Главная ошибка каддафи

41 комментарий

Когда полковник Муамар аль-Каддафи пришел к власти в 1969 году, я учился на третьем курсе университета в Дар-эс-Саламе в Танзании. Мы приветствовали его приход, потому что он был подражателем полковника Насера, то есть националистом и пан-арабистом. Нам это импонировало. Но вскоре у африканцев появились к Каддафи серьезные претензии. Изверг Иди Амин, придя к власти в 1971 году при поддержке Великобритании и Израиля, думавших, что используют невежественную марионетку, обманул хозяев. Когда они отказались вооружать его для покорения Танзании, он отказался служить им, и обратился к Каддафи. К сожалению, тот был еще слишком неопытен, практически ничего не знал об Уганде и поверил Амину, что у нас «злые христиане» угнетают мусульман. О чудовищных убийствах Амина он узнал много позже, и много изменилось, но тогда Каддафи без раздумий бросился защищать Амина, и в итоге его имя было отождествлено у нас с именем тирана. Тогда погибло много наших танзанийских братьев и сестер, а многие ливийцы были взяты в плен. Потом мы их отпустили. Вот это было первой большой ошибкой Каддафи. Это можно расценить как прямую агрессию против народа Уганды и Восточной Африки.

Вторая большая ошибка Каддафи, безусловно, стремление как можно скорее создать «Соединенные Штаты Африки». Он давил на Африканский союз, требуя формировать «континентальное правительство» как можно скорее. Он очень хотел стать президентом всего континента. Знаете, я африканец, а мы, чернокожие, не любим обижать людей, мы любим вежливость. Это на языке runyankore называется obufura, а на языке luo – mwolo, но по-английски и то, и другое означает особое, подчеркнутое уважение, даже в общении с ребенком. Вот мы и старались с максимальным уважением указывать Каддафи, что управлять всем континентом из одного центра все-таки будет возможно в довольно отдаленном будущем, до которого еще идти и идти, возможно, через этап региональных федераций и экономических союзов. Но Каддафи и слышать ничего подобного не хотел. Он пренебрегал правилами АС, он самовольно менял повестку дня заседаний, единолично «отменял» общие решения. Многим из нас приходилось критиковать его, и исправить его ошибки бывало сложно.

Третья ошибка заключалась в стремлении Каддафи быть «королем королей» и вмешиваться во внутренние дела африканских стран, используя то, что у него деньги есть, а у многих других нет. Вот вам яркий пример. Поскольку гражданские лидеры черной Африки не особо принимали его инициативы, он вовсю заигрывал с культурными, традиционными лидерами – королями, вождями и так далее. Их у нас много, и народ их уважает. Вот Каддафи и решил работать с ними напрямую, без консультаций с политическими элитами. Можете представить себе? Я лично открыто сказал Каддафи в Аддис-Абебе, что приму меры в отношении любого короля Уганды, если тот займется политикой и нарушит нашу конституцию.

Четвертая большая ошибка – скорее не вина Каддафи, а его беда. Он араб и мусульманин, и потому, подобно прочим арабским лидерам, хотя и в не слишком значительной степени, игнорировал страдания чернокожих христиан Южного Судана. Это вообще была большая несправедливость, это напрягало и охлаждало наши отношения с арабами. И тем не менее я должен от души признать великую заслугу Каддафи и президента Хосни Мубарака. Именно они поехали в Хартум накануне референдума и убедили президента Омара аль-Башира признать его результаты.

Кроме того, в свое время Каддафи поддерживал ближневосточных радикалов, считавших, что за правое дело можно бороться средствами террора, то есть массовым, неизбирательным насилием, не различая военные и гражданские цели, и это было его пятой ошибкой.
Тем не менее у Каддафи есть и очень много достоинств. Это объективно, и я об этом не могу не сказать.

