Главная ошибка маркса

Труды Карла Маркса нельзя недооценивать. Их можно заставить «сиять заново, если убрать из них ряд ошибок, кстати, совершенно неизбежных в любой науке.
Главная ошибка К.Маркса, поставившая и его учение, и весь мир с середины 19-го века до конца 20-го с «ног на голову» — это неправильная, «до наоборот», оценка ролей пролетария и предпринимателя в обществе. Все остальные ошибки — следствие этой неправильной оценки.
В своем произведении «Капитал» (Том 1, Глава 4, разд.3 «Купля и продажа рабочей силы») К.Маркс на 10 страницах (стр. с 173 по 183, Изд.ГИПЛ, 1955 г.) подробно и досконально описал процесс найма одного человека на работу к другому человеку — предпринимателю. Оба совершенно равноправные люди, совершают сделку по взаимному согласию. Никакого насилия или давления. Нанимающийся потому пришел наниматься, что у него нет других средств к существованию, кроме своей рабочей силы. Он «гол, как сокол» — пишет Маркс. И предприниматель дает ему эти средства на условии их (средств) отработки. Иначе — покупает рабочую силу. Где тут обман? Все на полном взаимном согласии. И вдруг К.Маркс делает парадоксальный и неправильный вывод, что предприниматель обманывает нанимающегося (далее — пролетария). Мала зарплата? Так не соглашайся. Такой закон рынка. И, далее, К.Маркс делает еще ошибку. Он считает, что предприниматель и пролетарий совершенно одинаковые, взаимозаменяемые люди. Диалектик Маркс, оказывается, не понимает диалектики. Он не понял, что все люди РАЗНЫЕ. Личностно (индивидуально) разные, а не по их социальному или экономическому положению, что, кстати, тоже имеет место. Не понял этого непреложного факта. Мало того, К.Маркс посчитал, что пролетарий на месте предпринимателя (когда его прогонит или убьет) будет еще лучше хозяйствовать, чем тот. А, чтобы вообще исключить такие сделки в будущем из обихода – наем на работу  человека человеком (Маркс назвал это эксплуатацией, что неправильно) К.Маркс решает всех сделать пролетариями (неимущими) — отменить Право частной (семейной) собственности и отменить семейный уклад жизни, который «ежедневно, ежечасно порождает семейную (частную) собственность» (это слова Ленина).
Женщин — обобществить, мужчин — отправить в трудовые армии (на нары), а детей воспитывать в интернатах, как общих детей страны. Все это досконально К.Маркс и его друг Ф.Энгельс изложили в свом «Манифесте коммунистической партии» (см. стр. 44-47). Многие люди изучали этот манифест и отвечали по нему на экзаменах в школах и ВУЗах, но таких деталей не замечали, а запомнили только броскую фразу: «Призрак коммунизма бродит по Европе».
В России до осуществления проекта К.Маркса в полном объеме дело, к счастью, не дошло. Но в Комбодже (тогда Кампучия), где-то в 60-х годах прошлого века, он был осуществлен полностью (Пол-Потом и Йенг-Сари) во всех деталях. И женщин обобществляли и выдавали на ночь мужчинам, выполнившим дневную норму труда, и мужчин собирали в трудовые армии, где за нарушения дисциплины убивали мотыгами, и детей собирали в интернатах, и интеллигенцию уничтожали полностью, как буржуазный пережиток, и все население уменьшили на 60%.
Для бедноты учение К.Маркса оказалось очень привлекательным. Все собрать и поделить поровну и грабь награбленное. Но для стран, принявших его, оказалось разрушительным, приведшим к катастрофической деградации людей и демографическому кризису (как в России).
Итак. Главная стратегическая ошибка К.Маркса в том, что он не понял, что все люди личностно РАЗНЫЕ и пролетарии стали пролетариями не случайно, а ввиду их генетической и социальной ДЕГРАДАЦИИ. Они менее энергичны, менее талантливы, хуже образованы и воспитаны, чем предприниматели (люди среднего класса). И ставить пролетария гегемоном в стране — катастрофическая ошибка. Это все равно, что пастуха ставить управлять академиками.

Category:

• Общество
• Cancel

Две главные ошибки Маркса, или почему рухнул Мир Социализма

Девятнадцатый век – век победы механицизма и позитивизма. Человек поверил, что он может познать окружающий мир, включая законы развития общества, так же, как он познал законы физики и математики, и таким образом совершил промышленную революцию. Маркс исходил из неявной предпосылки, что общественные законы аналогичны законам естествознания, и если их познать, мы можем конструировать общество также успешно, как паровую машину.

[Spoiler (click to open)]
Именно механическое перенесение методов познания природы на общество и привело к тем ошибкам, которые сделали ученье Маркса-Энгельса-Ленина неверным, что и привело к краху Мира Социализма.

Рассмотрим две ключевые ошибки Марксизма.

1. Пятичленка. Постулировалось, что общество развивается всегда по одной закономерности – первобытнообщинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм, социализм-коммунизм. Но эти выводы были сделаны только на основании европейского опыта. Но нет никаких доказательств всеобщности этой закономерности. Например, в современной России мы сегодня наблюдаем регионы, где люди в основном промышляют охотой и собирательством, и другие регионы, где рабовладельчество – норма жизни. Представим себе, что Колумб бы не открыл Америку. Была бы промышленная революция и капитализм у Майя и Ацтеков? Да они и колеса не знали, а их цивилизациям – десятки тысяч лет.

2. Вторая фатальная ошибка Маркса – теория прибавочной стоимости. Он рассматривал стоимость чисто механистически, как энергию в физике, которая подчиняется закону сохранения. Главное рассуждение Маркса — если капиталист богатеет, то кто-то беднеет. И этот кто-то – пролетарий. На этом основана все политэкономия марксизма. Но на самом деле экономика – игра с ненулевой суммой. Богаче становятся все, в том числе рабочий, если сравнивать его состояние с тем, когда он не был рабочим, т.е. был крестьянином или батраком в переселенной и малоземельной Европе.

Поверив лже-пророку Марксу, треть населения планеты попыталось выстроить Земной Рай. Предпосылки – ложные. Результат – крушение Мировой Социалистической Системы, Варшавского Договора, Советского Союза.

Если вы не согласны – аргументируйте.

Мне очень важно ваше мнение о том, что пишу в ЖЖ.

Ваш комментарий — лучшая оценка моей работы.

Мне предложили высказаться по поводу марксизма и его ошибок, в частности, самого учения Маркса и его последователей, как в теории, так и в практике построения нового общества. В сборнике меня заинтересовала статья на эту тему. Предлагаю ее со своими комментариями. Надеюсь, никто не обидится.

Мне предложили высказаться по поводу марксизма и его ошибок, в частности, самого учения Маркса и его последователей, как в теории, так и в практике построения нового общества. В сборнике меня заинтересовала статья на эту тему. Предлагаю ее со своими комментариями. Надеюсь, никто не обидится. Новейшая история Центральной Азии: Проблемы теории и методологии: сборник статей А. К. Аликберов, М. А. Рахимов, Российская академия наук. Институт востоковедения. Сборник статей включает в себя исследования по теории и методологии исторической науки на основе материалов новейшей истории Центральной Азии, выполненные в рамках научной программы Института истории Академии наук Республики Узбекистан, «Центра новейшей истории» по проведению научных конференций, международных и региональных «круглых столов» и экспертных встреч с участием исследователей из различных стран Европы и Азии. Проект издания книги осуществлен с участием Института востоковедения РАН (Москва) при финансовой поддержке Фонда имени Конрада Аденауэра (ФРГ). Книга предназначена для исследователей и студентов, будущих историков, этнологов, культурологов, дипломатов, политологов, интересующихся проблемами новейшей истории стран Центральной Азии, а также междисциплинарными аспектами теории и методологии истории.
Под таким претенциозным названием статьи появилась работа в сборнике Новейшая история. Проблемы теории и методологии в 2018 году. Претензия на истину (исключает ошибки), конечно, вызывает улыбку. Но, дорогу осилит идущий к ней, к истине. Попробуем разобраться, что может ею считаться в наше время. Наши комментарии выделим. Работа важная, на наш взгляд, поэтому приводим полностью. Л. Б. Алаев «Основные ошибки Маркса как политэконома».

