Достойную осуждения ошибку совершает - Решение и исправление самых разных ошибок на TopOshibok.ru

Никко́ло Макиаве́лли (Макьявелли, итал. Niccolò di Bernardo dei Machiavelli; 1469—1527) — итальянский (флорентийский) мыслитель, философ, писатель, политик.

Цитаты[править]

Государь[править]

Глава III

	Людей следует либо ласкать, либо изничтожать, ибо за малое зло человек может отомстить, а за большое — не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитать так, чтобы не бояться мести.
	Gli uomini si debbono o vezzeggiare o spegnere, perchè si vendicano delle leggieri offese; delle gravi non possono: sicchè l’offesa che si fa all’uomo, deve essere in modo, che ella non tema la vendetta.

Здесь происходит то же самое, что с чахоткой: врачи говорят, что в начале эту болезнь трудно распознать, но легко излечить; если же она запущена, то ее легко распознать, но излечить трудно. Так же и в делах государства: если своевременно обнаружить зарождающийся недуг, что дано лишь мудрым правителям, то избавиться от него нетрудно, но если он запущен так, что всякому виден, то никакое снадобье уже не поможет.

… ed interviene di questa come dicono i medici dell’etica, che nel principio è facile a curare, e difficile a cognoscere, ma nel corso del tempo, non l’avendo nel principio cognosciuta nè medicata, diventa facile a cognoscere e difficile a curare. Così interviene nelle cose dello Stato, perchè cognoscendo discosto, il che non è dato se non ad un prudente, i mali che nascono in quello, si guariscono presto; ma quando, per non gli aver cognosciuti, si lasciano crescere in modo che ognuno li cognosce, non vi è più rimedio.

Римляне, предвидя обыкновенно зло заранее, всегда удачно ему противодействовали, они не дозволяли ему развиваться даже в тех случаях, когда это угрожало им войною; они знали, что всякое промедление при этом могло служить только в пользу их врагам.^[2] —

Però i Romani vedendo discosto gl’inconvenienti, li rimediarono sempre, e non li lasciarono mai seguire per fuggire una guerra, perchè sapevano, che la guerra non si leva, ma si differisce con vantaggio d’altri.^[1]

	Поистине страсть к завоеваниям — дело естественное и обычное.
	È cosa veramente molto naturale e ordinaria desiderare di acquistare.

	Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям любой ценой.
	Ma quando non possono e vogliono farlo in ogni modo, qui è il biasimo e l’errore.

	Горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба эти достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достаётся.
	Di che si cava una regola generale, quale non mai, o raro falla, che chi è cagione che uno diventi potente, rovina; perchè quella potenza è causata da colui o con industria, o con forza, e l’una e l’altra di queste due è sospetta a chi è divenuto potente.

Глава V

	В действительности нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнув его разрушению.
	… perchè in verità non ci è modo sicuro a possederle [=le città], altro che la rovina.

Глава VI

	Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти.
	Nondimeno colui che è stato manco in su la fortuna, si è mantenuto più.

	А надо знать, что нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.
	E debbesi considerare come non è cosa più difficile a trattare, nè più dubbia a riuscire, nè più pericolosa a maneggiare, che farsi capo ad introdurre nuovi ordini.

Глава VIII

	Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше.
	Perchè le ingiurie si debbono fare tutte insieme, acciocchè assaporandosi meno, offendino meno; li beneficii si debbono fare a poco a poco, acciocchè si assaporino meglio.

Самое же главное для государя — вести себя с подданными так, чтобы никакое событие, ни дурное, ни хорошее, не заставляло его изменить своего обращения с ними, так как, случись тяжелое время, зло делать поздно, а добро бесполезно, ибо его сочтут вынужденным и не воздадут за него благодарностью.

E deve sopra tutto un Principe vivere con li suoi sudditi in modo che nessuno accidente, o di male, o di bene, lo abbia a far variare; perchè, venendo per li tempi avversi la necessità, tu non sei a tempo al male; ed il bene che tu fai, non ti giova, perchè è giudicato forzato, e non grado alcuno ne riporti.

Глава IX

	…люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям.
	E perchè gli uomini, quando hanno bene da chi credevano aver male, si obbligano più al beneficatore loro.

	Нельзя верить тому, что видишь в спокойное время.
	Perchè simil Principe non può fondarsi sopra quello che vede ne’ tempi quieti.

Глава X

	Государь, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может подвергнуться нападению.
	Un Principe adunque che abbia una città forte, e non si facci odiare, non può essere assaltato.

	…люди не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.
	E la natura degli uomini è, così obligarsi per li beneficii che essi fanno, come per quelli che essi ricevono.

