Правила метода Декарта
Декарт хочет предложить,
как он сам пишет в «Правилах для
руководства ума», «четкие и легкие
правила, которые не позволят тому, кто
ими будет пользоваться, принять ложное
за истинное.
1. «Никогда не принимать
ничего на веру, в чем с очевидностью не
уверен; иными словами, старательно
избегать поспешности и предубеждения
и включать в свои суждения только то,
что представляется моему уму столь ясно
и отчетливо, что никоим образом не сможет
дать повод к сомнению».
2. «Разделять
каждую проблему, избранную для изучения,
на столько частей, сколько возможно и
необходимо для наилучшего ее разрешения».
Расчленяя сложное на простое, мы достигаем
очевидности.
3. Разложения сложного
на простое недостаточно, поскольку оно
дает сумму раздельных элементов, но не
прочную связь, создающую из них сложное
и живое целое. Поэтому за анализом должен
следовать синтез. Имеется в виду
восстановление порядка построением
цепочки рассуждений от простого к
сложному.
4. И, наконец, чтобы избежать
спешки, матери всех ошибок, следует
контролировать отдельные этапы работы.
Правила просты, они подчеркивают
необходимость полного осознания этапов,
на которые распадается любое строгое
исследование. Это позволяет избавиться
от всех приблизительных или несовершенных,
фантастических или только похожих на
правду понятий, которые ускользают от
этой необходимой упрощающей операции.
Учение Декарта об интеллектуальной интуиции
Рационализм Декарта
основывается на том, что он попытался
применить ко всем наукам особенности
математического метода познания.
Бэкон прошел мимо такого эффективного
и могучего способа осмысления опытных
данных, каким в его эпоху становилась
математика. Декарт же, будучи одним из
великих математиков своего времени,
выдвинул идею всеобщей математизации
научного знания. Французский философ
при этом истолковывал математику не
просто как науку о величинах, но и как
науку о порядке и мере, царящей во всей
природе. В математике Декарт более всего
ценил то, что с ее помощью можно прийти
к твердым, точным, достоверным выводам.
К таким выводам, по его мнению, не может
привести опыт. Рационалистический метод
Декарта и представляет собой, прежде
всего, философское осмысление и обобщение
тех приемов открытия истин, которыми
оперировала математика.
Суть
рационалистического метода Декарта
сводится к двум основным положениям.
Во-первых, в познании следует отталкиваться
от некоторых интуитивно ясных,
фундаментальных истин, или, иначе говоря,
в основе познания, по Декарту, должна
лежать интеллектуальная интуиция.
Интеллектуальная интуиция, по Декарту,
– это твердое и отчетливое представление,
рождающееся в здоровом уме посредством
воззрения самого ума, настолько простое
и отчетливое, что оно не вызывает никакого
сомнения. Во-вторых, разум должен из
этих интуитивных воззрений на основе
дедукции вывести все необходимые
следствия. Дедукция – это такое действие
ума, посредством которого мы из
определенных предпосылок делаем какие-то
заключения, получаем определенные
следствия. Дедукция, по Декарту, необходима
потому, что вывод не всегда может
представляться ясно и отчетливо. К нему
можно прийти лишь через постепенное
движение мысли при ясном и отчетливом
осознании каждого шага. С помощью
дедукции мы неизвестное делаем известным.
Декарт сформулировал следующие три
основных правила дедуктивного метода.
1. Во всяком вопросе должно содержаться
неизвестное.
2. Это неизвестное должно
иметь какие-то характерные особенности,
чтобы исследование было направлено на
постижение именно этого неизвестного.
3. В вопросе также должно содержаться
нечто известное. Таким образом, дедукция
– это определение неизвестного через
ранее познанное и известное.
После
определения основных положений метода
перед Декартом встала задача сформировать
такой исходный достоверный принцип, из
которого, руководствуясь правилами
дедукции, можно было бы логически вывести
все остальные понятия философской
системы, то есть Декарт должен был
осуществить интеллектуальную интуицию.
Интеллектуальная интуиция у Декарта
начинается с сомнения. Декарт подверг
сомнению истинность всех знаний, которыми
располагало человечество. Провозгласив
сомнения в качестве исходного пункта
всякого исследования, Декарт ставил
цель – помочь человечеству избавиться
от всех предрассудков (или идолов, как
их называл Бэкон), от всех фантастических
и ложных представлений, принятых на
веру, и таким образом расчистить путь
для подлинно научного знания, и вместе
с тем, найти искомый, исходный принцип,
отчетливое ясное представление, которое
уже нельзя подвергнуть сомнению.
Следует
отметить, что принцип сомнения применялся
в философии и до Декарта в античном
скептицизме, в учении Августина, в учении
Ш. Монтеня и др. Уже Августин на основе
сомнения утверждал достоверность
существования мыслящего существа.
Следовательно, в этих вопросах Декарт
не оригинален и находится в русле
философской традиции. За пределы этой
традиции его выводит край не
рационалистическое положение, что
только мышление обладает абсолютной и
непосредственной достоверностью.
Оригинальность Декарта состоит в том,
что он приписывает несомненный характер
самому сомнению, мышлению и бытию
субъекта мышления: обратившись к самому
себе, сомнение, по Декарту, исчезает.
Сомнению противостоит непосредственная
ясность самого факта мышления, мышления,
не зависящего от своего предмета, от
предмета сомнения. Таким образом, «я
мыслю» у Декарта есть как бы та абсолютно
достоверная аксиома, из которой должно
вырасти все здание науки, подобно тому,
как из небольшого числа аксиом и
постулатов выводятся все положения
Евклидовой геометрии.
Рационалистический
постулат «Я мыслю» является основой
единого научного метода. Этот метод, по
мнению Декарта, должен превратить
познание в организационную деятельность,
освободив его от случайности, от таких
субъективных факторов, как наблюдательность
и острый ум, с одной стороны, удача и
счастливое стечение обстоятельств –
с другой. Метод позволяет науке не
ориентироваться на отдельные открытия,
а планомерно и целенаправленно
развивается, включая в свою орбиту все
более широкие области неизвестного,
иначе говоря, превратить науку в важнейшую
сферу человеческой жизнедеятельности.
Декарт был сыном своего времени, и
его философская система, как и система
Бэкона, не была лишена внутренних
противоречий. Выдвигая на первый план
проблемы познания, Бэкон и Декарт зало
жили основы для построения философских
систем Нового времени. Если в средневековой
философии центральное место отводилось
учению о бытии – онтологии, то со времени
Бэкона и Декарта на передний план в
философских системах выходят учение о
познании – гносеология.
Бэкон и
Декарт положили начало раскола всей
действительности на субъект и объект.
Субъект – это носитель познавательно
го действия, объект – это то, на что
направлено это действие. Субъектом в
системе Декарта является мыслящая
субстанция – мыслящее «Я». Однако Декарт
сознавал, что «Я» как особой мыслящей
субстанции надо найти выход к объективному
миру. Иначе говоря, гносеология должна
опираться на учение о бытии – онтологию.
