СЕГОДНЯ начинается программа первого зарубежного визита Бориса Ельцина. Теперь просто Бориса Ельцина. Одновременно это и последний его визит по президентской программе. Мероприятия с участием главы Российского государства по празднованию православного Рождества 2000 года в Вифлееме планировались задолго до неожиданной отставки. Сейчас получается, что первый президент России смог красиво уйти не только с внутренней российской политической сцены, но и спеть свою лебединую песню на сцене внешнеполитической, оказавшись во главе лидеров всех православных государств, каковых на Святую землю съезжается в эти дни около десятка.
*══*══*
О том, что Борис Ельцин хотел войти в историю — причем не только российскую, но и мировую, — сказано уже немало. И вряд ли можно сомневаться в том, что желание это было одним из движущих элементов подавляющего большинства поступков Ельцина во внешней политике. Естественно, помимо этого было и радение об интересах и судьбе государства, были и чисто внутриполитические мотивы, но психологически Ельцин всегда видел себя лидером страны, ведущим ее к тем мировым вершинам, на которых она должна быть.
В принципе желание это вполне здоровое — без подобных амбиций государственный лидер уже не будет таковым. Главное, чтобы это желание из побочного не превратилось бы в главную движущую силу всех поступков. К сожалению, Борису Ельцину не всегда удавалось преодолеть искушение в очередной раз войти в историю, принеся в жертву какую-нибудь малозначительную на тот конкретный момент, по мнению президента, деталь. Президент любил дарить — и широкие жесты, и подарки приходились по вкусу многим зарубежным лидерам. Они в ответ одаривали нашего президента улыбками, называли «другом», выделяли целевые кредиты, которые в большинстве случаев не доходили до цели, и делали Ельцину «промоушн» в своем общественном мнении. Последнее, однако, в конце концов перестало именовать его «гарантом демократии», предпочтя определения типа «авторитарного правителя», «коррупционера», «дикого антизападника», «президента, преступно убивающего народ в Чечне», «апологета этнических чисток».
В конце своего правления в течение одного только года Ельцин потерял всю ту любовь Запада, которую он с успехом завоевывал в течение семи-восьми предыдущих лет. Ту любовь, которая позволила правозащитной Европе и вездесущей Америке простить Ельцину расстрел парламента, простить и даже поддержать действия демократически избранного президента — не вдаваясь в детали. А ведь тогда демократия в России была под угрозой в куда большей степени, нежели сейчас, во время войны на Северном Кавказе. Но в тот момент для Запада не столько была важна демократия, сколько личность Ельцина, который обеспечивал интересы этого самого Запада — как непосредственно в России, так и глобальные интересы безопасности.
В этом году Запад на такие же по сути действия Ельцина взглянул по-другому. Просто потому, что на этот раз — в Чечне — Ельцин защищал уже не «демократию», а государство, и обеспечивал уже не интересы Запада, а интересы России, а это уже воспринимается за рубежом — главным образом в США — как угроза безопасности все того же Запада.
Запад отвернулся от Ельцина. Запад освистывает чеченскую кампанию 1999-2000 годов, хотя она куда менее кровопролитная, чем фактически поддержанная Западом же кампания 1994-1996 годов. Запад посчитал Ельцина предателем идеи демократии. Но почему-то Запад забыл, что с первых же минут своего любовного романа с Россией он сам начал предавать ее и Ельцина. По большому счету Запад не сделал для России ничего просто от широты души, просто из чувства переживания за Россию. Хотя с охотой принимал от Ельцина, мало того — провоцировал президента на такие «царские» подарки.
В конце 1999 года Билл Клинтон на стамбульском саммите ОБСЕ напоминает Ельцину о той «поддержке», которую Запад оказал ему в 1991 году, когда тот стоял на танке и боролся с ГКЧП. Напоминает и упрекает: Борис, если бы тебя тогда посадили в тюрьму, ты тоже говорил бы, что это внутреннее дело России, как ты сейчас говоришь о Чечне? Да, тот Ельцин образца 1991 года был действительно любим Западом, потому что как внешнеполитический игрок он был слаб, он был новичком, и лепить из России тогда можно было все, что угодно.
В 1999 году Ельцин — абсолютно иной. Теперь он сам готов лепить (и, может быть, даже уверен, что лепит) из кого угодно что угодно — вот только возможностей не хватает, разве что напомнить о своих ядерных ракетах.
Весьма символично высказывание — бывшего директора Агентства национальной безопасности США Уильямса Одда в интервью Би-би-си: «Мы виноваты в том, что создали у России иллюзию, будто она является державой». Пожалуй, эта фраза лучше всего отражает те настроения, которые царят сейчас в американской внешнеполитической элите. Запад потерял всякий интерес к первому президенту России, поскольку тот перестал на Запад оглядываться. Кажется, что лишь из-за чувства неловкости перед Ельциным этого не могут сказать Билл Клинтон и Мадлен Олбрайт. Ушел Ельцин — стыдиться больше будет некого, тем более что к Путину отношение априори негативное.
Так вошел ли Ельцин в Историю, в мировую историю, в историю международных отношений? Безусловно да. Поставленную перед собой лично таким образом задачу он выполнил. Чем же Ельцин запомнится как государственный лидер на международной арене? Список внешнеполитических акций Бориса Николаевича за два президентских срока можно составить достаточно большой. Естественно, что он состоит как из настоящих удач, так и из жесточайших провалов, которых, к сожалению, было больше. Но, может быть, благодаря этому следующему избранному президенту России будет легче на внешнеполитическом поприще.
*══*══*
Начало ельцинского периода во внешней политике связано с продолжением эйфории в отношениях России и Запада. Естественно, выход из холодной войны и нормализация отношений со странами Европы и Америки, установление с ними нормального диалога, усиление торгово-экономического сотрудничества — все это безусловно можно отнести к тем плюсам, которые Россия получила от Ельцина и той его команды, которая в начале 1990-х годов осуществляла внешнюю политику. Но, к сожалению, большинство из той дипломатической элиты слишком долго пребывало в состоянии иллюзий, что затем просто превратилось в ангажированность Западом. Но тем не менее на тот период — 1991-1992 годов — та внешняя политика была, как представляется, все же достаточно прогрессивной. И значительное потепление отношений — это заслуга, в том числе и президента.
Точно так же его заслугой можно назвать и осознание им ошибочности того пути, по которому повел внешнюю политику первый глава российского МИДа Андрей Козырев. Признавая его ошибки, Ельцин одновременно признавал и свои. Ведь внешняя политика, согласно российской Конституции, президентская. Кстати, такое положение, заложенное в Основной закон самим же Ельциным, во многом и предопределило роль первого президента РФ в международной истории.