Глава XIII

	В наёмном войске опаснее нерадивость, в союзническом войске — доблесть.
	Insomma nelle mercenarie è più pericolosa la ignavia, nelle ausiliarie la virtù.

	Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием. —
	Un Principe pertanto savio sempre ha fuggito queste arme, e voltosi alle proprie, e ha voluto piuttosto perdere con le sue, che vincere con l’altrui, giudicando non vera vittoria quella che con l’armi d’altri si acquistasse.

Глава XIV

Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого.

Deve adunque un Principe non avere altro oggetto, nè altro pensiero, nè prendere cosa alcuna per sua arte, fuori della guerra, ed ordini e disciplina di essa; perchè quella è sola arte che si aspetta a chi comanda.

Глава XV

Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру.

Egli è tanto discosto da come si vive, a come si doveria vivere, che colui che lascia quello che si fa per quello che si doveria fare, impara piuttosto la rovina, che la preservazione sua; perchè un uomo che voglia fare in tutte le parti professione di buono, conviene che rovini fra tanti che non sono buoni.

	Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности.
	Onde è necessario ad un Principe, volendosi mantenere, imparare a potere essere non buono, ed usarlo e non usarlo secondo la necessità.

Раз в силу своей природы человек не может ни иметь одни добродетели, ни неуклонно им следовать, то благоразумному государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же — воздерживаться по мере сил, но не более.

Ma perchè non si possono avere, nè interamente osservare per le condizioni umane che non lo consentono, gli è necessario essere tanto prudente, che sappia fuggire l’infamia di quelli vizi che li torrebbono lo Stato, e da quelli che non gliene tolgano, guardarsi, se egli è possibile; ma non potendosi, si può con minor rispetto lasciare andare.

Глава XVI

	Расточая чужое, ты прибавляешь себе славы, тогда как расточая своё — ты только себе вредишь.
	Lo spendere quel d’altri non toglie riputazione, ma te ne aggiugne; solamente lo spendere il tuo è quello che ti nuoce.

Глава XVII

	Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
	Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.

Может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх.

Nasce da questo una disputa: s’egli è meglio essere amato che temuto, o temuto che amato. Rispondesi, che si vorrebbe essere l’uno e l’altro; ma perchè egli è difficile, che e’ stiano insieme, è molto più sicuro l’esser temuto che amato, quando s’abbi a mancare dell’un de’ duoi.

	Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать, чтобы воспользоваться ею в трудное время.
	L’amicizie che si acquistano con il prezzo, e non con grandezza e nobiltà d’animo, si meritano, ma non le si hanno, e a’ tempi non si possono spendere.

	…люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества.
	Gli uomini dimenticano piuttosto la morte del padre, che la perdita del patrimonio.

	Любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.
	Amando gli uomini a posta loro, e temendo a posta del Principe, deve un Principe savio fondarsi in su quello che è suo, non in su quello che è d’altri.

Глава XVIII

	Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму.
	Dovete adunque sapere come sono due generazioni di combattere: l’una con le leggi, l’altra con le forze. Quel primo è degli uomini; quel secondo è delle bestie; ma perchè il primo spesse volte non basta, bisogna ricorrere al secondo.

	Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.
	Essendo adunque un Principe necessitato sapere bene usare la bestia, debbe di quella pigliare la volpe e il lione; perchè il lione non si defende da’ lacci, la volpe non si defende da’ lupi. Bisogna adunque essere volpe a cognoscere i lacci, e lione a sbigottire i lupi.

Глава XIX

	Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами.
	Li Principi debbono le cose di carico fare sumministrare ad altri, e quelle di grazie a lor medesimi.

	…добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.
	Onde si deve notare che l’odio si acquista così mediante le buone opere, come le triste.

Глава XXII

Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает; если это люди преданные и способные, то можно всегда быть уверенным в его мудрости, ибо он умел распознать их способности и удержать их преданность. Если же они не таковы, то и о государе заключат соответственно, ибо первую оплошность он уже совершил, выбрав плохих помощников.

La prima coniettura che si fa di un signore, e del cervel suo, è vedere gli uomini che lui ha d’intorno; e quando sono sufficienti e fedeli, sempre si può riputarlo savio, perchè ha saputo cognoscergli sufficienti e mantenerseli fedeli. Ma quando siano altrimenti, sempre si può fare non buono giudizio di lui; perchè il primo errore che e’ fa, lo fa in questa elezione.

Ибо умы бывают трёх родов: один всё постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий — сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Первый ум — выдающийся, второй — значительный, третий — негодный.