Декарт решает эту проблему на основе
введения в свою метафизику идеи Бога.
Бог является творцом объективного мира.
Он же – создатель человека. Истинность
исходного принципа как знания ясного
и отчетливого гарантирована у Декарта
существованием Бога – совершенного и
всемогущего, вложившего в человека
естественный свет разума. Таким образом,
самосознание субъекта у Декарта не
замкнуто на себе, а разомкнуто, открыто
Богу, выступающему источником объективной
значимости человеческого мышления. С
признанием Бога в качестве источника
и гаранта человеческого самосознания,
разума связано учение Декарта о врожденных
идеях. К ним Декарт относил идею Бога
как существа всесовершенного, идеи
чисел и фигур, а также некоторые наиболее
общие понятия, как например, «из ничего
ничего не происходит». В учении о
врожденных идеях по-новому было развито
платоновское положение об истинном
знании как припоминании того, что
запечатлелось в душе, когда она пребывала
в мире идей.
Рационалистические
мотивы в учении Декарта переплетаются
с теологическим учением о свободе воли,
дарованной человеку Богом в силу особого
расположения – благодати. Согласно
Декарту, источником заблуждений не
может быть разум сам по себе. Заблуждения
есть продукт злоупотребления человеком
присущей ему свободной воли. Заблуждения
возникают тогда, когда бесконечно
свободная воля переступает границы
конечного человеческого разума, выносит
суждения, лишенные разумного основания.
Однако из этих идей Декарт не делает
агностических выводов. Он верит в
неограниченные возможности человеческого
разума в деле познания всей окружающей
его действительности.
Таким образом,
Ф. Бэкон и Р. Декарт заложили основы
новой методологии научного познания и
дали этой методологии глубокое философское
обоснование.
Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
Как это ни странно, но рассмотрение философии Декарта я вынужден начать с упоминания некоторых обстоятельств его биографии. Это не моя прихоть. Сам Рене Декарт проложил этот путь в своем трактате «Рассуждение о методе»[16] (1637 г.).
Как и Френсис Бэкон, Рене Декарт начинает изложение своей системы с констатации того жалкого положения, в котором пребывают современные ему науки. Он пишет: «Я с детства был вскормлен науками, и так как меня уверили, что с их помощью можно приобрести ясное и надежное познание всего полезного для жизни, то у меня было чрезвычайно большое желание изучить эти науки. Но как только я окончил курс учения, завершаемый обычно принятием в ряды ученых, я совершенно переменил свое мнение, ибо так запутался в сомнениях и заблуждениях, что, казалось, своими стараниями в учении достиг лишь одного: все более и более убеждался в своем незнании. А между тем я учился в одной из самых известных школ в Европе и полагал, что если есть на земле где-нибудь ученые люди, то именно там они и должны быть… Вместе с тем я знал, что думают обо мне другие, и не замечал, чтобы меня считали ниже моих соучеников, среди которых были и те, кто предназначался к занятию мест наших наставников. Наконец, наш век казался мне цветущим и богатым высокими умами не менее какого-либо из предшествующих веков. Все это дало мне смелость судить по себе о других и думать, что такой науки, какой меня вначале обнадеживали, в мире нет» (29. Т. 1. С. 252). Таким образом, Декарт приходит к выводу, что от достоверного и истинного знания далеки все науки. Он по порядку рассматривает каждую из них и везде находит изъян.
Богословие прекрасно, но занятия им тщетны, поскольку спасение доступно всем – и знающим его, и незнающим.
«О философии скажу одно: видя, что в течение многих веков она разрабатывается превосходнейшими умами и, несмотря на это, в ней доныне нет положения, которое не служило бы предметом споров и, следовательно, не было бы сомнительным, я не нашёл в себе такой самонадеянности, чтобы рассчитывать на больший успех, чем другие. И, принимая во внимание, сколько относительно одного и того же предмета может быть разных мнений, поддерживаемых учёными людьми, тогда как истинным среди этих мнений может быть только одно, я стал считать ложным почти всё, что было не более чем правдоподобно» (29. 1, С. 254). «…нельзя придумать ничего столь странного и невероятного, что не было бы уже высказано кем- либо из философов» (29. 1, С. 259).
«Далее, что касается других наук, то, поскольку они заимствуют свои принципы из философии, я полагаю, что на столь слабых основаниях нельзя построить ничего прочного» (29. 1, С. 254).
Одна математика, по мнению Декарта, обладает достоверным и очевидным знанием, но достойного применения не имеет, служа лишь ремёслам. Странно, замечает философ, что на столь прочном и крепком фундаменте не воздвигнуто чего-либо более возвышенного.
«Наконец, что касается ложных учений, то я достаточно знал им цену, чтобы не быть обманутым ни обещаниями какого-нибудь алхимика, ни предсказаниями астролога, ни проделками мага, ни всякими хитростями или хвастовством тех, что выдают себя за людей, знающих более того, что им действительно известно» (29. 1, С. 255).
В итоге, Декарт принимает решение избавиться раз и навсегда от взглядов, воспринятых им ранее, с тем, чтобы впоследствии заменить их взглядами, согласованными с требованиями разума.
Философ оставляет книжные занятия и отправляется путешествовать. Он полагал, что может встретить «более истины в рассуждениях каждого, касающихся непосредственно интересующих его дел, исход которых немедленно накажет его, если он неправильно рассудил, чем в кабинетных умозрениях образованного человека, не завершающихся действием и имеющих для него, может быть, единственное последствие, а именно: он тем больше тщеславится ими, чем дальше они от здравого смысла, так как в этом случае ему приходиться потратить больше ума и искусства, чтобы попытаться сделать их правдоподобными» (29. 1, С. 255).
«Самая большая польза, полученная мной, состояла в том, что я научился не особенно верить тому, что мне было внушено только посредством примера и обычая, так как видел, как многое из того, что представляется нам смешным и странным, оказывается общепринятым и одобряемым у других великих народов. Так я мало-помалу освободился от многих ошибок, которые могут заслонить естественный свет и сделать нас менее способными внимать голосу разума» (29. 1, С. 255–256).
Путешествуя, Декарт, обрел понимание тех средств, которые позволили бы ему достичь цели. А цель эта – создать новую истинную науку, в которой все дисциплины и суждения систематически приведены в согласованное единое целое. Новая наука представляется ему устроенной на манер геометрии, где из аксиом и посылок с необходимостью следуют выводы. Но прежде чем строить такую науку, необходимо расчистить место, снеся здание науки старой. В деле сноса Декарт собирается вести себя как рачительный строитель, который не выбрасывает на свалку старые кирпичи, но откладывает про запас те из них, которые годны для дела. Иными словами, необходимо исследовать, что в старой науке является истинным, а что ложным. Эту критическую работу он называет «методическим сомнением». Это сомнение предполагает следующие правила нового метода.