Если исходить из объективных критериев, не оценивая положительно или отрицательно те или иные поступки, а лишь по их чистой величине, то с точки зрения глобальных процессов, безусловно, Ельцин — это президент, подписавший Договор СНВ-2 о новых радикальных сокращениях ядерных арсеналов России и США. (Правда, президент так и не смог добиться его ратификации.) Ельцин — это президент России, выведший российские войска из Германии, стран Балтии и бывшего соцлагеря. Ельцин — это президент, подписавший с другими ядерными державами соглашения о ненацеливании ракет. Ельцин — это президент, отдавший распоряжение о снятии боеголовок с ракет, нацеленных на страны НАТО. Ельцин — это президент, подписавший Основополагающий акт об отношениях с Североатлантическим союзом. Ельцин — первый из мировых лидеров, осудивший агрессию НАТО против Югославии и заморозивший отношения с той же НАТО. Вот, пожалуй, список основных событий мировой современной истории, к которым приложил руку первый президент России. Все они имеют отношение к процессу общего потепления международных отношений, ликвидации рецидивов холодной войны и создания обстановки международного доверия. Их оценивают по-разному. Не все они достигли целей, ради которых задумывались, не все имели положительный для нашей страны эффект.
*══*══*
Есть менее масштабные события, имевшие отношения только к российским интересам в плане двустороннего диалога с каждой из целого ряда стран или же групп государств.
Первым достижением, имеющим и символическое и практическое значение и называемым официальной кремлевской пропагандой главным достижением Ельцина, стало присоединение России к «большой семерке» и превращение ее в «восьмерку». С одной стороны, это признание России как великой державы, равной по значимости таким промышленно развитым странам как США, Великобритания, Канада, Япония, Германия, Франция, Италия. С другой стороны — это игра Запада в поддавки лично с Ельциным. Плата лично ему за желание подчиняться западным правилам игры и во всем равняться на Запад. Не случайно, что как только возникли разногласия концептуального характера — по вопросу об агрессии НАТО против Югославии — так сразу же на прошлогоднем саммите в Кельне Жак Ширак, Герхард Шредер, Билл Клинтон и другие подробно и откровенно разъяснили, что есть «восьмерка», состоящая из семи промышленно развитых стран и России, и есть «семерка», которая занимается тем же, чем занималась всю жизнь и к которой Россия ну абсолютно никакого отношения не имеет. Тем не менее в политическом плане формирование «восьмерки» сыграло позитивную роль. Ведь именно в ее рамках при, пожалуй, впервые ведущей роли Москвы удалось остановить войну на Балканах, и именно на этом форуме мы демонстрируем, что не желаем самоизоляции в связи с чеченской войной, а готовы к откровенной дискуссии на данную тему. И, кстати, при Ельцине «семерка» согласилась, что в Москве состоится-таки саммит «восьмерки». Правда, будет это в 2003 году. Без Ельцина.
К списку заслуг первого президента в плане обеспечения сугубо российских интересов следует отнести и нормализацию отношений с восточными державами, прежде всего с Китаем и Японией. Если с Америкой и Европой подружил Россию Михаил Горбачев, то Азию по-настоящему включил в сферу интересов Москвы именно Борис Ельцин. С КНР оказалось несколько проще, чем с Японией. По крайней мере в политической части: на 98% решена пограничная проблема (2% линии границы еще не определены окончательно, но это уже не является предметом раздражения двусторонних отношений), налажены регулярные неформальные контакты президента РФ и председателя КНР (кстати, диалог по этой линии единственный из ему подобных «встреч без галстуков», который продолжался до последнего момента), почти по всем вопросам Москва и Пекин выступают единым фронтом в Совете Безопасности ООН, происходит тесное политическое сближение на фоне пропагандистского наступления Запада. С экономикой хуже — динамика сотрудничества падает, обещанного к 2000 году товарооборота в 20 млрд. долларов так и не достигнуто.
Потепление в отношениях с Японией связано в большей степени с «новым курсом» Рютаро Хасимото, но и без ельцинской «искорки» здесь тоже не обошлось. Он настроил таких планов, что при них ухудшаться диалог уже никак не мог, хотя и больших сдвигов нет. Но главное — Москва и Токио ведут диалог и наконец разделили проблемы спорных островов и остальные вопросы отношений. Хотя, конечно, заключение мирного договора и к 2000 году, и в 2000 году (хотя изначально имелся в виду первый вариант) представляется маловероятным. По крайней мере стороны пришли к той черте, за которой компромисс на сегодня уже невозможен. Москва хочет сначала решить вопрос Договора, а потом — территорий, Токио — наоборот.
Отдельно необходимо вспомнить о подписанном Ельциным Соглашении о партнерстве и сотрудничестве с Европейским союзом. ЕС стал нашим крупнейшим торговым партнером и, как представляется, в будущем интеграция России в мировое сообщество зависит во многом от развития экономического партнерства с Европой. Правда, война на Северном Кавказе поставила вопрос о возможности введения Евросоюзом экономических санкций против Москвы, что отбросит наши отношения далеко назад, однако стратегические экономические интересы обеих сторон в данном случае, пожалуй, должны оказаться сильнее политических сиюминутных соображений. Кстати, не стоит забывать и о том, что установлен порядок регулярных встреч на высшем уровне РФ — ЕС.
Самым спорным документом глобального масштаба, который подписал Ельцин, вероятно, до сих пор остается Основополагающий акт Россия — НАТО. Как представляется, он стал результатом второй волны иллюзий в отношениях с Западом. Если Козырев был уверен, что Запад всей душой болеет за Россию, то Примаков до определенного момента надеялся, что с Западом можно вести бизнес честно, по установленным давно правилам. Надеялся вполне справедливо, впрочем, как и Ельцин, ставивший подпись под парижским пактом. Однако Билл Клинтон, Хавьер Солана и иже с ними, напав на Югославию, распорядились этим документом по той же схеме, что и Адольф Гитлер в 1941 году пактом о ненападении. Сроки соблюдения документа, кстати, примерно те же самые. И все же, как представляется, Основополагающий акт тогда надо было подписывать — была надежда, что таким образом удастся, во-первых, минимизировать последствия расширения НАТО, а во-вторых, не скатиться к конфронтации и новой холодной войне. Здесь Ельцина винить не в чем, разве только в том, что он и его дипломаты играли в честную игру. Удар в спину был настолько обидным, что Основополагающий акт по нашей инициативе заморожен. И вернемся мы к рассмотрению вопроса об отношениях с НАТО, лишь когда увидим реальные доказательства, а не только заверения, что альянс готов вернуться к игре по правилам. Конечно, всему этому предшествовало попустительство со стороны все того же Ельцина в связи с началом процесса расширения НАТО. И ведь именно он, Ельцин, сказал Леху Валенсе во время визита в Варшаву, что ничего против вступления Польши в НАТО иметь не будет. Слишком было велико желание понравиться всем. Расхлебывать последствия этой ошибки пришлось потом в 1997 году, подписывая Основополагающий акт, весной 1999 года, разводя руками при виде американских ракет, падающих на Югославию. Да и до сих пор мы не оправились от того ущерба, который нанесло нам расширение НАТО.