E perchè sono di tre generazioni cervelli; l’uno intende per sè, l’altro intende quanto da altri gli è mostro, il terzo non intende nè sè stesso nè per dimostrazione d’altri. Quel primo è eccellentissimo, il secondo eccellente, il terzo inutile.

Глава XXIII

	Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.
	Un Principe pertanto deve consigliarsi sempre, ma quando lui vuole, non quando altri vuole; anzi deve torre animo a ciascuno di consigliarlo d’alcuna cosa, se non gliene domanda.

	…люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.
	Gli uomini sempre ti riusciranno tristi, se da una necessità non sono fatti buoni.

Глава XXV

И всё же, ради того, чтобы не утратить свободу воли, я предположу, что, может быть, судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину, или около того, она предоставляет самим людям. Я уподобил бы судьбу бурной реке, которая, разбушевавшись, затопляет берега, валит деревья, крушит жилища, вымывает и намывает землю: все бегут от нее прочь, все отступают перед её напором, бессильные его сдержать. Но хотя бы и так, — разве это мешает людям принять меры предосторожности в спокойное время, то есть возвести заграждения и плотины так, чтобы, выйдя из берегов, река либо устремилась в каналы, либо остановила свой безудержный и опасный бег?

Nondimanco, perchè il nostro libero arbitrio non sia spento, giudico potere esser vero, che la fortuna sia arbitra della metà delle azioni nostre, ma che ancora ella ne lasci governare l’altra metà, o poco meno, a noi. Ed assomiglio quella ad fiume rovinoso, che quando ei si adira, allaga i piani, rovina gli arbori e gli edifici, lieva da questa parte terreno, ponendolo a quell’altra; ciascuno gli fugge davanti, ognuno cede al suo furore, senza potervi ostare; e benchè sia così fatto, non resta però che gli uomini, quando sono tempi quieti, non vi possino fare provvedimenti e con ripari, e con argini, immodochè crescendo poi, o egli andrebbe per un canale, o l’impeto suo non sarebbe sì licenzioso, nè sì dannoso.

И всё-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна — женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать — таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело. Поэтому она, как женщина, — подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью её укрощают.

Io giudico ben questo, che sia meglio essere impetuoso, che rispettivo, perchè la Fortuna è donna; ed è necessario, volendola tener sotto, batterla, ed urtarla; e si vede che la si lascia più vincere da questi che da quelli che freddamente procedono. E però sempre, come donna, è amica de’ giovani, perchè sono meno rispettivi, più feroci, e con più audacia la comandano.

Глава XXVI

	Та война справедлива, которая необходима, и то оружие священно, на которое единственная надежда.
	Quella guerra è giusta, che gli è necessaria; e quelle armi sono pietose, dove non si spera in altro, che in elle. (лат. Iustum enim est bellum quibus necessarium, et pia arma ibi nulla nisi in armis spes est.)^[3]

	Бог не всё исполняет сам, дабы не лишить нас свободной воли и причитающейся нам части славы.
	Dio non vuole far ogni cosa, per non ci torre il libero arbitrio, e parte di quella gloria che tocca a noi.

Рассуждения о первой декаде Тита Ливия[править]

	Народ, привыкший жить под властью государя и благодаря случаю ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.
	Uno popolo, uso a vivere sotto uno principe, se per qualche accidente diventa libero, con difficultà mantiene la libertà.

	Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно хорошими: злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться.
	Gli uomini non sanno essere onorevolmente cattivi, o perfettamente buoni, e, come una malizia ha in sé grandezza, o è in alcuna parte generosa, e’ non vi sanno entrare.
	— книга I, глава XXVII

	Познание будущего через прошедшее облегчается ещё и тем, что отдельные народы, как можно убедиться, на протяжении длительного времени сохранят одни и те же нравы.
	Fa ancora facilità il conoscere le cose future per le passate; vedere una nazione lungo tempo tenere i medesimi costumi.
	— книга III, глава XLIII

Другие произведения[править]

	Не верь, когда какой-то лицедей кричит, что жизнь ему отрада, дескать. Отраднее, чем жить среди людей, со свиньями в хлеву помои трескать.
	E se alcuno infra gli uomin ti par divo, Felice, e lieto, non gli creder molto; Chè ’n questo fango più felice vivo, Dove senza pensier mi bagno, e volto.
	— «Золотой осел»