Каддафи – националист, убежденный патриот, который никому не подчиняется. Кстати сказать, я никогда не сумею понять западных лидеров, не любящих людей, мыслящих независимо, зато обожающих политиков-кукол. Ведь кукла – это плохо для всех. После 1945 года выбраться из «третьего мира» в статус реальной державы смогли только страны, лидеры которых мыслили независимо, а не прислуживали хозяевам. И Каддафи, повторяю, при всех недостатках, Каддафи был и остается националистом в лучшем смысле слова. На мой взгляд, это куда лучше, чем покорная марионетка. Разве были когда-нибудь куклы, способные сделать что-то дельное? Помогите мне! Свяжите меня с режиссерами кукольного театра, пусть он меня просветит!

Каддафи умеет мыслить самостоятельно, ни на кого не оглядываясь, и это нередко приносит пользу и Ливии, и всей Африке, и всему «третьему миру». Ну вот, например, когда мы тут боролись с совершенно уголовной (это не секрет) диктатурой, у нас совсем не было оружия, а захватить его голыми руками мы не могли. Тогда Каддафи дал нам совсем немного оружия – 96 винтовок, 100 мин и еще кое-что, чтобы мы смогли показать себя. Это было очень красиво, тем более что он не стал просить разрешения ни у Вашингтона, ни у Москвы. Просто, без всяких условий взял – и подарил.

Кроме того, он поднял цены на нефть. Накануне его прихода к власти в 1969 году баррель нефти стоил 40 американских центов. Именно он посмел впервые заявить, что не следует продавать нефть за бесценок, и поднял цену до 20 долларов за баррель. Остальные не посмели. Цена за баррель поднялась до 40 долларов только после арабо-израильской войны 1973 года. Меня глубоко удивляет, что многие производители нефти в мире, в том числе страны Персидского залива, не ценят историческую роль, которую сыграл в этом сложном вопросе Каддафи, притом что именно его им следует во многом благодарить за свое нынешнее огромное богатство. И вот что хочу подчеркнуть. Начав платить за нефть более или менее справедливую цену, Запад не умер и даже не захворал.

Говоря о нынешнем кризисе, я хотел бы сказать следующее

Первое. Следует проводить грань между демонстрацией и мятежом. Нельзя стрелять по мирным демонстрациям, если они не нарушают прав других граждан и не провоцируют полицию. Однако когда мятежники нападают на полицейские участки и казармы с целью захвата власти, они теряют статус демонстрантов, и любое ответственное правительство обязано принять меры для их нейтрализации. Конечно, правительство должно время от времени переизбираться, но если возникают сомнения в легитимности власти и люди выходят протестовать, это внутренне дело страны, а вмешательство внешних сил недопустимо уже хотя бы потому, что внешние силы, как правило, плохо разбираются в ситуации. Их вмешательство страшно искажает все. Зачем внешним силам вмешиваться? Если народ, действительно, возмущен, он сметет диктатуру сам.

Второе. Принципы есть принципы. Одобряя вмешательство в мятежи в малых странах вроде Ливии, нужно так же действовать и в отношении больших, например Китая. Там ведь тоже живут не по западным правилам. Ну и? Вы введете запретную зону для полетов над Китаем, если там начнутся беспорядки, как было на площади Тяньаньмэнь, в Тибете или в Урумчи? Уже хочу посмотреть.

Третье. Запад открыто исповедует принцип двойных стандартов. В Ливии он закрывает небо и готов к интервенции. В Бахрейне и других регионах, где режимы его устраивают, он закрывает глаза на любые, куда более страшные, чем в Ливии, зверства. Более того. Мы не раз просили ООН ввести запретную зону над Сомали, чтобы воспрепятствовать свободному передвижению террористов, связанных с «Аль-Каидой», убивавших американцев 11 сентября, угандийцев в июле прошлого года, а жизнь сомалийцев вообще сделавших адом. И что? Ничего. Вообще ничего. Почему?

