Джордж сартон ошибки - Решение и исправление самых разных ошибок на TopOshibok.ru

Джордж Сартон (1884–1956) – основатель американского науковедения. Его родина – Бельгия. Однако в 1915 г. он эмигрировал в США, где задумал написать многотомное сочинение по истории науки. Его основной труд – трёхтомное «Введение в историю науки». Оно стало выходить в свет, начиная с 1927 г. В 30-е годы он переписывался с В. И. Вернадским. Они испытывали глубочайшее уважением друг к другу. Глубочайшим уважением он пользовался и со стороны своих соотечественников. Он основал первые журналы по истории науки Isis и Osiris. С 1950 г. до самой смерти в 1956 г. он был президентом Международного союза по истории науки.

Для историко-научной концепции Д. Сартона характерны три черты – дисциплинарный синтетизм, крайний кумулятивизм и внутридисциплинарный подход к описанию истории науки (умеренный интернализм).

Дисциплинарный синтетизм

Синтетическое отношение к истории науки Д. Сартон воспринял от Огюста Конта. Вот на какие заветы основателя позитивизма он ориентировался:

«1. Синтетическая работа, подобная его работе, не может быть выполнена без постоянного обращения к истории науки.

2. Необходимо изучать эволюцию различных наук, чтобы понять развитие человеческого ума и историю человечества.

3. Недостаточно изучать историю одной или нескольких отдельных наук. Изучать надо историю всех наук взятых вместе» (В поисках теории развития науки / Под ред. С. Р. Микулинского. М., 1982. С. 54).

Крайний кумулятивизм

Исходя из кумулятивистского отношения к истории науки, Д. Сартон, как и Г. Спенсер, настаивал на включении в неё истории преднаучных знаний, имевшихся уже у первобытных людей. Историк науки должен ответить на вопросы, которые свидетельствуют об их знаниях. Таких, например: «Как первобытные люди изобретали и изготовляли свои орудия? Как они одомашнивали животных и приобретали навыки в ведении сельского хозяйства? Как у них появились зачаточные знания по арифметике, геометрии, астрономии? Как они находили наиболее полезную для здоровья пищу и наилучшие лекарства для лечения болезней?. » (там же. С. 70).

Д. Сартон был крайним кумулятивистом. Это значит, что революций в истории науки он не признавал. Он писал: «Прогресс предполагает стабильность и уважение традиций. Научное мышление является или кажется революционным, потому что оно приводит к великим и часто неожиданным последствиям. Однако получение научных результатов есть процесс постепенный и поступательный. История науки представляет собою эволюцию громадных масштабов, которая свидетельствует о могуществе человеческого интеллекта, но эта эволюция является такой же равномерной, как и эволюция, вызванная естественными силами» (там же. С. 62).

В другом месте ту же мысль он сформулировал лаконичнее и категоричнее: «Научная деятельность является единственной очевидно и несомненно кумулятивной и прогрессивной» (там же. С. 63).

Таким образом, Д. Сартон исключал из эволюции периоды скачков, что, конечно, сужает понимание подлинной эволюции, в рамках которой периоды постепенного развития прерываются теми или иными скачками (например, связанными с появлением новых видов в живой природе за счёт мутаций или с социальными революциями в политике).

Несмотря на то, что новое поколение науковедов весьма почтительно относилось к отцу американского науковедения, представителей появившегося антикумулятивизма не устраивал кумулятивный образ науки, выступающий из его книг. Так, Томас Кун писал: «Историки науки бесконечно обязаны Дж. Сартону за ту роль, которую он сыграл в утверждении их профессии. Но образ их специальности, который он пропагандировал, продолжает приносить много вреда, даже несмотря на то, что он был давно отвергнут» (там же. С. 52–53).

Умеренный интернализм

Д. Сартон видел в истории любой науки два аспекта – внутренний («абстрактный»), который он называл историей чистых идей, и внешний («политический»). В первом случае излагается история науки как таковая, а во втором история идей вписывается в контекст жизни её творцов. При этом его интернализм был умеренным. Он не абсолютизировал внутридис-циплинарный подход в науковедении за счёт игнорирования междисциплинарного.

Учёный писал: «Наука очень во многом развивается так, как если бы она обладала собственной жизнью. Великие социальные события бросают свои тени на науку, так же как и на другие виды человеческой деятельности; и как бы ни была жива и независима наука, она никогда не развивается в политическом вакууме» (там же. С. 67).

Историк науки не может представлять научную историографию совершенно безликой, оставляя за её пределами её живых творцов. «Основной долг историка, – указывал он, – оживить персоналии, а не перечислять их научные достижения. Открытия могут важными, но персоналии бесконечно важнее» (там же).

Мы здесь слышим отгоски заявлений, которые противоречат внутридисциплинарной установке автора этих слов. Дело в том, что он был хоть и умеренным, но убеждённым интерналистом в науковедении. Что это значит? Это значит, что он, не гипертрофируя внутридисциплинарный подход к описанию истории науки, в конечном счёте ставил на первый план не внешнюю, а внутреннюю историю науки – историю, как он говорил «чистых идей».

Выдвижение внутридисциплинарного подхода к изучению истории науки Д. Сартон выводил из относительной независимости науки от окружения. Он писал: «Кажется, что наука в целом растёт наподобие дерева. В обоих случаях зависимость от окружения достаточно очевидна, тем не менее главная причина роста – давление, побуждающее к росту, стремление к росту – находятся внутри дерева, а не снаружи…» (там же. С. 67).

Подчёркивая приритет внутренней истории науки над внешней, Д. Сартон указывал: «Цель истории науки – объяснить развитие научного духа, историю человеческой реакции на истину, историю постепенного обнаружения истины, историю медленного освобождения наших умов от темноты и предрассудков» (там же. С. 64).

Мысль о выдвижении в науковедении на первый план внутренней («абстрактной») истории науки и передвижении на второй план внешней («политической») истории науки была для Д. Сартона принципиальной. Вот почему он повторял её на все лады. Чтобы покончить с нею, я приведу последнюю его цитату, в которой он учит историка науки, как он должен описывать эволюцию науки: «Он должен держать в уме и использовать как руководство цепочку чистых идей, таких, какими они могут быть реконструированы, когда все ошибки уже в прошлом и исправлены, но он никогда не должен забывать скромного происхождения наших наиболее смелых теорий и многочисленных превратностей их существования» (там же. С. 59).

Итак, для историко-научной концепции Джорджа Сартона характерны три черты:

• дисциплинарный синтетизм – рассмотрение истории науки не как совокупности её отдельных, разрозненных, не связанных между собой её дисциплин, а как единого комплекса всей её дисциплинарной структуры;

• крайний кумулятивизм – рассмотрение истории науки как эволюционного процесса, в рамках которого революционных скачков не происходит;

• умеренный интернализм – выдвижение на передний план внутренней истории науки и передвижение на задний план её внешней истории.

В справедливости первой и последней из выделенных особенностей историко-научной теории Д. Сартона сомневаться не приходится. Я написал много книг по истории науки. Я писал их с той же установкой, что и Д. Сартон. Нелепо излагать историю лингвистики, например, сводя её к описанию внешних условий, в которых она развивалась.

Что касается крайнего кумулятивизма, то в этом пункте американский науковед глубоко заблуждался: эволюции науки без революционных скачков не бывает. Вся проблема лишь в том, чтобы не ошибиться в определении авторов этих скачков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Источник

“Hellenic science is a victory of rationalism”

— George Sarton

Preface.
A History of Science Vol.1 Ancient Science Through the Golden Age of Greece (1952)
Контексте: Hellenic science is a victory of rationalism, which appears greater, not smaller, when one is made to realize that it had been won in spite of the irrational beliefs of the Greek people; all in all, it was a triumph of reason in the face of unreason. Some knowledge of Greek superstitions is needed not only for a proper appreciation of that triumph but also for the justification of occasional failures, such as the many Platonic aberrations.