1. «…никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т. е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчётливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению» (29. 1, С. 260). Это правило можно назвать правилом очевидности (ясность и отчётливость). Его основа – интуиция, действие которой служит себе и основой, и подтверждением, ибо оно не опирается ни на что иное, как на взаимную прозрачность интуитивного действия. Это ясная и отчётливая идея, которая отражает чистый свет разума.
2. «…делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить» (29. 1, С. 260). Здесь выражен аналитический метод.
3. «…располагать свои мысли в определённом порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу» (29. 1, С. 260). Это синтез, следующий за анализом.
4. «…делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено» (29. 1, С. 260). Перечень и обзор: первый контролирует полноту анализа, второй – корректность синтеза.
«Те длинные цепи выводов, сплошь простых и лёгких, которыми геометры обычно пользуются, чтобы дойти до своих наиболее трудных доказательств, дали мне возможность представить себе, что и все вещи, которые могут стать для людей предметом знания, находятся между собой в такой же последовательности. Таким образом, если воздерживаться от того, чтобы принимать за истинное что-либо, что таковым не является, и всегда соблюдать порядок, в каком следует выводить одно из другого, то не может существовать истин ни столь отдалённых, чтобы они были недостижимы, ни столь сокровенных, чтобы нельзя было их раскрыть (Выделено мной. – С. Ч.)» (29. 1, С. 261).
Здесь Декарт задает основную посылку знаменитого «геометрического метода», столь популярного у последующих философов. Суть его в том, чтобы построить философское доказательство на манер доказательства геометрического, и тем самым придать философскому доказательству строгость, надежность и точность геометрии. В основе этого метода лежит уверенность, что «все вещи, которые могут стать для людей предметом знания, находятся между собой в такой же последовательности».
Руководствуясь этими правилами, Декарт успешно преобразовывает на систематических началах геометрию и алгебру и разрешает множество проблем. Ободренный этими успехами он обращается к другим наукам. Начать следует, по мнению мыслителя, с философии, поскольку другие науки берут свои начала именно из нее. Ведь «вся философия подобна дереву, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви, исходящие от этого ствола, – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике… Подобно тому как плоды собирают не с корней и не со ствола дерева, а только с концов его ветвей, так и особая полезность философии зависит от тех ее частей, которые могут быть изучены только под конец» (29. Т.1, С.309).
Но обнаружить эти начала не так то легко. И науки, и философия опираются на опыт, то есть чувственное знание, и умозрение. Опытное, чувственное познание вызывает у Рене Декарта весьма сильное сомнение. Чувства часто обманывают нас, представляя нам вещи не такими, какие они есть на самом деле.
Вы можете падать с крыши высокого дома, чувствовать свое ускорение, слышать свой крик и с ужасом наблюдать приближающуюся землю, и за секунду до удара проснуться, вскочив с постели с чувством облегчения и осознания, что это был сон. Но, при этом, у вас был полный набор чувственных восприятий, связанных с падением. Можно вспомнить феномен фантомных болей, когда ампутированная часть тела все еще болит. Или можно вспомнить феномен миража. В качестве крайнего примера, можно обратиться к наркотическим состояниям. Сам я, к счастью, их не испытывал, но читал и слышал от других, что реальность в этих состояниях предстает совсем иной.
Таким образом, мы видим, что данные чувственного восприятия, то есть опыта, не могут мыслиться ясно и отчетливо. Они нуждаются в дополнительной проверке. Соответственно, согласно первому правилу картезианского метода, их следует отложить в сторону или, как говорят феноменологи XX века, «вынести за скобки». Но, откладывая в сторону, как сомнительные и требующие дополнительной проверки, данные опыта, мы, тем самым, «выносим за скобки» и все науки, поскольку они на этом опыте основываются.
Остается лишь математика. Она, как кажется Декарту, есть знание, основывающееся на очевидностях разума. То, что два плюс два равно четырем, представляется Декарту с очевидностью данным в нашем мысленном созерцании. Так не можем ли мы в математике найти искомые твердые, абсолютные основания для науки как таковой? Нет – отвечает Декарт. Нам ничто не мешает вообразить, что мы находимся во власти не всеблагого Бога, а во власти злобного и коварного демона, который внушает нашему разуму математические очевидности. Вероятность этого, конечно, крайне мала, но полностью исключить ее мы не можем. Следовательно, и очевидность математических аксиом также не может рассматриваться как искомая точка опоры.
В этом месте, возможно, современный человек подумает, что наш философ впал в чрезмерную фантазию. Моя супруга в таких случаях обычно в шутку констатирует: «Допились!». Но если эту фантазию о злобном демоне перевести в современные понятия и образы, то мысль Декарта уже не представляется столь абсурдной. Современный человек, за редким исключением, не сильно обеспокоен демонами. Но фантазии о том, что разум людей контролируют всесильные спецслужбы или инопланетяне, весьма распространены. И, размышляя отвлеченно, пожалуй, ни один из нас не решится утверждать со стопроцентной вероятностью, что он не попал в зону внимания этих зловредных сил. Современный кинематограф столь многократно и столь детально иллюстрировал эту ситуацию, что любой с легкостью может примерить ее на себя. Так что предположение Декарта вполне допустимо.
Но, вынося за скобки данные всех наук, мы выносим за скобки весь мир и большую часть самих себя. Ведь сомневаясь в существовании других вещей, мы должны усомниться и в существовании собственного тела – оно также дано нам посредством чувственных восприятий. А сомневаясь в очевидности математических аксиом, мы можем усомниться и во всем остальном содержании нашего сознания. Все сущее выносится за скобки.
Произведя эту безжалостную селекцию нашего знания, Рене Декарт, наконец, обнаруживает столь рьяно искомое им твердое основание. Речь идет о знаменитом картезианском «cogito ergo sum» (лат.) – «мыслю, следовательно, существую».
В самом деле, мир и наше тело могут лишь представляться нам, то есть быть иллюзией нашего восприятия и нашего сознания. Содержание нашего сознания нам может быть навязано нам чуждой силой[17]. Но даже в этом случае с необходимостью должен существовать тот, кому представляется этот мир, тот, кому навязываются эти идеи. Неважно: истинно содержание нашего сознания или нет, заблуждаемся мы или нет; важно, что сам факт сомнения или заблуждения с очевидностью удостоверяет наше существование. Чтобы заблуждаться, необходимо существовать. Таким образом, суждение «мыслю, следовательно, существую» действительно является абсолютной истиной. А на абсолютной истине уже можно основать все здание науки.