Главной задачей отечественного обществоведения является не защита полуразрушенных бастионов марксизма, а освобождение от марксистского наследия. Мы, бывшие советские, или постсоветские, ученые, пропитаны как губки догмами, впитанными в ходе нашего научного воспитания — (возражений не имеется). В качестве примера: мой друг и постоянный оппонент Л. С. Васильев, недавно ушедший от нас, первоначально скрывал свой анти-марксизм, потом, напротив, начал его демонстрировать, но в его последних сочинениях, тем не менее, сохраняются марксистские догмы, которые он воспроизводит как единственно правильные. Мною была сделана попытка показать это в рецензии на его книгу «Всеобщая история».
1. В то же время нескончаем поток работ, авторы которых пытаются примирить марксизм с современностью. В издательстве URSS публикуется серия монографий «Размышляя о марксизме», которая уже сейчас включает более сотни, а может быть, и двух сотен изданий. Приемов отмывания марксизма от того, что сейчас нам не нравится, не так много, они повторяются из книги в книгу. Один из приемов — стремление обойти наиболее явные недочеты теории. Базисом ошибочных положений служит, как мне представляется, пронизывающий марксизм европоцентризм. Маркс был ориенталистом в том понимании, которое придал этому слову Э. Саид. Неизбывная слабость марксизма заключается в том, что он выдается за всеохватывающую — (это — верно, проверено на себе) теорию исторического процесса, но соотносится только с западноевропейской историей. Упоминаемые Марксом формации — это этапы западноевропейского процесса, как он его понимал. Даже Восточная Европа была населена, по его мнению, «неисторическими народами», тем более не имели истории народы Востока. Даже «азиатский способ производства», в его понимании, меньше всего относится к Азии: он будто бы существовал в Европе до Античности.
2. Вопрос о специфике эволюции разных обществ остается в стороне. Он не был разработан в изначальном марксизме, он остался неразработанным и впоследствии. Для изначального марксизма это объяснимо. Теория создавалась тогда, когда Западная Европа — это и был мир, хотя и с придатками в виде первых колониальных владений — (не весь мир, но центр этого мира, согласен). Мировая история была почти идентична истории Западной Европы. Маркс в экономических рукописях 1857-1858 годах набрасывает тезис:

«Влияние средств сообщения. Всемирная история существовала не всегда; история как всемирная история — результат».

3. Таким образом, он и не собирался распространять открытые им, как он полагал, законы истории на весь мир. Но последователи Маркса имели достаточно времени, чтобы заняться вопросом об особенностях эволюции разных народов. Однако они этого не сделали, поскольку были заняты только и исключительно обоснованием единой линии развития, предписанной всему человечеству. В результате ничего иного, кроме общих закономерностей, марксисты в своем арсенале не имеют, и история человечества представляется им как большое количество совершенно одинаковых движений по одной и той же шкале. Каждая «страна» — (а что это такое в исторической перспективе — совершенно непонятно) самостоятельно преодолевает предназначенные всем ступени, в лучшем случае, отличаясь от других «запаздыванием», «местными особенностями» или «внешними влияниями». Чтобы как-то согласовать между собою разнообразные формы, появляющиеся в ходе мирового исторического процесса, приходится выбирать — (теоретически никак не подкрепленные) «типичные» или «эталонные» общности (Греция и Рим — для первой классовой формации; Северная Франция — для феодализма; Англия — для капитализма), по отношению к которым все остальные становятся «недоразвитыми» или «нетипичными», «отклоняющимися» или «многоукладными». Эта слабость теории проистекает из еще более глубокого порока: не различения реальности и понятия. Маркс унаследовал от Гегеля позицию панлогизма. Им обоим казалось, что мир разумен и философия, и наука способны адекватно отразить его разумность. Идеальное и реальное в принципе совпадают. Для Гегеля идеальное есть «инобытие предмета, его субъективное бытие». Маркс, утверждая, что его диалектический метод является «прямой противоположностью» гегелевскому, фактически говорит то же самое:

«Идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней».

1. Возникла отрасль марксистской философии — теория отражения — (вот здесь можно было бы и поподробнее, поскольку речь идет о появлении понятий и смысла для живых существ и критерии отличия живого от неживого, семантической характеристике общенаучного понятия информация). Получалось, что модели формаций — это и есть реальные общества. Маркс мог бы поставить вопрос о различии, например, феодализма и капитализма в Англии и во Франции. И тогда перед ним встала бы задача отделить реальный феодализм или капитализм от понятия феодализма или капитализма. Но он не имел времени заняться этим вопросом. И оставил своих последователей перед трудной задачей. А. Я. Гуревич еще в советское время предлагал развести понятие феодальной формации и реальность средневековой Западной Европы.
2. Его позиция была близка к советскому творческому марксизму, хотя он сам вряд ли согласился бы с такой классификацией. Однако все попытки превратить марксизм в нормальную теорию были встречены в штыки. До сих пор для многих отечественных методологов то, что сформулировал Маркс, существовало «на самом деле». Например, утверждается, что понятие имеет прообраз в действительности. Этот прообраз — «один из вариантов однопорядковых исторических явлений» — (в принципе, может быть и верно. Только случай должен быть не типичным, а наиболее полным выражением тенденции). Так, античное рабство достигло высшей степени развития в Древнем Риме. «Самой передовой — (?) страной феодальных отношений в западноевропейском средневековье была Франция», «страной классического капитализма эпохи нерегулируемого рынка была Англия» и так далее. Отсюда делается вывод, что, взяв типичный — (не типичный, а самый яркий пример, который можно представить, как типичный в результате обобщения именно типичных) случай, мы можем понять все подобные случаи.

«Зрелая, наиболее развитая форма исторической реальности является ближайшим прообразом исторического понятия. Развитая историческая реальность содержит наиболее полно то, что неявно выражено в других ее вариантах. Поэтому данная историческая реальность является ключом к пониманию иных ее форм и разновидностей, в этом смысле она и составляет основу исторического познания».

1. Таким образом, провозглашается, что основу исторического познания составляют поиски общего в разных обществах и отбрасывание всего специфического, то есть исторической реальности. Но упомянутые выше слабости теории объясняются состоянием тогдашней общественной науки в Европе. Поистине, справедлива часто звучащая формула, что «Маркс стоял на уровне науки своего времени». Его нельзя упрекать в том, что он использовал в конструировании своей историософской схемы (концепции формаций) выводы таких своих предшественников, как Кристоф Келлер, Ж.-Ж. Руссо, Адам Смит, К.А. де Сен-Симон. Марксистская теория формаций — это всего лишь изложение особым языком давно принятого в Европе деления истории на Древность (Античность), Средневековье и Новое время, осознанного затем как периоды господства рабовладения, крепостничества и свободного наемного труда. К. Маркс все это отлично осознавал. Вот как он оценивает новаторство своей теории:

«Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном сообществе, ни та, что открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:
1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства,
2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата,
3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» — (можно согласиться, если диктатура предоставит всем свободу экономической деятельности).

