущий Андрей Малахов не смог бы работать в Кремле.
— Евгений Александрович, вы уже не первый год ведете фестиваль «Спасская башня», у вас наверняка появились свои любимцы. Какие коллективы нравятся вам больше остальных? Почему?
— Оркестр из Казахстана во время своего первого выступления на фестивале «Спасская башня» поразил всех нас. Это блеск. Еще мне понравилось первое выступление коллектива Top Secret DrumCorps (Швейцария). Но у российского оркестра нет равных, это любимцы публики, мои тоже. Все их выступления проходят на ура. Россия самая музыкальная страна. Я ничего лучше Дунаевского пока не слышал, если не брать в расчет серьезные классические произведения. Наши русские вальсы и марши лучшие.
— Как вы готовитесь к этому мероприятию, как подготавливаете голос? Делаете специальные упражнения, какие? Может быть, на это время приходится отказаться от каких-то продуктов, наоборот, что-то ввести в свой рацион?
— Я делаю упражнения, которые мне показывал Юрий Борисович Левитан, распеваюсь, делаю артикуляционную гимнастику, чтобы голос был разогрет. Вообще самая лучшая постановка голоса у тех, кто занимается академическим вокалом, от этого и правильная постановка голосовых позиций. И никаких ограничений у меня нет, и ем все, что люблю.
— Кто из известных во всем мире дикторов являлся для вас примером и авторитетом, если не брать в расчет Левитана, с которым вы работали?
— Это, конечно, Ольга Сергеевна Высоцкая. Она была ласточка, и знала все досконально.
— Есть ли сейчас вообще такая профессия как диктор? В чем проблема современных специалистов, на ваш взгляд? Дружат ли они с русским языком?
— Знание русского языка сегодня является проблемой, а эти знания нужны обязательно. Есть словарь Розенталя для дикторов телевидения и радио. Все, что там написано, актуально и на сегодняшний день. «Кофе» не оно, а он. Нужно говорить не «за закрытыми дверями», а «за закрытыми дверьми». Нужно правильно произносить фамилии, подходить к человеку и спрашивать, как произносится его имя. К сожалению, сейчас этим вопросам уделяют мало внимания. Я всегда читаю текст до начала мероприятия. Если вижу что-то не то, то вычеркиваю. Но главная проблема — низкая грамотность. Недавно мне написали в сценарии слово «дережер».
— Вы долгие годы работаете в Кремле на всех значимых, крупных и важных мероприятиях. Давно вас не видели, продолжаете работать?
— Я работаю, но мне дают отдохнуть, у меня есть сменщик. Но скоро проведу одно крупное мероприятие с участием президента страны.
— Тема преемника в этом году особенно актуальна. И вы в начале года говорили, что выбираете. Нашли? Где вы присматриваетесь к кандидатам: слушаете радио, смотрите телевизор, на актерских факультетах?
— Нашел. Он ходит ко мне заниматься. Этот мальчик написал письмо Путину, в котором сообщил, что хочет вести военный парад. Это письмо дошло до меня с припиской: «посмотрите». Вот сейчас учу его, занимаюсь, но к мероприятиям с участием президента Путина он пока еще не готов.
— Последний месяц все бурно обсуждали переход Андрея Малахова с Первого канала на «Россию 1», отмечая его качества как ведущего. Как считаете, Малахов бы справился с вашей работой в Кремле?
— Нет, никогда. Такой голос не подходит абсолютно. Тут нужно держать определенную грань, не выходить за нее.
— За время вашей работы в Кремле случались различные казусы. Есть ли такая ошибка, которая вам запомнилась, за которую стыдно, или на которую обратило внимание руководство страны?
— Были такие ошибки. Во время награждения я произнес «Орден Дружбы народов», такая награда была в советское время, а сейчас — «Орден дружбы». Путин сказал мне, я ему пообещал, что такое больше не повторится. И еще я один раз вместо «Орден Почета» произнес «Орден Знак Почета». Тоже получил замечание от президента. За это, конечно, стыдно.
— Пресса ловко подмечает ваши неудачи, например, когда вы объявляли министра внутренних дел РФ Владимира Колокольцева. Что произошло? Почему вы не смогли произнести его имя, и в итоге пришлось извиниться в присутствии Путина и его зарубежного коллеги? Это было волнение? А сам Колокольцев или Путин что-то сказали вам после этого инцидента?
— Я объясню, что случилось. Дикторы всегда читают чуть вперед, глазами смотрят на текст, который идет дальше. После фамилии министра внутренних дел России нужно было произнести имя его коллеги из Узбекистана, и я на нем зациклился, да так, что не смог произнести фамилию Владимира Колокольцева. Я потом подошел к нему и спросил, не обиделся ли он на меня. Он сказал, что все понимает и что он очень удивился, как точно я произнес имя его коллеги из Узбекистана. То же самое было и с Дмитрием Анатольевичем Медведевым в Петербурге, когда он стал президентом. Тогда только ленивый ко мне не подошел и не сказал, только не ошибись, не скажи Владимир Владимирович. И накрутили. Диктору нельзя под руку говорить. Он мне ничего не сказал, все посмеялись. Может быть, поняли, что это пророчество.