Но сделать это нелегко. Методическое сомнение Рене Декарта загнало его в тупик. Отбросив весь мир, все данные наук как сомнительные, он оказывается заключенным на маленьком скалистом островке под названием «cogito ergo sum». Теперь ему необходимо перебросить мостик через ту пропасть, которую он сам вырыл, и вновь восстановить все «вынесенное за скобки». Ибо меньше всего Декарт хотел бы выступить в амплуа великого скептика, заявляющего о тщетности нашего познания. Он сам пишет: «Целых девять лет я ничем иным не занимался, как скитался по свету, стараясь быть более зрителем, чем действующим лицом, во всех разыгрывавшихся передо мною комедиях. По поводу каждого предмета я размышлял в особенности о том, что может сделать его сомнительным и в ввести нас в заблуждение, и между тем искоренял из моего ума все заблуждения, какие прежде могли в него закрасться. Но я не подражал, однако, тем скептикам, которые сомневаются только для того, чтобы сомневаться, и притворяются пребывающими в постоянной нерешительности. Моя цель, напротив, заключалась в том, чтобы достичь уверенности и, отбросив зыбучие наносы и пески, найти твердую почву (выделено мной – С. Ч.)» (29. 1, С. 266).
Из этого трудного положения Декарт выходит весьма ловко, я бы даже сказал – весьма жульнически, хотя я ни в коей мере не сомневаюсь в его искренности. Полагаю лишь, что он чрезмерно увлекся своим методическим сомнением и слишком усугубил собственное положение. Он сам себя загнал в тупик. Мотивация его мне понятна, ибо определена философией знания того времени. Из этой философии исходят все рационалисты. И даже Иманнуил Кант, который отказался от рационализма, подчиняется ей. Они все приемлют научное знание, лишь как знание аподиктическое, то есть знание всеобщее и необходимое, знание абсолютное. Опыт, базирующийся на чувственных восприятиях и неполной индукции, представляется им неподходящей основой для такого знания. И они ищут некие очевидности разума, которые бы смогли стать незыблемым основанием этого абсолютного знания. Претензия чрезмерная и, с моей точки зрения, бесперспективная. Наше, так называемое, вероятностное научное знание, базирующееся на опыте, неплохо работает и подтверждается практическими результатами. Необходимо обрести смирение и удовлетвориться этим вероятностным знанием. Поиск интеллигибельных (духовных, идеальных) оснований абсолютной науки есть игры разума, которые погружают нас в куда более зыбкие пески, нежели вероятностный характер опыта. Говоря образно, не стоит лечить лихорадку чумой.
Усомнившись во всем сущем и даже в собственном разуме и обретя уверенность, что лишь «cogito ergo sum» дает надежное основание для ищущего, Декарт оказался подобен человеку, выброшенному кораблекрушением на скалистый необитаемый островок. У этого человека нет даже нескольких досок, чтобы сколотить плот и покинуть скалу. Но это отчаянное положение может резко перемениться, если наш воображаемый Робинзон обнаружит на своем неприветливом острове лампу, в которой обитает джинн. В этом случае ему даже не нужен корабль, ибо джинн может мгновенно перенести его в любую точку мира или превратить скалу в целый мир.
Конечно, никакого джинна Декарт не обнаруживает. Но он находит нечто более замечательное, чем джинн. Декарт обретает Бога. Подобно театральному «Богу из машины» Бог Декарта возникает на философской «сцене» и разрешает все трудности и противоречия.
Имея в наличии лишь одно «cogito ergo sum», или, иначе говоря, «мыслящее Я», философ пытается исследовать содержание этого «мыслящего Я». И первое, что он обнаруживает в нем – это фигура Бога.
Вот как об этом пишет сам Декарт: «… размышляя о том, что, раз я сомневаюсь, значит, мое бытие не вполне совершенно, ибо я вполне ясно различал, что полное постижение – это нечто большее, чем сомнение, я стал искать, откуда я пробрел способность мыслить о чем-нибудь более совершенном, чем я сам, и понял со всей очевидностью, что это должно прийти от чего-либо по природе действительно более совершенного» (29. 1, С. 269). Автором этой идеи не может быть человек, ибо несовершенное существо не способно (?) изобрести идею совершенного существа. «Таким образом, оставалось допустить, что эта идея была вложена в меня тем, чья природа совершеннее моей и кто соединяет в себе все совершенства, доступные моему воображению, – одним словом, Бога» (29. 1, С. 270). «А между тем, возвращаясь к рассмотрению идеи, какую я имел о совершенном существе, я находил, что существование заключается в представлении о нем точно так же, как в представлении о треугольнике – равенство его углов двум прямым или как в представлении о сфере – одинаковое расстояние всех ее частей от центра, или еще очевиднее. А потому утверждение, что Бог – совершеннейшее существо – есть, или существует, по меньшей мере настолько же достоверно, насколько достоверно геометрическое доказательство (выделено мной – С. Ч.)» (29. 1, С. 271).
Иными словами, анализируя понятие Бога как сверхсовершенного существа, Декарт приходит к выводу, что сверхсовершенство не может мыслиться вне существования – это противоречивое понятие, поскольку сверхсовершенство, которое не существует, таковым не является. Несуществование умаляет полноту совершенства. Следовательно, чтобы избежать логического противоречия, мы с необходимостью приходим к выводу о том, что свехсовершенная сущность с необходимостью должна мыслиться как существующая. Следовательно, из анализа самого понятия «Бог» мы с необходимостью приходим к выводу, что Бог существует.
Фактически, Декарт воспроизводит знаменитое онтологическое доказательство бытия Божьего Ансельма Кентерберийского, жившего в XI веке. Кроме того, здесь отчетливо заметно влияние Блаженного Августина, с трудами которого Декарт основательно ознакомился во время своего обучения в иезуитском колледже. С современной точки зрения, это доказательство ошибочно, ибо существование здесь рассматривается, как один из признаков, атрибутов понятия. Но существование не может быть признаком, атрибутом понятия. Уже в XVIII веке Иманнуил Кант ехидно заметил, что наличие в уме ясной и отчетливой идеи ста талеров (весьма симпатичная серебряная монета) еще не означает присутствие этой суммы в нашем кармане. Из анализа содержания понятия мы не можем вывести факт существования предмета, который обозначает это понятие.
Но Декарт не видит, или, возможно, не хочет видеть этой проблемы. Бог ему крайне необходим. Без Бога его гносеология превращается в декларацию скептицизма. А это имеет не только неприятные последствия теоретического характера, но и практического. У Декарта и так были серьезные проблемы с церковью. Если же в его системе не нашлось бы места для Бога, эти проблемы многократно умножились бы. Кроме того, после полуторатысячелетней тотальной промывки мозгов христианской идеологией, не стоит удивляться тому, что европейский ум способен усмотреть разумность, логичность и истинность там, где нет и их следов, если дело касается Бога.
Фактически, Бог выступает в системе Декарта как высший гарант истинности нашего познания. Сверхсовершенство Бога с необходимостью предполагает его характеристику как всеблагой сущности. А всеблагая сущность не станет развлекаться тем, чтобы создавать человека лишенного способности к истинному познанию. Следовательно, Бог создал человека способным к эмпирическому и рациональному познанию истины.
Правда, тотчас появляется иная проблема. Если человек создан Богом способным к истинному познанию, то почему он чаще пребывает в заблуждении, нежели в обладании истинной? Эта проблема – еще одно «родимое пятно» рационализма. Она терзала не только Декарта, но и Спинозу, и Лейбница.