	Какими средствами могу я пристыдить людей, родившихся и выросших без понятия о чести? Почему они должны меня уважать, когда они меня не знают? Какими богами и святыми заставлю я их клясться — теми, которых они чтут, или теми, над которыми кощунствуют? Не знаю, кого они чтут, но кощунствуют они над всеми. Можно ли вообще верить клятвам, данным перед существом, над которым они издеваются? Как могут они, глумясь над Богом, уважать людей?
	Di che gli ho io a fare vergognare, che sono nati e allevati senza vergogna? Perchè mi hanno eglino ad osservare che non mi conoscono? Per quale Iddio, o per quali santi gli ho io a fare giurare? Per quei ch’egli adorano, o per quei che bestemmiano? Che ne adorino non so io alcuno, ma so bene che li bestemmiano tutti. Come ho io a credere ch’egli osservino le promesse a coloro che ad ogni ora essi dispregiano? Come possono coloro che dispregiano Iddio, riverire gli uomini?
	— «О военном искусстве», книга седьмая

Без источника[править]

Война — хорошее дело, если броня её отсвечивает надеждой.
Война сладка тому, кто её не изведал.
Войны начинаются, когда вы их начинаете, но они не останавливаются, когда вы этого захотите (вариант: Войны начинаются по вашей воле, но не прекращаются по вашему желанию).
Каждый видит, каким ты кажешься, но мало кто чувствует, каков ты есть.
Не золото, как провозглашает всеобщее мнение, а хорошие солдаты суть пружина войны, ибо за золото не всегда найдёшь добрых солдат, а хорошие солдаты всегда достанут золото.
Скрой то, что говоришь сам, узнай то, что говорят другие и станешь подлинным князем.
Смотри своей судьбе в лицо, сторонись зла, но коли не можешь его избежать, сноси ожидающую тебя расплату как мужчина, не падай духом, не расслабляйся, как женщина.
Чтобы узнать, что должно случиться, достаточно проследить, что было… Это происходит от того, что все человеческие дела делаются людьми, которые имели и всегда будут иметь одни и те же страсти и поэтому неизбежно будут должны давать одни и те же результаты.
Я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населён одними нищими, монахами и апостолами.

Ошибочно приписываемые[править]

Цель оправдывает средства.^[4]
Власть — возможность себе ни в чем не отказывать.
К оружию следует прибегать в последнюю очередь — когда другие средства окажутся недостаточны (на самом деле эта цитата принадлежит Титу Ливию)

О Макиавелли[править]

	Я перечитываю Макиавелли всякий раз, когда позволяют мои болезни и занятия, и все более убеждаюсь, что он — профан. —
	— Наполеон I Бонапарт

Примечания[править]

↑ s:it:Il Principe/Capitolo III
↑ s:Государь (Макиавелли/Курочкин)/1869 (ВТ:Ё)/Глава III
↑ В s:it:Il Principe/Capitolo XXVI приводится по-итальянски, в русском переводе — по-латыни.
↑ На самом деле, это изречение принадлежит иезуиту Эскобару и является девизом ордена иезуитов (см. http://www.bibliotekar.ru/encSlov/22/8.htm).

Источник

О заслугах Никколо Макиавелли перед родной Италией и историей в целом можно писать и говорить бесконечно. На надгробии Макиавелли написано: «Никакая эпитафия не выразит величия этого имени». Никколо Макиавелли называют первым политологом нового времени. Главный труд Макиавелли — «Государь» — широко и скандально известен. Один из советских словарей иностранных слов толкует «макиавеллизм» как политику, основанную на культе грубой силы, на пренебрежении нормами морали, как коварство, вероломство, двуличие и лицемерие. Однако в высокой нравственности, честности, личном благородстве Макиавелли, как считает не только профессор Хёгес, сомневаться не приходится. Это был очень умный человек, обладавший многочисленными талантами, политик, дипломат, философ, историк, поэт, драматург, театральный режиссер и композитор. В данной подборке представлены лучшие цитаты Никколо Макиавелли.

Наемная армия опасна нерадивостью, союзническая – доблестью и отвагой.

У победителя много друзей, и лишь у побежденного они настоящие.

После смерти я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами.

Злодейская форма завуалирована величием и душевной широтой, способность на которую у противников добра к сожалению отсутствует.

Скрой то, что говоришь сам, узнай то, что говорят другие, и станешь истинным князем.

Войны начинают, когда хотят, но кончают их, когда могут.

Чтобы меньше вреда приносили обиды – их наносят много и часто. Благодетельность становится эффективной долгие лета, если ее растянуть по времени и в пространстве.

Никколо Макиавелли

Каждый видит, каким ты кажешься, мало кто чувствует, каков ты есть.

Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне.

Чтоб сохранить самодержавие, государь не может постоянно оказывать добро, ему приходится скалить зубы, пользуясь кнутом по мере надобности.

Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба — женщина.

Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников.

Горе будет тому, кто умножает чужое влияние, которое достигается силой и деньгами. Поэтому тупое служение идолу ведет к предательству, недоверию и казни.