Четвертое. Западные страны всегда очень оперативно реагируют на любые события в «странах третьего мира»: Египет, Тунис, Ливия и так далее. Тем не менее многие из этих самых стран делали все, чтобы затормозить развитие Африки.

Пятое. Совершенно несомненно, что укоренившаяся привычка западных стран, пользуясь превосходством в технологиях, навязывать войну менее развитым обществам вызовет в качестве ответной реакции гонку вооружений во всем мире. Я абсолютно убежден, что сейчас во многих странах начнется раскрутка обширных военных программ, и в результате на десятилетия вперед мир станет намного более милитаризированным, нежели есть сейчас. Это не фантастика. Это реальность. Израиль тоже когда-то был маленькой слабой страной, а сейчас с точки зрения военной техники это сверхдержава высшего уровня.

Шестое. Я готов согласиться, что полковнику Каддафи следует пойти на переговоры с оппозицией, но при посредничестве Африканского союза, которому хорошо известно, кто в рядах этой оппозиции что-то из себя представляет, а кто ноль.

Седьмое. Складывается ощущение, что Запад начал бомбить Ливию как раз накануне приезда туда комиссии Африканского союза именно для того, чтобы комиссия не смогла увидеть и огласить, что там происходит на самом деле. Тем не менее комиссия поедет и будет работать.

Восьмое. Будь я на месте ливийской оппозиции, мне было бы стыдно опираться на иностранные бомбардировщики. «Квислингов» в Африке было много: Мобуту, уфуэ буаньи, Камузу Банда – и никогда это не шло Африке на пользу. Запад сделал много ошибок в Африке и на Ближнем Востоке. К сожалению, рецидив подлости и жестокости в отношении Ливии вновь обостряет старые проблемы. Поэтому медлить нельзя.

Девятое. Если ливийские оппозиционеры – патриоты, они должны хотя бы достойно воевать, не зовя на помощь иностранцев, причем постоянно. В конце концов, они очень легко захватили множество арсеналов, у них очень много отличного оружия – так зачем они постоянно бегут и просят иностранной высадки? У меня, между прочим, в свое время все начиналось с 27 винтовок. Стыд и позор быть марионетками.

Десятое. Непонятно, с какой стати африканские члены СБ ООН вообще проголосовали за резолюцию о бомбардировках. Это грубо противоречило решению Африканского союза, без которого их голосование незаконно. С этим мы еще будем разбираться. Хорошо, что некоторые крупные страны в Совете Безопасности: Россия, Китай, Бразилия и Индия – хотя бы воздержались. Это показывает, что есть в мире потенциал для выработки более правильной позиции, нежели та, что торжествует сейчас.

И, наконец, одиннадцатое. Являясь членами ООН, мы вынуждены признавать принятую резолюцию. Тем не менее ее необходимо уточнять. Западным странам не следует тупо держаться за непонятно каким образом достигнутое, потому что иначе последствия могут оказаться очень неприятными для них же. Судите сами: а что, если большинство ливийцев не сломаются и будут поддерживать Каддафи так, как поддерживают его сейчас? Президенту Саркози легко уничтожать танки и самолеты Ливии, но ведь все понимают, что война может обернуться и по-другому – и кто будет нести ответственность за ее превращение в затяжную, партизанскую? Я уверен, что пришло время обо всем этом задуматься всерьез.

Источник

Одной из главных причин падения Каддафи, помимо тотального превосходства НАТО, стали его собственные ошибки при строительстве армии. По оценкам французских разведслужб, общая численность вооруженных сил Каддафи на момент мятежа составляла 76 тысяч человек.

Однако в «час Х», даже с учетом наемников, на стороне Полковника оказалось не более 50 тысяч человек. То есть, как минимум, треть личного состава армии если не перешла на сторону мятежников, то дезертировала.
И наличие тысяч мятежников из числа самих ливийцев, которые еще в самом начале событий успешно захватили ряд ключевых районов и городов в стране (например, Мисрата, Бенгази и так далее) наглядно говорит о том, что силовые службы Полковника по меньшей мере дали сбой.