Декарт разрешает эту проблему указанием на то, что причиной заблуждения является давление воли на разум. Наша натура содержит в себе много страхов, тревог, желаний и надежд. Все это не имеет никакого отношения к нашему рациональному познанию. Но все это властно влияет на него.
«…причиной моих ошибок не может быть сама по себе та сила воли, которую я получил от Бога, ибо сила эта велика и в своем роде совершенна; не является этой причиной и моя способность понимания (vim intelligendi), ибо, поскольку я получил ее от Бога, все, что я понимаю, я, несомненно, понимаю правильно и не могу в этом ошибаться. Так от чего же происходят мои ошибки? А лишь от того, что, поскольку воля обширнее интеллекта, я не удерживаю ее в тех же границах, что и интеллект, но простираю ее также на вещи, которых не понимаю; когда она безразлична к этим вещам, она легко отклоняется от истины и добра, и таким образом я допускаю ошибки и погрешности…
Когда же я недостаточно ясно и отчетливо воспринимаю то, что истинно, и при этом воздерживаюсь от суждения, мне ясно, что я нахожусь на верном пути и не заблуждаюсь. Если бы я в этом случае позволил себе утверждать либо отрицать, я неправильно воспользовался бы своей свободой воли…В этом неправильном использовании свободы воли содержится отрицание, образующее форму ошибки: оно содержится, говорю я, в самом действии, поскольку оно исходит от меня, но вовсе не в способности, полученной мною от Бога, и также не в том действии, которое зависит только от него». (29. 2. С. 48–49).
«… во мне самом заложено несовершенство: а именно, я плохо пользуюсь упомянутой выше свободой и выношу суждение о том, что неправильно понимаю».(29. 2. С. 50).
«Чтобы прозреть от укоренившегося в нас самообмана, есть только одно единственное средство: мы должны усомниться в самих себе, подвергнуть сомнению достоверность и реальность всех наших представлений, привыкнуть к этому сомнению и укрепить в себе этот самоанализ так же прочно, как укоренился в нас самообман. Такое интеллектуальное превращение может произойти только при помощи воли – воли к истине… «Так приобретаем мы свободу не заблуждаться, как род привычки, и в этом заключается величайшее и самое главное совершенство человека»» (45. С. 352–353).
Стоит отметить, что учение Декарта о давление воли на разум восходит к христианской доктрине о злой воле и грехопадении, которую философ хорошо усвоил, обучаясь в иезуитском колледже. Так, парадоксальным образом, новая рациональная философия Рене Декарта смыкается с архаическим учением церкви. Впрочем, Декарта это ни в коей мере не смущало, поскольку он сам совершенно искренне неоднократно подчеркивал свою приверженность учению церкви. И его огорчало нежелание церкви признать безопасность его философии для веры.
Впрочем, в этом пункте философ заблуждался, а церковь оказалась права. Философия Декарта стала важнейшим источником того полноводного и бурного потока науки, который в последующие столетия смел монополию религии на знание и мировоззрение.
Но при этом в суждении Декарта относительно источников заблуждения заключена глубокая, перспективная идея. Говоря о воле к истине, о выработке привычки к верному и надлежащему использованию нашего интеллекта, философ, фактически, требует создания особой дисциплины научного ума, без которой какой-либо поиск истины невозможен. И в этом требовании он абсолютно прав. Интеллект ученого отличается от ума профана не только наличием значительно большего объема знаний и навыками обработки информации, но и особой дисциплиной интеллекта, позволяющей ему делать суждения в тех случаях, когда к этому есть надежные основания, и воздерживаться от суждений тогда, когда таких оснований нет.
Наличие подобной дисциплины ума у ученого достаточно легко выявляется в естественных науках. Но в науках социальных это сделать пока затруднительно. В итоге, множество «специалистов» в области социальных наук являют удручающее отсутствие какой-либо дисциплины интеллекта. Иными словами, у них отсутствует развитое теоретическое мышление. В этом отношении, феномен научной глупости, то есть свойство ума считать ложные суждения истинными и не замечать противоречий между суждениями, во многом проистекает именно из отсутствия высокой дисциплины теоретического мышления.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Содержание
Введение…………………………………………………………………………………….2
I. Научный метод Френсиса Бэкона. Индуктивный метод ………………………………3
II. Научный метод Рене Декарта. Дедуктивный метод…………………………………..5
III. Учения Ф. Бэкона и Р. Декарта: общее и различное………………………………….8
Заключение………………………………………………………………………………….9
Список использованной литературы……………………………………………………..10
Введение
В эпоху Возрождения философы переключили свое внимание на науку, они постепенно освобождались от влияния религии, Человек и его проблемы ставятся в центре внимания. Антропоцентризм провозглашает человека центром Вселенной. На этой почве возрождалась античная традиция гуманизма. Гуманизм изначально против любой формы подневольной зависимости человека от кого бы то ни было. С него началось движение к осознанию людьми самих себя.
Философия Нового Времени восприняла основные идеи эпохи Возрождения и развила их. Она носила нерелигиозный характер. В центре ее внимания были мир, человек и его отношение к миру.
XVII век — арена дискуссий между рационализмом и эмпиризмом. С одной стороны: великие философы-эмпирики — Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Д. Локк. С другой — великие философы-рационалисты — Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц.
Актуальность темы данной работы заключается в том, что философская мысль этого периода отличается гигантским разнообразием идей, взглядов, направлений. Например, для этого периода характерна детальная разработка основ (методологии) научного знания в разных аспектах.
В данной работе рассматриваются два основных вопроса таких как:
— индуктивный метод Ф.Бэкона;
— дедуктивный метод Р.Декарта. Выявляются черты сходства и различий между этими методами.
Под индуктивным методом Бэкон считал необходимым создать правильный метод, с помощью которого можно было бы постепенно восходить от единичных фактов к широким обобщениям. В древности все открытия делались лишь стихийно, тогда как правильный метод должен опираться на целенаправленно поставленные опыты, которые должны систематизироваться в «естественной истории». В целом индукция выступает у Бэкона не только как один из видов логического вывода, но и как логика научного открытия, методология выработки понятий, основанных на опыте.
Дедукцией Декарт называет «движение мысли», в котором происходит сцепление интуитивных истин. Слабость человеческого интеллекта требует проверять корректность сделанных шагов на предмет отсутствия пробелов в рассуждениях. Такую проверку Декарт называет «дедукцией».
I. Научный метод Френсиса Бэкон
Индуктивный метод
Знание — сила, но только такое знание, которое истинно. Поэтому Бэкон приводит различение двух видов опыта: плодоносных и светоносных.