2. Понимание классовой борьбы Марксом и Энгельсом тоже может быть оспорено. Они упирали на борьбу, в то время как на протяжении большей части истории классы сотрудничали, иначе общества не могли бы существовать. Но эти положения служат скорее выражением мировоззрения, чем результатом анализа, научным выводом. Марксистский прогноз обострения классовой борьбы, а затем ее исчерпания не осуществился, но история не кончилась. Кто знает, не осуществится ли он позже. Повторяю — это из области мировоззрения, это прогноз, а не вывод. Маркс действительно всей душой ненавидел капитализм, и это отражалось в его сочинениях — (ненависть его я бы отнес не к самому процессу накопления капитала, как итогу процесса, а к способу, за счет использования труда других. Капитал можно копить и честным, своим трудом, хотя и медленнее).
В данной статье мы рассмотрим не те проблемы, которыми Маркс профессионально не занимался. Речь пойдет о дисциплине, в которой он был специалистом и новатором — о политэкономии. Прежде всего вызывает сомнения трудовая теория стоимости, которую Маркс заимствовал у А. Смита, но не развил в духе своей же концепции о ведущей роли производительных сил. Предложив измерение стоимости продукта (товара) общественно необходимым рабочим временем, потраченным на его производство, Маркс не учел роль творческого труда, роль изобретений, роль творческих личностей в экономическом процессе.
1. В некоторых пассажах Маркса слышится прямо-таки враждебное отношение к творчеству:

«Исключительная концентрация художественного таланта в отдельных индивидах и связанное с этим подавление его в широкой массе есть следствие разделения труда. В коммунистическом обществе не существует живописцев, существуют лишь люди, которые занимаются живописью как одним из видов своей деятельности» — (я бы согласился с Марксом, что не должно существовать таких профессий, как и артистов, спортсменов, военных тоже. Все это должен уметь каждый в процессе подготовки к жизни).
2. В работах Маркса встречаются разные расшифровки понятия производительные силы, в том числе и учитывающие роль умственного труда, то есть творчества, но все же превалирует их узкое понимание как материальных производительных сил, как прежде всего орудий труда, как hardware, как мы сказали бы сейчас — (насчет hardware, тут можно поспорить. Первична все же природа, средство производства — земля, а вот производительные силы вторичны, даже природные, как солнце, вода, ветер, если речь идет о производстве материальных благ). Между тем, если подходить к понятию производительные силы серьезно и проследить историю технологического роста, станет совершенно ясно, что производительная сила заключена в человеке, в его уме, хозяйственных и нравственных установках. В его душе, если искать один обобщающий постулат — (и физических кондиций тоже, если речь о субъекте производства товаров). Материалистическая установка в решении экономических вопросов сыграла серьезную негативную роль в практике индустриализации СССР, когда строительство заводов понималось как развитие производительных сил, в то время как творческому развитию личности советского человека не уделялось внимания. Напротив, всячески подавлялись оригинальность мышления, инициативность, стремление к новому, все то, что составляет действительное развитие производительной силы человека. Советский человек воспитывался как пассивное существо, полностью доверяющее мудрости руководства. Поэтому, в частности, никто и пальцем не пошевелил, когда советский строй рушился. Люди знали, что «партия всегда права!» — (я бы не стал сводить причины распада этого государственного строя к идеологии материализма, хотя, все и связано. Иначе, все кинутся строить свои теократические, националистические и псевдодемократические режимы. Здесь не должно быть противопоставления или, или и шараханья из одной крайности в другую. Если нужен образец идеологии, то нужно исходить из представления о человеке как единства и материального, и идеального, то есть и/и).
Возникла глубоко ошибочная концепция индустриализации, провозглашавшая необходимость преимущественного развития производства средств производства и лишь во вторую очередь — производства средств потребления. Эта вторая очередь до них так и не дошла — (здесь все правильно, но не абсолютно и не отменяет тезиса и учений о природе трудовой стоимости. Природа тоже создает товар, и сама является товаром только в отношениях людей и их сообществ, в социальной среде. А само развитие производительных сил меняется в очередности и необходимости, в зависимости от реальной ситуации).
Понятно, что не теория диктовала политику, а политика находила себе приличествующее теоретическое обоснование. Плановая экономика, которую пытались ввести в России, по определению не могла подчинить себе тысячи мелких предприятий и их хозяев. Такие попытки тоже делались, но никогда не приводили к желаемому советскими руководителями результату. Проще было от развития мелкой и легкой промышленности вообще отказаться. Интересы потребителя постоянно приносились в жертву интересам подготовки к войне. Но теория возникла еще во времена Маркса и пригодилась в ходе «социалистического строительства» и воспитания «советского народа». Еще более значимое упущение Маркса-политэконома заключалось в том, что он в свое время отступил от собственного метода анализа, представив класс капиталистов только эксплуататорским. Он должен был бы «вычислить» общественно необходимое рабочее время, которое тратится на управление производством, организацию экономической инфраструктуры; учесть квалификацию капиталистов и менеджеров (развить свою собственную формулировку о «сложном труде») и ввести в знаменитую формулу c + v + m еще один знак для зарплаты капиталиста, а затем еще вычесть из прибыли (m) суммы, вновь инвестируемые в экономику, то есть, идущие на пользу всему обществу. И вот только тогда мы бы узрели прибыль, присваиваемую капиталистом именно как владельцем капитала и потребляемую паразитически. Как это вычислить, я не знаю, и никто не знает. Практически этот вопрос решен: часть прибыли фирмы выдается акционерам в качестве дивидендов, а другая часть идет на инвестиции. Но как это выразить в теоретических формулах, неясно — (согласен полностью. Это упущение, но никак не ошибка. Скажем так, недоработка в силу отсутствия предпосылок в то время).
Первые советские политэкономы в 1920 годов пытались применить свои марксистские знания и вычислить общественно необходимое время для разных изделий, чтобы в Советском Союзе платить рабочим, которые тогда стали господствующим классом, правильную зарплату, а не ту, которую платит капиталист-эксплуататор. Ничего не вышло. Но если получилось бы все это вычислить, дивиденды получили бы теоретические основание, а ученые получили бы инструмент определять процент паразитического потребления. И встал бы вопрос о более справедливом распределении прибыли. Но, чтобы ее перераспределить в интересах всего общества, возможно, достаточно крепких профсоюзов и забастовочного движения, а не революций? Практика западных стран показывает, что да, достаточно — (а вот практика наша доказывает, что недостаточно уже в силу, вернее в слабости этих движений и недостаточности практики забастовочного движения, что грозит бунтом и хаосом). Ошибочным именно с теоретической точки зрения (что касается практики, то это другая проблема — сюжет о надеждах Маркса на революцию) оказался его тезис об относительном и абсолютном обнищании рабочего класса. Как политэконом, причем политэконом разоблачительного направления, он должен был бы понимать, что капиталисты в погоне за прибылью должны сбывать произведенные товары. Для этого необходим платежеспособный спрос. У населения должны быть деньги, для чего рабочим надо поднимать зарплату. Так что абсолютное улучшение материального положения масс является объективным законом того самого капитализма, который исследован в «Капитале». И вот вам результат: мы видим, что в развитых (бывших капиталистических) постиндустриальных странах 50-70 % цены продукта составляют расходы на выплату заработной платы.
1. Почасовая зарплата в России в 2016 году в разы меньше, чем зарплата рабочих в большинстве европейских стран.
2. Это — скажем осторожно — отдаляет перспективы пролетарской революции — (здесь некорректно отождествлять зарплаты рабочих и пролетариев, то есть всех трудящихся за заработную плату. Многие рабочие получают гораздо больше других трудящихся или рабочих неквалифицированных, даже в одной стране. А вот термин «абсолютное обнищание пролетариата» можно использовать уже при нищете основной массы работающих более 50 %).
Менее очевидной, особенно для того времени, была ошибка в оценке соотношения мелкого и крупного производства. Об этом уже говорилось, но теперь мы подойдем к этой проблеме, с другой стороны. Апология крупного производства в марксизме — это родимое пятно прогрессизма ХIХ века, неоправданная экстраполяция в будущее тенденций того времени. Шел бурный процесс фабричного строительства и вытеснения кустарного и вообще ручного производства. Маркс заключил, что этот процесс пойдет до конца, и обозвал мелкие производства низшими формами капиталистического предпринимательства — (а вот эта «ошибка» гораздо более значила для потомков. Недооценка или недопонимание роли индивидуального производства, мелкотоварного, мануфактурного производства, лежащего в основе крупного индустриального производства как фундамент этого производства, означало противопоставление одного другому, идеализация и распространение (экстраполяция) этих закономерностей на все уклады и виды производств — все это привело к диктатуре одного и подавлению других способов вести хозяйство, вместе с носителями идей). В то же время, как умный и эрудированный человек, К. Маркс не мог не понимать, какая творческая энергия заключена в мелком производстве. Вот что он писал в своей главной книге, «Капитале»:

«Частная собственность работника на его средства производства есть основа мелкого производства, а мелкое производство составляет необходимое условие для развития общественного производства и свободной индивидуальности самого работника. Правда, этот способ производства встречается и при рабовладельческом, и при крепостном строе, и при других формах личной зависимости. Однако он достигает расцвета, проявляет всю свою энергию, приобретает адекватную классическую форму лишь там, где работник является свободным частным собственником своих, им самим применяемых условий труда, где крестьянин обладает полем, которое он возделывает, ремесленник — инструментами, которыми он владеет как виртуоз» — (а вот это — подтверждение наших кавычек в слове ошибка. Именно мелкое производство и его свобода экономическая на базе своей земли без обременения и есть залог свободы частного предпринимательства, естественно, с ограничениями. Не бывает безграничной свободы. Маркс прав на все 100 %). Капиталистическая система имеет свои недостатки, но и одно неоспоримое (в том смысле, что его никто не оспаривал, в том числе и Маркс) достоинство: она порождает конкуренцию, а, следовательно, постоянное стремление к развитию, новаторству. Маркс, как мы только что видели, понимал благотворный импульс, который идет от мелкого производителя, но отбрасывал это понимание, так как стремился вперед, к апофеозу индустриализма. Вслед за процитированным выше почти поэтическим пассажем он вспоминает свою теорию:

«Этот способ производства предполагает раздробление земли и остальных средств производства. Он исключает как концентрацию этих последних, так и кооперацию, разделение труда внутри одного и того же производственного процесса — (а почему труд надо разделять именно в пределах одного производственного процесса?), общественное господство над природой и общественное регулирование ее — (Sic! — еще один маркер мышления XIX века), свободное развитие общественных производительных сил. Последний (то есть этот способ) должен быть уничтожен, и он уничтожается».

1. Сейчас стало очевидным, что мелкое производство и в сельском хозяйстве, и в промышленности, и в сфере услуг не исчезает, а процветает в условиях НТР и является необходимым дополнением — (основой!) крупной промышленности. Более того, прочна лишь та экономика, которая опирается на фундамент развитого мелкого производства, и будущее имеет лишь такое крупное производство, которое выросло из мелкого — (абсолютно верно!). Здоровая экономика представляет собой пирамиду, основанием которой служат миллионы мелких предприятий. Они основываются, разоряются, растут, подпитывают крупный бизнес новыми идеями, некоторые из них становятся не мелкими, а средними, а потом, глядишь, и крупными. Понятно, что по мере преодоления этажей этой пирамиды фирм становится все меньше, но именно так и строится пирамида, твердо стоящая на земле — (и это — тоже правда, хотя нужно понимать слово «земля» в обоих смыслах, и в прямом, и в переносном, как у автора). Советская экономика была подобна перевернутой пирамиде, стоявшей на вершине. Понятно, что она оказалась почти вся просто ненужной при переходе к рыночной экономике. Утешает только то, что долго простоять в таком положении она все равно бы не смогла — (к сожалению, автор переоценивает слово «рыночная» экономика. Её просто нет, так как нет свободного производителя на своей земле, нет законов о земле нигде, нет и свободной конкуренции. Везде монополия власти, так как власть — это земельная собственность, ее контроль. Везде — квазирынок, рыночная экономика — такой же идеал как демократия или коммунизм). Сейчас в России возникает осознание важности мелкого и среднего бизнеса для экономики. Дня не проходит без заявления того или иного экономиста, министра, премьер-министра о необходимости поддерживать и развивать мелкий бизнес. Так что теоретическая ошибка преодолена, но сохраняется страх перед миллионами самостоятельных хозяев, которые будут независимы от государства и которыми трудно будет управлять. Поэтому угнетение частного сектора продолжается. Продолжаются поиски «точек роста» в виде громадных проектов, а народная энергия, которая могла бы фонтанировать, заглушается — (для ликвидации этого подавления надо отдать землю не частнику, а индивидуальному собственнику в разумных размерах, и ограничить переход в частное землевладение прогрессивными налогами).
В этом контексте нужно решительно пересмотреть характерный для марксизма критический, если не сказать уничижительный, взгляд и на крестьянство как на отживающий класс, носитель консерватизма, «идиотизма», «всеобщей посредственности» и тому подобное. Многочисленные откровенные высказывания на этот счет К. Маркса и Ф. Энгельса хорошо известны, и их можно не цитировать. Принято считать, что В. И. Ленин выдвинул идею союза рабочего класса и крестьянства в России. Однако это была чисто тактическая линия, продиктованная непониманием роли крестьянина как мелкого хозяина, а признанием численного преобладания этого класса. «Прочно опираться» Ленин призывал только на бедноту, то есть на пауперизированные, по существу деклассированные, слои сельского населения, на тех, кого мiр называл лодырями. Размышляя о крестьянстве, Ленин отмечал его двойственность. Крестьянин, во-первых, труженик, но, во-вторых, хозяин (хозяйчик, презрительно говорил Ленин), «ежеминутно рождающий капитализм», и именно эта его вторая, наиболее ценная для экономики, сторона вызывала подозрение, насмешки, а затем и репрессии. Конечно, большевики уничтожали крестьянство не только потому, что осуществляли теорию Маркса, и совсем не потому, что хотели заменить мелкое производство крупным. Они боялись крестьянства, потому что крестьянин — самостоятельный человек, не зависящий от государства, потому что он действительно рождает капитализм — (реальный, на основе труда, а не на основе грабежа работника!), то есть нормальную экономику, действующую на основе законов рынка, а не указаний Госплана или секретаря райкома, горкома.
Отсюда и многомудрые рассуждения Сталина о грядущей замене товарообмена продуктообменом, о двух типах собственности в Советском Союзе: общенародной и колхозно-кооперативной, и о том, что, когда они сольются, тут и наступит коммунизм. На крестьянстве держится вся история. Все эти империи, цивилизации, формации (включая даже последнюю, название которой еще не придумано) возникали, формировались и существовали благодаря крестьянству, жили грабежом крестьянства. Начиная с неолитической (сельскохозяйственной) революции вплоть до, по крайней мере, конца XIX века крестьянство снабжало средствами всех безумных завоевателей и радикальных реформаторов, либералов и консерваторов, всех строителей Царства Божия на Земле. Справный крестьянин, особенно, кулак, — это по определению творческая личность. Требует пересмотра и роль, приписываемая марксизмом рабочему классу. После того как ему был выдан марксизмом аттестат коммунистической зрелости, рабочий класс доказал лишь то, что он может играть конструктивную роль как сила внутри так называемого буржуазного общества.
Борясь за улучшение своего экономического положения, рабочий класс в развитых странах гармонизирует отношения труда и капитала, а, следовательно, и все общество в целом. Во всех развитых странах рабочий класс через определенные политические партии вполне успешно отстаивает свой высокий жизненный уровень, иногда даже нанося ущерб экономическому развитию этих стран. Но рабочий класс не доказал (а если вдуматься — доказал обратное), что он может осуществить свою «диктатуру» в интересах общества в целом и привести его к процветанию — (для этого надо было передать средство производства, землю — работнику законным путем, через конституцию!). Никогда не было приведено, а со временем не прибавилось, аргументов в пользу того, что рабочий класс хоть в чем-то обладает качествами, возвышающими его над другими классами и социальными слоями — (пока не докажет, что действует в интересах всех трудящихся, в первую очередь, работников на земле). Не доказал он и свой интернационализм. Маркс в простоте душевной считал, что у пролетариата «нет отечества». И начал создавать Интернационал.
Можно проанализировать истоки этого взгляда на рабочий класс. Во-первых, экономические: глобализация начиналась уже тогда, и рабочие уже отличались значительной мобильностью (по сравнению с другими классами и социальными слоями), а капитал действительно уже в XIX веке не имел отечества. Во-вторых, психологические. Маркс недооценивал значение национального вопроса и был с юношества нацелен на мировую революцию. Но здесь уже сама история поправила Маркса. Уже ко Второму Интернационалу в нескольких странах создались сильные социал-демократические партии, ориентированные вполне национально и к Первой мировой войне растащившие Второй Интернационал. Кажется, не только большевиков поразило голосование германских социал-демократов в 1914 году за военные кредиты, но это надо было принять: социал-демократам национальные интересы оказались ближе, чем классовые — (вот здесь я бы согласился с определением «ошибка», правда слово «нация» появилось раньше его определения в толковых словарях. Поэтому и Маркс, и Ленин просто не понимали национального вопроса и его ответа, как единства людей на основе общего языка, культуры и территории. Отсюда и недооценка земельной собственности в процессе перехода пролетария в независимые производители). В отличие, скажем здесь же, от коммунистических партий в период Второй мировой войны, которые вынуждены были колебаться вместе с линией Коминтерна, что означало на практике превращение их в обслуживающий персонал, агентов Советского Союза. Был изобретен изумительный слоган пролетарский интернационализм, что и означало на практике деятельность в интересах одной из держав. Особая роль рабочего класса — это один из наиболее безосновательных и вредных мифов, порожденных марксизмом. Из экономического анализа капитализма, проделанного Марксом, не вытекает особая миссия рабочего класса и неизбежность пролетарской революции. Дискуссия о значении марксизма для современности значительно затрудняется тем, что сторонники его непреходящей ценности не хотят видеть реалий. Трудно спорить с человеком, который упорно твердит, что черное — это белое. До сих пор маститые ученые исходят из того, что классовые антагонизмы в странах Запада обостряются, что рабочий класс там имеет революционные потенции — (одно дело констатировать факты, другое дело предлагать изменение в тенденции появления этих фактов). До сих пор они уверены в том, что в Советском Союзе существовал социализм, то есть формация более высокая (по всем показателям), чем капитализм.
До сих пор не осознано, что реальный социализм, как он в то время назывался, был системой, обреченной на крах, потому что она не стимулировала ни экономии сырья, энергии, рабочей силы, ни совершенствования качества и уменьшения цены продукта, ни повышения качества жизни. Это была экономика дефицита: всегда чего-нибудь не хватало, чего-нибудь нельзя было достать (ключевой глагол для советского человека). Я уж не говорю о милитаризации производства и общественного сознания, омертвлявшей и то, что было еще живого в этой экономике — (просто это был не реальный социализм для всех, а военный коммунизм, видоизмененный, для отдельной категории людей за счет всех остальных). Это другая тема. Если это — социализм, то кому он нужен — (только тем, кто пытается им руководить)?