— Президент России, министры проводят переговоры с иностранными гостями. На ваш взгляд, имена представителей каких стран являются самыми сложными для произношения?
— Монгольские. Это длинные имена, много согласных. Они тяжелы для произношения.
— Если говорить о президенте Путине, вы давали ему советы профессиональные? С ним работали специалисты, учили, как правильно говорить?
— Лично я долгое время просил его референтов на слове «обеспечение» ставить ударение на третий слог. Президент сейчас говорит правильно. И недавно он уже сам поправил кого-то из журналистов, который сделал в слове неправильное ударение. Но лично не давал никогда советов Путину, и никогда не слышал, чтобы кто-то с ним занимался. Он сам понимает, что президент страны должен говорить правильно, на правильном русском языке. Вообще можно с ума сойти при его объеме выступлений, он держит все цифры в голове, анализирует.
— Ваш голос узнаваем и хорошо известен. А часто в компаниях вас просят что-то сказать своим фирменным голосом?
— Я стараюсь этого не делать. А просят о таком только нахалы.
Факты:Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй отслужил после инаугурации президента РФ молебен «На начало доброго дела» и благословил Дмитрия и Светлану Медведевых, подарив им
Факты:
Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй отслужил после инаугурации президента РФ молебен «На начало доброго дела» и благословил Дмитрия и Светлану Медведевых, подарив им икону Владимирской Божией Матери. Патриарх обратился к новому президенту России Дмитрию Медведеву с напутственной речью. Он поздравил Дмитрия Анатольевича с вступлением в должность и особо отметил готовность Церкви к сотрудничеству с государством, «ибо у нас одно Отечество, одна история, одно будущее».
Краткая, но эмоциональная речь Дмитрия Медведева, произнесенная им сегодня в Кремле после приведения к присяге в должности президента России, вызвала большой интерес у многих российских политиков и экспертов. По их мнению, эта речь, несмотря на протокольно-декларативный характер, позволяет сделать первые выводы о том, какие приоритеты ставит перед собой новый глава государства и в чем его политика будет отличаться (если будет) от политики Владимира Путина.
Характерно, что ключевым пунктом выступления Дмитрия Медведева стало заявление о стремлении развивать гражданские и экономические свободы.
«Только что мной принесена президентская присяга; она дается народу России, и в ее самых первых строках — обязательство уважать права и свободы человека. Именно они определяют смысл и содержание всей государственной деятельности. В этой связи своей важнейшей государственной задачей я считаю дальнейшее развитие гражданских и экономических свобод, создание новых возможностей для самореализации граждан, свободных и ответственных», — сказал Медведев.
При этом Медведев отметил, что особое значение он придает «фундаментальной роли права»: «Мы обязаны добиться истинного уважения к закону, преодолеть правовой нигилизм».
Помимо намерения развивать правовое государство в выступлении Дмитрия Медведева также ясно прозвучала мысль о том, что это понятие — правовое государство — неотделимо от понятия сильной и уважаемой России. Глава государства заверил, что будет работать «с полной отдачей сил как президент и как человек, для которого Россия — это родной дом и родная земля». Одной из своих задач он обозначил стремление к тому, «чтобы Россия прочно утвердилась среди лидеров технологического и интеллектуального развития».
Довольно интересным выглядит и обещание Медведева обеспечить гражданам России «самые высокие стандарты жизни, чтобы как можно больше людей могли причислить себя к среднему классу, получить хорошее образование и качественные услуги в области здравоохранения».
Проанализировать основные тезисы речи Медведева и дать прогноз его первых политических шагов корреспондент КМ.RU попросил известных российских экспертов-политологов.
Александр Шатилов, заместитель гендиректора Центра политической конъюнктуры:
Александр Шатилов
— На мой взгляд, в грядущей конфигурации власти уже распределены ролевые функции. Если Владимир Путин призван представлять собой силовое начало и патриотическую составляющую, то Дмитрий Медведев взял на себя миссию отстаивать умеренно-либеральные положения — защиту прав и свобод граждан, развитие правового государства и прочее. Инаугурационная речь Медведева акцентирует внимание прежде всего на этой проблематике — защите прав и свобод граждан на новом этапе модернизации страны. На мой взгляд, это распределение ролей будет продолжаться и в последующем. Каждый будет заниматься, что называется, собственным политическим и идеологическим полем, стараясь не залезать на территорию партнера. У каждого из них уже есть свой сложившийся имидж. Все-таки у Владимира Путина имидж в большей степени силовика — того человека, который удержал страну от распада, жесткой рукой подавил сепаратизм и выстроил вертикаль власти. А Дмитрий Медведев постарается развивать идеи о том, что на новом этапе развития страны, когда стабильность уже достигнута и произошло некое накопление ресурсов, власть может несколько «ослабить поводья» и дать гражданам дополнительные гарантии прав и свобод.