Какое бы дело мы ни затевали, время всегда кажется неподходящим, и никогда не бывает абсолютно благоприятных обстоятельств. Кто ждёт идеального случая, так никогда и не начнёт дела, а если и начнёт, то зачастую его ожидает печальный конец.

Нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежишь, а преимущество в ней утратишь.

Макиавелли: Не злато пружина войны, а доблестные воины удачи. Ибо за металл не приобретешь любовь до гроба и преданность солдат, а храбрые и умелые воины достанут себе золота всегда.

Пусть судьба растопчет меня — я посмотрю, не станет ли ей стыдно.

К оружию следует прибегать в последнюю очередь, когда другие средства окажутся недостаточны.

Истинные творцы вселенских законов королевских и республиканских обязаны устранить всякую надежду на безнаказанность и твердо сдержать людскую корысть в определенных рамках.

От частоты откровения истинность не стирается: «Счастье — это когда тебя понимают».

С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю.

Кто думал головой и действовал руками, не полагаясь на удачу, тот дольше управлял державой.

Войны начинают когда хотят, но завершают, когда могут.

Самое скверное в жизни не заботы, не болезни, не бедность, не горе – а скука.

Пока необходимость не вынудит людей на добро, они всегда дурны.

Люди не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими.

Обыкновенные люди не выносят свободы, боятся ее больше, чем смерти, и, совершив преступление, падают под бременем раскаяния. Только герой, избранник судьбы, имеет силу вынести свободу – переступает закон без страха, без угрызения, оставаясь невинным во зле, как звери и боги.

Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.

Войны начинают когда хотят, но завершают, когда могут.

Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные – исполнять сами.

Каждый видит, каким ты кажешься, но мало кто чувствует, каков ты есть.

Люди не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими.

Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает.

Любви со страхом никогда не ужиться.

Чтобы узнать, что должно случиться, достаточно проследить, что было. Это происходит от того, что все человеческие дела делаются людьми, которые имели и всегда будут иметь одни и те же страсти и поэтому неизбежно будут должны давать одни и те же результаты.

Всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям любой ценой.

Цель оправдывает средства.

Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий – сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может.

Кто сам хороший друг, тот имеет и хороших друзей.

Чтобы узнать, что должно случиться, достаточно проследить, что было… Это происходит от того, что все человеческие дела делаются людьми, которые имели и всегда будут иметь одни и те же страсти и поэтому неизбежно будут должны давать одни и те же результаты.

Человеку, который желает при всех обстоятельствах пребывать добродетельным, остается лишь гибнуть среди множества тех, кто недобродетелен.

Люди вообще судят больше по наружности, чем по содержанию. У всех есть глаза, но лишь у немногих – дар проницательности.

Никогда не будет ни прочной, ни долговечной та власть, которая опирается на наемное войско.

Не строй скромных планов — они не способны взволновать душу.

Люди – враги всяких затруднительных предприятий.

И всё-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна — женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать — таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело. Поэтому она, как женщина,- подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью её укрощают.

Честолюбивые устремления людей не знают конца: сначала они стремятся к тому, чтобы не обижали их самих, затем сами начинают обижать других.

Люди меньше всего остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх.

Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.

Не следует никому давать советы и пользоваться чужими советами, кроме общего совета – правила каждому – следовать велениям души и действовать смело.

Едва лишь люди перестают бороться, вынуждаемые к борьбе необходимостью, как они тут же начинают бороться, побуждаемые к тому честолюбием.

Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.

Люди мстят только за малые и средние обиды, тогда как великие отнимают у них силы для мщения.

Война – неплохое дело, если на броне видны отблески надежды.

Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно хорошими; злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться.

Язык и речь помогают людям скрывать свои помыслы.

Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими.

Люди по своей натуре таковы, что не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.

Какими средствами могу я пристыдить людей, родившихся и выросших без понятия о чести? Почему они должны меня уважать, когда они меня не знают? Какими богами и святыми заставлю я их клясться — теми, которых они чтут, или теми, над которыми кощунствуют? Не знаю, кого они чтут, но кощунствуют они над всеми. Можно ли вообще верить клятвам, данным перед существом, над которым они издеваются? Как могут они, глумясь над Богом, уважать людей?

Лучшая крепость та, что построена на любви народа.

Большая часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь и имущество.

Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.

Люди так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить.

Народные массы мудрее и постояннее государя.

Общие невзгоды переносятся с большим терпением, чем отдельные.

С тех пор, как люди поверили, что ради блаженства на небе должно терпеть всякую неправду на земле, негодяям открылось великое и безопасное поприще.

Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников.

Люди злы и дают простор дурным качествам своей души всякий раз, когда для этого имеется у них легкая возможность.

Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.

Нельзя верить тому, что видишь в спокойное время.

Обманываясь в общих вопросах, люди никогда не обманываются в частных.

Неразумие людей таково, что они часто не замечают яда внутри того, что хорошо с виду.

К оружию следует прибегать в последнюю очередь — когда другие средства окажутся недостаточны (неверно приписано; на самом деле эта цитата принадлежит Титу Ливию).

Гораздо вернее внушить страх, чем быть любимым. Люди меньше боятся обидеть человека, который внушал им любовь, чем того, кто действовал страхом. Ведь любовь держится узами благодарности, но эти узы рвутся при каждом удобном для них случае. Страх же основан на боязни, которая не покидает тебя никогда.

Фортуна – все равно что женщина, и тот, кто хочет ее покорить, должен спорить с ней и бороться, как борьба с женщиной требует битья ее и помыкания ею.

Поистине страсть к завоеваниям — дело естественное и обычное.

Наименьшее зло следует почитать благом.

Фортуна принадлежит к тому полу, который уступает только силе и отталкивает от себя всякого, кто не умеет сметь.

Масса не способна учредить государственного порядка, потому что по различию мнений никак не может понять его хорошей стороны, но, раз испытав хороший порядок на опыте, она не согласится с ним расстаться.

Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба – женщина.

Я уподобил бы судьбу бурной реке, которая, разбушевавшись, затопляет берега, валит деревья, крушит жилища, вымывает и намывает землю: все бегут от нее прочь, все отступают перед её напором, бессильные его сдержать. Но хотя бы и так, — разве это мешает людям принять меры предосторожности в спокойное время, то есть возвести заграждения и плотины так, чтобы, выйдя из берегов, река либо устремилась в каналы, либо остановила свой безудержный и опасный бег?

Умы бывают трёх видов: один всё постигает сам; другой может понять, что постиг первый; третий сам ничего не постигает и постигнутого другими понять не может.

Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти.

Познание будущего через прошедшее облегчается ещё и тем, что отдельные народы, как можно убедиться, на протяжении длительного времени сохранят одни и те же нравы.

Не золото, как провозглашает всеобщее мнение, хорошие солдаты сутьпружина войны, ибо за золото не всегда найдёшь добрых солдат, а хорошие солдаты всегда достанут золото.

Обманываясь в общих вопросах, люди никогда не обманываются в частных.

Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что избегнув одной неприятности, попадёшь в другую.

Привидения величественнее издали, чем вблизи.

Не верь, когда какой-то лицедей кричит, что жизнь ему отрада, дескать. Отраднее, чем жить среди людей, со свиньями в хлеву помои трескать.

Надеюсь я, не веруя в успех;
Я слезы лью — в них сердце утопает;
Смеюсь, но внутрь не проникает смех;
Пылаю весь — о том никто не знает;
Страшусь и звуков и видений всех;
Мне все вокруг мучений прибавляет.
Надеясь, плачу и, смеясь, горю,
Всего страшусь, на что ни посмотрю.

Все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли.

Смотри своей судьбе в лицо, сторонись зла, но коли не можешь его избежать сноси ожидающую тебя расплату как мужчина, не падай духом, не расслабляйся, как женщина.

Следует остерегаться злоупотреблять милосердием.

Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами.

Я не думаю, что в республике можно найти что-нибудь более недостойное, чем когда закон принимают и его не соблюдают, и уж тем более, когда закон не соблюдает сам его законодатель.

Вынося приговор, нужно руководствоваться человеколюбием, осмотрительностью и милосердием.

Государь не волен выбирать себе народ, но волен выбирать знать, ибо его право карать и миловать, приближать и подвергать опале.

Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше.

Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий — сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может.

Войны начинаются, когда вы их начинаете, но они не останавливаются, когда вы этого захотите (вариант: Войны начинаются по вашей воле, но не прекращаются по вашему желанию).

Творцы законов в республиках и королевствах должны твердо сдерживать корыстные устремления людей и лишать их всякой надежды на безнаказанность.

Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.

Война сладка тому, кто её не изведал.

Тяжелую болезнь вначале легко вылечить, но трудно распознать, когда же она усилилась, ее легко распознать, но уже трудно вылечить.

Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием.

С врагом можно бороться двумя способами: во-первых — законами, во-вторых — силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю.

Политику не следует становиться рабом собственного слова.

Войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочить — к выгоде вашего противника.

Возвращаясь к спору о том, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись, скажу, что любят государей по собственному усмотрению, а боятся – по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.

Честолюбие — такое сильное человеческое чувство, что как бы высоко мы ни забирались, мы никогда не испытываем удовлетворения.