Виктор Галицкий.

…что классовый интерес пролетариата заключается отнюдь не в преодолении эксплуатации. Увы. Это большая ошибка, Главная ошибка Маркса и марксистов.
Классовй интерес пролетариата иной — чтобы не на@бали с зарплатой. И только. (Извините, что изъясняюсь на общепролетарском языке.)
И не надо надеяться на большее.

Это — правда? Вот по-честному, положа руку на  грудную клетку — правда? Да, правда. Трудящиеся в массе совсем не парятся на тему того что их эксплуатируют (кроме совсем уж вопиющих случаев с нарушением техники безопасности или прав личности). Они в массе всего лишь хотят чинно сидеть за одним столом с буржуями, и чтоб буржуи сильно не жлобились.

Почему так вышло? Потому что Маркс сильно налажал с трудовой теорией стоимости. Реально стоимость растёт не за счёт одного лишь труда — а  в любом акте перепродажи. Есть там труд или нет, неважно — стоимость увеличиает вовсе не труд, а барыш торговцев на каждом этапе перепродажи. И труд рабочих ровно точно так же ПЕРЕПРОДАЁТСЯ, как и сырьё, идущее на производство. Что тонна стали, что человеко-неделя — в процессе проиводства лишь рождается возможность перепродать соединение этих ингредиентов товара.

То есть нет производительного и непроизводительного труда, этого позорного эпицикла марксистской политэкономии — а есть лишь перепродаваемый труд. И труд водителя погрузчика на заводе совершенно равен труду такого же водителя погрузчика в  супермаркете, и не надо придумывать никакого «участия в перераспределении стоимости» для последнего.

И нет никакого присвоения «всего, что рабочие произвели, за вычетом необходимого для поддержания их жизни». А есть довольно мутная схема перепродажи твоего труда с тайными для всех суммами, в которой ты, если ценный кадр, получаешь неплохо. То есть вместо однозначной эксплуатации (присвоения труда) мы имеем сделку по перепродаже труда, более-менее устраивающую обе стороны. И иди определи, сколько процентов твоего рабочего времени капиталит присвоил. Три? Десять? Пятьдесят? Девяносто? Обосновать можешь? Интуитивно же все чуствуют, что стоимость их труда более-менее сопоставима со стоимостью аналогичных услуг, которые они сами потребляют (типа ремонта квартиры или машины и тому пообного). Все ощущают, что барыга берёт — но в устраивающей пропорции.

И потому рабочие РЕАЛЬНО заинтересованы лишь в том, чтобы их труд перепродавался повыгоднее (совершенно как продающие, скажем, свою недвижимость) — а вовсе не в самой отмене перепродажи их труда. Они не ощущают. что их эксплуатируют — они ощущают что ИМ НЕДОПЛАТИЛИ. Потому что нет однозначной эксплуатации со 100% присвоением — есть лишь некоторое недоплачивание для некоторых.

Поэтому вместо теоретических пламенных борцов Против Буржуазии. которые устроят революции в самых развитых странах — в реале в этих странах мы пока видим лишь борцов за то чтоб буржуазия сильно не борзела. А это две большие разницы.. А в царской России, в Китае или на Кубе пролетариат всерьёз восстал по иным причинам — потому что из-за тупой косности режима пролетариат смог почувствовать необходимость назревшей насильной модернизации .

В общем — классовая борьба для пролетариата отнюдь не заключается в свержении капиталистов, а лишь в выторговывании более тёплого места. Потому что имеет место торговля, а не эксплуатация через полное обдирание «прибавочной стоимости» (ещё один эпицикл). И наличие пролетариата отнюдь не явлется обещанным противоречием между производственными отношениями и рзвитием поизводительных сил — пролетариат вовсе не могильщик и  прекрасно уживается с хозяевами, если они делятся. Что мы и  видим на примере Золотого Миллиарда.