Источник

От Аноним

сент. 13

Дело совершается в определенном месте в определенное время, но если оно достаточно велико и беременно, его добродетель излучается повсюду во времени и пространстве.
От Аноним

сент. 13

Все люди — наши братья. Что касается открытия истины, все они работают с одной и той же целью; они могут быть разделены случайностями пространства и времени, а также требованиями расы, религии, национальности и другие группировки; с точки зрения вечности они работают вместе .
От Аноним

сент. 13

Древние портреты являются символическими изображениями, не имеющими непосредственного отношения к представляемым людям; они не являются портретами, какими мы их понимаем. Примечательно, что филологи, способные довести точность до крайности в случае слов, столь же доверчивы, как и дети, когда речь идет о «изображениях», и все же изображение настолько полно информации, что десять тысяч слов к нему не подойдут .
От Аноним

сент. 13

С гуманистической точки зрения каждое человеческое достижение является незабываемым и бессмертным по своей сути, даже если его заменяют на« лучшее ».
От Аноним

сент. 13

Греческую культуру приятно созерцать из-за ее большой простоты и естественности, а также из-за отсутствия гаджетов, каждый из которых рано или поздно становится причиной рабства.
От Аноним

сент. 13

Греческая наука — это победа рационализма, который кажется большим, а не меньшим, когда заставляют осознать, что он был завоеван, несмотря на иррациональные убеждения греческого народа; в общем, это был триумф разума в перед лицом неразумности. Некоторое знание греческих суеверий необходимо не только для правильной оценки этого триумфа, но и для оправдания случайных неудач, таких как многие платоновские отклонения .
От Аноним

сент. 13

Я обязан иметь дело с сотнями людей и заставить их жить, не убивая читателя.
От Аноним

сент. 13

Если мы достаточно щедры, мы сможем растянуть наши души повсюду и везде. Если нам это удастся, мы обнаружим, что наше настоящее охватывает прошлое и будущее и что весь мир — это наша провинция.
От Аноним

сент. 13

В древние времена не было государственного образования, за исключением форума, театра и улицы, и общая степень неграмотности была очень высокой. Первые люди науки были очень довольны собой, и такая фраза, как «научная культура Александрии в третьем веке до нашей эры» не охватывает никакой реальности. В некотором смысле это все еще верно сегодня: настоящие пионеры настолько далеко впереди толпы (даже очень грамотной толпы), что они остаются почти одни .
От Аноним

сент. 14

Было бы глупо отдавать должное Евклиду за пангеометрические концепции; идея геометрии, отличная от здравого смысла, никогда не приходила ему в голову. Тем не менее, когда он изложил пятый постулат, он встал на пути расставания. Его подсознательное предвидение поразительно. Во всей истории науки ничего такого нет.
От Аноним

сент. 14

Люди науки совершили множество ошибок любого рода; их знания улучшились только из-за их постепенного отказа от древних ошибок, плохих приближений и преждевременных выводов.
От Аноним

сент. 14

Мой главный интерес … любовь к истине, приятная она или нет. Истина самодостаточна, и нет ничего, чему она может быть подчинена без потерь. Когда истина подчиняется чему-то еще, как бы велика она ни была (скажем, религии), она становится нечистой и грязной.
От Аноним

сент. 14

Исходя из своего исторического опыта, я полностью верю, что математика 25-го века будет так же отличаться от математики сегодняшнего дня, как и математика XVI века.
От Аноним

сент. 14

Пожалуй, главным, а также наименее очевидным достижением средневековья, было создание экспериментального духа, или, точнее, его медленной инкубации. Это было связано прежде всего с мусульманами вплоть до конца двенадцатого века, а затем с христианами.
От Аноним

сент. 14

наука — самая революционная сила в мире.
От Аноним

сент. 14

Около сорока лет опыта работы ученым и учителем в моей области дали мне большую уверенность в сочетании с большим смирением.
От Аноним

сент. 14

Способность неинтеллектуальных людей понимать самые сложные механизмы и использовать их всегда была для меня причиной удивления: их неспособность понять простые вопросы еще более удивительна. Общее принятие простых идей является трудным и редким, но только когда простые, фундаментальные идеи были приняты, дальнейший прогресс становится возможным на более высоком уровне.
От Аноним

сент. 14

Главным условием приготовления хорошего куриного пирога является курица; никакое количество кулинарного легермена не может восполнить недостаток курицы. Точно так же главным условием истории науки является глубокое научное знание; никакое количество философского легенда не может восполнить его отсутствие.
От Аноним

сент. 14

Тьма, на которую жалуются историки, по сути, является тьмой их собственного невежества.
От Аноним

сент. 14

Эллинистический мир был в какой-то степени интернациональным, вдохновленным многими религиозными конфессиями. … греческие идеалы были языческими, а эллинистический век был свидетелем их смертельной борьбы против азиатских и египетских тайн, с одной стороны, и против иудаизма, с другой.
От Аноним

сент. 14

Исторический порядок очень интересный, но случайный и капризный; Если мы хотим понять рост знаний, мы не можем быть удовлетворены случайностями, мы должны объяснить, как постепенно накапливалось знание.
От Аноним

сент. 14

История науки не должна быть инструментом защиты какой-либо социальной или философской теории; оно должно использоваться только для его собственной цели, чтобы беспристрастно проиллюстрировать работу разума против неразумности, постепенного раскрытия истины во всех ее формах, будь то приятных или неприятных, полезных из бесполезных, желанных или нежелательных.
От Аноним

сент. 14

Интенсивность национальной культуры должна быть представлена … общим уровнем образования и … исключительной заслугой небольшой элиты пионеров.
От Аноним

сент. 14

Основная обязанность историка математики, а также его самая любимая привилегия — объяснить гуманность математики, проиллюстрировать ее величие, красоту и достоинство, а также описать, как создавались непрестанные усилия и накопленный гений многих поколений. этот великолепный памятник, объект нашей самой законной гордости как людей и нашего удивления, смирения и благодарности, как людей. Изучение истории математики сделает математиков не лучше, а мягче, они обогатят их умы, успокоят их сердца и выявят их прекрасные качества.
От Аноним

сент. 14

Самым злобным видом ненависти является тот, который основан на богословской основе.
От Аноним

сент. 15

Рационализм творческих умов сдерживался обильными фантазиями, а высшая красота памятников, вероятно, была испорчена окружающими тщеславием и безобразием; в некоторых случаях греки были настолько близки к совершенству, насколько это было возможно, но они были людьми и несовершенны.
От Аноним

сент. 15

Среди ученых мало святых, как среди других людей, но сама истина — это цель, сравнимая со святостью.
От Аноним

сент. 15

Вся иконография древней науки — просто плод мечтательного мышления.
От Аноним

сент. 15

Все прошлое и весь мир живы в моем сердце, и я сделаю все возможное, чтобы донести их до читателей.
От Аноним

сент. 15

У нас есть основания полагать, что, когда во время крестовых походов Европа наконец начала создавать больницы, они были вдохновлены арабами Ближнего Востока … Первая больница в Париже, Les Quinze-vingt, была основана Людовиком IX после его возвращения из крестового похода 1254-1260.

Источник

Цитата Джорджа Сартона

Люди науки сделали множество ошибок всякого рода; их знания улучшились только благодаря постепенному отказу от старых ошибок, плохих приближений и преждевременных выводов.

Поучительно наблюдать, как организации добиваются своей цели по сокращению ошибок и неопределенности. Они устанавливают стандарты, используют контрольные списки, требуют, чтобы работники умственного труда перечисляли предположения для своих выводов и документировали все источники. Эти действия либо напрямую мешают формированию идей, либо создают среду, в которой к идеям и открытиям относятся с подозрением, поскольку они могут привести к ошибкам. Они сигнализируют работникам умственного труда, что их работа — не совершать ошибок. Даже если они не совершают открытий, никто не может их винить, пока они не совершают ошибок.

Измените отношение к ошибкам. Думайте о пользователе объекта как о попытке выполнить задачу, достигнув цели несовершенными приближениями. Не думайте, что пользователь совершает ошибки; думайте о действиях как о приближении к желаемому.

Математика — самая точная наука, и ее выводы могут быть абсолютно доказаны. Но это так только потому, что математика не пытается делать абсолютные выводы. Все математические истины относительны, условны. В ET Bell Men of Mathematics, Нью-Йорк: Симона и Шустер, 1937.

Но тот же самый процесс обучения молодых людей со временем может привести к накоплению ошибок и ложных выводов. Поэтому следует изучать древние писания не столько в надежде найти утраченную мудрость, сколько в надежде обнаружить источник ошибок, которые были и остаются общепризнанными истинами.

Каждый человек на земле усваивает урок, совершая разные ошибки. Единственный источник знаний – это опыт. Научитесь избегать ошибок, которые вы уже совершили.

Когда мы не выигрываем, мы должны делать выводы и оценивать свои ошибки. Вещи всегда можно улучшить.

Суть современности в том, что прогресс больше не ждет гения; вместо этого мы научились полагаться на организованные усилия обычных людей. Наука стара как мир, но эффективная организация науки нова. Древняя наука, как и добыча россыпей, была занятием старателей-одиночек. Крупицы истины были найдены, но общее богатство знаний увеличивалось медленно. Современный человек начал преобразовывать этот мир, когда начал систематически копать скрытые жилы знаний.