Особняком стоит позиция Ельцина и России по вопросу об отношении к агрессии США и Великобритании против Ирака и НАТО против Югославии. В этом проявились как слабые, так и сильные стороны Ельцина. Сначала президент РФ сказал сакраментальную фразу о славянском братстве и о том, что «мы не дадим тронуть» Югославию. Спустя два месяца Ельцин «дал тронуть», чем показал всему миру реальную цену своим обещаниям и предупреждениям на международной арене. Кстати, в том числе и поэтому к последнему напоминанию Бориса Николаевича о ядерном арсенале России на Западе отнеслись с улыбкой, снисходительно. Предотвратить агрессию Ельцин не смог — хотя пытался сделать максимум: дал добро на разворот Евгения Примакова над Атлантикой, обратился к миру в последние минуты с призывом не допустить безумия. Но остановить войну все же удалось — хотя и с большими потерями для России же. Они главным образом в тех условиях, которые Запад вынудил принять сначала спецпредставителя Виктора Черномырдина, а затем и Слободана Милошевича. Но было и другое — четкая и поддержанная подавляющим большинством российского общества позиция президента, осудившего агрессоров.
*══*══*
И все же Ельцин на международной арене — это во многом эмоции, непредсказуемость, барские замашки. Они сделали и ему, и России немало и добра, и зла. Ельцин заставлял весь мир одновременно смеяться над ним, бояться его, уважать его, рукоплескать ему. Его бесчисленные внешнеполитические ляпы уже обросли легендами. Но можно точно сказать, что большинство запомнит Ельцина вовсе не по серьезным политическим делам, а по словам, публичным ошибкам и поступкам, указывающим на некоторые человеческие слабости. Вот Ельцина едва спасает от падения охранник, вот лишь дружеская рука Ислама Каримова не дает ему упасть в Узбекистане, вот он падает на Нурсултана Назарбаева. Все это с усиливающейся частотой показывают западные телекомпании. Вот Ельцин обнаруживает все признаки опьянения, дирижируя оркестром в Германии. Вот он во время визита в Грецию, изрядно насладившись вечером «Метаксой», наутро называет президента Мицотакиса «президентом Метаксакисом». Вот он по пути из США так заснул в самолете, что его не могут разбудить для встречи с премьер-министром Ирландии. Вот в канадском Галифаксе на саммите «восьмерки» он с ужасным лицом рассказывает журналистам о зеленых повязках на головах у боевиков Басаева, захватившего больницу в Буденновске, а потом в Москве — о 38 снайперах. Вот он говорит в Париже на подписании в Елисейском дворце акта РФ — НАТО какую-то непонятную даже для русского слушателя белиберду, которая в итоге оказывается обещанием снять боеголовки с ядерных ракет. Вот в Стокгольме, в городской ратуше он называет среди ядерных держав Германию и Японию, но наш переводчик совершает одновременно профессиональное преступление (как переводчик) и подвиг (как дипломат) — переводит «правильно» и вместо них называет забытые президентом Францию и Китай. Вот он убеждает шведских парламентариев непременно использовать в качестве топлива российский газ, а не уголь — хотя об угле в Швеции давно забыли. Вот он, обращаясь к американской журналистке, произносит фразу, заставившую Клинтона перед телекамерами гомерически хохотать минуты две: «Вы же бываете близки с соседом, с которым вы живете». А потом бесчисленные разъяснения пресс-секретарей, помощников и министров. Иногда им удавалось убедить мир прекратить смеяться или бояться, иногда это было уже просто бесполезно.
Но были у Ельцина и попадания в яблочко без подготовки. Экспромты (некоторые, правда, готовились задолго) обезоруживали и визави президента, и многочисленных собравшихся на крупных форумах типа саммитов ОБСЕ или «семерки-восьмерки». И барский гнев, и барская любовь по отношению к своим коллегам были присущи Ельцину в одинаковой степени. Его жесткому и энергичному выступлению с трибуны Генеральной ассамблеи ООН в сентябре 1994 года аплодируют дольше, чем речи Клинтона — в госдепартаменте траур: во-первых, Ельцин впервые озвучивает тезис о недопустимости гегемонии одной державы, а во-вторых, он произносит не подготовленную в козыревском МИДе речь, а другой, очень неудобный для Вашингтона вариант.
На совместных пресс-конференциях он заставлял соглашаться с собой почти всех своих зарубежных собеседников. Свое мнение осмеливались высказать, стоя рядом с ним, разве что Александр Лукашенко и Билл Клинтон. Остальные либо молчали, либо потом отдельно пытались что-то откорректировать.
На последнем саммите Ельцин запросто позволил себе указать всем участникам, на что они имеют право, а на что нет: «Как вы можете критиковать Россию за действия в Чечне?» Вообще стамбульский саммит в очередной раз доказал, что Ельцин еще может играть позитивную роль. И его гнев, громкое хлопанье ладонью по столу в ответ на критику со стороны лидеров Франции, США, Германии сыграли свою роль (хоть и не главную) в том, что в итоговом документе критики в адрес Москвы не было никакой вообще.
*══*══*
Это был, конечно, его успех. Хотя, с другой стороны, какой может быть успех, если вообще твой внутренний вопрос обсуждается на таком форуме? К сожалению, в последнее время России приходится обороняться, а не наступать. Успехи в обороне — тоже успехи, но само то, что приходится защищаться, говорит: провалов гораздо больше.
А разве можно назвать успехом бессменное председательство Бориса Ельцина в Совете глав государств СНГ? Или уход от России при Ельцине естественных союзников — Украины, Узбекистана, Грузии, Азербайджана? Это — Ельцин. Но сближение с Белоруссией, создание союзного государства — тоже Ельцин.
В общем, фигура и роль первого президента России в ее внешней политике такая же противоречивая, как во внутренней. К сожалению, ошибок было больше. Хорошего — меньше. Ругать президента — дело нехитрое. Труднее делать из этого выводы. Ельцин силен тем, что признает свои ошибки. Слаб тем, что признает их порой слишком поздно. А исправляет — еще позже. Сегодня и завтра он будет молиться на Святой Земле. Возможно, в день 2000-го Рождества Христова это принесет России удачу.