А обещанное истматом противоречие между капиталистическими производственными отношениями и развитием производительных сил мы начали наблюдать вот только-только. Всё это бешенство копирастов — это оно и есть. Впервые в истории. Впервые в истории поизводительные силы капитализма начали пробуксовывать именно по причине собственности, то есть самой основы капитализма. Поэтому будущее классовой борьбы — именно здесь. Чем больше капитализм не может из-за закрытости инфрмации — тем больше может альтернативный социалистический проект.

Так что социализм родится из копилефта, криптовалютнго чёрного рынка и из стремления бржуазии и её государства поставить всю информатику под контроль. Чем больше эти пидоры лезут в наши мысли, кошельки и наши компьютеры — тем больше их осознают как пидоров, которых надо гнать. (А не лезть они не могут — поскольку информация умеет распространяться минуя капиталистические представления о собственности, и это их сильно не устраивает.)

Звоночки типа убийцы Boeing 737 MAX или убогой, но умеющей хорошо шпионить Windows 10 — это только начало глобального кризиса нашнй жизни, вызванного стремлением буржуазии сохранить статус-кво в условиях общечеловеческого роста обменом информацией. При свободном обмене  информацией роль барыг стремится к ичезновению, они нужны всё менее и менее.

Так что ближайшее будущее классовой борьбы — это дарк-информатика. Особенно построение виртуальных чёрных рынков.

Обсуждение идей Маркса и Энгельса не утихает. В обсуждении марксизма важное значение имеет развенчание самого заманчивого заблуждения Маркса и марксистов — теории коммунизма. Эта теория противоречит самой природе человека.

21 февраля 1848 г. Маркс и Энгельс написали в «Манифесте Коммунистической партии»:</p>

«Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские».

Основоположники так называемого «научного коммунизма» начали бороться за построение коммунизма в Европе и во всем мире в середине 19-го века. Прошло более 160-ти лет, а человечество не только не приблизилось к коммунизму, но даже отдалилось.

Если при Марксе и Энгельсе можно было говорить окружающим: «Вам жить при коммунизме», и люди верили, то сейчас найти человека, который верит, что лично он будет жить при коммунизме практически невозможно.

Коммунизм за полтора века так и остался призраком, который бродит по миру, но которого так никому и не удалось потрогать.

Что такое коммунизм?

«Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны!» В.И.Ленин

Существует несколько определений коммунизма.

Посмотрим на них внимательно.

Маркс:

«Коммунизм как положительное упразднение частной собственности — этого самоотчуждения человека — <…> есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он — решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение.».( К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е, Т. 42, стр. 116), 1844г.

Энгельс:

«Коммунизм есть учение об условиях освобождения пролетариата. <…> 14-й вопрос: Каков должен быть этот новый общественный строй? Ответ: Прежде всего, управление промышленностью и всеми отраслями производства вообще будет изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов. Вместо этого все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, то есть будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом, этот новый общественный строй уничтожит конкуренцию и поставит на её место ассоциацию».
(проект программы Союза Коммунистов, 1947г. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 4.)

Фридрих Энгельс предсказывал ряд основных черт коммунистического общества: анархия в производстве заменяется планомерной организацией производства в масштабе всего общества, начинается ускоряющееся развитие производительных сил, исчезает разделение труда, исчезает противоположность между умственным и физическим трудом, труд превращается из тяжелого бремени в жизненную потребность — самореализацию, уничтожаются классовые различия и отмирает само государство, вместо управления людьми будет происходить управление производственными процессами, коренным образом изменится семья, исчезает религия, люди становятся хозяевами природы, человечество становится свободным. Энгельс предвидел в будущем небывалый научный, технический и общественный прогресс. Он предсказывает, что в новой исторической эпохе «люди, а вместе с ними все отрасли их деятельности, сделают такие успехи, что они затмят всё сделанное до сих пор». (Маркс и Энгельс. том 20, предисловие).

Ленин:

«Коммунизм есть высшая ступень развития социализма, когда люди работают из сознания необходимости работать на общую пользу». В. И. Ленин. Речь на I съезде земледельческих коммун (ПСС, т. 39, стр. 380.).

Программа КПСС:

Коммунизм — это бесклассовый общественный строй с единой общенародной собственностью на средства производства, полным социальным равенством всех членов общества, где вместе с всесторонним развитием людей вырастут и производительные силы на основе постоянно развивающейся науки и техники, все источники общественного богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям». Коммунизм — это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвердится общественное самоуправление, труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа.(Программа КПСС, Принята XXII съездом КПСС в 1962г.)

При этом каждый из основоположников коммунизма полагал, что коммунизм вот-вот из призрака станет реальностью. Поэтому Маркс и Энгельс прямо взялись за построение коммунизма в Европе, а Владимир Ульянов/Ленин посчитал, что коммунизм он сможет построить в России.

Обещания коммунизма

«Тому поколению, представителям которого теперь около 50 лет, нельзя расчитывать, что оно увидит коммунистическое общество. До тех пор это поколение перемрет. А то поколение, которому сейчас 15 лет, оно и увидит коммунистическое общество…» (В.И.Ленин, ПСС, т.41, с.317).

Первый Секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущёв объявил в октябре 1961 года на XXII съезде КПСС, что к 1980 году в СССР будет создана материальная база коммунизма — «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!».

Наиболее подробно признаки коммунизма расписаны в программе КПСС и в работах Энгельса. Разберем их подробно и попробуем расклассифицировать.

Основные признаки коммунизма

Сразу следует отметить, что все эти определения не являются конкретными. Все они – описательные, описывающие несколько признаков коммунизма и пестрят большим количеством прилагательных. Попробуем в них разобраться.

Основные признаки коммунизма по программе КПСС и Энгельсу можно разбить в соответствии с марксизмом-ленинизмом на три основные группы.

1. Развитие производительных сил

— на основе постоянно развивающейся науки и техники,
— вырастут производительные силы,
— все источники общественного богатства польются полным потоком,

2. Производственные отношения

— единая общенародная собственность на средства производства,
— упразднение частной собственности,
— бесклассовый общественный строй,
— полное социальное равенство всех членов общества,
— общественное самоуправление,
— способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа,
— осуществится великий принцип «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям»,
— планомерная организация производства в масштабе всего общества,
— все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества,
— отмирает государство,
— стираются различия между умственным и физическим трудом,
— стираются различия между городом и деревней,

3. Общественные отношения и психологическое состояние общества

— всесторонне развитие людей,
— высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников,
— труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью,
— труд на благо общества станет осознанной необходимостью.

Если встать на почву марксизма (исторического материализма), то экономические признаки (первая группа) являются базовыми (фундаментом), а классовое строение общества (вторая группа) и его психологическое состояние (третья группа) – это надстройка, которая определяется фундаментом – состоянием производительных сил и уровнем развития производительности труда.

Если в обществе удается достичь полного экономического благополучия, то распределение людей на классы по их отношению к произведенному продукту (одни производят, а другие присваивают и перераспределяют), месту в общественном разделении труда, отношении к средствам производства и той доле общественного богатства, которую они получают – становится не нужным.

Отмирают классы – отмирает и все остальное, что с ними связано и им служит.

Если нет классов, то становится не нужным и государственный аппарат, поддерживающий угнетение одного класса другим, все становятся равными, одинаково свободными.

А отсюда последуют и новые общественные отношения:

— братское отношение друг к другу,
— всестороннее развитие личности,
— новое сознание и новое отношение к физическому и умственному труду.

В описаниях коммунизма есть некоторые шероховатости, например:

1) Выражение «каждому по потребностям» — подразумевает некоторую классовую структуру, собирающую информацию о потребностях и распределяющую общественное богатство по потребностям. Это условие четче звучало бы, если было бы сказано «каждый – по потребностям». Тогда исчезло бы условие существования отдельного класса.