Древнее ожесточенное сопротивление усовершенствованным методам [производства] древней теории о том, что это более чем временно лишает людей работы … не имеет места в евангелии американского прогресса.

Ошибок нет, есть только исправимые ошибки. Ошибок нет, есть только альтернативные программы.

Позитивизм — это теория познания, согласно которой единственное достоверное знание, доступное человечеству, — это наука, основанная на наблюдениях.

Когда я написал «Александрийскую связь», я обнаружил, что нам известно только около 10 процентов знаний древнего мира. В древнем мире большая часть знаний была уничтожена. Каждый император Китая, который приходил, уничтожал все, что было до них, до такой степени, что страна полностью забыла свое прошлое.

Поэты господствуют над нами, обычными людьми, в знании ума, потому что они пьют из ручьев, которые мы еще не сделали доступными для науки.

Менее чем за восемь лет «Происхождение видов» произвело впечатление на большинство наиболее выдающихся ученых из ныне живущих. Новые факты, новые проблемы, новые трудности по мере их возникновения принимаются, разрешаются или устраняются этой теорией; и его принципы иллюстрируются прогрессом и выводами каждой хорошо зарекомендовавшей себя отрасли человеческого знания.

Наука означает только знание; и для [греческих] древних это означало только знание. Таким образом, любимой наукой греков была астрономия, так как она была столь же абстрактна, как и алгебра. … Мы можем сказать, что великий греческий идеал заключался в том, чтобы не использовать полезные вещи. Рабом был тот, кто научился полезным вещам; Свободный человек был тем, кто научился бесполезным вещам. Это до сих пор остается идеалом многих знатных ученых в том смысле, что они желают истины, как ее желали великие греки; и их позиция есть внешний протест против вульгарности утилитаризма.

Было бы глупо утверждать, что народ не может совершать политических ошибок. Они могут и совершают серьезные ошибки. Они это знают, они расплачиваются, но по сравнению с ошибками всякого самодержавия они ничтожны.

Один [логик] изучает науку делать выводы, другой [математик] науку, которая делает необходимые выводы.

Источник

„Hellenic science is a victory of rationalism“

— George Sarton

„Greek science was less an invention than a revival.“

— George Sarton

Preface.
A History of Science Vol.1 Ancient Science Through the Golden Age of Greece (1952)
Контексте: It is childish to assume that science began in Greece; the Greek «miracle» was prepared by millenia of work in Egypt, Mesopotamia and possibly in other regions. Greek science was less an invention than a revival.

„History has often proved the shortsightedness of the practical men and vindicated the «lazy» dreamers; it has also proved that the dreamers are often mistaken.“

— George Sarton

Preface.
A History of Science Vol.1 Ancient Science Through the Golden Age of Greece (1952)
Контексте: Some men are abstract-minded, and they naturally think first of unity and God, of wholeness, of infinity and other such concepts, while the minds of other men are concrete and they cogitate about health and disease, profit and loss. They invent gadgets and remedies; they are less interested in knowing anything than in applying whatever knowledge… to practical problems… The first are called dreamers; the second kind are recognized as practical and useful. History has often proved the shortsightedness of the practical men and vindicated the «lazy» dreamers; it has also proved that the dreamers are often mistaken.

„There are two kinds of people in the world, whom we might dub the jobholders and the enthusiasts.“

— George Sarton

Preface.
A History of Science Vol.1 Ancient Science Through the Golden Age of Greece (1952)
Контексте: There are two kinds of people in the world, whom we might dub the jobholders and the enthusiasts…. The majority of the kings and emperors were jobholders and so were many of the popes…. Most of the creators in the field of art and religion, and many of them in the field of science, were enthusiasts. Now economic conditions may deeply affect the jobs and the jobholders, but they make little impression on the enthusiasts…. the jobholders… keep things going with enough continuity and smoothness; they are the builders of usages and customs, the defenders of morality and justice…. the enthusiasts… are the main instruments of change and progress; they are the real creators and troublemakers. The enthusiasts are the salt of the earth, but man cannot live by salt alone.

From Wikipedia, the free encyclopedia

George Alfred Leon Sarton
George Sarton in 1941
Born	August 31, 1884 Ghent, Belgium
Died	March 22, 1956 (aged 71) Cambridge, Massachusetts, U.S.
Alma mater	University of Ghent
Known for	Introduction to the History of Science
Spouse	Mabel Eleanor Elwes
Children	May Sarton
Scientific career
Fields	History of science
Institutions	Carnegie Institution of Washington Harvard University
Thesis	‘Les principes de méchanique de Newton’ (1911)
Notes
Founded: * Isis (journal) * Osiris (journal) * History of Science Society

George Alfred Leon Sarton (; 31 August 1884 – 22 March 1956) was a Belgian-born American chemist and historian. He is considered the founder of the discipline of the history of science as an independent field of study. His most influential works were the Introduction to the History of Science, which consists of three volumes and 4,296 pages and the journal Isis. Sarton ultimately aimed to achieve an integrated philosophy of science that provided a connection between the sciences and the humanities, which he referred to as «the new humanism».^[1]

Sarton’s life and work[edit]

George Alfred Leon Sarton was born to Léonie Van Halmé and Alfred Sarton on August 31, 1884 in Ghent, East Flanders, Belgium. However, within a year of his birth, Sarton’s mother died.^[1] He attended school first in his hometown before later attending school for a period of four years in the town of Chimay. Sarton enrolled at the University of Ghent in 1902 to study philosophy, but found that the subject did not correspond with his interests and subsequently ceased his studies. In 1904, after a period of reflection, he re-enrolled in the university to study the natural sciences.^[2] During his time at the University of Ghent Sarton received several honors. In 1908, the four Belgium universities gave him a gold medal for chemistry, and the city of Ghent gave him a silver laurel for a memoir he wrote.^[3] He graduated with his doctorate in 1911 with a thesis in celestial mechanics. Shortly after his graduation, on June 22, 1911, Sarton married Elanor Mabel Elwes, an artist and distinguished furniture designer. The couple moved to a house in Wondelgem where their only child, a daughter, Eleanore Marie or May was born in 1912.^[2]

During World War 1, in August 1914, the German army invaded Belgium. At this time Sarton was no longer an official member of Belgium’s Civil Guard. Nevertheless, when the invasion occurred, he reported in and was assigned to patrol the nearby railroad intersection, but encountered no German soldiers that night. Under German occupation, members of the Civil Guard were treated as spies, and Sarton buried his Civil Guard coat in the garden so he would not be taken up and shot as a spy. During the occupation, twenty-six German soldiers were billeted at his house and he was held responsible for the soldiers’ safety. If any of the enlisted men staying at his house had not met curfew, Sarton would have been shot.^[1] Soon after the German occupation, the Sarton family immigrated to England,^[2] first traveling to the Netherlands then onward to London.^[4] They were not able to take many things with them, so the notes for Sarton’s History of Science were left buried with his coat. In England, Sarton worked in the War Office, but he was unable to support a family of three on his salary. He left for the United States in search of a position that would enable him to support his family and allow him to complete his dream of writing the History of Science. His wife and daughter followed him to America in September 1915.^[2]

Sarton taught at the University of Illinois in the summer of 1915 and received the award of the Prix Binoux of the Académie des Sciences, Paris, for his work in the history of science.^[4] He worked for the Carnegie Foundation for International Peace and lectured at Harvard University, 1916–18.^[5] While at Harvard University, Sarton lectured in philosophy in the academic year of 1916–1917, and in history of science in the academic year of 1917–1918.^[4] Sarton also taught at Teachers College at Columbia University during the summer of 1917.^[4] At Harvard, he became a lecturer in 1920, and a professor of the history of science from 1940 until his retirement in 1951. He was also a research associate of the Carnegie Institution of Washington from 1919 until 1948. After being appointed as research associate, Sarton began planning the revival of Isis.^[4]