.
Казалось бы, выходец из военной среды, Каддафи, при котором вырос престиж армейской службы, в том числе и за счет заметного улучшения материального положения личного состава, должен был пользоваться поддержкой солдат и офицеров.
Но как показала практика, лояльность армии купить было невозможно. С завидной регулярностью против Каддафи организовывались далеко не мифические заговоры и мятежи. Слишком заманчивым было получение власти над столь богатой страной, какой была Ливия.

.
Тем более, что сам Полковник давал немало поводов для этого недовольства. Одним из главных его просчетов стали эксперименты с армией, которые, по оценке арабских военных экспертов из других стран, фактически ее уничтожили. Речь идет о том, что Каддафи, опасавшийся путчей и заговоров, сделал ставку на «вооруженный народ».
Он рассчитывал получить миллионную, весьма недорогую при этом «народную армию». По сути, это была программа замены традиционных вооруженных сил народным ополчением, способным «отразить любую внешнюю агрессию».

.
Каддафи ошибочно полагал, будто предоставляя своему населению социальные льготы, о которых прочие африканцы не могут и мечтать, он заставит его сражаться за свою власть до последней капли крови. Но не слишком ли высокого мнения был о своих людях Полковник?

.
Уже в 1971 году было ликвидировано Министерство обороны, функции которого возложили на Главное военное командование. Но особенно ливийское офицерство было раздражено тем, что для контроля над офицерами были введены ревкомы.

.
А в 1979 году Каддафи выдвинул программу превращения вооруженных сил в «народное ополчение», предусматривающую обучение военному делу практически всех, кто мог держать в руках оружие, начиная от школьников средних классов и заканчивая женщинами. Вовлечению ливиек в дело обороны страны оказывалось особое внимание. В условиях патриархального общества, где женщине отводилась подчиненная по отношению к мужчине роль, подобное встречали в штыки.

.
И наконец, 31 августа 1988 года Полковник объявил о «роспуске классической армии и традиционной полиции», на смену которым пришел «вооруженный народ» и «Народная милиция».

.
В сентябре 1989 года Каддафи отменил прежние воинские звания, а Генеральное командование вооруженных сил заменил Временным генеральным комитетом обороны, в который включил преданных себе лиц. Далее, в июне 1990 года Полковник объявил о создании «добровольной гвардии Джамахирии».

.
Тем не менее, отказаться на практике от регулярных армейских подразделений оказалось невозможно, и Каддафи пытался контролировать их за счет назначения во главе их особо доверенных лиц, в том числе и своих детей.

.
С годами раскол между Полковником и армейской верхушкой лишь углублялся. Старые ливийские военные были раздражены созданием параллельных «силовых структур», направленных в том числе в пику армейской верхушке, например, подразделений из иностранных наемников вроде того же Панафриканского легиона, призванных в случае необходимости подавить любое недовольство в стране.

.
Соответственно, вооружение и снабжение элитных частей вроде «бригады Хамиса» было лучше, чем у всех прочих, что не могло не раздражать остальных представителей вооруженных сил.

.
Это, к примеру, стало достаточным основанием для перехода на сторону повстанцев генерал-майора Абдель Салама Джадаллы и прочих военачальников. С особым возмущением ливийские военные отнеслись к тому, что Каддафи сделал дочь Аишу генерал-лейтенантом ливийской армии. Мало того, что она является представителем его семьи, так еще Полковник ставит ее выше офицеров-мужчин!

.
С другой стороны, разделение армии на «своих» и «не совсем своих» негативно отразилось на общей боеготовности ливийских вооруженных сил. Так, по оценке американских дипломатов, работавших в Ливии, на момент начала операции «Рассвет Одиссея» в распоряжении Каддафи были лишь три сравнительно боеспособные бригады.