Алексей Мухин, гендиректор Центра политической информации:
Алексей Мухин
— Дмитрий Медведев сформулировал в концентрированном виде все то, что он говорил в последние три месяца. Он обещал развитие гражданских свобод, обозначил четкое понимание верховной властью национальных интересов, обещал работать с полной отдачей — то есть, по сути, обещал пройти путь Владимира Путина. Помимо этого, он обещал инновационную экономику и развитие социальной сферы. При этом Медведев подчеркнул роль права в гражданском обществе России, необходимость уважать закон и преодолевать так называемый правовой нигилизм. Завершил же он свою речь тем, что гарантировал обеспечение национальной безопасности Великой России. Он сознательно использовал этот термин, который в значительной степени маргинализован, но введен в оборот в последнее время как самим Медведевым, так и Путиным. Как член команды Владимира Путина, Медведев будет продолжать практически все, что начал его предшественник, так как население России, по сути, подтвердило, что путинские новации — и в госуправлении, и во внутренней политике, и в регулировании экономики, и во внешней политике — встречают его, населения, понимание и поддержку.
Существует как бы экстенсивный путь политического развития для Дмитрия Медведева — продолжая дело Путина, постепенно наращивать собственный политический вес. Хотя думаю, что нового президента этот путь не устроит. И для того чтобы наращивать политический вес гораздо быстрее, ему нужны какие-то инновации. Вот среди этих инноваций, прежде всего, конечно — преодоление правового нигилизма, возвращение доверия к судам — то, на чем, извините за метафору, Медведев как юрист собаку съел. Это направление он и будет отрабатывать.
Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
Михаил Ремизов
— Подтверждается курс на, скажем так, эволюцию официальной риторики при Медведеве от государственного патриотизма к государственному либерализму. Однако пока мы не можем утверждать, что либерал-этатизм Дмитрия Медведева (который проявился в его инаугурационной речи. — Прим. КМ.RU) является именно реальной политикой. Пока мы можем наблюдать только изменения в области риторики.
Должен отметить в качестве положительного и радостного момента, что общим местом новой государственной риторики стало понимание необходимости промышленной и научно-технологической модернизации страны. Несмотря на то что в практическом плане пока мало что сделано, само признание приоритетности этого направления весьма важно.
Кроме того, уже видно, что одними из главных идей Дмитрия Медведева как публичного политика являются рост среднего класса и преодоление правового нигилизма. Должен сказать, что обе идеи (при правильном обращении с ними) заслуживают всяческого внимания. При условии, что под средним классом мы будем понимать не просто людей, которые имеют определенный уровень дохода, а тех людей, которые сочетают в себе определенную профессиональную, культурную компетенцию и определенный стандарт жизни. Важной задачей является включение в средний класс образованного сословия — интеллигенции. И поскольку сам Медведев — именно выходец из «прослойки интеллигенции», думаю, что было бы разумно, чтобы он стремился к формированию среднего класса в социально-ориентированном, а не сугубо экономическом ключе.
Что же касается задачи преодоления правового нигилизма, на мой взгляд, главным источником и рассадником его является не общество, а чиновничество. А общество, как мне кажется, демонстрирует достаточно высокую степень правосознания, ответственно относясь к исполнению тех законов, которые оно считает справедливыми. Ведь главным путем преодоления правового нигилизма является сближение представлений общества о справедливости с одной стороны и формального права — с другой.
Работа над преодолением правового нигилизма должна идти с акцентом на государственную бюрократию и законодателя — прежде всего имея в виду проблему коррупции, которая стала не каким-то отклонением, а системной основой государственной жизни. Вот где главный источник правового нигилизма, в том числе у населения.
Ссылки по теме:
► Медведев поведет россиян в средний класс
► Медведев устроит поУЧИТЕЛЬную инаугурацию
► Англия игнорирует инаугурацию Медведева
Президент всегда входит последним — таков протокол. За секунду до его появления откуда-то сверху, будто с небес, раздается исполненный государственного величия, очень похожий на левитановский голос: «Президент России…» Затем — имя, отчество и фамилия.
Всего пять слов. Но эти пять слов заставляют присутствующих прервать разговоры. Тому, кто сидел, велят подняться. Кто держал руки в карманах, повинуясь этому голосу, вытягивает их по швам. Все замирают, и в зале воцаряется напряженная тишина.