Sarton intended to complete an exhaustive nine-volume history of science entitled Introduction to the History of Science.^[4] During the preparation of the second volume, he learned Arabic and traveled around the Middle East for part of his research, inspecting original manuscripts of Islamic scientists. During his time in the Middle East, he helped to institutionalize the school of Spanish Arabists.^[6] Sarton began working with the school of Spanish Arabists in 1928, then led by Julian Ribera y Tarrago and Miguel Asin Palacios.^[6] The Spanish Arabists contributed to Isis and Sarton had some of their articles published in Isis.^[6] Sarton shared more views in common with the Spanish Arabists than he did with other historians of science. They had similar views on what constitutes science. Sarton and the Spanish also shared similar views on diffusion. He led a group of scholars who acted as patrons to the Spanish.^[7] Sarton acknowledged that Julian Ribera was the leading Spanish Arabist. Sarton also was interested and wrote articles on Ribera’s research on the transition of Eastern music to the West. Sarton later associated his interest in scientific diffusion with Ribera’s interest in the transmission of music because in medieval times, music was commonly associated with mathematics and a part of the quadrivium. Sarton believed that the Islamic contribution to science was the most «progressive» element in medieval learning and was outraged when Western medieval studies ignored it.^[7] By the time of his death, he had completed only the first three volumes: I. From Homer to Omar Khayyam; II. From Rabbi Ben Ezra to Roger Bacon, pt. 1–2; and III. Science and learning in the fourteenth-century, pt. 1–2. Sarton had been inspired for his project by his study of Leonardo da Vinci, but he had not reached this period in history before dying. However one series of lectures Sarton gave during his first year at Harvard discussed da Vinci and were entitled » Science and Civilization in the Time of Leonardo da Vinci, Scientist and Artist.»^[4]

After his death (March 22, 1956, Cambridge, Massachusetts), a representative selection of Sarton’s papers was edited by Dorothy Stimson. It was published by Harvard University Press in 1962.^[8]

History of Science Society[edit]

In honor of Sarton’s achievements, the History of Science Society created the award known as the George Sarton Medal. It is the most prestigious award of the History of Science Society. It has been awarded annually since 1955 to an outstanding historian of science selected from the international scholarly community. The medal honors a scholar for lifetime scholarly achievement. Sarton was the founder of this society and of its journals: Isis and Osiris, which publish articles on science and culture. George Sarton was the editor of his journal, Isis, from 1913 until 1952, when he retired and Bernard Cohen took over as editor for the journal.^[9]^[2]

Selected publications[edit]

Articles[edit]

1924: Sarton, George (1924). «The New Humanism». Isis. 6 (1): 9–42. doi:10.1086/358203. JSTOR 223969. S2CID 145787620.
1927–48: Introduction to the History of Science (3 v. in 5), Carnegie Institution of Washington Publication # 376, Baltimore: Williams and Wilkins, Co.
1951: «The Incubation of Western Culture in the Middle East: a George C. Keiser Foundation Lecture», March 29, 1950, Washington, D.C.

Books[edit]

1927: Introduction to the History of Science (I. From Homer to Omar Khayyam)
1931: Introduction to the History of Science (II. From Rabbi Ben Ezra to Roger Bacon, pt. 1-2)
1931: The History of Science and the New Humanism, New York: Henry Holt & Company
1936: The Study of the History of Mathematics & The Study of the History of Science, 1954 Dover reprint from Internet Archive
1947/8: Introduction to the History of Science (III. Science and learning in the fourteenth-century, pt. 1–2, 1947–48). Baltimore: Williams & Wilkins.
1948: The Life of Science: Essays in the History of Civilization. Edited by Max H. Fisch. New York: Henry Schuman.
1952: A History of Science. Ancient science through the Golden Age of Greece, Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press
1959: A History of Science. Hellenistic science and culture in the last three centuries B.C., Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press
1965: The Study of the History of Science (German: Das Studium der Geschichte der Naturwissenschaften, Frankfurt am Main: Klostermann)

Notes[edit]

^ ^a ^b ^c Garfield, E. (1985). «George Sarton: The Father of the History of Science. Part 1. Sarton’s Early Life in Belgium» (PDF). Essays of an Information Scientist. 8: 241–247.
^ ^a ^b ^c ^d ^e Garfield, Eugene (April 1985). «The Life and Career of George Sarton: The Father of the History of Science». History of Behavioral Sciences. 21 (2): 107–117. doi:10.1002/1520-6696(198504)21:2<107::AID-JHBS2300210202>3.0.CO;2-K. PMID 11608761.
^ George Sarton’s European Roots from University of Ghent
^ ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Bernard, Cohen (1957). «George Sarton». Isis. 48 No. 3 (The George Sarton Memorial Issue): 286–300 – via JSTOR.
^ Sarton, G. (1952). A Guide to the History of Science. Waltham, MA: Chronica Botanica
^ ^a ^b ^c Glick, Thomas (December 1985). «George Sarton and the Spanish Arabists». Isis. 67: 489.
^ ^a ^b Glick, Thomas (1985). «George Sarton and the Spanish Arabists». Isis. 76 (4): 493. doi:10.1086/353959. JSTOR 233023. S2CID 144270576.
^ Review: Sarton on the History of Science (edited by Dorothy Stimson) at Nature
^ Holton, Gerald (March 2009). «George Sarton, His Isis, and the Aftermath». Isis. 100: 79–88. doi:10.1086/597571. S2CID 144852078 – via JSTOR.

External links[edit]

Quotations related to George Sarton at Wikiquote
Full-text works of George Sarton on Internet Archive
May Sarton (1976) An Informal Portrait of George Sarton, chapter 1 of A World of Light — Portraits and Celebrations, W. W. Norton & Company

From Wikipedia, the free encyclopedia

George Alfred Leon Sarton
George Sarton in 1941
Born	August 31, 1884 Ghent, Belgium
Died	March 22, 1956 (aged 71) Cambridge, Massachusetts, U.S.
Alma mater	University of Ghent
Known for	Introduction to the History of Science
Spouse	Mabel Eleanor Elwes
Children	May Sarton
Scientific career
Fields	History of science
Institutions	Carnegie Institution of Washington Harvard University
Thesis	‘Les principes de méchanique de Newton’ (1911)
Notes
Founded: * Isis (journal) * Osiris (journal) * History of Science Society

Sarton’s life and work[edit]

After his death (March 22, 1956, Cambridge, Massachusetts), a representative selection of Sarton’s papers was edited by Dorothy Stimson. It was published by Harvard University Press in 1962.^[8]

History of Science Society[edit]

Selected publications[edit]

Articles[edit]

1924: Sarton, George (1924). «The New Humanism». Isis. 6 (1): 9–42. doi:10.1086/358203. JSTOR 223969. S2CID 145787620.
1927–48: Introduction to the History of Science (3 v. in 5), Carnegie Institution of Washington Publication # 376, Baltimore: Williams and Wilkins, Co.
1951: «The Incubation of Western Culture in the Middle East: a George C. Keiser Foundation Lecture», March 29, 1950, Washington, D.C.

Books[edit]

1927: Introduction to the History of Science (I. From Homer to Omar Khayyam)
1931: Introduction to the History of Science (II. From Rabbi Ben Ezra to Roger Bacon, pt. 1-2)
1931: The History of Science and the New Humanism, New York: Henry Holt & Company
1936: The Study of the History of Mathematics & The Study of the History of Science, 1954 Dover reprint from Internet Archive
1947/8: Introduction to the History of Science (III. Science and learning in the fourteenth-century, pt. 1–2, 1947–48). Baltimore: Williams & Wilkins.
1948: The Life of Science: Essays in the History of Civilization. Edited by Max H. Fisch. New York: Henry Schuman.
1952: A History of Science. Ancient science through the Golden Age of Greece, Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press
1959: A History of Science. Hellenistic science and culture in the last three centuries B.C., Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press
1965: The Study of the History of Science (German: Das Studium der Geschichte der Naturwissenschaften, Frankfurt am Main: Klostermann)

Notes[edit]

^ ^a ^b ^c Garfield, E. (1985). «George Sarton: The Father of the History of Science. Part 1. Sarton’s Early Life in Belgium» (PDF). Essays of an Information Scientist. 8: 241–247.
^ ^a ^b ^c ^d ^e Garfield, Eugene (April 1985). «The Life and Career of George Sarton: The Father of the History of Science». History of Behavioral Sciences. 21 (2): 107–117. doi:10.1002/1520-6696(198504)21:2<107::AID-JHBS2300210202>3.0.CO;2-K. PMID 11608761.
^ George Sarton’s European Roots from University of Ghent
^ ^a ^b ^c ^d ^e ^f ^g Bernard, Cohen (1957). «George Sarton». Isis. 48 No. 3 (The George Sarton Memorial Issue): 286–300 – via JSTOR.
^ Sarton, G. (1952). A Guide to the History of Science. Waltham, MA: Chronica Botanica
^ ^a ^b ^c Glick, Thomas (December 1985). «George Sarton and the Spanish Arabists». Isis. 67: 489.
^ ^a ^b Glick, Thomas (1985). «George Sarton and the Spanish Arabists». Isis. 76 (4): 493. doi:10.1086/353959. JSTOR 233023. S2CID 144270576.
^ Review: Sarton on the History of Science (edited by Dorothy Stimson) at Nature
^ Holton, Gerald (March 2009). «George Sarton, His Isis, and the Aftermath». Isis. 100: 79–88. doi:10.1086/597571. S2CID 144852078 – via JSTOR.