2) Выражение «способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа» подразумевает некоторую классовую структуру, которая, действуя от имени народа, применяет способности людей в соответствии некоторой определяемой ею (этой группой) пользой. Это описание, не являющееся особым критерием, также добавляет класс в общество. Но этот пункт не является определяющим для коммунизма как общественно-экономической формации.

Для дальнейшего рассмотрения будем считать эти шероховатости оплошностью авторов, описывавших коммунизм.

В главном – необходимом и достаточном условии построения коммунизма — можно определиться.

Как мы видим – главным в построении коммунизма является такое развитие производительных сил общества, когда производственные возможности (состояние производительных сил) опережают человеческие потребности (общественные отношения).

Поэтому вопрос о том, могут ли человеческие возможности (в частности – производственные) опередить человеческие потребности – является главным вопросом возможности построения коммунизма.

Если человеческие возможности могут опередить человеческие потребности – коммунизм возможен.

Если человеческие потребности принципиально опережают человеческие возможности – коммунизм является недостижимой утопией – миражом, каждый шаг к которому нисколько не приближает человека к цели (коммунизму).

Чтобы понять, возможен коммунизм или нет – надо разобраться с вопросом:

Возможна ли такая ситуация, когда человеческие возможности могут опережать человеческие потребности.

Этот вопрос можно разбить на два других:

1. Насколько долговременна ситуация, когда человеческие возможности опережают человеческие потребности.
2. Не противоречит ли такая ситуация природе человека.

Соревнование возможностей и потребностей

Коммунистическая теория говорит, что коммунизм наступит тогда, когда возможности опередят человеческие потребности. Посмотрим на потребности и возможности внимательнее.

Потребности человека

В самом главном критерии коммунизма «возможности опередят потребности» есть хитрость. Предполагается что человеческие потребности как бы стоят на месте, а возможности их вот-вот догонят.

Дело в том, что человеческие потребности не стоят на месте. Первобытный человек мог обходиться сырым мясом для еды, одной шкурой в качестве одежды и любым укрытием для сна. Современному человеку уже не достаточно одной рубашки, одного блюда для еды и одной комнаты для комфортного проживания.

Потребности человека изменяются, они не стоят на месте, они с каждым годом увеличиваются количественно, развиваются качественно и дополняются инновационно. С развитием техники и технологий у человека появляются такие потребности, которые он даже не мог представить всего несколько десятков лет назад, особенно в области новых материалов, условий проживания, способов передвижения, цифровых технологий связи, приема, передачи и обработки информации.

Возможности человека

Производительность труда из года в год возрастает, соответственно, возрастают и возможности. Человечество осваивает новые технологии, новые материалы, новые средства связи, коммуникации, хранения и обработки информации. Жизнь человека становится все более комфортной. Условия труда упрощаются, а условия отдыха становятся все более разнообразными.

Возможности человека растут.

Одновременно растут и потребности.

Идет постоянное соревнование человеческих возможностей и человеческих потребностей. Возрастает и развивается и то и другое.

Надо заметить, что на протяжении всего прежнего развития человека человеческие потребности шли и идут впереди.

Почему же так происходит? Есть ли в этом какая-то закономерность? Связаны ли между собой эти категории?

Попробуем разобраться во взаимоотношениях потребностей и возможностей.

Что первично – возможности или потребности?

Говоря о возможностях и потребностях человека, необходимо четко понимать, что является первичным, а что – вторичным.

Для этого придется немного изменить определение классиков и параллельно углубиться в человеческую психологию.
Для начала посмотрим на взаимоотношения потребностей и возможностей немного с другой стороны.

Перевернутый критерий классиков

Классики предположили, что когда-нибудь наступит время, когда возможности обгонят потребности.

Но, как мы знаем, возможности и потребности постоянно движутся вперед. Возможности догоняют потребности, а потребности тоже не стоят на месте. При коммунизме по определению возможности и потребности сначала поравняются, а потом возможности вырвутся вперед.

Таким образом, коммунизм, как общество удовлетворенных потребностей, должно наступить тогда, когда человеческие возможности догонят и обгонят потребности.

А другими словами, если перефразировать определение, то получится, что коммунизм – это ситуация, когда потребности окажутся позади возможностей.

Коммунизм, по определению классиков — это стабильное состояние общества в котором человеческие потребности остаются внутри пределов человеческих возможностей.

Природа человека

Кто думает, что погасит свои желания, удовлетворив их, тот похож на безумца, который стремится погасить пожар соломой. (Персидская пословица)

Прогресс человечества основывается на желании каждого человека жить не по средствам. Сэмюэл Батлер

Все развитие человеческого общества определяется той дистанцией, которая отделяет возможности от желаний, или, точнее, той дистанцией, на которую потребности опережают возможности. В природе человека заложено стремление к не достигнутому. Человек всегда в своих желаниях опережает собственные возможности. Чем дальше цели (желания) человека – тем сильнее первоначальный стимул к достижениям.

Если человеческие желания сформулированы как цели, то тогда уже можно перейти к плану, и разделить планы и цели на оперативные, тактические и стратегические.

Но какие бы цели не были у человека, они никогда не лежат в пределах достигнутого. Человек не стремится получить то, что у него и так есть. Человеческие цели и желания всегда находятся вне области достигнутого.

Известно выражение Маркса: «труд создал человека». Но трудится человек всегда только для того, чтобы выполнить свое желание, чтобы сравнять собственные возможности с собственными потребностями. И как только такое происходит – человек тут же начинает стремиться к чему-то отдаленному. Человек идет в каком-то направлении для того, чтобы куда-то прийти.
Приходит, появляется новое желание, и человек движется дальше.

Желание – является первоисточником потребности. Потребность является первоисточником плана и действия. А действие является первоисточником трудовых достижений и появления возможностей.

Потребность – всегда идет впереди возможностей. А возможности являются производными от потребностей.

Счастье, как момент достижения

«Вопрос: Что самое быстрое в мире?
Ответ: самое быстрое – это человеческая мысль, быстрее нее ничто не может перемещаться». Из детских вопросов

«Так уж устроена жизнь, что мы счастливы лишь предвкушением перемен; сами же перемены для нас ничего не значат; они только что произошли, а мы уже ждем новых». Сэмюэл Джонсон

Бывают случаи, когда человеческие желания сбываются, и когда человеческие возможности достигают человеческих потребностей. Человек добивается того, чего недавно хотел, желание удовлетворяется – человек становится счастливым. Но счастливым человек становится на какое-то определенное время. Если желание находится в области интеллектуального и возвышенного – счастье длится дольше. Чем приземленнее и материальнее желание – тем короче период счастья.

Случаев, когда человек разбогател и от этого стал навечно счастливым – история не знает. Случаев, когда человек получил достаточно богатства, чтобы не стремиться к большему богатству – тоже практически не известно.

Вспомните себя после повышения зарплаты. Сколько нужно времени, чтобы новой зарплаты стало вам сначала достаточно, а потом мало? У разных людей – по-разному, но в среднем уже через месяц-другой человеку становится мало новой зарплаты, и он начинает стремиться к большей.

Богатые люди говорят: «Если вы полагаете, что счастье в количестве денег – это значит, что у Вас их просто никогда не было». И они правы. Какое бы материальное богатство не было у человека – он, достигнув «нужного» богатства, через некоторое время практически всегда начинает стремиться к большему. И сколько бы он не достиг – нет такого богатства, которое делает человека полностью счастливым и полностью удовлетворенным жизнью.

И нет такого желания, после исполнения которого, человек не мог бы пожелать большего. Мысль человека всегда может опередить и практически всегда опережает то, что человек сумел достигнуть.