Голос принадлежит народному артисту России Евгению Хорошевцеву. Его должность называется так: диктор протокольных мероприятий президента Российской Федерации. В течение восьми лет баритональный бас возвещал появление первого лица с доведенной до автоматизма чеканностью: «Президент России Владимир Владимирович Путин!» Вот этот автоматизм, когда живой голос работает уже на подсознательном уровне, и сыграл с Хорошевцевым не сказать чтобы злую, но забавную шутку. Дело было нынешним летом на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Шла церемония вручения премий за большие заслуги в области энергетики. Дмитрий Медведев должен был выступить с небольшой речью. И в тот момент, когда он выходил на сцену, на весь зал прозвучало: «Президент России Вла… Дмитрий Анатольевич Медведев!» Раздались смешки. Не смог сдержать улыбки и сам президент…
Рефлекс
— Это попало и в телетрансляцию, и газеты потом написали… Над вашей оговоркой смеялась вся страна. Как же вы так?
— Рефлекс. Рефлексы Павлова никто не отменял.
— Вы не обиделись на прессу?
— Честно сказать, не совсем понимаю, почему этот казус доставил журналистам такую радость. Ну, чуть оговорился, с кем не бывает. Нет, все давай писать. «Комсомолка» написала: «Диктору больше не наливать!»
— А там наливали?
— Да, пиво «Балтика»… Но я-то тут при чем? Я вообще этим делом не увлекаюсь, тем более на работе, и все это знают. Вот так — напишут, а потом не отмоешься. Люди скажут: «О-о-о, ну все понятно…»
— Медведев на вас не обиделся?
— Надеюсь, что нет. Во всяком случае мне он ничего не сказал. Да ему и самому стало смешно. Там все хохотнули — и Миллер, и Матвиенко…
— А в администрации президента вам после не устроили «разбор полетов»?
— Нет. Только сказали: «Вот мы и дошутились».
— Дошутились?
— Ну да. В кулуарах Кремля со мной иногда так шутят: «Ты только не назови Медведева Владимиром Владимировичем». Я ж говорю, рефлекс. Очень трудно отвыкнуть. Я первые разы все время читал по бумажке, чтобы, не дай бог, не ошибиться. Хотя, казалось бы, ну что там запоминать — всего-то пять слов. Но вот видите, как подсознание срабатывает…
В Кремле вне штата
— Этот текст из пяти слов, который вы произносите, он кем-то утвержден?
— А как же!
— Почему «президент России», а не «президент Российской Федерации»?
— Если посмотреть в Конституцию, то мы увидим: «Российская Федерация — Россия». То есть можно и так, и так. Но когда встреча с военными, добавляют: «Верховный главнокомандующий Вооруженными силами России…»
— Перед выходом президента где вы находитесь?
— В зале. Там же, где все.
— А где микрофон?
— Микрофон рядом со мной, на стоечке.
— Дверь, из которой должен выйти президент, плотно закрыта. Как же вы узнаете, что пора объявлять?
— Она закрыта неплотно. В ней оставлена щелочка. В эту щелочку я смотрю.
— Вы видите, что президент приближается к створу дверей, и в этот момент произносите свой текст?
— Нет, жду команды. Ведь мало ли что. Вдруг он у двери с кем-то задержится.
— А кто дает команду объявлять?
— Шеф протокола. Марина Валентиновна Ентальцева.
— Она — ваш непосредственный начальник?
— Да. Хотя в штате президентской администрации я не состою. Мне шестьдесят пять лет скоро исполнится. А состоять на госслужбе можно в возрасте не старше шестидесяти. Поэтому я работаю по договору.
— На каких условиях?
— Без комментариев.
— У вас имеется кремлевское удостоверение?
— Пока нет, но скоро будет. Обещали.
— Как же вы в Кремль проходите? Неужели всякий раз пропуск заказываете?
— У меня есть удостоверение Государственного Кремлевского дворца. По нему можно пройти на территорию Кремля.
— А дальше как? Вам ведь внутрь надо.
— Мне выдаются для этого специальные временные пропуска.
— И давно вы в роли диктора протокольных мероприятий?
— С первой инаугурации Путина. Позвонили, сказали: «Предлагаем вам провести инаугурацию».
— Речь шла о разовом мероприятии?
— О разовом. А сейчас — вручение орденов и медалей, вручение верительных грамот, подписание договоров с иностранцами… Плюс многие встречи, которые происходят на выездах. Словом, всюду, где нужно объявлять.
— Включая загранвизиты?
— Нет. Там у них свой протокол. Еще бывают торжественные обеды или ужины, которые устраивает президент России по случаю официальных визитов глав разных стран в Москву. И нужно объявить всех приглашенных официальных лиц двух стран, кто подходит к двум президентам — нашему и, допустим, германскому. Объявляешь: «Председатель правления Открытого акционерного общества «Газпром» Алексей Борисович Миллер». Или: «Заместитель председателя правительства — министр финансов России Алексей Леонидович Кудрин». Там целый список. Читаешь, пока они идут, здороваются… Вот такая работа.
— Она накладывает на вас какие-то ограничения?
— Никаких. Абсолютно.
— Когда вы требуетесь, вас вызывают?
— Именно так.
— Вы не можете, не спросив разрешения, отлучиться из Москвы, куда-то уехать по своим делам?
— Я могу уехать, если на ближайшее время никаких протокольных мероприятий не запланировано.