External links[edit]

Quotations related to George Sarton at Wikiquote
Full-text works of George Sarton on Internet Archive
May Sarton (1976) An Informal Portrait of George Sarton, chapter 1 of A World of Light — Portraits and Celebrations, W. W. Norton & Company

Дисциплинарный синтетизм

Крайний кумулятивизм

Умеренный интернализм

Итак, для историко-научной концепции Джорджа Сартона характерны три черты:

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Нэнси, старшая сестра Майка Уилера, всегда знает, что нужно сказать и сделать, и это ее самые умные цитаты.

Внимание! Эта статья содержит спойлеры первого тома 4 сезона сериала «Очень странные дела».

Нэнси Уилер заняла для себя незабываемое место в на Netflix.Странные вещи. В то время как старшая сестра Майка часто оказывается втянутой в любовный треугольник со Стивом Харрингтоном и Джонатаном Байерсом, Нэнси твердо стоит на ногах и никогда не отступает перед трудностями.

Выясняя, что случилось с ее лучшей подругой Барб Холланд, или делясь своими мыслями о главной загадке, Нэнси всегда кажется умной и сильной. У Нэнси есть много умных цитат, которые остаются в памяти зрителей на протяжении каждого сезона шоу, поскольку Нэнси всегда находится в стороне от событий и любит помогать людям.

СКРИНРАНТ ВИДЕО ДНЯ

Содержание

10. У Нэнси есть жизненный девиз
«Просите прощения, а не разрешения.»
9 Нэнси думает о перевернутом виде
«Каждый раз, когда я закрываю глаза, я продолжаю видеть это Где бы я ни был, это место, Я думаю, оно живет там.»
8 У Нэнси отличная рабочая этика
«Я здесь уже десять лет, верно? Я когда-нибудь болел или пропустил смену? Я работал в канун Рождества и День благодарения.»
7 Нэнси говорит Сэму Оуэнсу, что он не прав
Сэм Оуэнс: «Люди науки совершали множество ошибок любого рода». Это сказал Джордж Сартон. Ребята, вы знаете, кто такой Джордж Сартон? Не имеет значения. Дело в том, что были допущены ошибки, да.
Нэнси: «Ошибки?! Ты убил Барбару!»
6 Нэнси отвечает на жалобы Робин на одежду
«Дело не только в комфорте, ХОРОШО? Мы ученые».
«Ты не хочешь на экскурсию?»
4 Нэнси обращается к эмоциям дяди Эдди
«Позвольте мне рассказать вашу сторону история.»
3 Нэнси крутая и Храбрый
«Думаю, мы их победим. В машину.»
2 Нэнси говорит Стиву, что ей нужно учиться
«Я должна учиться. Химический тест Камински, Его тесты невозможны.»
1 Нэнси делится своей печалью по поводу Джонатана
«Меня раздражает, что его здесь нет. Хорошо? Ты это хочешь услышать?»

«Просите прощения, а не разрешения.»

Сюжет 3 сезона Нэнси включает тесное сотрудничество с Джонатаном и встречу с Мюрреем Бауманом. , которым они задают много вопросов о тайне в Хокинсе. Нэнси и Джонатан сближаются еще больше, и смотреть на это трогательно.

Убеждение Нэнси о прощении, а не о разрешении — классическое и запоминающееся высказывание. Нэнси знает, что изучение того, что происходит, не сделает многих людей счастливыми, но ей все равно, потому что она хочет помочь.

9 Нэнси думает о перевернутом виде

«Каждый раз, когда я закрываю глаза, я продолжаю видеть это Где бы я ни был, это место, Я думаю, оно живет там.»

У поклонников

Очень странных дел есть вопросы о The Upside Даун и Нэнси, кажется, понимают это лучше, чем большинство других персонажей. С того момента, как Нэнси видит это в первом сезоне, она напугана, но полна решимости выяснить как можно больше.

Нэнси доказывает свой интеллект, когда говорит Джонатану, что не может перестать представлять себе этот ужасающий мир. Это важная сцена, поскольку она понимает, что существо забрало Барб и что никто не будет в безопасности. Нэнси доверяет своим инстинктам и знает, что видела что-то действительно ужасное и опасное.

8 У Нэнси отличная рабочая этика

«Я здесь уже десять лет, верно? Я когда-нибудь болел или пропустил смену? Я работал в канун Рождества и День благодарения.»

В первом сезоне Нэнси рассказывает своему боссу Дональду Мелвальду, управляющему универсальным магазином в Хокинсе, о том, как она всегда был образцовым сотрудником.

У Нэнси есть убедительное и важное развитие персонажа на протяжении всего сериала. Когда ее впервые представляют, она прилежна, верна своим друзьям и семье и заботится о соблюдении правил. Пока Нэнси все глубже погружается в тайну, она сохраняет свое желание поступать правильно и свою высокую трудовую этику, но знает, что иногда ей приходится нарушать правила.

7 Нэнси говорит Сэму Оуэнсу, что он не прав

Сэм Оуэнс: «Люди науки совершали множество ошибок любого рода». Это сказал Джордж Сартон. Ребята, вы знаете, кто такой Джордж Сартон? Не имеет значения. Дело в том, что были допущены ошибки, да.

Нэнси: «Ошибки?! Ты убил Барбару!»

<р>

Нэнси не верит тому, что ей говорят люди, даже если они старше ее или, в случае Сэма Оуэнса, ученые, которые должны знать правду о мире. Нэнси не может поверить, что доктор Оуэнс говорит ей, что смерть Барб была «ошибкой».

Вместо того, чтобы сидеть сложа руки и слушать, что говорит доктор Оуэнс, Нэнси может сказать, что он лжет и скрывать вещи, и она не собирается принимать это во внимание.

6 Нэнси отвечает на жалобы Робин на одежду

«Дело не только в комфорте, ХОРОШО? Мы ученые».

4 сезон Очень странные делау него отличные наряды, в том числе когда Нэнси объединяется с Робином Бакли, чтобы притвориться студентами, которые надеются взять интервью у Виктора Крила. Робин жалуется на зудящую ткань, а Нэнси занята делом и готова ответить своему новому другу без шуток.

Нэнси мудро понимает, что людям, увлеченным наукой, наплевать на наряды. и что, если она и Робин собираются играть эту роль должным образом, они не могут выглядеть так, будто интересуются модой.

< h2>5 Нэнси просит Фреда помочь в расследовании

«Ты не хочешь на экскурсию?»

Нэнси работает в школьной газете с Фредом Бенсоном в 4 сезоне, который может быть резким и знает, что между Нэнси и Джонатаном есть проблемы. Нэнси хочет знать, что случилось с главным чирлидером, Крисси Каннингем, и хочет отправиться на место преступления.

Решение Нэнси принять участие в акции всегда разумно, и даже несмотря на то, что она себя в опасности несколько раз, Нэнси знает, что докопаться до истины важнее.

4 Нэнси обращается к эмоциям дяди Эдди

«Позвольте мне рассказать вашу сторону история.»

Эдди Мансон — один из лучших новых персонажей сериала «Очень странные дела», а Нэнси разговаривает со своим дядей Уэйном в эпизоде 4 сезона «Проклятие Векны». Уэйд говорит Нэнси, что, по его мнению, Виктор Крил убил Крисси, а не Эдди.

Нэнси знает, что Уэйд скептически относится к репортерам, поскольку он говорит ей, что не хочет с ней разговаривать, и она дает ему понять, что хочет услышать его мысли, чувства и интуицию о том, что произошло на самом деле. Нэнси понимает, что это правильно, и Уэйд делится с ней ключевой информацией.

3 Нэнси крутая и Храбрый

«Думаю, мы их победим. В машину.»

Когда Нэнси и Робин ошибаются, говоря о школе, которую они должны посещать , сотрудник психиатрической больницы Пеннхерст понимает, что они лгут о том, кто они на самом деле. Нэнси говорит Робин, что они могут бежать к машине и уходить от охраны, которая их преследует.