Иерусалим
Комментарии для элемента не найдены.
Первый президент России Борис Ельцин скончался 23 апреля в Центральной клинической больнице в результате прогрессирования сердечно-сосудистой полиорганной недостаточности, сообщил руководитель Медцентра управделами президента РФ Сергей Миронов.
5 ноября 1996 года Ельцин перенес операцию на сердце. В российском кардиологическом центре ему было сделано множественное аортокоронарное шунтирование.
«Ушел из жизни человек, благодаря которому началась целая эпоха. Родилась новая, демократическая Россия — свободное, открытое миру государство. Государство, в котором власть действительно принадлежит народу», — заявил Владимир Путин в телеобращении в связи со смертью первого президента России.
Губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко, выражая соболезнования, заявила: «Я уверена, что Борис Ельцин — это человек, который, безусловно, внес огромный вклад, личный вклад в становление гражданского общества, демократических инициатив и рыночной экономики. Все, что начиналось в послеперестроечный период, все это связано с именем Бориса Ельцина. Кончено было и много ошибок, но всегда легко судить со стороны. Я еще раз хочу подчеркнуть, что нужно время, чтобы оценить масштаб и роль этой личности в истории России. Я могу сказать одно, это действительно масштабная фигура, как бы кто к нему ни относился».
Одними из первых выразили свои соболезнования глава Пентагона Роберт Гейтс, находившийся в Кремле, и президент США Джордж Буш. «Президент Ельцин был исторической фигурой, которая служила своей стране во время судьбоносных перемен», — говорится в заявлении президента США. «Он сыграл ключевую роль во время распада Советского союза, помог заложить основы свобод в России и стал первым демократически избранным лидером в истории страны».
«В годы работы на посту президента РФ Ельцин «без устали трудился для достижения этой цели», работая «во вред собственному здоровью, но ради великого блага для своей страны». «Он рисковал своей жизнью, чтобы предотвратить переворот, через экономические трудности и политические потрясения вел страну к партнерству с (бывшими) соперниками в «холодной войне» и членству в «большой восьмерке», — сказал экс-президент США Билл Клинтон. «При каждом разговоре с Ельциным «меня поражали две вещи: его преданность своей стране и ее народу и его стремление смотреть на факты и принимать трудные решения, которые, по его мнению, отвечали долгосрочным интересам России. Борису Ельцину «судьба уготовила тяжелые времена» для управления страной, однако «история будет добра к нему, поскольку он проявлял смелость и настойчивость в решении основных вопросов — обеспечения мира, безопасности и прогресса».
Как бы сейчас не относились к Ельцину, без сомнений — это человек, который переломил ход истории России и навсегда останется ее первым президентом. Ельцин дважды нашел в себе силы попросить прощения у народа за свои ошибки, несбывшиеся мечты и неоправдавшиеся надежды.
31 декабря 1999 года Б.Н. Ельцин добровольно покинул пост президента РФ. «Мои друзья, дорогие мои, сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не все. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России» — такими словами началось новогоднее телеобращение президента России Бориса Ельцина. «Я ухожу. Ухожу раньше положенного срока. Я понял, что мне необходимо это сделать. Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми умными, сильными, энергичными людьми. А мы, те, кто стоит у власти уже многие годы, мы должны уйти». Дочитав последнюю фразу, он еще несколько минут сидел неподвижно и по лицу его лились слезы.
Похороны Ельцина назначены на среду, отпевание пройдет в Храме Христа Спасителя. Похоронят экс-президента на Новодевичьем кладбище. Указом президента создана госкомиссия по организации похорон Ельцина. Ее возглавит руководитель администрации президента РФ Сергей Собянин. Общероссийским телерадиоорганизациям поручено вести прямую трансляцию церемонии похорон Ельцина.
25 апреля в России объявлено днем траура, на всей территории страны будут приспущены государственные флаги. Учреждениям культуры и телерадиокомпаниям предложено отменить развлекательные мероприятия и передачи.
Назначенное ранее на 25 апреля обращение к Федеральному Собранию Владимир Путин перенес на 26 апреля.
Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации РИА Новости и открытых источников
Со дня смерти первого президента России Бориса Ельцина прошло десять лет. 23 апреля 2007 года, за несколько часов до выписки из больницы, у него остановилось сердце. На похороны приехали главы многих государства, в том числе Германии, Казахстана, Белоруссии, Узбекистана. Российский президент Владимир Путин в траурной речи назвал своего предшественника мужественным и сердечным человеком. Какие еще качества отличали Ельцина и что он подумал бы о сегодняшних событиях, «Лента.ру» спросила у тех, кто знал его лично.
Сергей Станкевич, российский политик, в 1991-1993 годах — советник Бориса Ельцина:
Ельцин был великим интуитивистом и часто полагался на свое чутье, действительно феноменальное. На совещаниях в узком кругу мог сказать: «Знания у вас есть, а чутья нет. Делать надо иначе». Чаще всего интуиция его не подводила. Но в тех случаях, когда чутье не срабатывало, особенно в оценке людей, он очень переживал и мог решиться на крайности.
Так было, например, в случае с Русланом Хасбулатовым. В октябре 1991 года Хасбулатову несколько раз не хватало голосов для избрания на пост председателя Верховного Совета РСФСР. Еще больше голосов не хватало другому претенденту — Сергею Шахраю, на которого Ельцин, будучи президентом, делал главную ставку. Тогда Ельцин в ходе своей фирменной беседы с глазу на глаз с Хасбулатовым заключил с ним некий «союз верности», после чего окончательно продавил избрание председателем «видного экономиста».
Борис Ельцин и Сергей Станкевич, 1989 год
Фото: личный архив Сергея Станкевича
Увы, достаточно скоро Хасбулатов возглавил антиельцинскую оппозицию, борьба которой с Кремлем привела к трехдневной гражданской войне в Москве в октябре 1993 года. Ельцин неоднократно называл доверие, оказанное изначально Хасбулатову, своей «самой большой ошибкой в человеке».
Самой большой политической ошибкой Ельцин считал злосчастное военное наступление осенью 1994 года на чеченскую столицу Грозный, с которого началось втягивание России в первую чеченскую войну. (…)
Утвердилось мнение, что Ельцин был чуть ли не равнодушен или благодушен к критике в свой адрес. Вовсе нет. Он настаивал, чтобы в ежедневные обзоры СМИ отдельным разделом включались критические материалы. Реагировал болезненно, переживал, нередко устраивал подробные выяснения. Но вот чего не было — так это преследования критиков и притеснения оппозиционных изданий.