— А вдруг что-нибудь экстренное?
— На экстренный случай есть мой коллега Евгений Кочергин. Он когда-то работал диктором на ЦТ, вел программу «Время». Если что — он меня выручает. Мы договорились с ним об этом.
«Я президенту вопросов не задаю»
— Вы лично знакомы с Путиным и Медведевым?
— Конечно. С Медведевым я познакомился еще тогда, когда он был заместителем главы администрации.
— А беседовать с тем и другим вам приходилось?
— Беседовать — нет. Я президенту вопросов не задаю, в разговор, если не просят, не вступаю. Мы здороваемся — и все.
— Когда вы объявляете выход главы государства, вам позволено интонационно варьировать текст или тут тоже жесткий стандарт?
— В выборе интонации я абсолютно свободен. Если встреча с военными, я говорю очень твердо, отрывисто: «Президент России… Верховный главнокомандующий… Дмитрий… Анатольевич… Медведев!» Но на официальном обеде, где все сидят, я то же самое скажу мягче. Или, допустим, президент встречается с молодежью…
— Тут надо теплее?
— Конечно, теплее. Чего пугать-то?
Говорит и показывает Красная площадь
— А как вас нашли? Откуда в Кремле узнали, что вы обладаете таким голосом?
— Мой голос давно на слуху. С 68-го года я вел праздничные демонстрации 1 Мая и 7 Ноября. «Да здравствует 1 Мая!»… и так далее. Я работал в паре с Юрием Борисовичем Левитаном. Читали лозунги и призывы ЦК КПСС… Мы это все раскладывали на два голоса.
— Ну, хорошо, а Левитан-то как узнал о ваших способностях?
— Очень просто. Когда по радио шли репортажи с Красной площади о демонстрации трудящихся, ЮрБор (так ласково все дикторы называли Левитана) с Ольгой Сергеевной Высоцкой комментировали происходящее на площади из студии в ГУМе. Но в это же время для демонстрантов шла фонограмма с маршами и песнями, где они на маршах читали призывы и лозунги. Я записывал их голоса, а потом мы подкладывали музыку. В общем, я делал музыкально-текстовое оформление. Запись проходила в Доме звукозаписи на улице Качалова. И вот однажды я позволил себе сделать замечание: «Юрий Борисович, мне кажется, в этом месте вы напрасно паузу сделали. Это ведь одна мысль, а вы ее чуть-чуть разорвали, давайте попробуем соединить». Он говорит: «Ты меня все учишь, учишь. Иди-ка, прочитай сам, а я тебя послушаю». Я согласился. Подошел к микрофону, стал читать. Прочитал блок, в котором было три лозунга. Он зовет меня и говорит: «Запомни, с этого времени и по день моей смерти на Красной площади я буду читать только с тобой, больше ни с кем». И он ни разу не отказался от этих своих слов. Ни разу!
— Но он же не мог доверить вам микрофон. Кому вещать на Красной площади — это, сами понимаете, было не его дело.
— Разумеется. Я сразу сказал: «Вы шутите, Юрий Борисович? Дикторов, ведущих демонстрации, МГК партии утверждает». Он говорит: «За это не волнуйся». И устроил мне прослушивание. Собрались большие партийные начальники, ответственные за это дело, и Левитан сказал: «Вот есть актер с хорошим голосом, давайте его послушаем, может быть, он нам подойдет». Они послушали и сказали: «А что, голос молодой, звонкий… Давайте в пару к вам». И утвердили. С тех пор мы с ним вместе и работали. До самой его смерти. Он умер в 1983 году, 4 августа. Накануне, в последних числах июля, мы с ним встречались, записывали сводки Совинформбюро для музея в Германии. Кое-что не успели записать, договорились встретиться после отпуска и завершить работу. Я уехал на юг, первые дни не смотрел телевизор, не читал газет. И вот утречком лежу на пляже, вдруг откуда-то порывом ветра газетный лист срывается и падает мне на лицо. Я гляжу — в черной рамочке: «Юрий Левитан». Некролог. Меня как подбросило. Я стал звонить в Москву — Наташе, дочери его. Она говорит: «Женя, уже поздно. Только что похоронили. Ты уж не собирайся, отдыхай. Приедешь — вместе сходим на кладбище». А ровно через год мне звонят из Белгорода: «Евгений Александрович, мы знаем, что вы с Юрием Борисовичем вместе работали. У нас на днях годовщина первого салюта. Намечаются торжественные мероприятия. Очень хотелось бы, чтобы вы их вели. Мы вам заплатим, приезжайте». И вот еду в СВ вместе с первым секретарем белгородского обкома. И он мне говорит: «А вы знаете, Женя, что в этот же день здесь, в Белгороде, Юрий Борисович умер?» Я не суеверный человек, но тут мне стало плохо с сердцем. Эти же дни, этот же город… Думаю: все, хана… Секретарь обкома всполошился: «Только не умирайте, Евгений Александрович, я вас умоляю… я уже вызвал «скорую»… Ну, приехала «скорая». Откачали меня… Вот такие бывают совпадения. Лучше, конечно, не обращать на них внимания, ни к чему хорошему это не ведет.