Нэнси зарекомендовала себя как персонаж, который всегда думает о других, и она знает, что сейчас самое неподходящее время, чтобы попасть в беду. Вера Нэнси в себя, сострадание к другим и сообразительность делают ее любимым персонажем.

2 Нэнси говорит Стиву, что ей нужно учиться

«Я должна учиться. Химический тест Камински, Его тесты невозможны.»

Стив и Нэнси — любимая пара в Очень странных делах, и может быть непросто принять решение является ли Стив или Джонатан лучшим любовным интересом. Можно сказать, что оба персонажа хороши для Нэнси по-разному.

Стив помогает Нэнси покинуть ее зону комфорта, так как, когда они встречаются в первом сезоне, Нэнси сосредоточена на том, чтобы хорошо учиться в школе и делать других людей счастливыми. Нэнси демонстрирует сильное желание получать хорошие оценки, когда говорит Стиву, что ей нужно сосредоточиться на предстоящем тесте. Понятно, что Нэнси поначалу хорошо разбирается в книгах, и она показывает, что может разбираться во всем и за пределами класса.

1 Нэнси делится своей печалью по поводу Джонатана

«Меня раздражает, что его здесь нет. Хорошо? Ты это хочешь услышать?»

В эпизоде 4 сезона «Проклятие Векны» Нэнси наконец признается, что расстроена своими отношениями с Джонатаном. Фред заставляет ее быть уязвимой из-за того, что они больше не общаются, а Нэнси показывает, что она достаточно умна, чтобы говорить о эмоциях.

Джонатан должен был поехать домой в Хокинс на весенние каникулы, а Нэнси скучает. его и желает, чтобы их история любви могла ощущаться так, как раньше. Что бы ни происходило между персонажами, способность Нэнси быть искренней и говорить то, что она действительно чувствует, поможет ей в жизни.

Джордж Альфред Леон Сартон
Джордж Сартон в 1941 году
Родился	(1884-08-31) 31 августа 1884 года. Гент, Бельгия
Умер	22 марта 1956 (1956-03-22) (71 год). Кембридж, Массачусетс
Alma mater	Гентский университет
Известен по	Введение в историю науки
Супруг (ы)	Мэйбл Элеонора Элвес
Дети	Мэй Сартон
Sc научная карьера
Филдс	История науки
Учреждения	Вашингтонский институт Карнеги. Гарвардский университет
Диссертация	‘Принципы механики Ньютона (1911)

Примечания
Основан:. * Isis (журнал). * Osiris (журнал). * History of Science Society

Джордж Альфред Леон Сартон (; 31 августа 1884 — 22 марта 1956) был американским химиком и историком бельгийского происхождения. Он считается основоположником дисциплины истории науки как самостоятельной области изучения. Он играет важную роль в истории науки, и его наиболее влиятельной работой было «Введение в историю науки», состоящее из трех томов и 4296 страниц. В конечном итоге Сартон стремился достичь интегрированной философии науки, которая обеспечила бы связь между науками и гуманитарными науками, которые он назвал «новым гуманизмом».

Содержание

1 Жизнь и деятельность Сартона
2 История научного общества
3 Избранные публикации
- 3.1 Статьи
- 3.2 Книги
4 Примечания
5 Внешние ссылки

Жизнь и работа Сартона

Джордж Альфред Леон Сартон родился у Леони Ван Хальме и Альфреда Сартона 31 августа 1884 года в Генте, Восточная Фландрия, Бельгия. Однако через год после его рождения умерла мать Джорджа. Джордж сначала посещал школу в своем родном городе, а затем в течение четырех лет посещал школу в городе Чиманы. Джордж сначала поступил в Гентский университет в 1902 году, чтобы изучать философию, но обнаружил, что этот предмет не соответствует его интересам, и впоследствии прекратил учебу. В 1904 году, после периода размышлений, он повторно поступил в университет, чтобы изучать естественные науки. Во время учебы в Гентском университете Джордж получил несколько наград. В 1908 году четыре университета Бельгии вручили ему золотую медаль по химии, а город Гент наградил его серебряным лавром за написанные им мемуары. Он получил докторскую степень в 1911 году, защитив диссертацию по небесной механике. Вскоре после выпуска, 22 июня 1911 года, Джордж женился на Эланоре Мейбл Элвес, художнице и выдающемся дизайнере мебели. Пара переехала в дом в Вондельгем, где в 1912 году родилась их единственный оставшийся в живых ребенок, дочь Элеонора Мари или Мэй.

Во время Мировой войны. 1, в августе 1914 года немецкая армия вторглась в Бельгию. В это время Джордж больше не был официальным членом бельгийской гражданской гвардии. Несмотря на это, когда произошло вторжение, Джордж сообщил об этом и получил задание патрулировать близлежащий железнодорожный перекресток, но в ту ночь Джордж не встретил немецких солдат. Во время немецкой оккупации с членами Гражданской гвардии обращались как с шпионами, и Джордж закопал пальто Гражданской гвардии в саду, чтобы его не схватили и не расстреляли как шпиона. За это время 26 немецких солдат были расквартированы в его доме, и если бы кто-либо из солдат, оставшихся в доме Сартона, не соблюдал комендантский час, Джордж был бы застрелен, поскольку он отвечал за безопасность солдат. Вскоре после немецкой оккупации семья Сартонов иммигрировала в Англию, сначала отправившись в Нидерланды, а затем в Лондон. Они не могли взять с собой многие вещи, поэтому заметки к Истории науки Джорджа были похоронены вместе с его пальто. В Англии Джордж работал в военном министерстве, но он не мог содержать семью из трех человек на свою зарплату. Джордж уехал в Америку в поисках должности, которая позволила бы ему содержать семью и осуществить свою мечту о написании Истории науки. Его жена и дочь последовали за ним в Америку в сентябре 1915 года.

Летом 1915 года он преподавал в Университете Иллинойса и получил награду Prix Binoux Парижской Академии наук за свою работу в история науки. Он работал в Фонде Карнеги за международный мир и читал лекции в Гарвардском университете, 1916–18. Находясь в Гарвардском университете, Сартон читал лекции по философии в 1916–1917 учебном году и по истории науки в 1917–1918 учебном году. Сартон также преподавал в педагогическом колледже Колумбийского университета летом 1917 года. В Гарварде он стал лектором в 1920 году и профессором истории науки с 1940 года до выхода на пенсию в 1951 году. научный сотрудник Института Карнеги в Вашингтоне с 1919 по 1948 год. После назначения научным сотрудником Сартон начал планировать возрождение Исиды.

Сартон намеревался закончить исчерпывающий девятитомник. история науки под названием «Введение в историю науки». Во время подготовки второго тома он выучил арабский и путешествовал по Ближнему Востоку для части своих исследований, изучая оригинальные рукописи исламских ученых. Во время своего пребывания на Ближнем Востоке он помог организовать школу испанских арабистов. Сартон начал работать со школой испанских арабистов в 1928 году, затем его возглавляли Джулиан Рибера-и-Тарраго и Мигель Асин Паласиос. Испанские арабисты внесли свой вклад в Исиду, и Сартон опубликовал некоторые из их статей в Исиде. Сартон разделял больше взглядов с испанскими арабистами, чем с другими историками науки. У них были похожие взгляды на то, что составляет науку. Сартон и испанцы также разделяли схожие взгляды на распространение. Он возглавлял группу ученых, которые были покровителями испанцев. Сартон признал, что Джулиан Рибера был ведущим испанским арабистом. Сартон также был заинтересован и написал статьи об исследованиях, над которыми работал Рибера, о переходе восточной музыки на Запад. Позже Сартон связал свой интерес к научному распространению с интересом Риберы к передаче музыки, потому что в средние века музыка обычно ассоциировалась с математикой и была частью квадривиума. Сартон считал, что исламский вклад в науку является наиболее «прогрессивным» элементом средневекового образования, и был возмущен, когда западные средневековые исследования проигнорировали его. К моменту смерти он закончил только первые три тома: I. От Гомера до Омара Хайяма; II. От раввина Бен Эзры до Роджера Бэкона, pt. 1–2; и III. Наука и обучение в четырнадцатом веке, pt. 1–2. На создание своего проекта Сартона вдохновило его исследование Леонардо да Винчи, но он не достиг этого периода в истории, прежде чем умер. Однако одна серия лекций, которые Сартон прочитал в течение своего первого года в Гарварде, обсуждала да Винчи и называлась «Наука и цивилизация во времена Леонардо да Винчи, ученого и художника».

После его смерти (22 марта 1956 г.), Кембридж, Массачусетс), репрезентативную подборку его статей редактировала Дороти Стимсон. Он был опубликован издательством Гарвардского университета в 1962 году.