.
И это далеко не полный перечень причин, заставивших многих ливийских военных выступить против Каддафи. И в «час Х» накопившиеся за время его правления армейские проблемы дали о себе знать.

.
Ставка на «вооруженный народ» оправдала себя с оговорками лишь в Марс-эль-Бреге, Сирте и Бени-Валиде. Ливийцы, выходящие с зелеными флагами в поддержку Каддафи, в массе своей отнюдь не горели желанием умереть за него.

.
Например, в начале мятежа народное ополчение в Киренаике, Мисрате и в национальных районах не только не препятствовало повстанцам, но и нападало на лояльные Каддафи силы. А наличие оружия у населения заметно упростило заговорщикам замысел по свержению Джамахирии.

.
Одним из крупнейших просчетов Полковника стало то, что при обороне Триполи он во многом полагался на 20-тысячное ополчение Хомса, прикрывавшего столицу со стороны Мисраты. Но оно фактически беспрепятственно пропустило к ней мятежников. Похожая ситуация наблюдалась и на других стратегически важных направлениях для обороны ливийской столицы, в том числе и в районе Аз-Завии. Значительная же часть населения Триполи сдала ранее выданное Полковником оружие новым властям.

Ещё об ошибках Каддафи в ходе войны и в предвоенный период я писал в статье Вот тут автор о критических ошибках Каддафи уже во время войны. и вообще в тэге Война

Три года назад в разгар ожесточенной гражданской войны в Ливии был убит ее лидер Муаммар Каддафи. Гражданская война, начавшаяся в феврале 2011 года, на этом не закончилась, вооруженные столкновения различных группировок продолжаются до сих пор. Однако смерть Каддафи стала этапным событием в жизни ливийского народа. О причинах, которые привели к восстанию и гражданской войне в этом, на первый взгляд, весьма благополучном до революции государстве в интервью «Росбалту» рассказала востоковед, доктор исторических наук Елена Галкина.

— Как вы оцениваете события в Ливии, приведшие три года назад к смене режима в этой стране? Что это все-таки было: народная революция или заговор внешних сил, как любят повторять в российских СМИ?

– То, что произошло в Ливии в феврале 2011 года ближе к тому, что называют народной революцией. Однако надо понимать специфику этой страны. Как независимое государство оно возникло относительно недавно, на основе племенной, по сути, полу-первобытной структуры общества. От провозглашения его независимости в 1951 году до фактического полураспада в 2011 году прошло всего 60 лет. По сути, это два-три поколения. Соответственно, племенные факторы были очень важны в Ливии. Именно благодаря им первый этап восстания 2011 года прошел очень быстро. Треть страны, прежде всего, район вокруг ее второго крупнейшего города — Бенгази, меньше чем за две недели оказалась в руках повстанцев.

– Как это получилось?

– Для того, чтобы это могло случиться, необходимо было наличие некой структуры, которая в атомизированном и урбанизированном классическом западном обществе невозможна. В Ливии такая структура была, поскольку там и во времена правления Каддафи продолжали оставаться серьезные межплеменные противоречия. Именно поэтому силы местной полиции легко переходили на сторону восставших. Долгое время Каддафи удавалось играть роль медиатора, посредника между различными ливийскими племенами, имевшими большую историю и историю своих противоречий.

Однако одной из серьезных проблем его правления было то, что он так и не смог на месте разрозненного конгломерата племен создать новое общество, объединенное некой новой идентичностью. Он пытался это делать, причем очень своеобразным способом, придумав идею «третьей системы», создав свое учение «Третью всемирную теорию», изложенную в его «Зеленой книге». Но этого оказалось мало.

– Почему?