Был ли Ельцин популистом? В начале своего пути — несомненно. Но за этим не стояло никакой циничной манипуляции, в своей тяге быть среди людей, слышать их, нравиться им Ельцин был вполне искренним. Это нельзя назвать современным словечком «пиар».
Людмила Нарусова, старший преподаватель, доцент кафедры истории, докторант Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств, супруга первого мэра Петербурга Анатолия Собчака:
Впервые я увидела его в 1989 году, было собрание межрегиональной группы на первом съезде народных депутатов. В эту группу входили академик Сахаров, Галина Старовойтова, Сергей Станкевич, Гавриил Попов, мой муж Анатолий Собчак и Борис Николаевич Ельцин. Это была группа демократически настроенных депутатов среди, как говорил Юрий Афанасьев, агрессивно-послушного большинства съезда. Эта горстка людей поставила своей главной задачей отмену шестой статьи брежневской конституции, которая утверждала монополию одной партии — КПСС.
Первый съезд народных депутатов СССР
Фото: личный архив Сергея Станкевича
Я не присутствовала на самом собрании, ждала снаружи, муж выходил вместе с Ельциным. Они о чем-то оживленно спорили, потом еще некоторое время постояли, прежде чем сесть в разные машины. Ельцин — в свою, Собчак — в свою. Когда муж уже сел в машину, я спросила, что произошло, и он стал с пылом рассказывать, как они хотят отменить шестую статью. Я решила, что они хоть и умные люди, но какие-то романтики, потому что это невозможно.
Ельцин был великаном, огромным могучим человеком, олицетворение русского духа. При взляде на него вспоминалась фраза «Эх, дубинушка, ухнем». В его действиях, в его пластике, в его походке, в его жестикуляции эта «дубинушка» очень чувствовалась.
Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики, в 1989 году — заведующий отделом Государственной комиссии по экономической реформе при Совете Министров СССР:
У меня были очень яркие впечатления относительно Бориса Николаевича с самого начала. Наше знакомство состоялось в 1990 году, когда встал вопрос о комплектации различных органов РФ, после того как состоялись выборы. Борис Николаевич был избран в состав Верховного Совета РСФСР, а затем стал председателем президиума. Мне позвонил мой товарищ по поводу программы «400 дней», которую написали в свое время Явлинский, Задорнов и Михайлов. Он меня спросил, не я ли писал, я ответил, что не я.
Тогда Борис Николаевич был заинтересован в формировании своего окружения из тех людей, которые считались неплохими специалистами, и меня пригасили на встречу с ним. Там также присутствовал Явлинский, были еще несколько представителей Верховного Совета. Зашел разговор о том, чтобы сделать программу, которая не будет иметь негативных последствий. И тогда мне пришлось ему сказать: учтите, лучше не говорить, будто мы сразу знаем, как все хорошо сделать; это проблемы, которым сопутствуют довольно серьезные испытания, и об этом надо предупредить людей.
Борис Ельцин во время подписания Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Россией и Казахстаном
Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости
Он как-то поднял брови, он умел делать так, чтобы было видно на лице его недовольство. Но я попытался объяснить, что, видимо, сам Борис Николаевич понимает, о чем речь, но он в данном случае руководствуется недостаточно ясными соображениями. Он счел необходимым показать своими глазами, что да, действительно, вы правы. И на этом наша первая встреча закончилась. Я остался под большим впечатлением, я желал ему успеха. (…)
Запомнилась еще одна встреча. Во время выборов президента в 1996 году, перед последним туром, я был вместе с ним в Омске, где он выступал перед избирателями. Тогда он мне сделал замечание, спросил, почему я не записываю те жалобы, которые высказывались по дороге. Я имел наглость сказать ему, что и так запомню. (…)
Он был замечательный, выдающийся деятель, у которого была исключительная интуиция. Он принял целую серию важных и правильных решений, в том числе относительно Гайдара. У меня, конечно, были свои соображения относительно определенных его недостатков, но я был и остаюсь исключительно высокого мнения о Ельцине и той колоссальной роли, которую ему удалось сыграть в российской истории.
В этот день 31 декабря в 1999 году президент России Борис Ельцин выступил по центральному телевидению с заявлением о том, что он добровольно, по собственному желанию уходит в отставку.
Никто не думал, что это возможно. Знал лишь один человек – Владимир Путин, который тогда занимал пост премьер-министра. 14 декабря Борис Ельцин вызвал его, сказал, что хочет уйти, и спросил, готов ли тот в соответствии с Конституцией России исполнять обязанности президента до новых выборов. Путин, немного подумав, согласился. 28 декабря Борис Ельцин записал новогоднее обращение к гражданам страны. Но 30 декабря он вызвал на 10:30 следующего дня телевизионную бригаду, которая записала совсем другую речь…
Тогда, в самый канун 2000 года экстренно малым чином освящали и воссоздаваемый храм Христа Спасителя. Святейший Алексий II опаздывал… В итоге задержался на целых 40 минут! Это было не в его характере. Приехал, освящение началось… На ектении прозвучало: «Помолимся об исполняющем обязанности президента России Владимире». Никто ничего понять не может. Какой Владимир?! А после освящения Святейший всё объяснил: оказывается, он и опоздал, потому что был вызван в Кремль, и при нем в полдень произошла смена власти – Борис Ельцин сложил полномочия президента, их взял на себя Владимир Путин. Святейший выступал гарантом мира, при нем передавался чемоданчик с ядерной кнопкой.
В полночь центральные телеканалы передали обращение Бориса Ельцина о его уходе с поста президента.
Это был первый (и пока единственный) случай в истории России, когда руководитель страны добровольно отказывался от власти. Ельцин был первым всенародно избранным президентом России в 1991 году.
Кадр из новогоднего обращения 31 декабря 1999 года
90-е годы были тяжелейшим временем для граждан – но страна не сорвалась в гражданскую войну, как после октябрьского переворота в 1917-м. Было много ошибок. Одним из первых, кто эти ошибки признал, оказался сам Борис Ельцин. Он сделал это в том телевизионном обращении к стране. И еще попросил прощения у людей. Вот что он сказал: «Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил. Казалось, одним рывком, и все одолеем. Одним рывком не получилось. В чем-то я оказался слишком наивным. Где-то проблемы оказались слишком сложными. Мы продирались вперед через ошибки, через неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясение. Но я хочу, чтобы вы знали…»
Ельцин умер 23 апреля 2007 года. И уж если он попросил у нас прощения, надо и его простить. Это будет по-христиански. Потому что есть еще и Высший Суд, который ожидает всех нас.