Правильное дыхание
— У вас актерское образование?
— Да. Я увлекся театром, когда мне девять лет было. Начинал в ДК имени Зуева. Там была молодежная театральная студия. Руководил ею Владимир Владимирович Книппер, племянник Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. И он решил при студии создать детский сатирический театр «Еж». Стал набирать ребят из соседних школ, а я жил на Лесной улице, рядышком. Меня взяли, и я играл там все главные роли. А когда мне исполнилось шестнадцать лет, Книппер привел меня к Наталье Ильиничне Сац. Она только что вернулась из горьковской ссылки и была художественным руководителем детского отдела Всероссийского гастрольно-концертного объединения, переименованного позже в Москонцерт. Привел и говорит: «Наталья Ильинична, я очень хочу, чтобы вы послушали этого мальчика». Она командует: «Мальчик, читай!» Я прочитал. Она говорит: «Я беру его». И взяла меня в детский отдел. В моей трудовой книжке так и записано: «Артист детского отдела». То есть даже образования не было, а уже артист.
— Актерское образование вы все-таки получили или нет?
— Получил. Там же, у Натальи Ильиничны Сац. Она захотела создать Детский музыкальный театр — тот самый, впоследствии знаменитый. И ей нужны были молодые кадры. Так появилась студия, где мы занимались актерским мастерством, сценической речью, вокалом… У нас были также классический танец, характерный танец, фортепьяно… В этой студии мне поставили правильное дыхание и поставили голос. А высшее образование у меня — режиссерское. Я окончил ГИТИС. На курсе со мной учились Женя Петросян, Гена Белов, Вадик Мулерман, а на параллельном — Алла Борисовна. Всю жизнь я работал на радио. Мне выпало счастье делать радиопостановки с Анатолием Эфросом, Саввой Кулишом, Станиславом Любшиным, Анатолием Васильевым, Алексеем Баталовым… Когда упразднили Всесоюзное радио, я оказался на «Радио-1», был там генеральным директором.
— Актерская карьера не сложилась?
— Да как сказать… Чуть-чуть снимался в кино. На телевидении тоже были какие-то роли. Три года играл Архивариуса в телепрограмме «Старая квартира». Недавно в двух фильмах отснялся, они, наверное, скоро выйдут на экран.
«Я и сейчас заикаюсь»
— Это правда, что вы в детстве заикались?
— А я и сейчас заикаюсь. Немножко. Никуда это не делось. Но научился говорить плавно, не торопясь. Когда же начинаю волноваться, не могу ни слова произнести. Я знаю, на какие буквы у меня иной раз случается запинка. На «с», на «п», еще на некоторые… Поэтому приходится постоянно себя контролировать. Появились какие-то свои приспособления. Например, я всегда делаю паузу перед трудным для меня словом. Попробуй в прямом эфире «забуксовать» — и привет, тебя уже больше не позовут, никакой текст читать не доверят. Правда, в театрах есть артисты, которые заикаются, но когда входишь в образ, странное дело, заикание куда-то пропадает. По себе знаю.
— Голосу Левитана внимала вся страна. И не было в ней человека, не знавшего, кому этот голос принадлежит. Этот голос имел имя и фамилию. А ваш? Услышав его, многие ли могут воскликнуть: «О, да это же Евгений Хорошевцев!»?
— Мой голос наверняка известен многим, а вот имя — едва ли. У меня все же не тот успех, какой был у Левитана. Пока не тот. Так что есть к чему стремиться.
Встреча с Брежневым на Мавзолее
Дело было в конце 1970-х. Евгений Хорошевцев и Юрий Левитан вели репортаж с праздничной демонстрации на Красной площади. Когда она закончилась, к ним с верхней трибуны Мавзолея спустился Брежнев. Увидел Левитана, поздоровался и говорит: «Сегодня так хорошо все прошло, что я даже не выдержал, прослезился». Повернулся к Хорошевцеву: «Здравствуйте, Женя!» Тот ответил: «Здравствуйте, Леонид Осипович!» Возникла пауза. «Я вижу, — вспоминает Хорошевцев, — как первый секретарь Московского горкома Виктор Васильевич Гришин машет мне кулаком. Ну все, думаю, моя карьера на этом закончилась. Страшная была пауза. Наконец Брежнев нашел что ответить: «Но, вы-то, Женя, должны знать, что Леонид Осипович — это Утесов, а я — Леонид Ильич». Тут уже все рассмеялись, и это меня спасло. Мне потом Левитан говорит: «Ну ты что, с ума сошел?» Я говорю: «Сам не знаю, Юрий Борисович, как это вырвалось»… Вот такие были времена».