Общество истории науки

В честь достижений Сартона Общество истории науки учредило награду, известную как Медаль Джорджа Сартона. Это самая престижная награда Общества истории науки. Он ежегодно присуждается с 1955 года выдающимся историкам науки, избранным из международного научного сообщества. Медаль награждается ученым за его научные достижения. Сартон был основателем этого общества и его журналов: Isis и Osiris, в которых публикуются статьи по науке и культуре. Джордж Сартон был редактором своего журнала Isis с 1913 по 1952 год, когда он вышел на пенсию, и Бернард Коэн занял пост редактора журнала.

Избранные публикации

Статьи

1924: Сартон, Джордж (1924). «Новый гуманизм». Исида. 6(1): 9–42. DOI : 10.1086 / 358203. JSTOR 223969.
1927–48: Введение в историю науки (3 т. Из 5), Вашингтонский институт Карнеги, публикация № 376, Балтимор: Уильямс и Уилкинс, Ко.
1951: «Инкубация западной культуры на Ближнем Востоке: лекция Фонда Джорджа К. Кейзера», 29 марта 1950 г., Вашингтон, округ Колумбия

Книги

1927: Введение в историю науки ( I. От Гомера до Омара Хайяма)
1931: Введение в историю науки (II. От раввина Бен Эзры до Роджера Бэкона, ч. 1-2)
1931: История Science and the New Humanism, New York: Henry Holt Company
1936: The Study of History of Mathematics The Study of the History of Science, 1954 Dover перепечатка из Интернет-архив
1947/8: Введение в историю науки (III. Наука и обучение в четырнадцатом веке, ч. 1–2, 1947–48). Балтимор: Уильямс и Уилкинс.
1952: История науки. Древняя наука в Золотой век Греции, Кембридж, Массачусетс: Harvard University Press
1959: История науки. Эллинистическая наука и культура за последние три столетия до нашей эры, Кембридж, Массачусетс: Harvard University Press
1965: The Study of the History of Science (немецкий: Das Studium der Geschichte der Naturwissenschaften, Франкфурт-на-Майне: Klostermann)

Примечания

Внешние ссылки

Цитаты, относящиеся к Джорджу Сартону в Wikiquote
Полнотекстовые работы Джорджа Сартона в Интернет-архиве
май Сартон (1976) Неформальный портрет Джорджа Сартона, глава 1 книги «Мир света — портреты и праздники», У. W. Norton Company

Бельгийский химик (по образованию) и историк, основатель дисциплины History of Science / История науки.

Он женился на англичанке и переехал в Великобританию, откуда в 1915 году переехал в США

Джордж Сартон планировал написать историю науки в девяти томах, но успел написать только три…

«В 1927-1931 годах в Балтиморе выходят два тома пространного «Введения в историю науки» (более 2000 страниц) выдающегося историка науки Дж. Сартона, бельгийца по происхождению, большую часть жизни проработавшего в США, основателя историко-научного журнала «Isis» (Изида — богиня плодородия, воды и ветра, волшебства, мореплавания, охранительница умерших); состоял в переписке с В.И. Вернадским, к которому обращался не иначе, как мой знаменитый коллега. Первый том получил высокую оценку в научной периодике — от английской «Nature» до советского журнала «Социалистическая реконструкция и наука», редактируемого академиком Н.И. Бухариным (1888-1938).
По словам Дж. Сартона, историк науки является прежде всего историком человека. Единая линия научного развития определяется не столько единообразием причин развития, сколько тем, что эта линия имеет одного носителя — человечество, одну цель — познание природы и одно средство — человеческий разум.
Приблизительно в одни и те же периоды разные народы проходят через сходные стадии развития, не ведая порой друг о друге. В каждую эпоху можно найти несколько районов эволюции научной мысли, которые от единичных, случайных и поверхностных связей переходят к постепенному сближению, после чего начинается согласованное движение человечества к общей цели единого познания.
Сартон — сторонник творчески-свободной случайности: все крупные открытия делаются неожиданно в отношении лица и места, дух веет, где хочет.
На протяжении веков темпы научного развития не одинаковы, поступательное движение сменяется отступательным. Периодизацию истории науки Сартон предлагал связать с периодизацией социального развития человечества. В социальном вакууме развитие науки не обладает никакой реальностью. История науки не может рассматриваться и вне истории культуры. Более того, сама история науки — это лишь своеобразная проекция единой истории культуры; изучать науку означает изучать определённую форму социального общения. Представитель науки — «человек своего времени и своей страны, своей семьи и своего народа, он принадлежит к той или иной социальной группе и церкви». И в то же время Сартона мало интересовала связь науки с материальным базисом человеческой истории. Он ограничивался констатацией успехов техники и технологии и их рядоположением с успехами науки. Его больше волновала роль науки, понятой в философском смысле, в истории духовной культуры общества, в подъеме интеллектуального и морального уровня современного общества.
Считая, что все периодизации единой истории искусственны, Сартон в изложении истории науки отказывается от её социологического обоснования и предпочитает биологическую опору. Он ведёт свое изложение по полустолетиям, поскольку приблизительно в полвека укладывается активная жизнь одного поколения.
Каждая глава содержала общий обзор состояния науки за данные полвека. Затем — характеристику религиозного и философского базиса эпохи. Потом следуют материалы по отдельным наукам, от математики до филологии. Внутри научных дисциплин изложение ведется по отдельным деятелям с указанием кратких биографических и критико-библиографических сведений, с изложением идей учёного.
Теоретические проблемы истории науки Сартон по существу не ставил. История науки по-прежнему составляла непосредственную часть соответствующих научных дисциплин. История физики была составной частью физики, история химии – составной частью химии и т.д. Внутренняя жизнь дисциплин была скрыта, проследить историю науки как историю единого целого, как историю социального организма было практически невозможно».

Помпеев Ю.А., Очерки по истории европейской научной мысли, СПб, «Абрис», 2003 г., с. 63-65.

В 1955 году в честь Джорджа Сартона была учреждена медаль его имени: George Sarton Medal для награждения специалистов по истории науки.

От Аноним

сент. 13

Дело совершается в определенном месте в определенное время, но если оно достаточно велико и беременно, его добродетель излучается повсюду во времени и пространстве.
От Аноним

сент. 13

Все люди — наши братья. Что касается открытия истины, все они работают с одной и той же целью; они могут быть разделены случайностями пространства и времени, а также требованиями расы, религии, национальности и другие группировки; с точки зрения вечности они работают вместе .
От Аноним

сент. 13

Древние портреты являются символическими изображениями, не имеющими непосредственного отношения к представляемым людям; они не являются портретами, какими мы их понимаем. Примечательно, что филологи, способные довести точность до крайности в случае слов, столь же доверчивы, как и дети, когда речь идет о «изображениях», и все же изображение настолько полно информации, что десять тысяч слов к нему не подойдут .
От Аноним

сент. 13

С гуманистической точки зрения каждое человеческое достижение является незабываемым и бессмертным по своей сути, даже если его заменяют на« лучшее ».
От Аноним

сент. 13

Греческую культуру приятно созерцать из-за ее большой простоты и естественности, а также из-за отсутствия гаджетов, каждый из которых рано или поздно становится причиной рабства.
От Аноним

сент. 13

Греческая наука — это победа рационализма, который кажется большим, а не меньшим, когда заставляют осознать, что он был завоеван, несмотря на иррациональные убеждения греческого народа; в общем, это был триумф разума в перед лицом неразумности. Некоторое знание греческих суеверий необходимо не только для правильной оценки этого триумфа, но и для оправдания случайных неудач, таких как многие платоновские отклонения .
От Аноним

сент. 13

Я обязан иметь дело с сотнями людей и заставить их жить, не убивая читателя.
От Аноним

сент. 13

Если мы достаточно щедры, мы сможем растянуть наши души повсюду и везде. Если нам это удастся, мы обнаружим, что наше настоящее охватывает прошлое и будущее и что весь мир — это наша провинция.
От Аноним

сент. 13

В древние времена не было государственного образования, за исключением форума, театра и улицы, и общая степень неграмотности была очень высокой. Первые люди науки были очень довольны собой, и такая фраза, как «научная культура Александрии в третьем веке до нашей эры» не охватывает никакой реальности. В некотором смысле это все еще верно сегодня: настоящие пионеры настолько далеко впереди толпы (даже очень грамотной толпы), что они остаются почти одни .
От Аноним