СЕГОДНЯ начинается программа первого зарубежного визита Бориса Ельцина. Теперь просто Бориса Ельцина. Одновременно это и последний его визит по президентской программе. Мероприятия с участием главы Российского государства по празднованию православного Рождества 2000 года в Вифлееме планировались задолго до неожиданной отставки. Сейчас получается, что первый президент России смог красиво уйти не только с внутренней российской политической сцены, но и спеть свою лебединую песню на сцене внешнеполитической, оказавшись во главе лидеров всех православных государств, каковых на Святую землю съезжается в эти дни около десятка.
*══*══*
О том, что Борис Ельцин хотел войти в историю — причем не только российскую, но и мировую, — сказано уже немало. И вряд ли можно сомневаться в том, что желание это было одним из движущих элементов подавляющего большинства поступков Ельцина во внешней политике. Естественно, помимо этого было и радение об интересах и судьбе государства, были и чисто внутриполитические мотивы, но психологически Ельцин всегда видел себя лидером страны, ведущим ее к тем мировым вершинам, на которых она должна быть.
В принципе желание это вполне здоровое — без подобных амбиций государственный лидер уже не будет таковым. Главное, чтобы это желание из побочного не превратилось бы в главную движущую силу всех поступков. К сожалению, Борису Ельцину не всегда удавалось преодолеть искушение в очередной раз войти в историю, принеся в жертву какую-нибудь малозначительную на тот конкретный момент, по мнению президента, деталь. Президент любил дарить — и широкие жесты, и подарки приходились по вкусу многим зарубежным лидерам. Они в ответ одаривали нашего президента улыбками, называли «другом», выделяли целевые кредиты, которые в большинстве случаев не доходили до цели, и делали Ельцину «промоушн» в своем общественном мнении. Последнее, однако, в конце концов перестало именовать его «гарантом демократии», предпочтя определения типа «авторитарного правителя», «коррупционера», «дикого антизападника», «президента, преступно убивающего народ в Чечне», «апологета этнических чисток».
В конце своего правления в течение одного только года Ельцин потерял всю ту любовь Запада, которую он с успехом завоевывал в течение семи-восьми предыдущих лет. Ту любовь, которая позволила правозащитной Европе и вездесущей Америке простить Ельцину расстрел парламента, простить и даже поддержать действия демократически избранного президента — не вдаваясь в детали. А ведь тогда демократия в России была под угрозой в куда большей степени, нежели сейчас, во время войны на Северном Кавказе. Но в тот момент для Запада не столько была важна демократия, сколько личность Ельцина, который обеспечивал интересы этого самого Запада — как непосредственно в России, так и глобальные интересы безопасности.
В этом году Запад на такие же по сути действия Ельцина взглянул по-другому. Просто потому, что на этот раз — в Чечне — Ельцин защищал уже не «демократию», а государство, и обеспечивал уже не интересы Запада, а интересы России, а это уже воспринимается за рубежом — главным образом в США — как угроза безопасности все того же Запада.
Запад отвернулся от Ельцина. Запад освистывает чеченскую кампанию 1999-2000 годов, хотя она куда менее кровопролитная, чем фактически поддержанная Западом же кампания 1994-1996 годов. Запад посчитал Ельцина предателем идеи демократии. Но почему-то Запад забыл, что с первых же минут своего любовного романа с Россией он сам начал предавать ее и Ельцина. По большому счету Запад не сделал для России ничего просто от широты души, просто из чувства переживания за Россию. Хотя с охотой принимал от Ельцина, мало того — провоцировал президента на такие «царские» подарки.
В конце 1999 года Билл Клинтон на стамбульском саммите ОБСЕ напоминает Ельцину о той «поддержке», которую Запад оказал ему в 1991 году, когда тот стоял на танке и боролся с ГКЧП. Напоминает и упрекает: Борис, если бы тебя тогда посадили в тюрьму, ты тоже говорил бы, что это внутреннее дело России, как ты сейчас говоришь о Чечне? Да, тот Ельцин образца 1991 года был действительно любим Западом, потому что как внешнеполитический игрок он был слаб, он был новичком, и лепить из России тогда можно было все, что угодно.
В 1999 году Ельцин — абсолютно иной. Теперь он сам готов лепить (и, может быть, даже уверен, что лепит) из кого угодно что угодно — вот только возможностей не хватает, разве что напомнить о своих ядерных ракетах.
Весьма символично высказывание — бывшего директора Агентства национальной безопасности США Уильямса Одда в интервью Би-би-си: «Мы виноваты в том, что создали у России иллюзию, будто она является державой». Пожалуй, эта фраза лучше всего отражает те настроения, которые царят сейчас в американской внешнеполитической элите. Запад потерял всякий интерес к первому президенту России, поскольку тот перестал на Запад оглядываться. Кажется, что лишь из-за чувства неловкости перед Ельциным этого не могут сказать Билл Клинтон и Мадлен Олбрайт. Ушел Ельцин — стыдиться больше будет некого, тем более что к Путину отношение априори негативное.
Так вошел ли Ельцин в Историю, в мировую историю, в историю международных отношений? Безусловно да. Поставленную перед собой лично таким образом задачу он выполнил. Чем же Ельцин запомнится как государственный лидер на международной арене? Список внешнеполитических акций Бориса Николаевича за два президентских срока можно составить достаточно большой. Естественно, что он состоит как из настоящих удач, так и из жесточайших провалов, которых, к сожалению, было больше. Но, может быть, благодаря этому следующему избранному президенту России будет легче на внешнеполитическом поприще.
*══*══*
Начало ельцинского периода во внешней политике связано с продолжением эйфории в отношениях России и Запада. Естественно, выход из холодной войны и нормализация отношений со странами Европы и Америки, установление с ними нормального диалога, усиление торгово-экономического сотрудничества — все это безусловно можно отнести к тем плюсам, которые Россия получила от Ельцина и той его команды, которая в начале 1990-х годов осуществляла внешнюю политику. Но, к сожалению, большинство из той дипломатической элиты слишком долго пребывало в состоянии иллюзий, что затем просто превратилось в ангажированность Западом. Но тем не менее на тот период — 1991-1992 годов — та внешняя политика была, как представляется, все же достаточно прогрессивной. И значительное потепление отношений — это заслуга, в том числе и президента.
Точно так же его заслугой можно назвать и осознание им ошибочности того пути, по которому повел внешнюю политику первый глава российского МИДа Андрей Козырев. Признавая его ошибки, Ельцин одновременно признавал и свои. Ведь внешняя политика, согласно российской Конституции, президентская. Кстати, такое положение, заложенное в Основной закон самим же Ельциным, во многом и предопределило роль первого президента РФ в международной истории.