Счастье, когда человек желаемое опускает до уровня достигнутого

«Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!» Тост

У буддистов есть понятие «нирвана» — в дословном переводе с санскрита – угасание, прекращение. При определенной тренировке психики человек может снизить собственные потребности до уровня достигнутого или даже ниже – до нуля. В этом случае все желания (потребности) человека снижаются настолько, что он уже ничего не желает. Все его желания можно считать удовлетворенными. В какой-то мере такое состояние можно считать «коммунизмом» — исполнением всех желаний (удовлетворением всех потребностей). Но, очевидно, что такой «коммунизм» — это психологический прием.

Сбывшиеся желания, которые не развиваются

«От добра добра не ищут», «Лишнего пожелаешь — последнее потеряешь», «Много желать – добра не видать». Русские поговорки

Есть такие желания, после исполнения которых, человек может уже не думать о чем-то большем. Точнее, по тем или иным причинам человек заставляет себя думать только о том, что есть.

Так, например, молодой человек или девушка, найдя партнера, может уже не желать другого.

Так бывает с выбором места жительства, профессии, места работы.

Лучшие варианты могут появиться на горизонте, но, выбрав одно, человек может перестать думать о другом, иногда обманывая себя, доказывая, что то, что есть — и есть самое лучшее. Или убеждая себя, что погнавшись за лучшим — останется без всего.

Как правило, так думать его заставляют общественные институты или окружение. Поэтому Фридрих Энгельс, когда писал о бесклассовом обществе вынужден был продолжить логику. В результате ему пришлось признать, что вместе с государством отомрут профессии, грани между умственным и физическим трудом, различия между городом и деревней, институт семьи.

В результате у Энгельса описание коммунизма получилось, с одной с тороны, логичным, с другой стороны — абсурдным.

Аскетизм, как разновидность самоограничения

«Удовлетворять потребности ценой отказа от желаний равносильно тому, чтобы отрубить ноги, когда нужны башмаки». Джонатан Свифт

История знает немало случаев аскетизма, когда человек заставляет самого себя отказаться от каких-то заранее определенных материальных благ ради собственного сознательного роста.

Само слово «аскетизм» происходит от греческого слова Аскеза – упражнение.

Аскетизм – это вид духовной практики, в определенной мере насилие самого человека над собственной психикой с определенными целями.

Социализм как насильственное ограничение потребностей

«Постойте у прилавка, посмотрите, и Вы увидите, что черную икру в магазинах никто не спрашивает. Поэтому мы ее в магазины и не завозим, что она спросом не пользуется» Анекдот про российское руководство времен социализма

Известны ситуации в истории человечества в прошлом и нынешнем веке, когда власть в определенных странах под страхом смерти заставляла людей ограничивать собственное потребление и общение людей между собой. Под властью цензуры и под угрозой репрессий люди переставали критиковать собственное существование. В таких условиях власть изображала жизнь людей в стране как жизнь довольных всем. Как жизнь людей, чьи потребности полностью удовлетворены. Это позволяло власти называть такое существование первой стадией коммунизма – социализмом.

Непрерывный поток общественных богатств

Маркс, Энгельс и Ленин описывают коммунизм как ситуацию, когда общественные богатства льются непрерывным потоком.

Выражение интересное, образное, но ни о чем не говорящее.

А разве этого сейчас нет?

Посмотрите внимательнее. С момента появления первого автоматизированного непрерывного производства (конвейерной линии) общественные богатства на выходе этой линии льются непрерывным потоком (это относится ко всем видам непрерывного производства). И этот непрерывный поток продолжается уже сотни лет. Текут реки тканей, металлов, обуви, напитков, продуктов, а коммунизма все нет.

Раньше люди имели по одной рубахе и одной паре обуви, и были уверены, что две-три рубахи или пары обуви – это верх достижения – высшее счастье. А сейчас рубашек, костюмов, пар обуви у людей десятки, а коммунизма все нет. И людей, всем довольных – также не прибавилось.

В прошлом веке можно было спросить человека: «А зачем тебе две телеги или две лошади?» и человек бы задумался. Сейчас у людей бывает по нескольку телег, запряженных сотнями лошадей, и людям этого мало.

Возможности и потребности как вечная погоня

Если человеку дать все, что он хочет, он захочет и то, чего не хотел. (Константин Мелихан)
«Мне нужно то, чего нет на свете». Зинаида Гиппиус

У греческих философов существует притча об Ахиллесе и Черепахе. Суть ее такова:

«Допустим, Ахиллес бежит в десять раз быстрее, чем черепаха, и находится позади неё на расстоянии в тысячу шагов. За то время, за которое Ахиллес пробежит это расстояние, черепаха в ту же сторону проползёт сто шагов. Когда Ахиллес пробежит сто шагов, черепаха проползёт ещё десять шагов, и так далее. Процесс будет продолжаться до бесконечности, Ахиллес так никогда и не догонит черепаху».

Быстроногий Ахиллес движется гораздо быстрее черепахи. Но если рассуждать определенным образом, то Ахиллес никогда не может догнать черепаху, поскольку за то время, пока Ахиллес поравняется с тем местом, где была черепаха, черепаха передвинется на определенное расстояние. Если же Ахиллес попытается опять поравняться с черепахой, черепаха опять передвинется на какое-то расстояние. Такое рассуждение можно продолжать бесконечно.

Погоня человеческих возможностей за человеческими потребностями напоминает погоню Ахиллеса за черепахой, с той лишь разницей, что потребности отдаляются от человеческих возможностей с той же скоростью, или даже с большей, по сравнению со скоростью возрастания человеческих возможностей.

Коммунизм в отдельно взятой стране

История знает немало примеров, когда в стране строили общественные отношения, которые называли коммунизмом.

В прошлом веке огромное количество стран считались социалистическими (при том, что социализм – это первая фаза коммунизма). Когда все отбиралось и делилось поровну. А тем, кто был не доволен, ссылался на голод или болезни — тем грозили репрессии или смерть.

Такие условия трудно назвать коммунизмом.

Заключение

Дайте человеку необходимое и он захочет удобств.
Обеспечьте его удобствами — он будет стремиться к роскоши.
Осыпьте его роскошью — он начнет вздыхать по изысканному.
Позвольте ему получать изысканное и он возжаждет безумств.
Одарите его всем, что он пожелает — он будет жаловаться, что его обманули и что он получил совсем не то, что хотел.
Эрнест Хемингуэй

Если человека все устраивает, то он полный идиот. (Владимир Путин)

Призрак –
1. то, что видится, мерещится, кажется; видение, плод воображения; привидение.
2.образ кого-либо, чего-либо, представляющийся в воображении. (С) Словарь

Мираж — обманчивый призрак, иллюзия чего-нибудь, что-нибудь созданное воображением, не соответствующее действительности. (С) Словарь

Утопия — модель определенного вымышленного, но опирающегося на некоторые реальные социальные структуры общества как воплощения социального идеала.(С) Словарь.

Природа человека такова, что человеческие возможности могут опережать человеческие возможности только на очень короткое время – на время эйфории и перестройки сознания. Дальше человек начинает ставить новые цели, опережающие его возможности. И так практически всегда.

Человек почти всегда хочет больше, чем может, мечтает о том, чего не может достичь. И трудится для того, чтобы уменьшить отрыв возможностей от желаемого и добиться исполнения желания.

Как только у человека возможности выравниваются с потребностями, человек на какое-то время становится счастлив. Достигший материальных целей человек или перестает трудиться или, что чаще всего, он вскоре начинает ставить новые цели, расположенные впереди, по отношению к потребностям.

Часто бывает так, что чем ближе человек к цели – тем дальше он отодвигает свои потребности.
Для сознательного человека удовлетворение все новых потребностей — норма жизни.

В этом плане общество полного насыщения потребностей сродни миражу – чем стремительнее человек к нему приближается – тем дальше оно от него уходит.

Коммунизм – это мираж, который никогда не может быть достигнут, поскольку противоречит природе человека.