– Посмотрим, что происходило в Ливии в последние годы правления Каддафи. С одной стороны, по сравнению с другими африканскими странами она выглядела очень хорошо. Каддафи за сорок с небольшим лет своего правления удалось добиться многого. В большой степени это было связано с открытием месторождений высококачественной нефти в Ливии. По ее разведанным запасам эта страна находится на девятом месте в мире, причем такое количество нефти приходятся всего на 6,3 миллионов ее граждан.

Каддафи создал очень неплохую «социальную подушку» для своих граждан ― образование, медицинское обслуживание были при нем бесплатными. Уровень грамотности в Ливии был одним из самых высоких среди арабских стран. С этим показателем могут сравнится лишь аналогичные показатели нефтяных монархий Персидского залива, да и то не все. Впрочем, качество образования в Ливии было ниже, чем на Западе или в советской системе. Оно было довольно сильно идеологизированно и политизированно. Учителя должны были следовать «Зеленой книге» и не имели права критиковать ее. И, тем не менее, образование там все-таки было.

Государство субсидировало решение квартирного вопроса ливийцев, обеспечивало жителей бесплатной водой. В Ливии была построена крупнейшая в мире ирригационная система, так называемая «Великая рукотворная река», что для такого пустынного региона очень важно.

По индексу развития человеческого потенциала, в частности, из-за доступности бесплатного образования и медицины и благодаря равноправию женщин, что было зафиксировано в ее законах, Ливия в 2010 году стояла выше Саудовской Аравии.

В Ливии Каддафи существовали современные виды искусства: рэп, хип-хоп и прочее, был интернет, впрочем не очень распространенный.

В политическом плане в стране был скорее мягкий авторитаризм, чем диктатура. Организация партий была запрещена, ислам был государственной религией, но исламистов сажали в тюрьмы. Впрочем, политические репрессии массовыми назвать было нельзя. Периодически тех же исламистов выпускали из тюрем.

К концу правления Каддафи около 80% населения Ливии были городскими жителями. Кочевников-бедуинов осталось немного, и это было беднейшее население страны. Впрочем, государство оказывало им регулярную помощь.

– Чего же ливийцам не хватало?

– Главной социальной проблемой была безработица. Среди молодежи ее уровень достигал 50%. Выпускники учебных заведений оказывались на улице. Государство давало им подачки, но у них не было перспективы. Возможности вертикальной мобильности для молодежи были ограничены вследствии того, что верхушка государственной структуры была оккупирована племенем Каддафи.

Несмотря на то, что у молодых людей была определенная социальная «подушка», «пайка» в виде квартиры, пособия по безработице, субсидий на свадьбу, люди в большом числе хотели уехать из страны. Показателем этого желания было огромное количество беженцев, которое хлынуло в Италию сразу после начала восстания. К 1 марта, когда результат начавшейся войны еще был не ясен, когда войска Каддафи не контролировали только Бенгази, из страны за две недели бежало 300 тысяч человек.

– Но, возможно, это было из-за начавшихся боев? Люди, может быть, просто боялись за свою безопасность?

– Нет. Жертв среди мирного населения во время ливийской революции было очень мало. Количество погибших солдат и членов вооруженных отрядов оппозиции мы не знаем, но среди мирного населения по подтвержденным данным погибших было не больше 40-50 человек, что подтверждается и иностранными наблюдателями-правозащитниками.

— Имелись ли в Ливии времен позднего Каддафи экономические и политические причины для социального взрыва, учитывая, что Ливию того времени все-таки можно было отнести к странам с социально-ориентированной экономикой?

– Кроме отсутствия социальных перспектив для молодежи серьезной проблемой был очень высокий уровень коррупции. Ливия Каддафи занимала одно из последних мест (первые места в этом списке занимают государства с наименьшим уровнем коррупции) среди стран мира по этому показателю. Была и проблема социальной несправедливости. Дети Каддафи жили на широкую ногу, владели футбольными клубами, поместьями, в общем, что-то из серии «золотые унитазы».