From Wikipedia, the free encyclopedia
Dmitry Medvedev takes the oath of office as the |
|
| Date | May 7, 2008; 15 years ago |
|---|---|
| Location | Grand Kremlin Palace, Moscow |
| Participants | President of Russia, Dmitry Medvedev
Assuming office President of Russia, Vladimir Putin Leaves office Chairman of the Constitutional Court of Russia, Valery Zorkin Administering oath |
Inauguration of Dmitry Medvedev as the president of Russia took place on Wednesday, May 7, 2008. The ceremony was held in the Grand Kremlin Palace and lasted about one hour.[1]
At the ceremony attended by about 2400 guests. These were the ministers and governors, deputies and senators, foreign ambassadors and religious leaders, scientists and artists.[2]
Background[edit]
Dmitry Medvedev won the election with more than seventy percent of the votes. He took office two months after the elections.
Ceremony[edit]
The ceremony was held under the same scenario as the previous two.
Main part[edit]
First introduced Russian flag and the flag of the Russian president, a special copy of the Russian Constitution and the sign of the president of Russia.
Then on the podium were invited Chairman of the Constitutional Court Valery Zorkin, Chairman of the Federation Council Sergey Mironov and Chairman of the State Duma Boris Gryzlov.
At that time, Vladimir Putin, left the residence of the president of Russia and went to the Cathedral Square, where he received a report Kremlin Regiment commander and thanked the soldiers for their service. Then he went to the State Kremlin Palace to attend the ceremony.
Dmitry Medvedev’s motorcade arrived at the Kremlin and with the battle Kremlin chimes elected president entered the St George’s Hall. After passing through St. George and Alexander Hall, Medvedev took the stage in the hall of St. Andrew.
Speech of Vladimir Putin[edit]
The first speech was made by Vladimir Putin:[3]
Dear citizens of Russia, dear friends!
Introduction of the newly elected president of the office — this is a very important stage of democratic design power. Stage, which should be a unifying and for all regions of the country, and for all the national political forces and civil society. Now it is essential to continue all together already taken and proven the country’s development course, guided by the interests of its citizens. We generally update completes the highest state authorities. Update on the basis of strict compliance with the laws and principles of democracy, with a single day without delay to the solution of urgent problems of citizens. We move forward without losing the pace of development of the country.
I am convinced that the only way is constantly thinking about the welfare of people, the development potential of every person, the state can also be social, and really advanced. We can make a breakthrough innovation and strengthen its role in the world. Today, on the eve of Victory Day, we feel particularly acute, which has spiritual power of our people. The people, not just to defend their own path and their own state, and made a great contribution to the preservation and progress of civilization in the world of science, art, culture.
Dear friends! Eight years ago, the first time taking the oath the president of Russia, I took the commitment to work openly and honestly, to faithfully serve the people and the state. And his promise not violated.
I am convinced that the morality of power and its binding — is the main guarantee of the people’s trust. They are no less important than the experience and professional knowledge, and the need to produce results, reaching for the benefit of the whole society.
Now, I resign the head of state, would also like to say — for me the obligation to protect Russia was and remains the highest civic duty. I followed him all these years and will follow all his life.
I particularly stress for such a large multinational, multi-religious country like Russia is vital to safeguard and further strengthen its unity. The unity of the state, the goal, the unity of national spirit.
Dear citizens of Russia! Dear friends!
I cordially thank you for your faith, your understanding and support. Support I felt during all eight years as president, and that gave me strength, gave assurance that we are doing the right thing. I thank you all for the fact that we walked together towards agreed goals, overcoming challenges together experiencing the tragedy did not stop in front of the most seemingly insurmountable obstacles. Yes, the work was not without faults and without errors, but we still have serious concrete results and were able to make a breakthrough to a new life. And today, we have to formulate targets and tasks are not for a month, not two, but twenty or thirty years. Putting a large-scale problem, I am absolutely convinced that we are on the shoulder. But only with your active participation and direct with your support.
Thank you.
Transmitting today Dmitry Medvedev, a symbol of state power, I wish him good luck and success as president of the Russian Federation. We will support it.
Oath[edit]
After the speech of Vladimir Putin, Valery Zorkin invited Dmitry Medvedev to take the oath.
Dmitry Medvedev read the text of the oath:
I swear in exercising the powers of the President of the Russian Federation to respect and protect the rights and freedoms of man and citizen, to respect and defend the Constitution of the Russian Federation, to protect the sovereignty and independence, security and integrity of the state, to faithfully serve the people.
After that, the Russian national anthem sounded, and the Kremlin walls was made Artillery salute of thirty-one salvo.
Speech of Dmitry Medvedev[edit]
After taking the oath, and the end of the anthem, Dmitry Medvedev delivered his first speech as President of Russia.[4]
Dear citizens of Russia, dear friends!
I have just sworn the presidential oath, it is given to the Russian people, and in its very first lines — the obligation to respect and protect human rights and freedoms. They found the highest value in our society, and they determine the meaning and content of all state activity.