Первые — это такие опыты, которые приносят непосредственную пользу человеку, светоносные — те, цель которых состоит в познании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Бэкон считал более ценным, так как без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты. Недостоверность получаемого нами знания обусловлена, считает Бэкон, сомнительной формой доказательства, которая опирается на силлогистическую форму обоснования идей, состоящую из суждений и понятий. Однако понятия, как правило, образовываются недостаточно обоснованно. В своей критике теории аристотелевского силлогизма Бэкон исходит из того, что используемые в дедуктивном доказательстве общие понятия — результат опытного знания, сделанного исключительно поспешно. Со своей стороны, признавая важность общих понятий, составляющих фундамент знания, Бэкон считал, что главное — это правильно образовывать эти понятия, так как если понятия образовать поспешно, случайно, то нет прочности и в том, что на них построено.
Главным шагом в реформе науки, предлагаемой Бэконом, должно быть совершенствование методов обобщения, создание новой концепции индукции. Опытно-индуктивный метод Бэкона состоял в постепенном образовании новых понятий путем истолкования фактов и явлений природы. Только посредством такого метода, по мнению Бэкона, возможно открыть новые истины, а не топтаться на месте. Не отвергая дедукцию, Бэкон так определял различие и особенности этих двух методов познания: «Два пути существуют и могут существовать для открытия истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам, и, идя от этих оснований и их непоколебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец не приходит к наиболее общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный».
Проблема индукции только у Бэкона приобретает главенствующее значение и выступает первостепенным средством познания природы. В противовес индукции через простое перечисление, распространенной в то время, он выдвигает на передний план истинную, по его словам, индукцию, дающую новые выводы, получаемые на основании не столько в результате наблюдения подтверждающих фактов, сколько в результате изучения явлений, противоречащих доказываемому положению. Один-единственный случай способен опровергнуть необдуманное обобщение. Пренебрежение к так называемым отрицательным инстанциям, по Бэкону, — главная причина ошибок, суеверий, предрассудков.
В индуктивный метод Бэкона необходимыми этапами входит собирание фактов, их систематизация. Бэкон выдвинул идею составления трех таблиц исследования — таблицы присутствия, отсутствия и промежуточных ступеней.
В индуктивный метод Бэкона входит и проведение эксперимента.
Для проведения эксперимента важно варьировать его, повторять, перемещать из одной области в другую, менять обстоятельства на обратные, прекращать его, связывать с другими и изучать в немного измененных обстоятельствах. После этого можно перейти к решающему эксперименту.
Бэкон выдвинул опытное обобщение фактов в качестве стержня своего метода, однако не был защитником одностороннего его понимания. Эмпирический метод Бэкона отличает то, что он в максимальной степени опирался на разум при анализе фактов. Бэкон сравнивал свой метод с искусством пчелы, которая, добывая нектар из цветов, перерабатывает его в мед собственным умением. Он осуждал грубых эмпириков, которые подобно муравью собирают все, что им попадается на пути, а также тех догматиков, которые как паук ткут паутину знания из себя.
Предпосылкой реформы науки должно стать, по замыслу Бэкона, и очищение разума от заблуждений, которых он насчитывает четыре вида. Эти препятствия на пути познания он называет идолами: идолы рода, пещеры, площади, театра. Идолы рода — это ошибки, обусловленные наследственной природой человека. К идолам рода Бэкон относит стремление человеческого ума к необоснованным обобщениям.
Идолы пещеры — это ошибки, которые свойственны отдельному человеку или некоторым группам людей в силу субъективных симпатий, предпочтений. Например, одни исследователи верят в непогрешимый авторитет древности, другие склонны отдавать предпочтение новому.
Идолы площади — это ошибки, порождаемые речевым общением и трудностью избежать влияния слов на умы людей. Эти идолы возникают потому, что слова — только имена, знаки для общения между собой они ничего не говорят о том, что такое вещи. Поэтому и возникают бесчисленные споры о словах, когда люди принимают слова за вещи.
Идолы театра — это ошибки, связанные со слепой верой в авторитеты, некритическим усвоением ложных мнений и воззрений. Здесь Бэкон имел в виду систему Аристотеля и схоластику, слепая вера в которых оказывала сдерживающее воздействие на развитие научного знания. Он называл истину дочерью времени, а не авторитета.
Разработанный Бэконом индуктивный метод, лежащий в основе науки, должен, по его мнению, исследовать внутреннее присущие материи формы, являющиеся материальной сущностью принадлежащего предмету свойства — определенного вида движения. Чтобы выделить форму свойства, надо отделить от предмета все случайное. Бэконовские формы — это формы «простых природ», или свойств, которые изучают физики. Простые природы — это такие вещи, как горячее, влажное, холодное, тяжелое и т.д.
Сочетание различных простых форм дает все разнообразие реальных вещей. В теории познания, для Бэкона, главное — исследовать причины явлений. Причины могут быть разными — или действующими, которыми занимается физика, или конечными, которыми занимается метафизика.
Методология Бэкона в значительной степени предвосхитила разработку индуктивных методов исследования в последующие века, вплоть до XIX в.
II. Научный метод Рене Декарта
Дедуктивный метод
Новое время, начавшееся в XVII веке, стало эпохой капитализма, эпохой быстрого развития науки и техники. Основной темой философии стала тема познания. Сложились два крупных течения: эмпиризм и рационализм, по-разному трактовавшие источники и природу человеческого знания.
Сторонники рационализма считали, что основным источником достоверного знания является разум. Основателем рационализма считается Декарт.
Философ Рене Декарт (1596-1650) стоял у истоков рационалистической традиции. Он рано начал сомневаться в ценности книжной учености, так как, по его мнению, у многих наук отсутствует надежное основание. Оставив книги, он начал путешествовать. Критерием истины у Декарта выступает методологическая установка: «во всем должно сомневаться». Декарт предлагает метод познания — метод научного сомнения, это средство получения истины.
Для Декарта неприемлема чувственная очевидность. Теоретические идеи являются врожденными, их основания невозможно обнаружить в эксперименте. По мнению Декарта, науке необходим строгий и рациональный метод, позволяющий выстраивать ее по единому плану, что позволит человеку осуществлять господство над природой через научные достижения.
Декарт ставит вопрос о постижении достоверности самой по себе.
Рассуждения о методе — это важнейшая часть философского наследия Декарта. Он считал, что начало познания — ум, но его сначала нужно научить всему.
Метод Декарта (дедуктивный) называется аналитическим или рационалистическим. Началом дедукции является интеллектуальная интуиция (это родившееся в уме простое знание).
Дедукция — получение частных выводов на основе знания каких-то общих положений, т.е. это движение мышления от общего к частному, единичному. Исходные положения это — аксиомы. Из них логическим дедуктивным путем выводятся новые знания.
Гипотетико-дедуктивная модель включает:
1) признание истинным только того, что познается с предельной очевидностью;
2) выделение максимально простых элементов знания;
3) восхождение от простого к сложному. Дедукция — знание об одной вещи через знание другой вещи, выводное знание.
Существуют разные виды гипотез. Критерий истинности — очевидность, ясность, отчетливость.
Гипотетико-дедуктивный метод должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайных и субъективных факторов.