– То есть, разрыв в уровне жизни элиты и народа, все-таки был достаточно большой?

– Да, разрыв между правящим семейством и его окружением, с одной стороны, и всей остальной страной, был большой.

– В чем еще состояли причины произошедшего социального взрыва?

– Ливия в 2011 году подверглась «эффекту домино», начавшегося с социального взрыва в Тунисе. Этому эффекту подверглись все авторитарные, светские арабские режимы, не желавшие демократизироваться и делиться с обществом властью, и фактически приготовившиеся к передаче власти по наследству. С другой стороны, они, в отличие от соседних монархий, не имели сакральной легитимности в глазах своих граждан. То же, что и в Ливии было, и в Египте Хосни Мубарака. Народ это очень раздражает, тем более, когда он видит как при разговорах о народовластии, власти на самом деле на него плюют.

– Но вернемся к Ливии. Какое значение в событиях в этой стране имел исламский фактор? Есть мнение, что там восстали исламисты, а США сыграли на этом…

– Соединенные Штаты не имели к ливийским событиям прямого отношения. Эта страна принимала минимальное участие в них. Что касается исламистов, то их роль в ливийских событиях нельзя назвать доминирующей. Они пытались выйти на такие позиции, тем более, что рядом Египет, а Катар участвовал в иностранной интервенции против Ливии. Исламистам в Ливии, естественно, помогали, но не США и не Европа.

Исламизм вообще ― это идеология. В Ливии он составлял конкуренцию идеологии Каддафи, а потому подвергался гонениям. В результате этого у исламистов в Ливии не было сильной структуры внутри страны. На последних парламентских выборах в этой стране в 2014 году, там победили либералы, а исламисты потерпели сокрушительное положение. Страна не проголосовала за них.

– То есть, пресловутого внешнего заговора, о котором у нас так любят поговорить, там не было?

– Не было там никакого заговора. Никто не ожидал этого «эффекта домино», тем более в отношении режима, который показывал политико-экономическую стабильность. То, что произошло в Ливии можно отнести к так называемым «революциям достоинства», когда люди требуют уже не пайки, а возможности самореализации.

– Что мы сейчас там имеем?

– Сейчас там три силы ― либералы, исламисты и, условно говоря, федералисты, которые хотят фактически превращения страны в конфедерацию. Причем у федералистов в парламенте сегодня большее представительство, чем у исламистов.

– Чем было вызвано иностранное вмешательство в гражданскую войну в Ливии?

– Там сразу же после первых выступлений был довольно значительный переход местных властей, сотрудников силовых структур на сторону восставших. И именно это привело Запад к убеждению, что надо помочь им свалить Каддафи. Если бы у ливийской оппозиции была бы такая же ситуация как у оппозиции Сирии, которая не может ни сформировать нормальную армию, ни привлечь на свою сторону достаточное количество сторонников, никто бы туда не вмешивался.

Поэтому лидеры стран Запада и, между прочим, Россия, приняли резолюцию Совета Безопасности ООН 1973, санкционировавшую военное вмешательство иностранных государств в гражданскую войну в Ливии, после чего режим Каддафи был обречен. Это решение стало возможно исключительно потому, что Ливия маленькая (по численности населения) нефтедобывающая страна.

– В чем была главная ошибка Каддафи?

– В том, что он продолжал править своим народом по логике кочевого протогосударства, а народ уже изменился и нужно было ему помочь меняться и дальше, а не консервировать различные племенные противоречия. Уровень развития ливийского народа уже позволял провести мягкую демократизацию политической системы. Таким образом Каддафи оказался жертвой своей собственной политики.

– Есть мнение, что Ливия уже развалилась по результатам всех этих событий.

– Она не развалилась, она периодически находится на грани развала, потому что между основными тремя политическими группами нет консенсуса, и что будет дальше ― неизвестно.

Беседовал Александр Желенин
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/main/2014/10/21/1329664.html