In this regard, I consider my most important task of further development of civil and economic freedoms, the creation of new, most opportunities for self-realization of citizens — citizens, free and responsible, both for his personal success and the prosperity of the whole country.
Such people create high dignity of the nation and are the source of power of the state — the state that has today the necessary resources, and a clear understanding of their national interests.
I would like to assure all citizens of the country today, that I will work as hard power as the President and as a person, for whom Russian — is the native house, native land.
Over the past eight years, a strong foundation for long-term development was created just for decades of free and stable development. And this unique opportunity we have to make the most of Russia to become one of the best countries in the world, the best — for a comfortable, confident and secure life of our people: in this — our strategy, and this — a landmark for years to come.
I am fully aware of how much remains to be done — to make the state to be really fair and caring towards the citizens in order to ensure the highest standards of living to as many people as possible can classify themselves as middle class, you can get a good education and quality services in the field of public health.
We are committed to innovation in all spheres of life, to build the most advanced production, modernize industry and agriculture, create powerful incentives for private investment, and generally seek to ensure that Russia has firmly established itself among the leading technological and intellectual development.
Particular attention on the fundamental role of law, which is based on our state and our civil society. We must achieve a true respect for the law and overcome legal nihilism, which seriously hinders modern development.
Mature and effective legal system — is an important condition for the development of economy and social sphere, support for entrepreneurship and the fight against corruption. But not to a lesser extent, they serve to strengthen Russia’s role in the world community, contribute to its openness to the world and facilitating dialogue as equals with other peoples.
And, finally, a genuine rule of law is possible only if a safe life. And I’ll do anything to security of citizens was not only guaranteed by law but is genuinely guaranteed by the state.
Said task I require daily interaction with all responsible political forces and civil society institutions, with the parties, with the Russian regions.
I hope that the peace and harmony in our common home will continue to strengthen the cooperation of different religions, social groups and national cultures: from this right depends on the present and the future of our country.
Dear friends! Do you realize how deep the feelings I am experiencing. I am well aware of what the burden of responsibility falls on my shoulders, and look forward to our work together.
I sincerely thank President Vladimir Putin for his ongoing personal support I have always felt. I am sure that this will continue.
The life and the course of history present us with fundamentally new, even more complex tasks. But convinced that achieving them is absolutely on the forces of our country, its hardworking and talented people.
And now my duty — to serve him every day and every hour, to make a better life for all our people, their success and confidence in the future, for the sake of further rise and prosperity of our beloved homeland — our great Russia.
Final part[edit]
Dmitry Medvedev and Vladimir Putin went to the closed from outside the room where the outgoing president handed over the new head of state «nuclear briefcase».[5]
After that, Medvedev and Putin came to the Cathedral Square, where the outgoing head of state presented the Kremlin regiment of the new Supreme Commander. Vladimir Putin and Dmitry Medvedev held a parade of troops and, at the end of the ceremony, went to receive congratulations.
Congratulations from foreign leaders[edit]
With the assumption of office of the President of Russia Dmitry Medvedev congratulated the many foreign leaders. Among them were: US President George W. Bush,[6] Prime Minister of Ukraine Yulia Tymoshenko,[7] Chinese President Hu Jintao[8] and others.
References[edit]
- ^ The historic moment
- ^ «The inauguration of Dmitry Medvedev». Archived from the original on April 27, 2016. Retrieved April 6, 2016.
- ^ Speech by Vladimir Putin, the former Russian president Dmitry Medvedev’s inauguration
- ^ Speech of President Dmitry Medvedev at the ceremony of inauguration
- ^ Medvedev handed «nuclear suitcase»
- ^ Bush is happy to be working with Medvedev
- ^ Tymoshenko congratulates Medvedev on assuming the office of President
- ^ Dmitry Medvedev congratulated the Chinese President
Диктор Кремля рассказал как Медведев стал частично Путиным
Легендарный диктор Кремля рассказал, почему назвал Медведева Владимиром Владимировичем
Диктор протокольных мероприятий Кремля Евгений Хорошевцев рассказал, как в 2008 году назвал премьер-министра России Дмитрия Медведева Владимиром Владимировичем. Произошел конфуз, конечно. Сам Хорошевцев смутился. Но вот все остальные посмеялись. Да и Медведев не стал заострять на этом внимание.
«Он только стал президентом. Тогда только ленивый ко мне не подошел и не сказал: «Только не ошибись, не скажи «Владимир Владимирович», — цитирует Хорошевцева «РИА Новости». — Вот и накрутили. Диктору нельзя под руку говорить».
Отметим, что Евгений Хорошевцев с девяти лет занимался в театральной студии В.В. Книппер, а в 16 лет был принят на работу в Москонцерт. Вместе с Юрием Левитаном вел праздничные демонстрации, посвященные Первомаю и годовщинам Великой Октябрьской революции.
Дзен
Телеграм
Подписывайтесь на наши каналы
и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.