Истинное знание мы должны получить для того, чтобы руководствоваться им также и в практической жизни.
Правила, которых придерживается Декарт и которые полагает важнейшими:
— не принимать любые вещи за истинные; избегать поспешности и заинтересованности;
— не включать ничего, в чем можно сомневаться;
— делить все проблемы на части, чтобы легче было их решать;
— свои идеи располагать в последовательности, начиная с наипростейших и продвигаться медленно, к знанию наиболее сложных;
— совершать везде такие полные расчеты и такие полные обзоры, чтобы быть уверенным в том, что ты ничего не обошел.
Критерием истины, считает Декарт, может быть только «естественный свет» нашего разума. Декарт не отрицает и познавательной ценности опыта, но он видит его функцию исключительно в том, чтобы он приходил на помощь разуму там, где собственных сил последнего недостаточно для познания.
Размышляя над условиями достижения достоверного знания, Декарт формулирует «правила метода», с помощью которого можно прийти к истине.
Дедукцией Декарт называет «движение мысли», в котором происходит сцепление интуитивных истин. Слабость человеческого интеллекта требует проверять корректность сделанных шагов на предмет отсутствия пробелов в рассуждениях. Такую проверку Декарт называет «индукцией». Итогом последовательной и разветвленной дедукции должно стать построение системы всеобщего знания, «универсальной науки». Декарт сравнивает эту науку с деревом. Корнем его является метафизика, ствол составляет физика, а плодоносные ветви образуют конкретные науки, этика, медицина и механика, приносящие непосредственную пользу. Из этой схемы видно, что залогом эффективности всех этих наук является правильная метафизика. От метода открытия истин Декарт отличает метод изложения уже разработанного материала. Его можно излагать «аналитически» и «синтетически». Декарт отдает предпочтение аналитическому методу.
Если предпосылки являются не очевидными и сомнительными, то выводы дедуктивной системы имеют мало ценности. Но как можно найти абсолютно очевидные предпосылки для дедуктивной системы? Ответить на этот вопрос позволяет методическое сомнение. Оно является средством исключения всех положений, в которых мы можем логически сомневаться, и средством поиска положений, которые логически несомненны. С помощью методического сомнения Декарт подвергает испытанию различные виды знания.
1. Вначале он рассматривает философскую традицию. Можно ли в принципе сомневаться в том, что говорят философы? Да, отвечает Декарт. Это возможно потому, что философы действительно были и остаются несогласными по многим вопросам.
2. Возможно ли логически сомневаться в наших чувственных восприятиях? Да, говорит Декарт и приводит следующий аргумент. Фактом является то, что иногда мы подвержены иллюзиям и галлюцинациям. Например, башня может казаться круглой, хотя впоследствии обнаруживается, что она квадратная. Наши чувства не могут обеспечить нас абсолютно очевидными предпосылками для дедуктивной философской системы.
3. В качестве особого аргумента Декарт указывает, что он не имеет критерия для определения того, находится ли он в полном сознании или в состоянии сна. По этой причине он может в принципе сомневаться в реальном существовании внешнего мира.
Существует, ли что-нибудь, в чем мы не можем сомневаться? Да, отвечает Декарт. Даже если мы сомневаемся во всем, то не можем сомневаться в том, что мы сомневаемся, то есть в том, что обладаем сознанием и существуем. Мы, следовательно, имеем абсолютно истинное утверждение: «Я мыслю, следовательно, я существую». Человек, формулирующий утверждение, выражает знание, в котором он не может сомневаться. Оно является рефлексивным знанием и не может быть опровергнуто. Тот, кто сомневается, не может в качестве сомневающегося сомневаться (или отрицать), что он сомневается и, следовательно, что он существует.
Позиция рационалистов заключается в том, что мы обладаем двумя видами знания. В дополнение к опытному знанию мы можем получать рациональное знание о сущности вещей в виде общезначимых истин.
Спор рационализма и эмпиризма в основном ведется вокруг второго вида знания. Рационалисты утверждают, что с помощью рациональной интуиции мы получаем знание всеобщих истин. Эмпиристы отрицают рациональную интуицию, которая дает нам такое знание. Согласно эмпиризму, мы получаем знание с помощью опыта. Можно сказать, что рационалисты думают, что мы в состоянии познать реальность (нечто реальное) с помощью только одних понятий, тогда как эмпирики выводят все знание о реальности из опыта.
Методология Декарта носила антисхоластическую направленность. Эта направленность проявлялась, прежде всего, в стремлении к достижению таких знаний, которые усиливали бы власть человека над природой. Другой важной чертой декартовской методологии является критика схоластической силлогистики. Схоластика(схоластика – философия), как известно, считала силлогизм (силлогизм – рассуждение) главным орудием познавательных усилий человека. Декарт стремился доказать несостоятельность такого подхода. Он не отказывался от применения силлогизма как способа рассуждения, средства сообщения уже открытых истин. Но нового знания, по их мнению, силлогизм дать не может. Поэтому он стремился к разработке такого метода, который был бы эффективен в отыскании нового знания.
Декарт хочет предложить, как он сам пишет в «Правилах для руководства ума», «четкие и легкие правила, которые не позволят тому, кто ими будет пользоваться, принять ложное за истинное:
1. «Никогда не принимать ничего на веру, в чем с очевидностью не уверен; иными словами, старательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению»;
2. «Разделять каждую проблему, избранную для изучения, на столько частей, сколько возможно и необходимо для наилучшего ее разрешения». Расчленяя сложное на простое, мы достигаем очевидности;
3. Разложения сложного на простое недостаточно, поскольку оно дает сумму раздельных элементов, но не прочную связь, создающую из них сложное и живое целое. Поэтому за анализом должен следовать синтез. Имеется в виду восстановление порядка построением цепочки рассуждений от простого к сложному;
4. И, наконец, чтобы избежать спешки, матери всех ошибок, следует контролировать отдельные этапы работы.
Правила просты, они подчеркивают необходимость полного осознания этапов, на которые распадается любое строгое исследование. Это позволяет избавиться от всех приблизительных или несовершенных, фантастических или только похожих на правду понятий, которые ускользают от этой необходимой упрощающей операции.
Рационализм Декарта основывается на том, что он попытался применить ко всем наукам особенности математического метода познания. Декарт же, будучи одним из великих математиков своего времени, выдвинул идею всеобщей математизации научного знания. Французский философ при этом истолковывал математику не просто как науку о величинах, но и как науку о порядке и мере, царящей во всей природе. В математике Декарт более всего ценил то, что с ее помощью можно прийти к твердым, точным, достоверным выводам. К таким выводам, по его мнению, не может привести опыт. Рационалистический метод Декарта и представляет собой, прежде всего, философское осмысление и обобщение тех приемов открытия истин, которыми оперировала математика.