сент. 14

Было бы глупо отдавать должное Евклиду за пангеометрические концепции; идея геометрии, отличная от здравого смысла, никогда не приходила ему в голову. Тем не менее, когда он изложил пятый постулат, он встал на пути расставания. Его подсознательное предвидение поразительно. Во всей истории науки ничего такого нет.
От Аноним

сент. 14

Люди науки совершили множество ошибок любого рода; их знания улучшились только из-за их постепенного отказа от древних ошибок, плохих приближений и преждевременных выводов.
От Аноним

сент. 14

Мой главный интерес … любовь к истине, приятная она или нет. Истина самодостаточна, и нет ничего, чему она может быть подчинена без потерь. Когда истина подчиняется чему-то еще, как бы велика она ни была (скажем, религии), она становится нечистой и грязной.
От Аноним

сент. 14

Исходя из своего исторического опыта, я полностью верю, что математика 25-го века будет так же отличаться от математики сегодняшнего дня, как и математика XVI века.
От Аноним

сент. 14

Пожалуй, главным, а также наименее очевидным достижением средневековья, было создание экспериментального духа, или, точнее, его медленной инкубации. Это было связано прежде всего с мусульманами вплоть до конца двенадцатого века, а затем с христианами.
От Аноним

сент. 14

наука — самая революционная сила в мире.
От Аноним

сент. 14

Около сорока лет опыта работы ученым и учителем в моей области дали мне большую уверенность в сочетании с большим смирением.
От Аноним

сент. 14

Способность неинтеллектуальных людей понимать самые сложные механизмы и использовать их всегда была для меня причиной удивления: их неспособность понять простые вопросы еще более удивительна. Общее принятие простых идей является трудным и редким, но только когда простые, фундаментальные идеи были приняты, дальнейший прогресс становится возможным на более высоком уровне.
От Аноним

сент. 14

Главным условием приготовления хорошего куриного пирога является курица; никакое количество кулинарного легермена не может восполнить недостаток курицы. Точно так же главным условием истории науки является глубокое научное знание; никакое количество философского легенда не может восполнить его отсутствие.
От Аноним

сент. 14

Тьма, на которую жалуются историки, по сути, является тьмой их собственного невежества.
От Аноним

сент. 14

Эллинистический мир был в какой-то степени интернациональным, вдохновленным многими религиозными конфессиями. … греческие идеалы были языческими, а эллинистический век был свидетелем их смертельной борьбы против азиатских и египетских тайн, с одной стороны, и против иудаизма, с другой.
От Аноним

сент. 14

Исторический порядок очень интересный, но случайный и капризный; Если мы хотим понять рост знаний, мы не можем быть удовлетворены случайностями, мы должны объяснить, как постепенно накапливалось знание.
От Аноним

сент. 14

История науки не должна быть инструментом защиты какой-либо социальной или философской теории; оно должно использоваться только для его собственной цели, чтобы беспристрастно проиллюстрировать работу разума против неразумности, постепенного раскрытия истины во всех ее формах, будь то приятных или неприятных, полезных из бесполезных, желанных или нежелательных.
От Аноним

сент. 14

Интенсивность национальной культуры должна быть представлена … общим уровнем образования и … исключительной заслугой небольшой элиты пионеров.
От Аноним

сент. 14

Основная обязанность историка математики, а также его самая любимая привилегия — объяснить гуманность математики, проиллюстрировать ее величие, красоту и достоинство, а также описать, как создавались непрестанные усилия и накопленный гений многих поколений. этот великолепный памятник, объект нашей самой законной гордости как людей и нашего удивления, смирения и благодарности, как людей. Изучение истории математики сделает математиков не лучше, а мягче, они обогатят их умы, успокоят их сердца и выявят их прекрасные качества.
От Аноним

сент. 14

Самым злобным видом ненависти является тот, который основан на богословской основе.
От Аноним

сент. 15

Рационализм творческих умов сдерживался обильными фантазиями, а высшая красота памятников, вероятно, была испорчена окружающими тщеславием и безобразием; в некоторых случаях греки были настолько близки к совершенству, насколько это было возможно, но они были людьми и несовершенны.
От Аноним

сент. 15

Среди ученых мало святых, как среди других людей, но сама истина — это цель, сравнимая со святостью.
От Аноним

сент. 15

Вся иконография древней науки — просто плод мечтательного мышления.
От Аноним

сент. 15

Все прошлое и весь мир живы в моем сердце, и я сделаю все возможное, чтобы донести их до читателей.
От Аноним

сент. 15

У нас есть основания полагать, что, когда во время крестовых походов Европа наконец начала создавать больницы, они были вдохновлены арабами Ближнего Востока … Первая больница в Париже, Les Quinze-vingt, была основана Людовиком IX после его возвращения из крестового похода 1254-1260.

Джордж Сартон

Дата рождения	31 августа 1884^[1]^[2]^[3]
Место рождения	Гент, Бельгия
Дата смерти	22 марта 1956^[1]^[2]^[3] (71 год)
Место смерти	Кембридж, Мидлсекс, Массачусетс, США
Страна	США
Место работы	Гарвардский университет
Альма-матер	Гентский университет
Награды и премии	медаль Хаскинса^[d] (1949) George Sarton Medal^[d] (1955)

Джордж Сартон (англ. George Sarton, имя при рождении Жорж Альфред Леон Сартен, фр. George Alfred Léon Sarton; р. 31 августа 1884, Гент, Бельгия — 22 марта 1956 Бостон, США) — американский химик и историк науки бельгийского происхождения. Его считают основателем истории науки как дисциплины.

Биография

Родился в бельгийском городе Гент, в Восточной Фландрии, и был единственным ребёнком в семье. Отец, Альфред Сартен, работал директором и главным инженером Бельгийской государственной железной дороги. Мать, Леони Ван Гальме, умерла, когда Жоржу не было и года. Жорж рос в достатке и роскоши — слуги порой даже принимали вместо него лекарство, если те были плохи на вкус. Учился в начальной и средней школе «Атенеум» в родном городе, затем четыре года учился в городке Шиме (провинция Эно). В 1902 году поступил в Гентский университет на факультет философии. Там одним из преподавателей был Жозеф Биде (фр. Joseph Bidez) — известный языковед и исследователь поздней античности, однако Сартену было не по нраву традиционный изложение гуманитарных наук и он бросил учёбу. В 1904 году, после года самостоятельного чтения и обучения, поступает в тот же университет на естественный факультет. Изучал химию, кристаллографию и математику.

Награждён в Гентском университете золотой медалью за успехи в изучении химии. В 1911 году получил степень доктора наук за работу с небесной механикой «Принципы механики Ньютона». 22 июня того же года женился на валлийке Элеанор Мэйбел Эльвз. Супруги поселились в городке Вондельгем у Гента, где приобрел себе дом. В 1912 году родилась дочь Элеанор Мари (позже её называли просто Мэй), а Сартен основал научный журнал «Исида (англ.)русск.» — первый в мире журнал об истории науки, редактором которого он оставался на протяжении 40 лет. В редакционной коллегии журнала согласились войти такие знаменитые ученые как Анри Пуанкаре, Сванте Август Аррениус, Эмиль Дюркгейм, Вильгельм Оствальд и Жак Леб. Первое издание вышло в марте 1913 года и сразу привлекло внимание исследователей во многих странах.

Сразу после начала Первой мировой войны немецкие войска заняли Бельгию, а в дом Сартонов расквартировали 26 немецких офицеров. Такая обстановка сделала почти невозможным научную работу и семья решила уехать из страны.

Работы

Автор 15 книг и более 300 статей. Самая известная работа — «Введение в историю науки» («Introduction to the History of Science»; 3 тома в пяти книгах, 4236 страниц), в которой Сартон сделал обзор и анализ научных и культурных достижений цивилизаций от античности до XIV столетия.

Хорошо владел французским, английским, немецким, итальянским, голландским, фламандским, испанским, шведским, датским и турецким языками. Хуже знал греческий, латинский, португальский, иврит, арабский и китайский.

Ссылки

Eugene Garfield. George Sarton: The Father of the History of Science. Part 1. Sarton’s Early Life in Belgium. Проверено 15 февраля 2015. Архивировано 15 февраля 2015 года.
Eugene Garfield. George Sarton: The Father of the History of Sciene. Part 2. Sarton Shapes a New Discipline. Проверено 15 февраля 2015. Архивировано 15 февраля 2015 года.

Примечания

↑ ¹ ² идентификатор BNF: платформа открытых данных — 2011.
↑ ¹ ² SNAC — 2010.
↑ ¹ ² Encyclopædia Britannica

Источник