Главные основы государства – хорошие законы и хорошие войска; хорошие законы бессильнытам, где нет хороших войск, там же, где есть хорошие войска, необходимо хорошие законы.

Чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.

Самое лучшее государство – то, подданные которого веселятся и благоденствуют.

Человеческое честолюбие не знает границ: вначале люди стремятся оградить себя от обид, а затем сами готовы обидеть ближних.

Когда дело идет о спасении отечества, не может быть речи о предательстве и верности, о зле и добре, о милосердии и жестокости, – но все средства равны, только бы цель была достигнута.

Войны начинаются по желанию, а заканчиваются по возможности.

Заблуждается тот, кто думает, что новые благодеяния могут заставить великих мира сего позабыть о старых обидах.

Власть, основанная на любви народа к диктатору, – слабая власть, ибо зависит от народа, власть, основанная на страхе народа перед диктатором, – сильная власть, ибо зависит только от самого диктатора.

Человек осмотрительный, не умеющий сделаться отважным, когда это необходимо, становится причиной своей гибели.

Государю нет необходимости обладать всеми добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим ими.

Если власть заинтересована в том, чтобы развратить народ, она достигает желаемого, поощряя предателей, вместо того чтобы наказывать их.

Государь, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может подвергнуться нападению.

Основой власти во всех государствах – как унаследованных, так и смешанных и новых – служат хорошие законы и хорошее войско.

Народ, привыкший жить под властью государя и благодаря случаю ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.

Только те способы защиты хороши, основательны и надежны, которые зависят от тебя самого и от твоей доблести.

Если необходимо нанести человеку оскорбление, оно должно быть настолько жестоким, чтобы не нужно было опасаться мести за него.

На самом деле, нет более действенного метода поработить город, чем его разрушение.

Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

Человек мудрый должен всегда выбирать дороги, испытанные великими людьми и подражать самым замечательным, так что если он и не достигнет их величия, то воспримет хоть некоторый его отблеск.

Презрение и ненависть подданных — это то самое, чего государь должен более всего опасаться.

Человек по природе своей склонен более к осуждению, чем к похвале.

Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.

Никогда не будет ни прочной, ни долговечной та власть, которая опирается на наемное войско.

Честолюбие – такое сильное человеческое чувство, что как бы высоко мы ни забирались, мы никогда не испытываем удовлетворения.

Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием (речь идет о целесообразности использования союзных или наемных войск).

Коли нету здравого ума, Не будут долговечными державы, Где перемен сплошная кутерьма.

Между тем, как живут и как надлежало бы жить, имеется такая разница, что тот, кто из-за долженствующего произойти упускает из виду действительно происходящее, – тот скорее уготовляет свою погибель, нежели свое спасение, ибо человек, который захотел бы во всем следовать одному добру, неминуемо погиб бы среди стольких порочных людей.

Господь не все творит своими руками, чтобы не лишать нас свободного разума и части заслуженной славы.

Государю, который сам не обладает мудростью, бесполезно давать благие советы.

Человеческая жизнь такова, что если не позволять себе изредка глупостей, околеешь от скуки.

Коли нету здравого ума, Не будут долговечными державы, Где перемен сплошная кутерьма.

Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти.

Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать.

Коли нету здравого ума, Не будут долговечными державы, Где перемен сплошная кутерьма.

Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле.

Кто сам хороший друг, тот имеет и хороших друзей.

Обманываясь в общих вопросах, люди никогда не обманываются в частных.

Совершенная истина почти всегда кажется невероятною.

С врагом можно бороться двумя способами: во-первых – законами, во-вторых – силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю.

Чужие доспехи либо широки, либо тесны, либо слишком громоздки.

Открытие новых истин всегда было и будет столь же опасно, как открытие новых земель.

Скрой то, что говоришь сам, узнай то, что говорят другие и станешь подлинным князем.

Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.

Любовь плохо уживается со страхом.

Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

Люди не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими.

Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.

Войны начинают, когда хотят, но кончают – когда могут.

Ничто другое не истощает себя так, как щедрость: выказывая ее, одновременно теряешь самую возможность ее выказывать и либо впадаешь в бедность, возбуждая презрение, либо разоряешь других, чем навлекаешь на себя ненависть.

добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.

Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.

Всего ужаснее сознавать, что силы есть, что мог бы что-нибудь сделать и что никогда ничего не сделаешь – погибнешь бессмысленно.

Всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников.

Любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.

Всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеванию любой ценой.

А надо знать, что нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.

Народные массы мудрее и постояннее государя.

Избегнув одной неприятности, попадаешь в другую; однако в том и состоит мудрость, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо.