Если исходить из объективных критериев, не оценивая положительно или отрицательно те или иные поступки, а лишь по их чистой величине, то с точки зрения глобальных процессов, безусловно, Ельцин — это президент, подписавший Договор СНВ-2 о новых радикальных сокращениях ядерных арсеналов России и США. (Правда, президент так и не смог добиться его ратификации.) Ельцин — это президент России, выведший российские войска из Германии, стран Балтии и бывшего соцлагеря. Ельцин — это президент, подписавший с другими ядерными державами соглашения о ненацеливании ракет. Ельцин — это президент, отдавший распоряжение о снятии боеголовок с ракет, нацеленных на страны НАТО. Ельцин — это президент, подписавший Основополагающий акт об отношениях с Североатлантическим союзом. Ельцин — первый из мировых лидеров, осудивший агрессию НАТО против Югославии и заморозивший отношения с той же НАТО. Вот, пожалуй, список основных событий мировой современной истории, к которым приложил руку первый президент России. Все они имеют отношение к процессу общего потепления международных отношений, ликвидации рецидивов холодной войны и создания обстановки международного доверия. Их оценивают по-разному. Не все они достигли целей, ради которых задумывались, не все имели положительный для нашей страны эффект.
*══*══*
Есть менее масштабные события, имевшие отношения только к российским интересам в плане двустороннего диалога с каждой из целого ряда стран или же групп государств.
Первым достижением, имеющим и символическое и практическое значение и называемым официальной кремлевской пропагандой главным достижением Ельцина, стало присоединение России к «большой семерке» и превращение ее в «восьмерку». С одной стороны, это признание России как великой державы, равной по значимости таким промышленно развитым странам как США, Великобритания, Канада, Япония, Германия, Франция, Италия. С другой стороны — это игра Запада в поддавки лично с Ельциным. Плата лично ему за желание подчиняться западным правилам игры и во всем равняться на Запад. Не случайно, что как только возникли разногласия концептуального характера — по вопросу об агрессии НАТО против Югославии — так сразу же на прошлогоднем саммите в Кельне Жак Ширак, Герхард Шредер, Билл Клинтон и другие подробно и откровенно разъяснили, что есть «восьмерка», состоящая из семи промышленно развитых стран и России, и есть «семерка», которая занимается тем же, чем занималась всю жизнь и к которой Россия ну абсолютно никакого отношения не имеет. Тем не менее в политическом плане формирование «восьмерки» сыграло позитивную роль. Ведь именно в ее рамках при, пожалуй, впервые ведущей роли Москвы удалось остановить войну на Балканах, и именно на этом форуме мы демонстрируем, что не желаем самоизоляции в связи с чеченской войной, а готовы к откровенной дискуссии на данную тему. И, кстати, при Ельцине «семерка» согласилась, что в Москве состоится-таки саммит «восьмерки». Правда, будет это в 2003 году. Без Ельцина.
К списку заслуг первого президента в плане обеспечения сугубо российских интересов следует отнести и нормализацию отношений с восточными державами, прежде всего с Китаем и Японией. Если с Америкой и Европой подружил Россию Михаил Горбачев, то Азию по-настоящему включил в сферу интересов Москвы именно Борис Ельцин. С КНР оказалось несколько проще, чем с Японией. По крайней мере в политической части: на 98% решена пограничная проблема (2% линии границы еще не определены окончательно, но это уже не является предметом раздражения двусторонних отношений), налажены регулярные неформальные контакты президента РФ и председателя КНР (кстати, диалог по этой линии единственный из ему подобных «встреч без галстуков», который продолжался до последнего момента), почти по всем вопросам Москва и Пекин выступают единым фронтом в Совете Безопасности ООН, происходит тесное политическое сближение на фоне пропагандистского наступления Запада. С экономикой хуже — динамика сотрудничества падает, обещанного к 2000 году товарооборота в 20 млрд. долларов так и не достигнуто.
Потепление в отношениях с Японией связано в большей степени с «новым курсом» Рютаро Хасимото, но и без ельцинской «искорки» здесь тоже не обошлось. Он настроил таких планов, что при них ухудшаться диалог уже никак не мог, хотя и больших сдвигов нет. Но главное — Москва и Токио ведут диалог и наконец разделили проблемы спорных островов и остальные вопросы отношений. Хотя, конечно, заключение мирного договора и к 2000 году, и в 2000 году (хотя изначально имелся в виду первый вариант) представляется маловероятным. По крайней мере стороны пришли к той черте, за которой компромисс на сегодня уже невозможен. Москва хочет сначала решить вопрос Договора, а потом — территорий, Токио — наоборот.
Отдельно необходимо вспомнить о подписанном Ельциным Соглашении о партнерстве и сотрудничестве с Европейским союзом. ЕС стал нашим крупнейшим торговым партнером и, как представляется, в будущем интеграция России в мировое сообщество зависит во многом от развития экономического партнерства с Европой. Правда, война на Северном Кавказе поставила вопрос о возможности введения Евросоюзом экономических санкций против Москвы, что отбросит наши отношения далеко назад, однако стратегические экономические интересы обеих сторон в данном случае, пожалуй, должны оказаться сильнее политических сиюминутных соображений. Кстати, не стоит забывать и о том, что установлен порядок регулярных встреч на высшем уровне РФ — ЕС.
Самым спорным документом глобального масштаба, который подписал Ельцин, вероятно, до сих пор остается Основополагающий акт Россия — НАТО. Как представляется, он стал результатом второй волны иллюзий в отношениях с Западом. Если Козырев был уверен, что Запад всей душой болеет за Россию, то Примаков до определенного момента надеялся, что с Западом можно вести бизнес честно, по установленным давно правилам. Надеялся вполне справедливо, впрочем, как и Ельцин, ставивший подпись под парижским пактом. Однако Билл Клинтон, Хавьер Солана и иже с ними, напав на Югославию, распорядились этим документом по той же схеме, что и Адольф Гитлер в 1941 году пактом о ненападении. Сроки соблюдения документа, кстати, примерно те же самые. И все же, как представляется, Основополагающий акт тогда надо было подписывать — была надежда, что таким образом удастся, во-первых, минимизировать последствия расширения НАТО, а во-вторых, не скатиться к конфронтации и новой холодной войне. Здесь Ельцина винить не в чем, разве только в том, что он и его дипломаты играли в честную игру. Удар в спину был настолько обидным, что Основополагающий акт по нашей инициативе заморожен. И вернемся мы к рассмотрению вопроса об отношениях с НАТО, лишь когда увидим реальные доказательства, а не только заверения, что альянс готов вернуться к игре по правилам. Конечно, всему этому предшествовало попустительство со стороны все того же Ельцина в связи с началом процесса расширения НАТО. И ведь именно он, Ельцин, сказал Леху Валенсе во время визита в Варшаву, что ничего против вступления Польши в НАТО иметь не будет. Слишком было велико желание понравиться всем. Расхлебывать последствия этой ошибки пришлось потом в 1997 году, подписывая Основополагающий акт, весной 1999 года, разводя руками при виде американских ракет, падающих на Югославию. Да и до сих пор мы не оправились от того ущерба, который нанесло нам расширение НАТО.