Суть рационалистического метода Декарта сводится к двум основным положениям. Во-первых, в познании следует отталкиваться от некоторых интуитивно ясных, фундаментальных истин, или, иначе говоря, в основе познания, по Декарту, должна лежать интеллектуальная интуиция. Интеллектуальная интуиция, по Декарту, — это твердое и отчетливое представление, рождающееся в здоровом уме посредством воззрения самого ума, настолько простое и отчетливое, что оно не вызывает никакого сомнения. Во-вторых, разум должен из этих интуитивных воззрений на основе дедукции вывести все необходимые следствия. Дедукция — это такое действие ума, посредством которого мы из определенных предпосылок делаем какие-то заключения, получаем определенные следствия. Дедукция, по Декарту, необходима потому, что вывод не всегда может представляться ясно и отчетливо. К нему можно прийти лишь через постепенное движение мысли при ясном и отчетливом осознании каждого шага. С помощью дедукции мы неизвестное делаем известным.
Декарт сформулировал следующие три основных правила дедуктивного метода:
1. Во всяком вопросе должно содержаться неизвестное;
2. Это неизвестное должно иметь какие-то характерные особенности, чтобы исследование было направлено на постижение именно этого неизвестного;
3. В вопросе также должно содержаться нечто известное. Таким образом, дедукция — это определение неизвестного через ранее познанное и известное.
Интеллектуальная интуиция у Декарта начинается с сомнения. Декарт подверг сомнению истинность всех знаний, которыми располагало человечество. Провозгласив сомнения в качестве исходного пункта всякого исследования, Декарт ставил цель — помочь человечеству избавиться от всех предрассудков от всех фантастических и ложных представлений, принятых на веру, и таким образом расчистить путь для подлинно научного знания, и вместе с тем, найти принцип, представление, которое уже нельзя подвергнуть сомнению.
III. Учения Ф. Бэкона и Р. Декарта: общее и различное
|
Бэкон и Декарт с разных ценностно-мировоззренческих позиций разработали свои концепции.
Безусловное основа всего знания, по Декарту, — непосредственная достоверность сознания («мыслю, следовательно, существую»). Самоочевидное схватывается разумом в интеллектуальной интуиции, которую нельзя смешивать с чувственным экспериментом (как у Бэкона) и которая дает нам «ясное и отчетливое» постижение истины. В основе же философии Бэкона наоборот — создать правильный метод опирающийся на эксперимент. Но есть ли что-то общее в их учении? Общее в их учении — отношение к науке. И для Декарта и для Бэкона, наука — высшая ценность. Она основа надежды, символ всемогущества человеческого разума. Бэкон был увлечен широкими проектами преобразования науки. Бэкон первым приблизился к пониманию науки как социального института. Он разделял теорию двойственной истины, разграничивающую функции науки и религии. Крылатые высказывания Бэкона о науке и ее роли неоднократно избирались знаменитыми философами и учеными в качестве эпиграфов для своих работ. Именно Бэкон выразил базовую заповедь нового мышления в афоризме «Знание — сила». В знании, в науке Бэкон видел мощный инструмент социальных изменений. Декарту открылись основания новой «удивительнейшей науки». Скорее всего, Декарт имел в виду открытие универсального научного метода, который он впоследствии плодотворно применял в самых разных дисциплинах. |
||
|
Бэкон провозгласил вместе с Декартом главные принципы философии Нового времени. |
||
|
У истоков и в центре философии Декарта стоит человек, Я как «мыслящая вещь». |
||
|
Декарт в центр внимания выдвигает проблемы человеческого познания. Сходное и отношение к схоластике. Бэкон критически относился к схоластике. Декарт проникся антипатией к схоластике. Отношения к опытам: Бэкон боролся с так называемой «фантастической ученостью», опирающейся не на достоверный опыт, а на неподдающиеся проверке рассказы о чудесах. |
Заключение
В средние века философия превратилась в методику изучения Природы. Видным представителем этого направления был Фрэнсис Бэкон.
Согласно Бэкону, предыдущие исследования, основанные на метафизике, были «стерильны, подобно девственнице, посвятившей себя Богу, и ничего не создали» главным образом потому, что пользовались методом Аристотеля. Аристотелева логика была методом, позволявшим строить логические доказательства. С помощью такой логики можно убедить другого, однако с ее помощью невозможно найти истину в природе. Таким образом, Бэкон отстаивал индуктивный метод как логический инструмент в поисках новой истины. Он назвал свой трактат по логике «Новый Органон» в противовес «Органону» Аристотеля.
Считая, что традиционные учения представляют собой не что иное, как логические аргументы, основанные на совершенно пустых словах, Бэкон утверждал, что для получения достоверного знания мы сначала должны устранить предрассудки, которым подвержены, а затем исследовать непосредственно саму природу. Такими предрассудками являются четыре «идола». После устранения упомянутых «идолов» мы наблюдаем за природой, проводим эксперименты и на этой основе находим универсальные сущности, заключенные в недрах индивидуальных явлений. Традиционные индуктивные методы ставили своей целью из небольшого количества наблюдений и экспериментов выводить общие законы, тогда как Бэкон пытался создать подлинно индуктивный метод, позволяющий получать достоверные знания на основе возможно большего числа фактов, а также придания серьезного значения отрицательным результатам.
Рационалистические мотивы в учении Декарта переплетаются с теологическим учением о свободе воли, дарованной человеку Богом в силу особого расположения — благодати. Согласно Декарту, источником заблуждений не может быть разум сам по себе. Заблуждения есть продукт злоупотребления человеком присущей ему свободной воли. Заблуждения возникают тогда, когда бесконечно свободная воля переступает границы конечного человеческого разума, выносит суждения, лишенные разумного основания. Однако из этих идей Декарт не делает агностических выводов. Он верит в неограниченные возможности человеческого разума в деле познания всей окружающей его действительности.
Таким образом, Ф. Бэкон и Р. Декарт заложили основы новой методологии научного познания и дали этой методологии глубокое философское обоснование.
Список использованной литературы
1. Абишев К. Философия. — Алматы. 2002.- 250 с.
2. Бэкон Ф. Сочинения, 2-е испр. и доп. изд. М., 1977.- 570с.
3. Габитов Т.Х. Философия. — Алматы. 2002. — 480с.
4. Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения.- М. 1980.- 480с.
5. Декарт Р. Правила для руководства ума. // Декарт Р. Сочинения в двух томах. М., Мысль. 1989.-590с.
6. Исаков А.Я. Концепция современного естествознания. Ч. 2: Классический период естествознания: Учебно-методические пособие.- Петропавловск-Камчатский, КамчатГТУ, 2004
7. История философии в кратком изложении / Пер. с чешского И.И. Богута — М.: Мысль, 1991.-470 с.
8. Карев В.М. «Френсис Бэкон: политическая биография». М., 2005.- 490 с.
9. Лосев А.Ф. История философии в конспективном изложении. — М.: Мысль, 1989.- 600 с.
10. Любимов, Н.А., Философия Декарта, М., 1986.- 367 с.
11. Фишер, Куно. История Новой философии. Декарт: Его жизнь, сочинения и учение. — СПб.:1994.- 450 с.