Любовь плохо уживается со страхом. Каждый видит, каким ты кажешься, мало кто чувствует, каков ты есть.

Такова человеческая натура, что увидев добро от того, от кого ожидали зла, люди привязываются к благодетелям.

Кто не похож на всех, тот один против всех, ибо мир создан для черни и нет в нем никого, кроме черни.

Те, кто соблюдает нейтралитет, сталкиваются с ненавистью побежденных и презрением победителей.

Чужие доспехи либо широки, либо тесны, либо слишком громоздки.

Расточая чужое, ты прибавляешь себе славы, тогда как расточая свое, ты только себе вредишь.

Сохраняют благополучие те, чей образ действий отвечает особенностям времени, и утрачивают благополучие те, чей образ действий не отвечает своему времени.

Источник

У победителя много друзей, и лишь у побежденного они настоящие.

Скрой то, что говоришь сам, узнай то, что говорят другие, и станешь истинным князем.

Каждый видит, каким ты кажешься, мало кто чувствует, каков ты есть.

Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба — женщина.

Пусть судьба растопчет меня — я посмотрю, не станет ли ей стыдно.

Войны начинают когда хотят, но завершают, когда могут.

Цель оправдывает средства.

Не строй скромных планов — они не способны взволновать душу.

Наименьшее зло следует почитать благом.

Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании.

Победа никогда не бывает полной в такой степени, чтобы победитель мог ни с чем не считаться и в особенности — мог попрать справедливость.

Люди мстят либо из страха, либо из ненависти.

Люди так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить

Нрав людей непостоянен, и если обратить их в свою веру легко, то удержать в ней трудно.

На пути к власти щедрость необходима. По достижении власти она вредна

Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными

После смерти я хочу попасть в ад, а не в рай.
Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами

Источник

Цитаты Никколо Макиавелли

У победителя много друзей, и лишь у побежденного они настоящие.

Основной закон для всего существующего — это уцелеть, выжить. Вы сеете плевелы и надеетесь взрастить хлебные колосья.

Лучшая крепость та, что построена на любви народа.

Общие невзгоды переносятся с большим терпением, чем отдельные.

Умы бывают трёх видов: один всё постигает сам; другой может понять, что постиг первый;третий сам ничего не постигает и постигнутого другими понять не может.

Наименьшее зло следует почитать благом.

Не золото, как провозглашает всеобщее мнение, а хорошие солдаты суть пружина войны, ибо за золото не всегда найдёшь добрых солдат, а хорошие солдаты всегда достанут золото.

Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими.

Не строй скромных планов — они не способны взволновать душу.

Добро приедается.

От частоты откровения истинность не стирается: «Счастье — это когда тебя понимают».

Скрой то, что говоришь сам, узнай то, что говорят другие, и станешь истинным князем.

Источник

войны нельзя избежать, можно лишь оттянуть ее — к выгоде противника

— —

достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой

— —

нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежать, а преимущество в войне утратишь

— —

горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба эти достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достается

— —

приближенные султана — его рабы, и так как они всем обязаны его милостям, то подкупить их труднее, но и от подкупленных от них было бы мало толку, ибо по указанной причине они не могут увлечь за собой народ. Следовательно, тот, кто нападет на султана, должен быть готов к тому, что встретит единодушный отпор, и рассчитывать более на свои силы, чем на чужие раздоры. Но если победа над султаном одержана, и войско его наголову разбито в открытом бою, завоевателю некого более опасаться, кроме разве кровной родни султана. Если же и эта истреблена, то можно никого не бояться, так как никто другой не может увлечь за собой подданных; и как до победы не следовало надеяться на поддержку народа, так после победы не следует его опасаться.

— —

нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнув его разрушению. Кто захватит город, с давних пор пользующийся свободой, и пощадит его, того город не пощадит. Там всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы и старых порядков, которых не заставят забыть ни время, ни благодеяния новой власти. Что ни делай, как ни старайся, но если не разъединить и не рассеять жителей города, они никогда не забудут ни прежней свободы, ни прежних порядков и при первом удобном случае попытаются их возродить

— —

Но если город или страна привыкли стоять под властью государя, а род его истребили, то жители города не так-то легко возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны, привыкнув повиноваться, с другой — не имея старого государя, они не сумеют ни договориться об избрании нового, ни жить свободно. Так что у завоевателя будет достаточно времени, чтобы расположить их к себе и тем обеспечить себе безопасность. Тогда как в республиках больше жизни, больше ненависти, больше жажды мести; в них никогда не умирает и не может умереть память о былой свободе. Поэтому самое верное средство удержать их в своей власти — разрушить их или же в них поселиться.

Источник