Особняком стоит позиция Ельцина и России по вопросу об отношении к агрессии США и Великобритании против Ирака и НАТО против Югославии. В этом проявились как слабые, так и сильные стороны Ельцина. Сначала президент РФ сказал сакраментальную фразу о славянском братстве и о том, что «мы не дадим тронуть» Югославию. Спустя два месяца Ельцин «дал тронуть», чем показал всему миру реальную цену своим обещаниям и предупреждениям на международной арене. Кстати, в том числе и поэтому к последнему напоминанию Бориса Николаевича о ядерном арсенале России на Западе отнеслись с улыбкой, снисходительно. Предотвратить агрессию Ельцин не смог — хотя пытался сделать максимум: дал добро на разворот Евгения Примакова над Атлантикой, обратился к миру в последние минуты с призывом не допустить безумия. Но остановить войну все же удалось — хотя и с большими потерями для России же. Они главным образом в тех условиях, которые Запад вынудил принять сначала спецпредставителя Виктора Черномырдина, а затем и Слободана Милошевича. Но было и другое — четкая и поддержанная подавляющим большинством российского общества позиция президента, осудившего агрессоров.
*══*══*
И все же Ельцин на международной арене — это во многом эмоции, непредсказуемость, барские замашки. Они сделали и ему, и России немало и добра, и зла. Ельцин заставлял весь мир одновременно смеяться над ним, бояться его, уважать его, рукоплескать ему. Его бесчисленные внешнеполитические ляпы уже обросли легендами. Но можно точно сказать, что большинство запомнит Ельцина вовсе не по серьезным политическим делам, а по словам, публичным ошибкам и поступкам, указывающим на некоторые человеческие слабости. Вот Ельцина едва спасает от падения охранник, вот лишь дружеская рука Ислама Каримова не дает ему упасть в Узбекистане, вот он падает на Нурсултана Назарбаева. Все это с усиливающейся частотой показывают западные телекомпании. Вот Ельцин обнаруживает все признаки опьянения, дирижируя оркестром в Германии. Вот он во время визита в Грецию, изрядно насладившись вечером «Метаксой», наутро называет президента Мицотакиса «президентом Метаксакисом». Вот он по пути из США так заснул в самолете, что его не могут разбудить для встречи с премьер-министром Ирландии. Вот в канадском Галифаксе на саммите «восьмерки» он с ужасным лицом рассказывает журналистам о зеленых повязках на головах у боевиков Басаева, захватившего больницу в Буденновске, а потом в Москве — о 38 снайперах. Вот он говорит в Париже на подписании в Елисейском дворце акта РФ — НАТО какую-то непонятную даже для русского слушателя белиберду, которая в итоге оказывается обещанием снять боеголовки с ядерных ракет. Вот в Стокгольме, в городской ратуше он называет среди ядерных держав Германию и Японию, но наш переводчик совершает одновременно профессиональное преступление (как переводчик) и подвиг (как дипломат) — переводит «правильно» и вместо них называет забытые президентом Францию и Китай. Вот он убеждает шведских парламентариев непременно использовать в качестве топлива российский газ, а не уголь — хотя об угле в Швеции давно забыли. Вот он, обращаясь к американской журналистке, произносит фразу, заставившую Клинтона перед телекамерами гомерически хохотать минуты две: «Вы же бываете близки с соседом, с которым вы живете». А потом бесчисленные разъяснения пресс-секретарей, помощников и министров. Иногда им удавалось убедить мир прекратить смеяться или бояться, иногда это было уже просто бесполезно.
Но были у Ельцина и попадания в яблочко без подготовки. Экспромты (некоторые, правда, готовились задолго) обезоруживали и визави президента, и многочисленных собравшихся на крупных форумах типа саммитов ОБСЕ или «семерки-восьмерки». И барский гнев, и барская любовь по отношению к своим коллегам были присущи Ельцину в одинаковой степени. Его жесткому и энергичному выступлению с трибуны Генеральной ассамблеи ООН в сентябре 1994 года аплодируют дольше, чем речи Клинтона — в госдепартаменте траур: во-первых, Ельцин впервые озвучивает тезис о недопустимости гегемонии одной державы, а во-вторых, он произносит не подготовленную в козыревском МИДе речь, а другой, очень неудобный для Вашингтона вариант.
На совместных пресс-конференциях он заставлял соглашаться с собой почти всех своих зарубежных собеседников. Свое мнение осмеливались высказать, стоя рядом с ним, разве что Александр Лукашенко и Билл Клинтон. Остальные либо молчали, либо потом отдельно пытались что-то откорректировать.
На последнем саммите Ельцин запросто позволил себе указать всем участникам, на что они имеют право, а на что нет: «Как вы можете критиковать Россию за действия в Чечне?» Вообще стамбульский саммит в очередной раз доказал, что Ельцин еще может играть позитивную роль. И его гнев, громкое хлопанье ладонью по столу в ответ на критику со стороны лидеров Франции, США, Германии сыграли свою роль (хоть и не главную) в том, что в итоговом документе критики в адрес Москвы не было никакой вообще.
*══*══*
Это был, конечно, его успех. Хотя, с другой стороны, какой может быть успех, если вообще твой внутренний вопрос обсуждается на таком форуме? К сожалению, в последнее время России приходится обороняться, а не наступать. Успехи в обороне — тоже успехи, но само то, что приходится защищаться, говорит: провалов гораздо больше.
А разве можно назвать успехом бессменное председательство Бориса Ельцина в Совете глав государств СНГ? Или уход от России при Ельцине естественных союзников — Украины, Узбекистана, Грузии, Азербайджана? Это — Ельцин. Но сближение с Белоруссией, создание союзного государства — тоже Ельцин.
В общем, фигура и роль первого президента России в ее внешней политике такая же противоречивая, как во внутренней. К сожалению, ошибок было больше. Хорошего — меньше. Ругать президента — дело нехитрое. Труднее делать из этого выводы. Ельцин силен тем, что признает свои ошибки. Слаб тем, что признает их порой слишком поздно. А исправляет — еще позже. Сегодня и завтра он будет молиться на Святой Земле. Возможно, в день 2000-го Рождества Христова это принесет России удачу.
Иерусалим
Комментарии для элемента не найдены.